Оляна. Игры с Артефактами

— Не слышу возражений, — довольно улыбнулся Альдред. — Либо я тебя окончательно запугал, либо ты решила не сопротивляться неизбежному. Похвально.

— Терпеть не могу этот тон, — процедила я сквозь зубы, не отрывая взгляда от мужчины.

С наслаждением скинула туфли, став, правда, еще немного ниже Альдреда. Он сделал шаг вперед, оттесняя меня к стене. Остановился лишь когда я прижалась лопатками к холодному камню и вздрогнула.

— Тогда расскажи, — он задумчиво рассматривал мои плечи, — что тебе нравится.

— Если бы я знала. Но мне точно не нравится, когда со мной играют.

— Жаль.

Он чуть сдвинул бретельки платья, обнажая плечи.

— Я бы поиграл.

Мне вдруг остро захотелось поцелуя. Настоящего, как тот, что был на балконе, когда погиб Гевирг. Захотелось почувствовать, что я живу, что я все еще я. Но Альдред медлил, рассматривая меня очень подробно. От этого внимания было неловко. И волнительно.

Он наклонился близко-близко, согрел дыханием шею, от чего я с шумом втянула воздух и отступила от холодной стены прямо в крепкие объятия. В них, на удивление, не было ничего неприличного, Альдред гладил мою спину, а губами совсем чуть-чуть касался шеи.

— Идем? — Его пальцы сжали мое запястье, и Альдред потянул меня в сторону кровати.

Повинуясь беспрекословно, я не рассчитала с собственными силами, и едва не упала. Впрочем, Альдред это предвидел, и успел подхватить. Погас свет, шторы задернулись, погрузив комнату во тьму.

— Я не буду гасить свет... в другой раз, — сказал Альдред, расшнуровывая рубашку. — В этот, пожалуй, лучше без него.

— Спасибо.

Я поборола искушение потянуться и застегнуть платье. Чувствовать обнаженной спиной прохладное покрывало кровати было и приятно и страшно одновременно. Как завороженная, я наблюдала за мужчиной, скользила взглядом по рельефному торсу и широким плечам.

В одном Альдред был прав. Мыслей не осталось. По крайней мере, о том, что сказал Виктор, я думать не могла. Меня хватало на сомнения в собственной внешности или на страх перед предстоящим... с Альдредом. Но не на размышления обо всем бардаке, что отныне царил в моей жизни.

— Если будешь так и дальше смотреть, я долго не продержусь, — по губам мужчины скользнула усмешка, и он склонился к моим губам, чтобы, наконец-то поцеловать.

Я отвлеклась. Я позорно отвлеклась на волнующий и сладкий неспешный поцелуй, от которого хотелось хныкать. По телу разливалось тепло, все сомнения ушли куда-то на периферию сознания и там остались, не в силах тягаться с желанием чего-то большего. Я отвлеклась, и позволила Альдреду избавить меня от платья. Когда очнулась и вздрогнула, уже было поздно.

Он покрывал поцелуями шею и грудь, тяжело дыша, но не забывая держать мои руки, которые инстинктивно пытались сопротивляться. Поздно. Сопротивляться и идти на попятную поздно.

— Расслабься, — пробормотал Альдред.

Я услышала, словно откуда-то издалека, как щелкнула пряжка ремня.

Потом, как он чуть прикусил мне мочку уха, продолжая держать одной рукой оба мои запястья.

Потом — как неестественно и громко прозвучал в почти абсолютной тишине, нарушаемой лишь нашими дыханиями, стук.

— Твою мать. — Альдред выругался сквозь зубы.

— Ты мне нужен. — Голос Виктора я узнала. И умоляюще посмотрела на Альдреда.

Мне не хватало еще, чтобы из-за меня Альдред увиливал от разговора с Виктором. С королем и так, похоже, отношения у нас скатятся в пропасть, если еще не оказались там. Наверное, Альдред что-то понял, потому что со вздохом отстранился и вышел из спальни.

Их разговор я не слышала, но сложить простые числа было легко. Альдреду было поручено изучить библиотеку. Где была моя голова? Почему вместо того, чтобы спросить о библиотеке отца я с радостью прыгнула в постель к Альдреду? И главный вопрос: как бы я чувствовала себя после всего, если бы нам не помешал Виктор?

Альдред вернулся. Я к тому времени уже надела платье и даже ухитрилась застегнуть все пуговички и кнопки.

— Прости, но я должен пообщаться с Его Величеством, — хмыкнул мужчина. — Встретимся на ужине, хорошо? Не буду возражать, если наденешь что-то, что меня порадует.

— Что, например? — ко мне вернулась способность говорить без дрожи в голосе.

— Прояви фантазию. — Он наклонился и быстро поцеловал меня. — Все равно ночью я с тебя все сниму.

Рассмеявшись от вида моей красной физиономии, Альдред быстро набросил рубашку и вышел, застегиваясь уже на ходу. Я облегченно легла на спину, радуясь, что получила время для передышки. И лишь немного жалела, что все закончилось, так и не начавшись.

Совсем чуть-чуть.

До ужина я успела поспать. Немного, всего минут сорок, но эти сорок минут дали такое невероятное облегчение, что я даже сумела улыбнуться своему настроению в зеркале. И выбрала довольно короткое красное платье. К слову, оно было единственной красной вещью в моем гардеробе. Короткое, без бретелек, слишком облегающее, но очень красивое. Не спорю, со светлыми волосами, отросшими почти до плеч, выглядело оно очень провокационно, но тем и лучше. Альдред просил его порадовать... пускай радуется. Издалека.

Я улыбалась собственным мыслям, загоняя как можно глубже все, что сказал Виктор. Я подумаю об этом. Обязательно. Я еще не раз в подробностях вспомню весь этот разговор. Я прокручу в голове каждую фразу, каждый жест. Но не сегодня. Сегодня я хочу видеть счастливую Дарьку, к которой клеится Сомжар, обольстительную Сеславию, которая пытается очаровать Виктора, спокойную и приятную Сибил, к которой я немного ревную Альдреда.

Наконец, его, уже зная, что он никогда меня не ненавидел. Разве что чуть-чуть.

Я хочу предвкушать десерт, посиделки с девчонками после праздника, то, что Альдред обещал продолжить ночью. Хочу хотя бы один вечер прожить как счастливая девушка, оказавшаяся в кругу друзей. Не думаю, что я недостойна такой простой радости.

Посох я взяла с собой после определенных мучений. Все-таки, эта палка была до жути неудобной. Когда еще я смогу привыкнуть к ней? До тех пор придется мучиться. То ли дело Сеславия: надела кулон — и готова. Или Дарька: бутылек на пояс, и готово! А мне... мне его только к стене прислонять, чтобы никто не убился ненароком.

Одно только радует: все же направление подготовки я выбрала верно.

Я хотела заскочить перед ужином к Дарьке. Нам так и не удалось толком поговорить. Собственно, я и не собиралась от нее скрывать то, что сказал мне Виктор. Как и от Сеславии. Сеславия, конечно, не всегда мне нравилась, но все же мы с ней немного сдружились.

Не знаю, что заставило меня остановиться у окна. Повинуясь неясному порыву, я выглянула наружу, туда, где бушевала метель. И... нет, этого не могло быть.

Я даже моргнула несколько раз и протерла глаза. Нет. Никак не может быть.

Но это был он. Совсем рядом, в бушующей метели стоял Эртан. Он не выглядел как никта. Вернее, конечно, выглядел: те же черные пропасти вместо белков, четко обозначенные вены, по которым бежала черная кровь. Но он смотрел на меня так, словно знал, кто я. Словно ждал, когда я выгляну. Он смотрел именно в мое окно.

Это был тот самый шанс. Я, не думая, почти не позволяя себе размышлять, бросилась к выходу. С трудом отперла массивные двери и проскользнула меж ними в холод.

Снежинки закружились вокруг меня, завертелись суетливым роем. Где-то далеко в небе сверкнула молния, и вслед за ней буквально сразу же раздался оглушительный раскат грома. Я дрожала от холода и напряжения. Было скользко ногам, обутым в легкие праздничные туфли. Я то и дело поскальзывалась, и лишь посох не давал мне упасть.

Эртан ждал. Сын человека, которого я, похоже, любила, ждал меня, и я шла, сама не зная, что буду делать. Попытаюсь вернуть его в замок? Позову на помощь?

— Эртан! — когда я подошла, он улыбнулся мне. — Эртан, пожалуйста, идем! Твой отец сможет тебе помочь! Он любит тебя!

— Твой тоже, Олианна.

Голос из прошлого. По спине пробежал холодок, не имевший ничего общего с бушующей стихией. В свете фонаря я увидела мужчину, которого видела всего один раз в странном пугающем видении, но запомнила на всю жизнь.

Этого не могло быть. Не могло, и все. Я отступила на пару шагов, но Эртан, неизвестно как оказавшийся позади меня, не дал убежать.

— Ты...

Я даже не знала, что собираюсь сказать.

— Да, Олианна, я твой отец.

Мужчина вышел из сумрака, и я судорожно вдохнула холодный воздух. Потому что черты, увиденные всего какую-то пару недель назад, не успели испариться из памяти.

— Вот это, — медленно произнес отец, — я должен забрать. — Прости.

Его рука легла поверх кристалла на посохе. Ослепительная вспышка, казалось, осветила весь сад. Потом я закричала, потому что боль, пронзившая все тело разом, казалось, выворачивала наизнанку.

Она нарастала волнами.

Меняла душу.

Отравляла кровь.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. НАЙДЕННАЯ ПРИНЦЕССА

Несколько лет спустя

Опять этот гром. Он утихнет хоть когда-нибудь?

Я с силой захлопнула книгу и оттолкнула ее на край стола. Полыхнула молния. Усилился дождь. В ночной тьме не было ничего видно, но этот звук бил по мозгам. И, разумеется, сосредоточиться не получалось от слова "совсем". Может, спать пойти? Так смысл, если все равно неохота. И даже челюсти ничем не занять.

Плохо быть никтой.

— Тебя ждет твой отец. — Эртан, как всегда, был недоволен.

Мной? Жизнью? Происходящим? Кто его знает. Но произнес это он с такой интонацией, будто увидел что-то мерзкое.

— Плохо, — процедила я, — не порадую.

— По-моему, ему плевать, порадуешь ты его, или нет.

С этим я была согласна. Какой толк от меня в замке? Я хочу наружу, хочу сражаться, хочу на вылазку, на разведку, на худой конец гулять! Сижу в четырех стенах, как домашнее животное.

— Оля, — окликнул меня Эртан, когда я уже находилась у дверей.

Я обернулась, а он бросил мне какой-то сверток. Я быстро разорвала бумагу и на ладони оказалась подвеска-ключик с синими камушками.

— Ты принес мне подарок?! Побрякушку? — Я сделала вид, будто вне себя от восторга. — Хранители, Эртан, это так мило.

Протянула руку и выбросила подвеску в мусорное ведро. Парень пожал плечами.

— Я забрал ее у отца. Думал, тебя порадует его побрякушка, которую он бережет для тебя.

— Все еще? — Я фыркнула. — Я была о нем лучшего мнения. В помойке ей самое место.

Я снова повернулась к двери, но Эртан никак не успокаивался:

— И что, не спросишь, выжил он, или нет?

— Мне плевать, — отрезала я, выходя.

Сразу обдало холодом. Если бы это хоть как-то меня волновало, я бы поежилась. Но знаете, в чем преимущество быть никтой?

Можно носить шикарные платья в лютый мороз.

Отец был в кабинете. Я даже не стала стучать, зная, что он меня все равно ждет. Сейчас начнет вещать тихим голосом, как я важна для его плана, как важно не действовать сгоряча и выжидать удобный момент. Будет любовно поглаживать этот чертов посох, потом мы поссоримся, и он отправит меня заниматься. Все как обычно.

— Олианна. Как дела?

Нет, не обнимался с долбаным Артефактом. Пил. Что свидетельствовало о прекрасном настроении. И что же привело повелителя в такое расположение духа?

— Детка, не засиделась ли ты в замке? — хмыкнул он, подавая мне стакан.

Да, питье никте тоже не требуется. Но как же приятно потягивать настоящий виски и не думать о том, что после второго глотка тебя стошнит, как добропорядочную леди.

— Давно пора. Я говорила, что хочу выйти и прикончить Виктора.

Отец рассмеялся и закашлялся. Здоровье шалит. И будет шалить еще сильнее, если он не станет подпитывать силу новыми Артефактами. Артефактами Виктора и Альдреда, например.

— Не все сразу, дорогая. У меня есть для тебя подарок. Вот карта.

Он бросил мне пергамент, на котором был расчерчен маршрут. Всего сутки пути, учитывая то, что я не сплю.

— Выезжаешь сейчас. Только захвати пару книг. По теории ведения допросов, например.

Я не смогла сдержать улыбки. Захотелось потянуться. Наконец-то не тупые книги, а реальное занятие. И что же приготовил папа?

— Что я должна сделать?

— Повеселиться, милая. И еще, скажем, кое-что узнать. Ты встретишься с моим человеком на месте назначения, и он расскажет тебе, что необходимо сделать. Давать тебе информацию сейчас слишком опасно. Уверен, ты понимаешь.

Конечно, я же беспомощная принцесса. Вдруг на меня в пути нападут и выпытают все секреты. Ой, что? Ах да, я никта, и способна сломать позвоночник одним ударом. Конечно, папа, безопасность прежде всего.

— Мы кое-кого взяли. И ты его допросишь. Вы подружитесь. Уверен, оба соскучились.

А есть что-нибудь, в чем ты не уверен?

— Сделаю. Еще что-то?

— Постарайся не погибнуть, — кивнул отец. — Выезжаешь сейчас же.

Кивнув, я направилась прочь. Слава Хранителям, разговор вышел короткий. Длинных и пространных речей о спасении мира не выношу. За последние два года я наслушалась этого добра столько, что рвотный рефлекс уже стал условным.

— Теория допросов? — улыбнулась я отражению в зеркале.

Есть ли смысл красить ресницы, если твои белки абсолютно черные? И какой смысл в красной помаде, если губы бледные и сухие? Почему-то меня волновали эти вопросы.

— А, идите вы, — поморщилась я, — все равно мне не слиться с толпой.

Подумав, я сбросила куртку. Корсет слишком сильно сдавил грудь, отчего отражение в зеркале выглядело пошло. Добавим к этому взъерошенные и отросшие за два года светлые волосы, бледное лицо, черные, как ночь, глаза и едва заметные вены, проступающие через нежную кожу. Вены, в которых бежала черная кровь.

— Красотка, — хмыкнула я.

Сумка всегда была наготове, так что и собираться не пришлось. Лишь книги, что я оставила в библиотеке, следовало взять с собой. Надеюсь, Эртан уже ушел. Нет настроения слушать эту маломерку.

Я тихо вошла в пустой и темный зал. Никого. Не стала включать свет, просто сгребла все книги и записи в сумку, и направилась к выходу, снаружи уже ждала лошадь.

Что-то заставило меня остановиться у дверей, опуститься на корточки и достать из мусорного ведра подвеску-ключик. Зачем? Сложно сказать.

Никта не должна думать над таким вопросом, она должна убивать.

Вокруг вились снежинки. Но меня мало интересовал заснеженный пейзаж. Я шла вперед, по заледеневшей дороге, и кляла отца, отправившего меня в самый дальний лагерь. У них что, нет никого, кто мог бы провести допрос?

Я уже и забыла, что всего три часа назад страстно желала вырваться из замка. Но сейчас, когда ноги утопали в снегу едва ли не по колено, а проклятая прохлада проникала во все лазейки в моей одежде, ничего привлекательнее скучной библиотеки не было.

Да, я невосприимчива к холоду. Но это не значит, что он мне нравится.

Лошадь пришлось добить час назад, и я начала подумывать о том, чтобы устроить привал. Но в такой близости от границ с Двуледом это опасно. Они смертельно боятся никт, и хорошо охраняют территории.