Оляна. Игры с Артефактами

Пролог

Молодая женщина плакала, держа на руках годовалую девочку, безмятежно спящую. Порывистый ветер развевал длинные светлые волосы женщины и заставлял ее плотнее кутаться в дорогую меховую шубку. Женщина кого-то ждала: она нервно оглядывалась, подскакивала от каждого шороха и шептала что-то, изредка вытирая слезы.

Прислушавшись, можно было различить вдали, в городе, звуки сражений и стычек, а на фоне предгрозового неба отчетливо был виден дым, идущий от развалин замка, некогда бывшего безопасным и счастливым убежищем для этой женщины и ее маленькой дочурки.

Девочку звали Олианна. Всего сутки назад ей суждено было стать принцессой Тригора, а теперь предстояло жить в бедности, приемышем.

— Зато она жива. — Женщина прерывисто вздохнула, успокаивая себя.

Ей не хотелось потерять еще и дочь. Мужа она уже потеряла.

— Ваше Величество, — раздался приятный голос лекарки.

— Ох, Агата, — королева бросилась к ней, — вы пришли!

— Конечно, я пришла, — мягко улыбнулась та. — Не могла не прийти. Мне очень жаль, Ваше Высочество. Да оберегут вашего мужа Хранители за Пределом.

В глазах королевы снова блеснули слезы и, не выдержав потрясения, она заплакала.

— Они убили его...прямо на площади. Агата, они бы и нас убили, если б не Чед. Он будто знал...велел мне собрать все необходимое и быть готовой...я видела, как ему отрубили голову...

— Не плачьте, Ваше Высочество. — Агата сокрушенно покачала головой. — Нужно бороться. Вы живы, жива принцесса, а значит, Виктору будет не так-то просто объявить себя королем.

— Важнее жизни этой девочки нет ничего, — шепнула, словно пребывая в бреду, королева. — Держи.

Она в последний раз посмотрела на дочурку. Ее личико было безмятежно, маленькая Олианна даже не подозревала, какая трагедия разыгралась вокруг.

— Как ты ее назовешь? — спросила королева.

— Олянкой назовем. Переделаем немного на деревенский лад, да и сойдет. Никто ее искать не будет. И вас тоже. Идемте, Ваше Высочество.

Агата повернулась в сторону экипажа, ждущего неподалеку. Но королева не двинулась с места.

— Простите меня, — тихо сказала она. — Я должна вернуться. Если я вернусь, то сумею противостоять Виктору.

— Миледи...

— Воспитай ее Агата. Если у меня не получится обеспечить ей достойное будущее, сделай так, чтобы она никогда не вернулась во дворец.

— Он убьет вас!

— Не посмеет, — королева расправила плечи. — Я смогу ему противостоять. Пусть думает, что дочь погибла во время пожара, а я сошла с ума от горя. Это собьет его со следа. Когда придет время, Виктор расплатится за смерть моих близких.

Последний, самый мощный взрыв сотряс столицу. Над тем местом, где раньше был замок, вспыхнуло пламя и тут же погасло. Вскоре там появится новый дворец. Для захватчика Тригора.

— Прощай, Оляна, — прошептала королева. — Будь счастлива, дочка.

Когда экипаж скрылся в утреннем тумане, женщина побрела к городу. Она знала, что ее схватит первый же стражник.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ИГРЫ С АРТЕФАКТАМИ

Я ненавидела простуды, наверное, больше, чем все остальные дети. К слову, они надо мной постоянно смеялись (дети, а не простуды, конечно): дочка лекарки, а болеет едва ли не чаще всех. Мама хлопотала вокруг меня, но, какими бы ни были ее усилия, я неизменно болела неделю, а то и две, пропуская все мыслимые и немыслимые экзамены. Ладно хоть в этот, последний раз, я умудрилась заболеть летом, когда позади уже остались экзамены и впереди маячила свобода.

— Оля, ты выпила отвар? — спросил отец, выглядывая из кабинета.

— Выпила, — ответила я, кутаясь в одеяло. — Пап, можно мне на крыльце посидеть? Немного. Я просто воздухом подышу, не могу уже взаперти сидеть.

Отец вздохнул: я с завидной регулярностью его об этом просила.

— Мама не велела, дорогая.

— Там тепло! — я начала хныкать. — И ветра совсем нет.

— Вот-вот пойдет дождь, — возразил отец.

Я скептически хмыкнула и выглянула в окно. Грозовые тучи, как им и положено, неспешно плыли в сторону столицы, закручиваясь в небе гигантскими темно-синими воронками.

— Не вижу никаких признаков дождя. Да и к тому же: я буду так близко к дому, что едва капли дождя устремятся к земле, я буду уже внутри.

Мимо с криками пробежали близнецы: брат лупил сестру прутом, подобранным на улице, а та в силу природной хрупкости ответить ему не могла.

Отец мельком глянул на это безобразие и махнул рукой: он, как никто другой знал, насколько это невыносимо, постоянно сидеть в доме. Пару лет назад он сломал ногу и три месяца, пока мама не разрешила ему ходить, провел в четырех стенах.

— Иди, но недолго. Минут пятнадцать, не больше.

Я с облегчением выдохнула и подошла к задней двери. Уселась на ступеньки, поудобнее запахнув одеяло и посмотрела вдаль, где можно было различить пики королевского дворца.

На перилах возились два жука: то ли дрались, то ли спаривались. Со стороны не различить. Я дунула и спугнула насекомых. Нет, дождя не будет. Не было характерной духоты, которая обычно чувствуется в воздухе перед грозой. Обычный свежий вечер, с его неизменным темным небом, лучами солнца, пробивающимися через толстые слои туч, неспешным течением жизни в деревне.

— Оля! Ты на улице, что ли? — раздалось из дома.

— Нет! Я частично в доме!

— Это как это? — не поняла мама.

— Ну... мыслями я там. Мам, дай немного посидеть, ничего со мной не случится. Тепло же.

— У тебя жар есть?!

— Есть, — буркнула я и для верности шмыгнула носом.

— Быстро в дом!

— Пять минут!

— Через пять минут чтоб была в постели!— в голосе мамы послышался гнев, и я подумала, что не стоит ее сердить.

В конце концов, она вырастила меня, несмотря на вечные болезни, хулиганства, проблемы и скандалы. Святая женщина, должно быть.

Я собралась в дом. Не хотелось болеть еще неделю, да и воздухом подышать — минутное дело, а на большее сил все равно не хватало. Хотелось, конечно, прогуляться до ручья, но уж чего нельзя, того нельзя.

Я в последний раз посмотрела в сторону столицы. Я часто туда смотрела, никому не признаваясь в том, что втайне мечтаю побывать в центре Тригора.

Но в этот раз... в этот раз я вскрикнула и подскочила так резко, что одеяло свалилось с плеч.

К деревне приближались всадники. Четверо, насколько я могла рассмотреть. Один из них нес темно-синий с золотом флаг.

Его Величество Виктор, или кто-то из его свиты.

Первая мысль, которая появилась у меня в голове — броситься бежать подальше от родных, скрыться где-нибудь, пока всадники не проедут. Но сразу вслед за этим мимолетным приступом паники, пришло осознание: он меня не знает и вряд ли узнает. А вот родителей предупредить было необходимо.

— Оля! — разгневанная мама вышла на крыльцо. — Я что сказала?! В дом!

Вместо ответа я указала на всадников. Мама побледнела и схватилась за сердце.

— Мам! — подбежала я к ней. — Ты чего? Все будет хорошо! Они, наверное, проездом.

— Наверное, — словно эхом откликнулась мама.

— Не пугай меня! Они даже и не посмотрят на наш дом. Идем внутрь. А то и вправду простыну.

Я заперла дверь, стараясь не смотреть в сторону всадников. Витала в воздухе одна мысль: а если за мной?

— Агата? — выглянул из кабинета папа. — Что у вас случилось?

— Эльнор, там... там король. И трое стражников.

Я редко видела, как пугается папа. А здесь он даже дышать на миг перестал.

— Ерунда, — улыбнулась через силу я. — Просто случайное совпадение. Они не заглянут к нам.

Убеждала я себя, или родителей?

— Вот что, — отец, в отличие от мамы, обладал умением трезво рассуждать. — Иди-ка ты в детскую, больная. И не выходи, пока я не разрешу. Иди-иди, не бойся.

Я рассердилась на себя за легкую дрожь в руках и чуть быстрее, чем нужно, бьющееся сердце. Не пристало мне бояться Виктора, хоть мы никогда и не виделись. А родителей жаль. Они семнадцать лет укрывают меня от него и, наверное, любят. А теперь боялись, что каким-то непостижимым образом Виктор узнал обо мне и явился заканчивать начатое.

Я посмотрела в окно, но ничего не увидела. Чистый луг и лес вдалеке. Наш дом — последний, дальше только открытый склад, да столики для вечерних посиделок. С минуты на минуту всадники должны были проехать мимо, ускакать вдаль, обойти стороной наш небольшой старенький домик. И меня, прячущуюся в нем.

Их не было. И с каждой минутой, отсчитывавшей мою судьбу, становилось все тяжелее дышать. Я глубоко вздохнула и взяла книгу. Естественно, читать я не могла, но имитация деятельности придавала хоть какую-то уверенность.

Хлопнула входная дверь и... послышались мужские голоса. Я едва не застонала в голос. Что делать? Попробовать сбежать через окно? Я попыталась прислушаться к разговору, но, к несчастью, вдруг начался дождь. Я удивленно посмотрела в окно. Вот уж погода в Тригоре непредсказуемая. Хочет — солнце пробивается через грозовой слой. Хочет — дождь льет сутками, оставляя нас без урожая. А бывает, и снег лежит неделю, или даже две.

Так может, они из-за погоды к нам завернули? И я здесь не причем?

Шаги, звук которых усилился в несколько раз, заставили меня подскочить.

— Оля, девочка, выйди и поздоровайся с гостями. — Папа одобряюще мне улыбнулся.

Я почувствовала облегчение. Не за мной, не узнали, беда обошла стороной.

Я чихнула.

— Простите, Ваше Величество, — сказала мама. — Она у нас простывшая. Слабенькая девочка, первый ребенок.

Я впервые увидела Виктора. Он был такой, каким описывал папа, своими глазами наблюдавший коронацию. Мне подумалось, что время совсем не изменило этого жестокого мужчину, убившего мою семью. Волосы цвета шоколада, коротко подстриженные; пронзительные зеленые колдовские глаза. Шрам, пересекающий щеку аж до уха. Не уродливый, но при взгляде на него я невольно подумала: кто оставил эту отметину? Отец, когда давал нам с мамой время уйти из замка? Мать, пытавшаяся отвести внимание от пропавшей принцессы? Я, увидев этого человека, перестала сомневаться в том, что сильные руки, покрытые шрамами и мозолями, такими не свойственными королю, с выступающими венами, без промедления сомкнутся на моей шее.

— Ну вот, — раздался громкий хохот. — И эта туда же.

Смеялся один из воинов, приехавший вместе с королем. Еще более внушительный, чем сам Виктор. Я против воли прищурилась, оценивая противника.

— Что такое, Сомжар? — спросил Виктор.

Голос хриплый, совсем не подобающий королю.

— Да ты посмотри, как у нее глазки-то блестят. Вот что за несправедливость: куда бы ни приехали, все девки твои, — продолжал глумиться Сомжар.

Виктор равнодушно скользнул по мне взглядом и пожал плечами.

— Да я и не претендую. Больна-то чем? — последний вопрос явно был адресован мне.

— Простыла. — Я для верности пару раз кашлянула.

— Заразная?

— Нет.

И, встретив предупреждающий взгляд мамы, добавила:

— Ваше Величество.

— Так что, хозяйка, — Виктор мгновенно потерял ко мне интерес, — позволишь непогоду переждать? Завтра как рассветет, уедем.

— Оставайтесь, Ваше Величество. — Мама поклонилась. — Сколько нужно, столько и оставайтесь.

— Спасибо, хозяйка, — чуть кивнул Виктор. — Отплачу добром за добро.

— Не нужно, — улыбнулась она.

— Мои воины не будут пугать твоих детей и не станут обузой. Они разместятся во дворе.

— Спасибо, Ваше Величество, — вновь поклонилась мама. — Оляна, иди к себе.

Я с облегчением ушла обратно в комнату. Руки тряслись, но приятное теплое облегчение разлилось по телу. И еще что-то, чего я совсем не понимала, да и не желала понимать. Мне бы расстроиться: в соседней комнате спит смертельный враг. А я, как бабочка-поденка, радовалась, что на этот раз обошла беда, не признали принцессу.

Грозовые тучи стали почти черными. Они нависли над Тригором давным-давно, когда Виктор пришел к власти. С тех пор лишь редкие солнечные лучи пробивались через этот купол, а навсегда закрытое для людского взора небо не помнили даже старики.

Ужинать не пошла: горло все еще болело после ангины. Без одного ужина не умру, а с утра Виктор и его свора уедут, оставив нашу семью навсегда. Тогда и вернется аппетит.

Вместо этого я тайком выбралась на крыльцо и с удовольствием вдохнула свежий воздух, какой бывает только после дождя. Стряхнула дождевые капли с листьев маминых цветов, напугав кошку.

— Я не ем, потому что недавно убивал, — раздался хриплый голос над моей головой. — А ты с какой стати решила вдруг голодать?

Скрипнули ступеньки, и Виктор сел рядом, закурив. Я поморщилась, но тайком, чтобы, не приведите Хранители, не заметил мужчина.

— Убивали? — спросила я.

— Убивал, — согласился он. — Паршивое занятие, верно?

— Вам видней.

Он усмехнулся.

— Ты умная. По тебе сразу видно, что не деревенская.

Я напряглась. Узнал?

— Бывает такое. И отец, и мать у тебя деревенские, а ты — нет. Мы с тобой похожи.

— Чем, интересно? — Вопрос вырвался сам собой, и я испуганно зажала рот ладонью.

Виктор почему-то не рассердился.

— Многим. Как там тебя зовут?

— Оля.

— Забавное имя.

— Возможно. — Я посмотрела на призрачные очертания столичных зданий.

Он замолчал, делая глубокие затяжки. Дым уже не казался таким противным: притерпелась. Как и к присутствию Виктора. Вот только жуткие картины никак не оставляли воображение.

— Хорошая у тебя семья, — сказал он.

— Хорошая, — согласилась я.

— Как бы за добро отблагодарить их...

Мне стала более-менее понятна цель нашего разговора.

— Деньги всем нужны, — фыркнула я. — Особенно лекарке. Дайте ей денег, или лекарств — и будете желанным гостем во всех лекарских домах Тригора.

— Деньги... Деньги, Оля, это не все.

— Для вас — возможно. — Я пожала плечами и поправила одеяло, в которое была закутана. — Для тех, кто их почти не видит, деньги — единственный способ смотреть в будущее без страха.

— Знаю, — кивнул Виктор. — Деньги вы получите. Я говорю о другой награде.

Я не понимала, зачем он говорит со мной. Какова цель этого разговора?

— Другой награды нам не нужно. Невелика услуга: дать переночевать воинам.

— А если я хочу дать вам эту награду? — Он как-то странно на меня посмотрел.

Будто бы испытывая. Будто от моего ответа зависело... что-то зависело.

— Если хотите, то и Хранители вам не помешают.

— Ты права, девочка. Давай, я помогу тебе.

Я вскинула голову.

— Что?

— Вылечу от простуды. Лекарка — это хорошо, но с магией Артефакта лечение твоей матери не сравнится.

Я на миг перестала дышать. И ощутила, как легкая тошнота подступает к горлу. Артефакт Виктора — меч, спрятанный в красивые и изящные ножны, привлек мое внимание, но я не решалась даже думать о том, какую силу он носит в себе, если сумел одолеть отца.

— Ну же, — в голосе короля прозвучал приказ. — Дай мне руку.

Я вложила дрожащую ладонь в его руку и почувствовала, как пальцы сжались вокруг запястья. При всем желании я не смогла бы вырваться, а Виктор мог без особых усилий сломать мою хрупкую руку.

— Ты боишься, — с легким удивлением произнес он.

Но я успела уловить то, что явно он старался скрыть: удовлетворение. Так ли уж казалось ему отвратительным убийство?

Всего лишь мимолетное прикосновение к рукояти — настолько сильна магия. Жар, вспыхивающий во всем теле, потом пронзающий насквозь холод. Теплый ветер, треплющий волосы и в довершение небольшое свечение в месте моего прикосновения к Артефакту.

— Ты здорова, — произнес Виктор.

— Спасибо. — Я облизала пересохшие губы.

Мы некоторое время сидели молча. Я переживала короткий и первый в своей жизни контакт с магией, а король снова закурил.

— У тебя есть дар, — сказал он.

— Какой дар?

— Обычный дар. Магия.

Не то чтобы это новость для меня. И отец, и мать обладали сильной магией и могущественными Артефактами. Что до меня, я никогда не думала всерьез заняться развитием способностей: до церемонии подбора Артефакта меня все равно не допустят, а впустую тратить силы лишь ради призрачной возможности когда-нибудь отомстить Виктору за смерть родных... глупо.

— Может и есть. Что с того? Я себе призвание выбрала: дом, семья. Колдуньей стать не смогу.

Я поднялась, чтобы вернуться в дом. Холодало, да и сидеть рядом с Виктором я больше не могла.

— Простите меня, Ваше Величество. Лучше я пойду спать. Спасибо за целительство.

— Ты сама сказала, что если я захочу, то дам награду, — донеслось мне вслед.

Я замерла на последней ступеньке. Но потом преодолела минутный порыв и вернулась к себе, не потревожив сестренку.

В доме еще долго не смолкал смех Сомжара. А может, то смеялся кто-то другой, один из тех, что приехали с Виктором. Я не могла уснуть, ворочаясь и обдумывая слова короля.

Дар. Дар, о котором я и не помышляла. Хватит ли смелости мне уехать, навстречу новому будущему? Тому, которое так старательно отводила от меня мама?

Все решилось на утро.

Разбудил меня плач мамы. В доме слышались тихий, успокаивающий голос отца, ржание лошадей и привычный смех сестренки. А еще несколько мужских голосов, доносящихся из двора. И, ставший монотонным, стук дождя о стекла.

— Оля, вставай, — отец как-то странно на меня посмотрел, — и иди в кухню.

Я поднялась. Догадок относительно того, что случилось, не было. Вернее, была, но только одна. И о ней я старалась не думать. А Виктор не обманул: простуды как не бывало. Ненадолго это, скоро опять слягу, но так приятно почувствовать себя здоровой... Я наспех оделась, решив, что раз уж меня избавили от простуды, сапоги можно не надевать.

В коридоре я столкнулась с мамой, и это еще больше укрепило меня во мнении, что происходило нечто...из рядя вон выходящее. Она с жалостью посмотрела на меня и даже не отругала за отсутствие обуви.

— Мам, что такое? — тихо спросила я, пытаясь унять участившееся сердцебиение.

— Иди в кухню. — Она тяжело вздохнула.

Глаза ее были влажные.

— Мам...

— Не бойся, Олян. Иди к отцу.

Что-то в ее взгляде меня немного успокоило. Почему-то подумалось, что если Виктор узнает, кто я, реакция мамы будет другой. А значит, смысла выбираться из дома нет. Да и не решилась бы я на такой шаг: сбежать и оставить родителей в руках Виктора.

Они с отцом сидели за столом, который, по сравнению с Виктором казался слишком уж маленьким. А ведь мы умещались за ним всей семьей!

Папа выглядел уставшим и хмурым. А Виктор что-то ему спокойно говорил, не повышая голоса, но чувствовалась в каждом слове сила. Потому отец даже не пытался спорить. Мне потребовалась секунда, чтобы включиться в разговор.

— Вы ведь понимаете, что это предложение делается одному из тысячи. Чистая случайность, но настоящая удача. Именно ее я и искал.

— Доброе утро. — Я произнесла это слишком хмуро, и папа бросил на меня предупреждающий взгляд. — Что происходит?

Виктор поднялся. Я знала, что он не может сидеть, пока дама стоит и удивилась, что в отношении меня это правило соблюдено. Вслед за ним поднялся и отец.

— Садись, родная. — Он кивнул на стул.

Я поспешно села и придвинула к себе тарелку с творогом, чтобы позавтракать. Но Виктор остановил мою руку на половине пути.

— Ешь это. — Он поставил перед моим носом миску с ароматно пахнущим мясом, явно приготовленным на костре.

Я посмотрела на отца. Тот кивнул, чуть улыбнувшись мне. Ну а что я? Мясо — невиданная роскошь для людей нашего достатка. Тем более такое свежее и приготовленное на углях. По горе мисок на втором столе я поняла, что все уже поели, и без зазрения совести принялась завтракать.

— Оля, его Величество хочет тебе что-то сказать.

— М-м-м, — промычала я, обгладывая косточку.

— Ты уедешь с нами.

Мясо попало не в то горло, и я закашлялась.

— Куда?! — Вопрос прозвучал сдавленно, а от кашля на глазах выступили слезы.

— В мой замок. Точнее, в школу, организованную при нем.

Воцарилось молчание.

— В школу, — уточнила я.

— В школу, — подтвердил Виктор.

— Зачем? — наверное, более тупого вопроса я задать не могла.

— Учиться, — тут упрекнуть Виктора нельзя было: достойный ответ.

— Зачем? — А нет, тупее вопросы у меня еще имелись.

Папа чуть нахмурился.

— Оля...

— У тебя есть дар, — сказал Виктор. — Дар сильный и интересный. Ты могла бы учиться и стать хорошей колдуньей. Но, насколько мне известно, у твоих родителей нет денег ни на школу, ни на церемонию подбора Артефакта. У меня есть школа для... одаренных ребят. И сейчас я ищу таких. Там уже учатся пятеро, ты станешь шестой.

— Зачем вам эта школа? — спросила я, не обращая внимания на взгляды отца.

Но Виктору, кажется, вопрос понравился.

— Видишь ли, я верю, что королевству нужны сильные и умные маги. Такие как ты и остальные ученики. Такие, на которых можно положиться, которые станут продолжением меня, продолжат то, что делаю я.

Убивают и тиранят? Нет уж, я на это не подпишусь.

— Вы заберете меня из семьи?

— Ты увидишь их на церемонии, — ответил Виктор.

— Я могу отказаться?

Король мгновенно сбросил остатки былой мягкости.

— Нет, Оляна. Отказа я не приму. Я предлагаю тебе обучение, Артефакт, место, близкое к трону, членство в группе самых лучших из магов, крышу над головой, вкусную еду, шикарные наряды и знатного мужа в перспективе. От таких подарков не отказываются.

Я отодвинула от себя тарелку. Аппетит внезапно пропал. Ничего, сестренка доест.

— То есть, вы выучите меня, подберете Артефакт, дадите должность при дворе и выдадите замуж?

Зря он от гордости за свое предложение дулся, ой зря.

— Именно. Со мной работают еще несколько преподавателей. Часть ребят уже занимается, но ты быстро их нагонишь.

Жить и учиться рядом с тем, кого мечтаешь убить? Это у меня хроническое невезение, или просто неделя неудачная?! Но... Хранители! Эта перспектива учиться, попробовать магию, получить Артефакт... она захватила меня полностью, соблазняла, и Виктор это отчетливо видел. Он чуть улыбался.

— Оля, собирайся, — мягко сказал папа.

— Сейчас?! — Я снова задохнулась от удивления.

— Сейчас, — кивнул Виктор. — Увы, но мы вынуждены перед тем, как вернуться в замок, заехать в одну деревню. Собственно, туда мы и направлялись, лишь гроза помешала.

— То, что вы нашли меня — случайность?

— Да, Оляна, это случайность, — подтвердил Виктор. — Тем не менее, я рад, что заметил тебя. Ты вырастешь хорошей колдуньей.

— Возможно, — задумчиво произнесла я.

Может, я вырасту хорошей колдуньей. Может, меня выберет сильный Артефакт. Может, мне удастся отвоевать то, что некогда отнял Виктор у моей семьи.

Мы выдвинулись в путь через час, и я почти сразу же отвернулась, не сумев долго смотреть на плачущую мать. Она лучше всех в этом мире понимала, куда я отправляюсь, и чем это может грозить. Больше всех беспокоилась обо мне, больше всех боялась Виктора. Ни сестренка, которая, как всегда, была весела и думала, что я уезжаю на выходные, ни братик, который был настолько очарован воинами, что совсем не обратил внимания на мой отъезд, ни отец, который, несмотря на то, что любил, меня родной не считал. Для него, верно, мой отъезд стал облегчением.

Я сидела перед Виктором, и одной рукой он поддерживал меня, чтобы не свалилась с лошади. От этого делалось очень неуютно. Впрочем, с Сомжаром я тем более не согласилась бы ехать. Было в нем что-то... скажем так, Виктор выглядел благороднее. Сомжар — будто деревенский паренек, ставший приближенным к королю воином. Вполне вероятно, что так оно и было.

Грозовые тучи немного побледнели. Значит, дождя не предвиделось.

— Виктор, — Сомжар указал на что-то вдалеке, — это она?

Присмотревшись, король кивнул.

— Да, Сомжар. Это то, что нам нужно.

Сомжар почему-то глубоко вздохнул.

— Вот и все, верно?

— Еще нет. Найдем девочку, вот тогда все.

Мне было очень интересно, о чем они говорят, и я заерзала. Рука Виктора напряглась.

— А если ее там не будет? — спросил Сомжар.

— Будет. Мы все проверили, помнишь? Успокойся. — Виктор вдруг рассмеялся. — Это не самое страшное, что тебе приходилось делать.

— Легко тебе говорить, — пробурчал воин.

На этом они замолкли, оставляя меня в неведении относительно того, о чем говорили, и остаток пути до деревни мы провели в тишине.

Помимо Сомжара, рядом с Виктором ехал третий воин, не уступающий королю по мощи, но куда менее красивый. Альдред, кажется, его звали. Он мне не понравился сразу же. Из-за фразы, брошенной, едва мы проехали хлипкие ворота деревеньки:

— Славную девчонку мы нашли, Виктор, — он кивнул на меня. — Правда, тощая. Уверен, что сможешь выдать ее замуж?

Я вспыхнула от возмущения, но Виктор предупреждающе качнул головой.

— Альдред. — Все, что он сказал ему.

Будто бы и тема была обыденной, но не предназначавшейся для посторонних ушей. Мол, "поговорим потом".

И я поняла, что годы обучения станут самым тяжелым испытанием в моей жизни. Если еще теплилась надежда, что Виктор — добрый правитель, который забрал сироту и дал ей образование, то теперь я понимаю: это именно человек, убивший мою семью. Тот, из-за кого погиб папа и умерла мама. Тот, кто лишил меня детства. Человек, захвативший мою страну и собирающийся воспитать из меня колдунью, которая будет защищать его власть.

Сомжар, ехавший впереди, вдруг закричал так, что у меня сердце подскочило.

— Никты!

Время будто замедлило свой бег. Я отстраненно почувствовала, как начало биться сердце, и как глаза сами искали в толпе снующих туда-сюда людей искореженные, неестественные фигуры никт, а еще черные нити, которыми, говорят, эти твари убивают. Сама я никт не видела, только слышала в страшилках, да в досужих разговорах ребятни во дворе. Понять, сколько во всем этом было правды, а сколько — вымысла, я бы не взялась никогда.

Виктор тихо выругался и спрыгнул с лошади, а потом помог спуститься мне.

— Видишь дом? — Он указал на невысокое одноэтажное строение метрах в двадцати. — Беги туда, девочка. И сиди тихо. Мы с ними справимся.

Я без возражений подчинилась, закрыв за собой дверь на хлипкий и старый засов. В этот момент Виктор не был мне врагом, и только его защита могла спасти меня, как и всю деревню, кстати. Никты так близко подобрались к столице... я поежилась от леденящих душу мыслей.

— Ты кто?! — раздался испуганный голос.

Я резко обернулась, попутно роняя какую-то корзину. И встретилась взглядом с двумя огромными серыми глазами. Их обладательницей была девчонка, по возрасту вряд ли старше меня. С длинными спутанными волосами, худая до изнеможения. Тонкие губы были крепко сжаты, надо думать, чтобы не выдать страха, а руки нервно теребили подол платья.

— Привет, — сказала я, пытаясь выглядеть как можно более мирно. — Меня Оля зовут. Я... приехала к вам, а никты напали. Пришлось прятаться здесь.

— Приехала? — прищурилась от недоверия незнакомка. — Зачем?

— К вам в деревню королю понадобилось. А я с ним ехала, в замок. Он меня учиться забрал, я из соседней деревни, знаешь, может?

— Из двуречки? — спросила девчонка и, когда я киваю, заметно успокоилась.

— Ладно, извини, — сказала она. — Ты и на никту не похожа, просто я чужих не люблю. Проходи. Дядя тоже ушел сражаться. Сказал, если не вернется — в приют пойду. Вот я и дергаюсь. Я Дарька. А зачем к нам король приехал?

Я пожала плечами. Вряд ли Виктору понравится, если я все расскажу первой встретившейся девчонке.

— Расскажет, наверное, кому надо. Дела, может, государственные, а может, навестить кого приехал. Не знаю.

— А сколько с ним людей? — заинтересованно спросила Дарька. — Может, они нашим помогут, как думаешь?

Я кивнула и порадовалась, что на этот раз могла честно ответить на ее вопрос.

— Он сказал, что поможет. Потому и меня отослал сюда, чтоб не мешалась. На вас раньше уже нападали никты?

— Нет. — Дарька покачала головой. — Первый раз. Страшно, верно? Они так близко подбираются к столице... чего они хотят? И кто вообще такие?

— Кто знает?

Мне об этом известно было не больше, чем ей. О том, кто такие никты не ведали даже старики, хотя и говорилось, что появились эти существа не так давно, может, лет сорок назад. И с приходом к власти Виктора явно проблема стала еще больше.

— Ты извини, — смутилась Дарька. — У меня и угостить нечем...

— Знакомая история, — усмехнулась я. — У меня родители тоже не аристократы, не переживай.

— А мы с вашими ребятами в прошлом году в лес ходили. — Дарька пустилась в воспоминания. — Хорошие парни. А вот девок совсем не было, чего не ходила?

Тот поход я помнила. По всей деревне собирались, бегали, а я болела, как всегда. Да и мать бы не пустила: как же, принцессу родную в лес отпустить, да еще с парнями.

— Так, — я неопределенно пожала плечами, — не срослось.

— Понятно. Ну, ты проходи, вместе переждем.

Я вошла в комнату, которая в доме, очевидно, была одна. По углам стояли две кровати, старые и полуразвалившиеся. У окна — стол, а на нем вазочка с засохшим букетиком полевых цветов. И большой шкаф с покосившейся дверцей. Дарька жила еще беднее, чем мы с родителями.

— Садись. — Она махнула рукой в сторону кровати. — Тут я сплю.

А сама села прямо на пол. Впрочем, он у них был чистый.

— Вот судьба свела, — усмехнулась девушка. — Тебе сколько?

— Восемнадцать, — ответила я.

— Мне семнадцать месяц назад исполнилось. А как ты к королю на обучение попала?

— Случайно встретились, он во мне дар разглядел.

Я не призналась, что в данный момент втайне мечтала... о чем?.. чтобы Виктора убили в схватке? Что я надеялась сделать в этом случае? Уж явно не заявиться с претензией на трон. Отец как-то объяснял мне, что переворот, который совершил Виктор был им тщательно подготовлен и имел множество сторонников. Так просто моего настоящего отца сместить никто бы не смог.

Мы обе вздрогнули, когда услышали легкий скрип двери. В первое мгновение Дарька хотела вскочить и броситься к черному ходу, думая, что это ее дядя вернулся, но, встретив мой предупреждающий взгляд, она осталась на месте, настороженно прислушиваясь. А я отчетливо услышала шорохи, будто бы кто-то ступал босыми ногами по деревянному полу. И шел медленно, шаркающей походкой. Нет, это не Дарькин дядя. И не Виктор или кто-то из его воинов.

Это была никта, и я увидела ее, едва она вошла в комнату. Дарька пронзительно завизжала и отскочила к противоположной стене. А я не могла сдвинуться с места, продолжала сидеть на кровати и ошеломленно рассматривала существо, некогда бывшее женщиной.

Она была высокая, на пару голов выше меня точно. Ее белки были черные, а зрачки сверкали электричеством. Спутанные волосы когда-то были темными и кудрявыми, но сейчас они больше напоминали нелепый парик. Окровавленные губы были раскрыты, и я рассмотрела острый ряд зубов. Чья кровь была на лице никты? Ее собственная, если она у нее, конечно, есть. Или кого-то из деревни? Или Виктора... Сомжара... Альдреда. Лицо женщины было испещрено черными венами. Говорят, никты чувствуют дар. Если верить Виктору, у меня его в достатке. А значит, она видит сейчас только меня.

И буквально спустя пару секунд я поняла, что ошиблась. Никта перевела взгляд на Дарьку и втянула носом воздух. Мне почему-то казалось, что ее глаза слепы.

— Оля, — прошептала насмерть перепуганная Дарька.

И я поняла, что сейчас ей все равно, у кого просить помощи. А рядом лишь я.

Я бросилась к девушке и схватила ее за руку, но никта умела двигаться удивительно быстро. Она перегородила вход и тихо зарычала, от этого рыка мурашки пробежали по телу.

Я заметила в углу кочергу и незаметно сделала несколько маленьких шагов в ее сторону, будто бы отступая.

— Убирайся! — сказала я никте.

И та наклонила голову, будто прислушиваясь к моим словам.

Дарька вдруг вскинула руку, и вазочка с сухоцветами разбилась прямо над головой никты, что дало мне шанс броситься к кочерге. Мне всегда хватало дури драться с парнями. Да и замах был неплохой. Кочерга ударила никту в челюсть. Я почувствовала боль в руке, от удара, но нанесла второй, а затем и третий удары, добивая ее. Никта сползла по стене, оставляя черно-кровавый след на ней.

— Бежим! — крикнула я Дарьке.

Не знаю, как она сделала это с вазой, но я была бесконечно благодарна, что девушка дала нам шанс. И одновременно потрясена собственной жестокостью. Пока мы дрожащими руками пытались отпереть входную дверь, я непрерывно прокручивала в голове этот отвратительный звук проломленного черепа.

Наконец задвижка поддалась, и я распахнула дверь. Чтобы сразу же столкнуться с мужчиной, входящим в дом. Это оказался Альдред и он был очень зол. Он схватил меня за волосы и потянул. Не очень больно, но смертельно для женщины обидно.

— Кто тебе разрешал выходить? — прорычал он. — Куда собралась?!

Дарька что-то бормотала, не зная, куда податься. Впереди — свирепый воин, позади, возможно, никты.

— Отпусти меня! — Я вцепилась ногтями в его руку и морщилась от боли. — Я не собираюсь сидеть здесь и ждать, пока меня убьют!

Он отпустил меня и слегка толкнул, заставляя освободить проход.

— Что здесь произошло? Ты, — он указал на Дарьку, — отвечай.

— Никта пробралась, — прошептала бледная и испуганная девушка. — Оля ее ударила, и мы убежали.

Он прошел в комнату и под его весом прогибался пол.

— Это ты ее? — спросил, уже у меня.

Я кивнула, приводя в порядок волосы.

— Чем? — последовал второй вопрос.

Вместо ответа я просто показала ему кочергу, которую все еще держала в руках. И, содрогнувшись от отвращения, бросила ее на пол, вытирая руки о штаны.

— Понятно. Пошли вон из дома, — приказал Альдред.

Мне не нужно было повторять дважды: я с радостью устремилась наружу, на свежий воздух. Грозовые тучи стали еще темнее. Я привыкла к этой вечной тьме над Тригором, но до сих пор побаивалась таких вот воронок, из которых вот-вот хлынет ливень, сопровождаемый громовыми раскатами и стрелами молний, не менее опасных, чем никты.

Площадь перед общим домом была залита кровью. Помимо двух трупов деревенских, я увидела пять искромсанных тел никт. Две женщины и три мужчины. Если вспомнить шестую, забравшуюся в наш дом, то получалось, что поровну. Мне стало жутко. Еще одна легенда стариков подтверждается: в стаях никт всегда равное количество самцов и самок. Почему? Я постаралась не думать об этом.

— Оля? — к нам подошел Виктор. — Все в порядке?

В первое мгновение мне захотелось рассказать ему об Альдреде, но, наткнувшись на взгляд воина, я тупо кивнула. Почему-то этот человек пугал меня куда больше, нежели король.

— На них никта напала, — сказал Альдред. — Девчонка ее прикончила.

Виктор посмотрел на меня с удивлением.

— Ты молодец.

А потом, к моей неожиданности повернулся к Дарьке.

— Ты едешь с нами.

Мы переглянулись, и я заметила на ее лице недоумение, смешанное со слабой, но отчетливой радостью. Можно подумать, как ей осточертела жизнь в бедности.

— Меня дядя не пустит, — прошептала девушка.

— Который?

Она обвела взглядом толпу деревенских, закусив губу. А потом ее глаза расширились и Сомжар едва успел подхватит теряющую сознание девушку.

Очевидно, это ее дядя лежал там, среди погибших.

Мы ехали в столицу, и с каждым часом все приближались пики, которые так манили меня всю жизнь. Виктор сидел ровно, давая мне возможность дремать. Заплаканная и безучастная Дарька ехала с Сомжаром и, хотя тот мужественно переносил дорогу, мне было жаль воина. Ему досталось в бою: задел никт, резанув каким-то осколком стекла. Виктор бинтовал бок Сомжару у меня на глазах, и я не сочла рану серьезной, но все-таки недоумевала: почему Дарька не едет с абсолютно здоровым Альдредом, или с пареньком, везущим влаг? Почему Виктор приказал именно Сомжару везти непрерывно рыдающую девушку?

Этот вопрос занимал меня почти всю оставшуюся дорогу. И я ожила только тогда, когда раздался характерный стук копыт о каменную мостовую и распахнулись ворота, впускающие всадников в столицу. Я впервые в жизни увидела город, принадлежавший мне по праву. Давным-давно мама унесла меня отсюда, спасая единственное, что осталось от ее семьи. Теперь я возвращалась вместе с тем, кто разрушил мою семью. Ирония, не иначе.

А над столицей бушевала гроза.

Меня заставили умыться, подстричь ногти и привести в порядок волосы. Несколько служанок проводили меня в ванную, которая по размерам больше напоминала тронный зал, хоть я оный никогда и не видела. Вот и приобщилась к жизни, которая должна была достаться мне. И не могла не признать, что когда выходила из ванной, чистая, пахнущая какими-то маслами, с аккуратно подпиленными и накрашенными ногтями, да еще и причесанными и выпрямленными волосами, было очень приятно.

А теперь стояла в холле и ждала по приказу управляющей, когда за мной спустятся, чтобы показать мои покои.

Мы жили не в самом замке, а в пристройке к нему. Это был небольшой коттедж, в котором было все, что необходимо студентам: семь комнат, по числу студентов, две ванные, для девушек и юношей, небольшая столовая, красивый бассейн с множеством комнатных растений, зал для самостоятельных занятий и несколько комнат для отдыха. Обо всем этом я узнала от Камил — она заведовала общежитием. Камил представляла собой пожилую полную женщину со строгим, но добрым лицом. В первые мгновения, как я увидела ее, мне стало жутко: казалось, будто она постоянно искала повод для выговора. Но постепенно это ощущение рассеялось, и я прониклась к управляющей симпатией.

— Лекции у вас будут проходить в замке, тренировки тоже, — сообщила Камил. — Ну, где же он? У меня столько дел...

Он? Ее слова вызвали во мне смутное подозрение относительно личности того, кто будет показывать мне апартаменты. И оно подтвердилось, едва я увидела Виктора, спускающегося по лестнице.

— Извини, что задержался, — сказал он Камил. — Следил за тем, чтобы Сомжара доставили в лазарет.

— Как он? — спросила женщина.

Похоже, они на дружеской ноте.

— Жить будет. Просто поцарапался. Даже не о никту, а о корягу какую-то, когда падал. В следующий раз будет умнее. — Виктор пожал плечами и обратился уже ко мне. — Как ты себя чувствуешь, Оляна?

— Нормально, — тихо ответила я.

На самом деле я очень устала. Но во мне боролось слишком много чувств, чтобы поддерживать связный разговор.

— Тогда идем, я покажу тебе комнаты. — Виктор протянул мне руку.

Несколько секунд я стояла в ступоре, не зная, как реагировать на это проявление откровенной симпатии со стороны короля. В конце концов, я осторожно кивнула, выражая готовность следовать за ним, но руки не взяла. И искренне понадеялась, что на моем лице читались лишь смущение и желание выглядеть взрослой, а не ненависть вперемешку с отвращением.

Всю дорогу, пока мы поднимались по лестнице, и пока Виктор что-то мне рассказывал, во многом дублируя Камил, я не могла отделаться от ощущения, что все происходящее — какая-то игра. Почему покои показывал мне Виктор? Сам король снизошел до студентки...

И я не выдержала: мое любопытство когда-нибудь принесет мне много неприятных ощущений.

— А почему вы показываете мне комнату?

Он усмехнулся, словно ждал вопроса.

— Видишь ли, Оля...можно мне так тебя называть? Видишь ли, я набираю студентов, которые потом возьмут на себя обязательства в управлении Тригором. Сильных и умных студентов. Которые будут преданны мне и которым я смогу доверять. И очень важно налаживать контакты с каждым студентом, знать, что вас беспокоит, в чем вы сильны, а что не получается. И я хочу, чтобы ты мне доверяла, как и остальные ребята. Поэтому я стараюсь много времени уделять этому... проекту. К тому же Камил, как и остальные, занята Сомжаром. У этого парня слишком горячая голова. Думаю, наши лекари смогут ему внушить, что нужно ответственнее относиться к собственной безопасности.

И, в ответ на мой удивленный взгляд, Виктор пояснил:

— Он забыл надеть броню. Увы, но такое карается отлучением от дел минимум на неделю. Несмотря на то, что завтра этот паршивец уже будет вовсю гонять студентов. Так что, боюсь, на ближайших его занятиях вам придется попотеть.

— А что он ведет?

— Историю в широком ее понимании, — ответил Виктор. — Естествознание, историю магии, устройство Артефактов и так далее. Некоторые считают, что его занятия немного скучны, но они, несомненно, важнее многих.

— А вы что ведете?

— Ораторское искусство, формирую у вас необходимые навыки, такие, как умение писать государственные письма, составлять приказы, избегать конфликтных ситуаций, умение мыслить и принимать решения.

— А... Альдред?

Я вздрогнула при воспоминании об этом воине.

Виктор внимательно на меня посмотрел.

— У вас не заладились отношения, верно? С ним лучше дружить. Альдред, конечно, не образец вежливости, да и юмор у него... частенько обидный. Но тебе с ним еще долго контактировать. Он ведет боевые искусства. А вообще, не торопи события, скоро все узнаешь. Наша организация учебного процесса разительно отличается от университетских, даже в той же столице. Так что, если я пущусь в объяснения, это затянется надолго. А ты, я смотрю, устала. Не переживай, скоро отдохнешь. Схватка с никтой отняла много сил. Но я поражен: не каждый взрослый маг сумеет взять себя в руки и защититься, а ты и подругу оборонила...

У меня сложилось ощущение, что чем больше Виктор говорил, тем меньше я ему верила. Особенно после последней фразы, когда он назвал Дарьку моей подругой. Ведь не может он не знать, что мы только-только встретились с ней и дружить ну никак не можем?

— Пришли.

Он пропустил меня вперед, в просторную комнату. Я впервые видела такую шикарную обстановку и замерла, не веря, что буду здесь жить. Кровать с пологом, достаточно плотным, чтобы отблески молний не мешали спать. Ноги утопали в мягком темном ковре. Полированная мебель, на первый взгляд грубоватая и крупная, но она отлично вписывалась в интерьер.

— Мы тебе одежду подобрали, — сказал Виктор, показывая на шкаф. — Ты ведь ничего из дома не взяла. Посмотри, подойдет ли по размеру.

Я открыла шкаф, и в нос ударил приятный запах свежего лака для дерева. Мебель была относительно новая и заполнена вещами недавно. И сразу же меня поразили две вещи.

Первая — количество одежды. Она была разделена по сезонам: слева зимняя, справа летняя. Огромное количество одежды на каждый случай. И я не сомневалась, что вся она моего размера. Такое количество одежды не покупают, если не уверены в размере. Покупают пару-другую платьев и тем ограничиваются, ожидая возможности снять более точные мерки. А здесь куча нарядов. Непозволительное расточительство даже для короля.

А вторая — цвет одежды. Я заметила и красные платья, и черные брюки, и даже пестрые летние сарафаны. Но, то лишь капля в море. Почти вся одежда была синяя. Глубокого синего цвета, бирюзового, голубого. Атласная, шерстяная, хлопковая — почти вся она имела оттенки синего. И белье, которое я обнаружила в верхнем ящике комода, тоже было преобладающе синее. А еще непривычно тонкое и слишком уж откровенное.

— Почему все... такого цвета?

Виктор вздохнул.

— Извини. Слугам был приказ подобрать тебе гардероб и, кажется, они слишком опирались на твою внешность и собственные вкусы. Блондинкам к лицу синий. А я тебя описал как блондинку с яркими синими глазами.

— Понятно. — Я закрыла дверцы. — Спасибо.

Он понял намек и собрался уходить.

— Завтра в девять ты должна быть в замке. Камил тебя разбудит. Официально занятия начинаются с десяти, но вы с Дарькой новенькие и нужно вам все рассказать. Познакомишься с преподавателями, с направлениями подготовки.

— Что за направления подготовки? — не поняла я.

— Все завтра. — Виктор чуть улыбнулся. — Отдыхай. Ужин скоро принесут.

Я недолго стояла посреди комнаты, привыкая к тому, что это теперь мой дом. На сколько лет мне так и не сказали, но может статься, что навсегда. И родителей я увижу только в день церемонии, а дальше... а что дальше? Выберет меня Артефакт, начну учиться контролировать силу, учиться работать с ней. Потом служба у Виктора, свадьба с каким-нибудь лордом, блестящая карьера и дети, как эпилог захватывающей истории жизни бывшей принцессы. А хочу я чего? Власти, трона, справедливости?

Мести — словно из ниоткуда пришло понимание.

Где-то здесь казнили отца. Где-то здесь жила я, и отсюда мама унесла ребенка, отдав лекарке. А Виктор устраивает на обломках моей семьи игры, в которых по совершенной случайности использует меня. Я не знаю, как, но должна хоть немного, но ударить короля по больному месту. А вот где у него больное место, предстоит выяснить.

Наутро я проснулась от настойчивого стука в дверь и, зевая, поплелась открывать. На пороге стояла женщина лет сорока, статная и очень красивая. Ее рыжие волосы были собраны в высокую прическу, и ни один локон не выбился из этой красоты. Шоколадные глаза глядели тепло, а руки — именно на них я смотрю в первую очередь — выдавали в ней ведьму.

— Здравствуй, Оляна, — улыбнулась она. — Меня зовут Сибил, я куратор женской части колледжа.

— Женской? — спросила я. — А сколько девушек в колледже?

— Трое, — ответила Сибил и добавила, — включая тебя.

— А парней? — Я вспомнила, что говорил Виктор о численности его школы.

— Парней четверо.

Всего семеро... Счастливое число. Любит, значит, Виктор удачу.

— Собирайся. — Это прозвучало как приказ, хоть и мягкий. — До завтрака я должна показать тебе наши направления подготовки и рассказать о правилах.

Я поморщилась, но послушно оделась. Мне не нравилась идея до завтрака куда-то идти, потому что есть очень хотелось, но возражать — идея не из лучших. Сибил осталась довольна моим выбором одежды: удобные черные брюки и синяя свободная рубашка. Волосы я собрала в высокий хвост и разозлилась на непослушные кудри, которые бывали, только если я не сушила волосы после купания.

Я наспех умылась из чаши, которую приготовили горничные еще вечером и окончательно проснулась. Вместе с бодростью пришло и волнение.

— Хорошо, — одобрительно кивнула Сибил. — Идем со мной. На улице тепло. Виктор сказал, ты недавно болела?

— Да, госпожа, — ответила я.

Видно, что женщине понравилось то, как я к ней обратилась. Она явно ожидала от деревенской девочки чего-то другого.

— Думаю, мы поладим. Следуй за мной, Оляна. Мы заберем Дарьку и отправимся на экскурсию. Потом вы позавтракаете, и Виктор проведет вводный урок. Ребята уже выбрали специализацию... впрочем, об этом позже. Дарька! Ты готова?

Из соседней комнаты выглянула Дарька, заметно похорошевшая с нашей последней встречи. На ней были такие же брюки, как на мне, и вязаная зеленая кофта. Хотя девушка все еще выглядела подавленной, я отметила про себя, что ей, вероятно, лучше. Почему-то у меня сложилось впечатление, что с дядей Дарька поддерживала не шибко хорошие отношения. Но Сибил не дала мне прийти к каким-либо выводам. Ее голос звучал в царящей тишине неестественно громко, прогоняя остатки сна.

— Итак, добро пожаловать в Королевский Колледж, леди. Отныне и на ближайшие три года — это ваш дом. Вы учитесь ровно три года, я не оговорилась. Первый семестр вводный, он подготовит вас к церемонии Выбора Артефакта, а дальше начнутся годы упорной работы. Надеюсь, вы сумеете себя показать.

Для начала вы должны выбрать направление, в котором будете двигаться. Специализацию, если хотите. Их у нас четыре и все они одобрены лично Его Величеством. Искусство, Война, Интеллект, Исцеление. Искусство — артисты, Война — воины, Интеллект — политики и историки, Исцеление — лекари. Это те люди, в которых нуждается Тригор. Всяких ремесленников, бытовых магов и прочих хватает.

Сибил замолкла, отвлекшись на спуск по весьма крутой и опасной лестнице, а я получила возможность переварить услышанное. Значит, четыре направления. И я должна выбрать одно. Учитывая то, что я совершенно не знала, куда у меня лежит душа (и способности), это представлялось делом не легким. Сколько они там дней дают, чтобы определиться?!

— У вас будут преподавать лучшие маги Тригора. Направление Искусства курирую я. Вы скоро познакомитесь с моей ученицей. Мы изучаем искусство танца, искусство выступления. Подачу себя, не только как человека, но и как личности. Учим вас творить руками, видеть красоту, чувствовать настоящее искусство. Учим любить.

Военное направление курирует Альдред. Он научит вас постоять за себя, выжить в битве, защитить близких. Всему, что может понадобиться придворному боевому магу.

Целительство курирует госпожа Риран, с ней мы тоже познакомимся. Составление снадобий, зелий, первая помощь — это по ее части. Ее предметы обязан знать каждый уважающий себя маг, не забывайте об этом.

Интеллект делят Сомжар и Виктор...

Мы с Дарькой одновременно фыркнули, от чего Сибил бросила на нас укоризненный взгляд.

— Я хотела сказать, что они оба ведут это направление.

И преподавательница замолкла, наверное, обидевшись. Нам с Дарькой стало стыдно. Остаток пути все провели в молчании.

Я рассматривала замок, стараясь не представлять, как здесь все было до того, как к власти пришел Виктор. Утренняя прохлада заставляла немного ежиться: я выбрала слишком легкую рубашку, особенно в свете последних и весьма частых простуд.

— Что это? — спросила я, указав на большое сооружение, чем-то напоминающее склеп.

— Это вход в Хранилище, — ответила Сибил. — Виктор расскажет вам о церемонии на первом занятии. Там сейчас набираются силы ваши Артефакты...

Я почти почувствовала, как блеснули мои глаза. Артефакт... слово, при звуках которого хотелось нетерпеливо подпрыгивать. Какой он? Оружие? Украшение? Шкатулка или книга? Как я могу выбрать направление, если не знаю, что достанется мне? Если я стану боевым магом, а в Артефактах будет ходить шкатулка... мне чего, крышкой носы откусывать?!

— А когда церемония? — спросила Дарька.

Ей вообще все вокруг казалось невероятно интересным и красивым.

— Девушки, Виктор вам все объяснит. — Сибил укоризненно покачала головой, но я видела, что преподавательница больше не злится. — Церемонии проходят зимой. Но вы, как элита, пойдете с первым снегом.

— А что будет, если выбранное направление не совпадет с полученным Артефактом? — не удержалась и спросила я.

— Вы не думайте, что будете учить только то, что выбрали. Все направления, по сути, переплетаются между собой. То, что вы будете учить, скажем, Искусство, не значит, что у Альдреда на занятиях можно будет спать. Вы — универсалы, вы должны одинаково хорошо и танцевать, и драться. Да что я говорю?! Скоро сами поймете, что бой — этот тот же танец, а без знаний нельзя приготовить ни одно зелье.

— То есть, разделение условно? — удивилась Дарька. — А смысл в нем тогда какой?

— Смысл есть во всем. И в этом тоже. Но он лежит в области методики преподавания, в области психологии и иже с ней. Слишком долго рассказывать, да и вам это неинтересно. Просто делайте то, что мы вам говорим и проблем не будет.

В замке было людно: туда-сюда сновала прислуга, охрана, какие-то люди. Я задумалась. Была ли у Виктора семья? Он слыл на весь Тригор завидным женихом и разве что ставки не делались на то, кто станет его возлюбленной. Но вот об остальной его семье мне ничего не было известно.

— А у... Его Величества есть родные? — спросила я у Сибил.

Та поджала губы, но все же ответила.

— Он сирота, его родители погибли во время одного из первых нападений никт. Есть сестра, но она тяжело больна и заперта. Что-то с разумом. Бедняжка видела, как разорвали ее родителей...

— Ужас, — пискнула Дарька, у которой еще не зажила рана от потери дяди, и я пожалела, что завела тему.

— Не говорите с ним об этом, — посоветовала Сибил. — Не любит. У всех нас есть истории, о которых не хочется вспоминать.

— Это точно, — пробормотала я.

Крыло, в котором должны были проходить занятия, было огромным. Для семи студентов два этажа с множеством всевозможных классов, лабораторий и комнат — это много. Были там и библиотека, и спортивный зал, и зал для единоборств, и обычные классы для занятий, и зал искусств. Столовая, вдобавок к той, что находилась в общежитии, зимний сад, комната отдыха, раздевалки и комната с личными шкафчиками для хранения верхней одежды.

— Впечатляет, правда? — усмехнулась Сибил, заметив наши ошеломленные лица. — Мы надеемся со временем расширить набор студентов. Уже на следующий год хотим пригласить десятерых. Постепенно этот колледж станет одним из самых крупных в Тригоре. И самым престижным, уж точно.

Мне нравилась Сибил: в ее голосе звучала искренняя гордость за детище Виктора. И она явно держалась поодаль политики и прочей ерунды. При упоминании студентов ее глаза загорались, она, как мне показалось, могла говорить часами. Определенно любила свою работу.

— Это зал Искусств, — сказала женщина и взмахом руки заставила распахнуться массивные темные двери. — Проходите.

Мы очутились в огромном круглом помещении, которое явно было увеличено магией: по простейшим подсчетам комната, скрывавшаяся за этими дверьми, такого размера быть никак не могла. Высокий потолок в виде купола уходил высоко вверх. По периметру были установлены мягкие и удобные кресла. А в центре — круглое возвышение с ведущими к нему ступеньками. Повсюду валялись шесты, трапеции и другие приспособления, назначения которых я не знала.

Я была в цирке всего раз, да и то в выездном, который ездил по деревням раз в несколько лет. Но сейчас все эти вещи очень напомнили мне ту праздничную атмосферу. И понравились, стоит заметить.

— Сеславия! — крикнула Сибил. — Спускайся!

Я подняла голову и заметила наверху, на трибуне девушку. Она отложила книгу и пошла к нам. Фигуре девушки, которую преподавательница назвала Сеславией, можно было позавидовать. На полголовы выше меня, с осиной талией, я бы сказала, неестественно тонкой, с длинными каштановыми волосами... она была невероятно красивой! У меня даже рот открылся сам собой, когда эта куколка подошла и заговорила.

— Привет. Это новенькие?

— Да, дорогая. Это Оляна и Дарька, они — новые студентки. Показываю им наше направление. Расскажешь, что да как?

И, повернувшись к нам, Сибил добавила:

— Девочки, это Сеславия, моя ученица. Она выбрала Искусство. Сейчас вам все здесь покажут. Я буду ждать снаружи.

— Итак, это — основное место для наших занятий, — хмыкнула девушка. — Еще он используется как театр, но об этом позже. Здесь есть все необходимое: тренажеры, декорации, реквизит. Костюмы шьет королевский портной. Вон там — установки для акробатики. В подсобке есть что-то для бальных танцев, даже какие-то учебники. Ну, а я использую это.

Она подошла к длинному блестящему шесту, толщиной чуть больше моего запястья. Изогнувшись, Сеславия несколько раз крутанулась, ухватившись за шест руками, а потом перевернулась, ухватившись ногами за самое основание шеста, и повисла вниз головой, ничуть не заботясь, что ее волосы подметают пол.

— Интересно, — хмыкнула я. — И ты это показываешь... кому?

— На отчетах, раз в две недели, — ответила Сеславия. — Всем преподавателям и студентам. Пока всего раз показывала. Виктор остался доволен. Говорит, что его радуют мои успехи.

От меня не укрылось, как Сеславия говорила о Викторе.

— Здорово.

Дарька молчала, осматриваясь.

— Это очень чувственный танец, — Сеславия слезла на землю и, хотя лицо ее немного покраснело, красота ничуть не померкла. — Если ты меня понимаешь.

И бросила на меня хитрый взгляд.

— Не секрет, что к королю будут приближены лишь лучшие. Я считаю, что мечом махать, конечно, хорошо. Но и девушки, умеющие... много всего, Виктору нужны.

— Много всего. — Я хмыкнула. — Двусмысленно звучит.

— Ну, — Сеславия чуть смутилась, — этого нет в программе. Но Сибил со мной согласна и учит меня не только танцам. Я знаю все о том, как привлечь мужчину и как доставить ему удовольствие.

— Рада за тебя. — Я чувствовала себя неловко в ее присутствии.

Не потому, что была махровой наивной девицей, не знающей, что происходит между мужчиной и женщиной наедине. И не потому, что на фоне Сеславии я терялась. А потому, что говорить о Викторе в подобном контексте было очень странно.

— А сколько раз в неделю мы будем здесь заниматься? — спросила Дарька.

— Три. Но Сибил часто дает задания на дом, так что придется бывать здесь и в выходные. Учебное крыло закрыто только в седьмой день. В остальные все работает до одиннадцати.

— А что мы делаем в седьмой день? — поинтересовалась Дарька.

— Отдыхаем, гуляем. Возможно, нас отпустят в город, но Виктор как-то туманно выразился на этот счет...

— А почему вы называете его Виктором? Как же все эти титулы и этикет?

— Он сам просил. — Сеславия пожала плечами. — Сказал, что воспитывает друзей и соратников, а не слуг. Нам очень понравилась его речь, жаль, что вы не слышали.

— Да уж, святой человек, — хмыкнула я, рассматривая параллельные брусья.

— Он хороший. Ты поймешь это, когда побываешь на его занятиях. Очень интересно. Здесь вообще хорошие преподаватели. Знаешь, я ведь поступила в столичный. И проучилась там год. Тамошние занятия ни в какое сравнение не идут с Колледжем! Единственный, на чьи пары я бы не ходила — Альдред. Он, кажется, считает, что чем сильнее ты мучаешь студентов, тем больше они тебя любят. Сибил с ним столько раз уже ругалась по поводу моих синяков!

— Он что, бьет на парах? За невыполненные контрольные? — удивилась я.

Впрочем, это как раз подходило к тому образу Альдреда, что я себе создала.

— Да нет. Просто его практики заключаются в том, чтобы научить нас драться. И, поскольку я была единственной девушкой в группе, он меня к себе в пару ставил. И ронял, совсем не жалея. Теперь, надеюсь, моей парой станет кто-то из вас.

— А кто-то станет парой Альдреда, да? — рассмеялась я. — Какая ты добрая.

— Ну не все же мне одной падать! — улыбнулась Сеславия.

Мы синхронно обернулись, когда в зал заглянула Сибил.

— Девушки, пора знакомиться с другими направлениями! Шевелитесь!

— Пока, — махнула рукой Сеславия. — Садитесь за мой стол на завтраке, эти парни жутко скучные!

Мы с Дарькой переглянулись и пожали плечами. Как я поняла, ей тоже не шибко понравилась Сеславия.

— Надеюсь, вам понравилось наше направление, — улыбнулась Сибил. — Сеславия — отличная девочка. Мне хотелось бы видеть тебя рядом с ней, Оляна. Вы неплохо смотрелись бы вместе. Ты хотела бы выбрать Искусство?

На вопрос, заданный в лоб, отвечать пришлось честно и однозначно.

— Нет. Я не очень люблю толпу. И точно не смогу выступать перед всеми вот так...

— Это мы исправим, — отмахнулась Сибил. — Вон, Сеславия тоже застенчивой девочкой была. А теперь?

На этот счет я промолчала, хотя и очень хотелось кое-чего сказать.

— Хорошо. Примешь окончательное решение позже, — наконец сказала Сибил.

Я отметила, что она никак не обратилась к Дарьке. И вся симпатия к преподавательнице исчезла. Это было так просто: разрушить начавшую зарождаться симпатию.

— Здесь тренировочный зал Альдреда, — сказала Сибил.

Мне не понравились звуки, доносившиеся из класса. Кто-то явно кого-то бил, причем очень жестоко.

Тренировочный зал представлял собой светлое помещение с множеством окон, в центре которого были свалены маты, а по периметру стояли чучела и мишени. Одно из таких чучел остервенело бил парень, одетый лишь в одни свободные штаны.

— Ты сегодня не в тонусе, Корт. — Я заметила Альдреда только тогда, когда он подал голос.

Воин сидел в углу, прямо на полу, скрестив ноги.

— Альдред, — улыбнулась Сибил. — Я привела девушек, показываю им учебное крыло.

Он кивнул, оглядывая нас с Дарькой.

— Эта, — кивнул он на нее, — точно не пойдет. Слишком мелкая.

— Девочки сами будут решать, куда пойти, — напомнила ему Сибил. — И, если будет нужно, ты поможешь ей набрать вес. Что с Олей?

— Олей? — Альдред поднял брови. — Интересное имя...

Кто бы говорил! Как будто у самого традиционное. Интересно, он откуда? Явно не из Тригора. И внешность, и имя намекают на север, но вот откуда конкретно? Двулед?

Он вдруг рассмеялся.

— Совсем с катушек поехала? Еще эту брать. Пускай у шеста пляшет, мне девки не нужны.

Я вспыхнула, но сдержалась. Чего еще ожидать от человека, который сначала орет, а потом разбирается? И уж точно ни за какие блага не пойду к нему в ученицы. Лучше уж к Сибил, право.

— Я все посмотрела, — хмуро буркнула я, направляясь к выходу. — Куда дальше?

— А знакомиться с Кортом? — удивилась Сибил. — Не хочешь?

— Корт, привет, я Оля, а это Дарька. — Я помахала ошеломленному парню. — Приятно познакомиться, увидимся за завтраком!

И, обращаясь к преподавательнице, осведомилась:

— Все? Мы идем?

— Идем, — медленно кивнула Сибил, устремляясь к выходу.

Пока закрывались двери, я слышала смех Альдреда и с трудом подавила искушение вернуться и... и что? А ничего я не могла ему сделать. Но видела, что он прекрасно помнил случившееся в деревне и откровенно надо мной издевался.

— И что это было? — удивленно спросила Сибил. — Вы когда успели повздорить?

Пришлось кратко ей пересказать случившееся в домике Дарьки. Правда, я не стала упоминать, что воин хватал меня за волосы. Ограничилась тем, что сообщила наставнице о его воплях и хамстве. Дарька кинула на меня заинтересованный взгляд, но промолчала.

— С Альдредом многие конфликтуют, — подтвердила Сибил. — Но вы особенно не увлекайтесь. Он близок к Виктору, фактически его лучший друг. Сложный характер — это да, но... К нему просто нужно найти подход.

— К нему и на козе не подъедешь, — буркнула я. — Вы видели, как он на меня смотрел? Как на пары-то к нему ходить?

Кажется, я знала, кто теперь вместе Сеславии будет получать синяки от преподавателя боевых искусств.

— Девушки, Виктор сдерживает его. Не беспокойтесь. Если стесняетесь пожаловаться Виктору, говорите мне. Альдреда часто заносит. Вчера я подходила к нему с просьбой не оставлять на Сеславии синяков. Девушка уже определилась с направлением, да еще и выбрала танцы. Ее тело — ее главный инструмент, так она мало того что выходит еле живая с его занятий, так еще и вся в синяках!

От возмущения Сибил даже возмущенно фыркнула, словно кошка. Она вообще напоминала грациозную кошку.

— Так что не бойтесь. — Она улыбнулась нам и провела по небольшому крытому мостику, как я поняла, в другую часть замка. — Альдред со мной связываться не станет. Никто не любит бывших жен.

И, подмигнув, Сибил распахнула перед ошарашенной мной массивные двери из светлого дерева. В этом крыле вообще все было очень светлое, как контраст к обычной обстановке замка. Светлые ставни, белоснежные подоконники, светло-коричневые ковры, бежевые двери. И легкие хрустальные люстры. А еще — это поразило меня особенно — все свободные углы коридоров были заставлены комнатными растениями. У нас в деревне не держали в домах растительность. Лишь по выходным мама срезала небольшие букетики и ставила в наши спальни.

При воспоминании о родителях накатила грусть. Они, наверное, волнуются. Мама плачет, отец подолгу сидит после ужина у себя, пролистывает какую-нибудь книгу и вспоминает все обстоятельства моего появления в их семье. Принесла я им радость или горе? Сложно сказать сейчас, когда я только в начале пути, но ночью, прежде чем уснуть, я поняла важную вещь: мое желание отомстить может ударить по мне, я не боюсь ни трудностей, ни открытой войны с Виктором. Но вот родители... их подвести я не могу.

Прежде чем я успела закончить мысль, мы оказались в большом помещении. В несколько рядов стояли койки, застеленные белыми покрывалами и отгороженные ширмами. Через большие окна и полупрозрачные шторы в помещение лился солнечный свет. Только одна койка была занята Сомжаром. Воин лежал и внимательно нас рассматривал.

— Привет, Сомжар, как ты? — Сибил широко улыбнулась. — Я привела девочек знакомиться с госпожой Риран, а по дороге решила заскочить и проведать тебя. Говорят, ты споткнулся о корягу?

Воин хрипло рассмеялся было, но тут же поморщился.

— Не совсем споткнулся, Сибил. Помогли. Но Альдред, небось, не упустил свой шанс. В кои-то веки он спас мою шкуру. Должно быть, надулся, как индюк, в кабинет не влезает.

Мы с Дарькой переглянулись. Я различила в ее глазах озорной огонек. Похоже, Сомжар был ей по нраву.

— У Альдреда новая забава, он студентов мучает, — отозвалась Сибил. — Когда ты выйдешь?

— Через денек. Риран сказала, жить буду.

Откуда-то из глубины помещений раздался низкий женский голос:

— Но с таким поведением — недолго.

И из неприметной комнатки вышла грузная женщина лет пятидесяти с жесткими курчавыми волосами. Бывают люди, я их встречала пару раз в жизни, внешне выглядящие суровыми и неприступными, но на поверку оказывавшимися хорошими и добродушными. Эта госпожа Риран, похоже, относилась к этому типу. Она хоть и ворчала на Сомжара, нет-нет, да и поправляла ему подушку, или осматривала рану.

Итогом начала жизни в замке мы имели Сибил, которая у меня симпатии не вызывала, но все же плохой не была, Виктора, который играл в радушного хозяина, веселого Сомжара и Альдреда, который нас не особенно любит. Не так уж и плохо, стоит заметить.

Сомжар с видимым усилием приподнялся на постели. Госпожа Риран тут же подложила ему под спину еще одну подушку, а вот мы с Дарькой смутились. Видеть по пояс обнаженного Сомжара было как-то стеснительно. Но он улыбался нам так, словно только и ждал, когда мы заглянем. Подмигнул совсем раскрасневшейся Дарьке, и похлопал по кровати со словами:

— Садись, чего мнешься? Не кусаюсь.

Только Дарька хотела присесть, как разволновалась Сибил:

— Какой сидеть? Сомжар, тебе-то больше занятий не найти, как с девчонками болтать, Виктор тебя на неделю отстранил. А мне им еще надо кучу всего показать. Вот выйдешь отсюда, наболтаешься, наобщаешься. Девушки, идемте, я представлю вас госпоже Риран, а этого, — она кивнула на Сомжара, — оставим отдыхать.

Забавные у них тут отношения меж собой. Выходит, Сомжар и Альдред — близкие друзья Виктора, а Сибил — бывшая жена Альдреда. Госпожа Риран и Камил — вот кто пока в эту чехарду не вписывался. Что ж, поглядим, что будет дальше. Авось и раскопаем что-то особенно интересное.

Лекарка наспех — была занята составлением зелья — показала нам зал для занятий, весь увешанный плакатами, картинками, а еще провела в подсобку, где хранились лекарства и ингридиенты для зелий. Мама была лекаркой и я понимала, что все это значит. Такого ассортимента в деревне отродясь не водилось. Я мысленно сделала зарубку: внимательно учить лекарское дело и по возможности помогать маме с приобретением ингредиентов. Хотя я не знала, будут ли нам платить стипендию. Но ведь в других университетах платили? А спросить у Сибил постеснялась. Потом у Сеславии спрошу.

Наконец, после долгого перехода через больничное крыло, остался один преподаватель колледжа, с кем мы еще не познакомились. Сибил что-то говорила насчет завтрака, которым нас накормят после знакомства с Виктором и о том, что у нас сегодня день свободен от занятий — мы должны написать родным (если есть, кому писать, конечно), ознакомиться с правилами и подготовить свою характеристику. Но я половину того, что говорила куратор, пропускала между ушей. Ибо с каждым шагом в направлении библиотеки, где находился Виктор, я чувствовала, как сердце бьется все быстрее и быстрее. Нехорошее ощущение волнения скручивало внутренности и даже крошечная мысль о завтраке казалась кощунственной.

Первое, что я отметила — библиотека была небольшой. Помещение размером с обычный учебный класс, заполненное книжными стеллажами вдоль боковых стен, а напротив двери — стол. И Виктор, склонившийся над какой-то книгой.

Сибил кашлянула, и король поднял голову.

— О, Сибил. — Он улыбнулся. — Привела девушек, отлично! Присаживайтесь. Оляна, Дарька. Как первая ночь?

— Спасибо, хорошо, — пролепетала Дарька, а я ограничилась вежливой улыбкой и кивком.

Мы уселись в глубокие кожаные кресла перед столом.

— Уже со всеми познакомились? Как впечатления от колледжа?

— Хорошо, спасибо, — а в Дарьке явно проснулось красноречие.

Вот пусть и отдувается за двоих, тем более, что у меня будто голос пропал. Но Виктор на сей счет имел собственные соображения:

— Оляна, ты виделась с Альдредом? Он извинился за вчерашнее происшествие?

— Э-э-э, что-то типа того...

— Нет, — отрезала Сибил. — Не извинился. Еще и обидел ее, сказав, чтобы шла плясать у шеста. Виктор, уйми его, пожалуйста. Мои ученицы не пляшут у шеста, как какие-то девки из кабака! И на моих ученицах нельзя оставлять синяки. Какими бы ценными ни были его занятия, Сеславия не должна испытывать трудностей с моими заданиями по его вине!

— Спокойно, Сибил. — Виктор поднял руки. — Я поговорю с Альдредом. Не горячись так. Хорошо. Девушки, вы знаете, что вас ждет в колледже?

Мы с Дарькой как-то неуверенно пожали плечами. В общих чертах: будем учиться, получим Артефакты, станем служить королю. Что нас тут еще может ждать? Ах да, девчонок, похоже, еще и замужество.

— С первым снегом вы получите Артефакты. Они уже готовятся, набирают силу, формируются. Я не знаю, что это будут за Артефакты, но уверен, вы научитесь ими управлять. Ваш дар не уникален, но и встречается не повсеместно. Отнеситесь к обучению со всей серьезностью. Не пропускайте занятия, слушайте преподавателей, выполняйте задания. Я надеюсь, из вас получатся хорошие друзья и помощники. Вы должны называть меня Виктором. Никаких титулов и почестей, за исключением отдельных ситуаций, о которых я буду предупреждать. То же касается и остальных преподавателей: Альдред, Сомжар, Сибил, Риран. Можете обращаться на "вы", но никаких титулов. Это, можно сказать, основное правило нашего колледжа. Считайте меня чудаком, но я так решил.

Он выждал паузу, дал нам время осмыслить все сказанное, и продолжил:

— Оляна уже видела Артефакт, а ты, Дарька, нет?

Дарька покачала головой. Артефактом у Виктора был меч, он лечил меня от простуды магией Артефакта.

— Он может принять любую форму: меч, нож, книга, украшение, перо, камень, растение. В зависимости от того, каким будет ваш Артефакт, вы будете дальше учиться и работать. Однако выбираете вы свой путь раньше, чем Артефакт выбирает вас. Почему? Глупо сваливать свои неудачи на неодушевленные, пусть и наделенные магией, предметы. Вы не сможете сказать "я несчастен, потому что мой Артефакт заставляет меня заниматься исцелением". Хотите исцелять, а в Артефакты достался топор? Я не стану возражать. Об одном прошу, — он посмотрел сначала на Дарьку, а потом на меня, — делайте осознанный выбор. Тот, о котором не придется жалеть.

Его слова заставили меня глубоко задуматься. Легко сказать — осознанный выбор. А как его сделать? Признаться честно, занятия Сибил вызвали у меня некоторое отвращение, занятия Альдреда — страх, занятия Риран... нет, я не хотела быть лекаркой. Насмотрелась на мамину жизнь. Кровь, болезни, смерть — это не мое. Остаются только Виктор и Сомжар, как разделить их предметы?

Словно услышав мои мысли, Виктор проговорил:

— Сейчас мы с Сомжаром делим направление Интеллекта. Позже, когда вы получите Артефакты, я буду учить вас исключительно Артефактной магии. А пока так.

Дарька, как прилежная студентка, подняла руку. И Виктор кивнул ей.

— А когда мы должны выбрать направление?

— Седьмой день у вас выходной, вечером у нас праздничный ужин. В первый ваш ужин вы выбираете направление. После церемонии выбора Артефактов мы утверждаем ваши направления подготовки.

— То есть, могут изменить? — вылезла я, забыв напрочь поднять руку.

К счастью, Виктор этого даже не заметил.

— Могут, но в крайнем случае. Поэтому я и прошу выбирать внимательно. Неделя — достаточный срок для того, чтобы понять, чего вы хотите. Поверьте, едва вы начнете учиться, все сразу станет ясно.

— А мы можем пользоваться библиотекой?

По тому, как загорелись глаза Дарьки, я поняла, что та любит читать. Наверное, она даже посещала школу, но откуда у бедной деревенской девчонки в доме книги? Библиотека Виктора кажется ей настоящей сокровищницей. Да и я, хоть и ожидала чего-то более впечатляющего, тоже не прочь была пошарить по шкафам в поисках чего-нибудь интересного.

— Конечно, приходите в любое время до отбоя, берите, что хотите. Правда, почти все книги новые. Предыдущий король не озаботился составлением библиотеки.

Настроение мгновенно упало. Я постаралась, чтобы на моем лице не отразилось ни капли эмоций. Но захотелось как можно быстрее покинуть библиотеку и помыться. Не озаботился составлением библиотеки? А не сжег ли ты ее, когда штурмовал замок?

Виктор, наверное, почувствовал напряжение, исходящее от меня, но отнес его на другой счет:

— Вы, вероятно, голодные. Завтрак через пятнадцать минут. Вопросы еще ко мне есть?

Дарька неуверенно подняла глаза. И все же решилась спросить:

— А вы расскажите о том, кто такие никты и почему они нападают на деревни?

Мне показалось, Виктор замялся. Он как-то вымученно улыбнулся, поднялся, недвусмысленно намекая, что нам пора уходить.

— Возможно, как-нибудь на занятии. Идите завтракать, девушки.

И нам ничего не оставалось, как последовать за Сибил. Но начало было положено: мне тоже было интересно, кто такие никты и откуда они взялись. Так что в ближайшее время ожидался набег на библиотеку. Хорошо, что мама все-таки настояла в свое время на школе!

Столовая была небольшой. И тоже меня удивила. Нет, не убранством, которому позавидовали бы лучшие ресторации столицы, а прежде всего размером. Небольшое уютное помещение с высокими потолками, отделанное в темно-зеленых тонах. Мягкие глубокие кресла вместо стульев, столы из темного дерева, на каждом из которых стояли магические свечи, освещавшие стол. Много, очень много зелени, цветов, скульптур. А возле самого дальнего столика, за которым уже сидела Сеславия, даже притаился небольшой фонтан.

Преподаватели завтракали с нами, для них был организован отдельный стол. Причем ели они, судя по всему, то же самое, что и мы.

— Виктор не шутил насчет того, что ему нужны друзья, — усмехнулась Сибил, заметив мою оторопь. — Идите к Сеславии, она покажет, как сделать заказ.

Мы под взглядами парней — уже знакомого Корта и троих незнакомцев — прошли к столику. Я постоянно чувствовала спиной колючий взгляд и даже несколько раз обернулась, пока не поняла, что это в нашу сторону хмуро смотрит Альдред.

— Хранители, да чего он к нам привязался?! — у меня даже аппетит пропал. — Достал.

Сеславия оторвала взгляд от кожаной папки, вероятно, меню, и подняла голову.

— Он идет к нам.

Дарька даже вздрогнула и замерла. Я оценила кусты и сочла их слишком чахлыми для того, чтобы спрятаться как следует и избежать встречи с преподавателем военного дела.

Альдред остановился у моего стула. Сеславия привстала и кивнула в знак приветствия, Дарька попыталась поклониться и едва не ударилась лбом о стол. Я же делала вид, что его не замечаю. То ли обиделась, то ли решила, что он меня не заметит.

— Леди Оляна.

Даже фыркнуть захотелось от такого обращения. Какая леди еще? С деревенским именем? А Дарьку значит будут звать леди Дарька. Вот уж повод для смеха.

— Альдред, — я вспомнила наставления Виктора.

Это что, он будет меня звать леди Оляна, а я его Альдредом?

— Я прошу у вас извинений за то, что слишком грубо выразился сегодня.

Он склонился и почти силой оторвал мою руку от подлокотника, чтобы поцеловать.

— Конечно же, я не хотел говорить "пусть пляшет у шеста", — тихо сказал он, ехидно усмехаясь. — Это была лишь метафора.

Почему-то в его словах мне почудился какой-то подтекст. Но я не сообразила, какой именно, и потому сидела и хлопала глазами. А потом почти инстинктивно прижала к себе руку. Хотелось заставить его прекратить этот спектакль, потому что есть перестали все! И смотрели на нас, умолкнув.

— А вам, — он вдруг повернулся к Дарьке, — стоит сменить имя. Глупо звучит.

Дарька тут же вспыхнула и быстро заморгала, а Альдред, как ни в чем не бывало, пошел к преподавательскому столу.

— Мне дать ему в морду? — спросила я.

Дарька качала головой и смотрела в меню.

— Жаль. Так хотелось.

— Оляна, у тебя будут неприятности, — надменно сказала Сеславия. — Преподавателя боевых искусств можно бить только на его занятиях.

— Да я пошутила, плясунья, — пробормотала я. — На занятиях, так занятиях. Расскажи лучше, как нам поесть.

Это Сеславия сделала с готовностью.

— Открываете меню, — она продемонстрировала нам свое. — Выбираете блюдо и просто касаетесь нужной строчки, на кухне появится заказ и блюдо появится на столе. Вот так!

Она коснулась пальцем строчки с надписью "кофе" и принялась ждать. Мы с Дарькой, переглянувшись, решили, что это не самая худшая организация питания. Честно говоря, мне даже понравилось делать заказ, хоть я и убеждала себя, что все эти магические вещи, внедренные Виктором, не стоили жизни моей семьи.

Я заказала творожный пудинг, бутерброд с сыром, манную кашу и стакан молока. Парни, как я видела, заказывали мясо и рыбу, Сеславия ограничилась овощами. Дарька дольше всех думала над завтраком и в итоге решила попробовать кукурузную кашу с сухофруктами. Сказала, что вкусно.

А после завтрака к нам подошла Сибил.

— Девушки, — она протянула нам темно-синие папки с гербом Тригора, — это ваше расписание, правила поведения в колледже и другие полезные памятки. Конверты на месяц, чтобы два раза написать семье и стипендия. Почту забирают три раза в неделю, так что к завтрашнему утру ваши письма должны быть готовы. Если вы не станете писать родным, это сделает Виктор, уведомив, что все в порядке.

— Нет, я напишу.

А вот Дарька заметно поникла. Ей писать было некому.

— Сеславия, дорогая, тебя это не касается. У тебя сегодня занятия с Виктором и со мной.

— Да, Сибил. — Сеславия отставила в сторону кофе. — Уже иду.

— Оляна, Дарька, чем вы займетесь? — спросила Сибил, когда мы все вместе направились к выходу.

— А можно пойти в библиотеку? — спросила я.

Не хотелось сидеть в комнате, а в библиотеке можно было написать письмо родителям. А еще поискать в книгах информацию о никтах. В деревне с этим туго. Легенд много, домыслов еще больше, а вот фактов и знаний почти нет. Дарьке было все равно. Слова Альдреда ее расстроили, а напоминание о погибшем дяде и вовсе убило.

— Он прав, — вздохнула она, когда мы шли к библиотеке. — Имя у меня глупое. И я глупая, я учиться не смогу.

— Ой, да брось. — Я поморщилась. — Ему яд сцеживать некуда, вот он и плюется. Нормальное у тебя имя, как у всех в деревнях. У меня Оляна. И что? Что за Оляна? Столичные имена красивые, мелодичные. Меня бы звали... Олианной. допустим. Или Оливией. Смени имя, проблем-то? Оставь Дарьку друзьям и семье, а официально будь... скажем... леди Дарьяна. А вообще, если Альдреду не нравятся наши имена или способности, он всегда может побыть в одиночестве. Я лично обременять его своей компанией не стану.

— Ни за что не выберу военное дело, — произнесла Дарька. — А ты?

— Шутишь? Мой страшный сон — попасть в лапы к Альдреду. Мне нравится Интеллект, я бы посмотрела, как учит Сомжар.

— Ну да. Или лекарское дело. Так, а зачем тебе в библиотеку? В комнатах есть стол. Я еще одежду всю не рассмотрела. Кстати, у меня в шкафу столько зеленого. Странные слуги у них какие-то.

Неясное беспокойство заставило меня замереть.

— Странно, в моем шкафу куча синей одежды.

Дарька была сероглазой, да еще и шатенкой. Хотя, если присмотреться, зеленая рубашка придавала ее глазам действительно зеленоватый оттенок, делая те более живыми, яркими. Да и вообще ей яркие цвета очень шли.

— Может, это какая-то униформа? Ну там, мы разделимся и твой цвет будет означать твой Артефакт или специализацию?

Предположение выглядело разумным. На данный момент. Виктор, теоретически, знает о наших Артефактах немного больше, чем мы. Но почему тогда синий? Что за Артефакт выбрал меня? Ох, надеюсь, это не какая-нибудь синяя мантия, я буду ужасно глупо в ней смотреться.

— Что ты знаешь о никтах? — спросила я, когда мы расположились за столом и разложили книги.

Для начала — книги по истории.

Дарька пожала плечами и зевнула.

— У нас говорят, что это люди, которые заболели. Поели отравленного мяса, или вдохнули маленькое перышко больной птицы.

— Это я тоже слышала, — о никтах в самой известной исторической книге Тригора ничего не было. — Слухи разные ходят, и о проклятье, и о перевороте, и о болезни. А вот знаний — ноль.

— Дядя говорил, это как-то связано с тем, что над Тригором всегда грозовые тучи. Вроде как Виктор разбудил древнее зло, захватив власть. И теперь мы обречены на страшную болезнь и постоянные грозы.

— Звучит красиво, только правды в этом, похоже, совсем ничего. Грозы ведь и раньше частенько заглядывали к нам. Ну да, в последние годы они не умолкают, такая уж погода. На севере, вон, весь Двулед снегом засыпало. А никты... на болезнь это не очень похоже, если честно. Папа говорил, что это проклятие.

Я не стала добавлять, что отец обычно угрюмо ворчал, думая, будто я не слышу: "ее отец так цеплялся за власть, что едва не забрал весь Тригор в могилу". Родители считали виновным в болезни никт моего отца. А я, как и должно было быть, Виктора. Но неужели я надеялась найти в его библиотеке какие-то подтверждения этому? Большей глупости представить было нельзя. Хотя, признаться, копаться в книгах было очень интересно. Никогда я еще не держала в руках такие качественные и дорогие издания. От них пахло свежей бумагой, кожей, а рука чувствовала приятные выпуклости тиснения обложек. Мы с Дарькой, оставив идею раскопать информацию о никтах, неплохо провели время. Читали что-то, нашли сборник стихов и даже, воспользовавшись лежащими на столе листами и пером, записали парочку четверостиший. Мое стихотворение называлось "Семья". Дарькино — "Любовь". Похоже, мы с ней обе не умели скрывать то, к чему тяготели.

Когда раздался звонок, мягкий и мелодичный, мы отправились на обед, где я впервые в жизни попробовала копченого угря — вкуснейшее столичное блюдо, а еще овощной суп-пюре. Кормили в замке просто невероятно вкусно и мамина стряпня, казавшаяся раньше верхом кулинарного искусства, как-то померкла.

Потом был отдых, я действительно уснула, пока писала родным письмо и рассматривала многочисленную одежду.

За ужином Виктор представил нас парням. Корт, мы с ним уже познакомились в классе Альдреда, Гевирг — с виду не слишком развитый физически, но с обаятельной улыбкой, парень. Сошта — мрачный широкоплечий тип, я сразу поняла, что мы не подружимся. Может, дело было в том, что он никак не отреагировал на наши имена, в то время, как другие хотя бы кивнули, а может, в его сросшейся, одинокой и взъерошенной брови. Как знать...

И четвертым был парень по имени Эртан. Кого-то он мне смутно напомнил, но знакомство быстро закончилось, Виктор, усмехаясь, велел подать каждому по половине бокала красного вина и радостная Дарька отвлекла меня возбужденным щебетанием. Так что понять, на кого этот Эртан смахивал, я не смогла.

От вина захотелось спать. Так захотелось, что я не стала противиться этому, поднялась в свою комнату, переоделась в тонкую короткую рубашку, и уже было забралась в постель. И только настойчивое хихиканье и громкий стук заставили меня подняться. На пороге обнаружились Сеславия с Дарькой, тоже готовые ко сну.

— Пошли! — Дарька безапелляционно вытащила меня из комнаты. — У Сеславии есть вкусности, поболтаем.

Комната Сеславии выглядела точно так же, как и моя. За исключением того, что была уже обжита девушкой. На столике перед зеркалом стояла косметика, на письменном столе уже лежали какие-то книги, папки с бумагой. Возле порога стояли уличные туфли ярко-красного цвета.

— Дай угадаю, — усмехнулась я, — вся твоя одежда красная!

— И что? — не поняла Сеславия.

Она как раз доставала из шкафа сверток, и я увидела это кроваво-красное буйство.

— Мне идет красный.

— А мне синий. Забавно они тут одежду подбирают.

— Все равно мы ходим в форме. Я надела что-то из яркого только два раза, в выходные. На занятиях Виктора и Сомжара можно ходить хоть голой, но они обычно идут после пар Альдреда и Сибил, так что переодеться просто не успеваешь. А Риран требует белоснежные халаты.

— А в чем на парах Сибил надо ходить? — спросила Дарька.

И скромно присела на стул. Я же решила, что мне и кровать сойдет, тем более, что Сеславия, кажется, не возражала.

— Она предупреждает. Если это танцы, то в спортивной форме, если этикет или прикладное творчество, то в рабочей свободной одежде, если генеральная репетиция, или что-то, что требует каблуков и нарядов, один из вечерних туалетов.

— А Альдред вечерних туалетов не требует?

На столике у Сеставии стоял портрет, вероятно, ее семьи. Красивая статная женщина, не менее красивый мужчина и двое детей: Сеславия и белобрысый мальчик со скучающим видом смотрящий куда-то в сторону.

— Альдред требует как можно меньше одежды, — Сеславия фыркнула.

— Со всех или только с девушек?

— Ну... парни ходят на его занятиях вообще в одних штанах. Мы одеты немного приличнее, но тоже с голыми ногами и босиком. Плечи открыты, спина почти открыта, бррр. Особенно он убивает за всяческие завязочки, пуговки, кнопки и шнуровки.

— В этом я его понимаю, — сказала я. — Если, когда тебя кидают через колено, шнуровка обмотает горло, будет неприятно. Да и пуговичкой в глаз получить не хочется. Я бы на его месте требовала одежду из эластичной ткани, чтобы еще и не рвалась, и движений не сковывала.

Сеславия как-то странно на меня посмотрела. Неодобрительно.

— Ты читала его памятку что ли?

— Памятку?

Я, признаться, вообще забыла о папке, что дала Сибил. Придется утром встать пораньше, чтобы не получить выговор в первый же день.

— Почти слово в слово, — подтвердила Сеславия и зачем-то сочувственно вздохнула.

— Логика. — Я пожала плечами.

Мы втроем улеглись на большой кровати и разложили сухофрукты и печенье, присланные Сеславии родителями. Мы с Дарькой больше слушали: о жизни в колледже, о занятиях, о преподавателях и однокурсниках. И львиную часть рассказа Сеславия посвятила Виктору. И себе.

— Сибил учит меня всему. Не только этикету и танцам. Но и тому, как быть красивой. Вот ты, Оляна, как накладываешь основу под помаду?

— Я? Под помаду? — мне даже изюм не в то горло попал. — Побойся Хранителей, я даже не знаю, как накладывать помаду.

Сеславия закатила глаза, и я почти услышала ее мысленный возглас "Деревня!".

— Я умею создать образ скромницы, красотки, умной женщины, холодной женщины...

— Горячего копчения, холодного копчения, — сказала я, и Дарька рассмеялась.

— Ты недооцениваешь важность подачи себя. А что ты будешь делать, когда выйдешь замуж? — вдруг спросила она почему-то у меня.

— Я даже не знаю, что буду делать до замужества. Чего уж говорить о том, что будет после. К тому же, мне еще никто не предлагал.

— Я думаю, — Сеславия наклонилась к нам, — что Виктор хочет сформировать пары из студентов. На всех занятиях он ставит меня в паре с Кортом. Корт ничего, но уж слишком маленький. Ему бы все мечом махать. Мне нужен кто-то старше, опытнее. С кем я смогу раскрыть свои таланты полностью.

— Люстру не сбей, — я хмыкнула.

— Что? — не поняла Сеславия.

— Крыльями люстру не сбей, ангел наш.

— Ты ничего не понимаешь. Быть приближенной к королю — это отлично. Но быть королевой намного лучше.

— Так ты нацелилась на постель Виктора, — я откинулась на подушки.

Дарька и Сеславия поспешили ко мне присоединиться.

— Не просто на постель. А на замужество. И знания Сибил мне в этом помогут.

— Хороший тост, — фыркнула я.

Мы чокнулись черносливом и задумались, каждая о своем. Я все больше о прошедшем дне. Как и о том, что сказала Сеславия, что Виктор хочет сформировать пары между студентами. Прежде чем я уснула, успела пробормотать:

— Надеюсь, мне не достанется тот парень, с огромной бровью.

И Дарька сонно захихикала.

* * *

Хорошо, что на утро я, во-первых, успела сбежать из комнаты Сеславии раньше, чем получила от Камил, а во-вторых, прочла памятки. Иначе явилась бы на первую пару к Альдреду в неподобающем виде. Ибо отчитывал он... сурово. А дело было в Эртане, который демонстративно явился на занятие в белоснежной рубашке и штанах для верховой езды. На вид ему было лет восемнадцать, может, чуть больше. И его, казалось, не трогало ни лишение ужина и обеда, ни наказание в виде уборки конюшни, раз уж он явился в таком виде на занятия. А я бы впечатлилась...

— Слушай, — шепнула я Сеславии, пока Альдред орал на парня, — и часто тут обедов лишают?

— О, нет, — ответила та, — у нас наказания другие. Эртан — сын Альдреда. У него сильный дар, говорят, Виктор решил создать колледж, когда понял, что Эртана нужно обучать. Но характер у него не очень, он ненавидит отца из-за развода родителей и такое, — она кивнула на преподавателя, — у них едва ли не каждую неделю.

— Хватит болтать! — Альдред повернулся к нам. — Вы пришли учиться или трепаться?

— Учиться. Простите, — пролепетала Сеславия.

— Вставай в строй, — сказал Альдред сыну.

Даже не отправил переодеваться.

Мы стояли в строю: сначала парни, потом девчонки. Альдред расхаживал перед нами, тщательно осматривая. Сеславию он заставил снять серьги, Дарьку — перевязать волосы. Мимо меня прошел, лишь равнодушно скользнув взглядом. Я тщательно изучила его памятку: надела короткие эластичные шорты темно-синего цвета, майку из такой же ткани, сняла немногочисленные украшения, убрала волосы и сняла перед входом в класс, где пол был мягким и ворсистым, туфли. Не хотелось ввязываться в скандал.

— Тебе, — он посмотрел на Дарьку, — Сибил должна была передать диету. Шаг в сторону от нее — вылетишь из колледжа. Тебе надо набрать вес.

Дарька поспешно кивнула.

— А тебе надо убрать пузо.

У меня едва не вырвалось кое-что неприличное. Но я сдержалась.

— У меня нет пуза.

Не считать же, в самом деле, едва заметный животик пузом.

Альдред рассмеялся так, что я уже могла обидеться и уйти, если бы не держал страх вылететь, или еще чего похуже. Его пальцы чуть приподняли мою майку, и теплая ладонь легла на живот. Я вздрогнула, но отстраняться было некуда — за спиной стена.

— Здесь должны быть мышцы. Всех касается.

— Мы же девушки! — не выдержала Сеславия.

Альдред повернул голову к ней, не убирая руки.

— Ну, так и идите туда, где девушки должны находиться.

Что-то мне подсказывало, что я не хочу знать, где, по мнению Альдреда, мы должны находиться.

— Распределяю пары, — как ни в чем не бывало, сказал он. — Корт и Гевирг.

Парни вышли вперед, подошли к одному из тренажеров и начали разминку. Судя по всему, процедура была им уже знакома.

— Сошта и Эртан. Сеславия и Дарька.

Девчонки тоже отошли к тренажерам, а я, улучив мгновение, закатила глаза. Кто бы сомневался.

— Дабы не было недоразумений, объясняю выбор один раз. Больше вопросов "а почему я с ним?", — при этом Альдред глянул в мою сторону, — не задавать. Корт, у тебя нормально с силой, но плохо с ловкостью, у Гевирга наоборот. Будете тренироваться вместе. Сошта, ты едва на ногах держишься без того, чтобы упасть, а Эртан у нас решил, что правила не для него писаны. Наслаждайтесь. У Сеславии по просьбе Сибил щадящий режим, Оляна с виду здоровая, а если Дарьку поставить со мной, она упадет в обморок, еще не начав тренироваться. Все уяснили? Вопросов нет?

Я краем глаза заметила, как покраснела Дарька. Ладно, я уже почти привыкла.

— Сеславия, покажи Дарьке разминку, — бросил Альдред прежде чем повернуться ко мне. — А ты подними руки.

— Зачем?

Я запоздало спохватилась, что вопросов задавать не стоит, и подняла руки.

— Ну, может, тебя и не убьет первый пьяница за забором замка, — равнодушно проговорил Альдред. — Ты дралась раньше?

— В деревне. С парнями дралась.

— А оружием?

Покачала головой. Если бы я дралась с оружием, здесь бы не стояла: отец бы меня убил.

— Тогда покажи, на что способна.

— Как? — Я даже опешила на пару мгновений.

— Ну... ударь меня. Как можешь, куда хочешь.

Дарька и Сеславия, как и парни, выполняли какие-то упражнения, стоя друг напротив друга. Никто никого не бил, а я должна была?

— Я не могу бить безоружного обнаженного... почти, человека.

— То есть, если я надену рубашку, ты меня ударишь? — почти вежливо поинтересовался Альдред.

— Нет.

— Тогда можешь выметаться. Не хочешь учиться, я тебя точно не заставлю, мне это не нужно.

— Но другие же не лупят друг друга!

— Их я уже проверил. Твою Дарьку проверять смысла нет, если массы хоть немного наберет, и то будет результат. И да — это было последнее объяснение, которое я тебе дал.

Я примерилась. Двинуть ему, что ли, и вправду. Давно ведь просится, хоть удовлетворение получу.

— Хорошо. — Я не успела сосредоточиться, как Альдред не выдержал. — Принеси вон тот валик. Для первого раза поколотишь его.

В углу зала действительно лежали сваленные в кучу валики и маты, как раз за Соштой и Эртаном, которые заканчивали разминку. Валик — это хорошо! Валик бить просто, ему не больно, он не сопротивляется. Знала бы я, чем все это кончится, согласилась бы на Альдреда.

Я прошла мимо Сошты, который чуть-чуть посторонился, пропуская меня к валикам, отвернулась от него и... почувствовала весьма ощутимый шлепок по заднице. Головой подумать — жалость-то какая — не успела. Машинально перехватила руку парня и вывернула так, что он достал носом до пола. Потом, когда пришло осознание, чего я сделала, отпустила и подняла глаза на Альдреда.

— Я тебе велел бить меня, а не других студентов, — спокойно сказал он. — Ты что, даже с такой малостью справиться не можешь?

— Он ударил меня по заднице! — не очень интеллигентно, зато правда.

Ответ Альдреда по циничности убил во мне все надежды на то, что когда-нибудь я смогу сказать, что нашла к нему подход.

— Она у тебя священная что ли?

Я бросила ему этот несчастный валик через весь зал и прошла к выходу. Нет уж, хватит. Больше я не останусь ни на минуту! И дело не в моем желании поставить Альдреда на место, или терпеть хамство. Дело в какой-то детской обиде, которая вот-вот могла привести к слезам.

И привела спустя минут пять, когда я уселась в каком-то коридоре, под пальмой. Я наивно полагала, что в таком месте меня никто не найдет. Ан нет, проходящий мимо Виктор не только не проявил тактичность, но и уселся рядом на холодный мрамор.

— Ты что тут, как грибочек под деревом сидишь? — спросил он. — Что ревешь?

— Все нормально. — Я даже не ревела. Просто тоска накатила.

— Дай-ка угадаю, — усмехнулся Виктор, — пара Альдреда? И что он тебе сделал?

— Ничего.

Он ведь и правда мне ничего не сделал. Даже послабление дал: вместо себя разрешил бить валик.

— Хорошо. Тогда что случилось и почему ты не на занятиях? Давай отведу тебя обратно на пару.

— Нет!

Виктор тихо рассмеялся.

— Значит, Альдред. Рассказывай, Оля.

Я угрюмо молчала. Не хватало еще жаловаться, он меня потом сожрет! Хотя он меня и так сожрет после сегодняшней выходки.

— Послушай, — вдохнул Виктор, — Альдред — человек очень сложный. И его, несомненно, надо сдерживать. А как я могу это делать, если вы все молчите? Сеславия не жаловалась, пока Сибил ее синяки не увидела, ты молчишь теперь. Мне что ему предъявлять в качестве доказательств, если у всех все в порядке?

— Просто он действительно ничего не сделал. Он меня не любит. И считает, что я ни на что не способна.

— А ты доказала ему обратное?

— Нет.

— Ну, Олян, а как же человек поймет, что ты — отличный талантливый маг, если ты не показываешь это? Увы, в мире не все любят нас сразу и безоговорочно. Встречаются такие, как Альдред. Думаешь, у него нет причин так себя вести? У него непростое детство, юность. Не сложилось с женщиной, проблемы с сыном. Да и жизнь на севере не располагает к сантиментам. Когда ты живешь по принципу "или ты, или тебя", дружелюбие сохранить сложно. У него есть свои плюсы, веришь?

Я хмыкнула.

— Не веришь. Он очень хороший друг. Может и послать, на самом деле, даже короля, пусть я на короля-то и не шибко похож. Зато не задумываясь, умрет за меня. Или за вас. Да, студентов — я в этом уверен — он, в случае чего — будет защищать до последней капли крови. Особенно девушек. Он, конечно, усиленно делает вид, что ни во что вас не ставит, но жалеет. Потому что понимает: вы — будущие матери, вам рожать, вам быть возлюбленными.

— Ага, и поэтому он сказал, что мне надо убрать пузо, — буркнула я. Не удержалась.

Виктор рассмеялся.

— Да уж, Альдред в своем репертуаре. Я даже не знаю, что тебе посоветовать. Будешь игнорировать — он еще больше будет тебя выводить, будешь отвечать — будете устраивать спектакли всем в округе. Ладно, не волнуйся, отчислять тебя никто не собирается. Помни: пока ты не выбрала его направление, он не может заставлять тебя худеть, толстеть или что-то еще делать с твоим телом. Ступай, переоденься к обеду, а я с ним побеседую. Не волнуйся, я не скажу, что видел тебя. Просто зайду в зал и спрошу, где ты, а потом выведу его на разговор. Беги давай, холодно сидеть.

— Спасибо, — после разговора с ним стало действительно полегче.

Если против тебя не все, а только один преподаватель, это можно пережить. Воспринять как досадную помеху и перетерпеть все, что придумает Альдред.

Я вдруг, когда Виктор уже скрылся в коридоре, вспомнила, что так и не забрала туфли. Выбежала босиком, испугалась, что попытаются остановить. Теперь же их стоило забрать, до спальни бежать по холодному полу весьма опрометчиво. Я слишком часто болею.

Я рванула к залу, боясь, что не успею до того момента, как Виктор позовет Альдреда. И боялась не зря. Оставался один поворот, как я услышала тихие голоса и затаилась. Если Виктор отчитывает Альдреда, тот запросто может сорвать злость на мне, заставив вернуться в класс, или назначив наказание. Я притаилась за углом и невольно прислушалась, ведь все-таки было интересно.

И что же я услышала? Тихий, но смех. Альдреда, а вслед за ним и Виктора!

А уж выглянув из укрытия, успела рассмотреть, как Виктор похлопал Альдреда по плечу и направился прочь. Весь разговор у них занял максимум минуту и явно прошел на дружеской ноте! Мне показалось, что со мной играют. Вот только в какую игру, я не поняла.

Быстро забрала туфли и потопала в душ, попутно размышляя, зачем Виктору было врать, что он поговорит с Альдредом. Нет, правда, какой в этом был смысл?

Как-то на паре Риран, когда мы изучали средства от кашля и насморка, ко мне подошел Гевирг. Меня это удивило, так как мы уже три дня учились вместе, а ни с кем, кроме Дарьки и Сеславии я не общалась.

— Привет. — Он как-то неуверенно кашлянул. — Не передашь полынь?

— Держи, — не знаю, действительно ли на его столе не было полыни, но отказывать было неудобно, хоть Дарька и неодобрительно относилась к одалживанию ингредиентов.

Она вообще за нашим столом была главной, а мы с Сеславией так, на подхвате. Никто уже и не сомневался, какое направление выберет Дарька.

— Я хотел сказать, что ты права. Ну, в том, что не ходишь на пары Альдреда. Никто не решается ему возражать, а ты молодец.

Я не выдержала, и рассмеялась.

— Гевирг, я хожу на пары Альдреда. Просто пока тепло, он гоняет нас с Дарькой вокруг замка, по дорожке. Неужели вы не замечали, что он постоянно смотрит в окно, контролируя, не срезаем ли мы?

Парень замялся.

В Тригоре действительно второй день, несмотря на внушительные грозовые тучи, было тепло и сухо. Пользуясь моментом, Альдред и выгнал нас, как новеньких, на улицу: тренировать дыхалку и выносливость. По его словам мы даже до Сеславии не дотягивали. Хотя, подозреваю, Виктор все-таки взгрел его, и Альдред просто не хотел нас видеть.

— Но спасибо. Хоть кто-то считает, что я права.

Это, конечно, было преувеличением. Виктор был на моей стороне и попросил после ужина, в тот памятный день, говорить, если что-то пойдет не так. Сеславия была возмущена бесцеремонностью Альдреда, Дарьку и убеждать ни в чем не надо было. Корту было плевать, а Эртан отчего-то радовался всем неприятностям отца. Только Сошта ходил надутым, да еще берег руку, которую я ему вывернула. Говорят, даже ходил к Риран, вправлять. Так что от недостатка поддержки если кто и страдал, то уж точно не я. Но слышать это от Гевирга все равно было приятно.

К нам подошла Дарька, закончившая кипятить настойку ромашки. Нужно было быстро вылить все это в котел, а я должна была перемешать.

— Так, уйди. — Она строго посмотрела на Гевирга. — Это наше зелье!

И продолжила копаться в ингредиентах, что-то отмеряя и доливая в котел. Встретившись взглядом с Риран, я поспешно взяла в руки ложку и принялась помешивать варево, чтобы выглядеть занятой. Благодаря маминым знаниям я не была полным профаном в исцелении, но все мои знания Дарька с лихвой компенсировала талантом. Она чувствовала, чего не хватает в зелье, чего можно добавить, смело экспериментировала с запахами и вкусами, заботясь не только об эффекте, но и о принимающем. И госпожа Риран была очень довольна ее успехами. Каждое правильно сваренное зелье она разрешала забирать с собой, для этого в классе были бутылочки. И мы разливали отвар, собираясь отправить посылки в мою и Дарькину деревни. И это тоже нравилось Риран. Как и Виктору.

А вот на занятиях последнего Дарька не блистала. Ей не хватало усидчивости. А кому хватало? Точно не мне. Виктор умел рассказывать интересно, вот только рассказывал он о неинтересных вещах. Кто бы мог подумать, что законная принцесса не проявит интереса к истории собственной страны. Только это обстоятельство заставляло меня выполнять все задания, слушать на лекциях и читать всю дополнительную литературу, что Виктор предлагал. Сеславия на это усердие презрительно фыркала, Дарька восхищалась и постоянно просила помочь с ответами на контрольные вопросы.

Сибил относилась ко мне ровно. Ей нравилась веселая Дарька и она решила, похоже, сделать эту веселость достоинством девушки. Мне же она на первом занятии сказала:

— Ты, Оляна, в образе не нуждаешься. Просто будь собой, а манеры твои я подкорректирую. Ты не актриса, как Сеславия, твое достоинство — искренность.

Сеславия, услышав это, надулась. А мне понравились ее танцы у шеста. Выглядело это очень провокационно, но так развивало тело, что я просто влюбилась в тренировки. Сильные руки и ноги — вот что мне было нужно от этих занятий. А такой нагрузки даже пары Альдреда не давали.

Одна была проблема — я не знала, что показывать в отчете. Вокруг шеста плясать категорически отказывалась. И Сибил обещала подумать, как мне помочь.

А еще мы изучали этикет, тренировали речь, учились краситься, делать прически, подбирать одежду и вообще вести себя в разных ситуациях. Я, конечно, прониклась направлением Сибил не так, как Сеславия, но все же нашла некоторые вещи очень полезными.

Сомжара выписали только на шестой день, и никаких занятий у него еще не было. Лишь в конце пары, когда мы ждали оценок Альдреда за тренировку в коридоре, он неслышно подошел к нам.

И Дарька вздрогнула, когда он легонько дернул ее за хвост.

— Ой!

— Ой! — передразнил ее Сомжар. — Ну что, девчонки, кого ждете?

— Оценок, — сказала Сеславия и улыбнулась.

Она вообще всем улыбалась. Кто приближен к Виктору, конечно.

— Неужто от Альдреда? — хохотнул мужчина. — Ну, сейчас повеселимся. Давайте, прогнозы. Ставлю два золотых, что у тебя, Сеславия, пятерка.

— У меня трояк, — сказала я. — Мы проходили виды оружия.

— И она уронила на ногу Альдреду секиру, — фыркнула Дарька.

— Он сам ее себе уронил!

Альдред действительно попросил меня снять со стены секиру, а когда я не разобралась с креплениями, полез помогать. Меня спасло только то, что я успела отпрыгнуть. От секиры. От преподавателя все равно досталось.

Открылась дверь, и вышел Альдред с нашими карточками. В конце недели мы карточки с оценками сдавали Сибил, и она вывешивала наш средний балл на доске объявлений. За первую неделю у меня была пятерка от Виктора, четверки от Риран и Сибил и...

— Альдред, — Сомжар пожал ему руку, — говорят, наша красотка уронила на тебя топор? У тебя как, все конечности на месте? Ничего не отвалилось?

Альдред натянуто улыбнулся и изрек:

— Оляна — двойка, Дарька — тройка, Сеславия — четверка.

— Что?! За что мне двойка?! Я всего лишь не справилась с креплениями! — поспешила возмутиться я.

Двойка по итогам недели означала дополнительные занятия.

И, к моему удивлению, Альдред произнес:

— Точно, трояк поставлю. Не хватало еще тебе дополнительно сопли вытирать.

Надо же, как мысли прочитал. Я быстро прикинула в уме средний балл и улыбнулась Дарьке. Ровно четыре! У нее балл был немного меньше — тройка у Виктора, четверка у Сибил, пятерка у Риран и тройка у Альдреда. Но все равно это был хороший результат для первой недели учебы! Одна только проблема оставалась — в седьмой день надо было выбрать направление. А у меня все еще не было ответа на вопрос "чего я хочу?".

— Впервые вижу, чтобы из-за тройки так радовались, — расплылся в улыбке Сомжар. — Ты, Альдред, умеешь угодить даме. Ладно, девчонки, встретимся за ужином, надо еще выслушать нотации Его Величества. Как будто я сначала эту корягу туда принес, а потом на нее же и упал! Безобразие!

Мы с Дарькой прыснули, но под неодобрительным взглядом Альдреда, поспешили к себе. К счастью, наши спальни и замок связывал переход, так что по холоду и ветру после тренировки идти не приходилось.

Мы спустились к ужину нарядные — об этом попросила Сибил, когда мы отдали ей карточки. Дарька надела симпатичное зеленое — куда уж без этих цветов — летнее платье. Я побоялась надевать что-то легкое и влезла в форменные брюки, разбавив привычную форму колледжа (ее нам выдали для официальных мероприятий и выходов в город) просторной рубашкой с открытыми плечами и широкими рукавами. Она держалась на плечах, на резинке, и выглядела очень необычно, но эффектно.

Сегодня в меню было мороженое! Три или четыре вида, не меньше. И различные молочные коктейли. Сеславия презрительно на нас посмотрела и пробормотала что-то о контроле массы тела, а мы с Дарькой с удовольствием заказали десерты. Да и мясо, которое я выбрала, было выше всяких похвал.

— Дамы, — к нам подошел Виктор, — поздравляю с окончанием первой недели учебы. Для начала у вас неплохие баллы. Видно, кто и к чему тянется. Думаю, проблем с выбором направления завтра у вас не возникнет, так?

— Нет, — хором ответили мы с Дарькой.

— Вот и славно.

Виктор встал на одно колено, чтобы быть с нами на одном уровне.

— Чудесно выглядите.

И вдруг протянул нам по цветку. Мне — ветку колокольчиков, с капельками прозрачной воды на лепестках, Дарьке — пышную ромашку, а Сеславии — пышную красную розу.

— Вы молодцы. — Виктор тепло улыбнулся.

Эта теплота в голосе, этот цветок, запах, исходящий от мужчины, какой-то пряный и в то же время спокойный, все это никак не вязалось с образом, который я себе создавала. Пока я жила в деревне, для меня Виктор был... жестоким, беспринципным, убийцей, наконец. А теперь... теперь злость померкла, уступая место симпатии. Как просто забыть о том, чего ты никогда не видела. Как страшно, когда умом ты понимаешь — этот человек виновен в том, что ты сирота, а чувствами не хочешь.

— Спасибо, — сказала за всех нас Сеславия и выдала самую обворожительную улыбку из своего запаса.

Виктор на нее даже не взглянул. Его, почему-то, заворожили колокольчики, он смотрел, не отрываясь. А потом принесли мое мороженое.

— Отдыхайте, вы заслужили. — Виктор напоследок потрепал Дарьку по голове.

К ней вообще относились как к ребенку. А она и рада была — всем улыбалась, принимала заботу, восполняла нехватку нежности, которой ей дядя почти не давал.

— Да, — это он говорил уже для всех, громко, — завтра я отпущу вас в город.

Дождался, когда стихнет галдеж, и продолжил:

— Там откроется первая городская развлекательная ярмарка. Тот, кто захочет пойти, должен к десяти спуститься к воротам.

Дарька умоляюще на меня посмотрела. Она, похоже, решила без меня никуда не влезать. Да я и не была против. Никогда не была в столице, а уж ярмарка — отличный повод купить подарки семье на весьма приличную королевскую стипендию!

— Здорово! — захлопала в ладоши Сеславия.

И на радостях тоже заказала мороженое. Оказывается, и этой охотнице за сердцем Виктора было не чуждо человеческое.

А после ужина к нам подошел Гевирг.

— А можно мне с вами?

Его не принимали другие парни. Корт тянулся к Соште, видя в нем достойного для себя соперника, Эртан вообще никого не жаловал. А кто-то из нас ему явно нравился.

— Конечно, — несмотря на недовольное сопение Сеславии, я согласилась. — Пошли с нами. Завтра в десять.

Гевирг, радостный, унесся. Сеславия что-то ворчала, безмятежная Дарька все время нюхала ромашку.

Самостоятельность почувствовать не удалось.

— А меня возьмете в город? — весело спросил Сомжар. — Я вам мешать не буду, до города вместе дойдем, да и распрощаемся. Хочу ножны обновить, залил недавно клюквенным соусом, никак вывести не могу!

Он слишком много придуривался, на мой взгляд. Но по совокупности симпатии к Сомжару я испытывала больше, чем к Виктору или Альдреду. Второму на мою симпатию было плевать, а первый, хоть и изо всех сил пытался мне понравиться, все же разрушил мою семью. А вот интересно, если он вдруг узнает, что я принцесса, что сделает?

Может, мысли были мрачными, потому что я не выспалась. А может, потому что над Тригором снова гремела гроза. Дождя не было, но в воздухе чувствовалось напряжение и тонкие электрические нити то и дело прорезали небо.

Нам всем выдали значки с эмблемой колледжа, а еще мы надели форму: темно-синие брюки, белую рубашку и темно-синий пиджак, на лацкан которого я прикрепила значок. Девчонкам велели заплести косы. Смотрелись мы очень впечатляюще, да и чувствовали себя важными, если бы не Сомжар, который оделся, как парень из деревни — в льняные штаны и рубаху. Лишь меч на поясе выдавал в нем воина. Впрочем, был в его присутствии и плюс: мы без труда нашли ярмарку и когда попрощались, я уже знала, куда пойду.

— Ну что, разбегаемся? — спросил Сомжар. — Удачи, девушки. Не забудьте, что к восьми нужно вернуться, а в час — пообедать.

Нам в дополнение к стипендии выдали координаты таверны, где нас должны были накормить за счет Виктора. Очень удобно. Но мы все равно собирались съесть что-нибудь вкусное на ярмарке и захватить с собой в колледж.

— Я пошла к украшениям, — заявила Сеславия, будто была и вовсе не с нами.

— О, нет, я к украшениям не пойду, — поморщилась я. — Давайте тогда до часу гуляем самостоятельно, а к часу встречаемся в таверне. После что-нибудь придумаем интересное. Идет?

Все закивали.

Но шибко разделиться не вышло: Сеславия умчалась, а Дарька и Гевирг изволили идти со мной. Я хотела купить маме теплую шаль, отцу какие-нибудь инструменты, сестре — куклу, братику игрушку. В принципе, почти то же самое интересовало и моих спутников. За исключением кукол.

Ярмарка оказалась небольшой. Она заняла всю площадь перед Храмом Хранителей и включала в себя два ряда лавочек. Дополнительно пространство разделялось на лавочки со съестным, лавочки с одеждой и украшениями, и лавочки с прочим — игрушками, сувенирами, мылом, настойками, книгами и так далее. Я сразу же приметила небольшой лоточек с красивыми аккуратными куколками.

И только-только было направилась к нему, как столкнулась с Сомжаром.

— Вот это встреча, — заулыбался он. — А я к оружейнику иду!

— Молодец, — осторожно сказала я.

Мы же только что расстались! Почему мне показалось, будто он следит за нами?

— А вы куда?

Я махнула рукой в сторону кукол и к сухонькой пожилой торговке мы подошли уже все вместе. Пока я выбирала игрушки, Дарька застыла перед одной из симпатичных куколок. Фарфоровой, с белоснежной кожей и черными волосами. Она была наряжена в простое темное платье. И действительно была красивой.

— Ты чего? — я пихнула Дарьку в бок.

Та пожала плечами.

— Мне никогда не дарили кукол, дядя вообще игрушки не очень жаловал. Красивая.

— Так купи. — Я глянула на ценник.

Вполне хватало, пришлось бы потратить чуть меньше половины стипендии.

— Зачем? — резонно возразила Дарька. — На кой она нужна в колледже? А ты чего выбрала?

Я показала ей набор симпатичных куколок. В коробке их было четыре штуки, каждая одета в национальные костюмы разных стран. Красивый набор, яркий и безопасный для маленьких девочек. Я расплатилась и сложила все в рюкзак Дарьки, который та предусмотрительно захватила.

— Олян, — Гевирг тронул меня за плечо, — можно на секунду?

Мы отошли к обочине, чтобы не мешать прогуливающимся по ярмарке людям.

— Сомжар долго вокруг нас крутиться будет? — спросил Гевирг.

Сомжар что-то рассказывал Дарьке, а та с интересом слушала.

— Без понятия. Если ему нужна компания, я ничего против не имею. А что такое?

— Понимаешь... меня в прошлый раз засекли, а тут дело такое... В общем, мне уйти надо.

— Так уходи, свободное перемещение же!

— Не могу! — Гевирг снова оглянулся на Сомжара. — Он за мной следит, понимаешь?

— Не очень. Зачем Сомжару за тобой следить?

— В прошлый выходной в городе меня поймали с одной... м-м-м... девушкой. А Альдред такие вещи не приветствует.

— Так, — я вообще перестала что-либо понимать, — а причем здесь Альдред?

Тут уже Гевирг уставился на меня так, словно я сморозил глупость:

— А ты не знаешь? Я же выбрал его направление.

Этот тощий парень, явно умный и никак не подходящий в воины — и выбрал Альдреда?

— Ну, понимаешь, с предметами Виктора проблем не возникает. А борьба — моя слабость. Лучше учиться углубленно тому, что дается тебе с трудом. Так что, поможешь сбежать?

— Попробую. — Я вздохнула. — Сейчас с Дарькой договоримся.

— Почему с Дарькой? — удивленно спросил Гевирг.

Но ответа не получил. Если Сомжар действительно увязался за Гевиргом, а не за ножнами, как сказал, отвлечь его будет сложно. Но Дарька — образец непосредственности, с этой задачей должна была справиться.

Я шепнула ей "уведи Сомжара", подходя к витрине с блокнотами. Хотела приобрести парочку для личных записей. Понятливая Дарька кивнула. А Сомжару только дай повыделываться: сыпал шутками, брел за Дарькой меж рядов, что-то рассказывал. Я заметила, как она подвела его к витрине с ножами и, вероятно, попросила помочь выбрать. Нож в хозяйстве пригодится, что ж.

Гевирг, едва Сомжар отвернулся, проворно растворился в толпе. Решила скрыться и я, чтобы не попасть под допрос Сомжара, когда он обнаружит отсутствие Гевирга. А так скажу, что пошли за чем-нибудь съестным и потерялись в толпе.

Я и правда купила пирожок с яблоками и уселась на ступеньках второго входа Храма, поодаль от продовольственных рядов. С этой позиции можно было наблюдать за ярмаркой, над которой почему-то особенно чернели грозовые тучи. Если грянет дождь, будет смешно. Все это скопище народа спешно начнет искать укрытие, продавцы свернут товар, лишь те, кто озаботился навесом, останутся на местах. К слову, меня очень удивило, что большинство сэкономили на навесе. Все же Тригор — королевство гроз и дождей. Редко какой день обходится без ливня.

На самом деле, важность этой ярмарки я недооценивала. После переворота Виктор хотел исключить возможность волнений. И потому все подобные мероприятия были запрещены. Конечно, был и рынок, и таверны-лавки. Но все же скоплений народа старались избежать, а уж сколько стражи было... в детстве я слышала разговоры родителей, которые изредка выбирались в город. И теперь — первое за восемнадцать лет мероприятие такого масштаба. Если в столице все пройдет успешно, Тригор снова получит возможность веселиться и гулять. Было бы здорово.

— Эй!

Я подскочила от тихого голоса, раздавшегося прямо над ухом.

— Тихо!

— Эртан?

Сын Альдреда выглядел довольно странно. Он постоянно озирался, прятался за ступеньками храма и говорил почему-то шепотом, хотя в этом гуле никак нельзя было различить чью-то речь.

— Спустись, — требовательно выдал Эртан и отошел, чтобы я могла спрыгнуть.

Под лестницей было чисто, но все же запах сырости никуда не делся. И я поморщилась, когда Эртан предложил сесть на холодные каменные выступы. Он долго молчал, отводя взгляд. Но видно было, что хочет что-то сказать, только не решается.

Наконец не выдержал:

— Слушай, помоги, а? Дело есть, важное.

— Ну, так говори.

И чего они все ко мне со своими проблемами идут? Сначала Гевриг, теперь Эртан. Почему ко мне?!

— Надо в замок сбегать, — наконец выдавил из себя Эртан.

Это не особенно прояснило ситуацию.

— Зачем? К кому?

— К отцу, или... или к Виктору, или Сомжара найти... но лучше к отцу, я Сомжара здесь видел, а Виктор все равно отца возьмет.

— А почему ты не сходишь? И зачем вообще к ним идти? — Я никак не могла понять, чего этот паренек хочет.

— Да куда я теперь, — как-то потерянно махнул рукой Эртан.

Нет, право, с его отцом общаться если уж не приятнее, то хотя бы понятнее.

— Ничего не понимаю. Ты хочешь, чтобы я сходила в замок? И что мне там сказать? Эртан просил, чтобы я сходила в замок?

Эртан снова огляделся, будто боялся, что за ним кто-то следит.

— Слушай, долго рассказывать. Но надо, чтоб Виктор свернул ярмарку.

— И он меня послушает. Что тебе ярмарка сделала?

— Не мне. — Эртан вздохнул. — В общем, есть один ребята... Вернее, там не только ребята, там вроде даже какие-то люди Виктора есть, не знаю... они сорвут ярмарку. И подадут все так, будто это была провокация Виктора.

— Не поняла.

— Глянь туда, — Эртан показал рукой в сторону продовольственных рядов, — стражников видишь?

— Вижу.

Там действительно стояла, наблюдая за ярмаркой, группа стражников.

— Это не люди Виктора. Они как-то достали форму и дежурят на ярмарке. Они устроят свалку, и все будут думать, что это Виктор отдал приказ.

Хорошо, что я сидела. Иначе точно села бы прямо на землю. Самый младший с потока, сын Альдреда, оказался в такой компании?!

— Какую свалку? Что конкретно они сделают?

Он пожал плечами и совсем поник.

— Мне особенно и не рассказывали ничего. Боялись, что я Виктору донесу. Только сегодня проболтались на радостях. А что я? Меня если среди народа увидят, что я с вами разговариваю, сразу же изловят. В замок мне не добраться, а ты можешь. Предупредишь там...

— Ты вообще как связан с ними оказался?! Эртан! Против отца?!

Тот молчал, достал откуда-то сигарету и закурил, ловко добыв огонь из воздуха.

— Так пойдешь, или нет?

— Разумеется. Пошли со мной! Найдем Сомжара, рядом с ним тебе ничего не грозит... Он где-то здесь.

Я выглянула, чтобы найти среди толпы Сомжара, но увидела то, от чего сердце перестало биться: двое из группы стражников направлялись к нам, заметив меня.

— Вот уроды! Эртан, ты точно не врешь насчет стражников?

— А что, похоже, что я вру? Слушай, мне оно надо, отца подставлять? Он говнюк тот еще, но смерти я ему не желаю.

— Тогда бежим отсюда!

Я схватила Эртана за рукав и рванула прочь. Теперь все должно было решиться: если стражники, увидев Эртана, все равно будут нас преследовать, то парень соврал. Если побоятся поднимать шум и попробуют поймать нас тихо, он прав, и ярмарку ждет заварушка. Такова была моя логика.

Не знаю, сработала она, или нет, но стражник не стал нас преследовать, а развернулся и быстрым шагом направился к своим.

— Ну вот. — Эртан тоже их заметил. — Там, впереди, Дмитрий. Я видел, как он собирался. У него искусственная нога, можешь увидеть, что он хромает. Но в битве ему это, говорят, не мешает.

И только он это сказал, один из стражников отошел в сторону, чуть-чуть прихрамывая.

— Ой, — пробормотала я.

— Поверила?

— Надо в замок! Пошли!

— Нет! — Эртан вырвался и отскочил в сторону.

Мы находились на виду у всей ярмарки, стражники, или те, кто себя за них выдавал, уже поняли, что мы что-то знаем, а он упрямился!

— Нет, — повторил Эртан. — Я тебя предупредил. Возвращаться мне нельзя.

И, словно убеждал сам себя, уверенно покачал головой. А потом рванул в самую толпу и растворился в ней, оставив меня рядом с площадью, полной людей, на которой вот-вот должно было случиться... что?

— Эй ты. — Я не успела заметить, что ко мне уже подошли. — Иди сюда.

Стражник больно ухватил меня за локоть и потащил куда-то в сторону, явно намереваясь обогнуть храм.

— Вы кто такой?! — возмутилась я. — Я из Королевского Колледжа! У меня значок!

— Значок, значок, — равнодушно согласился стражник. — Пошли, сказал!

По идее, если меня задержали на улице, никак не должны были тащить за угол. Домик для стражи, куда отправлялись задержанные, был совсем недалеко. И — что важно — в стороне, противоположной той, куда меня тащил стражник. И я решилась окончательно поверить в сказки Эртана, лишь мельком подумав, как глупо буду выглядеть, если изобью стражника, который просто решил, что я подозрительно себя веду.

Хотя какая к Хранителям подозрительность? На мне форма колледжа! Я не поверю, что Виктор забыл сообщить своим людям о студентах, которых выпустил в город.

В общем, со стражником мы не подружились.

Сверкнуло так, что народ на площади подумал, будто началась гроза. Стражник выпустил меня, закрывая глаза. Он-то не жмурился в ожидании вспышки, в отличие от меня. И потому пострадал. Едва я оказалась на свободе, размахнулась ногой и въехала ему по челюсти с такой силой, что он упал.

Ко мне уже бежали остальные. А еще я заметила Сомжара, Дарьку и Сеславию, которые тоже бежали к нам. Сомжар доставал на ходу меч и на всю ярмарку матерился. Но он был куда дальше, чем стражники, и следовало сделать хоть что-то, чтобы не получить. Против мечей и ножей мне не выстоять, это я поняла, едва ближайший мужчина достал метательный ножик. И ловкости не хватит уклониться.

Пришлось, скрепя сердце, вспомнить кое-что из буйной молодости.

— Две восьмерки, толчок, — так говорил мне маг, что остановился у нас на неделю дождей.

Мама тепло приняла его. У него не было денег, но были знания. Он рассказал мне много всего о Тригоре и местах, где успел побывать. И научил защищать себя.

— Ты красивая девочка. Тебе пригодится. Две восьмерки и толчок, запомнила?

Я никогда не использовала этот прием, но он был предельно простым. Пальцы сами поняли, как нужно правильно выписать в воздухе две восьмерки, а потом я, не думая ни о чем, будто толкнула эти восьмерки раскрытыми ладонями.

И вдруг узор словно обрел видимость. Электрическая вязь стремительно пронеслась в ту сторону, куда я ее отправила, и слилась с телом первого стражника. Тот заорал, задергался, и выпустил нож.

Оценив расстояние от Сомжара до ближайшего стражника, я поняла, что неплохо бы сбежать. Сомжар тут справится, а я буду только мешать, ибо больше заклятий у меня в арсенале не было, а уж если что и сработало благодаря неожиданности, то второй раз явно не пройдет. Но благородный и, в общем-то, разумный порыв я осуществить не успела. Потому что кто-то обхватил меня на талию и швырнул в сторону, добавив парочку крепких слов. Кто-то с очень знакомым голосом.

И запахом.

Я заорала от боли в коленке, на которую упала, посмотрела и поняла, что ходить мне ближайшие две недели в штанах.

Нет, я была благодарна мужчине, который встретил первого стражника коротко, радушно и мечом, но все же пока Альдред не вмешался в эту свалку, повреждений на мне не было. Понятно, что он вроде бы меня спасал, но по-моему, я гораздо меньше пострадала бы от стражников.

Все закончилось быстро. Вдвоем с Сомжаром они оставили в живых только того, что оглушила электричеством я, да парня с искусственной ногой, что показывал Эртан. Сбежалась стража. Как я поняла, уже настоящая. И когда псевдо-стражников связали, ко мне направился Альдред.

— Уйди! — заорала я. — Ты мне ногу сломаешь!

Ступать было больно. Не перелом, конечно, но ушиб хороший.

— Оля, ты идти можешь? — суетилась вокруг Дарька.

— Нет, наверное. Или могу. — Я сделала пару шагов и поморщилась.

До замка ходьбы минут двадцать. Вряд ли осилю.

— Альдред! — заорал Сомжар. — Я прослежу.

И кивнул на связанных, у которых уже забрали шлемы и оружие.

— Виктору скажешь, что взяли не всех.

— Ага, и даже сообщу, из-за кого. — Альдред бросил на меня свирепый взгляд.

— Да прям, — Сомжар на это только махнул рукой. — Его и не было с ними. Не идиот. Ладно, пошли. Отконвоируй детей в замок. Выходной закончился.

Выходит, Сомжар болтался на ярмарке не ради слежки за Гевиргом, а ради этой компании. Да, глупо было предположить, что Виктор не в курсе намечающейся провокации. Выходит, я все испортила? Ну, по-другому не получилось бы, они заметили Эртана, а с ним и меня. Не идти же надо было за этим стражников, как овца. А вот если бы не Альдред, повреждений не было бы вообще.

— Ну что, красотка, выбирай, либо потопаешь сама, либо поедешь на Сеславии, — хмыкнул Альдред.

Сеславия вспыхнула и надулась.

— Пока вы не заявились, я могла идти и сама! Зачем было меня толкать?!

— Он собирался наложить на тебя проклятие! Как ты вообще там оказалась?! Вас отпустили на ярмарку, а вы развалили мне всю операцию!

Эртан... надо было сказать ему про Эртана? Он, похоже, не собирался возвращаться. А Альдред был ему отцом. Хрранители... у меня начинала болеть голова. Поэтому я просто закрыла глаза и уселась на землю. Никуда не пойду, ничего не хочу, я запуталась и устала. Ненавижу выходные!

— Все свидетели, — сообщил кому-то Альдред. — Она сама согласилась.

И до замка я ехала на руках у Альдреда. Без приключений, кстати.

— Оляна, слезь со спинки дивана! — устало вздохнул Альдред.

— Я вообще-то серьезно! — Я и не думала сползать. — Дайте Дарьке. Я свою ногу больше в обиду не дам! Это ж как надо было меня уронить, что я пошевелить ею не могу?!

— Да не я это! — рявкнул Альдред. — Ты ушибла ногу, когда дала в челюсть какому-то бедняге! Я тебя только швырнул неудачно.

— О да, конечно. Что ж ты еще сказать можешь?! — возмутилась я. — Сказала, отдай мазь и бинты Дарьке! Не смей ко мне подходить с этим пинцетом!

Двери в библиотеку распахнулись, явив нам Виктора.

— Слезай, — скомандовал он мне, отбирая у Альдреда лекарства и бинты.

Я послушно сползла на диван и положила ногу на приготовленные подушки. Вообще до больничного крыла было проще дойти, но там сейчас приводили в чувства покалеченного мною провокатора, так что Виктор не хотел нас снова сталкивать. Интересно, он обо мне беспокоился?

— Вот его она слушает! — сквозь зубы процедил Альдред.

— Я — ее король, — ответил Викторю — А ты ее достал.

И уже мне:

— Оляна, пожалуйста, расскажи, как все произошло. И как ты вообще ввязалась в эту драку.

Отказать королю? Я не решилась просить, чтобы Альдред вышел, как и возмутиться, что он выставил вон Дарьку. Ей я все равно расскажу позже.

— Я отошла немного посидеть, на ступеньках. И услышала, как меня позвал Эртан...

— Что? Причем здесь Эртан? — влез Альдред.

Пришлось наспех под подозрительным взглядом Альдреда пересказать разговор под лестницей.

— А дальше вы все видели: они нас заметили, Эртан убежал, а я хотела предупредить Сомжара. Потом один из них пытался меня куда-то увести...

— Да, это был наш парень, — хмыкнул Альдред. — Бедняга, у него челюсть опухла. Я его просил тебя увести.

— Наверное, твой лучший друг, — я улыбнулась, но как раз в это время Виктор начал обрабатывать колено и получилась жуткая гримаса.

— Это почему это?

— Такой же вежливый и нежный.

— Что с Эртаном? — едва Виктор задал вопрос, Альдред напрягся.

— Ушел. Не знаю. Он сказал, что ему нет смысла оставаться. Боялся, что вы его накажете.

— Хуже. Найду — убью.

— Ладно. — Виктор глянул на друга и от меня не укрылся этот взгляд.

Они явно не хотели при мне болтать лишнего.

— Идем, я помогу тебе добраться до спальни. Отдохни, переоденься. Выходи к ужину. Ты помнишь, что должна выбрать направление?

Я кивнула. Как он еще умудряется думать о направлениях?

— Вы знали, что ярмарку хотят сорвать? — спросила я по дороге в комнату.

— Знали, — кивнул Виктор и улыбнулся мне. — Думали, все пройдет гладко. Возьмем организаторов, допросим. А тут — ты.

— Я же не виновата, что они на меня набросились все!

— Конечно, нет. Просто не повезло. Не слушай Альдреда, он расстроен не идеальной операцией и поведением сына.

Виктор довольно любезно донес меня до самой кровати и опустил так, чтобы было удобно.

— Мне понравилось, что рассказал Сомжар, — уходя, Виктор остановился у дверей. — Как ты сумела защититься. Я не ошибся в твоем даре.

Я пожала плечами, но предательски покраснела.

— Пока лежишь, подумай, какое направление выбрать, ладно? Чтобы не ошибиться уже тебе.

Он ушел, оставив меня в тишине. Думать я не собиралась, давно все решила. А вот поспать... после такого бурного выходного это было просто необходимо. Благодаря неизменным тучам за окном и полумраку в комнате, я быстро уснула. И проснулась только когда Дарька разбудила меня к ужину.

Средства Риран творили чудеса: нога почти не болела. Колено чуть-чуть припухло и было перемотано бинтом, но спускалась в обеденный зал я уже самостоятельно. А еще переоделась в короткое платье из плотной ткани (брюки натягивать оказалось все же больно), умылась и причесалась. Неясное волнение вряд ли даст мне есть.

Волновались только мы с Дарькой. Сеславия — ей-то выбирать не надо было — совершенно невозмутимо поглощала рыбу на пару и рассказывала о своей версии произошедшего на ярмарке. Я оглядела зал: Гевирг был на месте, а вот Эртана не было. И Альдред сидел мрачнее тучи.

— А как происходит выбор направления?

Нам обеим хотелось задать этот вопрос. Но не выдержала первой Дарька.

— Ничего особенного. — Сеславия пожала плечами. — Они встают в ряд, ты подходишь и берешь у них с рук маленький камушек, который прикрепляешь вот сюда.

И она ткнула рукой в значок. Приглядевшись, я увидела, что там действительно сверкает маленький золотой камешек.

— У каждого свой цвет. У искусства — золотой, у целительства — зеленый, у интеллекта — синий, у войны — красный. Соответственно как золотые украшения, травы, океан как символ мудрости и непознанного, кровь. Берешь камешек, прикрепляешь, а потом минут десять беседуешь с руководителем. Вот и все.

— Звучит не так уж страшно, — хмыкнула я. — Я думала, надо будет сплясать в знак благодарности, или там кого-нибудь победить.

— Ты решила, кого выберешь? — спросила Сеславия.

Но в этот момент Виктор поднялся, а вслед за ним и остальные преподаватели. Я успела лишь кивнуть.

— Девушки, подходите, — кивнул нам король.

Вот кстати почему-то он совершенно не воспринимался таковым. Виктор и Виктор. Я пару раз слышала, как слуги зовут его Величеством, и даже вздрогнула от неожиданности. Как-то ловко Виктор обошел титулы и официоз. Неужели именно это было его целью? А что, довольно интересная идея, с юности воспитывать товарищей. Дать им все, стать другом и пользоваться безграничной верностью.

— Вам просто нужно взять камушек, — сказала Сибил. — Зеленый соответствует целительству, синий — интеллекту, красный — войне, золотой — искусству. Берете камушек и вставляете в свой значок. Прошу.

На преподавательском столе, откуда уже убрали остатки вечерней трапезы, лежала черная бархатная подушечка, на которой были разложены небольшие яркие камушки. Они переливались на свету и словно ждали нас. Меня удивило, что камней было по одному. А если бы мы с Дарькой выбрали одно и то же?

Она, к слову, не колебалась. Уверенно подошла и взяла зеленый камушек. Прикрепила на значок и отошла к госпоже Риран. На подушечке тотчас же появился новый зеленый камень.

Я рассматривала студентов и преподавателей. Они стояли группами, разделившись на направления. Альдред и Гевирг, Сибил и Сеславия, Риран и Дарька, и Виктор, у которого было аж два студента: Сошта и Корт.

— Оляна, — кивнула мне Сибил.

Я подошла ближе. И, не раздумывая, взяла синий камень. И в этот же момент на мою ладонь легла рука Виктора. Я подняла глаза, недоумевая, почему мне не дают прикрепить камень к значку, как это уже сделала Дарька.

— Оляна, — мягко сказал Виктор, — я хочу быть уверенным в твоем решении.

— Я, — в горле пересохло, — уверена.

— Хорошо.

Он разжал мои пальцы и забрал камень.

— Оляна, ты показала себя очень талантливой девочкой. И я хотел бы тебя обучать. И обучу, тебе же говорили, что разделение условно. Но я несу ответственность за тебя перед родителями, у которых я тебя отнял, и хочу, чтобы ты сделала свой единственно верный выбор, который позволит тебе заниматься тем, чем хочется. Я дам тебе еще один шанс. И если ты выберешь снова синий камень, если твое решение непоколебимо, я научу тебя всему, что знаю сам.

Я моргнула и машинально отступила. Зачем давать мне еще попытку? Разве можно дать неправильный ответ в распределении направлений? Я, в конце концов, выбрала Интеллект!

Но что-то не давало мне поднять руку и взять заветный камень. Первый раз... я долго убеждала себя, что учиться у Виктора просто, что мне нужны именно эти знания. Я — принцесса, пусть и, возможно, мне никогда не представится случай об этом сказать. И я должна изучить не только Тригор, но и Виктора. А он будто чувствовал, что мотивы мои далеки от тех, что ведут к вершинам учебных достижений.

А еще была стычка на ярмарке. И заклинание, вылетевшее легко, оставившее после себя приятное возбуждение. И это желание опередить, победить, не дать натворить бед... это все не давало покоя. Было где-то рядом, маячило на краешке сознания.

Они все смотрели на меня, и больше в зале никого не было. Стало не по себе. Виктор выглядел совершенно спокойным. В отчаянии я взглянула на Сибил. Та чуть улыбалась.

— Делай выбор, Оля, основываясь только на собственном мнении. Чего ты хочешь?

Я надеюсь, никто из них не слышал, как я тихо выругалась, когда снова потянулась к столу. Только Дарька не выдержала и ахнула, да Сеславия округлила глаза, когда я быстро взяла кроваво-красный камень, прикрепила к значку и посмотрела прямо в глаза Виктору.

Что, этот камень тоже снимешь?

— Распределение закончено, — совершенно буднично сообщил Виктор. — Оляна, Дарька, следуйте за руководителями. Все остальные — спать. Кто завтра на первой паре будет клевать носом, получит дополнительные часы. Спокойной ночи!

Мне приходилось едва ли не вприпрыжку бежать за Альдредом, потому что шаг он сбавлять не желал. И вообще выглядел крайне хмурым. Его можно было понять: кошмар сбылся, как-никак.

— Куда мы идем?

А я испытывала странное ощущение облегчения. Мне не надо было делать выбор, метаться между нежеланием учиться у Альдреда и желанием научиться всему, что он умеет. Конечно, было страшно, болела нога, неприязнь к Альдреду омрачала неплохой, в общем-то, вечер. Но все же было намного легче.

Я уж и забыла о своем вопросе, прикладывая все силы, чтобы успеть за мужчиной, как он вдруг решил ответить:

— Ко мне.

— А зачем?

— А затем, что классы закрыты, а будить Камил ради этого я не собираюсь. Ужин затянулся, она уже спит. Не волнуйся, ненадолго.

В этой части замка я еще не была. Она, собственно, от других отличалась разве что более темными коридорами, да ковры были явно дороже. Мы остановились перед массивной дверью, которая тут же распахнулась, едва Альдред ее коснулся.

В нос сразу ударил запах кофе. Приятный, с нотками, кажется, орехов. Альдред много пьет кофе? Учитывая то, сколько он нервничает и злится, его сердце явно работает на износ. Поразившись бредовости мыслей, я уселась в кресло.

Покои Альдреда делились на три части. Из гостиной вели двери в кабинет и спальню. Мы расположились в гостиной, за небольшим круглым столиком.

— Вы меня убьете? — спросила я, когда больше не могла выдерживать внимательный и изучающий взгляд.

— За что? — усмехнулся Альдред. — Я не могу решить, за что именно. За то, что ты влезла в не свое дело? Или за то, что навязалась мне на ближайшие три года?

— Последнее, — вздохнула я.

— Нет, знаешь, последнее меня не так удручает, как тот факт, что ситуаций, подобных первой, будет еще немало.

— Откуда вы знаете, что...

На это Альдред лишь махнул рукой.

— Да знаю я, знаю. Можешь не оправдываться. Мне абсолютно не интересно, что ты собираешься делать и почему ты уже сделала то, что сделала. Меня интересует только то, чему ты надеешься выучиться.

Я молчала. Альдред ждал. Часы в гостиной тикали слишком громко.

— Ну? — первым не выдержал преподаватель. — Что молчишь? Ничему не будешь учиться? Оляна, я могу просидеть так всю ночь. А ты — нет. Уснешь в кресле. Я, как честный человек, отнесу тебя на кровать, а сам прилягу где-нибудь у камина. Утром рано я ухожу на тренировку, а Камил убирается у меня. Представь ее восторг, когда она тебя обнаружит. Решай сама, я тебя пытать не стану, не на допросе.

Вот как с ним можно было разговаривать? И вроде шутил, а в то же время говорил серьезно, не способствуя установлению диалога.

— Мне нравится защита...

Это я пробормотала, внимательно рассматривая ковер.

— Какая защита? Это такое широкое понятие!

— Не знаю я! Чего вы от меня хотите? Я неделю тут живу! Выбрала Виктора, он не разрешил, толсто намекнул, что я — ваша проблема. А теперь что мне делать? Не знаю я, не знаю ничего! И чему учиться, я тоже не знаю.

Альдред как-то тяжело вздохнул. Даже жалко его на миг стало. Наверное, для преподавателя самое страшное, когда студент ничего не хочет делать и вообще не понимает, зачем пришел.

— И где мой сын, ты тоже не знаешь? — вдруг спросил он.

Пришлось отрицательно покачать головой.

— Хорошо. Где ты научилась приему, который применила на ярмарке?

— Пару лет назад к нам приезжал маг. Платить ему было нечем, вот и научил.

— Что ж, раз ты справилась с такой категорией магии, с нее и начнем. Значит, защита говоришь...

— Защита! — тут же подтвердила я.

Альдред кивнул.

— Понял. Значит, будем тебе намечать или должность главы патруля, или должность начальника личной охраны Виктора.

Он зачем-то усмехнулся.

— Забавно будет. Все, можешь идти спать. Расписание тебе с утра Сибил выдаст. Встречаться мы с тобой будем каждый день, с утра. Завтра спи, а со следующего дня в шесть утра, каждый день без выходных, ты должна быть на крыльце. Пробежка, потом разминка и тренировка до десяти. Все остальные пары — после. И да, обрежь волосы.

— Зачем? — Я вскинула голову.

Мне нравились мои длинные золотистые локоны. Классическая внешность тригорки: светлые волосы, белая кожа, худоба. Обрезать не хотелось.

Альдред подошел ближе, почти вплотную и провел пальцем по моей шее. Потом его рука вдруг сжала мои волосы и дернула вниз так, что пришлось задрать голову и поморщиться.

— Вот зачем. До середины шеи. Камил обрежет, для этого она здесь. Или иди к Виктору, просись обратно.

— Ладно. Обрежу.

Меня тут же выпустили и, отступая, я врезалась спиной в дверь и чуть не вывалилась в коридор.

Вот так у Альдреда в ученицах появилась я, хотя каждый обитатель замка был уверен, что на моем значке засияет синий камушек. Позже Виктор признался, что это был первый камешек, легший в фундамент неправильно, что и привело в итоге к крушению всех его планов.

— Без происшествий. Туда и обратно, — в который раз повторила Риран. — Вы все поняли?

Мы с Дарькой синхронно кивнули. Вернее, попытались, ибо не далее как утром Альдред весьма неудачно ухватился за мою шею. И судя по хрусту, я еще долго должна была играть в жирафа. Собственно, поэтому я и напросилась на рынок за травами вместе с Дарькой. Мама делала потрясную согревающую мазь и, к счастью, я знала, как ее делать. А вот целительные руки Риран в этот раз не помогли: от массажа становилось только хуже. А лекарка, похоже, устала лечить мои синяки.

Дарька часто бегала на рынок в городе. И никто за нее не волновался. Но в этот раз мы шли вместе, в форме колледжа, и Риран сочла своим долгом предостеречь нас от всех возможных опасностей.

Именно из-за этого пришлось идти быстро. На обед опаздывать не хотелось, сиди потом голодом до ужина, пытайся слушать Виктора, который в наказание за неуемный язык Сошты читал нам лекции о нюансах земледелия в Тригоре.

А на базаре было людно. До обеда шла самая бойкая торговля. Конечно, не такая, как на ярмарке, базар был меньше раза в три, но все же приходилось проталкиваться к особо популярным лавочкам, и я шипела, когда случайно двигала головой.

— Стой! — наконец не выдержала Дарька. — Дай деньги, я сама куплю! Постой в стороне, иначе я тебя до замка не дотащу!

Когда дело касалось лекарского дела, Дарька расцветала. Вне этого она была обычной скованной девчонкой, но когда требовалась ее помощь или когда шли занятия у Риран, была на голову выше всех нас. Альдред, который считал, что лекарем я должна быть едва ли не лучшим, нежели боевиком, за тройки заставлял меня бегать. Под дождем! На ночь! Я все мечтала, что когда-нибудь Виктор увидит это безобразие и запретит так меня мучить. Но, похоже, ему было плевать.

Я присела неподалеку от рынка, прямо на траву. И подставила лицо солнечным лучикам, впервые за последние недели пробившимся из-за грозовых туч.

— Оляна! — Я подпрыгнула и обернулась.

Эртан прижал палец к губам. Опять. Дежавю.

— Не кричи громко, не привлекай внимания, — он сел рядом и задумчиво уставился в небо.

Выглядел Эртан не очень: видно было, что мало спал. Хотя он был относительно чистым, хоть и одетым в ту же одежду, что и при нашей встрече на ярмарке почти неделю назад.

— Ну, и? — не выдержала я этого молчаливого созерцания прелестей природы. — Снова посвятишь меня в великий заговор и позовешь спасать мир?

— Неа, — вздохнул Эртан. — Денег дай, а? Жрать охота.

Я отдала ему два серебряных, что брала с собой, надеясь где-нибудь увидеть и купить повязку на голову. По указке Альдреда я обрезала волосы, но вот удобства не ощутила: они вечно были взъерошенными, лезли в глаза и вообще придавали мне немного безумный вид. Раньше я заплетала их в хорошую косу, а теперь не могла даже в хвост собрать. И каждый раз, мучаясь вечером с причесыванием, поминала добрым словом Альдреда. Повязка могла облегчить мои страдания, но не оставлять же Эртана голодным?

— Эртан, вернись в замок, — попросила я, понимая, что он не послушает. — Тебя все ищут. Отец волнуется.

Альдред действительно ходил чернее тучи в последнее время. Сибил ничем не выдавала беспокойства, но явно уставала. От Виктора я знала, что все помимо работы организовывают поиски Эртана. Почему-то они не увенчивались успехом, хотя парень запросто разгуливал по рынку и сидел со мной на виду у всех.

— Не могу. Просто не могу.

— Эртан, хватит. — Я поморщилась. — Никто ничего тебе не сделает! Они знали о готовящейся заварушке, а ты, к тому же, хотел всех предупредить! Не обязательно говорить, что ты с ними связался. Скажешь, что не знал, кто они и что затевают. Ну... хочешь, я...

Эртан не дал мне договорить:

— Ты учишься у отца?

Это он заметил красный камешек в моем значке.

— Да. Так получилось. Слушай, не жалко отца, пожалей мать! Сибил с ума сходит!

Каюсь, преувеличила. Лично не видела, чтобы Сибил сходила с ума, но ведь каждая мать волнуется о своем ребенке, верно? Я не сомневалась, что внешнее спокойствие — результат отличной выдержки и силы воли.

— Сибил мне не мать! — как-то зло отозвался Эртан.

— О... извини, я не знала. Но это не отменяет того, что ты ведешь себя, как полная скотина.

— Возможно.

Эртан поднялся, не глядя на меня.

— Спасибо за деньги.

И собрался было уйти, но я успела крикнуть ему вслед:

— Приходи в седьмой день! Под лестницу у храма. Я принесу денег и еды.

Он недоверчиво на меня посмотрел.

— И ты не расскажешь никому, что видела меня?

— Пока нет.

— Эртан! — до нас донесся крик Дарьки.

И парень почти мгновенно растворился в толпе.

— Оля! — Подруга остановилась около меня. — Это Эртан!

— Знаю. — Я забрала у нее один сверток. — Сказал, что не вернется. Попросил денег. Дурак.

— Надо рассказать Альдреду. — Дарька закусила губу. — Мне он не нравится, но он отец, имеет право знать.

— Расскажем. Конечно, расскажем, — кивнула я. — Но для начала выясним, что такого скрывает Эртан.

Дарька нахмурилась. А впереди показался замок.

— С чего ты взяла, будто Эртан что-то скрывает? — спросила она.

— Видно по нему. Если бы дело было только в страхе перед отцом, давно бы уже вернулся. Ну а что он такого сделал-то? Связался не с той компанией. Да никто его за это не накажет! И Эртан не может этого не понимать. А значит, что-то скрывает. Ты знала, что он не сын Сибил?

— Нет, — пробормотала вконец озадаченная Дарька. — А чей тогда?

— Не имею ни малейшего понятия. Я хочу поговорить с Альдредом.

— Он тебя убьет.

— Он и так меня убьет, я не смогу сегодня тренироваться, — я показала на шею, которая, кажется, даже чуть припухла. — Двум смертям не бывать, одной не миновать. Сделай одолжение, брось травы ко мне на постель? А то я опаздываю.

У Дарьки пар не было, а потому она имела время для того чтобы принять душ и переодеться. А мне надлежало быстро пообедать и бегом нестись к Альдреду, на тренировку. Ох и зол он будет...

Не так уж сильно Альдред и злился, как я ожидала. Даже, пожалуй, воспринял мой отказ от тренировки довольно равнодушно. Бросил мат на пол, уселся, не утруждая себя надеванием рубашки, и жестом приказал мне усесться напротив.

— Значит, теория.

О, да! Хоть один раз за неделю меня не будут бросать, переворачивать и заставлять выгибаться самыми причудливыми образами. Теория... какое сладкое слово, когда ты — ученица Альдреда.

Кстати, тот был большим оригиналом. Студенты Виктора обучались все вместе. А мы с Гевиргом ни разу не пересекались на занятиях, хотя и понимали, что мучают нас примерно одинаково.

— Вспомни ярмарку, — сказал Альдред. — И то заклинание, которым ты уложила стражника. Сегодня мы с тобой побеседуем на эту тему. Разберем, что это такое, как пользоваться и какие еще возможности у такой магии.

Я даже выпрямилась, чтобы не пропустить ни слова. Это что же... что-то интересное? Что-то, что докажет мне, что не зря на значке теперь сиял красный камень?

— Покажи мне то, что ты сделала в прошлый раз.

Я взглянула на Альдреда с подозрением. Но с облегчением выдохнула, поняв, что он имеет в виду — покажи на манекене. Мне не надо целиться в него каким-то не очень понятным заклинанием.

Я повернулась к деревянной кукле, стоящей в углу зала, глубоко вздохнула, чтобы перестали дрожать руки, и приготовилась. А вдруг не получится? Я уже предвкушала смех Альдреда. Но нет, все получилось. Я уже увереннее выписала в воздухе две восьмерки, на этот раз успела приметить мгновение, когда из воздуха появился сверкающий электричеством узор, и направила его на манекен, попутно успев понять, что толкнуть можно не только прямо. И сразу же появилось желание проэкспериментировать еще раз.

— Молодец, — хмыкнул Альдред.

И я даже покраснела. Это была первая похвала с его стороны за все время обучения. Это что же, мне в конце недели, может, даже четверку поставят?

— Садись обратно. И расскажи-ка мне, почему Тригор называется Тригором?

Это мы учили у Виктора, это было просто.

— Потому что основная достопримечательность Тригора — горы, окружающие его. На севере, на юге и на востоке по горе. Их три, отсюда и название.

— В какой-то мере верно, — согласился Альдред. — А двулед?

— Из-за двух ледяных ущелий, самых больших и самых опасных.

— Закономерность можешь провести?

— Э-э-э... королевства названы исходя из достопримечательностей?

— Точнее! — потребовал преподаватель.

— Из-за количества достопримечательностей?

— Да.

Об этом я как-то не думала...

— Издревле для нас имели значение числа. Нумерология, названия королевств, мест, даже имена детям давали каким-то образом связанные с числами. Тригор, кстати, не только название, но и распространенное имя. Так вот, неудивительно, что существует и магия, связанная с числами. Она строится как раз на вязи, состоящей из цифр. Не самая удобная магия, громоздкая, имеющая брешь в защите, очень серьезную, но для начала обучения пойдет. Я хотел начать не с нее, а, скажем, со стихийной магии, но раз уж ты показала способности и некоторые умения, пусть. Для начала прочтешь одну книгу, я дам тебе название. От корки до корки, перескажешь после выходного. Самостоятельно не экспериментировать. Узнаю — поедешь обратно в свою деревню. Еще и выпорю. Поняла?

Я поспешно кивнула. Вообще, конечно, Альдред хоть и умерил свой пыл по отношению ко мне, резко любить не начал. Все его занятия со мной сопровождались комментариями и красноречивыми рожами, свидетельствующими, что он до сих пор в мои способности не верил, но чего не сделаешь ради друга. Напрягало немного, хоть я и постепенно привыкала.

— Восьмерка — заклинание нападения. Еще нападают единица, четверка, пятерка. Остальные — двойка, тройка, шестерка, девятка и десятка — оборонительные. Ноль — перемещения-порталы. Но их использовать не рекомендую, нестабильные. Впрочем, когда выбора нет, и это сойдет.

Он помолчал, рассматривая меня. А я опять воевала с волосами, которые не желали убираться с лица. Не так давно я просила Сибил отстричь их еще короче, но она пригрозила, что заставит Виктора меня перевести на направление искусства, и я больше подобных идей не высказывала.

— Тебе может казаться, что такая магия не расходует твои силы. И в этом ее главный недостаток. Ты не чувствуешь потери магии и сил, но они есть. Какая-то штука в этих заклинаниях влияет на твое ощущение собственного тела, поэтому ты бодрый и полный сил. До тех пор, пока не падаешь от усталости. Пара секунд — и ты не способен открыть глаза. С этим надо быть осторожным.

Он поднялся.

— Я установлю мишени в разных местах зала. Попробуй уже известное тебе заклинание направлять в разные стороны.

Это оказалось не так просто, как я ожидала. Нет направлять эти восьмерки — просто, а вот попадать по мишеням уже не очень. Это ж не человек, размер-то куда меньше. В общем, получилось у меня только с четвертого раза. Потом были еще два промаха, и, наконец, я приноровилась довольно метко бить в цель.

— Хватит, — Альдред усмехнулся. — Иди в душ и на ужин. Завтра с утра пробежка, не проспи.

Он отвернулся, чтобы сложить маты. Так Альдред делал после каждого занятия, а я обычно спешила покинуть зал. Но не в это раз.

— Альдред. — Я откашлялась. — Эртан как-то мне сказал... в общем, что Сибил не его мать. Я знаю, это не мое дело, но, может, его отношение как-то поможет вам...

— Ты видела Эртана? — спокойно спросил Альдред.

— Только тогда, на ярмарке, — вполне убедительно солгала я.

— Я не знаю, что у него в голове, но обязательно его выпорю, когда вернется. Сибил — его мать, Оляна. Я не страдаю провалами в памяти. Я знаю, с кем спал, и кто родил мне ребенка.

Я не успела ответить, как вдруг комната поплыла перед глазами, и накатила тошнота. Я охнула и ухватилась за висящую мишень, но та оказалась повреждена моим ударом и не выдержала. Вслед за ней на пол полетела и я. И уже краем уха я услышала холодный голос Альдреда:

— Двенадцать ударов. Запомни свой предел, Оляна.

Неясные голоса доносились словно издалека и были немного искажены. Однако с каждым новым словом я понимала все больше и больше. Так бывает, когда засыпаешь: слышишь, что вокруг тебя происходит, но не понимаешь ни слова. А потом вдруг просыпаешься и снова все в порядке. Так вот я просыпалась.

— Я расскажу все Виктору! — была первая фраза, которую я поняла полностью.

Голос принадлежал Риран.

— Расскажи. Он сам виноват. Отдал мне девчонку. А что мне с ней делать? Только учить, ничего другого Виктор не разрешает.

А это Альдред. И в голосе его звучало сожаление.

— Как будто тебе это надо, — проворчала Риран. — Такие девушки не в твоем вкусе.

— Почему? Я люблю блондиночек.

— Судя по тому, что уже сделала Оляна, она тебе что-нибудь откусит и не подавится. Довольствуйся своей блондинкой. И не тяни к девочке руки, она устала! Пошел вон отсюда!

Тут я поняла, что пришла пора подать голос:

— Я вас ненавижу, — пробормотала я.

— О, проснулась, — хмыкнул Альдред. — Число запомнила?

— Двенадцать.

— Вот теперь я действительно пойду. Риран, накормишь девушку ужином?

Риран кивнула и помогла мне встать.

— Иди в обеденный зал, там тебе оставили. Как себя чувствуешь?

— Нормально, — в горле пересохло, голова кружилась, но в целом то была лишь легкая слабость.

— Съешь все, что тебе положили. Это важно. И ложись сразу спать, отдыхай до завтра.

— Да, — Альдред замер в дверях, — завтра с утра пробежки и занятий не будет. Мне очень надо навестить... одну любвеобильную девицу. Так что ты завтра спишь. В отличие от нее.

Альдред... мне стоило почаще напоминать себе, почему я пошла именно к нему. Я хочу учиться тому, что лучше всего у меня получается. И мне плевать, что я учусь у Альдреда, который не утруждает себя этикетом и хорошим отношением к людям. Нет, получалось слабо.

В обеденный зал я пришла, когда Риран меня осмотрела и заставила выпить укрепляющее зелье. Уже стемнело. За окном сияли огни ночной столицы. Небо было таким черным, что невозможно было даже разглядеть горизонт. Полутемный зал освещался лишь свечами, что стояли на нашем с девочками столике. Там же, под большой крышкой, стоял мой ужин.

У окна, спиной ко входу, стоял Виктор. Сначала я не заметила короля, а заметив, вздрогнула от неожиданности.

— Оля? — Он выглядел так, словно не ждал меня.

В руке его был зажат бокал с красным вином.

— Я поужинать пришла, — почему-то виновато сообщила я. — Из-за тренировки пропустила ужин.

Виктор рассеянно кивнул.

— А я тут пью вот, — показал мне бокал вина, словно извиняясь. — Можно с тобой посидеть?

Я кивнула. От стола шел потрясающий запах, есть хотелось безумно. Я обрадовалась мясу и овощам, бутербродам и большому куску шоколадного торта.

— Тебя Альдред совсем загонял, — усмехнулся Виктор. — Хорошо, что ты ешь. Тебе не мешало бы поправиться на пару килограмм.

— Альдред говорит другое. — Я вспомнила первое занятие.

— Он забывает, что ты девушка, а не воин. Олян, мне кажется в последнее время, тебе плохо в замке. Я прав?

Я оторвалась от бутерброда. Аппетит как-то резко пропал. Мне плохо не в замке. Мне плохо рядом с Виктором. Перед глазами встает площадь, на которой казнили отца. Приемные родители рассказывали об этом. Я постоянно, когда вижу отстроенные стены нашего замка, вспоминаю рассказы отца о том, как он горел. Часто думаю, как погибла мама. И главное — почему Виктор все это сделал? Эти мысли не дают покоя, не дают мне сосредоточиться на его парах. И, признаться, после всего пары Альдреда дают долгожданную разрядку.

— Я устаю, — наконец выдавила из себя я. — Мне не приходилось еще столько заниматься. Я привыкну.

— После церемонии будет легче. — Виктор мое объяснение принял. — Артефакт будет поддерживать и давать больше сил.

Вряд ли Артефакт может дать мне больше сил, чтобы разобраться во всем происходящем. Это не так-то просто. На первый взгляд кажется, будто все определено. Я — принцесса, я ненавижу Виктора, учусь у него и в итоге мщу за смерть семьи. Но что-то мне подсказывает, что есть в этом во всем еще одна точка зрения. Кардинально отличающаяся от моей.

— А вы... почему здесь? — не удержалась и спросила я.

— А я, Оляна, тоже устал. — Виктор поставил бокал на стол. — Тяжело править народом, который тебя тихо ненавидит. Я, видишь ли, в их глазах, завоеватель. Да еще и неспособный решить проблемы.

Интересно, а на что он надеялся? У Тригора был король. Не идеальный, но он был, он сдерживал никт, он наладил отношения с Двуледом. У него была жена, которую любил народ, маленькая дочь, которую посвятили Хранителям на главной площади. А его прилюдно казнили. Виктор хотел обожания? Уж не поэтому ли он собрал вокруг себя нас, вытащив с самого дна?

— Если бы я мог доказать, что спасаю Тригор...

А вот это уже интересно.

— О чем вы? От чего спасаете?

— Позже. Тебе я все обязательно расскажу, как только ты получишь Артефакт.

— Почему обязательно? Потому что я учусь у Альдреда?

— И поэтому тоже. Ты нравишься Альдреду. Он ворчит и ругается, но ему нравится, как ты учишься.

Именно из большой симпатии, выходит, Альдред довел меня до состояния, когда приходится ужинать ночью в компании пьющего короля. Да он в меня влюблен, не иначе, чтоб его собака съела!

— Жаль, что ты обрезала волосы. Они были очень красивые. Классическая внешность девушки из Тригора.

— Зато они мешались на тренировках, — пожав плечами, сказала я.

И снова солгала. Длинная коса, или тугой пучок мне нисколько не мешались. А вот эта странная длина — постоянно. Правда, если бы я сказала об этом Альдреду, получила бы дополнительный круг на пробежке, или еще чего похуже.

— Хочешь, я налью тебе вина?

— Нет, спасибо. Я сейчас доем и пойду спать, я устала, голова болит. И вы бы не увлекались.

— Это точно. — Виктор одним глотком допил содержимое бокала, и отставил его в сторону. — Знаешь, я бы хотел, чтобы ты обращалась ко мне на "ты". Может, не сейчас, со временем, как привыкнешь.

— Зачем? Я не понимаю всего этого. Зачем мы вам нужны? Зачем вы обучаете?

— Ты поверишь мне, если я скажу, что хочу изменить ситуацию? Я хочу понять, что нужно Тригору. А без вас это сложно сделать. И мне нужны талантливые ребята. Прошлый король вкладывал в войну. Он боролся с никтами, оборонял границы. А я хочу вкладывать силы и деньги в образование.

— Но нападений никт ведь стало больше. При... прошлом короле, — у меня едва не вырвалось "моем отце", — просто так на деревни они не нападали.

— И ты тоже считаешь, что в этом есть моя вина? Нет, Оляна, патрулей за последнее десятилетие стало больше едва ли не в два раза. Проблема в том, что и никт стало больше.

— Кто они? Эти никты. Откуда берутся? Что им нужно?

— Поздно уже, — показал Виктор на часы. — Доедай торт, и я провожу тебя спать. Мы успеем обо всем поговорить, а по никтам я даже приготовил вам лекцию.

— После вручения Артефактов?

Король улыбнулся:

— Ты не представляешь, как Артефакт влияет на владельца. Многое становится очень простым. Скоро увидишь сама.

— А как...

— Довольно вопросов. Если у тебя болит голова, забить ее новой информацией — не лучшая затея.

Что ж, в этом он был прав.

— Спокойной ночи, — сказал Виктор, когда мы очутились у дверей моей комнаты.

Он вдруг подался вперед, а я отступила к самой двери, даже перестав дышать.

— Спокойной, — едва нашла в себе силы ответить.

Я отвела взгляд и прошмыгнула в комнату. Лишь когда до меня донесся звук удаляющихся шагов, я позволила себе перевести дух и начать готовиться ко сну.

Утром меня кто-то тряс так неистово, что одеяло совсем сползло на пол и стало холодно. Нехотя я открыла глаза:

— Дарька? Ты чего творишь? Выходной же!

— Оляна, где Альдред?! — в голосе Дарьки слышалась паника.

— Под кроватью! — не выдержала я. — Альдред, вылезай, к тебе Дарька пришла, хватит жевать мои тапки!

Потом все-таки успокоилась и поднялась. Дарька была в том, в чем обычно спала: в бесформенной зеленой пижаме. Ее смешной хвостик растрепался, а ноги были босыми.

— Слушай, нам надо Альдреда найти, он должен быть где-то на территории замка! Гевиргу... плохо.

— А Риран?

— Ее он не подпускает. Говорит, что будет говорить только с Альдредом.

— Ничего не поняла.

Я действительно ничего не понимала. Гевирг болен? И никого не подпускает к себе?

— А где Виктор и остальные?

— Виктор и Сомжар уехали в город, Сибил взяла Сеславию, и они отправились на прогулку верхом. Сошта и Корт поехали с Виктором. В замке я, ты и должен быть Альдред! Но его нигде нет!

— Ладно, пошли.

Я огляделась, чтобы найти, что накинуть поверх тонкой короткой рубашки, в которой спала. Увидела большой свитер, присланный мамой в ответ на первую посылку, и, не раздумывая, набросила его. Остались, конечно, голые ноги, но если Дарька выскочила в пижаме, то дело серьезное.

Она вела меня наверх, что было странно. Мы туда почти не ходили, только с Сомжаром, на занятия по астрономии. Да и то два раза. Ну и еще по лестнице бегом меня гонял Альдред как-то раз, когда не было возможности тренироваться снаружи.

Но в целом и общем нам там делать было нечего. Так что же там забыл Гевирг?

Мои худшие опасения подтвердились. Я не могла точно сказать, что же происходит, но чувствовала, как чувствовала неприятности много раз в своей жизни. С самого детства я была связана со смертью, будучи дочерью лекарки, видела эту смерть много раз. Но, признаться, не думала, что столкнусь с ней в Королевском Колледже, так быстро и так близко.

Гевирг был на той самой башне, где мы занимались астрономией. Здесь стояло восемь столов, на каждом из которых располагался небольшой магический телескоп, а поверхности столов были расписаны в виде карты звездного неба. Я мельком, совершенно непонятно, зачем, отметила, что на некоторых столах карты стерлись, несмотря на то, что были новыми. На ближайшем к Гевиргу столе, к примеру, Солнечную систему не разобрать.

— Гевирг, — пробормотала я, опасаясь подходить ближе.

Потому что парень стоял на самом краю площадки, перелез за ограждения и недвусмысленно намеревался прыгать.

— Я сказал, — сквозь зубы процедил он, — что буду говорить только с Альдредом.

— Мы не можем его пока найти, — как можно спокойнее ответила я.

И кивнула Дарьке, мол, беги искать.

Я протянула к нему руку, ладонью вверх, недвусмысленно давая понять, что нахожусь на его стороне. Но Гевирг, похоже, плохо понимал, кто перед ним. Мы совсем мало общались, но все же, мне казалось, я ему нравлюсь. Этот парень учился в лучшем колледже Тригора, у него была девушка, у него было все. Что могло привести его на крышу башни?

— Гев, — медленно сказала я, — слезай оттуда. Любую проблему можно решить.

— Я сказал, что буду говорить с Альдредом! — Гевирг даже покраснел. — Пусть он разрешит ей оставить ребенка!

Я застыла. Девушка Гевирга беременна?

— Альдред заставляет ее избавиться от ребенка? Гев, такого не может быть, он сам отец, он сам...

— Он час назад отвел ее к лекарю! — рявкнул Гевирг так, что я подскочила. — Приведи его, Оля! Приведи немедленно!

— Дарька пошла за ним. Гевирг, он согласится, слезай. Мы не допустим ничего, пойдем к Виктору, он-то уж точно не даст ничего сделать! А если ты спрыгнешь, хуже сделаешь всем. Тем более, ребенку. Послушай меня, я сирота. Мои родители умерли давно, меня вырастили чужие люди. Я отдала бы все на свете, чтобы увидеть настоящих маму и папу, которые не смогли меня воспитать. И твой ребенок будет чувствовать то же самое.

Я подошла к Гевиргу и, преодолевая страх, уселась рядом, на перила. Внизу была такая высота, что захватывало дух. Сорвешься — мгновенная и страшная смерть. Гевиргу нужна была поддержка. Стоять и рассуждать о высоком в безопасности бессмысленно. Он явно не в себе, он должен знать, что я действительно на его стороне, а не притворяюсь. Так, во всяком случае, я решила.

— Виктор не зверь. Он не заставит вас избавляться от ребенка. Я не знаю, продолжишь ли ты учебу, но, скорее всего, тебе придется жениться. Как ее зовут?

Гевирг ответить не успел.

— Поздно, — раздался холодный голос, в котором я узнала Альдреда.

Он стоял в дверях, хмуро наблюдая за нами. И взгляд его не предвещал ничего хорошего. Как для меня, как и для Гевирга. Но я упрямо отвернулась, готовая уговаривать Гевирга и обещать для Альдреда самое страшное наказание, на которое я уговорю Виктора.

Я почувствовала, как меня обхватили за талию и дернули. Я почти не ударилась, когда падала, но слышала оглушительный визг Дарьки. И даже могла не оборачиваться, понимая, что Гевирг спрыгнул. Несколько секунд я приходила в себя, совершенно растерянная.

— Зачем?! — Я посмотрела в лицо Альдреду. — Я не собиралась прыгать! Это он хотел спрыгнуть! Надо было вытаскивать его, а не меня! Зачем ты это сделал?! Он почти послушал меня!

— Дура! — рявкнул Альдред, поднимая меня на ноги. — Он бы и тебя за собой утянул! Я спасал того, кто еще сохранил остатки разума!

— Надо было прыгнуть вслед за ним! — Я вырывалась, но мужчина меня не отпускал. — Потому что у тебя разума ни на грош! Что сделал ребенок?! Он что, тебе лично мешал?!

— Вон, — бросил Дарьке Альдред.

Его, казалось, совершенно не волновало, что только что погиб его ученик.

— Успокойся. Слышишь меня? Прекрати истерику! Гевирг был идиотом с поехавшей крышей. Он связался с уличной бездомной девкой. Она умоляла меня дать ей денег, чтобы избавиться от ребенка. Этот дурак таскал ей все деньги, что у него были и еду. А она пользовалась его наивностью. Она счастлива, что избавилась и от ребенка, и от Гевирга! А этот идиот устроил истерику и показательный протест. И ты туда же! Думай собственной головой...

— Может, он ее любил! Об этом ты не подумал? Может, он хотел вытащить ее с улицы?!

— Да что ты знаешь про любовь! И напоминаю: я — твой преподаватель! Не смей со мной фамильярничать!

— Что я знаю про любовь? А что вы о ней знаете? — Я намеренно сделала ударение на слово "вы". — Ваш сын...

И умолкла, понимая, что, кажется, зашла слишком далеко.

Он заставил меня поднять голову.

— Говори, что хотела, Оля. Что это значит?

Теплые руки давали невероятное ощущение... и осознание того, что Альдред мог легким движением рук свернуть мне шею.

— Не знаю. Не знаю я, я ничего не знаю, но Гевиргу можно было помочь! А вы не захотели.

— Что ты хотела сказать о моем сыне. Говори!

— Не надо, я не собиралась...

— Что мой сын меня ненавидит? Что он сбежал, лишь бы меня не видеть? Что я ломаю ему жизнь, не давая учиться тому, чему он хочет? Ну?

— Отпустите меня!

— А если не отпущу? Здесь ведь никого нет. Никто не может тебя защитить. Никто не вступится. Никто не увидит...

Его лицо было совсем близко. И мне было страшно, очень страшно.

— Что...что вы сделаете? — Я нашла в себе силы спросить.

Лучше бы не находила. Голос надломленный и тихий, очень испуганный.

Он наклонился. Нарочито медленно, будто впитывая страх, который окружал меня, лишая возможности сопротивляться. И прикоснулся своими губами к моим. В груди как будто взорвался фейерверк, и я вцепилась ногтями в его руку, то ли пытаясь сбросить ее с шеи, то ли просто удержаться на ногах. Необычное чувство чужих губ сбивало с толку, и я вздрогнула, когда его язык проник глубже, заставляя меня сползать по стене. Руки Альдреда переместились с шеи на плечи, не давая упасть, а поцелуй стал очень грубым. Он прикусил мою нижнюю губу. Боль немного отрезвила, и я попыталась вырваться.

— Нельзя, — вдруг прохрипел он, прижав меня всей тяжестью тела к стене. — Нельзя.

Я хотела было что-то сказать, одернуть его, но только хватала ртом воздух и обессилено цеплялась за его руки, которые все еще были на моих плечах.

— До вечера чтоб не высовывались, — сказал Альдред. — Поесть вам принесут.

И ушел, оставив меня в растерянности, в полнейшем шоке.

— Оля! — Дарька мгновенно ворвалась в комнату. — Что он тебе сказал? Что сделал?

— Пошли в комнату. Хочу есть и переодеться.

Ближе к обеду вернулись Сеславия и Сибил. Мы с Дарькой к тому времени сидели у меня, играли в карты и обсуждали произошедшее утром. Наше решение было единогласным: Альдреду мы не верим.

— Скорее всего, — сказала Сеславия, после того, как нас выслушала, — Альдред не сказал тебе всей правды. Может, девчонка и просила дать денег. После беседы с ним. Можешь представить, как его речь о том, что она ломает Геву жизнь, что ребенок умрёт в нищете и так далее, повлияла на беременную девушку. Думаю, он ограничился полуправдой, ты ведь его ученица.

И с этим мы тоже были согласны.

— Ладно хоть не ударил. — Дарька поежилась. — Я думала, он ее убьет.

— А он меня поцеловал, — тихо сказала я.

Но сразу же воцарилась звенящая тишина.

— Альдред? — уточнила Сеславия.

Я кивнула.

— Зачем?

— Не знаю, — пожала плечами. — Отвлечь? Разозлился? Не знаю.

Дашка осторожно поинтересовалась:

— И как?

— Странно. Ну... страшно и странно, понимаешь?

— Бр-р-р. — Сеславию даже передернуло. — Альдред... самый страшный мой кошмар! Вот Виктора я бы позлила ради такого дела!

И даже мы с Дарькой улыбнулись. В этом вся Сеславия, она накрепко вбила себе в голову идею стать женой короля.

— Девчонки, тут еще одна проблема, — вздохнула я. — Мне надо в город. А Альдред велел не высовываться.

— Зачем в город? — поинтересовалась Сеславия.

— Встретиться с Эртаном.

Дарька от удивления выронила карты и тем самым запорола всю партию.

— Ты знаешь, где Эртан? А что с ним? Почему он ушел?

— Все, мы идем все вместе, — решительно поднялась Сеславия. — Вы без меня умудряетесь находить самые шикарные приключения. За мной!

— А как мы выберемся из замка? — Я сомневалась, что наш уход останется незамеченным.

— На этот счет не волнуйся. Есть план. Так...

Она выглянула в коридор.

— Никого. Пошли!

Меня терзали смутные подозрения, что этот побег нам еще аукнется. Но с Эртаном встретиться нужно. И попробовать уговорить его вернуться. Может, втроем мы сумеем это сделать. Правда, я не была уверена, что он вообще придет, если увидит нас втроем.

— Когда я только сюда приехала, — сказала Сеславия шепотом, — сразу выяснила, как сбежать, не привлекая внимания. У Виктора есть кошки. Огромные, лесные, живут в вольере. Вольер — на улице, но когда непогода, кошки заходят во внутренний вольер, а в него уже есть вход из замка, чтобы кормить их.

— Кошки? — Дарька испуганно взглянула на Сеславию. — Лесные кошки опасны! У нас в деревне в лес в одиночку ходить категорически запрещалось.

— Ой, деревня. — Сеславия даже поморщилась. — Этих Виктор выдрессировал. Они людей не трогают. Если к ним не лезть. Не бойтесь, я так уже два раза тайком выбиралась.

— А зачем? — не удержалась и спросила я.

— Дела были. Незаконченные. В старом месте учебы.

Мы перешли в сам замок, свернули в какой-то небольшой и совсем не благоустроенный коридор. Он был таким узким, что нам пришлось идти друг за дружкой. И венчался этот коридор дверью. Незапертой, к моему величайшему удивлению.

Сеславия уверенно вошла в вольер и поманила нас за собой. Здесь не пахло, вопреки ожиданиям, чем-то специфическим. За животными очень хорошо ухаживали: они лежали в углу вольера, две красивых кошки с кисточками на ушках, сонно нас разглядывали и лениво шевелили длинными гибкими хвостами.

Ну, хоть не мяукали и не шипели, и на том спасибо.

А Сеславия, пока мы с Дарькой разглядывали кошек, уже отперла шпилькой замок на двери в вольер и вышла наружу, под моросящий противный дождик. Я услышала доносящиеся откуда-то издалека раскаты грома и пожалела, что не взяла куртку.

Дальнейшее уже было делом техники: мы перелезли через довольно высокий забор вольера, и бегом рванули в город, через восточные ворота, чтобы нас не узнали стражники, охраняющие территорию замка.

— Эртан вряд ли выйдет, если увидит нас всех, — сказала я, когда до храма остался один квартал. — Спрячьтесь где-нибудь. Я попытаюсь его убедить, что вы хотите помочь и никому ничего не расскажете. Дам знак.

Сеславия и Дарька согласно кивнули.

— Не позволяй ему сбежать, — попросила Дарька. — Сегодня Гевирг... Эртан сбежал. Нас осталось пятеро.

— Даже не верится, — поежилась Сеславия. — Никогда не думала, что в колледже, у Виктора под боком может случиться что-то страшное. Почему Альдред его не спас, я не понимаю?

— Я тоже задала этот вопрос. Я вообще не собиралась никуда прыгать, а он стащил с перил именно меня. Странно все это.

— Странно, — эхом откликнулась Дарька. — Знаешь, здесь есть неподалеку таверна на крыше, я видела в прошлый раз. Кажется, оттуда должно быть видно храм. Оляне достаточно отойти на пару шагов и махнуть нам рукой.

— С ума сошла? — недовольно скривилась Сеславия. — Дождь же!

— Зато для дела полезно, — с небывалой категоричностью отрезала Дарька, — пошли! Там глинтвейн есть вкусный.

Она едва ли не силой утащила Сеславию в сторону еще до того момента, как нас можно будет заметить из любого укрытия в пределах площади. Так что если Эртан был там, то увидел он лишь меня, будто бы прогуливающуюся по площади, а потом улучившую момент и нырнувшую под лестницу.

Но Эртан не наблюдал за мной. Он уже ждал меня. И выглядел еще хуже, чем при прошлой встрече. Но вот что странно — абсолютно чистым, хоть и неопрятным.

— Привет, — сказала я и села. — Как дела?

— Денег дашь? — голос у него был хриплый.

— Дам. Может, пойдем, выпьешь чего-нибудь горячего? Мне кажется, ты простыл...

— Нет. Не простыл. Давай.

Я отдала ему почти половину стипендии. Как он собирается жить на улице?

— Свободна, — сказал Эртан.

— Ну, уж нет! Эртан, объясни мне, что происходит! Когда ты вернешься? Твой отец с ума сходит! Сегодня Гевирг... погиб.

— Погиб? -Парень вскинул голову. — Плохо. Очень плохо.

И прежде чем я успела ответить, звонкий голос Сеславии заставил Эртана подпрыгнуть на месте:

— Да уж, ничего хорошего! Знаешь что, паршивец?! Ты пойдешь с нами!

Она вцепилась мертвой хваткой в рукав рубашки парня и попыталась вытащить его из укрытия.

— Твоя мать с ума сходит! Она ночами не спит! Ты сегодня же вернешься и...

Она взвизгнула и отскочила. Эртан перевел затравленный взгляд на меня.

— Беги отсюда. Из Тригора. Беги так далеко, как сможешь, принцесса!

А потом он толкнул меня с такой силой, совершенно несвойственной молодому парню, что я отлетела на пару метров и врезалась спиной в каменную стену храма. Сверху посыпались мелкие камни и пыль. Когда я откашлялась и подняла голову, Эртана уже не было в пределах видимости. Сеславия прижимала к себе руку, словно обожглась, а Дарька не знала, к кому кинуться, то ли ко мне, то ли к ней.

— И что это было? — первой спросила я.

— Он холодный, — прошептала Сеславия. — Нереально холодный.

Она отняла руку от груди, и мы с Дарькой едва сдержались, чтобы не отскочить. На ладони расплывалось черное пятно с неровными краями, похожими на узоры снежинок на окнах зимой.

— Это надо показать Риран, — сказала Дарька.

— И что мы ей скажем? Про Эртана? Они нас убьют!

— Или меня убьет это, — дрожащим голосом проговорила Сеславия. — Мы не поможем Эртану сами. Надо идти к Виктору.

Мы все согласно кивнули, но я, в отличие от Дарьки и Сеславии, не торопилась в замок.

— Девчонки, просьба, — наконец сказала я. — Не говорите Виктору, что Эртан назвал меня принцессой.

Дарька и Сеславия переглянулись.

— А это важно? — спросила Дарька.

— Похоже, что да...

Виктор прошел за этот вечер несколько стадий настоящего шока. Сначала он не понимал, что происходит. Потом не поверил. А потом разозлился. Я впервые в жизни видела Виктора таким рассерженным. Он не орал, конечно. Но, признаться, лучше бы орал.

Сеславию трясло, не то от жара, не то от страха. Она выглядела довольно бледно и, в отличие от нас, не стояла, а сидела на кожаном диванчике, в многострадальной библиотеке.

— Девчонки, — устало произнес Виктор, — вот за что вы так, а? Я пытаюсь быть вам не только преподавателем, но и другом. Я надеялся, вы будете если не советоваться, то хотя бы доверять мне. А вы? Я приезжаю в замок, узнаю, что один студент погиб. Вы сбегаете, и мы, вместо того, чтобы заниматься похоронами Гевирга, ищем везде вас. А теперь выясняется, что вы виделись с парнем, которого мы ищем уже давно. С сыном вашего преподавателя, твоего, Оляна, куратора. И говорите вы мне об этом только сейчас, когда одна из вас получила травму. Вот скажите мне, что я такого сделал?

Я закусила губу. Дарька уж давно ревела. Сеславию мучили жар и лихорадка. Я пыталась убедить себя, что Виктор — мой враг, что это он должен передо мной отчитываться, а не наоборот. Но все-таки понимала, что поступили мы глупо.

— В общем, я устал. Решение о вашем наказании или исключении будут принимать ваши кураторы. Сеславия — иди в больничное крыло. Оляна — к Альдреду. Дарька — прекрати реветь и проводи Сеславию. На ужин никто не пойдет. Не хотите по-хорошему общаться, будем взаимодействовать в общепринятой системе наказаний. Все, свободны.

Виктор, конечно, наказания придумал славные. Дарька уже впечатлилась аж до слез, Сеславии хватит болезни, а мне достанется Альдред, про сына которого я скрывала информацию. Может, ну его, этот колледж? Сбежать и с концами. Как советовал Эртан.

Откуда, ну откуда он знает, что я принцесса?

Прежде чем войти, я постучалась. И, затаив дыхание, ждала, когда Альдред позволит войти. Нехорошее предчувствие мучило меня. Мужчине наверняка уже сообщили обо всем. Я видела, как они обменивались посланиями. Небольшая вспышка — и записка из руки Виктора исчезала, а появлялась у Альдреда. Так что он меня уже ждет.

— Войди, — раздался голос из-за двери.

— Добрый вечер.

Вместо ответа Альдред указал на глубокое кресло. Я уже была в этой комнате, когда выбрала его направление. Тогда, помнится мне, тоже было не очень уютно.

— Рассказывай.

— Что рассказывать? — пробормотала я.

— Все рассказывай. Когда ты видела моего сына, где, что он говорил, как выглядел, что делал, почему ты скрыла ото всех. А еще: как можно смотреть в глаза родителям, у которых пропал сын и знать о нем информацию, как можно быть такой дрянью, чтобы сбежать, когда погиб твой товарищ. Ну и наконец, откуда в деревенской идиотке такая неблагодарность ко всем, кто пытается вытащить ее из нищеты и обучить управляться с собственной силой.

Да... список внушителен. Если перед Виктором было стыдно, то сейчас мне хотелось провалиться сквозь землю. От Альдреда я никогда не слышала таких слов. Казалось бы, от него я смогу стерпеть любую грубость. Ан нет, оказывается, когда ты точно знаешь, что все, что он говорит — неправда, что он намеренно тебя выводит, это одно. А когда правда глаза колет, это совсем другое.

Начать я решила с простого. С Эртана и всего, что с ним связано. За исключением его последнего предупреждения.

Я повторила то, что говорила после ярмарки, рассказала, как Эртан просил у меня денег на базаре, и как я назначила ему встречу, решив выяснить, почему он сбежал. И как пришла с девчонками, намереваясь уговорить его вернуться. Как он коснулся Сеславии и сбежал.

— Это все, правда, — закончила я. — Больше я ничего не знаю и уж тем более не понимаю.

— Видишь, какая незадача. — Альдред заставил меня поднять голову. — Ты в своей жизни совершила две ошибки. Первую — когда родилась. А вторую — когда пошла ко мне учиться. Надо было стоять на своем и идти к Виктору. Он более мягок, нежели я. А еще не обладает некоторыми способностями. Так я, Оляна, чувствую ложь. И ты врешь. Или не договариваешь. Я не собираюсь тебя пороть, или с тобой беседовать. Но ты не выйдешь из этой комнаты, пока не расскажешь все.

— Я все рассказала!

Вот... попала так попала. Если Альдред не врет, и он действительно чувствует ложь, у меня серьезные проблемы.

— Нет, не все. Что ж, я дам тебе время подумать. Впереди долгая ночь, потом день. Рано или поздно тебе, дорогая, надоест здесь сидеть.

Ага. А может, рано или поздно, Виктор потребует отчета о нашем разговоре, и заставит меня отпустить. Потому что лишить меня ужина и запереть в одной комнате с не совсем нормальным преподавателем — это жестоко! Это, кажется, противоречит законам Тригора! Хотя я не уверена, есть ли там что-то о запирании студенток в комнате.

Альдред с минуту наблюдал за мной, а я старательно отводила взгляд. Потом он пожал плечами и отправился в кабинет.

Его можно было понять. Он думал, что информация как-то поможет найти Эртана. А в мое положение кто войдет? Для меня признание, что я принцесса, равносильно подписанию себе приговора. Виктор, конечно, выглядит добрым и всепрощающим, но давайте решим задачку. Что сделает король, если вдруг объявится потомок того, кого он сверг? При условии, что народ Тригора хоть и смирился с новой властью, от нее не в восторге.

Так мы и сидели. Я в кресле, Альдред в кабинете. Оба молчали. И, похоже, так могло продолжаться вечно. Я заворожено глядела на капли дождя, стекающие по стеклу. Снаружи снова начался дождь. Он-то меня и убаюкал. Уснула сидя, свернувшись калачиком, жалея себя и мучительно безуспешно пытаясь выбраться из западни, в которую сама себя и загнала.

Мне казалось, человек, заснувший в неудобной позе, не сможет спать долго и крепко. Но, видимо, прошедший день стал таким богатым на события, что я слишком устала. Ибо спала так крепко, что пробуждение было мучительно болезненным. Я ожидала, что придется слезать с неудобного кресла и разминать затекшие ноги, но, к собственному удивлению, обнаружила, что лежу головой на подушке, укрытая одеялом. И мягко так было, и лежать удобно, что я готова была уже продолжить сладкий сон. Если бы не звук чьего-то дыхания рядом.

Сердце забилось быстрее, когда я поняла, что это была не моя комната. Должно быть, Альдреда. Он же обещал, что не выпустит меня из комнаты. Похоже, обещание сдержал. И что, наблюдает?

Я села на постели и повернулась, чтобы сказать Альдреду все, что я о нем думаю. И вскрикнула, потому что фигура в темной комнате разительно отличалась от Альдреда. Просто черный силуэт... даже не человека, какого-то существа с огромными ушами, скрюченного и тяжело дышащего.

Вспыхнул свет. Я зажмурилась.

— Оляна? — в проеме появился Альдред.

И все, кроме него и меня в комнате никого больше не было.

— И чего ты так орала...

Он не закончил предложение, уставился на пол и явно сдерживал ругательства. Потому что вентиляционная решетка была вырвана с мясом явно изнутри. И повсюду валялись комья грязи.

— Что здесь было? — спросил он.

— Не знаю. Кто-то стоял... не знаю, кто. Я проснулась, а он стоял у постели, и ничего не делал. Наверное, меня разбудил грохот...

— Исключено, — отрезал Альдред. — Я бы слышал, я спал в кабинете. Поднимайся, пошли. Через вентиляцию у нас еще не лазили. Не замок, а дом для умалишенных!

Из вентиляции снова донесся какой-то грохот и, кажется, смех. Тут мои нервы уже не выдержали. Пока Альдред всматривался и прислушивался, я провела любимый прием, и отправила в темноту хода парочку электрических восьмерок. Почти сразу же грохот стал явственно различимым. Как и нецензурщина, почему-то имевшая голос Виктора.

— Ой! — под взглядом Альдреда мне как-то не хотелось смеяться, хотя ситуация вроде как и располагала.

— Что у вас там происходит? — в апартаменты вошел заспанный и злой Сомжар. — Виктор какой-то грохот слышал, поднял меня. Я ничерта не понимаю, Виктор полез проверять, и его бьет током! Оляна!

— Что? Это Виктор был у меня в комнате?

Вопрос был глупым. Виктор и то... существо несколько различались по комплекции. Да и по манерам, кстати, тоже.

— Все, я запутался, — объявил Альдред. — Пошли в обеденный зал, мне нужно кофе. Диван крайне неудобный, к слову.

— Виктор предлагал положить Олянку к себе, — будто бы напомнил ему Сомжар.

— Что?! — вот тут уже я запуталась.

— Пошли. — Альдред даже подтолкнул меня вперед. — Разберемся. Хотя, конечно, могу оставить тебя в комнате. Хочешь?

— Не очень, — ответила я, вспомнив крышку вентиляционной шахты, вырванную буквально из стены. — Я тоже кофе хочу!

— Тогда вперед, вопросы потом. Ты Виктора-то откачал? — это он уже Сомжару.

— Да чего с ним будет, — отмахнулся тот. — Ему иногда полезно получить. В целях профилактики. Хуже, что мы весь замок перебудили. Сибил пошла успокаивать Дарьку, а Сеславия еще в больничном крыле. Корта и Сошту я загнал обратно в комнаты по дороге сюда.

— Надо бы запереть, — сказал Альдред.

— С ума сошел? Мы так друг друга переубиваем.

— Но откуда они знали, что Оляна останется у меня?

— Может, объясните, что происходит? — не выдержала я. — Я думала, Альдред хочет, чтобы я ему что-то рассказала.

— Альдред хочет, — сообщил, собственно, Альдред. — Но из той информации, что у него уже есть следует, что Эртан или кто-то из его шайки за тобой придет. И потому ты спала у меня, а в твоей комнате дежурили Виктор и Сомжар.

— То есть, вы поняли, что случилось с Эртаном? Почему он меня преследует?

— Кофе! — напомнил Альдред. — Пока не выпью кофе, я не человек.

В обеденном зале, как и ожидалось, уже был накрыт стол. Кофе, бутерброды, какие-то сладости и фрукты. Меня, к слову, лишили ужина, но об этом я решила не упоминать и с удовольствием взяла предложенную Сомжаром чашку. И запустила зубы в огромный бутерброд с сыром.

Вскоре пришли и Виктор с Сибил. Король не выглядел помятым или больным после моего удара, и я окончательно расслабилась. Сидела, отходила от переживаний. И вроде как все забыли, что я провинилась. А может, только сделали вид. Виктор то и дело подкладывал мне в тарелку вкусные кусочки колбасы, а Сомжар подливал кофе. Хорошо было вот так сидеть со взрослыми, слушать их разговоры...

— Как ты уже, наверное, поняла, Эртан превращается в никту. Он сбежал, как только мы это поняли. Но что-то его держит рядом с замком. Почему-то это "что-то" — ты. Он говорил с тобой аж три раза после побега. А побег случился как раз накануне ярмарки. Мы подумали, что после сегодняшнего, когда пострадала Сеславия, он придет к тебе. Решили устроить засаду, но почему-то промахнулись.

— Сеславия теперь станет никтой? — я закусила губу.

— О, нет, — отмахнулся Виктор. — У нее всего лишь сильнейшее обморожение. Чтобы стать никтой, надо немного больше.

— А как становятся никтами? Как никтой стал Эртан?

Виктор, прежде чем ответить, помедлил.

— В принципе, — наконец произнес король, — слухи не врут. Чтобы стать никтой, можно съесть зараженное мясо. Думаю, дело в этом. Как ты уже знаешь, Эртан связался с некой группой лиц, которые хотели устроить провокацию на ярмарке. Не думаю, что здесь дело в высоких политических мотивах, скорее, сыграло роль желание в суматохе поживиться чем-нибудь. Но факт есть факт: Эртан каким-то образом с ними связался. А такие группы... они частенько промышляют охотой. Сама понимаешь, риск велик. Плохо, что мы не можем найти Эртана. А вот он, похоже, неравнодушен к тебе. Мы думали его поймать и ошиблись.

— А главное, умные какие, паршивцы. — Сомжар в сердцах хлопнул по столу. — Ежу понятно, что Оляна или осталась бы у себя, или, если бы мы заподозрили что-то, спала у Виктора! Ну как они ее нашли, не понимаю!

— Почему это ежу понятно, что я должна была остаться у Виктора? Мне вот непонятно!

— Ну, так ты и не еж, — хмыкнул Альдред. — Надеюсь.

— Олян, — Виктор снова подлил мне кофе, — у меня — самое безопасное место во всем замке. Если хочешь что-то защитить — оставь в моих покоях. Там и охрана, и защитные заклинания. Мы решили, что как наживку тебя использовать не будем и отправили к Альдреду. Но каким-то образом эти товарищи вычислили, где ты.

— Значит, кто-то в замке, — мрачно сказал Сомжар. — Скорее всего, кто-то из стражи. Они уже крали форму, чтобы остаться незамеченными.

— Погодите! — прервала их я. — Но зачем им нужно за мной охотиться?

Тут, конечно, хорошо вписывалось предупреждение Эртана. Но Виктор о нем не знал. Может, удастся раздобыть еще хоть какую-то информацию. А вообще, скверно, конечно, получалось. Сама я плохо могу защититься, а рассказать никому нельзя.

— Не знаем, — меж тем ответил Виктор. — Ход мыслей никт предугадать сложно, хотя какой-то логикой они явно руководствуются. Я предполагаю, что, быть может, они хотят достать меня, превращая моих студентов. Но в это верится слабо. Разведка работает, рано или поздно мы их найдем. А тебе уже хватит кофе и пора спать. Завтра занятий не будет, но все равно не дело так мало спать. Ляжешь у меня в покоях, там есть вторая комната.

— Э, Виктор, — Альдред протестующе поднял руку. — Ты не думаешь, что лучше оставить все, как есть?

Подумав пару секунд, Виктор кивнул.

— Да, ты прав. Олян, останешься у Альдреда. Я-то точно глаз не сомкну, мешать тебе буду.

— А там же...

Я вспомнила сломанную решетку и черноту вентиляционного хода.

— Второй раз не полезут, — не очень любезно сообщил мне Альдред. — Вставай, пошли.

После позднего и сытного ужина я вовсе не против была поспать. Тем более что виноватой меня вроде уже никто и не считал, никто не ругал и вообще как-то защищали. Хотя что-то и не договаривали. Поэтому я послушно шла вслед за Альдредом. Но один вопрос не удержалась и задала:

— Так вы не чувствуете ложь?

Тот мельком взглянул на меня.

— Только явную. Определить, все ты сказала, или что-то утаила, не смогу.

— А чего тогда издевались?!

Альдред остановился и повернулся ко мне. Как-то резко расхотелось продолжать этот разговор и вообще сон накатил...

— Оляна, я хочу найти сына. И если ты знаешь что-то, лучше скажи.

— Эртан сказал мне кое-что. — Я закусила губу. — Но это не поможет его найти! Я не вру! Это слишком личное и... то, что я не хотел никому рассказывать. Не знаю, как он узнал. Но просто... я не хочу сохранить свои тайны. Пусть они глупые еще, подростковые, но они мои! Если бы это было важным, я сказала бы!

— Откуда ты можешь знать, что важно, а что нет?

— Потому что не важно. — Я глубоко вздохнула и решилась на ложь. — Эртан кое-что знал о моей... кхм... симпатии к одному молодому человеку. Я думала, что Виктору это не понравится. И Сибил. Я хочу сохранить это в тайне.

— И кто же это нам нравится? — Альдред как-то странно усмехнулся.

Неожиданно для самой себя я уперлась спиной в холодную стену. Губы мужчины оказались нестерпимо близко. Вот... вляпалась опять. И ведь ночь глубокая, никого нет.

— Не вы! — нашла в себе силы ответить. Так возмущенно дернулась, что вышло, будто сама потянулась навстречу поцелую.

Но как такового поцелуя не вышло. Так, касание с привкусом кофе.

— Ну, не я, так не я, — пожал плечами Альдред.

Развернулся и как ни в чем не бывало потопал дальше. А у меня, помимо попыток успокоить собственное дыхание был только один вопрос. Он это серьезно?

— Твою мать! — раздался даже не крик, скорее, рык Альдреда из его покоев.

Быстро, прежде чем Альдред успел среагировать, я подскочила и спустя секунду уже была в комнате. На всю стену, над кроватью, красными буквами было выведено слово "Палач".

— Это не похоже на попытку навредить мне, — пробормотала я.

И, сама того не понимая, инстинктивно отодвинулась от Альдреда.

— Почему это появилось на вашей стене?

Он будто не слышал. Не отрываясь, смотрел на надпись.

— Потому что, — я обернулась на голос Виктора, — это Альдред убил прошлого короля.

Я ожидала чего угодно, только не равнодушия, которое вдруг накатило. Устала. Запуталась и устала, не хотела думать об отце, о перевороте и Викторе. Да и, признаться, предпочла бы не знать вообще, кто именно убил отца. Альдред и Альдред, Хранители с ним. А как все-таки иронична судьба. Дарит мне приют в замке Виктора, а позже — поцелуи с его... а ведь и правда, палач выходит.

— Оляна, выйди на пару минут, — попросил Альдред.

Спокойно попросил, но на меня не взглянул. Мечтая лишь наконец-то прилечь и поспать, я вышла за дверь. Села у стены, попыталась привести мысли в порядок, а, услышав приглушенные голоса, невольно прислушалась.

— Она нас не слышит? — это был Виктор.

— Нет, я наложил заклинание, — а это соответственно Альдред.

Вот только он зачем-то врал. Зачем? Хотел, чтобы я подслушала их разговор?

— Похоже, мы ошиблись. И навредить хотели не Оляне, а тебе. Тогда это многое объясняет.

— Зачем ты это сказал? — вдруг рыкнул Альдред. — Ты соображаешь вообще, что делаешь?!

— Ты ее поцеловал, — холодно отозвался Виктор. — Хоть и знал, что это недопустимо.

— Я — ее преподаватель! Виктор, демон, если тебя не устраивает, что я делаю, отыгрывайся на мне! Как теперь прикажешь ее учить? Что я ей объясню?!

— Тебе не надо больше ее учить. Оляна переходит ко мне. Не приближайся к ней.

— А она сама-то захочет уходить? У нее способности почище твоих будут.

— О, я не сомневаюсь, что ты бы с удовольствием ее обучил, — в голосе Виктора послышался сдерживаемый гнев. — Но держись от нее подальше, Альдред.

— Ты совсем свихнулся от ревности. Она же не игрушка, которую ты купил для себя. Она выбрала другое направление, выбрала другую подругу. Что, если выберет другого мужчину?

— Не выберет. Я все сказал, Оляна теперь учится у меня. Если увижу тебя на расстоянии хотя бы метра, отправишься обратно в свои снега.

— А на пары мои она тоже ходить перестанет? — Я почти представила, как Альдред усмехнулся. — И кто будет ее учить? Ты?

— Сомжар неплохо справляется в битвах, справится и с ее обучением. Все, ты свободен.

— Да уж, — протянул Альдред. — Не знал, что в тебе есть такие черты. Удивил.

— Знаешь, ты меня тоже, — отозвался напоследок Виктор и пинком распахнул дверь.

— Оляна, можешь возвращаться к себе, но я поставлю у твоих дверей охрану. — Из комнаты не выходить, если что-то нужно, зови стражников.

А я решила поиграть в дурочку:

— Что с Альдредом? Это ведь ему написали? Вы приставите к нему охрану?

— Да, приставлю, — сказал Виктор. — Думаю, будет лучше, если он займется расследованием этого дела. Нельзя, чтобы в замок можно было так легко проникнуть. Так что пока ты будешь учиться у меня, а все тренировки будет проводить Сомжар. Мне кажется, это была плохая идея — дать тебе выбрать Альдреда.

— А мне кажется, вы хотели дать мне шанс заниматься тем, для чего предназначена моя сила, — тихо сказала я.

Виктор замер на пару секунд. А потом тряхнул головой, словно избавлялся от непрошенных мыслей.

— Иди спать. Со всем этим мы разберемся позже.

А вот я тоже не знала, что в Викторе есть такие черты. Удивил так удивил, и то правда. Ревность? Он ревнует меня к Альдреду? Вот это поворот событий. К слову, ни тот, ни другой, мне даром не сдались.

На похороны Гевирга нас не пустили. Тело его забрали родители, а в обеденном зале Виктор устроил небольшое прощание. На этом все и кончилось. Мы с Дарькой пережили все это довольно легко, ведь почти его не знали. Сеславия хоть и выглядела немного подавленной, тоже не заостряла на всем этом внимания.

А в моей жизни творился бардак. На пары к Альдреду я не ходила из-за запрета Виктора. По официальной версии Альдред был занят расследованием чего-то очень секретного и очень важного. При этом на других студентов у него время было. Учил меня Сомжар, причем явно не понимая, что вообще от него требуется. Да, он был воином, но именно что воином, а не боевым магом. Все мои попытки рассказать, на чем мы закончили с Альдредом встретили сочувственное непонимание со стороны Сомжара. И в итоге всю неделю меня учили держать меч, выполнять простые приемы и, вот это оказалось полезно, правильно падать.

Не знаю, чего хотел добиться Виктор, выставляя Альдреда в моих глазах убийцей, но отношение мое стало ухудшаться именно к Виктору. Мгновенная вспышка злости на Альдреда прошла той же ночью, и я как следует подумала. Виктор — его король. Если Альдред и поднял меч на моего отца, то вряд ли из собственного желания. У него был приказ его короля, он его выполнил.

Зато поступок Виктора я оценила. Подставить друга, лишить меня возможности нормально учиться из-за какой-то совершенно непонятной ревности. Если на минуту предположить, что Виктору я нравлюсь, то становится еще противнее. В моем понимании любовь, влюбленность или симпатия не должны толкать на подлость.

Так что Альдреда я для себя оправдала, а Виктору заранее вынесла обвинительный приговор. И как бы он вокруг меня не бегал на занятиях, я не собиралась с ним любезничать. В особенно паршивые минуты даже хотелось бросить все, этот колледж, да и сбежать обратно в деревню. Там я себе работу найду, это точно.

Настроение мне поднял только один случай, произошедший в начале новой учебной недели.

Было раннее утро, я досыпала и досматривала последние сны, как вдруг приоткрытое окно, помимо запаха дождя, начало источать еще и дикий ор.

— Сеславия! — надрывался кто-то. — О, прекрасная Сеславия!

— Твою мать! — выругалась я.

— Сеславия! — больше это походило на предсмертную истерику раненного медведя. — Сеславия!

Он что, пытался петь?!

Поняв, что досмотреть сны и поспать еще полчасика мне не светит, я отправилась в комнату Сеславии.

Даже заспанная и в пижаме, Сеславия выглядела скорее мило, нежели плохо. Она зевала и долго пыталась сфокусировать на мне взгляд. Точно, у нее же занятия на два часа позже начинаются! Сибил вынесла мозг Виктору о том, как важно спать не менее восьми часов в сутки, и тот передвинул занятия Сеславии. Ложилась она вместе со всеми, в двенадцать. А вот собиралась утром минимум час. А я подняла ее в шесть утра и еще что-то требую.

— Слушай, там твой певун мешает мне спать. Обрадуй его сама. Он ошибся окном.

Врубилась Сеславия не сразу. Смотрела на меня, соображая, чего же я в такую рань хочу. А когда сообразила, округлила глаза.

— Нил! О нет... он пришел! Я думала, он пошутил, а он пришел!

Она опрометью кинулась к окну, что-то там высмотрела, а после умоляюще на меня взглянула.

— Оля-я-я! Пожалуйста, прогони его! Если Виктор увидит... А если Сибил?!

— Да кто это?! — не выдержала я.

— Потом расскажу! Просто выпроводи этого парня! Пожалуйста! Я... я напишу за тебя сочинение Виктору!

А вот это уже был серьезный разговор. Сочинение Виктору мне писать совершенно не хотелось. И раз уж Сеславия так любезно мне предложила помощь, а обещания она выполняла, надо бежать и уводить беднягу подальше от взора Виктора, который в последние дни пребывал в отвратном настроении.

Я забыла даже о том, что вышла в смешной бесформенной пижаме. Ночи становились прохладнее, и кружевные сорочки превратились из красивой ночной одежды в орудие пыток. Ибо спала я беспокойно и постоянно просыпалась без одеяла от холода.

В общем, как была, в пижаме и теплых носках, я рванула к выходу.

На лестнице едва не поскользнулась, но успела ухватиться за перила и удержаться. А вот пробегая мимо комнаты отдыха, бдительность потеряла. Была кем-то схвачена и затащена в комнату. Щелкнул замок и в голосе, который ко мне обратился, я узнала Альдреда:

— И куда это мы бежим?

Я уже собралась было орать, но почему-то не стало. Желание послушать, что скажет Альдред, было сильнее возмущения его поступком. Я даже напрочь забыла о просьбе Сеславии.

— Иди-ка сюда, пообщаемся, — собственно, говорил он это лишь для вида, ибо сам, не убирая рук, подвел меня к дивану. И усадил. Зачем-то к себе на колени. Чтоб не сбежала что ли?

— Мне вообще-то идти надо, — пробормотала я, чтобы хоть как-то скрыть недоумение и смущение.

— Обождут, — отрезал Альдред. — Я тебя весь выходной пытался поймать. Ты какая-то неуловимая.

Ну... весь выходной мы с Дарькой провели вместе. И в основном сидели у меня, что-то грызли и играли в настольные игры, которые утащили из комнаты отдыха. Сеславия еще презрительно фыркнула на наше занятие, когда зашла посмотреть, что это мы притихли.

— Слушаю вас, — осторожно сказала я.

После всего случившегося, а также увиденного и услышанного, я особенно не обольщалась. Сейчас как выдаст мне что-нибудь, из-за чего я опять спать перестану, и все. Но слова Альдреда меня удивили:

— Я хочу, чтобы ты ко мне вернулась.

Я попыталась извернуться и посмотреть ему в лицо, чтобы понять, серьезно он, или это такой изощренный способ надо мной посмеяться. Но вроде мужчина выглядел невозмутимым.

— На самом деле, я не против, — наконец сказала я. — Честно говоря, занятия у Виктора мне уже надоели. А Сомжар, бедный мучается. Я даже меч держать не могу нормально!

— Ну, так он бы еще тебе двуручный вручил, — хмыкнул Альдред. — У девушек мечи облегченные. Наконец, тебе нужен меч короче. Вообще тебе меч не подходит, я бы выбрал что-нибудь другое.

— Вот и я ему сказала. Только Сомжар вообще не представляет, чему меня учить. Он даже не боевой маг!

— Да понял я, — поморщился Альдред. — Виктор сделал ошибку и боится это признать. Так и вырастит нечто, не способное ни на что. Придется тебе кое-что сделать. Помнишь, твои очаровательные ушки уловили, я надеюсь, большую часть нашей с Его Величеством беседы?

Так и знала! Альдред специально дал мне возможность подслушать их разговор!

Пришлось кивнуть. Альдред едва слышно усмехнулся.

— Так вот, тебе надо пойти к Виктору и с ним побеседовать.

— На тему? — не поняла я.

— Придумай, ты же умная девочка. Скажи, что он ведет себя глупо, из-за ревности лишая тебя нормальной учебы. Скажи, что ты не его рабыня и выбираешь, с кем и как тебе целоваться, сама. Скажи, что такая якобы учеба бессмысленна и пользы будет больше, если ты вернешься в деревню.

— Ага, а он и впрямь решит меня отправить в деревню! Может, он не так уж не прав? Может, вам стоит пойти к нему и сказать что-то вроде "Виктор, я совершил ошибку, я не должен был трогать Оляну. Она моя ученица и вообще хорошая, талантливая, красивая девочка. Я больше не буду. Ну не выгоняй меня с работы!"

Альдред запрокинул голову и рассмеялся.

— Неплохой план, только ты не учитываешь некоторые вещи.

— Какие это например?

— Ошибок я не совершал. — Мужчина загнул один палец. — Да и врать как-то неудобно. Это насчет "я больше не буду".

— Что?! — Я сделала попытку слезть, но ожидаемо потерпела фиаско. С силой Альдреда мне не тягаться.

— Видишь ли, хорошая, талантливая и красивая девочка, ты развязала то, от чего сама будешь не в восторге. Теперь от тебя не отстанет ни Виктор, ни я.

— Я развязала?! Да вы с ума сошли! Это... это уже ни в какие рамки! Разбирайтесь между собой сами!

Альдред фыркнул.

— Ты смешно злишься. Видишь ли, я, в отличие от Виктора, играю честно. И поэтому предупреждаю: от тебя сейчас не отстанут. Это уже, знаешь ли, вопрос не только личных предпочтений. Я не люблю, когда мне что-то запрещают, а Виктор не любит, когда его запреты игнорируются.

— А я? Обо мне кто-нибудь из вас подумал? — почти с отчаянием проговорила я.

— А ты сама будешь решать, как быть. Смотри, сумеешь отбиться, молодец.

— Ага! Отбиться! Да я даже дернуться не могу!

— Я же не в прямом смысле. — Альдред закатил глаза. — Просто, если хочешь, чтобы я от тебя отстал, придется потрудиться не выдавать того, что чувствуешь.

— И что же это?

Со стороны двери раздался какой-то шум, словно кто-то шел к комнате. Явно кто-то крупный и тяжелый: стук шагов был отчетливо слышен. Альдред не то от неожиданности, не то по какой-то иной причине выпустил меня и сам поднялся.

— Тихо, — шепнул он, делая несколько шагов в мою сторону.

Я отступила. За дверью шаги остановились. И я вздрогнула от стука, такого непривычно громкого, казавшегося нелепым в утренней тишине замка.

— Там есть кто-нибудь? — голос принадлежал Виктору.

Альдред покачал головой, велев молчать. И его губы сова тронула улыбка, на тот раз какая-то хитрая. Он бесшумно и почти мгновенно преодолел расстояние между нами. Я не успела ни сообразить, чего он хочет, ни среагировать.

Наверное, ему нравилось целоваться в то время как Виктор стоял за дверь. Скорее всего, Альдред и поцеловал меня именно поэтому. Они, похоже, устроили некое соревнование, призом в котором была я, и мужчине грел душу тот факт, что Виктор и не подозревает, что происходит за запертой дверью.

Мне такое положение дел совсем не нравилось. В первую очередь не нравилось то, что волю к сопротивлению я будто бы потеряла. Можно ведь было сделать чертовски много! Можно было закричать, попытаться ударить Альдреда, укусить его, к примеру. А я замерла, прислушиваясь к реакции и, по правде сказать, немного грелась. Пижама от прохладного воздуха комнат, которые ночью не отапливались, не спасала. Против собственной воли я прижалась к Альдреду еще крепче.

Из этого оцепенения меня ввел голос Виктора и я отскочила, на удивление легко вырвавшись из объятий:

— Ты не видела вчерашние работы? Я оставил их в комнате отдыха, а она заперта.

— Я отнесла их в библиотеку, — это была Камил. — Комнату еще не открывала, у всех сегодня занятия с утра, а девчонок на растопку камина и уборку пока нет. Что-то пожелаете?

— Нет, — ответил ей Виктор, — спасибо. Просто заработался.

Их голоса затихали. Вероятно, они беседовали, удаляясь от комнаты. Какое счастье, что Виктор не додумался сюда заглянуть!

— Я же говорил, тебе будет сложно, — сказал Альдред, снова приближаясь.

Я отступила, на этот раз с твердым намерением не дать к себе прикоснуться.

— Диван, — сказал Альдред, как-то совсем уж странно ухмыляясь.

— Не дождетесь! — по-своему я истолковала эту фразу.

— Диван, — повторил Альдред.

— Да идите... Ой!

Пятясь, я не заметила диван, стоявший на пути. Споткнулась, перелетела через низкую спинку и оказалась где-то под столом.

— Я же говорил — диван, — равнодушно прокомментировал мой пируэт мужчина.

Война — значит, война! Так я решила, выбираясь из-под стола. Альдред надо мной откровенно издевался. Сменил тактику, выходит. От оскорблений к издевкам. Ладно, я тоже...

— Сеславия! О, прекрасная Сеславия! — нарушил мои мысли поклонник под окном.

Хорошо хоть не мой поклонник.

— Это еще что? — Альдред нахмурился. — Почему посторонний на территории замка?!

— Вы у меня спрашиваете? — резонно возразила я.

— Иди к себе, — словно ничего и не было, бросил Альдред. — Я разберусь.

Да, прости, Сеславия, не успели мы твоего поклонника спрятать. Теперь Альдред сдерет шкуру и с него, и с того, кто его на территорию замка пропустил, и с нас всех. Для профилактики. А мне почему-то больше всего хочется доспать, глаза слипаются. И думать как-то неохота, хотя надо бы все осмыслить и выбрать тактику поведения.

Если Альдред и Виктор и впрямь устроили разборки между собой с привлечением меня, то хоть в деревню обратно уезжай!

— Оляна! — взвизгнула Сеславия, когда я проходила мимо. — Ты почему не выпроводила его? Я же просила!

— Ну, извини, — буркнула я и почти не сопротивлялась, когда меня втянули в комнату.

Была там и Дарька. Она сонно рассматривала себя в зеркало и очень вяло причесывалась.

— Я едва успела его утащить, — подтвердила Дарька. — Альдред вышел, как всегда, злой.

— Ему я и попалась.

Раз не дают доспать у себя, досплю у Сеславии. И заодно послушаю, кем же был этот наш утренний певец. Неважный, к слову.

— Ты обещала рассказать, — напомнила я.

— А ты — увести его! Так что ничего я не буду рассказывать, раз уж ты...

— Мне тоже интересно, — безмятежно отозвалась Дарька. — Рассказывай, откуда он на нашу голову взялся. И ведь вернется! Сам сказал, что вернется.

— О, — застонала Сеславия и опустилась на стул. — Сибил меня убьет! И Виктор никогда не посмотрит! Я встретила его еще когда училась в столице. Помните, я рассказывала? Как только меня Виктор забрал, я оттуда ушла, конечно, но раза два возвращалась за вещами и документами. И немного... пофлиртовала с этим парнем. Совсем немного! Ну а он влюбился и теперь меня преследует.

— Но почему сегодня? — удивилась Дарька. — Я имею в виду, он же мог выбрать любой момент! И сегодня — самый неподходящий.

— У меня день рождения, — вздохнула Сеславия. — Вот он и пришел. Поздравлять.

— День рождения? — Дарька отвлеклась от созерцания собственного отражения. — А чего не сказала?

— А зачем? — Сеславия пожала плечами. — Есть и есть. Не люблю. Не праздную.

Я разочарованно вздохнула. Не из-за сожаления о Сеславином дне рождении, а из-за необходимости встать с мягкой кровати и обрадовать разговором Виктора. Ну, и переодеться следовало. Тем более что появился еще один повод навестить нашего короля. Более веский, нежели мое желание вернуться к Альдреду в ученицы.

Если Альдреда каждое утро можно было встретить на тренировочной площадке, то Виктор предпочитал физической зарядке интеллектуальную. И обычно заседал в библиотеке. Его можно было найти там перед завтраком, во время перемен. Лишь днем и вечером он освобождал библиотеку для нас, а порой и не думал уходить, наблюдая, как мы занимаемся. Так что я не сомневалась, куда следует держать путь.

Сегодня я надела не слишком длинное темно-синее платье, а волосы зачесала, чтоб не мешались. Не стала краситься, хоть Сибил и настаивала, отказалась от каблуков. В общем, выглядела как нельзя лучше для нормального серьезного разговора.

Мой стук был удостоен ответа не сразу. Но едва короткое "войдите" нарушило звенящую тишину, я решительно распахнула двери.

Виктор сидел за столом, что-то писал и выглядел уставшим. Пожалуй, можно было сказать, что Виктор красив. Это я отметила еще при первой встрече. Красив — да, но вот приятен... вряд ли.

— Оля... проходи. — Он кивнул на диван. — Что-то случилось?

— Я хотела с вами поговорить. О том, чтобы вернуться к Альдреду.

— Сейчас это невозможно, он очень занят.

Глубоко вздохнув, я сказала то, что хотела. И то, о чем просил Альдред:

— Он не занят. Я слышала ваш разговор. И хочу сказать, что...

Виктор прервал меня тихим смехом.

— Значит, он соврал. Дал тебе подслушать... да, я повелся, как школьник. Что ж, в этот раз он меня обыграл. А тебе урок на будущее: не стоит недооценивать друзей, которых к себе приблизил. Они могут быть опаснее врагов.

— Слушайте, — я постаралась вежливо улыбнуться, — мне не нравится эта игра. Альдред обыграл вас, или наоборот, мне не нравятся правила! Потому что играете вы мной!

— Оляна, — Виктор выглядел словно добрый дядюшка, объясняющий непутевой племяннице, почему на небе совсем нет солнышка и так часто гремит гроза, — ты плохо понимаешь, что происходит. Альдред ведет себя глупо, как ребенок. Я запрещаю ему приближаться к тебе, а он меня игнорирует. Альдред ведет себя, как порядочная скотина. Ты его ученица, ты студентка колледжа, ты молода, у тебя впереди вся жизнь. Альдред давно не мальчик, у него своеобразные взгляды на жизнь, на девушек и на отношения с ними. Он видит в тебе новую игрушку, с которой ему хочется поиграть. Это ведь забавная ситуация, согласись? Между вами с самого начала возникла неприязнь, а твои способности просто вынудили тебя прийти к нему. Он чувствует власть и ожидаемо хочет ею воспользоваться. Он не понимает, что для тебя все это может стать не игрой, а жестокой реальностью. А ты не понимаешь, к чему все это может провести.

Виктор рассеянно провел рукой по столешнице.

— Он ведь взрослый мужчина, Оляна. У него потребности и... скажем так, образ жизни, разительно отличаются от всего, к чему ты привыкла. Я пытаюсь не допустить в коллективе отношений, потому что это приведет к катастрофическим последствиям. Альдред, что называется, встал в позу и не видит очевидного. А мне что делать? Допустим, я закрою глаза на все, что видел, вы зайдете дальше. И что? Дайте Хранители, это закончится счастливой жизнью и свадебным праздником во дворце. Но ты сама-то в это веришь? Вероятнее всего, я буду разрываться между другом, которого столько лет принимал со всеми недостатками, и ученицей, за которую несу ответственность, и которой будет больно. Я такого выбора не хочу. И тебя вряд ли эта ситуация порадует.

Он говорил мягко и уверенно. Не было ни капельки лжи в его словах, все было логично и как-то по-взрослому. Так объясняла мне мама простые вещи: почему нельзя оставаться на ночь у подруги, почему нужно есть суп в обед и кашу на утро, почему нельзя бегать под дождем. И маму я слушала, делая те выводы, которые ей были нужны. А вот Виктора мое сознание принимать отказывалось, хотя все его слова стройно ложились на то, что я видела.

— Проблема не в том, чего хочет Альдред, — сказала я. — Проблема в том, чем это аукнется мне. Я не могу учиться тому, к чему у меня есть способности. Сомжар не учит боевой магии, он учит, как надо махать мечом и давать в глаз! Что до Альдреда... между нами действительно возникла неприязнь, и она сохраняется до сих пор, отрицать я этого не стану. Но он учит тому, что мне интересно. Он учит тому, что у меня получается. И ради этого я готова потерпеть его характер. А вот ваш поступок меня разочаровал. Вы ведь сказали, что Альдред убил... предыдущего короля только чтобы вызвать у меня неприязнь. Так не поступают.

Я поднялась, не давая Виктору возразить. Кажется, цель была достигнута.

— В правилах колледжа ничего нет про отношения между преподавателями и учениками. А мне нет смысла оставаться здесь, если я не могу учиться. Благодаря вам, Виктор, я поняла, что способностей не лишена. А значит, университет Двуледа с удовольствием примет меня. А теперь извините, мне нужно на завтрак.

— Оляна! — вдруг рявкнул Виктор так, что мой боевой настрой быстро испарился.

Он обогнул стол и оказался возле меня.

— Не забывай, пожалуйста, что я не только твой преподаватель, но и король. Не пытайся меня шантажировать. Ты не вернешься к Альдреду. Точка.

— Я в вас разочарована.

А что мне оставалось? Спорить? Так против фразы "нет, и точка", приема не существует. Он здесь хозяин, а я либо принимаю его условия, либо нет.

— Почему ты так хочешь к нему вернуться? Он тебе нужен?

— Вы не можете поверить, что я хочу учиться? Что мне нравится, чему он учит? Что его фраза о том, что я буду работать в охране или патруле, запала мне в душу? Почему вы все переводите на уровень каких-то отношений...

— Потому что ты его поцеловала, Оляна. И потому что ты не соображаешь, что делаешь.

— О, Хранители! — мне захотелось ударить любом косяк. — Знаете, хорошо, что Альдред дал мне подслушать ваш разговор. Я хотя бы избавилась от иллюзий относительно вас, Виктор. У меня совсем мало жизненного опыта, чтобы понять, что из себя представляет человек. И я, похоже, принимала вас совершенно за другого человека. Извините, я пойду.

— Пусть так. — Виктор кивнул. — Зайди к Камил, смени значок. Теперь ты в моей группе.

Я поморщилась: "кто бы сомневался!".

— Ах да, — я вспомнила, зачем еще приходила, — у Сеславии сегодня день рождения. Впрочем, не думаю, что вас это волнует. У вас поразительно оригинальные понятия о заботе. До скорого.

Оставив Виктора в одиночестве, я вышла из библиотеки. И даже замерла, в раздумьях. То ли сходить к Камил, то ли отправиться прямиком на завтрак. Нет, сначала к Камил.

Та встретила меня, как всегда, равнодушно. И лишь спросила, чего я хочу.

— Мне значок новый, я в группу Виктора перешла. Нужен синий.

— Старый где? — спросила женщина, копаясь в ящике.

— Сломала, выбросила, — сказала я.

Вскоре Камил извлекла из недр ящика новый значок Королевского Колледжа, с вставленным синим камушком. Я крепко сжала холодную сталь, но надевать не стала. Сунула в карман платья, мельком глянула в зеркало. А жаль... я уж привыкла было к небольшому значку на груди, сверкающему красным. И к пробежкам я привыкла. И к ежедневным изнуряющим тренировкам. Но больше всего я привыкла к магии.

На завтрак я плелась, как на казнь.

А после, на паре у Виктора устроила небольшое представление, которое, надеюсь, заставило его задуматься о смысле всего происходящего: сочинение-то я так и не написала. А сдавать надо было. Но злость после утреннего разговора кипела так сильно, что мне было плевать, отчислит он меня, накажет, лишит ужина, комнаты, руки, ноги. Да хоть головы!

Вообще все это походило на начало серьезной депрессии, ибо если в начале учебы мне было страшно, но волнительно, то сейчас во мне боролись злость и равнодушие. Пока что злость выигрывала, но надолго ли?

— Оляна? — Виктор остановился у моего стола. — Где твоя работа?

— Не сделала, — буркнула я, не глядя на короля.

— Почему? Что-то вызвало у тебя затруднение?

— Мне не интересно, — и сложила на груди руки.

Понимала, что веду себя, как ребенок, вот только Виктор вел себя не лучше в ситуации с моим обучением.

— Не интересно. Вот как. А ты думаешь, в этой жизни мы всегда занимаемся тем, что нам интересно? Ты считаешь, можно не учить историю королевства, в котором живешь?

Я подняла глаза на Виктора. Он хмурился и выглядел каким-то озабоченным. Он что, не злился на меня, а волновался?!

— Я считаю, можно не выполнять дурацкие задания, — проговорила я.

Дарька округлила глаза и закрыла рот ладошкой, будто испугавшись, что это не я так говорю с Виктором, а она сама.

— Оляна, ты выполняешь задания Сибил, Риран, Сомжара. А мои не хочешь. Ты вторую пару сидишь, никак не реагируя на мои лекции. Почему?

— Потому что мне не интересно.

И уставилась в одну точку, не желая больше смотреть на преподавателя.

— Олян, давай выйдем, поговорим, — наконец со вздохом произнес Виктор и, обращаясь к остальным, добавил, — а вы пока готовьте тезисный план по вопросу "развитие и культура бытовой магии в Тригоре, ее отличия от магии других королевств".

Упираться дальше было просто опасно, поэтому я послушно встала, проследовала за Виктором в коридор и прислонилась к холодной стене. Что бы он ни сказал, настроения это мне не прибавит.

— Оляна, в чем дело? Я так понимаю, ты обиделась. Но не настолько же, чтобы так себя вести! Послушай, ты можешь злиться на меня, ссориться со мной, но учиться-то должна!

— Должна? Потому что вы так решили?

— Оляна, прекрати. Это глупо. Хорошо, я понимаю, сегодня я на тебя накричал. Прости меня, ладно? Просто... это сложно, когда что-то выбивается из-под контроля. Не нужно себя так вести. Ты не надела значок.

Он помолчал, глядя куда-то в сторону, а я мечтала, чтобы меня просто оставили в покое.

— Слушай, давай не будем друг на друга злиться и совершать ошибки? Альдреду я дал отпуск, он навестит родителей, отдохнет. Когда вернется, мы поговорим и решим вопрос с твоим обучением, хорошо? Все вместе сядем, все обсудим и найдем решение, которое никому не навредит. Ты будешь развивать свои способности, Альдред будет тебя учить, но и про остальные предметы не станешь забывать. И все образуется, ладно? Дождись его, не усугубляй ситуацию. Всего месяц, и он вернется. А там ты еще получишь Артефакт, и уже будешь учиться не какой-то слабенькой магии, а настоящему, серьезному делу. Устроит тебя такой вариант?

Ему честно?

— Я не хочу больше здесь учиться. Я возвращаюсь домой.

— Что? — Виктор моргнул. — Что ты сказала?

— Я не хочу больше здесь учиться, — четко и громко повторила я. — Это было ошибкой. Мне плохо здесь. Я возвращаюсь к родителям.

С этими словами я решила не мучить себя и Виктора, направившись к себе. Но король ловко ухватил меня за руку.

— Что это значит?

— То и значит. Я уезжаю. Вам надо найти новую студентку. Мне не нравится колледж, не нравятся порядки здесь, мне не нравится учиться. И мне не нравятся ваши с Альдредом игры. Я хочу домой. Пусть я буду лекаркой или чьей-нибудь женой, но я хотя бы буду чувствовать себя лучше, чем здесь. Не делайте вид, что не понимаете. Это не только из-за вас с Альдредом, сразу было ясно, что я не здешняя. Так что незачем. Я уезжаю.

— Погоди... погоди! Оляна, ты что? Ты же талантлива! Ты хотела учиться!

— Что толку от этого таланта?

— Я же сказал, мы решим этот вопрос!

— Не хочу ваших решений. Домой хочу, понимаете? И Артефакт я не хочу! И магию не хочу! И замок этот не хочу! Я! Уезжаю! Домой!

— Да погоди ты! — рявкнул Виктор. — Пошли ко мне в кабинет.

— Незачем. Я лучше пойду, соберусь. Хотя у меня и вещей-то нет...

Решение пришло спонтанно. Но едва я все сказала, накатило такое облегчение, что захотелось смеяться! Я сразу вспомнила родителей, придумала, что буду делать. Мама, естественно, попросит ей помогать. Буду учиться чему-нибудь, да хоть готовке. Выйду замуж. И не увижу больше столицу Тригора с ее стражниками, ярмарками и свалками, Виктора, Альдреда, никт.

Жаль, конечно, с Дарькой расставаться, но я всегда могу приехать в город и увидеться с ней в ее выходной. Да, это правильное решение. Самое правильное. Три года жить и ненавидеть Виктора я не выдержу.

— Оляна, — мужчина в который раз вздохнул, — ладно. Давай так, ты сейчас иди к себе, а после занятий поднимись в мой кабинет, мы все обсудим.

— Нам нечего обсуждать, это мое решение, я имею на него право.

Ага, нашла, чем напугать короля. Решением. Он сейчас прикрикнет, и как миленькая я останусь в колледже, буду писать по сочинению в день и носить кружевной воротничок.

— Нам надо обсудить многое, Оля, — отрезал Виктор. — Я хочу услышать все причины твоего решения, услышать, что ты собираешься делать, увидеть письменное заявление, и, если понадобится, организовать твой безопасный отъезд. Не собираешься же ты уезжать самостоятельно? Я тебя привез, я несу ответственность перед твоими родителями. Оляна, я сейчас не прошу, а приказываю. Здесь тебя держать силой никто не будет, но порядок соблюсти ты обязана. Все, ступай.

Что ж, почти победа. Все же Виктор был довольно странным. В какие-то моменты он казался мне удивительно веселым и приятным, а в какие-то мерзким. Его поступки внушали то страх, то удивление. Мне нравилось его отношение к студентам, но пугало прошлое, унесшее жизни моей семьи. Мне нравилось, что он делает в Тригоре — его образовательные программы и помощь нуждающимся, но проблема никт беспокоила с каждым днем все больше и больше. А странная ревность, которую он маскировал под заботу обо мне, заставившая подставить друга... нет, Виктор не был принцем из сказки.

Не его ждала принцесса.

В кабинете Виктора мы были вдвоем. Хотя и Сибил, и Риран, и Сомжару он уже сообщил, что я устроила на занятиях. Сибил смотрела с откровенным неодобрением, Риран, похоже, жалела меня — как лекарка, она явно видела, что я слишком уж сильно устаю.

Ребятам ничего не сказали.

— Ты уверена? — в который раз спросил Виктор.

Все в его кабинете было направлено на то, чтобы убедить меня остаться. Тяжелые шторы были задвинуты, отделяли меня от хмурого промозглого вечера. На столике стояла дымящаяся чашка с мятным чаем, на тарелке аппетитно расположились небольшие пирожные.

Но я отнюдь не выказывала желания ругаться, кричать или биться в истерике. Напротив, с удовольствием выпила с Виктором чаю и съела несколько сливочных пирожных. Мне было так хорошо, я предвкушала возвращение домой и воспринимала оставшиеся часы в колледже, как... ну, пребывание в гостях, положим.

— Я уверена, Виктор, — в который раз сказала я. — Я хочу домой.

— Насовсем? Не в отпуск на неделю? Не погостить, пока не придешь в себя? Навсегда? Ты понимаешь, что никогда сюда не вернешься?

— Да. Навсегда.

И я упрямо встретила взгляд короля, который уже не знал, как еще меня об этом спросить.

— Да уж, преподаватель из меня дерьмовый, — наконец усмехнулся он. — Не уследил я за вами. Гевирг погиб, ты уходишь. Я не вижу ничего, что вас мучает. Придется напоминать себе, что нельзя заводить детей.

— Вы нас не знаете, — сказала я. — Как вы можете понять, что что-то не так? Это нормально. Просто... не моя это среда. Я деревенская, я не привыкла ко всему этому, к магии, к роскоши. Не мое, вот и все. Вряд ли здесь виноват ваш преподавательский талант.

— Оляна, ты не передумаешь? Пока есть шанс? Мы ведь можем тебе помочь. Отправим тебя в дом отдыха, найдем хорошего лекаря, поможем тебе почувствовать себя лучше.

— Виктор, я не сплю почти. И буквально заставляю себя подняться с кровати. Я не могу больше делать вид, что все в порядке. Я просто хочу домой. Отпустите меня.

— Ладно, — он как-то обреченно махнул рукой, — только поедешь утром, хорошо? Чтобы не попасть в какую-нибудь скверную историю. И тебя проводит Сомжар.

— Спасибо. — Я облегченно улыбнулась и поднялась с дивана. — Есть много одаренных ребят.

— Такую, как ты, не найти, — улыбнулся Виктор. — Вы все уникальны. Чем ты будешь заниматься?

— Не знаю... может, попрошу маму учить меня лекарскому делу.

— Тебе не нравится лекарское дело.

— Дома все видится по-другому, — возразила я. — Не знаю, что выберу. Хотите, я напишу вам?

— Напиши, — согласился Виктор. — Если будет что-то интересное, напиши. Выйдешь замуж — пригласи хоть, подарок сделаю.

Он подошел почти вплотную и провел рукой по моей щеке.

— Жаль, что не получилось с Артефактом.

— Я думаю, нет. Не всем магия идет во благо. Мне, похоже, шла во вред.

Виктор пригладил мои взъерошенные волосы и тяжело вздохнул. Ради манящей свободы я даже готова была вытерпеть это дурацкое прощание. Которое, впрочем, со стороны, наверное, казалось милым.

За исключением одного.

Я не верила ни единому слову Виктора, ни единой его сочувственной улыбке.

Виктор постучал по бокалу и поднялся. Все притихли, ожидая, что же такого скажет король. А я, похоже, знала, в чем причина слишком уж изысканного ужина и вина, которое всем налили. И не могла сказать, что меня это не тронуло. Все же приятно, когда о твоем уходе печалятся. Дарька вон точно не обрадуется будням без меня. Оставить ее с Сеславией... хорошо, что Виктор не использовал этот аргумент, точно уговорил бы остаться.

— Дорогие студенты, преподаватели, — он откашлялся. — С сожалением сообщаю, что завтра от нас уходит Оляна.

Дарька, которой я уже сообщила, чем кончился разговор в коридоре, шмыгнула носом. Сеславия уставилась на меня, как на умалишенную. С Кортом и Соштой мы почти не разговаривали, так что их реакция меня мало заботила.

— Ты с ума сошла! — прошипела Сеславия.

— Оставайся! — поддакнула ей Дарька.

Я лишь покачала головой и обратила внимание на Виктора, который явно хотел что-то добавить.

— Так уж вышло, что ваш год начался неудачно. Сначала пропал Эртан. И теперь я точно могу сказать, что с ним случилось. Он стал никтой.

Заявление не было встречено удивлением. Все и так догадались, девчонки — по моим рассказам и увиденному. Парни... просто догадались, или же давно были готовы к чему-то подобному.

— Гевирг погиб, — тяжело вздохнул Виктор. — Оляна приняла это решение, и я ее поддержал. Поддержите и вы: не уговаривайте остаться, дайте самостоятельно все решить. Оляна, надеюсь, ты приедешь на церемонию вручения Артефактов?

— А... можно? — удивилась я.

— Твои подруги будут получать Артефакт, почему нет? Мы будем рады видеть тебя. Пиши письма, не забывай. Пусть ты была с нами не так долго, я лично к тебе привязался.

— Хорошо. — Я отпила вина.

Голова приятно кружилась. Эйфория от осознания, что вот еще немного — и я окажусь дома, мешалась с алкоголем, и я любила даже Виктора. Только пустое место Альдреда резало глаз. Что он сказал бы по поводу моего ухода? Наверняка обозвал слабачкой, которая чуть что, ноет и бежит к мамке под юбку. А чем, собственно, он лучше? Тоже ведь сбежал к родителям.

— Не везет Виктору, — словно подслушав мои мысли, сказала Дарька. — Троих студентов лишился.

— И преподавателя, — хмыкнула Сеславия. — Альдреду, по-моему, хуже. У него сын сначала связался с каким-то отребьем, потом пропал, потом стал никтой, что, считай, смерть. Потом один ученик выбросился с башни, вторая отказалась учиться. Неудивительно, что он уехал.

После этих слов я почувствовала уколы совести. Альдред действительно лишился почти всего, что у него здесь было. А может, и всего. Вряд ли их дружба с Виктором после всего восстановится. Но я точно ему не помощник и гораздо больше пользы от меня будет, если я уеду и оставлю все.

Я отставила в сторону бокал и потянулась к графину с кефиром. Настроение резко испортилось.

— Все, к чему я прикасаюсь, проклято.

Отпила из кружки и поморщилась:

— Вот и кефирчик прокис.

Дарька фыркнула, сочтя мои слова за шутку. Но ведь... ведь не шутка! Эртан откуда-то знал, что я принцесса. Гевирг погиб из-за того, что Альдред спас меня, а не его. И с Виктором они рассорились из-за меня, из-за этих проклятых поцелуев. Лучше и правда, уехать и не вспоминать об этих сумасбродных неделях, когда я всерьез готовилась служить человеку, убившему родителей.

— У нас еще есть повод для вина, — вдруг произнес Виктор. — Сегодня день рождения у чудесной, красивой и талантливой девушки Сеславии.

Сеславия округлила глаза и покраснела. Не забыл... молодец.

Виктор подошел к нашему столику, ловким движением сотворил розу и протянул пунцовой Сеславии. Кто бы мог подумать, что ее, девушку, которая может танцевать с шестом перед всем колледжем, смутит поздравление с днем рождения. Потом я вспомнила, что Виктор, вроде как, нравился ей. И, похоже, чувства эти были искренними.

А Виктор меж тем протянул девушке симпатичную бархатную коробочку. Сеславия себя уже в руки взяла и теперь на ее губах играла картинная улыбка во все зубы, глаза блестели от слез, а дыхание театрально сбивалось, когда она открывала подарок. Мы с Дарькой переглянулись и хихикнули. Может, танцовщица Сеславия и хорошая, но вот актриса...

— Спасибо, спасибо большое! — лепетала она.

Я одним махом допила вино, и в этот же момент подали красивые и на вид вкусные рулетики из киви и мака. На рулетике Сеславии горела свечка. Но та не обращала внимания на угощение, она примеряла красивые серьги с рубинами и, похоже, отчаянно жалела, что нигде рядом нет зеркала.

После ужина, когда я уже укладывалась спать, чувствуя, что вряд ли засну перед отъездом, ко мне зашел Виктор. Весьма деликатно постучал, откашлялся и спросил:

— Все собрала?

Я вяло махнула рукой в сторону небольшого рюкзака. Мне и собирать нечего было: только те вещи, что я покупала в городе на стипендию, да кое-какие записи и рисунки.

— Нет, Оляна, так дело не пойдет, ты должна забрать вещи.

— Они не мои.

— И что мне прикажешь с ними делать? Носить самому? Их шили для тебя, покупали тебе, в конце концов, ты их носила. И тебе идет этот цвет. Давай, собери вещи, Сомжар не надорвется.

Я слабо улыбнулась. Сомжар был единственным из их компании, кто вызывал у меня симпатию.

— Хорошо, спасибо.

Виктор огляделся, словно искал повод, чтобы еще о чем-нибудь поговорить.

— Олян, ответь на один вопрос, — сказал он. — Только честно. Ты ведь больше не моя ученица. Помнишь, я как-то провожал тебя, после позднего ужина. И хотел поцеловать, а ты отстранилась. Почему от меня ты отстранилась, а от Альдреда нет?

Я хмыкнула:

— А вы пробовали вообще из его лап вырваться?

Виктор как-то даже задумался.

— Ты знаешь, — медленно проговорил он, — Альдред меня не хватал. И целовать не пытался. Слава Хранителям.

— Ну, вот и ответ. — Я представила себе эту картину и изрядно повеселилась.

Потом демонстративно достала пижаму и сбросила туфли, намекая, мол, собираюсь спать.

— Вот и все. — Виктор намек понял и направился к двери. — Завтра тебя проводить не смогу, с утра дела. Я так понимаю, обнять и поцеловать тебя ты не дашь.

Я покачала головой. Еще не хватало обниматься и целовать. Альдред разрешения не спрашивал, этот хоть вежливый, и на том спасибо.

— Извини.

— Это вы извините. Я ж вас подвела.

— Бывает. Мы не всегда делаем правильный выбор. Но постарайся больше не ошибиться, судьба второй шанс дает очень редко. И надеюсь, мы еще встретимся. При радостных обстоятельствах. Спокойной ночи.

Дверь тихо закрылась. Комната погрузилась во тьму. И я с облегчением упала на кровать, не раздеваясь. Завтра. Завтра я буду дома.

И не надо мне ни мести, ни места при дворе. Я начинаю ценить свою семью и место, где я выросла. Там не лицемерят и не играют с людьми.

Утренняя прохлада была вкусной. Именно так — вкусной, свежей, приятной.

Мы с Сомжаром выехали рано утром. Для нас даже завтрак специальный организовали. Виктор велел, чтобы мы прибыли к концу рассвета, так что я едва успела попрощаться с Дарькой, выдернув ее из постели. Она опять принялась шмыгать носом и развеселилась, только когда Сомжар пообещал свозить ее ко мне в гости на каникулах.

Потом мы поехали.

Тучи, конечно, никуда не делись. Они висели на Тригором низко, огромные слоистые облака. Плавно переходящие в серое небо. Но дождя не было, лишь с веток, когда мы ехали по лесу, капала вода. Сомжар крепко держал меня, не позволяя свалиться с лошади.

— А можно вопрос? — обернулась я, когда впереди уже показалась деревня.

Мне вдруг стало страшно. Как отреагируют родители на мой внезапный приезд?

— Почему тогда, когда мы ехали в замок, ты вез Дарьку, а не ребята? Ты ведь был ранен.

Сомжар задумался.

— Ты на церемонию вручения придешь?

— Собираюсь. Дарька очень просила, а что?

— Там и расскажу, — хитро улыбнулся мужчина. — Не вертись, свалишься.

В деревне никого не было, встречать нас никто не вышел. Дорогу развезло после недавней грозы, и Сомжар ехал по поляне, чтобы грязь не попала на мои светлые сапожки. Я, конечно, зря их нацепила, но они никак не влезали в чемодан, а были такими красивыми... в общем, не удержалась я покрасоваться перед родителями и сестрами.

Когда лошадь остановилась у дома, у меня защемило сердце. Я всерьез собиралась навсегда остаться в городе? Как бы я жила без этого дома? И без запаха свежего хлеба по утрам?

— Вот тут я тебя и высажу, — решил Сомжар. — Относительно сухо. Точно не хочешь, чтобы я зашел в дом?

Еще в начале пути я попросила Сомжара, если это будет возможно, не встречаться с моими родителями, объяснив это нежеланием их смущать и расстраивать. Они по первости наверняка подумают, что меня выгнали из колледжа, и пройдет время, прежде чем я все объясню.

— Точно. Напугаешь детей. Они, знаешь ли, не любят мужиков с оружием, — я многозначительно покосилась на меч. А вещи занесет папа.

— Тогда давай, удачи, Олянка. Зря уехала, у нас весело будет, это я обещаю!

— Пока.

Напоследок Сомжар стиснул меня в объятиях и расцеловал в обе щеки. Вот если бы он всем заправлял, я бы осталась. Два светлых воспоминания о колледже: Сомжар, да Дарька.

Я проводила его взглядом и, вздохнув, направилась в дом. Постучала, а когда дверь открылась, широко улыбнулась маме.

— Оля, — растерянно пробормотала та. — В гости?

— Я вернулась. Насовсем.

С пару секунд мама молча рассматривала меня, будто видела впервые. Наверное, так оно и было. Одетая, не как деревенская, причесанная, накрашенная. С обрезанными волосами, покрытыми лаком ногтями. И духами несло еще поди... А кожаные курточки, наподобие той, что была на мне, деревенским и вовсе не были доступны.

— Ой! — спохватилась мама. — Проходи, садись, отдыхай. Сейчас завтрак сделаю! Отец за грибами ушел, а малышня еще спит.

— Там чемоданы на крыльце, скажешь папе, чтоб занес? Вещи.

— Ты еще и с вещами? Садись, рассказывай, что случилось. Тебя король обидел, да?

Вскоре по чашкам был разлит ароматный мятный чай, на большое блюдо уложены вчерашние пирожки, а еще — большая вазочка последних в этом году ягод. Такой простой еды у Виктора не было, а сейчас она казалась до безумия вкусной. Я рассказывала все... или почти все. За исключением поцелуя Альдреда. Об этом я почему-то хотела умолчать. И выходило, будто Виктор обиделся, что я выбрала не его предмет. Да... простите, Ваше Величество. Чуть-чуть соврала.

— И правильно, — когда я закончила, сказала мама. — Хорошо, что ты вернулась. Тебе там не место. Знаю, по крови ты — принцесса, но что было, то прошло. Ты сможешь быть счастливой и здесь. А если действительно одаренная, попробуй поступить куда-нибудь еще. Не обязательно в колледж или университет. Быть может, в какую-нибудь школу. Получи профессию, останься в городе. Не лезь в высокие игры с магией и властью, иначе всю жизнь потратишь, чтобы сохранить что-то одно.

— Да, наверное. Просто я думала, это просто: выучиться, объявить, что я — принцесса. И Тригор твой. Тучи ушли, народ радуется, я — в красивом платье, куча придворных. А на деле... Ой, мама, я тоже рада, что вернулась. Жаль немножко магию, она мне нравилась. Но в остальном я чувствую себя здорово. И мне пришла в голову идея... как думаешь, может, организуем для детишек школу?

— У нас есть школа. — Мама нахмурилась. — Зачем нам еще одна?

— Нет, другую. Там они будут играть, рисовать, танцевать. Проводить время в безопасности, пока их родители работают или отдыхают. Я могла бы чем-то таким заняться. И плата будет небольшой: или денежка, или, допустим, еда, которой мы будем кормить детей.

— Это интересно. Тебе стоит сходить к старосте, возможно, он тебе поможет.

— Нам бы только помещение...

Идея пришла совершенно внезапно, но жутко мне понравилась. Я вспоминала Сибил с ее уроками и думала, что могла бы найти деньги на содержание и вообще... заняться чем-то важным, но не в государственных масштабах. Да, это мне подходило.

— Можно я пойду к старосте сейчас? — спросила я, забыв, что, вроде как, взрослая.

— Сейчас? А ребята? А папа?

— Папа придет часа через полтора, я его знаю. Ребята спят, зачем будить? Только рассвело. А староста уже точно на ногах, я видела, как у них из трубы дым идет. Лучше сейчас, пока он не занят. Я же просто поговорю! И пока я такая, красивая, одетая. Он мне поверит! Пожалуйста?

— Иди, — отмахнулась мама. — Кто бы сомневался, что ты что-то придумаешь. Но хотя бы не будешь пропадать в лесу, или бегать в соседнюю деревню. Только стой. Захвати-ка малинки.

— Зачем старосте малинка? — не поняла я.

— Не ему, они комнату сдали, приехал какой-то воин. И простыл. Я обещала ему малинки передать, хотела мелких отправить.

— Воин, — повторила я. — Приехал. А чего это ты ему малинку таскаешь? Невест в доме нет.

— Он двух кроликов притащил с охоты, подарил, — ответила мама, доставая из шкафчика аккуратный горшочек с вареньем. — Детям понравилось, им полезно такое мяско. Надо отблагодарить.

— Воин. Приехал отдыхать совершенно случайно в нашу деревню. И принес с охоты тебе двух кроликов. Давай варенье, я ему на голову его надену.

— Что? — не поняла мама, но я уже неслась прочь.

Воин, значит. Сейчас выясним, что там за воин, потом разобьем об его воинственную голову горшок и заставим забыть раз и навсегда дорогу к моему дому!

Староста и его жена жили в самом большом доме. Детей у них не было, и именно у них собирался совет, останавливались гости (за исключением редких случаев, когда гости сами выбирали, где остановиться или приезжали по чьему-то приглашению). Там же сдавались комнаты, селили учителей, если вдруг их посылали в нашу глушь. В общем, что-то вроде общего дома стояло в начале нашей улицы.

Туда ходили часто. За советом к старосте, с просьбой написать письмо — к его жене. За книжками: они держали небольшую библиотеку, и можно было взять что-то почитать. Вот почему я думала, что мое предложение воспримут с энтузиазмом. Но вообще, пока я шла, думала совсем не об этом. А о том, что убью этого воина, если он окажется, тем, кем я думаю.

— Здравствуйте, — жена старосты, Даряна, сидела и вышивала. — Мама хотела передать малинку, у вас тут воин, говорят, простыл.

— Олянка, вернулась? — улыбнулась мне женщина. — Да, давай я отнесу, спасибо маме передай.

— А можно я сама? Посмотреть хочу.

— Иди, — женщина пожала плечами, — если спит, не буди, поставь на стол, да записку напиши.

— Хорошо.

Я бесшумно поднялась по лестнице, и сразу поняла, какую комнату этот мужчина занял. По обычаям у порога клали нож, как символ того, что гость пришел с миром и не собирается причинять зло хозяевам. Мол, вот, я оружие за порогом оставил. Конечно, полагалось оставлять оружие за порогом дома, а не комнаты, так ведь упрут же. Да и обычай был всего лишь обычаем. Настоящего оружия никто не оставлял.

Я аккуратно, как шпион на задании, открыла дверь и проскользнула в комнату. Воин спал.

— Твою мать, — прорычала я шепотом, испытывая непреодолимое желание и впрямь надеть ему на голову горшок с вареньем.

Во мне боролись два желания: разбудить и убить, или не будить. Может, и правда человек болеет. Но вот каким образом Альдред оказался в моей деревне? И совершенно случайно, поди, притащил маме кроликов?

— Подъем, — громко сказала я и с грохотом поставила на стол горшочек. — Малина пришла.

Он закашлялся. И совесть меня уколола очень больно.

— Ладно, можешь не вставать, — вздохнула я. — И с чего это вдруг у тебя появились родственники в моей деревне?

Он с трудом сфокусировал на мне взгляд. Вот черт... и правда, кажется, заболел, притом сильно. Надо к маме сбегать, за зельем. Сбегаю. Вот только объяснений дождусь.

— Ты чего тут делаешь? — Голос у него был хриплым.

— А ты? Я домой вернулась. Вы меня достали. И каково же мое удивление. Север Альдреда оказался ближе, чем я думала, да еще и на юге!

— Просто заехал, места у вас... красивые.

— Уникальные, — подтвердила я. — Нигде же больше таких нет. Только в моей деревне! Исключительный случай!

— Может, придержишь сарказм до того момента, когда проснется мой? Дай лучше чаю.

Голос у него совсем пропал. И я решила повременить с нотациями, успеется еще.

— Как ты умудрился так простыть? — ворчала, заваривая чай. — Кабан здоровый.

— Попрошу без ненужных сравнений.

— Сам пить сможешь?

— Нет, — хитро глянул на меня Альдред.

Кое-как, едва не пролив чай, я помогла мужчине напиться. А что оставалось делать? Бросать его тут мучиться? Простуда — гадкое дело, я это понимала, как никто другой. И если уж умудрился ее подхватить...

— Ну, и что мы скажем? — Я отвернулась, чтобы накрыть варенье.

Вдруг почувствовала, как теряю равновесие и падаю прямо на Альдреда.

Потом — как горячие губы прикасаются к шее, рука забирается под рубашку.

— Что ты повелась, — весело прошептал он.

— Эй! — Я дернулась, но Альдреду стало только удобнее меня держать. — Я кричать буду!

— Бу-удешь, — довольно протянул он. — Но никому и в голову не придет нас побеспокоить.

— А горшком?! — рявкнула я, когда руки мужчины переместились на совсем уж неприличные части тела.

Альдред поднял глаза, оценивая перспективу.

— Солнышко, положи горшок, — ласково попросил он. — Я же шучу. И ничего не делаю. Мы разговариваем.

— Лежа?

— Лежа. Я — больной человек.

— На голову.

— Не спорю. Но вообще, по правилам этикета ты не должна стоять в моем присутствии. Сесть здесь некуда, вот ты и лежишь.

— Нет такого правила! — возмутилась я.

— А вот и есть!

Он надо мной издевался с таким удовольствием, что я даже растерялась. И ответить ничего не могла. Только с возмущением рассматривала Альдреда, как будто видела в первый раз. Вообще, я действительно впервые видела, как он так улыбался.

— Что ты здесь делаешь? — и не преминула добавить: — Руку убери! И вторую!

— Ладно. — Он рассмеялся и поднял руки. — Я проезжал мимо. Почувствовал, что немного простыл, решил не искушать судьбу и снял комнату.

— Проезжал мимо. На север.

— У меня сестра живет в монастыре неподалеку. Навешал, — ничуть не смутился Альдред.

— Значит, проезжал мимо. Заболел. Решил отлежаться. А кролики?

— Поймал по дороге. Думал, зажарить. А приехал в деревню, вспомнил, что здесь твои родичи живут. Не хранить же мне тушки здесь, правда? А вашему старосте я заплатил неплохо, чтобы еще и мясо отдавать.

Я лихорадочно искала, к чему бы придраться. Что-то не сходилось, но что именно — я не понимала. Однако нутром чувствовала: Альдред врет. Причем нагло, улыбаясь, не сомневаясь в моем знании о его лжи.

— Я тебе не верю, — наконец сказала я.

— Вижу, — хмыкнул мужчина. — Однако тебе придется это проглотить, моя хорошая, ибо больше я тебе ничего не скажу. Чаю еще сделаешь?

— Нет! — Я возмущенно тряхнула головой. — Ты меня обманул! Поиздевался! Уезжай немедленно, ты здоров, как конь!

— Вообще-то я планировал задержаться. Мои родные не очень жаждут меня видеть, а у вас тут места симпатичные. И не только места...

— Хватит, — я уронила голову ему на грудь, — ну, хватит. Я ведь сбежала, чтобы в вашей игре не участвовать. Альдред! Уезжай!

— А ты подумай, головкой светленькой и пушистой. Я здесь до первого снега, в замке мне надо быть только к церемонии, поскольку студентов, которых надо готовить, не осталось. Знаешь, что я могу сделать до первого снега?

Вообще, кое-какие мысли у меня были. И вызывали их аккуратные поглаживания чуть пониже спины.

— Нет, ты не о том подумала, хотя отказываться не буду, если чего предложишь. Я могу научить тебя... скажем, той самой магии, которой ты так резво чуть не убила псевдо-стражника на ярмарке. Мы ведь не выучили заклинания.

— Так нечестно! Я не могу отказаться от такой возможности! Это запрещенный прием!

— Ага, — довольно пробормотал Альдред. — А теперь сделай одолжение, прекрати вертеться. Полежи спокойно.

— Мне неудобно! И вообще, мне надо возвращаться.

Как-то превратно были восприняты мои слова, потому что Альдред чуть подвинулся и уложил меня у стены, отрезая пути отступления. И, к слову, прижиматься хотелось совсем не к холодному дереву.

— Десять минут полежишь и пойдешь. Если что, заболталась. Или чай мне делала.

— Чего вы ко мне привязались?! — почти хныкнула я. — И вы, и Виктор.

— Такое бывает, — Альдред силой уложил мою голову себе на плечо, — что девушка нравится двум мужчинам одновременно.

— Я вам не нравлюсь! Вы меня ненавидите!

— Быстро ты опять на "вы" перешла. — Он усмехнулся. — Я тебя не ненавижу. И не ненавидел, просто не воспринимал всерьез.

— Ты меня за волосы схватил!

— Извини. Готов исправиться.

Рука мужчины скользнула вверх, запуталась в волосах и начала медленно массировать кожу головы. Захотелось, как кошке, не то замурчать, не то лапой подергать.

— Еще претензии?

— Да, — пробормотала я. — Есть парочка. Ты надо мной издевался! Позволил Соште меня по заднице ударить! И еще... еще пихнул на ярмарке, я упала!

И как-то резко претензии кончились. Я думала, их к Альдреду будет куда больше. Странно, странно...

— Ерунда, — отмахнулся мужчина, — с этим я расправлюсь за неделю. Думаешь, я не умею ухаживать?

— Думаю, мне это не нужно.

Не знаю, что собирался ответить на это Альдред, но в следующее мгновение я подскочила и быстро сделала вид, что закрываю горшок с вареньем, потому что в комнату вошла, предварительно постучавшись, Даряна.

— Все в порядке? Оляна, что ты так долго?

— Все хорошо, — за меня ответил Альдред. — Мы знакомы, поговорили немного.

Я отчаянно надеялась, что жена старосты не заметит мои чуть опухших губ и растрепанных волос, а помятую одежду спишет на дорогу и неаккуратность. Слухов о себе и Альдреде мне не надо.

— Я хотела поговорить, — начала было я. — У меня есть идея...

— Идем вниз, пусть господин отдыхает, — прервала меня Даряна.

Альдред, когда я выходила, подмигнул мне и улегся на кровать. Он улыбался слишком беззаботно для человека, который рассорился с другом, почти потерял сына и всех учеников. Мне начинало казаться, что я вообще не имею никакого представления о происходящем.

У моего дома Альдред появился через сутки. В пять утра, еще солнце-то толком не взошло, а он уже стучал в мое окно. Жестами показал, чтобы я вышла, и уселся на крыльцо. Мне бы насторожиться, увидев на нем тренировочные штаны и отметить отсутствие рубашки. Как-никак учиться я у него училась. И так он обычно одевался на тренировку. Но домашняя обстановка, мамина забота и эйфория от свободы сделали меня беспечной. Поэтому я даже не вспомнила, что в это время года на улице прохладно. И вышла, как спала: в теплой свободной пижаме и носках.

Альдред хмуро оглядел меня.

— Как ты будешь в этом тренироваться?

— Тренироваться?! — Я задохнулась от удивления и едва не свалилась с крыльца. — Утро! Я не буду тренироваться, я отчислена!

— У тебя нет вариантов, — отрезал мужчина. — Я сказал, что могу продолжить твое обучение, ты согласилась. Или, по крайней мере, не отказалась. Так что надень ботинки и пошли!

Сказано все это было безапелляционным тоном, будто до сих пор за непослушание мне грозили плохие оценки. А вот сейчас скроюсь в доме, и что он будет делать? Поднимет на уши всю семью?

— Мне надо переодеться, я не могу в этом заниматься.

— Ботинки, — повторил Альдред. — Сегодняшняя тренировка не потребует особой формы.

— Там холодно! — Я предприняла последнюю попытку возмутиться.

На что Альдред уже почти рыкнул:

— Ботинки.

Ругаясь себе под нос, я быстро обулась и поежилась. В пижаме, нечесаная, я выглядела до ужаса глупо. Пронзающий насквозь ветер был совсем не теплым осенним ветерочком. Он нес с собой дыхание зимы, холодный воздух с гор. Фланель не спасала от такого ветра.

Но прежде чем я сообщила мужчина, что пойду за курткой, он накинул мне на плечи свою, которую до сих пор держал в руках. И тепло окутало сразу все тело. Похоже, куртка была зачарованная. А еще большая мне.

Я покосилась на Альдреда. Тот невозмутимо шагал и, казалось, его совсем не волновал ледяной ветер.

— Тебе не холодно? — спросила я.

— Я из Двуледа. У нас устойчивость к холоду. Врожденная.

— А куда мы идем?

— В лес.

В лес. Вот так вот. С Альдредом и в лес. Зачем? Неясно. Можно ли ему доверять? Непонятно. Бардак какой-то.

— Альдред, ответь мне на пару вопросов. Если ответишь, ответишь честно, я буду делать то, что ты скажешь. Тренироваться, учиться и так далее.

— Все? — Альдред хитро прищурился. — Что скажу?

— За исключением того, что касается наших... э-э-э... личных взаимоотношений.

— Согласен, — чуть подумав, ответил Альдред. — Задавай.

— Виктор знает, что ты здесь? Твой приезд — очередная его игра?

— Не знает. Он думает, я уехал к себе. Он не знает, что я здесь.

Вот это уже становится интересно. При условии, что Альдред не врет. Хотя, этот, конечно, может и соврать. И совесть его не замучает.

— Почему ты так себя ведешь? Как же Эртан? Тебя совсем не беспокоит его судьба?

Альдред бросил на меня быстрый, но серьезный взгляд.

— С Эртаном все будет нормально. Паршивец, конечно, напросился на хорошую порцию ремня. Но поверь, реальная опасность ему не грозит. Пока что.

— Не понимаю, — пробормотала я.

— Оляна, избавь меня от необходимости отвечать на вопросы, связанные с государственной безопасностью и лично твоей безопасностью.

— Ты обещал отвечать!

Альдред вздохнул, и, будто объясняя что-то непослушному ребенку, произнес:

— Оляна, есть вещи, которые я просто не могу рассказывать. Связанные с моей работой, с политикой Виктора, с опасными вещами. И дело не в том, что я хочу это от тебя скрыть, а в том, что это нельзя рассказывать. Понимаешь? Просто нельзя. Не потому что накажут или посадят, а потому что это моя работа. И я сам установил такие правила, так что не мне их нарушать.

— Ладно, я поняла, не спрашиваю. Просто все это странно, понимаешь? Все вокруг, все, что происходит.

— Понимаю. Оляна, я не могу публично рвать на себе волосы и рыдать. Я вытащу Эртана и всыплю ему по первое число. Если я не реву ночами, как Сибил, это не значит, что я отвратительный отец, или не беспокоюсь. Но теперь все еще сложнее. Ты ушла из колледжа... я не думал, что так далеко зайдет. Почему Виктор не остановил тебя?

Я тут же вспомнила вопрос, который вертелся в голове еще с вечера:

— Когда ты приехал сюда, ты знал, что я вернусь? Что я уйду из колледжа?

Альдред расплылся в улыбке. Мы подходили к окраине деревни, дальше начинался лес.

— Нет, не знал. Когда ты заявилась в мою комнату, угрожая горшком, я был удивлен не меньше тебя.

— Тогда зачем ты приехал? Я не верю в твои россказни о сестре и простуде! Ты разгуливаешь без рубашки в такую погоду! Ты не способен болеть!

— Хорошо, что у тебя все же оказались хоть какие-то мозги. Ладно, я и впрямь ездил к сестре и заехал в деревню. Но не болел. Я целенаправленно сначала принес кроликов твоей матери, а потом сказался больным.

— Для чего?! Что за игры ты ведешь?

— Я хотел завоевать доверие твоих родителей, приблизиться к ним.

— Для чего?

Он помог мне перелезть через какую-то корягу.

— Чтобы получить у них разрешение на тебе жениться.

А на ровном месте я споткнулась и свалилась прямо в кусты.

— Что?! Ты свихнулся?!

Он, должно быть, шутит. Альдред и женитьба несовместимы. Нет, не так. Альдред и женитьба на МНЕ несовместимы. Пусть он меня не ненавидел, но уж любить точно не может.

— Объяснись! — потребовала я, когда мужчина, проигнорировав мое падение, прошел мимо.

— Ну как ты не понимаешь. Виктор сделал глупость и устроил соревнование. Кто круче, кому лучшая девушка достанется. И решил, будто если он король и может сказать "я запрещаю!", то весь мир принадлежит ему. Я, как настоящий друг, должен его в этом разубедить, ограждая от ошибок будущего. Если он присвоил девушку себе, как король, я присвою ее себе, как жених.

— То есть, мои чувства и обиды никого не волнуют?! — Я даже покраснела от такой вопиющей несправедливости. — Играете мной, как мячиком, перекидываете друг другу. Кому мама дольше поиграть разрешила!

— А ты любишь Виктора? — совершенно спокойно спросил Альдред.

Ох, как хотелось мне ответить "да" и стереть с его лица это выражение полнейшей в себе уверенности.

— Не люблю. Но и ты мне даром не сдался.

— Помолвку можно и разорвать. Но если твой отец отдаст твою ленту, то я...

— Чего? — не поняла я.

— Ах, да, у вас нет таких традиций. Там, откуда мы с Виктором родом, отец невесты отдает жениху ленту. Свадьба может и не состояться, но когда у жениха есть лента... никто не имеет права даже смотреть на девушку без его позволения.

— Обалдеть! А... а как же я? Мне-то что надо делать в твоем гениальном плане?

— Ты собираешься замуж? Любишь кого-то? — Альдред задавал вопросы, не глядя на меня, и сам же на них отвечал. — Нет. Побудешь невестой, перетопчешься. Зато Виктор получит большое разочарование. А ему полезно.

— Это... это...

У меня слов не было. Ни цензурных. Ни нецензурных. Хотелось, конечно, приложить Альдреда головой, но тут уж я силой не вышла. Мелькнула шальная мысль отправить ему вдогонку заветные "восьмерки". Но тут же отпала: месть мужчины будет страшной. Или, что еще хуже, опять полезет целоваться.

— Верное решение, — усмехнулся Альдред, когда я его догнала и просто пошла рядом.

— Твой план — глупый. Виктор — король. Если он захочет запретить мне подходить к тебе, он это сделает, даже если ты выпросишь у моего отца не только ленточку, но и весь гардероб по ниточке вынесешь.

— Ты просто недооцениваешь его веру в традиции. Мы выросли на этих вещах, против правил собственного рода Виктор не пойдет. Так что можешь искать ленту.

— То есть, ты не отказываешься от своего плана? — ахнула я.

— Нет. Я же сказал, это отличный шанс ударить Виктора по носу. Да и тебе защита не помешает. Знаешь, сколько желающих получить место при дворе через симпатичную ведьмочку? А к моей невесте и обращаться будут бояться.

— АЛЬДРЕД! — рявкнула я так, что голос охрип. — Очнись! Вылезай из своего уютного и веселого мира, где Виктор слушается ЛЕНТОЧКИ, а все вокруг верят в нашу помолвку. Я отчислилась из колледжа. Я — деревенская девчонка, которая училась у короля, но сбежала через месяц. Никому не нужно лезть ко мне, чтобы пробиться к Виктору. Пожалуйста, Альдред, оставь меня в покое!

— Размечталась, — последовал ответ.

Поняв, что спорить по этому поводу бесполезно, я огляделась. Мы не так уж и далеко зашли, но в эту часть леса я обычно не ходила. Не было тут ничего интересного: лесное озерцо, сосны, куча шишек и полное отсутствие ягод, грибов и прочих интересностей. Мы ходили в противоположную сторону, там была речка, были заросли малины. Для прогулок и игр на воздухе — самое то. Вот только я уже взрослая для игр. Но недостаточно для взглядов Альдреда, которые он на меня кидал.

— Здесь ты должна быть каждый день в семь утра. Желательно сюда приходить бегом. Ну, хотя если не хочешь бегом, я тебя сам... кхм... разомну. И не лазь вон в те кусты, я там ловушки для кроликов поставил. Надо же мне дружить с твоей семьей. А, ну и бери сменную одежду, в воду я тебя все равно загоню.

— В воду?! — поразилась я. — Холодно, Альдред!

— Потерпишь. И не питайся одной только выпечкой. Чтобы все это сжечь даже я тебя тренировать не смогу.

— Опять, — простонала я, садясь прямо на землю. — Я думала, с учебой покончено. Думала, сбежала из колледжа. Я выспаться мечтала! А ты меня мучаешь.

— Ты сама хочешь учиться магии. А боевая магия неотделима от физических тренировок. Не сиди на земле. Вот это — действительно холодно. Ходи только той дорогой, что я показал. Вокруг есть болота, не хочу, чтобы ты там утонула.

Болота. Отлично. А я запоминала дорогу? Зачем надо было шокировать меня своими планами, я же вообще ничего не видела!

— Теперь пошли, пока родители тебя не хватились, — сказал Альдред.

И, смотря куда-то высоко в небо, добавил:

— А может, сказать, что ты сбежала, заблудилась, а я тебя спас?

Вечером Альдред маму все-таки обрадовал. Не моим спасением, а все той же едой. Но теперь уже он умудрился достать лесную свинью. И принести нам целую тушу, которую отец быстро разделал. Часть мама убрала до зимы, а часть приготовила. И пригласила Альдреда с нами поужинать. Судя по взглядам, полным обожания, он мог просто брать меня и уносить. Никто и слова против не сказал бы.

А мама искренне удивлялась, почему я, как соседская кошка, постоянно шиплю на бедного воина.

— Оляна, хватит, — сказала мне она, когда мясо уже было в печи, а я все порывалась нарезать хлеб и порезать овощи. — Развлеки гостя. Давай, давай, ты же с ним знакома.

Она, наконец-то, вспомнила, что Альдред приезжал с Виктором. Но, похоже, его неведомая учтивость совсем отключила у нее страх за меня.

Пришлось пройти в комнату, где Альдред в одиночестве гипнотизировал камин. Дети переодевались к ужину в своей комнате, отец ушел к старосте и еще не вернулся.

— Давай, — не отрывая взгляда от горящих поленьев, проговорил мужчина. — Развлекай меня.

И прежде чем я успела сообразить, ухватил за руку и дернул на себя. Я едва успела упереться руками ему в грудь.

— Для начала, поцелуй, — шепнул он очень тихо, чтобы мама не услышала.

И сам, не спрашивая разрешения, медленно поцеловал. Собственно, сопротивлялась я как-то вяло. То ли общая атмосфера уюта в доме действовала, то ли просто поняла, что бесполезно. То ли сыграло роль то, что как бы я ни убеждала себя, что Альдреду плевать, целовать меня, или еще какую-нибудь девку, все равно чувствовала, как под пальцами бешено бьется его сердце.

— Хватит, — я хотела сказать это решительно, но вышел какой-то жалобный шепот, — не обязательно меня целовать!

— Обязательно. — Он поднял руку и коснулся пальцем моей нижней губы. — Мне нравится, как ты целуешься.

Пришлось краснеть, причем с чувством так, густо. Плохо иметь светлую кожу.

— Тебе ничего не светит, — когда я справилась с волнением, мой голос снова смог стать холодным. — Я не из тех девок, которые прыгают к тебе в постель.

— Я терпеливый. — Он все не убирал руку и после поцелуя прикосновения воспринимались особенно остро. — Когда я ухаживал за Сибил, она доступ к телу не давала... дай вспомнить... около года. Я очень терпеливый.

— Почему вы развелись? — спросила я.

Попыталась, конечно, встать, но мужчина не позволил. А если зайдет мама?

— Так всегда бывает, когда женишься совсем молодым. Жениться нужно, во-первых, годам к сорока. Во-вторых, на девочке, младше себя. Тогда брак будет крепкий.

— Это тебе кто такой бред поведал? — поморщилась я.

— Жизнь. Девчонка не будет перечить тебе, не будет демонстрировать всем свою самостоятельность, будет послушной и кроткой. Очень удобно.

— Тогда ты явно не по адресу. Я точно не буду послушной.

Он притянул меня к себе еще ближе, сломив сопротивление так, словно это ничего не стоило. И шепнул на ухо, вызвав предательскую дрожь:

— Будешь. Ты будешь очень послушной.

По спине пробежал холодок. Мне показалось, даже волосы на голове зашевелились. Странное чувство тревоги завладело мной так внезапно, что я испугалась.

— Эй, — шепнул Альдред. — Ты чего напряглась?

Не знаю. Я выпрямилась, продолжая сидеть у мужчины на коленях.

— Что-то... нехорошее.

— Оляна, я пошутил. — Он закатил глаза. — Не воспринимай все так серьезно, я просто дразню тебя.

Но я лишь отмахнулась.

— Нет, что-то другое.

Казалось, даже камин перестал греть.

— Мне выйти и проверить? — Альдред нахмурился, вероятно, оценив мое напряжение.

— Да, пожалуйста.

Я отошла в сторону, и Альдред легким движением поднялся с кресла. Он не стал обнажать меч, но я почувствовала опасность, исходящую от мужчины. Он напряженно вслушивался во все звуки. Подошел к окну, осмотрел улицу и только когда убедился, что там не буйствует армия нежити, распахнул дверь.

Никого. Но беспокойство стало сильнее. И я не удержалась, бесшумно подошла к мужчине и выглянула из-за его спины. Снаружи лишь моросил дождь, да шумели от ветра деревья. И даже тучи были не грозовыми, а совсем обычными, серыми и скучными.

— Закрой дверь, — скомандовал Альдред. — Я обойду дом.

Мы оба думали об одном и том же. О никтах. Случалось, они нападали на деревни, свидетелями такого происшествия я стала в первый день после отъезда. Меня мучила мысль, хватит ли сил Альдреда и немногих, умеющих сражаться, мужчин, чтобы оборонить дом.

Альдред скрылся из виду, и мне ничего не оставалось делать, как вернуться в комнату. А еще мелькнула мысль надеть кофту: если придется выходить, лучше не бегать в тонкой рубашке. Проходя мимо комнаты младших, я замерла, вслушиваясь в их тихие голоса. Беспокойство стало сильнее, возросло настолько, что руки начали дрожать. Надо было позвать Альдреда, или сделать что-то самой, но я не могла пошевелиться. Напал какой-то ступор, я смотрела на ручку двери и никак не решалась взяться за нее.

Потом я услышала смех. Принадлежал он не детям.

Одновременно с моим движением раздался голос Альдреда:

— Все в порядке, Оля, там никого нет.

Снаружи — может быть. А вот в комнате детей сидела никта. И словно играла с ними, расположившись на ковре. Она ужасно выглядела, в абсолютно черных глазах я видела искорки электричества. Вены на лице и руках никты вздулись, и по ним текла черная кровь. Мы смотрели друг другу в глаза и не шевелились.

— Оля? — Альдред искал меня по всему дому. — Твою мать! Не используй электричество!

И не думала. Я уже поняла, что толку от моей магии не будет. Но до сестры ближе было никте.

— Просто ничего не делай, — негромко сказал Альдред. — Отойди. Я сам.

Но едва я сделала шаг в сторону, никта поднялась и я вздрогнула, прижавшись к стене. Как назло, рядом не было ничего тяжелого. Альдред поднял руку, но никте ничего не сделал. Он осторожно отодвигал сестер, чтобы не задеть. Но почему медлила никта?

И когда я поняла, что она хочет сказать, похолодела. Эртан... он назвал меня принцессой. Он превращался в никта. Эта женщина уже превратилась, но, похоже, собиралась сделать то же самое.

— Оляна! — рявкнул Альдред, но я его не стала слушать.

Сбила никту с ног, откатилась в сторону и нанесла несколько ударов ногой в живот. Чему-то меня Альдред научил. Я поднялась на ноги, готовая в любой момент ударить.

— Все, я сам.

На никту опустилась светящаяся сеть. Женщина взвыла и попыталась освободиться. Но упала от моей подножки. Раздался отвратительный хруст. Я поморщилась, а Альдред, держа в руке концы сети, поволок женщину прочь.

— Что ты с ней сделаешь?

— Отведу в лес и там уничтожу. — Голос Альдреда был напряженным.

— Можно мне с тобой? — спросила я.

Я просто боялась, что никта что-то скажет. Страшно даже представить, что будет, если Альдред узнает обо мне.

— Успокой детей, — бросил мужчина и вышел, не оглядываясь.

Я только тогда заметила, что близнецы устроили рев, а мама подскочила к ним, чтобы успокоить. Что ж, придется верить, что Хранители ко мне благосклонны.

Он вернулся спустя час. К счастью, живой и здоровый, только немного мокрый от дождя. Мама едва не кинулась ему на шею, а меня больше интересовал вопрос, как никта пробралась в дом. Я облазила всю детскую, но следов, указывающих на ее путь, не нашла. Альдред ответа на мой вопрос также не знал, и потому прежде чем идти ужинать, я попросила его задержаться в гостиной.

— Альдред, никта никак не могла проникнуть в дом... сама. Скажи мне, что ты не привел ее, чтобы показательно спасти мелких и завоевать расположение моей семьи?

Альдред закатил глаза.

— Твои мозги иногда тебе отказывают. Думаешь, я способен подвергнуть опасности детей?

— Нет, но... — Я покраснела и закусила губу.

— Я ведь могу и обидеться, — как-то нехорошо усмехнулся Альдред.

А в следующее мгновение оказалась прижата к телу мужчины. И испуганно посмотрела в сторону кухни, чтобы, не приведите Хранители, никто не увидел.

— Не бойся, не войдут.

Я почти привыкла к этому. Почти перестала его бояться. И... почти хотела, чтобы он уже поцеловал меня и не гипнотизировал взглядом, от которого становилось не по себе?

Вспышка произошла раньше, чем наши губы встретились. Я будто оказалась в совершенно другом месте и даже почувствовала... жар от солнца?

Небо чистое. Я никогда не видела такого голубого и красивого неба. Редкие облака неспешно плывут вдаль. Я в толпе, на площади. В толпе возбужденной, перепуганной и непрерывно гомонящей. По периметру площади стоят стражники, а в центре — помост.

На коленях стоит мужчина с короткими седыми волосами. По его виску стекает кровь. Рядом стоит Альдред, выглядит он несколько моложе, чем сейчас. Чуть поодаль — Виктор. До меня медленно доходит, что за сцена разыгралась перед горожанами. И я лихорадочно ищу пути отступления, потому что не хочу на это смотреть. Но толпа слишком плотная, протиснуться я не смогу. А происходящее невольно притягивает взгляд.

Мужчина хрипло смеется.

Потом мы встречаемся глазами. Он меняется в лице, смех стихает. И бывший теперь уже король переводит взгляд на Виктора.

— Двадцать. Двадцать лет потерпи, — ему тяжело говорить. — Мой род все равно вернется на трон.

— Альдред. — Виктор говорит это тихо, но я все равно слышу.

Замираю, когда Альдред заносит меч. Закрываю глаза — единственный побег от этого странного видения, который мне доступен.

Звук удара сливается с новой вспышкой — и я снова в своем доме, в объятиях Альдреда.

— Оляна?

Я вырвалась. На удивление, это получилось очень легко.

— Ладно, согласен, перегнул, — хмыкнул Альдред. — Идем ужинать.

— Я не голодна. — Голос у меня был отчего-то хриплый.

Под удивленным взглядом Альдреда я вышла из гостиной. И закрыла дверь в комнату. Ничего, без меня поужинают, мне жизненно необходимо понять, что только что произошло.

Но я действительно думала, что Альдред сдастся? Почти одновременно с тем как я подперла руку стулом, раздался стук, причем такой громкий, будто Альдред собирался эту дверь вынести.

— Оляна, что за игры?

Я металась между желанием попросить его уйти и желанием вообще никак не реагировать. Но все же, если Альдред был не причем (а он явно был не причем, потому что даже гениальный актер не сыграет такое недоумение, какое отразилось на его лице), мой побег выглядел по меньшей мере странно. И вставал вопрос: нужно ли говорить о видении.

Альдред наверняка заинтересуется, почему именно я это видела, начнет копать и, быть может, докопается до происхождения. Лучше оставить все это при себе и... и что? Что я сделаю с этим знанием или воспоминанием?

— Альдред, уйди, — наконец сказала я. — Иди ужинать, после поговорим.

— Ты здорова?

— Да, все хорошо.

Нет, такое удивление в голосе он сыграть не сможет. Хотя, опять же, образ сволочного мужика несколько изменился с нашей первой встречи. Все же не стоит сбрасывать со счетов то, что Альдред не очень любил меня в самом начале. Так с чего вдруг полюбил сейчас? Можно попробовать поверить, что влюбился, хотя скорее соревнуется с Виктором. А вот с чего тот вдруг так ко мне привязался, вопрос хороший.

От всего, произошедшего с начала осени, пухла голова. Надо бы разложить все по полочкам и попытаться хоть что-то понять, но как? А еще я всерьез задумалась о том, чтобы уехать. Совсем. В Двулед или куда-нибудь на юг, туда, где не могут жить никты, не может меня достать Виктор. Только родители останавливают: не поедут никуда. Да и как начать все с начала, на новом месте, в стране вечного снега?

Ужин закончился нескоро. Я знала, что отец и Альдред наверняка примутся разговаривать, мама заварит чай и достанет детям сладкие булочки, которые припасла с утра. Я бы тоже не отказалась от сладенького. Да и запах мяса был потрясающим. Когда поняла, что не усну, решила все же выйти и поужинать.

— Оляна, — мама обеспокоенно на меня посмотрела, — все в порядке?

— Голова болит.

— Хочешь, мяту заварю?

Я избегала смотреть на Альдреда, не знаю, смотрел ли он на меня. Они с отцом сидели у камина. Сама я прошла на кухню, решила поесть и действительно выпить чаю. Про головную боль я не шутила.

— Потом ляжешь? — спросила мама. — Жар?

Я покачала головой и откусила кусочек чудесного мяса. Овощей уже не осталось, но все равно было безумно вкусно. И булочку мне тоже выдали, словно я была ребенком.

— Нормально, к утру пройдет.

Мама зевнула и выглянула в гостиную, где сидели мужчины, и закатила глаза. Сестер уже уложили, причем после происшествия — в родительской спальне.

— Родная, я так устала, ты сможешь расстелить постель?

— Тебе? Конечно, сейчас...

— Нет-нет, у нас с отцом уже детки спят. Альдред сегодня останется.

— Что?! — Я чуть было не крикнула это в голос. — Зачем?

— Милая, потому что он боится, что никты поблизости. И хочет нас защитить. Он собирался спать у порога, чтобы, если что, помочь. Не могла же я оставить человека без нормальной постели. Постелешь? Или сильно болит?

— Постелю, конечно, отдыхай. — Я махнула рукой.

В конце концов, безопасность девчонок важнее. Отец не воин, а я вряд ли справлюсь хотя бы с одной никтой, если обстоятельства не сложатся крайне удачно. Пусть ночует.

Быстро доев, убрав посуду, чтобы мелкие утром не разбили, я прошмыгнула мимо отца и Альдреда, надеясь, что успею расстелить постель раньше, чем они решат идти спать. Белье, к счастью, мама уже положила. И, как это всегда бывает, когда торопишься, все валится из рук, путаешься, сбиваешься. Остается только сделать глубокий вдох и делать все медленно.

— Я подожду, — в полнейшей тишине раздался голос Альдреда. — Не торопись.

Я даже подскочила от неожиданности. Но ничего не сказала, продолжила застилать большую кровать, на которой девчонки умещались вдвоем. Когда закончила, собралась уж было прошмыгнуть и пожалеть спокойной ночи. Быстро.

— Останься, — вдруг выдал Альдред.

— Что? Нет. Нельзя, мама увидит, убьет, — этот аргумент почему-то первым пришел на ум.

— Да не бойся, я же ничего тебе не предлагаю. Просто останься, я тебе чего-нибудь расскажу.

— Как ты убил прошлого короля? — вырвалось у меня.

Во взгляде мужчины промелькнуло удивление.

— Тебя это беспокоит? Тогда точно останься.

— Нет. Голова болит, я пойду к себе.

Но Альдред не пустил, правда, на этот раз хватка была скорее мягкой, нежели грубой.

— Останься. Расскажу об этом.

Я не была уверена, что хочу слушать. Совсем не была.

Но почему-то, повинуясь странному внутреннему побуждению, залезла на кровать и прислонилась спиной к прохладной стене, не заботясь о том, что сказала бы мама. Она не разрешала нам сидеть на разобранной постели в верхней одежде. Альдред уселся рядом и в этот же миг потух свет, заставив меня вздрогнуть. В темноте все казалось другим. И мужчина — тоже.

— Что ты хочешь узнать? — спросил он после минутного молчания.

— И ты расскажешь? Правду? Всю?

— Насчет всей не обещаю, — даже в темноте я увидела, как он усмехнулся. — Я же говорил, некоторые сведения запрещено разглашать даже Виктору.

Услышав это, я оживилась:

— И что ему будет?

— Ремня, — мрачно спрогнозировал Альдред. — От меня. Так все-таки, что именно ты хочешь знать?

— Не имею представления, — сказала я. — Ну... ты многих убил тогда?

— Многих. — Альдред смотрел на меня, будто изучал. — Очень многих. Оляна, есть такая должность, палач называется.

— А приказы отдавал Виктор?

— Или его отец, когда был жив. — Мужчина согласно кивнул. — Но он погиб задолго до решающей фазы. Приказ об убийстве короля отдавал Виктор.

"Я видела" — хотелось сказать мне. А вот вопросы задавать больше не хотелось.

— Тебе это нравилось? — вопрос задавать я не собиралась, а задав, закусила губу. Вдруг это его обидит?

— Нравилось? — но Альдред словно развеселился. — Не знаю людей, которым может нравиться убийство. Это даже не работа, образ жизни, то, за что ты бьешься. После нескольких лет перестаешь считать их за людей. Как только ты понимаешь, что вот этот человек перед тобой — будущий труп, ты уже не можешь воспринимать его как человека.

— То есть, ты бы не убил короля, если бы Виктор не приказал?

Ответ прозвучал со страшной, безысходной нерушимостью:

— Он приказал бы.

— А ребенка? Ты мог бы убить ребенка?

— Смотря за что биться. Защищая своего — мог бы.

Мы оба молчали. А что было говорить? Вопросы были из категории тех, на которые не бывает правильного ответа. Так или иначе будет страшно, вопрос лишь в том, кому.

— Могу сказать, что я считал это правильным. Тогда мне казалась казнь короля логичной, это было тем, к чему мы шли долго.

— А сейчас? — Я откинула голову назад. — Сейчас ты считаешь этот поступок правильным?

Он придвинулся ближе.

— Не уверен. Последствий у этого поступка намного больше, чем я мог предположить. Ты например.

— Что? — Я мгновенно подобралась. — Причем здесь я?

— А как ты думаешь, почему Виктор, когда увидел нас за поцелуем, немедленно сообщил тебе, что я убил прошлого короля?

— Чтобы... — Я сглотнула. — Чтобы внушить мне отвращение к тебе. Ну, мол, ты убийца, и все такое.

-Мда? — он хмыкнул. — Убийца. Конечно. А ты не знала, что Виктор убивал? И думала, я меч ношу просто так, для украшения? И драться научился на ярмарках, да? А перевороты в королевствах происходят с песнями и танцами.

Он слабо улыбнулся, а потом приобнял меня за плечи и позволил облокотиться. От холодной стены я уже начала замерзать.

— Нет, Оляна, Виктор удивил всех нас, рассказав тебе этот факт моей биографии лишь затем, чтобы ты от меня отвернулась. Я могу понять его мотивы, если он влюблен или просто решил, что ты принадлежишь ему, я могу понять желание закрыть тебя ото всех, очернить меня, вызвать отвращение. Но я не понимаю, за что он поступает так с тобой.

Я все боялась спросить... боялась, что если задам волнующий до дрожи вопрос, то пути назад уже не будет.

— Ты дрожишь, — это заметил и Альдред. — Дай-ка одеяло.

— Мне не холодно, — прошептала я, но одеяло все равно подала. Альдреда сложно было не слушаться, он даже когда не повышал голоса, говорил уверенно.

— Давно вы знаете? — вырвалось у меня, когда мужчина закутывал меня в одеяло.

— С самой первой встречи. Мы ехали за тобой.

Я, само собой, вздрогнула. Сердце забилось быстро-быстро, дыхание прервалось, а в животе образовался тугой ком, даже вызвавший легкую тошноту.

— Ты не могла не заметить, что особенная, — продолжал Альдред. — Никты чувствуют твою кровь, они идут за ней. В колледже ты была в относительной безопасности, разве что в твои выходы в город была угроза, но совсем запретить их мы не решались, тебе надо было бывать среди людей, надо было выходить на воздух.

— Выходит, Виктор привез меня в замок для того, чтобы держать поближе к себе, — горько усмехнулась я.

А что? Вырываться смысла не было, Альдред все равно сильнее. Да и если бы хотел, он давно убил бы и меня, и всех, кто меня укрывал.

Но в голове не укладывалось. Каждый миг, каждую минуту Виктор и Альдред знали, что я принцесса и вели себя так, словно действительно взяли на обучение девочку из бедной семьи! Для чего? Для чего эта странная игра, какой в ней приз и какова моя роль?

— Оляна, Виктор увез тебя, чтобы защитить. — Альдред разговаривал со мной как с маленькой. Я и не подозревала, что он может так разговаривать. — Никты начали чувствовать твой дар, твою кровь. И рано или поздно, напали бы на деревню. Убили и тебя, и всех остальных. Виктор одновременно и изолировал тебя и учил. Не сваливай на него все плохое, что случилось в последнее время. Он совершил много ошибок, но зла тебе никогда не желал.

— Почему? — Я подняла голову, чтобы заглянуть в глаза мужчины, но в темноте почти ничего не увидела. — Я ведь прямая угроза его власти.

К моему удивлению, Альдред рассмеялся и несильно щелкнул меня по носу.

— Какая ты угроза? Ты — девушка, симпатичная, талантливая, возможно даже умная. Но не угроза. Виктор не собирается убивать ни в чем неповинную девушку только за то, что ее угораздило родиться не в той семье. Ты должна была учиться, занять место при дворе, и никогда не узнать, что меж собой мы называли тебя принцесской. Но, моя дорогая, ты сломала Виктору все планы. И водрузила вишенку на торт — уехала.

Объятия стали крепче. Я почти согрелась.

— Но никты все равно чувствуют кровь и магию. И рано или поздно найдут тебя.

— Почему? Кто они?

— Не могу сказать. Объяснять про никт — священное правило Виктора. Спросишь его, если свидитесь.

— И что мне делать? Вечно быть настороже, чтобы родители и сестры не пострадали?

— Поехать со мной. Вернуться в колледж.

— Я не могу, — в доказательство я замотала головой. — Нет. Я не могу. С тобой я еще ладно, говорю, я верю... наверное... что ты ничего мне не сделаешь, но в добро Виктора не верю. Он король, а я — остатки древнего рода и рано или поздно, он от меня попытается избавиться.

Альдред наклонился к самому моему уху и прошептал, согревая дыханием кожу:

— Пока я здесь, с твоими родными ничего не случится. Но как только ты останешься одна... ты сможешь отразить одну атаку. Две, может, три, но рано или поздно проиграешь.

— А что с мамой? Ее тоже убили?

— Нет, она ушла, мы не знаем, куда. Видимо, отдала тебя Агате и ушла. Виктор пытался ее найти, но успеха не добился, и оставил попытки.

— Я могу попробовать?

Не то чтобы я надеялась на разрешение. Наверное, просто проверяла, действительно ли мне не хотят зла. Альдред пожал плечами:

— Не знаю. Сначала надо разобраться со всем, что происходит. Стабилизировать ситуацию с никтами, определиться, как будем с тобой дальше поступать. Если ты не вернешься учиться, надо будет как-то организовать твой отъезд. У Виктора много поместий, у моих родителей их куча, но ведь ты не согласишься. Потом, когда все успокоится, все, кто надо, получат Артефакты, поговоришь с Виктором.

— А для чего девчонки? — спросила я. — Меня вы забрали из-за родителей, а Дарька? И Сеславия?

— Мы действительно искали талантливых студентов. А Дарьку как-то видел Сомжар. Она совсем не помнит, но лет семь назад Сомжар приезжал в их деревню. И она выпросила у него монету, мол, им с дядей кушать нечего.

— Козлом он был, — буркнула я, вспоминая Дарькины рассказы. — Вряд ли ей что-то перепало от той монеты.

— Ну, ей перепал Сомжар. — Альдред хмыкнул. — Он вообще падок на таких девиц, как Дарька. Беспомощных, с большими жалобными глазами.

— Он ее не обидит?

Обидеть Дарьку было просто. Зная беззаботность Сомжара и его любовь к не всегда безобидным остротам, можно было испугаться.

— Это еще кто кого обидит. Нет, их отношения идут как и ожидалось. Это ты у нас сюрпризы преподносишь.

— А я, так понимаю, должна была быть рядом с Виктором? — меня вдруг осенила догадка. — Зачем? Чтобы он на мне женился и стал якобы законным королем?

— Он и так законный король. Во всяком случае, возразить никто не решится. А с тобой... все сложно. Виктор повел себя глупо. К слову, он наверняка знает, что я уже здесь. Бедняга, он не знает, то ли радоваться, что ты под присмотром, то ли беситься, что под моим.

— Меня напрягает ваше соперничество, — в сотый раз повторила я. — Вы меня, как мячик, друг другу перекидываете.

— Оляна, соперничество — здоровая реакция мужчин, когда им нравится одна девушка. И ты не мячик, чтобы тебя перекидывать, Виктор подключал все свое природное обаяние, но все равно ты смотрела на него, как на блоху. Так что не сочиняй больше про то, что ты, бедная-несчастная, вынуждена подчиняться злым мужикам, потому что слабая и беспомощная. Опять же, я сказал, что не распознаю ложь, но не значит, что не чувствую ее. Будь ты хотя бы вполовину искренна в своих словах, уже от меня сбежала бы. И говорила "нет" немного увереннее. Но ты каким-то образом видишь в Викторе только плохое, а мои преступления замечать не спешишь. Интересный феномен. Я бы его изучил. Впрочем, хватит болтать, отдохни. Потому что завтра подниму рано и заставлю тренироваться.

Глаза действительно закрывались. И когда я поддавалась этому желанию лечь и отдохнуть, непроизвольно начинала засыпать.

— Ты что-то применил? — сонно спросила я, потому что как-то слишком внезапно напала эта сонливость.

— Немного, — ответил он. — Просто чтобы ты не думала о всякой ерунде и выспалась.

— Мне надо в свою комнату.

Ругать его сил не было, да и правда, я ведь не усну, все буду думать, прокручивать в памяти моменты, связанные с Виктором и выискивать намеки, что он обо всем знал. А еще меня будет снедать страх за родителей, которые все же укрывали меня, да и за себя. И мысли по поводу никт. Альдред это очень хорошо понимал. Но все равно я немного разозлилась.

— Спи здесь. Все равно встанем раньше всех, никто не узнает, — меж тем Альдред уложил меня удобнее и сам лег с краю, чтобы не свалилась. — Завтра буду будить. Готовься.

— М-м-м, — пробормотала я.

Уже не хотелось ни о чем думать, стало тепло, прошла голова, исчезли все мысли. И я засыпала.

Утром я даже не осознала, что это утро пришло. На короткую минутку проснулась, глянула в окошко, поняла, что еще темно и с чувством нереальной радости от того, что можно еще спать, устроилась удобнее. Места было мало, Альдред спал рядом, а выбор между холодной стеной и теплым мужчиной был мучительным. Ни к тому, ни к другому прижиматься не хотелось. Наконец, решив, что стена хотя бы не пристает, я к ней пристроилась, как к родной. И уже засыпая услышала голос:

— Я все видел. Ты проснулась.

Попыталась проигнорировать, но была отлеплена от стены.

— Ты так сладко спала, что я решил дать тебе выспаться, — нагло ухмыляясь, произнес Альдред. — Думал, будешь спать, сколько захочешь, пока сама не проснешься. Ну вот, ты проснулась.

— Ночь еще, — захныкала я. — Темно!

— Это просто гроза, — ничуть не смутился он. — Вот и темно. Ничего особенного.

— Ты вообще человек? Гроза на улице! А ты пытаешься заставить меня выйти наружу. И у нас в семье правило: дети спят долго.

— Ты не ребенок.

— Ребенок! Спроси у моей мамы! А папа еще даже объяснит, какие существуют правила обращения с ребенком.

Например, его рука, блуждавшая от моей шеи к животу, в правилах точно оговаривалась, как недопустимая.

— Вот теперь ты точно проснулась! Так что давай, поднимайся, до завтрака пробежишься и потренируешься.

Ни стоны, ни хныканье, ни аргументы не помогали. Пришлось плестись в комнату, надевать тренировочные брюки и рубашку, завязывать шарф, судорожно искать перчатки и ботинки. А потом выползать под противный моросящий дождик во двор, где уже расположился Альдред. Ему вообще было плевать на погоду, а меня даже через свитер брала дрожь.

— Помнишь место, что я показывал? До туда — бегом!

— Холодно, Альдред! — взмолилась я.

Мужчина лишь поднял брови. И правда, ведь сама согласилась учиться. А если бежать, скоро согреешься. Вот только...

— А не опасно оставлять дом? В прошлый раз никта пробралась довольно легко.

— Не волнуйся, я пойму, если что-то случится. Давай, Олианна, вперед, быстрее потренируешься, быстрее вернешься, будешь пить чай с блинами и вареньем. А днем поспишь.

Я проигнорировала обещанные блага. Зацепилась на имени.

— Как ты меня назвал?

— Олианна. Агата даже не удосужилась изменить имя, только чуть сократила. Все, хватит болтать. Успеешь за десять минут, расскажу много нового.

Дважды повторять не требовалось. Да и стоять было холодно, так что я рванула по главной улице, за пределы деревни, в чащу.

Альдред, когда я прибежала, уже был там. Как он это делал, без понятия, хотя подозреваю, просто знал короткий путь. А про капканы и болота поди наврал. Я изрядно устала, местность была сложной. Не чета ровным дорожкам колледжа.

— Опоздала на минуту и три секунды, — холодно объявил мужчина. — Сегодня я на твои вопросы не отвечаю.

— Так нечестно! — выдохнула я. — Я едва не заблудилась!

Альдред лишь пожал плечами, мол, не его проблемы. Потом осмотрел меня, порядком отросшие волосы, что-то пробормотал себе под нос и быстро поцеловал. Я даже не успела среагировать, как полетела в ближайшие кусты. И только недавно приобретенная привычка позволила правильно упасть и тут же встать на ноги.

— Это тем более нечестно! — объявила я на всю поляну.

Но какая ему была разница?

— Ты думаешь, кто-то будет с тобой играть честно? — резонно возразил Альдред. — Враг, милая моя, не будет с тобой раскланиваться и вести светские беседы. Пора бы уже запомнить.

Следующая моя фраза прозвучала несколько обиженно:

— Ты же не враг.

— Рад, что ты, наконец-то, это поняла. Но представь, пожалуйста, что я враг. И попробуй победить. Магию можешь не использовать, я все равно не поддамся.

Задачка была та еще. Альдред, понятное дело, поддаваться не пытался. И слабины не показывал. Да любой мой удар он отразит в самом начале! Я едва подумаю о каком-то приеме, а он уже будет знать, как меня закинуть обратно в кусты!

Разве что... нет, против Альдреда мне поможет только чудо. Магия. Толпа никт, внезапно выскочивших из чащи. Капкан, в который мужчина случайно наступит.

— Ладно, я сдаюсь, — вздохнув, я села прямо на землю. — Ты все равно сильнее. Какой толк в этих тренировках?

— Оляна! — почти рявкнул воин. — Ты сама решила учиться. Что за капризы?

— А чего ты хочешь?! Ты меня ошарашил вчера! Я теперь вообще не знаю, что делать. То ли бежать от вас как можно дальше, то ли наоборот. Как мне вернуться в замок? И снова видеться с Виктором? Не хочу! Зачем тогда учиться? Потому что никты за мной охотятся? Но ведь вы мне ничего не рассказываете, ни ты, ни Виктор! Откуда они, чего хотят, как победить, что мне вообще делать! Я не могу учиться чему-то очень важному, не зная, как все это должна применить!

Альдред вздохнул и подошел поближе. Потом наклонился и обхватил меня за талию, чтобы поднять. Я выждала момент, когда он наклонится слишком близко, делая вид, что собираюсь сопротивляться и ударила его по ноге. Мужчина охнул больше от неожиданности, нежели от боли, но равновесие потерял. К счастью, мне хватило сноровки откатиться в сторону, но Альдред все же схватил меня за руку, и упали мы вместе. Однако мое положение было более выигрышным. Хотя ему ничего не стоило сбросить сидящую верхом девицу. Но все же это была победа.

— Получилось, — довольно проговорила я.

Альдред моргнул. Потом рассмеялся. Но рук моих не выпустил.

— Будем считать, урок усвоила. Хочешь есть?

— Хочу, — призналась. — Пошли домой? Холодно!

Заявление Альдреда повергло меня в шок:

— Искупаемся и пойдем.

— Что?! Нет! Я купаться не буду! Альдред, холодно! Я постоянно болею! Мне еще детей рожать, я же сдохну после такого!

— Детей? — Он как-то странно на меня посмотрел. — Ладно, убедила. Сегодня купаться не будем. А вот вопрос: насколько сильно ты хочешь есть?

Я прислушалась к ощущениям.

— Достаточно сильно. И спать хочу еще.

— Тогда ты хочешь, чтобы я тебя отпустил, да? — он усиленно делал вид, будто серьезно размышляет.

— Хочу. — Я ответила осторожно, не понимая, куда он клонит.

— Поцелуешь — отпущу.

— Не хочу, — тихо и серьезно сказала я.

Он поднялся, но меня не выпустил. Только убрал с лица волосы, которые отросли настолько, что уже откровенно мешались.

— Не хочешь?

— Нет, — повторила я. — Не пойми меня неправильно. Я благодарна, что ты меня учишь. И что все рассказал. Но ты старше. Ты другой. Ты...

— Убил твоего отца, — со вздохом закончил Альдред. — Убью Виктора. Ладно, поднимайся, будем завтракать. За руку ты меня взять можешь?

— Могу. — Я слабо улыбнулась, глядя, как старательно Альдред прячет обиду.

А с виду — серьезный хмурый воин. На кого он обижается: на меня, что не хочу его целовать, или на Виктора, который все же добился своего?

Руке было тепло. Намного теплее, чем остальным частям моего тела. Только оказавшись в доме я перестала дрожать и стучать зубами. Завтра в такую рань и холод он меня не выгонит! Никогда и ни за какие обещания. К слову, сегодня мне тоже ничего не перепало, я же не успела вовремя добежать.

— Так понимаю, мне нет смысла пытаться организовать совместный душ? — весело хмыкнул Альдред, когда я нагрела воды и собралась мыться.

Он рассмеялся, все-таки успев увидеть мое красное лицо. А потом я захлопнула перед ним дверь. Пора уже перестать реагировать на шпильки Альдреда. Пора...

Что бы там я себе ни говорила, отныне мое утро начиналось одинаково.

Альдред приходил в мою комнату и быстро меня будил. Тут существовало три варианта: либо я послушно вставала, либо он начинал ко мне лезть и вообще вести себя крайне неприлично, либо, если уж и второй способ не помогал, выливал мне прямо на голову стакан холодной воды.

Потом я все же вставала. Одевалась и бежала до памятной полянки. Там меня целовали, независимо от желания, и роняли. Причем ни разу за неделю я не смогла от этого падения спастись. Пробовала уворачиваться, убегать, нападать первой, кричать и нырять в воду, использовать магию. Альдред все равно меня ловил и кидал раз за разом. В последний раз от глупых обидных слез меня спасла только одна фраза:

— Пора сегодня выучить кое-что магическое.

Обиты были мгновенно забыты, а в глазах загорелась жажда магии.

— Сначала разучим что-то из нападения. Эта магия проще, чем защита, потому что нападая, ты просто посылаешь импульс во врага. А защищаясь, ты должна понимать, от чего конкретно защищаешься, да еще и колдовать. Ты уже умеешь использовать восьмерки. Нападают, как я говорил, единицы, четверка и пятерка. Какая тебе больше нравится?

— Единица, — не задумываясь, ответила я.

— Так и подумал, — Альдред усмехнулся. — Сначала разучим движение.

Он встал позади меня. Не прикасался, но я чувствовала его присутствие, и очень нервничала. И от того, что учила новое заклинание, и от того, что Альдред вообще был вне зоны видимости.

— Единицей этот прием называют, потому что движение рукой похоже на лежащую единицу. Короткий взмах рукой чуть под углом. И горизонтальный взмах влево. Не отрываясь и не останавливаясь.

Как могла, я повторила движение. Видимо, получилось плохо, потому что Альдред со вздохом взялся за мою руку и поправил. Когда он стоял сзади и помогал, было тепло. Мне невольно захотелось встать поближе.

— Оляна?! — Он, оказывается, что-то мне говорил. — Ты вообще слушаешь?

— Э-э-э, да, — покраснела я. — Поняла.

Что я поняла, не знаю.

— Тогда попробуй с магией.

Я сосредоточилась, вызывая внутри себя силу. На что это было похоже? Сложно сказать. Будто ты знаешь, что внутри тебя живет какая-то энергия. И чтобы разбудить ее, достаточно простого искреннего желания. Ты направляешь эту энергию в руки, выполняешь движение и...

Ничего не произошло.

— Еще раз, — скомандовал Альдред.

Со второй попытки заклинание сработало. Действовало оно как что-то острое. Если восьмерки били электричеством, то единица будто разрезала невидимым ножом цель. Моей целью оказались ближайшие кусты, которые порубило в клочья. Испугавшись, я отдернула руку.

— А... а с человеком тоже так будет?

— Нет, человек прочнее кустов. Но повреждения будут серьезные. Так что на Викторе не пытайся испробовать. Да и на мне лучше не надо, я тоже детей еще хочу.

Я хотела было ответить "у тебя уже один есть", но вовремя прикусила язык. Незачем напоминать Альдреду об Эртане. Как бы он ни делал вид, что все в порядке, похоже, дела обстояли не так уж радужно.

— Практикуйся. — Он махнул рукой и отошел от меня. — Только постарайся никого не убить. Грибники и охотники, конечно, не столь прекрасны, как я, но их тоже жалко.

Невольно я улыбнулась. Сама не знаю, чему, то ли беззаботному настроению Альдреда, то ли предвкушению от магической тренировки. С третьего раза я поняла, как нужно целиться, чтобы произвести максимальное разрушение. Можно было чуть менять угол между взмахами. И от незначительного на первый взгляд изменения менялась сила удара.

Альдред молча наблюдал.

— Оляна, — он окликнул меня, когда я примерилась к особенно забавному кусту, — ты ничего не забыла, детка?

Я нахмурилась. Забыла? До обеда еще долго, все дела в доме я сделала. По моей идее со школой староста так и не дал ответа, да уже и не требовалось. Альдред сказал, что в деревне я в любом случае не останусь.

— Нет, а что? Со мной что-то не так?

Я осмотрела себя с ног до головы. Может, испачкалась, или рубашка где задралась? Да нет вроде, все в порядке.

— Нет-нет, — хмыкнул Альдред. — Хорошо. Продолжай.

Тут до меня начало доходить, что это "что-то" связано с магией.

— М-м-м...

Вспомнила. Собственный предел — двенадцать заклятий. Я задумалась, вспоминая, сколько уже истратила. Выходило, что как раз двенадцать. Еще одно — и свалилась бы, как тогда, в колледже.

— Сворачиваться? — вздохнула я. Уходить не хотелось.

— Дошло наконец-то, — Альдред укоризненно покачал головой. — Надо было дать тебе снова отрубиться, но принести бесчувственную дочь после тренировки — не лучшая идея подружиться с родителями. Так что да, идем домой.

Он уже говорил так, словно это был и его дом.

— Ночи теплые. — Альдред принюхался, когда мы шли обратно. — Хочешь развлечение перед отъездом?

Совсем скоро обещал выпасть снег. Едва первые снежинки опустятся на землю, мы поедем на церемонию вручения Артефактов. Мне Артефакт не положен, но я хотела посмотреть на девчонок и заодно поговорить с Виктором. Альдред говорил, оставаться опасно. Нужно было или вернуться в колледж, что невозможно, или перебраться куда-то, где меня можно будет защитить с наименьшими затратами энергии и времени. В город, например.

— Какое развлечение?

— Пока нас не будет, надо поставить защиту твоему дому. Впрочем, если тебя в нем не будет, вероятность довольно низкая. Но все же... эта защита требует одной травки, которая выползает только в полночь. Пойдем караулить ее в лес?

— А у травницы нет? — мне, честно говоря, не хотелось тащиться ночью в лес.

Страшно. Да и холодно. Но Альдред покачал головой:

— Свежая нужна. И пепел свежей. Так что придется караулить. Да не волнуйся, возьмешь одеяло, будешь сидеть у костра. Разведу костер и поймаю кролика. Пожрать-то ты любишь?

— Идет! — Костер — это другое дело!

Костер — это весело, тепло и хорошо. А если к нему прилагается Альдред... почему бы и нет, в конце концов?

Альдреду, несмотря на любовь моих родителей, которую он завоевал, пришлось долго убеждать их, что ничего со мной в лесу не случится. Даже мама, которая его просто обожала из-за мяса, которое он приносил в дом для детей, сомневалась. То есть, не то чтобы мне требовалось их разрешение, но я считала своей обязанностью рассказать о том, куда иду, и что буду делать. Особенно если уходила на ночь.

Конечно, в итоге меня отпустили до утра, не забыв снабдить свертком с едой (хоть Альдред и убеждал, что поймает что-нибудь свежее для костра) и двумя одеялами. Мы вышли за полтора часа до полуночи, чтобы успеть развести костер и поставить готовиться ужин.

На нашей любимой поляне было тихо.

Собирая сухие ветки, я задумалась о том, как за последний месяц изменились мои мысли. "Мы пошли домой"; "На нашей поляне"; "У нас была тренировка"; "Нас позвали на обед"; "Мы пошли на рынок с утра, чтобы взять творога на завтрак"; "Мы ложимся рано, чтобы утром встать на пробежку". Даже в деревне с нами здоровались одним махом, хотя раньше говорили "привет" мне и "здравствуйте" — Альдреду. Мама кричала "Оляна, Альдред, идите ужинать!", и мы выходили из папиного кабинета, где Альдред объяснял мне географию и высшую математику. Как я пропустила этот момент и, главное, что теперь с этим делать?

А еще ведь возвращаться в колледж. Реакция Виктора на присутствие Альдреда здесь будет непростой. Я солидарна с тем, что Виктор наверняка уже знает о том, что Альдред живет в доме моих родителей. И чем ближе становился отъезд, тем больше я нервничала и дергалась даже когда для этого не было повода. А потому ночь рядом с Альдредом могла стать серьезным испытанием.

— Что мне нужно сделать? — спросила я, когда костер занялся, а в мою сторону полетел дым.

— Завернись в одеяло и жди, когда я разберусь с мясом. Будешь готовить.

К счастью, Альдред догадался свежевать кролика вдали от меня. Против убийства животных ради пропитания я ничего не имела. Но смотреть не хотела, я даже мясо резала с трудом. Странно для девушки, выбравшей военное дело в качестве специализации, да?

Потом Альдред караулил свою чудо-траву, а я занималась кроликом. Обсыпала его специями, уложила на палочки, из которых мы соорудили некое подобие решетки, и принялась следить, чтобы не подгорело и хорошо прожарилось.

— Зажарь посильнее, — сказал Альдред. — Сырое мясо сейчас есть опасно. Лучше пускай подгорит корочка.

— Из-за никт? — спросила я.

Он кивнул:

— Да, эта зараза может передаваться через мясо и кости зараженных животных. Но обработка температурой ее убивает. А еще достань в моем рюкзаке бутылку и полей настойкой.

Я минуты две рылась в рюкзаке Альдреда, чтобы среди ножей, отмычек, инструментов и кусков бумаги найти небольшую бутылку, явно столичного происхождения.

— Только всю не лей, — усмехнулся мужчина. — Она хорошо согревает.

— Медовуха? — Я закатила глаза, но аккуратно полила тушку прямо над огнем.

Пламя взметнулось ввысь, опалив корочку. По поляне разнесся обалденный запах жареного мяса.

— Мы зверей не привлечем? — Я нахмурилась. — Или никт?

— Не привлечем. А вот комаров — запросто. В рюкзаке есть мазь от них. Если хочешь, можешь воспользоваться. Красная деревянная коробочка. В маленьком отделении.

Это было уже проще. В маленькое отделение его рюкзака влезало не так много вещей. Я вытащила все на свет, чтобы найти нужную емкость и замерла, рассматривая широкую атласную ленту красного цвета.

— Альдред, что это? — спросила я.

Мужчина обернулся.

— Это лента. Которую твой отец вчера любезно отдал мне.

— Что?! — Я вскочила на ноги; одеяло упало на землю. — Почему ты мне ничего не сказал?! Я думала, ты забыл об этой идее!

— Нет, не забыл. Зачем так кричать? Оляна, я не отказываюсь от своих планов. К тому же эта лента тебя ни к чему не обязывает. Зато Виктора она остановит. Или ты хочешь терпеть его ревность?

— Я вообще не хочу терпеть никого из вас.

— А вот здесь ты врешь, моя дорогая. Ты вполне неплохо почти месяц терпишь меня. И даже получаешь от этого удовольствие. Завернись в одеяло, холодно же. А до полуночи еще минут двадцать.

Все еще недовольная, я послушалась, ибо и впрямь стало холодно.

— Мы пойдем домой после того, как соберем нужное?

— Нет. Я начертил там оберег, домой нельзя. Нельзя разрывать круг. Здесь заночуем.

— Но... я не могу! Холодно же и...

— Сможешь, будь уверена. — Голос какой-то холодный. Обиделся он что ли?

— Ты-то к холоду не восприимчив. А я, между прочим, постоянно болею.

Хотя вот в последнее время как-то обходилась без простуд, что было довольно странно. Виной всему Артефакт Виктора?

— Так, я пошел рвать эту гадость, — сообщил Альдред. — Чтоб сидела и не дергалась. Ешь лучше.

И он, не дав мне даже возразить, скрылся в чаще.

Как бы я ни злилась на Альдреда, с ним было безопасно и относительно спокойно. А без него — страшно. Уговаривать себя, что я взрослая, что могу, в случае чего, отбиться магией, что Альдред рядом, было бесполезно. Да и кто вообще мог в этой чаще появиться? Против никты я выстою, от толпы никт убегу. Зверей отпугнет огонь.

Но разве ж прикажешь глупому иррациональному страху? Чувствуешь себя маленькой девочкой, которую бросили в лесу.

Я осторожно взяла горячую ножку и начала есть. Хоть так отвлекусь. Неуютно было сидеть, зная, что за твоей спиной чаща. И сбоку. И впереди.

В свертке, что мама дала с собой, обнаружился хлеб, пирожки, немного остатков овощей и кулек с ягодами. Столько мне при всем желании не съесть, да и Альдреду хватит. Только питья мы взять не догадались, а после ароматного пряного мяса очень хотелось пить.

Шорох сзади заставил меня вскочить на ноги. Но это был всего лишь Альдред, его фигуру я узнала сразу же.

— Испугалась? — ухмыльнулся он.

В руке мужчина сжимал пучок какой-то светлой травы.

— Нет.

— Врешь. Чего тогда подскочила?

— Меры предосторожности. — Янашлась, что ответить. — Ты же сам говорил, что нужно быть внимательной. Уходил ты в одну сторону, а вышел — с другой.

Альдред на это хмыкнул и бросил половину пучка в костер. Взметнулось пламя, посыпались искры.

— Будем считать, что поверил. Поутру надо будет пепел собрать, если я забуду, напомни. Чего всухомятку? Есть же медовуха.

— Она алкогольная. — Я даже поперхнулась куском хлеба. — Мне нельзя.

— Издеваешься? Ты же не ребенок. Это вкусно, попробуй.

Нерешительно я поднесла бутыль к губам и попробовала питье буквально кончиком языка. Сладко, приятно. Уже смелее, сделала небольшой глоток, и по телу разлилось приятное тепло. Кружек у нас не было, поэтому пришлось довольствоваться одной бутылкой на двоих. И меня быстро потянуло в сон.

— Наелась? — спросил Альдред и так на меня глянул, словно оценивал, можно ли еще что-то в меня впихнуть.

— Наелась, — подтвердила я. — Спать хочу.

— Давай укладываться. Боюсь, тебе придется потерпеть одну ночь в моей компании. Что ты предпочитаешь: шалаш, или открытый воздух?

— А где теплее? — вяло поинтересовалась я.

Мне не было холодно, но я знала, что ночью могу замерзнуть. Температура еще не до конца упала, да и не будет ночью алкоголя, горячего мяса и костра. Хотя нет, костер, наверное, будет. Но вот все остальное — увы.

— Везде одинаково. Я не дам тебе замерзнуть. Но в шалаше, если вдруг пойдет дождь, ты не вымокнешь. Однако оттуда и не сбежишь. А мне — возможно, я еще не решил — вино в голову ударило.

— Тогда открытый воздух, — быстро решила я. — От дождя же можно укрыться. Скажи, что делать, я приготовлю постель.

— Расстели одеяло, — Альдред кивнул на свободное место перед костром, — сними свою куртку и надень мою, она теплее. Заворачивайся во второе одеяло и ложись.

— А ты? — нахмурилась я. — Как ты без куртки?

— Я вырос на севере. Это не холод, это ерунда, я даже не почувствую. У меня другой организм. Давай, не клюй носом.

Я сделала все, как он велел, и с удовольствием опустилась на теплое одеяло, положив под голову вместо подушки свою куртку. Альдред еще допивал вино и раскладывал траву. Ее нужно было каким-то особым образом сохранить, чтобы она не стала сушеной. А вот что он собирался с ней делать дальше, я не знала.

Наконец звуки стихли, и мужчина бесшумно подошел ко мне. На затылок опустилась тяжелая и теплая рука. По-моему, отсутствие шалаша ему мало мешает!

— Оляна, — тихо произнес он, — ты уверена, что Виктор тебе не нужен? Я не хочу стоять между вами.

Вздохнув, я перевернулась на спину. В свете луны Альдред казался немного устрашающим. Таким, каким я увидела его впервые в своем доме. И позже, в деревне Дарьки.

— Не нужен. Виктор мне не нужен. Я никогда не знала родителей и вся моя злость за их гибель — результат воспитания. Мама постоянно рассказывала, какой чудесной была королева и как она меня любила. Наверное, я даже могу смириться с тем, что Виктор убил их. Просто потому что для меня это как чья-то чужая история. Вроде бы и трогательная, и страшная, но — чужая.

— Тогда почему ты отстраняешься от Виктора? Он-то уж точно более обходителен с девушками, нежели я.

— Потому что он способен на подлость. Раньше я думала, что он рассказал о... о твоем участии в казни моего отца просто чтобы вызвать во мне неприязнь. Мол, посмотри, Альдред — убийца, а я весь в белом стою красивый. Но теперь я знаю, что Виктору с самого начала было известно о моем происхождении, и мне противно. Он походя сообщил о том, что ты убил моего отца из-за ревности! Я могу понять, когда вы друг с другом воюете, желая получить девушку. И подставляете друг друга. В любви ведь все средства хороши, даже если любовь сводится к обычному желанию и соперничеству. Но одно дело — ваша дружба, на которую мне плевать. А другое дело сделать больно мне, только чтобы было так, как он хочет! Это — подлость. И такое я не прощу. Отчасти поэтому я не вернусь в колледж. Что еще сделает Виктор, когда я не поступлю так, как ему хочется? Сообщит подробности?

— Виктор впервые столкнулся с такой проблемой, — возразил Альдред. — Неужели у него нет права на ошибку?

— Альдред, сколько можно ошибаться? Врать мне, играть, как с мышкой, скрывая правду. Передавать из рук в руки, наплевав на все, что сам же и пообещал. Забирать меня у тебя было порядочно? Плевать, чему я научусь, чему я хочу учиться! Главное — не допустить, чтобы я осталась с тобой наедине.

— Не воюй, тихо. — Альдред улегся рядом и прижал меня к себе. — Я бы тоже так сделал. Знаешь, Виктор умудрился наказать не только тебя. Мне тоже не хочется, чтобы ты начала меня ненавидеть. Поэтому ты должна вернуться хотя бы на церемонию и послушать Виктора. Он хоть немного, но объяснит, почему я поступил так, а не иначе. А там ты решишь сама, нужно тебе такое знакомство, или нет. Но факт есть факт: чем ты ближе к Виктору, тем для тебя безопаснее.

Раздраженно и сонно я пробурчала:

— Я же не отказываюсь ехать на эту дурацкую церемонию! Хватит мне о ней напоминать. Я спать хочу. Тебе точно не нужно одеяло?

Он молчал почти минуту, прежде чем до меня донесся тихий ответ:

— Нет. Спи.

Мужчина быстро уснул, а вот я не могла. Короткий разговор дал волю мыслям, которые мучали меня с самого первого дня после возвращения. Да что скрывать, с самого первого дня в колледже я обо всем этом думала. И чем меньше думала, тем меньше понимала. А еще было страшно смотреть на Альдреда, который спокойно спал в тонкой рубашке на жутком осеннем холоде. Самой мне было очень тепло от близости его тела и от толстого большого одеяла, но при одном только взгляде на Альдреда, пробирала дрожь. Промучавшись часа два, не меньше, я не выдержала. Осторожно убрала его руку, вылезла и стащила одеяло. Оно было достаточно большим для двоих. Я накрыла нас, подоткнув концы под второе одеяло, лежащее на земле, залезла с головой в тепло и уткнулась любом в теплый бок Альдреда. Вот так спать было хорошо; я быстро уснула и до утра вполне успешно отдохнула.

Утро это ничем не отличалось от прочих. Разве что свежим, хрустящим под копытами снегом. И из-за этого снега казалось, что вокруг довольно светло. Хотя на деле было раннее утро. И все в деревне еще спали. Включая меня. Хотя я уже и не находилась в деревне.

Я ехала вместе с Альдредом в замок, на церемонию. Дремала, нагло облокотившись на грудь мужчины. Из замка Виктора я не взяла ничего зимнего, наивно полагая, что путешествовать далеко мне зимой не придется. А со склонностью к болезням, я вообще собиралась безвылазно сидеть дома. И потому ехала в своем старом пальто. В нем было жутко холодно, и я невольно жалась к Альдреду. А тот не возражал.

— Где тебя положить? — спросил он. — В твоей бывшей комнате, или в моей?

За капюшоном моего лица не было видно. К счастью.

— В моей!

— Ну ладно, — протянул он. — Сам приду, мне не сложно.

Я открыла было рот что-нибудь на это ответить, но поток холодного воздуха от подобного порыва избавил.

Когда впереди показались столичные ворота, я занервничала. Впереди маячила встреча с Виктором. Как он отреагирует на то, что меня привезет Альдред? Что вообще меня ждет в замке теперь, когда мы оба знаем правду? И о чем таком со мной нужно поговорить?

Поводов для размышления было много. И для страха, если уж быть до конца честной, они имелись. Даже ожидание встречи с Дарькой не спасало от волнения. И Альдред это чувствовал.

— Не отходи от меня, — сказал он, когда стража проверяла его документы, ибо всем, носящим оружие, свободный проезд в крупные города запрещен. — Не отходи, и все. На церемонии рядом садись в зале. В покоях моих живи. Есть со мной ходи. Не давай Виктору возможности поймать тебя одну, и все будет нормально.

— Есть опасность? — Я напряглась.

— Нет, прямой — нет. Но не думаю, что ты хочешь, чтобы Виктор окончательно тебя достал. Я проконтролирую, чтобы он прекратил врать и не начал опять с тобой играть.

"Как будто ты не играешь" — едва не вырвалось у меня. Но, к счастью, я вовремя прикусила язык.

— Можете проезжать. — Стражник поклонился Альдреду, и мы осторожно двинулись вперед.

В городе полагалось спешиться, но Альдред общепринятые правила игнорировал. И на нас все пялились.

— Можно я пешком пойду? — наконец не выдержала и взмолилась я. — На нас все смотрят!

Вместо ответа Альдред проворно слез с лошади и подал руку мне. С облегчением я спустилась, разминая затекшие конечности. Как-то совсем неожиданно я оказалась слишком близко к мужчине. Сзади была лошадь, впереди — Альдред. Путей к отступлению не виднелось.

Он наклонился и обогрел дыханием мои губы. Но я так замерзла, что почти ничего не почувствовала. Лишь то, что в объятиях мужчины тепло. Но почему-то рука сама потянулась обнимать Альдреда. По телу разлилась горячая истома. Только когда он едва слышно застонал, я опомнилась. Посреди городской площади! Да Виктор через полчаса максимум узнает об этом. Хорошо же мы не провоцируем короля. Теперь мне так и так придется спать в покоях Альдреда, причем где-нибудь в шкафу, чтоб не нашли!

Остаток пути до замка мы преодолели пешком. К моему удивлению, никто нас не встречал, хотя стража безропотно пропустила на территорию замка. Никаких особенных приготовлений не велось, склеп — Сибил еще в первый день назвала его Хранилищем — выглядел как обычно.

— Когда все начнется? — спросила я у Альдреда.

— В полдень. Пройдет церемония, потом будет обед, а после Виктор проведет по первому получасовому занятию с Артефактами. И вечером — праздничный ужин.

Чего таиться, я завидовала ребятам, которые должны были получить Артефакт. Мне всегда хотелось ощутить эту силу, понять, что такого особенного в магии Артефактов. И власть ощутить хотелось. Над собственной силой. И любопытство до сих пор гложет — что же там за Артефакт мне положен?

Альдред пропустил меня вперед, а двери замка сами распахнулись. Я бы предпочла жить вместе с остальными, пока мы не решим, куда меня девать, но спорить с ним было бесполезно. И, признаться честно, небезопасно. Все же Альдреду я доверяла больше, чем Виктору. Причем намного больше.

— Господин? — Служанка, пробегавшая мимо, остановилась. — Сообщить о том, что вы прибыли, Его Величеству?

— Сообщи, — согласился Альдред. — Скажи, что с леди Оляной.

Чтобы не нервничать, я обхватила себя руками и глубоко вздохнула. Все будет нормально, Виктор не идиот. И, в конце концов, если он будет вести себя неадекватно, я всегда могу уйти.

Альдред мое состояние заметил и ухмыльнулся.

— Не бойся. Если хочешь, можешь доверчиво ко мне прижаться. Так сказать, усилим эффект.

Разозлившись, я ударила нахала по плечу.

— Опять ты со своими играми! Если собираешься и дальше за мой счет гадить Виктору, то я пошла!

— Стой! Ладно, не кипятись, я шучу. Просто не отходи от меня, и все.

— А если он тебе в морду даст? — Я скептически приподняла одну бровь.

— То будет драка. Тогда лучше отойди, — согласился Альдред.

Звук быстрых шагов заставил нас умолкнуть. Я невольно отступила на пару шагов, вроде как за Альдреда, но в то же время в сторону. Когда вдалеке показался Виктор, я тяжело вздохнула. Вид его не предвещал ничего хорошего.

— Альдред. — Он хмуро кивнул другу и повернулся ко мне. — Оляна. Как ты?

— Нормально. — Я слабо улыбнулась. — А вы?

— Бывает и лучше.

Виктор выглядел уставшим. Под глазами залегли темные круги, лицо осунулось и вроде даже постарело. Что, дела идут так плохо?

— Я рад, что ты приехала. И рад, что ты, Альдред, вернулся. Нам стоит поговорить. Оляна, можешь располагаться в своей старой комнате, она пустует. Ты совсем не взяла одежду... но эту проблему мы решим.

— Она будет спать в моих покоях, — отрезал Альдред.

На миг мне показалось, что Виктор его одернет. Или прикажет мне делать так, как он велел. Тень скользнула по его лицу, но сказал он лишь скупое:

— Как знаете. Тогда будь добр, явись минут через десять. И будьте готовы к церемонии. Оляна, у тебя есть платье?

Смотреть на меня Виктор избегал.

— Есть.

Больше он не сказал мне ни слова. Дошел с нами до поворота и направился к собственному кабинету. Альдред свернул к покоям, я — вслед за ним.

— Почему он так отреагировал? — спросила я, когда мы пришли на место. — Я думала, запретит, будет орать.

— Видимо, все приятное ждет меня наедине. — Адльдред хмыкнул. — Но ты не бойся, я мальчик взрослый. По дороге прикажу подать тебе что-нибудь перекусить. Иди купаться и переодевайся к празднику.

— А Дарька? Я хотела с ней увидеться.

Альдред сбросил куртку и небрежно кинул ее на кресло.

— Она сейчас готовится с Сибил. Та учит ее, как надо выходить, как принимать Артефакт и прочему. На церемонии увидитесь, поговорите — после.

Против Сибил не попрешь. Пришлось последовать совету Альдреда и как следует вымыться. А потом достать платье из рюкзака. К счастью, оно было из ткани, которая почти не мнется. Именно за это качество мы его и выбрали. Длинное, разумеется, синее, с длинным шлейфом и разрезом до середины бедра. Широкие лямки были расшиты бисером, а там, где заканчивалось декольте, сиял небольшой синий кристалл. Мне казалось, этот наряд слишком шикарен для девушки, которая не будет получаться в этот чудесный зимний полдень Артефакт. Но Альдреда не переспорить.

Он вошел, когда я заканчивала одеваться. И не сразу встретил мой требовательный взгляд.

— Что там?

— Относительно тебя — ничего. Этой темы Виктор избегает. Об остальном поговорим перед ужином, нам есть, что тебе рассказать. Давай, я помогу.

Он забрал у меня цепочку с медальоном, подобранным к каждому наряду. В этот раз медальон был серебряным, холодным и тяжелым. Он удобно лег на грудь, а Альдред проворно справился с застежкой. Не забыв легонько провести пальцами по моей шее.

— Ты не будешь переодеваться? — поинтересовалась я.

На нем все еще были походные штаны и рубашка.

— Буду. И даже ванну приму. Жаль, что ты уже оделась.

Я повела плечами, чтобы сбросить его руки и отступить. С Альдредом было интересно до того момента, как он вспоминал, что я — девушка, а он — мужик. Едва он об этом думал, даже воздух накалялся.

— Знаешь, — он не дал мне отстраниться и, напротив, еще крепче прижал к себе, — этот день все решит. И ты либо будешь ненавидеть меня, либо любить.

— Почему? Почему такие крайности и почему сегодня?

Он развернул меня к себе лицом и принялся заправлять выбившиеся из прически локоны.

— Просто сегодня Виктору так или иначе придется тебе все рассказать. И о том, как появились никты, и о причинах переворота, и о моей роли во всем этом. А крайности... другого, Оляна, я не приму. Либо любовь, либо ненависть, потому что я достаточно хлебнул разных отношений. И если ты решишь уйти к Виктору, или просто остаться одной, не надейся, что я буду вокруг тебя бегать, учить тебя, или разбираться во всем бардаке. Я, Оляна, не железный. Я могу понять очень многое, и очень многое списываю на то, что ты меня боишься из-за нашего знакомства. Но я не могу понять одного: зачем ты находишься рядом, если я тебе совершенно не нужен? Ты серьезно не понимаешь, какой эффект оказывает твое присутствие? Серьезно не понимаешь, что все наши тренировки, ночевки в лесу — гвозди в крышку гроба?

— Ты не даешь мне шанса уйти! — пожалуй, чересчур громко вскрикнула я. — Ты же сам не отходишь ни на шаг!

— А что ты хотела? Ты не говоришь "нет", это воспринимается как поощрение действий. Подумай сама: ты говоришь, что я должен от тебя отстать, а сама отвечаешь на поцелуи. Объясни тогда, зачем?

— Поразительно. — Я отстранилась от мужчины. — Поразительно, как удобно ты все выворачиваешь! Альдред, задумайся хоть на миг, на короткий, что я просто не выстою против тебя! Тебе говорили "нет" десятки раз! Я сопротивлялась, когда ты меня целовал! Не говори, что этого не было, ты прекрасно знаешь, что я не вру! Скажи мне, как нужно тебе отказать и я это сделаю!

Он прищурился, словно оценивая только что сказанное.

— Выслушаешь Виктора, — наконец холодно произнес Альдред, — зайдешь ко мне и скажешь свое "нет". И потом чтоб я тебя не видел.

Дверь в ванную комнату захлопнулась за Альдредом с таким грохотом, что я вздрогнула.

И все же он усадил меня рядом. Не с Виктором, не с Дарькой и Сеславией, которые сидели в первом ряду, а рядом с собой по-хозяйски положив при этом руку на мое колено. Выглядело это несколько провокационно, но благо платье было длинным. Так что мне досталась только ухмылочка Сомжара. Впрочем, добродушная.

Здание, которое я сначала приняла за склеп, внутри оказалось обычным, хоть и несколько мрачноватым, актовым залом. Небольшое пространство на возвышении в центре и ряды кресел вокруг. Единственной магической вещью был алтарь. Он весь был усыпан какими-то письменами, которые светились зелено-голубым цветом. Как объяснил Альдред, для получения Артефакта нужна капелька крови. Тогда плиты в центре алтаря сдвинутся, и древняя магия вытолкнет Артефакт.

У меня вертелась куча вопросов: кто выбирал Артфеакты, где они хранятся, как заряжаются. Но свет погас, оставив только то самое свечение на алтаре, и со своего места поднялся Виктор.

Помимо него, студентов и преподавателей, в зале собрались еще люди, которых я не знала. В паузах между сообщениями Виктора, Альдред немного мне рассказывал о контингенте. Были в зале какие-то люди Виктора, были родители Сеславии и парней. Артефактор был, на случай непредвиденной ситуации. Я долго рассматривала невысокого старичка в темно-красной мантии. А он в свою очередь, не отрываясь, смотрел на Артефакт.

Наконец, сказав о том, какие студенты умные, чудесные и замечательные, Виктор откашлялся и объявил:

— Леди Сеславия.

Сеславия, грациозно поддерживая подол пышного красного платья, поднялась к алтарю, где ее ждал Виктор с кинжалом в руке. Не менее грациозно девушка позволила уколоть палец. Несколько капелек крови зашипели и испарились с поверхности камня. Мне с места не было видно, что происходит, но вскоре Виктор достал из какой-то ниши кулон на цепочке и надел Сеславии на шею. Кулон вспыхнул золотом — цветом Искусства — и тут же погас, а Сеславия вернулась на свое место.

— Леди Дарьяна.

Я улыбнулась Дарьке, которая, выходя, искала меня глазами. Все же она сменила имя, став Дарьяной. Молодец, вон, как светится от счастья и волнения. Руки дрожат, когда появляется ее Артефакт — бутылочка с какой-то прозрачной жидкостью. Дарька — лекарка до мозга костей, и Артефакт у нее соответствующий.

Я вдруг почувствовала, как резко закружилась голова, и на миг прервалось дыхание. В зале было немного душно и темно. В первые несколько секунд мне показалось, что все скоро пройдет, но становилось только хуже. Виктор вызвал Сошту, а я поняла, что мне срочно надо выйти и подышать свежим воздухом.

— Оляна? — Альдред заметил, что я тяжело дышу. — Ты в порядке?

Помотала головой.

— Выйду. Немного душно.

Думаю, никто не заметит, или хотя бы сделают вид, что не заметят.

— Я с тобой, — сказал было Альдред, но я его остановила.

— Не нужно. Просто подышу, и все, сейчас вернусь.

Он не стал спорить, что, в общем-то, было удивительно. Просто кивнул и проводил меня взглядом до выхода.

А мне подумалось, что Эртан сегодня тоже должен был получить Артефакт. Чувствует ли Альдред хоть что-нибудь, ведь его сын фактически потерян? Альдред и Сибил не выглядят родителями, потерявшими ребенка. Почему? Этот вопрос мучил меня долго. И очень хотелось бы получить на него ответ, вместе с остальной информацией от Виктора, которую мне обещали сегодня.

Я не стала выходить наружу, лишь покинула зал. В коридоре было свежо, и головокружение постепенно отступало. Я глубоко дышала и ходила, чтобы прогнать слабость. Мне не нравились темные стены, потертая лепнина на потолке и ступеньках. Надо будет разузнать об истории здания, похоже, оно достаточно древнее. Оно стояло здесь до возведения замка? Или построили уже позже?

А еще, называется, принцесса. Не знаю историю собственного замка.

— Оляна?

Я резко обернулась, но это была лишь Сеславия.

— Я видела, как ты вышла, подумала, тебе стало плохо.

— Немного голова закружилась, — отмахнулась я. — Поздравляю, твой кулон очень красивый.

Я получила хорошую возможность рассмотреть его вблизи. Прозрачный камешек искрился золотистыми, едва заметными, лучами света. Тончайшая цепочка, казалось, вот-вот была готова порваться. На изящной шее Сеславии эта штука смотрелась впечатляюще.

— Магия танца, — улыбнулась она. — Теперь Виктор мой.

Меня вновь заставил охнуть приступ головокружения, да такой, что я схватилась за стену.

Сеславия, к счастью, поддержала меня под руку.

— Олян, давай я Риран позову? — обеспокоенно проговорила она. — Что с тобой?

— Не знаю, — пробормотала я.

Мир шатался и вот-вот грозил уйти из-под ног.

— А ты не беременна? — вдруг хихикнула девушка. — Вы с Альдредом чего в деревне делали?

— Очень смешно, — скривилась я. — Сама смотри, Виктору детей не организуй раньше времени.

— А что? Мне любое время — самое то. — Сеславия пожала плечами. — Ой, у тебя кровь!

И правда, носом кровь вдруг пошла. Нехороший знак, это еще мама говорила. Очень нехороший. У одних шла кровь после перегрева, а иные и умирали после таких симптомов.

Чтобы не запачкать платье, я прижала руку к лицу и запрокинула голову. Но несколько капелек все же упали на пыльный пол, зашипели и испарились. В этот же миг раздался скрежет, который, казалось, слышал весь замок. Мы с Сеславией отошли к противоположной стене, ошеломленно наблюдая, как двигается лепнина не стенах, складываясь в изображение какого-то старика, барахтающегося в море рук и голов. Когда движение прекратилось, что-то щелкнуло и стена будто бы выдвинулась вперед, а затем медленно отъехала в сторону, открывая нам проход. Куда — неизвестно.

Мы застыли перед открывшейся дверью и лестницей, уходящей вниз.

— И что это? — дрожащим голосом поинтересовалась Сеславия.

— Не знаю.

Забыв о самочувствии, да и вообще обо всем, я шагнула вперед, но подруга ухватила меня за руку.

— Не надо! Давай Виктора позовем!

— Погоди.

Я чувствовала, что это как-то связано со мной. С моим отцом, с никтами, с переворотом. Что это хотели скрыть. Иначе зачем делать потайной ход, да еще и заколдовывать его так, что откроется он только при помощи крови? Ведь именно когда кровь попала на пол, проход открылся. Моя кровь. Значит, королевская?

Прерывисто вздохнув от волнения, вызванного близостью к какой-то тайне, чему-то настоящему, древнему и важному, я сделала шаг вперед. Потом еще один. И еще, пока наконец не ступила на первую ступеньку.

— Не зови пока Виктора, — попросила я. — Хочу посмотреть сама.

— Нет уж! Я с тобой! — объявила Сеславия, чем изрядно меня удивила.

Мы медленно спускались вниз, в темноту. Я проверяла ногой ступеньки, чтобы, не приведите Хранители, не сорваться вниз. Неизвестно, какой длины лестница. Можно и шею сломать. Сеславии вообще было тяжело спускаться, ее каблуки были намного больше моих. Наши дыхания было очень хорошо слышно.

— Здесь довольно мерзко, — проговорила подруга, отряхивая руки.

Коридор действительно выглядел так, словно им давно не пользовались. Что исключало умысел Виктора. Но зачем тогда мне это показывать? И кто за этим стоит?

Лестница кончилась неожиданно. Крутой поворот — и мы перед дверью, на которой закреплены песочные часы.

— Что это? Головоломка?

— Нет, — улыбнулась я. — Просто своеобразный замок.

Я перевернула часы и, когда истекла минута, замок щелкнул, пропуская нас в помещение.

Я замерла на пороге, осматривая ряды шкафов. Старых, подернутых пылью, темных. На полках фолианты, несомненно, древние и могущественные. Сотни, тысячи книг, свитков, стопок бумаг. Карты и чертежи на стенах, столы, заваленные бумагами и какими-то безделушками. И как довершение — массивный стол, на котором лежал старинный посох с давно потухшим, расколотым надвое кристаллом.

— Что это? — Сеславия прошла вперед, осматриваясь. — Оля... это книги!

— Я вижу, — отозвалась я.

— Нет. — Сеславия выглядела напуганной. — Ты не понимаешь! Посмотри, что это за книги!

Я подошла к ней, чтобы прочитать несколько названий фолиантов. Благодаря свету, исходившему от кулона Сеславии, это было возможным.

— Это черная магия, — прошептала девушка. — Очень темная. Зачем Виктору все эти книги? С таким... с таким связываться очень опасно и очень страшно.

— Это не Виктора, — медленно сказала я, проводя пальцам по столу, снимая слой пыли, — это библиотека моего отца.

— Что? — Сеславия посмотрела на меня, как на идиотку. — Причем здесь твой отец? Олян, это черная магия! Я слышала о такой, это...

Я остановила ее взмахом руки. Провела пальцем по пыльным томам. Здесь давно никого не было, уж точно. На пальце остались черные следы. Следы давнего пожара были и здесь. Виктор в этой библиотеке тоже не бывал. Он говорил, что собрание книг прошлого короля утеряно, но я и представить не могла, что книги будут... такими. Сколько лет нужно, чтобы собрать все это?

— Здесь есть даже самые первые издания. — Мой голос эхом прокатился по залу. — Некоторым наверняка не меньше тысячи лет.

Как плохо, что я совсем не знаю историю своего рода. Когда мой отец приобрел эти книги? Или они всегда принадлежали королям? И зачем вообще хранить такое?

— Может, он их спрятал? — предположила я. — От чужих глаз. Когда понял, что Виктор победил. Он не хотел, чтобы книги достались ему? А посох?

— Не трогай! — взмолилась Сеславия, когда я протянула руку к посоху. — Это может быть опасно!

Но что-то тянуло меня к этой вещи. Внутренний голос тихо нашептывал "возьми!". Тем более, посох выглядел старым и сломанным. Кристалл на конце треснул, все вокруг было пыльным. Поддавшись искушению, я сомкнула пальцы на холодном металле.

И посох вспыхнул.

Зеленый свет озарил зал, кристалл ожил и трещина, сияя так, что было больно глазам, буквально за пару секунд исчезла. Узоры на самом посохе ожили. Острые лепестки потянулись к моей руке, держащей посох, и коснулись кожи.

Внутри разрасталось чувство свободы, подъема сил и магии. Мне хотелось что-то сделать, поднять посох, направить кристалл. Но какая-то часть меня понимала, что нельзя, что сила, заключенная в этом, несомненно, Артефакте, огромная.

— Оля...

Голос Сеславии дрожал. Да и сама она выглядела насмерть перепуганной. Сияние в посохе постепенно умерилось, стало ровным и неярким. Ничего больше не происходило, но оставаться в библиотеке мне не хотелось. Все эти темные книги, пыль, массивная мебель... это внушало какой-то страх, идущий из глубин подсознания. Словно я знала, что все это значит, но не хотела себе признаваться.

— Пошли, — наконец я справилась с волнением. — Виктору придется ответить на мои вопросы, так или иначе.

Выбраться из подвала оказалось проще, чем туда забраться. Хоть я и постоянно оглядывалась назад, чувствуя что-то странное, будто чей-то взгляд. По коже бегали мурашки. К счастью, проход не закрылся, и мы беспрепятственно вышли в тот же коридор, где и были. За Сеславией мне не было видно, что там происходит, однако голоса должны были насторожить. Но обдумать все я не успела: меня ухватили за руку и выдернули в центр помещения.

— Захотела ремня?! — рыкнул Альдред. — Учти, моя дорогая, я не постесняюсь, и действительно тебя выпорю!

— Альдред, отпусти ее, — к нам подошел Виктор.

Потом он увидел посох и как-то даже побледнел. Сомжар за его спиной округлил глаза и спросил друга:

— Это он?

— Похоже на то.

Альдред тоже осматривал посох, забыв обо мне и обещанном ремне. Он не прикасался к этой штуке, хотя я была бы благодарна, если б забрал совсем.

— Он, — заключил мужчина.

Виктор и Сомжар кивнули, соглашаясь.

— Что происходит, что вообще это значит?

— Оляна, — Виктор оттеснил ребят в сторону, — иди в мой кабинет, нужно поговорить. Сомжар, разберись с остальными, организуй массовое шествие на обед. Альдред, разберись с этим.

И король кивнул на чернеющий вход в библиотеку.

Не говоря ни слова, Альдред скрылся в подвале, тогда как Сомжар обернулся к толпе и начал выдавать указания. Краем глаза я заметила Сошту, который вертел в руках топорик с резной рукоятью. Очевидно, все Артефакты выдать уже успели.

— А... а посох? — Я протянула посох Виктору, следуя за ним.

Но мужчина покачал головой, хоть и ободряюще улыбнулся.

— Держи его у себя, Оляна, и никому не отдавай. Теперь это твой Артефакт. И как бы я ни хотел его забрать, уничтожить... не могу. Впрочем, давай обо всем по порядку. И выпьем чего-нибудь, ибо я, признаться, в шоке. Это ведь библиотека короля, да? Мы искали ее годами... мы облазили весь замок! Как вы с Сеславией ее открыли?

— Кровь, — пробормотала я. — Кровь открыла.

— Кровь? — Виктор мельком глянул на меня. — Ты не ранена?

Я прислушалась к собственным ощущениям. Слабость прошла, головокружение тоже. Будто и не было ничего.

— Мне было немного нехорошо, но сейчас все прошло. Странно...

— По всей видимости, это было действие Артефакта. Я как-то не предусмотрел этот момент.

Виктор открыл передо мной двери и впустил, к моему удивлению, не в кабинет, а в личные покои. Наверное, взгляд, который я на него бросила, был красноречив.

— Здесь защита и охрана лучше. То, о чем мы будем беседовать, не должно уйти за пределы этих стен. Отнесись к этому серьезно, Оляна. Никому. Ни Дарьке, ни Сеславии, ни родителям.

— А Альдреду? — вырвалось у меня.

Виктор одарил меня очень тяжелым взглядом но все же ответил:

— Альдред в курсе всего. С ним ты можешь обсудить то, что я тебе расскажу, но соблюдайте осторожность. Садись.

Он разлил уже готовый чай и протянул мне блюдце с бутербродами. Они на удивление оказались весьма кстати после всей нервотрепки.

— Что ты хочешь узнать? — Спросил Виктор.

— Все! — тут же ответила я. — Что это за посох? Почему в библиотеке... такие книги? Откуда взялись никты? Зачем вам я? Что вообще происходит?

— Спокойно, Оля, спокойно. — Виктор откинулся на спинку кресла и вздохнул. — Давай обо всем по порядку. Я расскажу тебе, как все началось, что происходило и чем закончилось. Все, Оляна, на этот раз все. Скрывать смысла нет, все мои планы рухнули... по-моему, они рухнули тогда, когда вы с Альдредом увидели друг друга. Ладно. Давай по порядку.

Он допил чай, подлил мне кипятка и заговорил. Медленно, будто слова давались ему с трудом. Меня обволакивало тепло, запах трав от чая и негромкое тиканье часов. Казалось, будто мы просто беседуем за обедом, о чем-то интересном и увлекательном. Но на деле... то, что говорил Виктор, было невероятным.

— Я еще ребенком помню, как мой отец отзывался о твоем отце. Несколько... грубо, жестко. Но тогда это еще не приняло форму ненависти. Отец был его другом, кем-то вроде Альдреда для меня. Он был в курсе всего. Вернее, он думал, что был в курсе. Организовывал оборону Тригора от никт, пытался спасти горожан, вместе со всеми искал причину этого заболевания.

Никты, Оляна, были всегда. Это заблуждение, что болезнь распространилась после переворота. И тучи над Тригором образовались намного раньше. Старожилы помнят, что грозы все чаще и чаще гремели над столицей, пока тучи не заволокли все небо. Но меня это не касалось: я учился, мечтал стать стражником... в общем, жил обычной жизнью подростка. В военной академии я встретил Альдреда и Сомжара. Семья Альдреда после трагедии со старшей дочерью вернулась в родовые владения, в Двулед. А Сомжар и вовсе похоронил сестру. Мы сдружились как-то незаметно для самих себя. Гром грянул на выпускном курсе, когда уже моя сестра стала никтой. Я не знал, как, но это горе нашу семью потрясло. Нам пришлось изолировать ее, отец не хотел казнить свою дочь. Тогда произошел его разлад с королем. Позже я узнал, что и сестра Сомжара стала жертвой болезни, но все же была казнена. И... догадываешься, да? Сестра Альдреда давно находилась в изоляции по этой же причине. Вот так мы стали почти братьями по несчастью.

Мой отец рассказал мне все в тот день, когда я выпустился из академии. Рассказал о том, как появились никты и о том, что он давно готовил против короля. Он буквально огорошил меня. До сих пор не знаю, почему... Пойми меня, детка, тогда я был зол на весь мир за фактически смерть сестры. Знаешь, что рассказал мне отец? Никты появляются тогда, когда у мага силой забирают Артефакт. Есть много особых заклятий... из черной магии. Колдун забирает Артефакт у мага, и тот превращается в никту. Медленно, мучительно... бывают и другие. Но... ты поняла бы разницу. Маг, лишенный силы, это... это монстр, Оляна. Его кровь отравлена, а души уже нет. Обычная никта, заразившаяся от животных, использовавшихся для ритуалов — обычная нежить, мертвец. Они появились совсем давно, когда черные маги проклинали скот или деревья. Но никты разумные, никты озлобленные появились тогда, когда начали забирать Артефакты.

— Зачем? — тихо спросила я. — Зачем их забирают?

— Сила, Оляна. Сила, заключенная в Артефакте, способна дать колдуну неограниченную власть. Темные маги упиваются этой силой, они строят на ней свое могущество. Но черная магия считалась утерянной. Мы не могли и предположить, что кто-то соберет достаточное количество знаний, чтобы начать обращать никт массово. Но это произошло. Твой отец, Оляна, забирал Артефакты у молодых магов. Делать это было очень удобно: он реализовывал проект, схожий с моим. Так попалась моя сестра, так попалась сестра Альдреда. Сестра Сомжара, насколько мне известно, магом не была, она заразилась на охоте. Но боли и злости это не уменьшило. Когда мы все узнали, когда обсудили, решение сделать все, чтобы уничтожить короля, было единственным верным. Мы стали союзниками отца и практически взвалили на себя весь переворот.

Наверное, ты не хочешь знать, как мы все организовали. Было сложно, особенно сложно в самой активной фазе. Ты не представляешь силу своего отца... к счастью, он нажил себе достаточное количество врагов и предателей, чтобы нам удалось его одолеть.

Его казнили прилюдно. И перед смертью он сказал о тебе, сказал, что когда тебе исполнится двадцать, ты вернешься, чтобы закончить то, что он не успел. Так я начал искать тебя. Правда, опоздал... о существовании маленькой принцессы я знал, но не брал в расчет эту угрозу. А кода понял, что просто так король ничего бы мне не сказал, начал тебя искать, но к тому времени твоя мать хорошо тебя спрятала. Нашли мы тебя лишь в твой четырнадцатый день рождения.

Последняя фраза как обухом по голове ударила.

— И что? А если бы ты меня нашел сразу, как все это произошло, что бы ты сделал? Убил?

— Нет, конечно, нет. Воспитал бы сам, скорее всего. Наблюдал. Ждал. Оляна, человек не рождается темным магом, он им становится. Единственная угроза была в том, что вдали от меня, под влиянием родителей, которые могут взрастить в тебе ненависть, ты невольно продолжишь дело отца. Но когда мой человек под видом путешественника немного пожил в вашей семье, мне стало ясно, что ты выросла чудесной доброй девочкой. И на четыре года я оставил тебя в покое, готовя колледж. Собственно, колледж этот был создан именно для тебя. Конечно, я не отрицаю важности образованных и преданных людей, но все же долгие годы меня занимала лишь ты. Я боялся, что последователи твоего отца — а их до сих пор немало — найдут тебя и сумеют забрать.

Но найти тебя и просто сказать "Олианна, я — убийца твоего отца, поехали ко мне учиться", я не мог.

Мы разработали целый план. Он включал в себя много компонентов... ты, наверное, уже догадалась, что помимо твоего обучения, я хотел на тебе жениться. Ты мне нравилась, да и это был реальный шанс узаконить свое правление. Немаленькая часть населения все еще видит во мне захватчика. Брак с законной принцессой, рассказанная всем история любви могли помочь мне обрести большую поддержку населения. Другом тебе должен был стать Сомжар, врагом — Альдред. Но все пошло не так... Вспомни день нашего знакомства.

Якобы король с друзьями едет за одаренной девочкой Дарькой, в деревню. К слову, за Дарькой мы поехали из-за Сомжара. Недалеко от ее деревни похоронена его сестра, он как раз проезжал мимо и влюбился в нее. Ну... как влюбился, она ему понравилось. Когда я спросил, не хочет ли он жениться, он решил, что возьмет ее, тем более что девочка выглядела бедно. Магию он еще тогда в ней разглядел. До деревни было недалеко, помнишь? Но мы остановились именно в вашей, и именно в твоем доме. Логичней было бы остановиться у старосты, так? А мы постучали в твой дом. Зачем? Чтобы переждать грозу? Какая глупость для вооруженных крепких мужчин. Неужели кому-то придет в голову, что мы никогда не ездили под грозой и испугались грома?

Я открыла рот. Просто открыла и сидела, глядя на короля, который со спокойной улыбкой все это рассказывал. С переменным успехом хотелось то убить Виктора, то рассмеяться.

— Родители тебя, как и ожидалось, спрятали. Тут пришлось надавить и авторитетом и магией. Мы спросили, кто еще в доме. И твой отец заставил тебя выйти. Иначе нам бы тебя так и не показали. Дальнейшую часть плана разрабатывала Сибил. Я должен был отнестись к тебе с равнодушием, чтобы успокоить. Сомжар должен был превратить все в шутку и поселить в твоем разуме мысль, что ко мне можно испытывать... что-то.

Дальше мы поехали за Дарькой. Алдред старательно вживался в роль твоего врага, а я старательно его одергивал, пытаясь создать образ справедливого и доброго короля. Мы не планировали нападения никт, но оно удачно совпало и послужило нашим целям. Я тут же отправил тебя знакомиться с Дарькой. Мы одолели всех быстро, к несчастью, потеряв пару деревенских. Под всеобщую панику Сомжар убил дядю Дарьки. Не смотри на меня так, дорогая, он никогда не отпустил бы ее в колледж. Сомжар... неправильно поступил, но это было его решение. Он не мог простить ему избиения Дарьки. Она многое пережила с дядей.

— Она плакала, — сказала я. — Из-за того, что дядя умер.

— У нее никого больше не было. Дарька счастлива сейчас, Оляна, когда ее не бьют, когда ее любят. Когда у нее есть вкусная еда, развлечения, возможность учиться. Она много времени разговаривала с Риран и, наконец, перестала всего бояться. Сомжар сделает остальное, и из нее получится отличный лекарь. Я не говорю, что мы идеальны, но никогда ни один из нас не хотел причинить вам зло.

— Даже когда Альдред хватал меня за волосы? Это было для моей же пользы?

— Когда мы одолели никт, Альдред зачем-то направил одну в дом. Он страховал вас у двери. Но ты справилась... на такой результат мы не надеялись. Мы лишь хотели посмотреть, как никта отреагирует на тебя. Альдред немного переиграл, согласен. Итоги этого дня были куда более многообещающими, чем я ожидал. Мы поехали в замок. Можно слово в защиту Сомжара? Ты ведь помнишь, он был ранен. Но даже тогда он никому не давал Дарьку, надеясь завоевать ее доверие.

Сибил полностью контролировала наши с тобой отношения. Она велела мне показать тебе комнату. А Камил наказали первым делом познакомить тебя с Сеславией. Первое впечатление самое сильное, и ты должна была подумать, что немалая часть твоей жизни — личные отношения с мужчиной. А дальнейшие действия тебя подтолкнули бы ко мне.

Сибил видела твою реакцию на слова и поступки Сеславии. Ей казалось, ты еще слишком юна для отношений. Тревожный огонек вспыхнул, когда она знакомила тебя с Альдредом. Ты этого не заметила, но рядом с ним ты вела себя, как настоящая девушка. Краснела, обижалась, расстраивалась от его подначек. Не могла Сибил не отметить, что и Альдред переигрывает в своем желании казаться отъявленной сволочью. Именно в этот момент мне надо было менять план. Рассказать тебе все, дать возможность выбрать, стать другом. А я продолжил реализовывать план, еще в происшествии с никтой доказавший свою несостоятельность. Альдред по моему указу обидел тебя, а я должен был стать эдаким спасителем.

— Я видела, как вы мило беседовали после этого. Когда ты якобы пошел его урезонить.

— Ты не поверила, что я его наказал? — Виктор грустно усмехнулся. — И была права. Потом была ярмарка. А после — распределение, и там-то мой план окончательно рухнул. Я понимал, что у тебя талант, что тебя должен обучать Альдред. Но понимал, что тем самым я лишаю себя возможности тебя получить. Что ты будешь тянуться к нему. Лишить тебя нормальной учебы я оказался не в состоянии. На миг подумал, что оставлю, как есть, когда ты выбрала мои предметы. Но потом передумал. Лишать тебя учебы из-за моих страхов и желаний было бы несправедливо. А дальше... дальше ты помнишь и сама.

Все вышло из-под контроля. Ты потянулась к Альдреду, он особенно и не думал над ставшим ненужным планом. Я злился на вас обоих, и на себя за то, что не удержал тебя. Как итог — я рассказал тебе, что Альдред убил твоего отца, умолчав остальные детали. Альдред разозлился. Ты расстроилась. Альдред уехал навестить сестру и родителей, ты изъявила желание вернуться домой. Я отпустил вас, размышляя, как теперь поступить и как решить проблему с никтами и твоей силой. Но в итоге решил, что раз у тебя не будет Артефакта, не будет и силы. Потом мне доложили, что с тобой живет Альдред. В общем, как видишь, мне не очень хорошо даются дворцовые интриги. Я упустил тебя и едва не лишился друга. Что ж... я не буду скрывать, ты мне нравишься. Очень. Но я не стану мешать тебе и Альдреду. Если ты его любишь, если ты хочешь быть рядом, ни слова против вы не услышите. Но есть две вещи.

Виктор поднялся с кресла и отошел к окну, задумчиво посмотрев наружу. Там опять разыгралась гроза.

— Первая. Я никогда не верну тебе Тригор. Несмотря на то, что ты принцесса по крови, и думать забудь о том, чтобы вернуться на престол. Артефакт в твоих руках очень опасен. Я знал, что твой отец спрятал свой Артефакт в замке, но даже в худшем кошмаре мне не могло привидеться, что ты этот Артефакт получишь.

— А второе? — мой голос звучал почти безучастно, словно не я сидела в кресле и слушала все это.

— Ты должна быть рядом. Я не могу рисковать, я должен видеть, что ты не представляешь угрозы. Не хочешь учиться — не учись. Хочешь учиться у Альдреда — учись у него. Но я должен знать о каждом твоем шаге, о каждой мысли. Обо всем, Оляна. Мне жаль, что приходится ставить тебя в такие условия, но то лишь вина твоего отца. Прости.

— Что... что это за посох, что он может? Хотя стой... погоди... мне надо выйти.

— Ступай. Понимаю, что информации на тебя свалилось много, и не тороплю. Я хотел бы осмотреть посох, и еще много всего. Но понимаю, что тебе надо отдохнуть. Иди. Надеюсь, увидимся на ужине.

Я поднялась, не чувствуя вообще ничего. Подхватила посох, лежавший у ног. Наконечник слабо засветился и погас. Не понимая толком, что я делаю, вышла из покоев Виктора и просто побрела, куда глаза глядят. Мыслей не было. Вообще никаких. Наверное, надо было обдумывать то, что мне сказал Виктор, злиться, бояться, расстраиваться. Но я просто брела куда-то.

И сама не поняла, как оказалась перед дверями покоев Альдреда.

Стук получился слабым, но все же, едва моя рука коснулась двери, Альдред произнес:

— Входи.

Он сидел в кресле, расслабленно откинувшись на спинку, и потягивал что-то явно алкогольное из запотевшего от холода стакана.

— Только не бей меня посохом, — хрипло произнес Альдред и ухмыльнулся.

— За что? — Я свой голос едва узнала. — Кого и надо бить, так это меня. Идиотка.

— Что сказал Виктор?

— Мне пересказать? Или ты волнуешься о том, сказал ли он, что убивая моего отца, ты спасал мир? Или что унижал меня по приказу Его Величества? Сказал, не волнуйся.

Мне не хотелось ругаться. И все, что я чувствовала, выразила в этих двух фразах. Просто улеглась на диван, бросив посох на пол и прикрыла глаза, чтобы не мешал свет. С изумлением почувствовала, как он погас.

— Я устала, Альдред. Я ничего не хочу.

— Тебе надо отвлечься. — Я услышала, как он поднялся. — Идем.

— Куда?

Вставать не хотелось. Ничего не хотелось, хотелось лежать и не думать, лежать и засыпать, проваливаясь в желанное забытье.

— В спальню.

Сон как-то быстро прошел.

— Зачем? — Глупее вопроса я придумать не могла.

И не поборола искушения последовать вслед за мужчиной в спальню, уже знакомую мне по той памятной ночи, когда меня напугал никт. Альдред бросил куртку на пол и стянул сапоги, не отрывая от меня взгляда. Потом поманил рукой.

Я покачала головой, пытаясь унять дрожь в руках.

— Не могу. Прости, я не могу с тобой... сейчас. Я... я не знаю, как к тебе относиться, я ничего не знаю.

— Если бы ты меня ненавидела, ты бы уже ушла. Давай, иди сюда. Я не заставляю тебя что-то решать. И не собираюсь давать наставления. И даже не зову замуж, размахивая перед твоим носом согласием твоего отца. Я предлагаю тебе расслабиться и дать мне уже сделать то, что рано или поздно все равно произойдет.

Он сделал шаг по направлению ко мне.

— Никакой опасности.

И еще шаг.

— Никаких обязательств.

И еще.

— Никаких последствий.

Последний шаг. И он невыносимо близко. Если поднять голову и чуть привстать, можно коснуться губами его губ.

— Если ты сама не захочешь.

Он коснулся ладонью моей спины, там, где начинались пуговки платья. И неспешно двинулся вниз, расстегивая одну за другой. Там, где рука касалась обнаженной кожи, пробегали мурашки. Ничего неприличного. Только бесконечно долгое прикосновение, до самого конца. И как итог — расстегнутое платье, еще держащееся на плечах.

— Не слышу возражений, — довольно улыбнулся Альдред. — Либо я тебя окончательно запугал, либо ты решила не сопротивляться неизбежному. Похвально.

— Терпеть не могу этот тон, — процедила я сквозь зубы, не отрывая взгляда от мужчины.

С наслаждением скинула туфли, став, правда, еще немного ниже Альдреда. Он сделал шаг вперед, оттесняя меня к стене. Остановился лишь когда я прижалась лопатками к холодному камню и вздрогнула.

— Тогда расскажи, — он задумчиво рассматривал мои плечи, — что тебе нравится.

— Если бы я знала. Но мне точно не нравится, когда со мной играют.

— Жаль.

Он чуть сдвинул бретельки платья, обнажая плечи.

— Я бы поиграл.

Мне вдруг остро захотелось поцелуя. Настоящего, как тот, что был на балконе, когда погиб Гевирг. Захотелось почувствовать, что я живу, что я все еще я. Но Альдред медлил, рассматривая меня очень подробно. От этого внимания было неловко. И волнительно.

Он наклонился близко-близко, согрел дыханием шею, от чего я с шумом втянула воздух и отступила от холодной стены прямо в крепкие объятия. В них, на удивление, не было ничего неприличного, Альдред гладил мою спину, а губами совсем чуть-чуть касался шеи.

— Идем? — Его пальцы сжали мое запястье, и Альдред потянул меня в сторону кровати.

Повинуясь беспрекословно, я не рассчитала с собственными силами, и едва не упала. Впрочем, Альдред это предвидел, и успел подхватить. Погас свет, шторы задернулись, погрузив комнату во тьму.

— Я не буду гасить свет... в другой раз, — сказал Альдред, расшнуровывая рубашку. — В этот, пожалуй, лучше без него.

— Спасибо.

Я поборола искушение потянуться и застегнуть платье. Чувствовать обнаженной спиной прохладное покрывало кровати было и приятно и страшно одновременно. Как завороженная, я наблюдала за мужчиной, скользила взглядом по рельефному торсу и широким плечам.

В одном Альдред был прав. Мыслей не осталось. По крайней мере, о том, что сказал Виктор, я думать не могла. Меня хватало на сомнения в собственной внешности или на страх перед предстоящим... с Альдредом. Но не на размышления обо всем бардаке, что отныне царил в моей жизни.

— Если будешь так и дальше смотреть, я долго не продержусь, — по губам мужчины скользнула усмешка, и он склонился к моим губам, чтобы, наконец-то поцеловать.

Я отвлеклась. Я позорно отвлеклась на волнующий и сладкий неспешный поцелуй, от которого хотелось хныкать. По телу разливалось тепло, все сомнения ушли куда-то на периферию сознания и там остались, не в силах тягаться с желанием чего-то большего. Я отвлеклась, и позволила Альдреду избавить меня от платья. Когда очнулась и вздрогнула, уже было поздно.

Он покрывал поцелуями шею и грудь, тяжело дыша, но не забывая держать мои руки, которые инстинктивно пытались сопротивляться. Поздно. Сопротивляться и идти на попятную поздно.

— Расслабься, — пробормотал Альдред.

Я услышала, словно откуда-то издалека, как щелкнула пряжка ремня.

Потом, как он чуть прикусил мне мочку уха, продолжая держать одной рукой оба мои запястья.

Потом — как неестественно и громко прозвучал в почти абсолютной тишине, нарушаемой лишь нашими дыханиями, стук.

— Твою мать. — Альдред выругался сквозь зубы.

— Ты мне нужен. — Голос Виктора я узнала. И умоляюще посмотрела на Альдреда.

Мне не хватало еще, чтобы из-за меня Альдред увиливал от разговора с Виктором. С королем и так, похоже, отношения у нас скатятся в пропасть, если еще не оказались там. Наверное, Альдред что-то понял, потому что со вздохом отстранился и вышел из спальни.

Их разговор я не слышала, но сложить простые числа было легко. Альдреду было поручено изучить библиотеку. Где была моя голова? Почему вместо того, чтобы спросить о библиотеке отца я с радостью прыгнула в постель к Альдреду? И главный вопрос: как бы я чувствовала себя после всего, если бы нам не помешал Виктор?

Альдред вернулся. Я к тому времени уже надела платье и даже ухитрилась застегнуть все пуговички и кнопки.

— Прости, но я должен пообщаться с Его Величеством, — хмыкнул мужчина. — Встретимся на ужине, хорошо? Не буду возражать, если наденешь что-то, что меня порадует.

— Что, например? — ко мне вернулась способность говорить без дрожи в голосе.

— Прояви фантазию. — Он наклонился и быстро поцеловал меня. — Все равно ночью я с тебя все сниму.

Рассмеявшись от вида моей красной физиономии, Альдред быстро набросил рубашку и вышел, застегиваясь уже на ходу. Я облегченно легла на спину, радуясь, что получила время для передышки. И лишь немного жалела, что все закончилось, так и не начавшись.

Совсем чуть-чуть.

До ужина я успела поспать. Немного, всего минут сорок, но эти сорок минут дали такое невероятное облегчение, что я даже сумела улыбнуться своему настроению в зеркале. И выбрала довольно короткое красное платье. К слову, оно было единственной красной вещью в моем гардеробе. Короткое, без бретелек, слишком облегающее, но очень красивое. Не спорю, со светлыми волосами, отросшими почти до плеч, выглядело оно очень провокационно, но тем и лучше. Альдред просил его порадовать... пускай радуется. Издалека.

Я улыбалась собственным мыслям, загоняя как можно глубже все, что сказал Виктор. Я подумаю об этом. Обязательно. Я еще не раз в подробностях вспомню весь этот разговор. Я прокручу в голове каждую фразу, каждый жест. Но не сегодня. Сегодня я хочу видеть счастливую Дарьку, к которой клеится Сомжар, обольстительную Сеславию, которая пытается очаровать Виктора, спокойную и приятную Сибил, к которой я немного ревную Альдреда.

Наконец, его, уже зная, что он никогда меня не ненавидел. Разве что чуть-чуть.

Я хочу предвкушать десерт, посиделки с девчонками после праздника, то, что Альдред обещал продолжить ночью. Хочу хотя бы один вечер прожить как счастливая девушка, оказавшаяся в кругу друзей. Не думаю, что я недостойна такой простой радости.

Посох я взяла с собой после определенных мучений. Все-таки, эта палка была до жути неудобной. Когда еще я смогу привыкнуть к ней? До тех пор придется мучиться. То ли дело Сеславия: надела кулон — и готова. Или Дарька: бутылек на пояс, и готово! А мне... мне его только к стене прислонять, чтобы никто не убился ненароком.

Одно только радует: все же направление подготовки я выбрала верно.

Я хотела заскочить перед ужином к Дарьке. Нам так и не удалось толком поговорить. Собственно, я и не собиралась от нее скрывать то, что сказал мне Виктор. Как и от Сеславии. Сеславия, конечно, не всегда мне нравилась, но все же мы с ней немного сдружились.

Не знаю, что заставило меня остановиться у окна. Повинуясь неясному порыву, я выглянула наружу, туда, где бушевала метель. И... нет, этого не могло быть.

Я даже моргнула несколько раз и протерла глаза. Нет. Никак не может быть.

Но это был он. Совсем рядом, в бушующей метели стоял Эртан. Он не выглядел как никта. Вернее, конечно, выглядел: те же черные пропасти вместо белков, четко обозначенные вены, по которым бежала черная кровь. Но он смотрел на меня так, словно знал, кто я. Словно ждал, когда я выгляну. Он смотрел именно в мое окно.

Это был тот самый шанс. Я, не думая, почти не позволяя себе размышлять, бросилась к выходу. С трудом отперла массивные двери и проскользнула меж ними в холод.

Снежинки закружились вокруг меня, завертелись суетливым роем. Где-то далеко в небе сверкнула молния, и вслед за ней буквально сразу же раздался оглушительный раскат грома. Я дрожала от холода и напряжения. Было скользко ногам, обутым в легкие праздничные туфли. Я то и дело поскальзывалась, и лишь посох не давал мне упасть.

Эртан ждал. Сын человека, которого я, похоже, любила, ждал меня, и я шла, сама не зная, что буду делать. Попытаюсь вернуть его в замок? Позову на помощь?

— Эртан! — когда я подошла, он улыбнулся мне. — Эртан, пожалуйста, идем! Твой отец сможет тебе помочь! Он любит тебя!

— Твой тоже, Олианна.

Голос из прошлого. По спине пробежал холодок, не имевший ничего общего с бушующей стихией. В свете фонаря я увидела мужчину, которого видела всего один раз в странном пугающем видении, но запомнила на всю жизнь.

Этого не могло быть. Не могло, и все. Я отступила на пару шагов, но Эртан, неизвестно как оказавшийся позади меня, не дал убежать.

— Ты...

Я даже не знала, что собираюсь сказать.

— Да, Олианна, я твой отец.

Мужчина вышел из сумрака, и я судорожно вдохнула холодный воздух. Потому что черты, увиденные всего какую-то пару недель назад, не успели испариться из памяти.

— Вот это, — медленно произнес отец, — я должен забрать. — Прости.

Его рука легла поверх кристалла на посохе. Ослепительная вспышка, казалось, осветила весь сад. Потом я закричала, потому что боль, пронзившая все тело разом, казалось, выворачивала наизнанку.

Она нарастала волнами.

Меняла душу.

Отравляла кровь.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. НАЙДЕННАЯ ПРИНЦЕССА

Несколько лет спустя

Опять этот гром. Он утихнет хоть когда-нибудь?

Я с силой захлопнула книгу и оттолкнула ее на край стола. Полыхнула молния. Усилился дождь. В ночной тьме не было ничего видно, но этот звук бил по мозгам. И, разумеется, сосредоточиться не получалось от слова "совсем". Может, спать пойти? Так смысл, если все равно неохота. И даже челюсти ничем не занять.

Плохо быть никтой.

— Тебя ждет твой отец. — Эртан, как всегда, был недоволен.

Мной? Жизнью? Происходящим? Кто его знает. Но произнес это он с такой интонацией, будто увидел что-то мерзкое.

— Плохо, — процедила я, — не порадую.

— По-моему, ему плевать, порадуешь ты его, или нет.

С этим я была согласна. Какой толк от меня в замке? Я хочу наружу, хочу сражаться, хочу на вылазку, на разведку, на худой конец гулять! Сижу в четырех стенах, как домашнее животное.

— Оля, — окликнул меня Эртан, когда я уже находилась у дверей.

Я обернулась, а он бросил мне какой-то сверток. Я быстро разорвала бумагу и на ладони оказалась подвеска-ключик с синими камушками.

— Ты принес мне подарок?! Побрякушку? — Я сделала вид, будто вне себя от восторга. — Хранители, Эртан, это так мило.

Протянула руку и выбросила подвеску в мусорное ведро. Парень пожал плечами.

— Я забрал ее у отца. Думал, тебя порадует его побрякушка, которую он бережет для тебя.

— Все еще? — Я фыркнула. — Я была о нем лучшего мнения. В помойке ей самое место.

Я снова повернулась к двери, но Эртан никак не успокаивался:

— И что, не спросишь, выжил он, или нет?

— Мне плевать, — отрезала я, выходя.

Сразу обдало холодом. Если бы это хоть как-то меня волновало, я бы поежилась. Но знаете, в чем преимущество быть никтой?

Можно носить шикарные платья в лютый мороз.

Отец был в кабинете. Я даже не стала стучать, зная, что он меня все равно ждет. Сейчас начнет вещать тихим голосом, как я важна для его плана, как важно не действовать сгоряча и выжидать удобный момент. Будет любовно поглаживать этот чертов посох, потом мы поссоримся, и он отправит меня заниматься. Все как обычно.

— Олианна. Как дела?

Нет, не обнимался с долбаным Артефактом. Пил. Что свидетельствовало о прекрасном настроении. И что же привело повелителя в такое расположение духа?

— Детка, не засиделась ли ты в замке? — хмыкнул он, подавая мне стакан.

Да, питье никте тоже не требуется. Но как же приятно потягивать настоящий виски и не думать о том, что после второго глотка тебя стошнит, как добропорядочную леди.

— Давно пора. Я говорила, что хочу выйти и прикончить Виктора.

Отец рассмеялся и закашлялся. Здоровье шалит. И будет шалить еще сильнее, если он не станет подпитывать силу новыми Артефактами. Артефактами Виктора и Альдреда, например.

— Не все сразу, дорогая. У меня есть для тебя подарок. Вот карта.

Он бросил мне пергамент, на котором был расчерчен маршрут. Всего сутки пути, учитывая то, что я не сплю.

— Выезжаешь сейчас. Только захвати пару книг. По теории ведения допросов, например.

Я не смогла сдержать улыбки. Захотелось потянуться. Наконец-то не тупые книги, а реальное занятие. И что же приготовил папа?

— Что я должна сделать?

— Повеселиться, милая. И еще, скажем, кое-что узнать. Ты встретишься с моим человеком на месте назначения, и он расскажет тебе, что необходимо сделать. Давать тебе информацию сейчас слишком опасно. Уверен, ты понимаешь.

Конечно, я же беспомощная принцесса. Вдруг на меня в пути нападут и выпытают все секреты. Ой, что? Ах да, я никта, и способна сломать позвоночник одним ударом. Конечно, папа, безопасность прежде всего.

— Мы кое-кого взяли. И ты его допросишь. Вы подружитесь. Уверен, оба соскучились.

А есть что-нибудь, в чем ты не уверен?

— Сделаю. Еще что-то?

— Постарайся не погибнуть, — кивнул отец. — Выезжаешь сейчас же.

Кивнув, я направилась прочь. Слава Хранителям, разговор вышел короткий. Длинных и пространных речей о спасении мира не выношу. За последние два года я наслушалась этого добра столько, что рвотный рефлекс уже стал условным.

— Теория допросов? — улыбнулась я отражению в зеркале.

Есть ли смысл красить ресницы, если твои белки абсолютно черные? И какой смысл в красной помаде, если губы бледные и сухие? Почему-то меня волновали эти вопросы.

— А, идите вы, — поморщилась я, — все равно мне не слиться с толпой.

Подумав, я сбросила куртку. Корсет слишком сильно сдавил грудь, отчего отражение в зеркале выглядело пошло. Добавим к этому взъерошенные и отросшие за два года светлые волосы, бледное лицо, черные, как ночь, глаза и едва заметные вены, проступающие через нежную кожу. Вены, в которых бежала черная кровь.

— Красотка, — хмыкнула я.

Сумка всегда была наготове, так что и собираться не пришлось. Лишь книги, что я оставила в библиотеке, следовало взять с собой. Надеюсь, Эртан уже ушел. Нет настроения слушать эту маломерку.

Я тихо вошла в пустой и темный зал. Никого. Не стала включать свет, просто сгребла все книги и записи в сумку, и направилась к выходу, снаружи уже ждала лошадь.

Что-то заставило меня остановиться у дверей, опуститься на корточки и достать из мусорного ведра подвеску-ключик. Зачем? Сложно сказать.

Никта не должна думать над таким вопросом, она должна убивать.

Вокруг вились снежинки. Но меня мало интересовал заснеженный пейзаж. Я шла вперед, по заледеневшей дороге, и кляла отца, отправившего меня в самый дальний лагерь. У них что, нет никого, кто мог бы провести допрос?

Я уже и забыла, что всего три часа назад страстно желала вырваться из замка. Но сейчас, когда ноги утопали в снегу едва ли не по колено, а проклятая прохлада проникала во все лазейки в моей одежде, ничего привлекательнее скучной библиотеки не было.

Да, я невосприимчива к холоду. Но это не значит, что он мне нравится.

Лошадь пришлось добить час назад, и я начала подумывать о том, чтобы устроить привал. Но в такой близости от границ с Двуледом это опасно. Они смертельно боятся никт, и хорошо охраняют территории.

Я облегченно выдохнула, когда впереди показались огни лагеря. Несколько небольших домов, и множество палаток, в которых спали никты. Это, конечно, не миллионная армия, которая была скрыта на востоке, но Виктор, если бы узнал, впечатлился бы. Наивный идиот до сих пор думает, что никты совершенно не организованы и хаотично бродят по стране.

Вахту несла никта, я ее не знала. Она принюхалась, когда я подошла и оскалилась. Зубки короткие, на меня скалиться.

— Я к заключенному.

— Первый дом, — хрипло ответила никта.

На ходу я сбрасывала верхнюю одежду: шапку, меховой жакет, закатывала рукава. Чем быстрее я получу информацию, тем быстрее смогу увидеться с Виктором.

Сторожевой на входе отдал мне свиток с информацией, которую нужно было получить. Я постояла в коридоре, привыкая к теплу и свету. Не знаю, что происходит с глазами при обращении, но к свету они теперь намного чувствительнее.

Задача была предельно ясной. И, похоже, наконец-то меня отправили делать то, о чем я просила. В мутном пыльном зеркале я увидела, как по моим губам пробежала улыбка. Вышел один из приближенных отца, Гаерт,

— Приведи в подвал, — распорядилась я. — И принеси мне... что-нибудь веселое.

Он понял. Гаерт с удовольствием сделал бы все сам. Но отец настоял, чтобы нашего гостя допросила я. Наверняка Гаерт не в восторге от того, что я здесь. Но отрицать, что будет весело, он не может. Второго такого садиста еще поискать во всем Тригоре.

Подвал был специально оборудован для таких вещей. Часть комнаты была отгорожена массивными частыми прутьями, а во второй половине стоял стол с ремнями. Я провела пальцем по столешнице и отметила, что его недавно мыли. Отмывали кровь?

Инструменты сами появились на столе. Гаертт маг, потому он и выбился в командиры лагеря.

Я рассматривала блестящие металлические клещи, когда дверь открылась, и двое никт внесли гостя. Он едва перебирал ногами, и не оказывал никакого сопротивления.

— Запереть его, миледи?

— Брось здесь. Что вы с ним делали?

Носком сапога я заставила мужчину перевернуться на спину. Кровоподтеки на лице, сломано несколько ребер, вывихнуто плечо. Ничего такого, из-за чего можно переживать. Будет сотрудничать, сохранит при себе конечности.

— Оставьте нас.

Никты мгновенно послушались, но не Гаерт. Он с улыбкой покачал головой в ответ на мой недвусмысленный взгляд. Потом все же соизволил пояснить:

— Он опасен. Ты слишком самоуверенна. Я побуду здесь. Не волнуйся, он весь твой.

Состроив Гаерту рожу, я повернулась к пленнику и опустилась возле него на корточки.

— Знаешь, это моя самая нелюбимая часть допроса, но я должна спросить. Может, ты будешь сотрудничать, и мне не придется брать в руки разные мерзкие, совершенно не подходящие девушке инструменты, а?

— А может, — вдруг хрипло отозвался мужчина, — заткнешься и отныне будешь использовать рот только по единственно полезному назначению?

Я тяжело вздохнула. Нет, и почему мне за это не платят? Будь я леди, обиделась бы.

— Ответ неверный, Альдред.

Потом подошла к столу и задумалась.

— Что ты предпочитаешь? Есть особые пожелания?

Мне, в сущности, было без разницы. Я и голыми руками могу сделать так, что Альдред забудет, как его зовут. Но с подручными средствами интереснее.

— Знаешь, мне даже жаль, что нужно задать вопрос. Если бы его не было, я бы получила больше удовольствия.

Я остановилась на небольшом... приспособлении, которое, при правильном использовании, может сделать очень больно.

Он расскажет мне то, что нужно, но уже находясь на той грани, когда логика и мышление отключаются. Когда Альдред перестанет помнить, что его не оставят в живых, он расскажет. Вряд ли сейчас он верит в то, что его просто так отпустят, получив нужную информацию.

— Пока я выбираю, ты все еще можешь отказаться от нашего милого свидания.

Альдред молчал. Я глубоко вздохнула и сжала пальцы на металлической ручке. Но поверх моей ладони легла рука Гаерта. И это прикосновение вызвало волну отвращения, несравнимого с ненавистью к Альдреду. Захотелось уничтожить этого мага, я почти почувствовала, с какой радостью сломаю ему шею.

— Гаерт, — процедила я, — не забывайся.

Он убрал руку и усмехнулся:

— Прости. Решил помочь.

— Еще раз ты ко мне прикоснешься, закончишь дни в каком-нибудь ущелье.

Он убрал руку, но не торопился отходить. И я чувствовала его дыхание на затылке, что очень напрягало. Ярость внутри клокотала.

— Возьми что-нибудь попроще для начала. У тебя впереди вся ночь.

— Заткнись и отойди от меня. Иначе...

Я повернулась к нему и недвусмысленно толкнула в грудь. Гаерт улыбался, но не стал упорствовать. Отошел к стене. Я схватила первый попавшийся инструмент и повернулась к Альдреду. Мне уже было плевать, я была так зла, что могла убить его сразу.

Как он оказался на ногах, не знаю, но пощечина была сильной даже для никты. Я не удержалась на ногах и упала на пол, а разряд электричества, полетевший следом, пронзил насквозь.

— Никту нельзя вырубить ударом, — откуда-то сверху раздался ленивый и спокойный голос Гаерта. — Тебе потребуется ее усыпить.

— Знаю, — хмыкнул Альдред. — Но это было так приятно!

Пока я приходила в себя и пыталась вернуть контроль над телом, мужчина что-то пробормотал, и меня накрыло серебристое свечение. Потом пришла жуткая усталость и сонливость, противиться которой было совершенно невозможно. А потом — тьма.

Завывала метель. И еще слышался какой-то звук... скрип, будто кто-то очень большой шел по снегу. Я открыла глаза, но ничего не увидела, лишь темноту. Ощутила запах чего-то хвойного, напоминавшего о славном празднике нового года, когда по всему дому расставлялись веточки сосны или пихты. Потом, когда смогла чувствовать тело, я уловила мерное покачивание того, на чем я лежала. И только когда поняла, что нахожусь в движущейся повозке, или санях, смогла оценить собственное положение.

Руки были скованы железными антимагическими кандалами, как и ноги. Рот не был завязан, но пить хотелось неимоверно и в горле першило. Кандалы были приделаны к чему-то, не давая свободно двигать скованными руками. А еще я была надежно укрыта, судя по всему, шкурой. А запах хвои, как я догадалась через пару минут, исходил из маскировки, которая скрывала меня от посторонних глаз. Обычно в санях перевозили хвою. Она ценилась как средство при простудах среди бедняков, как удобрение и особенно популярна была в преддверии этого самого нового года, который близился. Значит, кто бы ни вез меня, он изображал из себя торговца хвоей.

Медленно я вспоминала, что произошло. Гаерт — предатель... что ж, не зря он меня бесил. Они с Альдредом, выходит, разыграли некий план как по нотам. А я в их ловушку попалась. Но как им удалось меня увезти из лагеря? И куда, демоны их побери, мы направляемся?

Снаружи послышались голоса, и я притихла.

— Она очнулась?

— Нет еще. Не думаю, по крайней мере.

Если верить моей памяти, вторым был Альдред. Первым — Гаерт, в котором я не разглядела предателя. А должна была! Где мое чутье?! Почему я списала все на ненависть между никтами и магами? Почему не проверила его, не убедила отца, что он опасен?

Теперь расплачивайся, Олианна.

— Иди. До границы недалеко, там нас встретят. Тебе надо возвращаться, — сказал Альдред.

— Уверен? Не наделаешь глупостей?

— Что ты имеешь в виду под глупостями?

Я прилагала миллион усилий, чтобы не шевелиться и не выдать пробуждения. Чем больше я узнаю, тем проще будет сбежать, вернуться к отцу и доделать то, что начала.

— Я имею в виду, что эта девчонка уже не та, что ты знал. Она не просто изменилась. Твоя Оляна мертва, а в ее теле живет эта тварь. Ты знаешь, скольких она убила?

Скольких?! Человек десять максимум. Нет, я, конечно, звезда, но не в этой области.

— О, не волнуйся, я хорошо представляю, что это такое. И если ты думаешь, что я начну обниматься с ней, гладить ее по головке и заплетать ей косички, то можешь уходить в отставку, Гаерт. Она нужна мне не из-за внезапно напавшей сентиментальности. Она ближе всего к нему. И больше всего силы он выкачал из нее.

— Что ж, без боя она не сдастся. Ты уверен, что сможешь выяснить все?

Альдред ответил таким тоном, что даже у меня волосы на голове зашевелились:

— Будь уверен. Она расскажет, покажет и будет счастлива, что легко отделалась.

Похоже, сыграть на его бывших чувствах не выйдет. Если они вообще были, чувства эти. В голосе Альдреда звучала настоящая угроза. И что-то мне подсказывало, что она более реальна, чем все, что было раньше.

— Не перестарайся, — хмыкнул Гаерт. — Она нужна живой до особого распоряжения Виктора.

Некоторое время они молчали, потом сани остановились, и я услышала шорох. Гаерт, вероятно, слезал, потому что вскоре послышался хруст снега, и голос стал приглушеннее.

— Кстати, она все еще девчонка. В смысле, если тебе будет холодно или одиноко, она с удовольствием тебя согреет. Насколько мне известно, никому из нас так и не удалось попробовать дочурку повелителя.

О да, Гаерт, но ты пытался, помнишь?

Как я жалела, что не могу высказать ему в лицо, а вынуждена представлять собственные ответы на его реплики!

— Я учту это, — хмыкнул Альдред.

А вот это уже серьезнее. Хотя насилие с его стороны меня мало пугает. Если он хочет получить мое тело, он его получит. Информацию... что ж, пускай попробует, но потом не кричит, что все это вышло ему боком. Никты, вопреки суждениям, не становятся тупее после обращения. По крайней мере, те никты, которые были магами. Я — была.

Вопрос в том, как сбежать. Потому что только на свободе я смогу уничтожить того, кто незаконно правит Тригором. Кто отнял у меня детство и загнал в демонову деревню на краю света. Кто отнял право быть принцессой и жить в нормальной семье.

Я боялась, что если выдам свое пробуждение, пока Гаерт еще не отошел достаточно далеко, спровоцирую его на активные действия. Поэтому лежала тихо еще примерно с час, но потом жажда стала нестерпимой и я пошевелилась, закашлялась.

Почему так хочется пить? Будучи никтой, я не нуждалась в пище и воде.

— Проснулась.

То, что меня укрывало, откинули в сторону, и холод коснулся обнаженной кожи. На мне были лишь рубашка и штаны. И больше ничего. Они явно знали, что холод не причинит мне вреда... до поры до времени, конечно. Никты не обитают в северных районах, потому что не могут долго находиться на морозе. Да, они не чувствуют холода, но это не значит, что он им не вредит. Полное замерзание происходит за сутки нахождения при минус двадцати. Такая температура не редкость на севере Тригора, и уж точно не редкость в Двуледе, куда меня решил везти Альдред. Они довольно основательно к этому подготовились.

Мужчина мрачно рассматривал меня. А я чувствовала, что ноет челюсть. Кто-то, по-моему, дал мне по лицу перед тем, как усыпить. Он же не думает, что я это просто так оставлю?

— Я освобожу тебе руки, — сказал Альдред после раздумий. — Вернее, кандалы я не сниму, но отстегну тебя от бортика. Надеюсь, тебе не нужно напоминать, что сейчас ты — послушная девочка, да? Мне нужно привезти тебя живой. Не обязательно здоровой.

Я медленно кивнула, облизывая пересохшие губы.

— Да, пить хочется, понимаю. Это заклятье лишает тебя силы. Я дам тебе воды.

Он отстегнул кандалы от бортика саней, и я смогла хотя бы сесть, хоть мои ноги все еще были прикованы к саням.

— Совсем скоро я тебя отвяжу совсем, — со смешком сообщил мне мужчина. — Когда доделаю кое-что, что не позволит тебе сбежать от меня.

Я многое могла на это сказать, но решила пока не ввязываться в спор. Я хочу пить и по меньшей мере доехать с целыми конечностями. Кто знает, на что Альдред способен?

Он достал из рюкзака флягу и протянул мне. Руки слушались плохо, но я быстро сорвала крышку и принялась пить, позвякивая кандалами. Я ожидала, что Альдред почти сразу заберет фляжку, но он дождался, когда я допью и протянул вторую. Я почти осушила и ее. Сила не вернулась, но и совершенно разбитой я себя больше не чувствовала.

— Куда мы едем? — голос был хриплый и слабый.

— В мои владения. К Хребтам Хонрика. В замок моих родителей.

Я сглотнула. Почему-то Альдред говорил это таким тоном... в общем, ничего хорошего меня там явно не ждет.

— Я так понимаю, кормить тебя необязательно? — уточнил мужчина.

Я покачала головой и потянулась за шкурой, чтобы укутаться. Незачем испытывать судьбу.

— Тебе не обязательно прятаться, — сказал он, взмахивая рукой.

И сани тронулись сами по себе. Только сейчас я заметила, что управлялись сани магией. Рискованно... но в то же время быстро и эффективно. Случись что с Альдредом, я буду стоять перед выбором: блуждать по лесу, рискуя замерзнуть, или сидеть возле саней и ждать хоть кого-нибудь, кто сможет снять с меня эти антимагические штуки. Вот... засада.

— Здесь мало кто ездит, так что помощи ждать не от кого. Будешь хорошей девочкой, будем ехать, как друзья. Лучше тебе меня послушать, потому что врагом я могу быть впечатляющим.

— Другом, как я помню, тоже.

Он ничем не выдал своей реакции, но я заметила, как блеснули глаза. Да, Альдред, ты не уникален. Все убеждают себя, что никты — монстры, не имеющие ничего общего с их близкими. Что у них нет души, воспоминаний, что они — лишь оболочка от мага, чей Артефакт забрали.

Но уж ты-то, Альдред, должен был знать, что это не так. Я помню все, я по-прежнему та, кого ты звал Оляной. Пусть выгляжу по-другому, думаю по-другому, желаю другого. Похоже, на это можно будет надавить.

Я чуть улыбнулась от мысли, посетившей меня.

— Зачем мы едем к хребтам? — спросила я. — Что там?

— Мой замок, я уже сказал. Там ты пробудешь до тех пор, пока будешь нам нужна. Если, конечно, согласишься на сотрудничество.

— А когда перестану? Что будет потом?

Образ перепуганной девочки, жертвы обстоятельств, мне всегда давался отлично. Для пущей уверенности я подтянула колени к груди и обняла ноги, едва не вывихнув запястья.

Альдред пожал плечами и отвернулся, глядя вперед. Сани легко скользили по нетронутому снегу, а вокруг расступались заросли, давая нам дорогу. По бокам чернел густой лес. Для никты в нем множество опасностей, но лишь одна способна убить — это холод. Расчет Альдреда и компании был верен.

Правда, похоже, он опирался на то, что никты — лишь орудия убийства. Может, будет сюрпризом, что я тоже могу планировать и действовать осторожно.

А может, и нет. Почему-то мне не пришло в голову сразу, что эта уверенность, в том, что я — тупое агрессивное создание, всего лишь показная. Они ведь смогли заманить меня в ловушку. И Гаерт был с ними! А он наверняка не единственный предатель. Я и впрямь тупое создание, похоже. Ладно, остается игра в прежнюю Оляну, невинно обиженную отцом. Главное — не переборщить. Иначе не поверят.

Мы молчали, и это было бы неловко, будь я человеком. Положение спас бы сон, но никтам и он не нужен. Интересно, сколько дней пути до замка? Он не свихнется от одиночества?

От одиночества сходить с ума Альдред не собирался, а вот запас сил у него был не бесконечный. Так что мы ожидаемо остановились на привале. Или на ночевке. Было темно, но чем севернее, тем раньше темнеет, так что сказать, который час, я не могла. Жаль, меня никто не учил ориентироваться по звездам. В путешествиях меня вело чутье никты, но теперь, лишенная способностей, я не смогла бы даже определить, в какую сторону следует двигаться.

Альдред устроился в санях, не став укрываться. Прямо поверх запорошенной снегом хвои. И прежде чем закрыть глаза предупредил:

— Не рекомендую пытаться сбежать. Поверь, я хорошо с тобой обращаюсь исключительно из-за приказа Виктора. И мне доставит огромное удовольствие сказать, что ты так отчаянно сопротивлялась, что у меня не было выбора, кроме как немного тебя усмирить.

Я усмехнулась, устраиваясь удобнее. Раз уж мне предстоит провести всю ночь на одном месте, лучше делать это в удобном положении.

— А что еще доставит тебе удовольствие? — вырвалось у меня.

Я не планировала выводить Альдреда из себя, но уж очень хотелось.

— О, а это мне никто не запрещал, — мрачно ответил тот. — Так что лучше не провоцируй.

Мда. И впрямь, чего это я.

Вскоре дыхание мужчины стало спокойным, он уснул. Я осторожно пошевелила кандалами и сама вздрогнула от скрежета и звона. Альдред мгновенно подскочил.

— Что?! — Я сделала вид, что смертельно обиделась. — Не могу же я сидеть на одном месте!

— Ты хочешь есть? — вдруг спросил он.

— Никты не нуждаются в пище.

Он пожал плечами и снова улегся, закинув руки за голову. Меня привлек блеск, отразившийся от чего-то на руке Альдреда. Приглядевшись, я не удержалась от удивленного вопроса:

— Ты женат?

— Да.

— А... на ком?

— Ты ее не знала. Она из города, дочка одного из стражников. Мы взяли ее учиться на твое место.

— Ясно.

Я отвернулась и принялась вглядываться в темноту леса. Хм... жизнь не стоит на месте. Если ты меняешь сущность и отныне мечтаешь лишь о том, чтобы убить того, кто втравил тебя в свои игры, будь готова, что твое место займет...

— Имя?

— Лайла.

Лайла. Твое место займет Лайла.

— Как она выглядит?

— Рыжая, нахальная, веселая, добрая. Полная твоя противоположность. И немного помладше, что значит, послушнее.

Я засмеялась и сама удивилась, как тяжело и мрачно прозвучал смех.

— Я займусь ей, когда окажусь в столице. Уверена, она прекрасный боец и в два счета одолеет какую-то... жалкую никту, так?

— Не исключено. Ты самоуверенна, это хорошо. Твой отец идиот, раз вырастил в тебе святую уверенность, что ты непобедима. Как видишь, обмануть тебя оказалось просто. И я бы на твоем месте не трогал мою жену, детка, ты не в том положении, чтобы мне угрожать.

Я не стала отвечать, погрузившись в свои мысли. Из этого надо было выпутываться. Но как? Альдреду нужна информация, значит, стоит поразмыслить над тем, что стоит ему рассказать, а что нет. Если грамотно разыграть сценарий готовности к сотрудничеству, можно выиграть время. Время в данном случае — все. Скоро приготовления войдут в завершающую стадию, и Виктору придется туго. До этого момента я, похоже, пробуду в замке Альдреда.

Захотелось рычать от злости. Теперь, когда я была так близко к цели, Виктор снова разрушил все!

Через пару часов Альдред проснулся, и сани вновь двинулись вперед, теперь уже через лес. И в один прекрасный миг, я вдруг поняла, что щурюсь. Я медленно поднялась с мягких иголок и осмотрелась. Деревья становились ниже и реже, густой лес сменялся равниной с преимущественно северными деревьями. Я разглядела впереди горы, укутанные туманом. Вершины были скрыты где-то в облаках.

Я впервые в жизни видела чистое голубое небо. И солнце... небольшой диск, при взгляде на который болели глаза, освещал долину. Снег искрился, словно россыпь мелких бриллиантов. Белоснежная пустыня, полная чистого солнечного света.

— Мы выехали из Тригора, — произнес Альдред, заметив мое удивление.

И добавил, не дожидаясь вопроса:

— Ночью.

Я перегнулась через край саней и руками коснулась снега. Холодный. Для девушки из Тригора, выросшей среди гроз и пасмурного неба, такой свет был в новинку. Иногда через черные грозовые тучи пробивались лучи солнца, но те короткие мгновения как-то не отложились в моей памяти. Но никогда я не видела такого чистого неба, на котором не было ни единого облачка.

Что же вы сделали с Тригором?

— Долго еще ехать? — спросила я.

— Не очень. Но остаток дороги придется пойти пешком, там всего один подъем.

— Я не боюсь долгих путешествий, но у меня нет теплой одежды. Если переход займет больше трех-четырех часов, возникнут проблемы.

— Полчаса ты потерпишь, — отрезал Альдред.

Потерплю. На солнечном свете, под голубым небом, я готова потерпеть что угодно.

— Здесь часто бывает пасмурно?

— Не так уж, по сравнению с Тригором.

Альдред пожал плечами и бросил на меня быстрый взгляд, в котором сквозило удивление. Не ожидал, что я могу поддерживать нормальный разговор? Но как-то на второй план отошло острое желание ударить его побольнее.

И появился дополнительный стимул вырваться. Я не смогу сидеть запертая в клетке, зная, что здесь нет осточертевших туч и дождей. Мне нужно... нужно исследовать Двулед, понять, чем он живет, чем он лучше Тригора, чем его жители лучше нас, что им досталось солнце.

Мое зрение было намного острее, нежели зрение Альдреда. И путника вдалеке я заметила гораздо раньше, но не стала говорить. Нет противника, с которым я не справилась бы, а вот реакцию Альдреда стоит посмотреть. Здесь прогуливаются его враги, или друзья?

Но когда расстояние стало таким, что и Альдред заметил бредущего впереди человека, я уже почувствовала его запах и непроизвольно вцепилась ногтями в шкуру. Предатель. Маг.

Гаерт.

— Что он здесь делает? — процедил сквозь зубы Альдред.

— Портит мне жизнь! — рыкнула я.

На миг даже забыла, что связана. Ненависть к этому магу переполняла меня. Даже Виктор не вызывал таких чувств.

— Как солнышко? — поравнявшись с нами, спросил Гаерт. — Принцесса оттаяла?

И рассмеялся, довольный собственной шуткой.

— Что ты здесь делаешь? Тебе было велено вернуться.

Альдред, похоже, недоволен. Можно стравить их меж собой и заставить друг друга прикончить?

— Виктор отозвал меня. Почти сразу, как мы разминулись, вот только ты рванул, как сумасшедший. Мне велено отправляться с вами.

Некоторое время Альдред смотрел на него, ничего не произнося, но затем кивнул:

— Залезай.

И Гаерт быстро перемахнул через бортик саней, оказавшись рядом со мной. Сама не знаю почему, но я отодвинулась к самому краю, лишь бы не сидеть рядом с ним. Вовремя одумалась, к счастью. Слабости показывать нельзя, но страха — тем более.

— Что, принцесса, не нравится свита?

Гаерт весело глянул на меня из-под челки. У него были темно-коричневые, вечно растрепанные волосы. А ведь он не так прост, как выглядит.

— Прикоснешься ко мне, откушу ухо, — сказала я.

И вдруг оказалась прижата к боку Гаерта. Маг обладал недюжинной силой. Которая могла в определенный момент превзойти силу никты.

Гаерт говорил возле самого моего уха, не заботясь о том, услышит ли Альдред.

— Я не Альдред, Ваше Высочество. Я не стану терпеть твои капризы. Возможно, он до сих пор мечтает завести с тобой семью и кучу детишек, но Виктор знал, что делал, когда отправлял меня за вами. Сиди тихо, никта. Будь умницей. Не выводи меня из себя. Иначе я заставлю тебя кричать. И не факт, что от удовольствия.

Он выпустил меня и усмехнулся, глядя, как я отползаю в угол. Альдред сидел спиной и ничего не видел. Или предпочел не видеть. Он воин, маг, он должен замечать комара на лету, если тот угрожает ему.

Здесь нет друзей. Здесь остается рассчитывать только на себя.

К замку мы подъехали, как и обещал Альдред, довольно скоро. Ни он, ни Гаерт, не обращали на меня внимания. Но я и не напрашивалась. Следовало все обдумать, очень тщательно и неторопливо. Похоже, что шанс сбежать у меня будет лишь один. Посмотрим, кто в итоге окажется сильнее.

Когда впереди показались массивные кованые ворота, я дала себе слово, что запомню каждый миллиметр дороги. Постараюсь держать в уме план замка и, когда придет время, использую все, что удастся выяснить!

Альдред, может, и позволил бы. Но Гаерт не обладал его самоуверенностью. Зато знал меня-никту.

Поэтому прежде чем помочь спуститься с саней, мне завязали глаза так, что я даже света не видела. Ничего, полная темнота. Захотелось зарычать.

Вдобавок ко всему руки связали за спиной, и Альдред вел меня сам, периодически ставя на ноги, когда я спотыкалась.

Мороз сменился теплом помещения внезапно, я даже не услышала скрипа дверей, или чьих-то шагов. Меня поразила тишина, царящая в замке, хотя была далеко не ночь. Может, здесь никто не живет? Мы спускались вниз, и с каждым новым пролетом — их-то я еще могла считать — становилось прохладнее. К счастью, сыростью не пахло, и вообще я не чувствовала почти ничего. Что тоже, в своем роде, было плохо: никты восприимчивы к запахам.

Мы остановились. Я почувствовала, как Альдред развязывает веревку и освобождает мои руки. Пока я терла запястья, разгоняя кровь, щелкнул замок.

— Можешь снять повязку, — голос мужчины эхом прокатился по помещению.

Я стянула с лица шарф и осмотрелась. Слабо освещенная тюремная камера с решеткой, сквозь прутья которой, естественно, мне не протиснуться. В камере — койка, без матраса и подушки, а еще имелся небольшой закуток для уединения. Душа, понятное дело, и в помине не было.

За пределами камеры, у дальней стены, как и положено залу для допросов, стояло кресло с ремнями для фиксации рук, стол для инструментов... или документов.

— Пока что это, — Альдред кивнул в сторону стула, — тебе не грозит. Пока. Пообщаемся?

— А как же с дорожки отдохнуть? Дом показать? Даму угостить? — хмыкнула я, обхватывая пальцами прутья и выгибаясь назад.

— Тебе принесут обед. Замок ты не увидишь. Ближайший год — это твоя комната. Уж прости, не королевские апартаменты, но тебе ведь не привыкать? Или ты за пару лет так привыкла к роскоши, что уже и не помнишь, кем была?

— Если бы не Виктор, мне не пришлось бы к этой роскоши привыкать.

Пусть толкует эту фразу, как хочет.

Я улыбнулась и принялась разминаться. Форму держать нужно, неизвестно, как все повернется.

— Ты действительно в это веришь? — тихо и серьезно спросил Альдред. — В то, что мы с Виктором твои враги? Что Тригор нужно спасти от нас. Ты действительно хочешь нас убить?

— А какая разница? — хмыкнула я. — Вы считаете, что вы — добро? Какое добро от вас видела та Оляна? Или добро — это забрать ее из семьи, дать красивую комнату, побрякушки, которые возбуждают вашего короля, накормить и ждать, когда она прыгнет в постель? Или давить ее талант из-за того, что у короля при взгляде на нее встает... ревность? Или, может, использовать ее, прикидываясь друзьями, чтобы закончить то, что убило ее родителей?

Он с силой ударил по решетке. Получилось так громко, что я отскочила.

— А забирать у людей... у детей!.. силу и жить за ее счет — это добро?! Превратить Тригор в болото из-за вечных дождей, это добро?

— Ну... это хотя бы весело, — улыбнулась я и села на кушетку, отвернувшись к стене. Посмотрим, у кого первого закончится терпение. Я могу быть очень терпеливой.

Выдержал он минут десять, не больше. Со скрежетом закрылась массивная дверь, и все смолкло.

Я хотя бы смогла повернуться и как следует осмотреть помещение. Но ничего нового не увидела, камера как камера. Наверняка выбраться из нее сложно, и стражи куча. На всякий случай я поковыряла несколько камушков стены, но без особого успеха. Нет, на севере замки строили основательно, и если из него и есть выход, то только через поверхность.

Так... душ? Вряд ли Альдред меня поведет, есть же магия. Болезнь? Уже вероятнее. Болезни никт не изучены, следовательно, я вполне могу заболеть или просто пораниться. Если лекаря не пригласят сюда, то меня наверняка выведут наверх. И что дальше? Стража наверняка заполонила всю территорию. И не факт, что я смогу убедительно сыграть болезнь. Уж точно не для Альдреда.

Я вздрогнула, когда скрип возвестил об открытии двери. Альдред вернулся?

Но это был Гаерт. Он уже переоделся в свободную черную рубашку и широкие штаны, и совсем не боялся ходить босиком по холодному полу. В полутьме я не могла рассмотреть выражение его лица, но почему-то мне сделалось жутко. Это не Альдред, который все равно немного тормозит из-за той, кем я была. Он прислал Гаерта, или это его инициатива?

— Я все думаю, — по голосу я тоже не могла понять, что он хотел, — что ты задумала, Олианна? Как тебя понять?

— Понять? — удивилась я. — Задумала? Гаерт, чего ты хочешь?

— Я знаю, что ты встречалась с человеком по имени Вирстан. Он один из лучших зельеваров в Тригоре, живет у лесного озера, добраться до которого не так уж и просто. Зачем тебе понадобился зельевар? И почему, когда я спросил твоего отца, он сначала ужасно удивился?

— Потому что, — я на всякий случай осталась сидеть на кушетке, ведь у Гаерта вряд ли были ключи, — он не знал об этом визите. Я пыталась найти способ убрать Виктора. Мне не нравилось сидеть в замке и тренироваться, я хотела действовать. С этим мы уже разобрались, Гаерт. Не существует яда, который способен убить короля незаметно. Его обнаружат. Но спасибо, что спросил. Доверие... у него такой пьянящий вкус!

— Почему я тебе не верю? — Мужчина прищурился. — А, Олианна? Почему?

Я пожала плечами.

— Это твои проблемы. Поделись заключениями с Альдредом, он решит, что я на самом деле работаю против отца. Я его заблуждение поддержу, окажусь на свободе... сам знаешь, чем это кончится. Ты очень хорошо меня знаешь, да? Шрам уже не болит?

Год назад я пырнула его ножом, когда он пытался затащить меня в свою палатку. Это был мой первый поход, совершенно безобидный и неопасный, организованный лишь для того, чтобы успокоить, мол, про тебя не забыли, мы тебя готовим. И Гаерт был моим наставником... да, некоторых, похоже, привлекали никты.

— Я думаю, ты ходила к Пределу, Олианна, — сказал Гаерт и выпрямил спину, глядя мне в глаза. — Ты врешь отцу. Врешь Альдреду. Так с кем ты? И кто ты?

Я медленно поднялась со скамьи и подошла к решетке. Обхватила руками прутья, прислонилась лбом к холодному металлу и улыбнулась.

— Ты же не думаешь, что я тебе скажу?

Гаерт рассмеялся.

— Думаешь, я не найду способ узнать?

— Пытки? — фыркнула я. — Слишком просто. Я не боюсь боли, Гаерт. Не боюсь твоей магии. Не боюсь ничего.

— Ничего?

Он положил руки поверх моих, обхватив пальцами мои запястья.

— И даже за жизнь своих родных не опасаешься?

Он думал меня этим напугать? Гаерт еще тупее, чем кажется.

— Виктор никогда не позволит тебе сделать что-то с ними... или со мной. Он не идиот, наверняка мою семью уже куда-то перевезли...

— Да, перевезли. В этот замок. Они двумя этажами выше, Олианна, и думаю, ты понимаешь, что они не пленники. А значит, твоя сестричка с легкостью может забрести в этот жуткий мрачный подвал, где увидит тебя... такую новую, в клетке... Я даю тебе шанс, Олианна, скажи мне, к чему ты стремишься, и я обещаю, что никто не пострадает. Даже ты.

Я сделала вид, что задумалась. Зловещая тишина стояла в подвале, ее нарушало лишь мое дыхание и дыхание Гаерта, который хоть и выглядел уверенным в себе, все равно был уязвим. Что двигало им? Интерес, свои цели, обида, зависть? Вопрос не в том, чего хотела я, вопрос в том, на чьей стороне был Гаерт. Только от этого зависело, скажу я ему правду, или нет. Потому что если он работает на Виктора... то никогда. Если на отца... хм, а это крайне интересный вариант.

— Я тебе не верю. Их здесь нет. Похоже, мы в тупике, — улыбнулась я. — Даю подсказку: узнаю, что ты действительно меня предал, придушу собственными руками.

Я сбросила его руки и вернулась на койку.

— Отныне и навсегда, — жестко произнесла я, — ты будешь приходить ко мне лишь затем, чтобы принести обед. Если я увижу тебя вновь, и ты попытаешься со мной заговорить, я тебя убью.

— Убьешь? — Гаерт рассмеялся. — Олианна, не преувеличивай...

Его лицо изменилось, а рука дернулась к сердцу, которое, я знала, сейчас пронзило болью. Глаза Гаерта нашли мою руку, сжатую в кулак, и, быть может, мужчина что-то понял. Захочу отпустить — уйдет живым. Сожму кулак изо всех сил, и свалится замертво. Его смерть даже не свяжут со мной: что может сделать никта, запертая в одиночной камере?

Но не стоит недооценивать магию, которую не понимаешь.

Если на твое королевство нападают никты, стоит лучше изучить их возможности.

Но если ты формируешь из никт свою армию, стоит знать о них все.

Было невыносимо скучно. Меня не кормили, лишь давали воду, но и то нерегулярно. Гаерт больше не заходил. Не то вынашивал план мести, не то понял, что со мной связываться не стоит. Это меня вполне устраивало: за несколько дней я обдумала сложившуюся ситуацию и поняла, что нахожусь не в лучшем положении.

Лишь на четвертый день случилось кое что, нарушившее равномерное течение моих дней в заключении.

Ко мне спустилась женщина.

Я не могла назвать ее пожилой, но и молодой она не казалась. Статная, высокая, очень красивая для своего возраста. Одетая в обычное темно-синее платье с зеленой вышивкой на рукавах. Она долго стояла вдалеке, рассматривая меня, а я рассматривала ее.

— Вот ты какая, Оляна, — наконец сказала она и вышла из тени.

— А вы представиться не хотите?

— Я мать Альдреда. Леди Хелен.

Вот ты какая... несостоявшаяся сквекровь.

— Альдред знает, что вы здесь?

Она вышла на свет, так, чтобы я ее видела очень хорошо. При желании я даже могла просунуть сквозь решетку руку и достать женщину.

— Нет, никто не знает. Я хотела встретиться с тобой наедине. Хотела познакомиться с тобой.

Что-то мне подсказывало, что Хелен явно не за благословением пришла. Я что, обидела ее сыночку настолько, что он нажаловался маме?

— Я люблю одного мужчину больше сорока лет, — сказала она. — Мне было шестнадцать, когда меня отдали ему.

— Познавательно, — холодно откликнулась я.

— Я знаю, что такое любовь, Оляна. Я знаю, что значит любить такого мужчину, как Альдред. Он не верит, что тебя можно исцелить, но я знаю, что можно. В тебе все еще есть его Оляна, та девушка. Она борется, я уверена!

Мой смехом эхом прокатился по подземелью.

— Я — та Оляна. Только без всей лжи, которую вокруг меня нагородил ваш сын! Я — та, кем он собирался воспользоваться! Хватит бегать вокруг меня и орать, что Оляночка больна. Я не больна. И не заколдована. Мне просто противно. От того, что всю жизнь меня перекидывают туда-сюда, как куклу. Знаете, что во мне изменилось? Не кровь, и не магия. Это всего лишь природа моей силы, она не меняет человека кардинально. Она лишь дает силы бороться с тем, что тебе противно. Вам не рассказывал Альдред, как они меня делили? Не думаю.

— Это говорит в тебе проклятье, — не желала отступать Хелен. — Я знаю, что говорю. Ты не думаешь этого. Та Оляна не верит в это. Она способна на прощение, она способна любить. Она способна разобраться, кто друг, а кто — смертельный враг.

— Тогда хорошо, что она слишком слаба, чтобы бороться, — отрезала я и отвернулась.

— Если тебе удастся сбежать, — тихий голос Хелен дрогнул, — что ты сделаешь?

— Ну... я отправлюсь к отцу. Но вы же не этого ответа ждете, правда? Вы хотите знать, на чьей я стороне. Неужто Альдред проникся речами Гаерта и отправил вас, что поговорить по-женски? Довольно самонадеянно с его стороны. Или Гаерт надавил на материнский инстинкт? Хелен, я ни на минуту не поверю, что вы собираетесь меня отпустить, а потому катитесь ко всем ледяным демонам отсюда.

Она отшатнулась, когда я со всей силы ударила руками по решетке.

— Что, не подхожу на звание очаровательной невестки? Уже передумали уговаривать меня прыгнуть к вашему сыну в койку?

— Ты не отвечаешь за свои слава, — трагически вздохнула женщина. — В тебе говорит проклятье.

Быстрый стук каблуков возвестил о том, что Хелен ушла, но я этого не видела.

О нет, я целиком и полностью отвечала за свои слова. За каждое слово. Я знала, чего хочу добиться, знала, что должна сделать. Я не знала лишь того, как можно отсюда сбежать.

Маленькие слабости — вот то, что может мне помочь. Будь здесь Виктор, я бы знала, как надавить и заставить его совершить ошибку. Но Альдред... Альдред был одновременно и импульсивен, и расчетлив. Я никогда его не понимала, и никогда не была впереди. Он предугадывал каждое мое действие. Он играл в игру, правил которой я не знала.

Но и у него была своя слабость.

Он хотел ту, прошлую Оляну.

Однако пользоваться этим было слишком рискованно. Но разве у меня был выбор? Как я сделаю то, что так хочу, если буду сидеть взаперти?

Мне никогда не удавалось толком планировать свою жизнь. В юности в планы вмешивались вечные простуды. Позже я жила по чужому плану, не имея возможности куда-то свернуть. Сейчас мне снова все сломали, оставив три стены и решетку.

Машинально я сунула руку в карман и нащупала что-то холодное.

Подвеска! Которую Эртан забрал у Альдреда. Учитывая то, что Альдред оказался в плену не случайно, мог ли он заранее знать, что подвеску мне передадут? Маленький бронзовый ключик казался действительно старинным в тусклом свете подземелья. Красные кристаллы бросали на темный пол отблески.

Той Оляне понравился бы кулон. Особенно этот нахальный красный цвет, как жирная точка в противостоянии Виктора и Альдреда.

Альдред пришел примерно через сутки. К тому времени я уже потеряла счет времени, и не могла точно сказать, вечер наступил, или ночь. Никаких звуков снаружи не доносилось. Есть я не хотела, пить тоже, а потому днями валялась на койке, глядя в потолок и стараясь не думать, что, несмотря на все мое безразличие, спать на голой скамье все же неудобно.

Наверное, я все же осталась девушкой. Той, которой важно выглядеть хорошо. Потому как просыпаясь, я неизменно кое-как причесывала непослушные волосы, жалела, что нет магии или хотя бы воды, чтобы вымыться. И бесцельно слонялась по камере. Нет, им серьезно нужна информация? Может, меня хоть кто-нибудь о чем-нибудь спросит?

Дверь скрипнула, когда я делала упражнения. Я была готова к приходу Гаерта, или Хелен, но на этот раз в подземелье вошел Альдред.

— Скучаешь? — осведомился он, присаживаясь на стул. — Подумал, может, тебе захочется освежиться?

Он щелкнул пальцами, и я действительно почувствовала себя чистой и будто только что из душа. Вообще это его действие всколыхнуло нечто, похожее на... благодарность? Но из вредности я ехидно прошипела:

— Что, не так весело общаться с девицей, которая пахнет не розами?

— Ты не ценишь хорошего отношения, — мужчина покачал головой.

Снова щелкнул пальцами, и на меня обрушился водопад ледяной воды. Я даже вскрикнуть не успела — дыхание перехватило. Честное слово, мне даже показалось, будто по макушке ударили несколько кусочков льда.

Да, никты холода не боятся. Но это не значит, что он им нравится. Я злобно глянула в сторону Альдреда и забилась на скамью, чтобы хоть немного отогреться.

— Надеюсь, кипятка не будет, — буркнула я.

— А надо?

— С тебя станется.

Пожалуй, я немного переигрывала. Холодно и мокро, конечно, было. Но не настолько, чтобы стучать зубами. Я следила за Альдредом, который вдруг поднялся и подошел к решетке, а затем отпер замок. Что-то мне не понравилось это его движение. Совсем не понравилось...

— Оляна, — Альдред запер за собой дверь, — мне нужно у тебя кое-что узнать. Я точно знаю, что ты обладаешь этой информацией. Не доводи все до варварских методов. Ответишь на мой вопрос — получишь улучшенные апартаменты. С подушкой, одеялом и душем. Который сможешь принимать когда захочешь. Как тебе такая перспектива?

— Вопрос.

Я могла обойтись и без всех этих приятностей. Но если Альдред спросит то, о чем можно соврать — почему бы и нет. Вот только не проверка ли это... если он знает ответ, вполне может проверять меня на готовность к сотрудничеству.

— Как твоему отцу удалось выжить?

Конечно, проверял! Неужели в Тригоре все сплошь идиоты, не сообразившие, как моему отцу удалось выжить? Смешно подумать.

— Он забирал силу и магию у тех, кто недавно получил Артефакты. Сами Артефакты он не уничтожал, а прятал, поскольку они могли накапливать магию и снова его питать. Когда Альдред его убил, благодаря связи с сотнями Артефактов, он не умер, а завис на Пределе. В некоем... состоянии духа или, может, сгустка магии. Потом, естественно, не без помощи извне, он научился преобразовывать эту энергию и магию направленно. И первым делом создал себе тело.

— Как?

— Не знаю. — Я пожала плечами, ибо и впрямь не знала. — Такая магия мне недоступна. Просто знаю, что первым делом он обрел тело, потом начал потихоньку разбираться, что изменилось в мире за эти годы. Все, подробностей мне не сообщали, так что какой ритуальный танец исполнил твой сын чтобы вернуть моего папочку, я не знаю.

Сама не поняла, зачем упомянула Эртана. Просто хотелось задеть Альдреда побольнее за то, что он заставлял меня чувствовать себя беспомощной.

— Это я знаю, Эртан поделился, — улыбнулся мужчина.

Моя челюсть плавно уехала вниз, а из головы вылетели все мысли.

— Что... как?

— Оляна тоже хочет информации? — усмехнулся Альдред. — А что я получу взамен?

— Я не стану сейчас бить тебя и лишать чего-то очень ценного?

— Нет, ты подумаешь о том, как быть еще более хорошей девочкой, нежели сейчас, и когда решишь, возможно, я что-нибудь тебе расскажу.

— Я сделала то, что ты хочешь. Где моя подушка и душ?

Вместо ответа Альдред протянул мне руку, приглашая подняться. Потом, когда я эту руку ему дала, повел к... выходу из камеры.

— Что? Я больше не пленница?

— Пленница. Просто в более комфортной камере.

— О, я удостоилась чести переехать в замок, — пробурчала я.

Но умолкла, потому что пожить в нормальной комнате очень хотелось. Пусть я никта, но не собака же.

Вообще, комнатой то помещение, куда меня привел Альдред, назвать было сложно. Скорее действительно камера. Окон там не было, да и глупо было надеяться на их наличие. Зато была кровать, которая, собственно и составляла всю мебель, находящуюся там. Лишь перед дверью было немного пространства, чтобы снять обувь. Все же остальное место занимала кровать. В буквальном смысле: она упиралась во все три стены так плотно, что сложно было бы и лист бумаги просунуть меж стеной и кроватью. Для меня одной эта странная комната-камера-кровать была довольно большой. Зато на ней были мягкие шкуры и подушки.

— А где душ? — поинтересовалась я, падая на кровать.

Спина немного ныла, что было странно.

— Ты обещал, что если я отвечу на вопросы, то смогу принимать душ, когда захочу. Я вся мокрая, и не хочу ложиться в постель такой. Я хочу горячий душ!

— Не надейся на горячую воду, в замке ее нет. Люди живут в соседнем здании, а здесь мы работаем. Так что будешь довольствоваться холодным. Но да — в любое время. Не чаще раза в сутки. Стучишь по стене, мне передают твое пожелание, под моим присмотром идешь в душ.

— А туалет, я стесняюсь спросить, здесь есть?!

Альдред демонстративно толкнул одну из стен и, к моему удивлению, она оказалась потайной дверкой, ведущей в небольшую умывальную комнату. Там даже было зеркало и умывальник! Наверняка без воды, но, быть может, его наполнят...

— Все еще хочешь в душ? — осведомился мужчина.

Я промолчала, решив, что один ледяной душ в день — вполне достаточно.

Отныне и на ближайшую неделю единственным моим развлечением стал ключик на цепочке. Я пользовалась им, как маятником, чтобы провалиться в некое подобие сна, как игрушкой: бросала в стену и ловила, или царапала обломком деревянного остова кровати на стене мишень и бросала его туда. Или просто вертела в руках, почему-то пряча, когда приходил Альдред.

Было невыносимо, смертельно скучно. Никто ни о чем меня не спрашивал, не проводил никаких допросов. Изредка приносили воду, да Альдред раз в сутки, обычно ночью, выводил меня в душ. Там он меня закрывал и ждал ровно десять минут, на протяжении которых я в голос материлась на холодную воду и отсутствие нормального мыла.

Все это наводило на странные мысли, которые, впрочем, быстро ускользали. Я вообще заметила это странное состояние: ничего не хотелось, все попытки как следует поразмыслить и составить какой-то план проваливались с треском, разбиваясь о невесть откуда взявшуюся сонливость. Вдобавок ко всему от долгого лежания начала болеть спина.

В одну прекрасную ночь я просто устала пялиться в пространство и поднялась. Со всей дури ударила в стену, как просил Альдред. И принялась ждать, когда меня соизволят проводить в душ. Надеялась, что хотя бы ледяная вода приведет меня в чувство. Хотя вообще я ничего этого не должна была испытываться.

Я поднесла к глазам руку, чтобы убедиться, что все еще кровь в моих венах черная.

Демонов Виктор! И Альдред! Они явно опять играют в какую-то игру, а я снова не могу их просчитать. Два года у отца впустую.

— Готова к купанию?

Альдред появился так внезапно, что я подскочила. И нахмурилась. Обычно я чувствовала приближение мага.

Как всегда, Альдред запустил меня в душевую, больше напоминавшую чистый, но холодный и не особенно оборудованный подвал. Пол был каменный, и я ежилась, идя к душу. Холод. Раньше он вызывал во мне раздражение. Но я никогда не ежилась и не дрожала.

Что, демоны их всех побери, происходит?!

Прошла долгая минута. Прежде чем я привыкла к холодной воде. Но в голове, к несчастью, не прояснилось.

Зато послышался звук открывающейся двери, и, обернувшись, я увидела Альдреда. Он не отрывал от меня взгляд, осматривал с ног до головы и молчал. Я не стала пытаться прикрыться, или кричать на него. Просто ждала. Он скажет что-то?

Потом медленно подняла руку. Наверное, я знала, что делаю. И не столько хотела чего-то... физически, сколько эмоционально. В размеренное и скучное течение моей жизни должно было что-то вмешаться. Почему бы этим "чем-то" не стать Альдреду?

Я поманила его пальцем. Сюда, под холодную воду, льющуюся сверху. Посмотрим, насколько сильна его решимость. Не зря ведь он зашел сюда.

Я всю жизнь проверяла судьбу на прочность. Когда жила с приемными родителями, каждый день ждала, когда произойдет что-то по мою душу. Когда жила в замке у Виктора, не могла разобраться в их играх. Когда жила у отца... жизнь у отца — уже игра с судьбой на выживание. И теперь, в замке, в далеком холодном Двуледе я проверяла на прочность. Не только судьбу, но и собственную выдержку.

Альдред не стал противиться. Я вздрогнула, когда грубые пальцы сомкнулись на горле, а спиной меня прижали к холодной и шершавой стене.

— Никогда не спал с нечистью, — почти прорычал Альдред, свободной рукой расстегивая рубашку.

— Холодный душ не помешает? — в ответ поинтересовалась я, хотя из-за сомкнувшихся пальцев говорить было неудобно.

Вода стекала вниз, оставляя холодные дорожки на теле. Я вроде бы привыкла, но и одновременно вздрагивала. Альдред вызывал самые разные чувства. Сложно было сказать, каких больше. Но это было намного лучше тупого безразличия.

Наши глаза встретились. В его взгляде я не увидела того, что связывало нас перед тем, как отец забрал меня. Не знаю, чего хотел в этот момент Альдред. Отомстить мне, или закончить все, что не успел. Но точно не вернуть прежнюю Оляну.

— По-моему, — хрипло произнесла я, — не я героиня твоего романа, верно?

Его взгляд скользил по моему лицу, шее, груди. Он словно решался.

Тогда мне пришлось первой решиться. Я с силой оторвала его руку от своего горла, и обняла за шею, притягивая ближе.

Контраст холодной воды и разгоряченного тела отрезвлял. И не давал мыслям путаться, хотя мне страшно этого хотелось. Страшно хотелось ощутить то же самое, что и два года назад. Но не выходило. То есть... физические ощущения были. Не было доверия, не было любви. Или же они были так глубоко, подавлены магией и проклятьем, что я их не чувствовала.

Я воспользовалась силой мужчины, чтобы откинуться назад, и не смотреть в его глаза с расширившимися зрачками. Просто закрыла глаза, прислушиваясь к собственным ощущениям. К боли, которую Альдред в пылу страсти не заметил. К острому разочарованию, которое затопило меня полностью, тогда как Альдред свое все же получил.

Мир не взорвался красками удовольствия, или как там рассказывала Сеславия во время ночных посиделок. Острое чувство опустошения заставило меня оторваться от Альдреда и отойти к стене. Он смотрел на меня со смесью недоверия и удивления.

— Ты ни с кем не спала?

— Я, кажется, тебе об этом говорила, — усмехнулась я, вставая под душ.

— Я думал, за два года ты найдешь себе развлечение.

— Ты никогда не думал, что поиск развлечений — не то, чем я занималась?

Я отложила мыло в сторону и повернулась к мужчине. Немного неловко было разговаривать, когда мы оба были обнажены, но куда уж деваться.

— О чем ты говоришь?

— О том, Альдред, — усмехнулась я, — что в вашей компании ты — сильный, Сомжар — веселый, а Виктор — умный.

Я выставила вперед руку и Альдред побледнел, потому что в этот же момент его сердце предательски екнуло.

— Виктор умел подавлять свои чувства. Виктор не стал бы подсылать ко мне мать с просьбой вернуть прежнюю Оляну. Виктор не стал бы переводить меня из камеры в комнату. Виктор не стал бы заниматься сексом с пленницей и никтой. Ты знал, зачем идешь ко мне, Альдред. Ты свое получил, а я — нет.

Он схватился рукой за стену, но не удержался на ногах. И когда я почувствовала, что сознание мужчины померкло, бросилась к двери.

Одежда лежала на скамье, в небольшом помещении, предварявшем душ. Теряя драгоценные секунды, я оделась, прекрасно понимая, что без одежды меня убьет либо мороз, либо встреченная по пути кучка охотников. Сколько пролежит без сознания Альдред, я не знала, но знала, что он наверняка не оставил перед душем охрану. Он, уже выводя меня из комнаты, знал, что зайдет, и вряд ли позволил кому-то слышать все, что там происходило.

Я не обращала внимания на неприятные ощущения после первого раза, загоняла все мысли об этом как можно глубже. И рубашку застегивала на ходу. Все чувства работали на полную катушку, я слышала кучу посторонних звуков, но опасности не чувствовала. Хотя где-то на периферии билась мысль, что я заметно ослабела и угрозу могу просто пропустить.

Так и вышло. Я натолкнулась на мужчину внезапно, совершенно не учуяв его появления, и невольно почувствовала, как по коже прошли мурашки от напряжения. Что ж, придется драться. Никта — грозный противник, особенно в рукопашном бою. У мужчины не было меча, и это меня обрадовало, но когда факел на стене осветил лицо встреченного мной человека, я отступила.

Гаерт был в сто раз опаснее любого стражника.

— Олианна. Далеко собралась?

— Как можно дальше отсюда, — усмехнулась я.

Нельзя показывать ни страха, ни неуверенности. Он почувствует и бросится в бой. Пока же повременит.

— Похвальное желание.

Его лицо вдруг изменилось. Исчезла усмешка, глаза перестали лихорадочно блестеть. Гаер выглядел таким, каким я знала его, живя с отцом.

— Я тешу себя надеждой, что ты понимаешь все. Я видел много никт, многих убил. И я хочу верить, что ты не намереваешься окончательно уничтожить Тригор.

— Тогда отпусти. — яЯпожала плечами. — Если веришь. Рискни.

— Я всегда рискую, — ответил мужчина. — Всю жизнь. Иногда ставлю на кон слишком многое.

Он сделал несколько шагов в мою сторону, но отступать я не стала. Позади был Альдред и переход в другое крыло замка. Выход находился впереди, и дорогу закрывал Гаерт, которого я не понимала.

— Кулон, — отрывисто произнес мужчина. — Твой кулон — Артефакт, заколдованный лично Виктором. Он постепенно становится твоим, разрывает твою связь с посохом. И соответственно меняет твою природу.

Я выругалась. Почему не могла догадаться?! Ясно было, что раз Альдред попал в плен не случайно, то и кулон оказался у меня не просто так. Я слабела с каждым днем, постоянно держа его рядом, я... наивная идиотка, и проклятье ничего не изменило.

— Мне нужен посох, — сказала я, нервно оглянувшись.

Но пока все было тихо.

— Я ходила к пределу. Я знаю кое-что, способное разорвать круг, но мне нужен посох. А забрать его, не будучи никтой, я не смогу.

— Знаю, — кивнул Гаерт. — Давай сюда.

Ни секунды не колеблясь, я вложила в его руку бронзовый ключик, и сразу ощутила прилив энергии. Сила Гаерта перекрыла магию Артефакта, и она перестала оказывать на меня влияние. А Гаерт сделал несколько шагов в сторону, пропуская меня вперед.

Как я и ожидала, меня держали в строгой секретности. Я была не пленницей, и не информация нужна была Альдреду. Я была подопытной мышкой, на которой испытывали новое лекарство от проклятья. Судя по всему, действенное, но такое несвоевременное...

Морозный воздух ударил мне в лицо, когда я выскочила из самого дальнего и по виду заброшенного крыла огромного замка. Тут же провалилась в снег по колено и зашипела, потому что ощущения были не из приятных. Но проклятие все еще меня хранило, и я быстро побежала в сторону скал. Плохо, что нет леса. Скоро Альдред придет в себя и, скорее всего, отправит стражу за мной. А может и сам потащится. Неизвестно, смогу ли я отбиться. Все же Альдред маг. Мне удалось застать его врасплох, но теперь он знает обо всех моих силах и наверняка найдет способ, как дать мне отпор.

Ветер существенно усложнял задачу, и я начала подумывать, чтобы спрятаться. Но в такой близости от замка... если Альдред вырос здесь, он наверняка знает каждую пещеру и каждый камушек. Ничего... он знал, что делает, привозя меня сюда.

Я остановилась и прислушалась. Погони слышно не было, а в душу закралось сомнение. Но не могла же я убить Альдреда? Нет, эта сила слишком хорошо отточена, чтобы случайно убить. Я контролирую каждый поток крови. Ничто не ускользнет от моего внимания. Значит, еще не хватились, или Гаерт задержал.

Я бежала, не думая о том, что могу ненароком пораниться и не заметить. Бежала, используя все резервы организма, данные природой и проклятием. Поскальзывалась на камнях, падала в снег, но продвигалась вперед и, когда вместо привычного каменного и жутко скользкого спуска передо мной вдруг оказался спуск, ведущий прямо в лес, я едва не разревелась.

Погони за мной не было, но я все равно торопилась, рискуя жизнью. Упади и сломай шею — не поможет и отцовское проклятье. Зато когда я, наконец, почувствовала свежий и такой желанный запах хвои, невероятным усилием заставила себя продвинуться хотя бы на пару сотен метров в глубь леса, чтобы не быть заметной со стороны гор. И только когда чаща скрыла всякий намек на камни, остановилась, чтобы немного успокоиться.

А затем мой взгляд упал на девственно чистый сугроб, и я увидела следы. Боясь поверить в собственную догадку, я упала на колени и принюхалась. Не люблю задействовать ориентирование по запахам. Мне кажется, в такие моменты я еще больше становилась похожей на животное. Но в этот раз особого выбора не было. Я чувствовала запах. Знакомый.

Этого не могло быть, но видениями я не страдала. Но как?! Гаерт оказался предателем и привел его сюда? Или догадался сам, что Альдред увезет меня в свое имение? Нужно увести их, пока не случилось беды. Неизвестно, сколько воинов в распоряжении Альдреда.

Я рванула в чащу, на запах, одновременно прислушиваясь к звукам леса и отдаленному, напоминавшему стоны, вою ветра. Уже выбежав на дорогу, я поняла, что ошиблась. Ибо впереди дорога оказалась перекрыта всадником. Одним-единственным. Я похолодела, когда узнала во всаднике Альдреда. Бледного, но до ужаса злого. Он явно собирался прикончить меня на месте. Ну, или покалечить. В общем, Альдред был зол так, что я начала мелко дрожать.

— Сама пойдешь, или мне применить силу? — процедил он сквозь зубы.

— Сама, — поспешно ответила я.

Он не стал слезать с лошади, но моей спины коснулось лезвие меча, и я пошла вперед. Лошадь медленно ступала по дороге, а снег хрустел под ее ногами. Я упрямо шла вперед, периодически спотыкаясь, и думала, как выпутаться. Если сейчас рвануть вперед по дороге, догонит в миг. Если броситься в лес, спешится и догонит. А там...

— Это дорога короче, — сказал вдруг Альдред. — Зря ты ее не выбрала, уже могла бы спрятаться или нанять лошадь, чтобы сбежать. Здесь неподалеку деревня.

Откуда ж я знала? И зачем мне об этом говорить? Чтобы локти кусала?!

Я не успела ничего ответить. Слух никты был очень чутким, и свист стрелы я услышала еще до того, как Альдред охнул и начал заваливаться набок. Я прыгнула за лошадь. Неизвестно, кто стрелял. И увидела, что из плеча мужчины торчит стрела с ярко-красным оперением. Я узнала ее...

— Олианна, ты в порядке? Что он с тобой сделал? — прогрохотал над ухом вышедший из леса отец.

Я с трудом оторвала взгляд от Альдреда, который морщился и лежал, не шевелясь. Наконечники этих стрел были смазаны крайне неприятной гадостью, усиливавшей ощущения раз в десять. Сейчас мужчине очень больно, но вряд ли это продлится долго. Отец обычно добивает раненых.

— Ничего. — Я собственный голос и не узнала. — Хотели найти способ избавить от силы. Они не хотели меня убивать.

Он кивнул, удовлетворенный ответом. Это не противоречило его догадкам, и расспросы прекратились. В этом весь отец.

— Поехали отсюда, — сказала я, — скоро здесь будут люди Альдреда.

Я не стала спрашивать, есть ли поблизости люди отца. И даже не стала сомневаться в том, взял ли Альдред кого-то в помощники. Потому что наверняка была уверена: не взял. Но Гаерт должен пойти вслед за ним, и он наверняка пойдет этой же дорогой.

— Подожди, — почему-то при этих словах сердце ушло куда-то вниз.

И кто говорит, что никтам недоступен страх? Хотя, пожалуй, все это было результатом работы Артефакта Виктора. Я знала, что мне нельзя лишаться силы! Она делала меня слабой.

— Чего подождать? — спросила я, надеясь, что голос звучит ровно.

Вместо ответа отец бросил мне длинный охотничий нож. Таким можно было убить кабана, наверное, хоть я и не представляла, как это делается.

— Добей, — коротко приказал он, не отрывая от меня взгляда.

— Что? — переспросила я прежде, чем опомнилась.

— Добей. — Он кивнул на Альдреда. — Ты мечтала об этом два года. Я практически бросил его к твоим ногам, так закончи дело. Добей, забирайся, и поехали отсюда, Олианна.

Я сжала рукоять ножа и перевела взгляд на Альдреда. Он почти не двигался, только приподнялся на локтях. Но явно понимал суть разговора. Правда, на меня не смотрел, и на том спасибо. Не пытался воззвать к прежней Оляне.

— Быстрее, Олианна, — в голосе отца звучал такой холод, что я мгновенно все поняла.

Он знал, что я ходила к пределу. Обо всем догадался, видимо, каким-то непостижимым образом. И я уже была записана в предательницы, а убийство Альдреда даст мне выиграть время до замка, где я все равно окажусь под замком. Выстраивая свою игру, я где-то допустила грубейшую ошибку, но где именно?

В любом случае, было поздно идти на попятный. И поздно делать вид, что я образцовая дочка. Жаль только что у меня нет посоха. И у отца его, кстати, не было. Он прятал его, хотя я много раз просила показать. Будто что-то чувствовал.

— Олианна. Мне самому сделать это?

Сила потекла по венам вместе с черной кровью. Прости, бедное животное. Так часто бывает: невинные существа становятся жертвами в играх людей. Как в шахматах. Дай ход королеве, пожертвуй слоном.

Лошадь под отцом испуганно заржала и заволновалась. Он тщетно пытался е успокоить, применяя заклинания и обычные методы. Она волновалась все сильнее и сильнее, а потом наконец упала на бок. Отец не был неповоротливым и неподготовленным, а потому спрыгнуть успел. И уже понял, что это моих рук дело. Он рванулся было в мою сторону, но остановился, когда я выставила вперед руку.

— Только подойди, и я с удовольствием отправлю тебя опять к пределу, — проговорила я.

Некоторое время отец молчал, оценивая ситуацию. Откуда-то взялся ледяной ветер, его порывы то и дело норовили обдать морозом. Но я долго могла так простоять, готовая пустить в ход силы, о которых отец не знал. Только Альдред не мог так долго лежать со стрелой в плече. Ему надо было к лекарям, или, на худой конец, просто в тепло. Вопрос был лишь в том, кто из нас вперед сдастся. Мы оба друг другу врали, и оба догадывались, на что способны. Кто ошибся?

— Надо было лучше промыть тебе мозги, — процедил сквозь зубы отец.

— Надо было внимательней смотреть за своим зверинцем.

— И что? Ты надеешься вот так меня одолеть?

Я улыбнулась. На обычных людей эта улыбка действовала сродни дубине, но отец даже не шелохнулся.

— Ты не уверен в том, что победишь, — произнесла я. — Ты не знал обо всех моих способностях и теперь пытаешься разгадать, на что я еще способна. Уверяю — на многое. Захочешь проверить, с удовольствием продемонстрирую. Но вряд ли ты на это решишься. Один, без своей свиты и верных никт ты не так устрашающ. Полагаю, сейчас ты просто уйдешь, оставив нас в покое. А встретимся мы позже.

Отец чувствовал магию даже на расстоянии, и понимал, что один на один он может и не выстоять. Слишком расслабленным был рядом со мной, не установил щиты, не отбил атаку. Теперь уж поздно, остается уповать только на собственную силу. Отец не из тех, кто привык рисковать.

Поэтому он отступил на пару шагов. И я очень надеялась, что в глазах не отразилось облегчение, ибо на самом деле способностей у меня больше никаких не было. И победить меня оказалось бы проще, чем он думал.

— Ты выбрала не ту сторону, девочка.

— Да, ты тоже. Надо было остаться по ту сторону предела.

Его окутал вихрь из снега и листьев. Я знала, что он умеет переноситься в пространстве при помощи силы, вытянутой из какого-то Артефакта. Кажется, это были туфельки, и они принадлежали юной ведьмочке-целительнице. Она использовала их, чтобы мгновенно переноситься к больному, а отец — чтобы в нужные моменты приходить и уходить. Не знаю, как он это делал, и не хочу.

Но на этот раз он отступил, и это было самой большой удачей. Как только о его присутствии напоминали лишь небольшие вихри из снега, я подскочила к Альдреду, который был еще в сознании, но морщился от яда. Он его не убьет, а стрела не задела важные органы, так что драматически кричать и реветь я не стала. Напряглась, задействовав все резервы обновленного организма, и поставила его на ноги. До замка не дотащу, если не будет помогать.

— Слушай, — я старалась говорить спокойно и серьезно, — надо шевелить ногами, иначе я тебя оставлю здесь и пойду в замок сама. А сюда, во-первых, может вернуться отец. А во-вторых, когда я заявлюсь в замок, не факт, что встречу кого-то дружелюбного. И если меня отправят в клетку, ты тут можешь пролежать довольно долго. Так что шевели ногами, хоть немного, тащить я тебя не смогу.

— Выпорю, — выдохнул Альдред, но с моей помощью сделал несколько шагов вперед. — Как только дойдем, выпорю.

Я только закатила глаза, потому что разговаривать с ним мне хотелось меньше всего. Сейчас, когда прошел первый страх после побега и исчезла угроза, я была жутко зла на произошедшее в душе. И если он думал, я оставлю это просто так, то глубоко ошибался.

— Стрелу не вытаскивай, — тихо сказал Альдред.

— Уж догадалась. Будь добр, молчи и шагай, от тебя и так мало пользы. Хоть не отвлекай.

Альдред, к счастью, послушался. Потому что меня на разговоры и дорогу к замку не хватило бы. Я и так, едва мы оказались у дверей, просто отпустила мужчину, не заботясь о том, чтобы он мягко приземлился. Немножечко отомстила. Ну и устала, конечно. Так устала, что мой стук услышали минуты через три, когда я уже почувствовала, что содрала кожу на костяшках пальцев. Вдобавок ко всему начал пробирать мороз. А уж какую гамму эмоций испытывал Альдред, я и представить не могла.

Да, собственно, и не хотела.

Двери открыл Гаерт, что, в общем-то, меня не удивило. Здесь не военный пост, и не содержание пленников, а магический эксперимент под названием "Олианна". Что ж, тем и лучше. А вообще, будет уроком Альдреду: отец может и сюда добраться, если будет необходимо. И ему следует лучше защищать родителей.

— Что вы...

Гаерт так и застыл с открытым ртом.

— Может, поможешь? — Я снова заставила Альдреда подняться. — Знакомство с папой прошло не то чтобы успешно.

Я с облегчением выдохнула, когда нам удалось усадить Альдреда в кресло. Мельком осмотрелась: это была жилая часть замка. В камине потрескивал огонь, все помещение было залито мягким светом, а на стенах висели снежные пейзажи. Мне подумалось, что было бы неплохо немного отдохнуть перед камином и ни о чем не думать.

— Да, мерзкая штука, — протянул Гаерт.

Уж он-то о свойствах отцовских стрел знал очень хорошо. Надеялась я, что и о противоядии он знает не меньше.

— Отключился, слава Хранителям, — пробормотал Гаерт. — А ведь бил специально мимо, хотел забрать?

— Заставить меня добить.

— Как я смотрю, не вышло.

— Виктор — идиот! — Я в сердцах пнула несчастный диван. — Я была близка! Он все испортил! Не привезите вы меня сюда, максимум через полгода отец был бы мертв! А теперь меня будет искать вся проклятая нежить этого мира! И кому от этого стало лучше? Виктору? Нет, он как был по уши в проблемах, так и остался. Альдреду? Стрелу получил, наверняка порадовался. Отцу? Ему плевать. Мне? Мне остается тут в роли комнатной собачки сидеть и тестировать их новые разработки? Идиоты. Надо было раньше это понять.

— Подержи. — Гаерт сунул мне в руки огромные ножницы. — Надо стрелу вытащить.

— Давай лучше я, у меня скорость выше и силы больше.

Нехотя и с явным сомнением, но право вытащить стрелу предоставили мне. Хотя Гаерт наверняка знал, что это решение правильное. Вдруг с первого раза у него не получится? А я уж точно вытащу, и не с таким справлялась.

— Ты, — Альдред приоткрыл глаза, — когда злишься, так и просишься в койку.

Он скривился и стиснул зубы, когда я вытащила стрелу.

— Ты сказала, сделаешь быстро! — воскликнул Гаерт.

— Извини, не вышло. — Я даже не стала делать виноватый вид.

Альдред тяжело дышал, но тихо смеялся. Весело ему. Я посмеюсь позже, когда наступит отходняк от яда. Вот и выскажу заодно все, что думаю. И что не думаю, тоже выскажу. На будущее.

Обиженный Гаерт принялся обрабатывать рану Альдреду, и помощи моей не просил. А я и не стала предлагать, прекрасно понимая, что в этом ничего почти не смыслю. Не удалось Риран привить мне любовь к лекарскому делу. Была бы здесь Дарька, возможно, все было бы проще. Но она была в Тригоре, далеко от гор. И наверняка смотрела на море каждый день. Вот о потере моря я жалела, пожалуй, больше, чем от потери жизни в замке или обучения магии. На море я еще обязательно взгляну.

— Ты же не собираешься сейчас сбежать? — Гаерт бросил на меня подозрительный взгляд.

— Куда? — хмыкнула я. — Благодаря вашим играм в добрых лекарей, спасающих принцессу от проклятья, мне некуда идти. Так что поставь на ноги этого.

Я кивнула в сторону Альдреда, который снова отключился.

— То есть, теперь мы играем по твоим правилам? — осведомился Гаерт.

— А у вас есть какие-то другие? По-моему, вы сами не знаете, что творите. И как выпутываться из всего этого, понятия не имеете. А у меня есть информация, которой я поделюсь с королем.

— Только с королем? Мне ты не доверяешь.

Это прозвучало как констатация факта. Я пожала плечами. Что Гаерт надеялся услышать? Я вообще после некоторых событий осторожно отношусь ко всем людям. К нему — особенно. Предал отца, вполне может предать и нас. Узнать бы, что его так держит на стороне Виктора. Тогда подумаю, есть ли смысл его посвящать в собственные умозаключения.

— Знаешь, они описывали тебя не такой.

— Люди меняются.

Вот этот разговор уже начинал мне надоедать. Не хотелось обсуждать, как изменилась я конкретно. Что толку? Все сложилось так, а не иначе.

— Они считали, будто смогут вернуть ту Оляну.

— Они ошиблись.

— Может, нет? Ты ведь необычная никта. Может, от того, что в тебе еще живет та девушка?

— Гаерт, зачем этот разговор? — Я поднялась. — Ты знаешь, что собой представляет отец. Он умеет ломать людей.

— Но тебя не получилось.

— Нет, — вздохнула я. — Но кто сказал, что после этого можно остаться наивной доброй девочкой?

Гаерт кивнул, возвращаясь к ране Альдреда. Я потянулась, чтобы хоть как-то размять тело. Тяжелый день, тяжелое время. Даже для меня.

— Ладно, схожу в душ, — сказала я Гаерту. — Присмотри за ним. Будет лучше, если он останется жив.

Я категорически не хотела возвращаться в свою клетушку с обшарпанным холодным душем. Поэтому нашла одни из покоев в жилой части замка, убедилась, что в них никто не живет, и прошла в ванную комнату. Та сияла чистотой и свежестью. Большая белая ванна стояла посреди комнаты, окруженной зеркалами. Всюду висели ароматические мешочки. И вообще была какая-то сказочно-снежная атмосфера. Наверное, благодаря холодным цветам.

— Удивительно, что ты выбрала именно эту комнату.

Жизнь давно научила не вздрагивать, когда внезапно рядом раздается чей-то голос. И я спокойно повернулась к Хелен. Она почему-то улыбалась.

— Знаете, — мрачно сказала я, — там ваш сын схлопотал стрелу в плечо. Ваша помощь не помешает.

— Там Гаерт, он присмотри за ним. Мое присутствие совершенно лишнее, ибо оставаться хладнокровной, когда страдает сын, ни одна мать не может. Я могу пригодиться тебе.

— Мне? — Я хмыкнула. — Это как это?

— Ты наверняка хочешь искупаться и привести себя в порядок. — Женщина пожала плечами. — Позволь мне тебе помочь. Не волнуйся, я не враг. Да и ты сама чувствуешь, что я не могу ничего тебе сделать. Я просто помогу справиться с колтуном на голове и надеть нормальное платье.

— У меня нет нормального платья, — сказала я.

На лице Хелен появилась улыбка.

— Ты выбрала правильную комнату. Альдред надеялся переселить тебя сюда, как подействует их средство.

И тут же она поправилась:

— Если подействует. Платья здесь есть.

— Да, им не впервой подбирать мне одежду.

Это замечание Хелен оставила без внимания.

— Я наберу для тебя горячей воды. Залезай и отдыхай, пока приготовлю одежду.

Я с удовольствием погрузилась в ароматную и горячую воду, скрытую за пушистой белоснежной пеной. В замке отца такой роскоши, конечно, не было. Бортик в том месте, где должна была быть голова, оказался мягким и удобным. И если бы мне был необходим сон, я непременно уснула бы. А так просто наслаждалась недоступными ранее женскими радостями.

Хелен поставила рядом стойку, где в ряды стояли разные пузырьки. Я взяла один, но надписей никаких не было. По запаху он напоминал что-то цветочное, свежее. В принципе, вкусно.

На голову мне полилась теплая вода. И, как в детстве, я зажмурилась. Пока мне намыливали волосы, пока смывали, мазали разными бальзамами и маслами. Потом женщина принялась расчесывать отросшие за два года волосы.

— Лучше, правда?

— Угу, — вздохнула я. — По крайней мере, после нескольких дней исключительно холодного душа. Или недель?

— Холодная вода прочищает разум, — сказала Хелен. — Альдред думал, так будет проще вернуть тебе человечность.

— Слушайте, ну я ж не нечисть.

— Вижу, но мы думали иначе. Не было ни единого шанса, что ты сохранила личность. Как у тебя это получилось?

— Долгая история. Вернее, получилось-то просто: я знала, что от меня требуется, и поскорее изобразила нужный результат. И отец оставил попытки превратить меня в полноценную никту. А дальше... дальше действительно долгая история, и она не для вас, простите.

— Ничего. Я удивлена, Оляна. Ты такая молодая, а уже ведешь такие игры...

— Жизнь и не то заставляет делать.

Мать Альдреда расчесывала волосы медленно и аккуратно. Я такой любовью к шевелюре не отличалась, и обычно обходилась обычной щеткой. В последние же дни мне и гребешка не дали, так что представляю, какой там колтун. Надо бы умыться.

И тут у меня вырвался вопрос, задавать который я не собиралась в силу гордости и какой-то детской обиды:

— Он правда женат?

Хелен вздохнула. Теплый поток воздуха обдал мою многострадальную голову, и волосы в миг стали сухими. Я растерянно потрогала кончики... мягкие, вкусно пахнущие, золотистые.

В зеркале напротив отражалась я. Смешная: с красивыми золотыми волосами, исцарапанными плечами и руками, ногами в синяках, абсолютно черными глазами и нет-нет, да просвечивающими через тонкую кожу венами, по которым бежала черная кровь. Красотка, что и говорить.

— Это важно для тебя? — меж тем спросила Хелен.

— Вы издеваетесь? — Я сказала это резче, чем собиралась.

— Извини. Да, формально Альдред женат.

Она подала мне полотенце, и я вылезла из воды, закутавшись едва ли не с ног до головы.

— Оляна, ты должна знать Виктора. Он потребовал, чтобы Альдред женился, и Альдред женился. Взял какую-то молодую девушку, он ее видел всего два раза.

— На свадьбе и в брачную ночь?

Хелен улыбнулась.

— На подписании бумаг и на свадьбе. Брачной ночи у них не вышло, хоть отец Альдреда и требовал с него наследника. Гаерт дал знать, что все готово для твоего похищения, и Альдред сорвался сюда. Но не думаю, что он стал бы с ней спать. Ей вроде семнадцать и это противоречит законам Тригора. Придется подрасти.

— А, очень удобно, — холодно произнесла я. — Пока жена растет, он спит со мной.

Женщина покачала головой.

В гостиной Хелен помогла мне переодеться в простое, но удобное темно-зеленое платье. Оно, конечно, было "в пол" и вдобавок имело жесткий корсет, но все же лучше, чем одежда, в которой я приехала в замок. И вообще... в этом платье я казалась непривычно взрослой. Даже красивой, насколько вообще красивой может быть никта.

— Оляна, Альдред был расстроен твоим исчезновением. Ему было все равно, жениться, или еще что. Сейчас не время для разборок с бумагами, но если ты спросишь, он пообещает развестись.

— Ага, — пробормотала я, чтобы закончить этот разговор.

Хелен видела, что не убедила меня, но не стала возражать.

— Как насчет вина и чего-нибудь вкусного? Знаю, пища тебе не требуется, но ведь никто не отменял радость от вкусного десерта, верно?

Альдред пролежал в постели дня три, причем большую часть времени спал из-за зелья Гаерта, нейтрализовавшего яд. Все это время я провела в тех покоях, что изначально планировались для моего проживания. Читала, записывала мысли, приходящие по поводу отца и всего происходящего. Иногда выбиралась, чтобы поужинать с Хелен, которая оказалась приятным собеседником и умной женщиной. Не считая тех моментов, когда она начинала говорить о своем сыне.

Вообще у меня сложилось такое ощущение, что она возвела меня в разряд не то племяшки, не то невестки, и усиленно "очеловечивала". Не хотелось разочаровывать добрую женщину, поэтому я даже иногда улыбалась. А иной раз и сама верила в то, что просто живу в замке и жду чего-то. Вот только чего — не понятно.

Когда ждать надоело, я направилась к Альдреду.

Он, как оказалось, читал. Сидел, опершись на спинку кровати, и читал огромную книгу в черном кожаном переплете. Плечо было замотано, но никаких иных признаков тяжелой болезни я не увидела.

— Зашла, наконец-то, — хмыкнул он, не отрываясь от чтения. — Я думал, будешь прятаться вечно.

— Я не пряталась. Я отдыхала. Тебя в последнее время слишком много вокруг меня.

— У Оляны появился язык. А ты им только говорить умеешь?

— А у тебя только в этом направлении мысли движутся?

Мы обменялись красноречивыми взглядами.

— Когда ты рядом — да, — усмехнулся Альдред. — Рука так и тянется выпороть, как вспомню, сколько времени ты водила нас за нос.

— Это было не так уж сложно.

Он покачал головой и небрежно бросил книгу на пол. Она упала с глухим стуком. Раньше я непременно бы возмутилась таким обращением с великим наследием предков, но с появлением у меня способностей никты стала как-то безразлична к вещам. Людям бы выжить, а вещи — дело наживное.

— Иди сюда, — в глазах Альдреда зажегся недвусмысленный огонек.

Он издевается? Или серьезно не понимает, как себя сейчас надо вести?

— И что, ты думаешь, я вот так просто прыгну к тебе в постель просто потому что ты поманил? — Я даже рассмеялась. — Как был самонадеянным, так и остался. Давай разберемся. Ты женат, а я — нечисть. И мы несовместимы, прости.

— Тебе уже говорили, что ты изменилась? — Альдред пропустил все мимо ушей.

— Раз двести. От того, что скажешь еще раз, ничего не изменится. Из-за несчастных случаев люди теряют руки, ноги, зрение или здоровье, а я всего лишь изменилась.

Он хмыкнул и пробормотал что-то невразумительное. Я осмотрела комнату. Много мебели, все в коричневых и красных тонах. Мало свечей, из-за чего царил постоянный полумрак. На стенах — вышитые картины каких-то битв и магических явлений.

— Мама дарит. Ей скучно здесь, но она слишком любит отца, чтобы уехать.

Отца его, к слову, я так и не видела. Говорят, он частенько уходил на охоту и пропадал там неделями. У каждого свой способ расслабления.

— Хочешь поиграть, Олианна? — меж тем как-то очень хитро произнес Альдред.

— Альдред...

— На кону слишком много, чтобы сразу отказываться. Подумай.

Заинтриговал. Я не очень любила споры, пари и сделки, но если у Альдреда есть то, что мне нужно...

— И что это? — спросила я.

Он видел, что я заинтересовалась и довольно улыбнулся.

— Сделаю все, что скажешь. Любой твой план, любая твоя цель. Скажешь — поедем в Тригор и будем делать то, что нужно тебе. Что ты считаешь правильным.

— Следовать моему плану? Чтобы взрослые мужчины послушались девушки, нечисти, да еще и бывшей принцессы? Да Виктор на собственном ремне удавится!

— Я сумею его уговорить. Тебе всего лишь нужно одолеть меня в честном, настоящем поединке. Теперь, когда ты — никта, а я ранен, это не составит труда, так? И если выиграешь, будешь главной.

Я закусила губу. Альдред обычно держит слово, значит — это мой шанс все же завершить то, что я начала. Шанс, конечно, был и без этого, но с поддержкой Альдреда вероятность больше.

— А если я проиграю?

— Ты — моя, — просто ответил Альдред. — На всю ночь без перерывов и дополнительных условий.

Он смотрел мне прямо в глаза, тем самым демонстрируя чистоту намерений. Ни подвохов, ни дополнительных условий. А я оценивала шансы на победу. Он наверняка знает границы моих возможностей, но, быть может, переоценивает свои? Все же с раной в плече не очень удобно драться. Пусть и с девчонкой.

— Я в платье, — наконец я нашла подвох.

В платье я вряд ли смогу совершить хоть один нормальный удар.

— Переоденься, — пожал плечами Альдред.

— Идет, — решилась я.

Он с улыбкой пожал мою руку.

— Дай мне три минуты, я переоденусь. Готовь пока речь для Виктора.

— Советую надеть меньше одежды, — крикнул мне вслед Альдред. — Снимать проще будет.

Чем-то все это напоминало игру, впрочем, не вызывающую такого отторжения, как их игры с Виктором. В этой игре я принимала участие добровольно, стремилась к победе и, если уж быть четной самой с собой, оценивала риски. И готова была проиграть. Так что быстро переоделась в брюки и свободную рубашку, распустила волосы, если честно, стараясь не думать, зачем, и посмотрелась в зеркало. Видом своим осталась довольна, только глаза выглядели жутковато. А так, в вечернем полумраке, даже не было заметно мою кровь. А глаза... глаза придется потерпеть. Без силы никты я никогда не смогу отправить отца по ту сторону предела.

Я вернулась в спальню Альдреда и с удивлением застала его на ногах. Плечо было все так же перебинтовано, но выглядел мужчина вполне здоровым. Закралось подозрение...

— Готова? — с ехидной улыбочкой спросил он.

Мне тут же вспомнились тренировки в деревне, словно бывшие в прошлой жизни.

— Разумеется.

Если он думает, что я осталась сказочной принцессой, которая не способна никого ударить, он ошибается.

Мы встали друг напротив друга и Альдред, вероятно, предоставил право первого удара мне. Я выбросила вперед кулак, целясь ему в живот, но мужчина легко отвел мой удар, и тогда второй рукой я несильно ударила прямо в больное плечо. Он охнул и согнулся. Но инстинкты взяли свое, и на пару шагов отошел. Я не собиралась давать ему времени опомниться, и ударила ногой в другое плечо.

Все будет проще, чем я думала. От боли он уже ничего не соображал, так что надо было лишь уложить его на лопатки и добить, чтоб минут десять встать не мог. Я ударила его под коленки и бросилась сверху, чтобы прижать всем весом к полу. И когда уже потянулась к его рукам, чтобы зафиксировать, почувствовала, как лечу на бок. И после короткого, совсем слабого удара в солнечное сплетение, теряю возможность нормально дышать. Тело знало, как спастись, но мне не хватило какой-то секунды. Альдред дернул меня за ногу и уселся сверху, сжав мои запястья у меня над головой, у самой ножки кровати.

— Может, у тебя и есть сила, но мозгов еще маловато.

Я несколько раз дернулась, впрочем, уже понимая, что проиграла.

Некоторое время мы молча смотрели друг на друга. Но меня обмануть было сложно: тяжелое дыхание Альдреда выдавало его с головой. А вот свое я контролировала, чем, похоже, выводила его из себя.

— И что дальше? — наконец спросила я.

— Дальше, моя милая, мы будем играть по моим правилам. Свою игру ты уже провела... в душе.

Я не могла сказать, что это справедливо, но любопытство пересилило желание поспорить. Глаза Альдреда горели в предвкушении... и я решила в порядке исключения за последние два года позволить кому-то брать верх. К тому же, перед моим исчезновением мы кое-что не закончили.

Он потянулся к кровати, и достал что-то из-под нее. Не отпуская моих рук. Я скосила глаза и увидела...

— Что?! — даже дернулась пару раз.

— Тихо, — пробормотал Альдред и скользнул вверх по пуговичкам, расстегивая рубашку.

Потом, когда я перестала пытаться его укусить, вернулся к рукам. Быстро, профессионально и крепко примотал их к ножке кровати. Я даже опешила от такой прыти.

— И часто ты это делал?

— Не очень, — с какой-то странной усмешкой сообщил мужчина. — Но твои руки мне мешают. В прошлый раз ты меня на тот свет чуть не отправила. Пускай побудут пока так. Или ты против?

В его глазах горел такой огонек... что я просто не смогла сказать "да", и все, на что меня хватило — покачать головой, отдавшись во власть новых ощущений. Альдред... не только я изменилась. Или я просто никогда его и не знала?

Я то и дело порывалась высвободить руки. Инстинктивно скорее, нежели действительно этого хотела. За два года я привыкла, что любое ограничение свободы воспринимается как посягательство на мою жизнь. А привычку просто так не искоренить.

Он медленно снимал с меня рубашку, а когда понял, что просто так стащить ее не удастся, просто разрезал. Я даже не стала возмущаться, хоть это и была единственная рубашка в моем гардеробе. Заберу одну его, не убудет.

Мы почти не целовались, хотя я чувствовала, как краснеет каждая клеточка от... от всего. Кто бы мог подумать, что никты умеют смущаться.

— Ты запер дверь? — задыхаясь, спросила я.

— Зачем? — невозмутимо поинтересовался Альдред.

— Кто-то может зайти, — пробормотала я. — Гаерт, или твоя мать...

Он чуть прикусил чувствительную кожу на шее, и я вскрикнула.

— Никто не зайдет, — Альдред хмыкнул. — Не дергайся, а то свяжу совсем. Я умею, веришь?

Верила. И какая-то часть меня очень хотела его подразнить, но другая отчаянно сопротивлялась и требовала законного финала.

Лишенная возможности двигать руками, я прислушивалась к ощущениям от поцелуев и медленных, неторопливых движений, на этот раз дарящих далеко не боль. В один из моментов я не выдержала и куснула Альдреда за плечо, от чего тот замедлил движения и посмотрел мне в глаза.

— Ты удивительно любишь кусаться, принцесска. Можешь сказать что-нибудь в свое оправдание?

Я надеялась, что не выдала насмешки. Повернула голову и укусила еще раз, на этот раз за руку, на которую он опирался, чтобы не придавить меня своим телом.

— Сама напросилась, — шепнул Альдред. — Теперь до утра не выпущу.

А я, собственно, была и не против...

— Следы останутся, — вздохнула я, растирая запястья.

— Будешь прятать?

Я пожала плечами.

— Зачем? Мне плевать, что скажут о нас. В мире есть проблемы серьезнее обсуждения того, что со мной делают в постели.

— Мне нравится последняя фраза. Не думал, что ты можешь произносить такие вещи.

— Я безнадежно испорчена, если ты не заметил. И больше не юная наивная девочка, которая у тебя учится. Понимаю, следы от веревок лучше смотрятся на невинных прелестницах, но если не нравится, могу ту же веревку и предложить. Повесишься. Заодно избавишь меня от необходимости спасать твою шкуру еще пару раз.

— Хватит ворчать. — Альдред притянул меня к себе.

Мы уже давно переехали на постель. Есть не хотелось, вставать не хотелось. Оставалось только валяться и размышлять обо всем, что произошло. И думать, как же теперь быть.

— Нам надо поговорить, — со вздохом сказала я. — Пари и игры в постели — здорово, но проблема никуда не делась. Я могу помочь ее решить. А ты действительно можешь уговорить Виктора послушать меня?

— Я полагаю, — после непродолжительной паузы сказал Альдред, — что мы поставим его перед фактом. Виктор не станет спорить, имея в руках такой козырь. Конечно, придется все объяснить толком. Ты уверена, что сможешь рассказать все, что знаешь?

Я медленно кивнула и сбросила руку Альдреда со своего плеча. Не время для продолжения ночи, действительно нужно поговорить и все выяснить. Наши отношения подождут. Все это он, конечно, понимал. И со вздохом убрал руки, а потом потянулся за одеждой. Я еще раз растерла запястья, на которых красный след от веревок выделялся слишком ярко.

— Если ты будешь меньше дергаться, следов будет меньше, — как бы мимоходом посоветовал Альдред.

Я фыркнула.

— То есть, ты утверждаешь, что привязана я еще буду не раз?

— Борюсь с искушением повторить прямо сейчас. Одевайся быстрее, искушение очень сильное.

— Ты разрезал мою рубашку. Дай какую-нибудь.

В рубашке Альдреда я потерялась. Зато было удобно и тепло, и взгляды он кидал не такие многозначительные. Мы уселись за низким столиком и разлили чай. Я вздохнула, приготовившись рассказать все, с самого начала. Что знала об отце, что могла сделать и что должна была.

— Прежде чем ты начнешь, я должен спросить, — Альдред протянул мне небольшой бутерброд, — тебе обязательно оставаться никтой? Ты же знаешь, мы можем исправить это. Артефакт работает.

— Обязательно, — сказала я. — Это безопаснее в первую очередь для меня. И поможет делу больше, чем если я превращусь в плохо обученную магии студентку. Потом... если мы победим, возможно, есть смысл избавиться от проклятья, но пока пусть будет так, как есть.

Альдред бросил на меня быстрый взгляд. В воздухе запахло чаем. Мерцали свечи: Альдред не стал включать верхнее освещение. Вся обстановка располагала к исключительно романтическому времяпрепровождению, а мы собирались обсуждать моего отца...

— Я просто хочу, чтобы ты была счастлива, — сказал Альдред. — И забыла эти два года.

— Такое не забывается. Отец очень старался меня сломать. Ведь проклятье — еще не все. Нужно полное подчинение личности. Я оказалась хитрее, мне повезло. Он слишком полагался на магию, а она далеко не всемогуща. Но не беспокойся, когда он отправится к пределу, я, несомненно, стану счастливее.

— Ладно, выкладывай. Все, что знаешь.

Я посмотрела в окно, где в замысловатом танце кружились серебристые снежинки. Отблески свечи мешали рассмотреть все детали метели, которая, несомненно, завораживала. Север был красив. Север мне нравился. Все то время, что Альдред восстанавливался после ранения, я выходила в полдень на крыльцо и жадно смотрела на солнце, которого по вине отца Тригор был лишен. Мне казались чудом солнечные лучики, ласкающие кожу. Мать Альдреда удивлялась: она-то на морозе долго предпочитала не находиться. А мне сочетание мороза и солнца нравилось.

— Хочу уехать на север, — вдруг вырвалось у меня. — Жить.

— Вам удивительно повезло, — Альдред наклонился, взял мои руки и принялся растирать запястья, — у меня есть собственное имение. И как раз на севере. Там много слуг, а еще горы и очень тихо. Много солнца, днем образуются сосульки, а ночью мороз разрисовывает окна. Там есть бассейн со стеклянной крышей, огромная библиотека, конюшня, а к празднику нового года во дворе заливают ледяной городок для детей слуг. И для наших, когда они появятся. Поедешь со мной в замок на севере?

— Поеду, — вздохнула я. — Но сначала разберемся с Тригором. Иначе меня загрызет совесть.

Я помолчала, размышляя, с чего лучше начать. Информации было много, разговор предстоял очень долгий.

— Отец не умер после казни. Его тело умерло, да, причем, Виктор даже выбрал тот способ казни, который навсегда лишает колдуна силы. Но не учел того, что отец забрал Артефакты у слишком большого числа магов. И в итоге его душа, сила, если хочешь, оказалась привязана к этим Артефактам, спрятанным достаточно хорошо, чтобы не волноваться.

— Это мы знаем, — кивнул Альдред. — Он остался на пределе, не перешел черту. И благодаря никтам, магам и этой силе, сумел создать себе тело.

— Да. Так и есть. Он жив, пока с ним связаны все, забранные Артефакты. И силен до тех пор, пока у него мой Артефакт. Или его... посох. Чтобы уничтожить отца раз и навсегда, нужно сделать две вещи: забрать посох и найти, где он спрятал чужие Артефакты. Тогда с ним будет покончено. Конечно, останется проблема никт. Тех, что были превращены из магов, мы, возможно, сумеем вылечить. Но тех, что заразились, придется уничтожать. Однако, пока жив отец, все теряет смысл, в том числе и уничтожение никт. Он сможет создавать новых и новых, до тех пор, пока в Тригоре не останется магов, способных сражаться. А затем он переключится на Двулед и остальные государства.

— И что предлагаешь ты? — спросил Альдред.

— Надо ударить с четырех сторон сразу. Искать Артефакты. Отобрать посох. Поднять Двулед и остальных. Уничтожать никт. Что бы он не говорил, как бы себя не вел, на самом деле, его возможности ограничены. И если мы будем действовать быстро, он не успеет среагировать должным образом. Впрочем, он, несомненно, понимает, что я сейчас тебе все это рассказываю и наверняка пример меры. У вас есть еще свои люди у него?

— Эртан, — кивнул Альдред. — Правда, я не уверен, что после твоего побега его не станут проверять. Но там все идеально.

Эртан... сын, о судьбе которого Альдред не беспокоится. Он, кстати, так и не рассказал мне о нем ничего толкового.

— Так что с Эртаном? — спросила я. — Почему ты так спокоен, в то время, как твой сын находится у моего отца?

— Эртан... взрослый мальчик, Оляна, и сам принял решение работать именно так, — в голосе Альдреда можно было услышать неодобрение. — Мы с Сибил это не одобряли, но ему уже нельзя приказать идти в свою комнату. Он активно изображал поздний подростковый бунт и вливался в компанию местных отморозков, чтобы выйти на твоего отца. Эртану это удалось, и, в конце концов, его заметил твой отец — ему нужен был приближенный к Виктору. И через него же готовился к твоему похищению.

— Значит, Эртан сможет достать кое-какую информацию? — уточнила я. — У вас есть с ним связь?

Альдред утвердительно хмыкнул и налил мне еще чая, на удивление нисколько не остывшего.

— Я ходила к пределу. Гаерт выяснил, что я ходила туда, несмотря на все меры предосторожности. Я хотела узнать, как можно найти Артефакты отца, и как он спасся. Мне не удалось выяснить конкретное местоположение, но я знаю, как это сделать. Если бы можно было отправить группу хотя бы с одним сильным магом, и зайти со стороны Дарлионской равнины...

— Подумаем. Нужна карта, есть в кабинете. Надо все как следует продумать.

— Далее посох. Он носит его с собой, и здесь вариантов два. Либо его забираю я, либо кто-то из магов. Но для того, чтобы забрать посох, нужно применить такую магию, которой я не желаю никому. Альдред. Так что посохом займусь я сама.

— Двулед, если нужно поднять, попрошу отца. У него отличные связи с местным правительством. Но шевелиться они будут, только если опасность начнет угрожать непосредственно Двуледу.

— Она уже им угрожает. Отец был на их территории. Любой сильный маг это почувствует.

— Согласен. Ладно, положим, группу во главе с Сомжаром мы отправим на поиски Артефактов. С Двуледом разберемся, остальных правителей подключат связи Виктора и торговцы Тригора. Уничтожение никт и так идет полным ходом — это единственное, что мы научились делать.

— Еще старайтесь брать в плен никт-магов и исцелять их. Они смогут сражаться на вашей стороне, но, увы, лишатся силы, если мы уничтожим Артефакты.

Мы замолчали. Альдред обдумывал все и явно уже что-то планировал, я вспоминала, ничего ли не упустила. Выходило, что ничего. О подробностях похода к пределу расскажу уже Виктору и тем, кто пойдет туда, чтобы найти Артефакты. Если честно, я и поняла-то далеко не все.

За окном началась настоящая метель. Ветер протяжно завывал в трубах, грозя ворваться в замок и заморозить всех, навеки сохранив этот миг для истории севера. Сколько таких чьих-то мгновений было сохранено в горах? Я видела одну замерзшую деревню. Всего однажды.

Отец тогда впервые вывел меня из замка на прогулку. Обещал показать что-то очень интересное.

Деревня была словно живой. На улице играли дети. Неподалеку паслись северные олени с ветвистыми мохнатыми рогами. Еще чуть дальше была деревенская ярмарка, где продавали нехитрую снедь, да разные вещи для хозяйства. Жизнь словно остановилась в один миг. Да так оно, собственно, и было. Ледяные магические метели — редкость, но если к ним не готов, замерзаешь вмиг. Превращаешься в ледяную статую, сохранившую отголоски реальной жизни.

— Ты можешь не бояться холода, — сказал тогда отец. — Но ледяных метелей опасайся.

Меня больше поразила не мифическая угроза погибнуть в снегах, а трагедия одной конкретной деревни.

Когда я поняла, что должна притворяться?

В тот момент, когда отец достал меч и начал методично, переходя от одной ледяной фигуры к другой, разбивать их на миллионы сверкающих осколков.

— Чего задумалась? — спросил Альдред.

Я очнулась от воспоминаний и одним глотком допила чай.

— Так, ерунда. Лезет в голову, все никак не могу научиться не думать о постороннем, когда занята делом. Тебе не пора отдыхать? Ты сегодня чересчур активен.

Если мне не изменяет память, Альдред всего пару дней назад лежал пластом. А теперь и с никтами борется, и с ними же потом развлекается, а затем ведет долгие разговоры. Как бы не сделать хуже.

— Пошли, — пожал плечами мужчина.

Но я с улыбкой покачала головой.

— Я не пойду. Я не сплю, а ты в любом случае начнешь приставать. Полистаю в библиотеке пару книг. Может, что полезное найду. А когда ты как следует выздоровеешь, подумаем, как все организовать.

— Знаешь, — произнес он, убирая чашки, — одно мероприятие ты не можешь пропустить.

— И что же это?

— Свадьба Дарьки. Мы поедем в Тригор через три дня, чтобы быть там к ее свадьбе с Сомжаром.

Три дня... слишком скоро, слишком неожиданно. Но, может, так будет лучше? Быстрее все начнется, быстрее закончится. А потом... как там?.. ледяной городок во дворе замка и бассейн?

Продолжение следует...

Пашнина Ольга. "Оляна: игры с Артефактами "