Лошадь Энжель неожиданно запнулась. И сходу кувыркнулась через голову. Два раза. На бок упала и жалобно заржала, дрыгая ногами. Кто-то из егерей явно в неё попал... Хорошо что не в Энжель! Но ей явно тоже неслабо досталось — вон как полетела вместе с лошадью кувырком! Мигом наверное весь дух вышибло, оттого и не встаёт.

А егеря и не подумали помочь ей подняться. Остановились в паре десятков ярдов от неё и наблюдают. Со стреломётами в руках. Ну да может так предписывает поступать какое-то егерьское уложение...

Ещё пыль не улеглась на месте падения всадницы, как я оказался там. Резко осадил коня и спрыгнул на землю. Кто-то из егерей что-то спросил у меня, но я не разобрал, что он говорит. Всё моё внимание было поглощено Энжель, неподвижно лежащей на земле неподалёку от бьющейся лошади. Я склонился над ней, безучастно взирающей на облака, и легонько потряс.

— Энжель! Энжель!

Только на мне не ответила... Не обратила никакого внимания... Даже не перевела на меня взгляд своих голубых глаз... Ибо не было в них ни искры жизни...

— Как же так?.. — потерянно вопросил я, разглядывая внезапно ставшее таким холодным и отстранённым милое лицо.

— Таможня, что происходит? Кто эта девица? — властно спросил у меня кто-то. И, обернувшись, я с удивлением увидел вопрошающего егеря, с нашивками сотника. А ещё один егерь обнаружился прямо рядом со мной. Тот самый удалой стрелок, по чьей милости навернулась Энжель.

— Ах ты тварь... — при виде убийцы захлестнул меня вал невероятной злобы, такой что глаза начал застить багровый туман.

Вскочив на ноги, я метнулся к мерзавцу, и, схватив за уздечку его коня, резко дёрнул на себя. С такой силой, что у коня ноги подломились и он, пронзительно заржав, упал на колени. А егерь, не удержавшись в седле, скатился мне под ноги. Но недолго там пролежал. Сгребя левой рукой его мундир в области груди, я легко приподнял ошеломлённого егеря. Поставил на ноги. Отвёл правую руку назад и прорычал: — Ты. Мою. Девушку. Убил! — И изо всех сил впечатал ему кулак в лицо. И тупо уставился на клок плотного сукна, оставшийся в моей руке. Никак не доходило что это и зачем это.

— Взять его! — донёсся до меня сквозь вату в ушах чей-то приказ. Похоже сотника егерей...

Зря он что-то там вякнул. Волна всепожирающей ненависти захлестнула меня с головой. И я бросился к нему. Не побежал, а словно полетел. Сотник успел только ещё раз крикнуть: — Взять! — Как я прыгнул вперёд. И сгруппировавшись в прыжке, врезался плечом в его лошадь. Сбив её с ног. Но ей не так сильно досталось как её хозяину. Которого я начал метелить ногами, хотя он уже после первого удара угомонился и не пытался сопротивляться.

Плечо ожгло холодом. И волной его разнесло по всему телу. Багровая пелена, застившая глаза, немного рассеялась. И мыслить мне стало чуть легче. Оттого не стал я бросаться подобно зверю на нового обидчика, стрельнувшего в меня, а сорвал притороченную к седлу валяющейся рядом лошади баклажку с водой. И запустил её в стрелка. Бурлящая во мне сила и здесь не подвела — служивый не успел ни пригнуться ни уклониться от летящего в него снаряда. Баклага врезалась ему прямо в лоб и просто вынесла с седла. Но это меня не остановило, ведь остались ещё две мерзкие твари, чьей мучительной смерти я жаждал...

Я рванул к ближайшему ворогу, стремясь добраться до него прежде чем он вновь взведёт стреломёт. Жаль только второго злодея в этот момент выпустил из виду... А тот не растерялся и не преминул воспользоваться этим. И хладнокровно подстрелил меня в ногу. Отчего я запнулся и полетел наземь. А когда вырвал из бедра льдисто-холодную стрелку, и поднялся на ноги, получил ещё одну — в левую руку. Которой решил отмахнуться от летящего в меня снаряда. Впрочем и это ранение меня не остановило. Движущая сила злобы и ярости была слишком велика, чтоб так вот отказаться от своих карательных планов в отношении убийц Энжель из-за какой-то ерунды. И я понёсся дальше.

Жаль только двигаться столь же быстро как прежде не получалось. Холод, этот проклятый холод, сковывающий всё тело... Так тяжело преодолевать сопротивление заледеневших конечностей...

Ещё от одной порции стрелок я попытался увернуться. Но ничего не вышло... "Слишком мед..." — успел подумать я и свет померк перед глазами.

* * *

Из докладной записки главы остморского отделения Охранной управы ун-тарха Свотса.

...В результате первичного расследования выяснены следующие факты происшествия. Старший десятник Кэрридан Стайни без объяснения причин спешно покинул место службы и погнался за ранее отбывшей с таможенного поста эйрой Элис фон Мягкенбок. Эта погоня была замечена группой конных егерей, следовавших в то же время из Остмора с проверкой разъездов. Старшим группы, сотником Ульхом Гимарди, было принято решение вмешаться и разобраться в происходящем. Однако мирная попытка вынудить удирающую девушку остановиться привела к неожиданному результату — она атаковала магическим способом одетых по форме служащих. Из-за чего Гимарди отдал приказ о применении оружия. Одним из выстрелов(произведённым Жераром Бадье) была подранена лошадь девушки, что привело к её падению. По трагической случайности эйра Элис свернула себе шею при этом. А прибывший на место событий последним Кэрридан Стайни впал по причине этого в неконтролируемую ярость. Как итог — Жерар Бадье и Улих Гимарди получили тяжелейшие телесные повреждения и выжили только благодаря своевременно оказанной помощи. А Стайни был вырублен имевшимися у егерей стрелками с заклинаниями паралича и помещён под стражу...

* * *

Пробудил меня холод, пробирающий до костей. Невольно застонав, я открыл глаза и приподнялся на своём ложе. И стало мне ещё холодней. Прямо до озноба. А всё из-за того, что от этого неловкого движения с меня сползло тонкое шерстяное одеяло, которым я был укрыт. Хотя может и не поэтому меня так затрусило... Просто вспомнил я в этот миг что же со мной приключилось. И это ужасное знание заставило меня бессильно рухнуть назад в свою ледяную постель и до крови прикусить губу.

Пролежал я так невесть сколько глядя в потолок и в голове билась лишь одна мысль — Энжель больше нет... Она ушла... Оставив меня терзаться вопросом — почему?.. Почему она так поступила?..

В итоге какое-то оцепенение сковало моё тело и я словно ушёл в себя, не реагируя ни на что. И появление каких-то людей не заставило меня выйти из этого странного транса. Всё пустое... И то что они там болтают не имеет никакого значения...

Такая моя реакция не понравилась одному человечку, бесцеремонно разглядывающему и ощупывающему меня. И он сунул мне под нос какой-то флакон. Отчего я подорвался со своего ложа и, вытаращив глаза, закашлялся.

— Ну вот видите, он действительно очнулся, — удовлетворенно проговорил целитель, обращаясь к своим спутникам, убирая в стоящий на полу короб флакон с убойно-вонючей гадостью.

— Значит, он полностью оклемался? — уточнил пожилой серомундирник. — И в лекарском присмотре больше не нуждается?

— Да, — подтвердил целитель и, сдёрнув с меня одеяло, сообщил: — Раны, как видите, все затянулись практически без следов и ничто более не угрожает здоровью вашего подопечного. Конечно последствия столь мощного магического паралича ещё будут некоторое время сказываться на нём...

— Отлично, — перебил его собеседник. — А то наши столичные гости заждались уже. Как-никак вторая декада пошла, а дело не движется...

На этой оптимистичной ноте он и закончил. И повелительно махнув рукой, выставил вон целителя и надзирателя, вооружённого короткой дубинкой. Да и сам удалился. Только каменная плита за его спиной заскрипела, отрезая мне путь к свободе.

— Вторая декада пошла... — потерев лоб, пробормотал я. И тут же, горько усмехнувшись, прошептал: — Впрочем, какая разница?..

С трудом поднявшись, я сел. И огляделся. Увиденное не радовало глаз — вокруг сплошь камень. Даже вместо кровати каменная плита. Оттого похоже я и замёрз весь... Хорошо ещё какой-то сердобольный человек бросил тощий тюфяк с соломой на это ледяное ложе. Если б не эта подстилка, да не тонкое одеяло, я б точно окочурился тут. В одних-то портках...

Что и говорить не очень гостеприимная у серомундирников темница. Мрачная и холодная. И двери нигде нет. Лишь круглая дырка наверху стены слева от меня, через которую проникает свет.

Скрестив и крепко прижав руки к телу, в попытках чуть отогреться, я прошлёпал босыми ногами по ледяному полу к этой дыре. И заглянул в неё. Поначалу довольно широкая, диаметром примерно в два фута, она, уходя под острым углом вверх, сужалась на конус и в верхней её точке сквозь отверстие не пролезла бы и человеческая голова. Оттого те четыре скрещивающиеся железные прута, толщиной в человеческую руку, которые перекрывали наверху каменный лаз, выглядели явной насмешкой над желающими покинуть подземное узилище.

За спиной заскрипел камень и, обернувшись, я увидел медленно поднимающуюся верх плиту.

— К стене! Руки за спину! — велел вошедший в камеру надзиратель, сжимающий короткую дубинку в правой руке и кандалы в левой.

Я молча повиновался. Хотя и глупо всё это. Я ж едва хожу. И потому никакой опасности не представляю, чтоб так меня остерегаться. Но с тюремщиками всё одно лучше не спорить...

Зазвенела цепь, и хладное железо коснулось моих запястий. А затем и лодыжек.

"Заковали в кандалы, как особо опасного преступника какого-то! — ещё раздражённо подумал я. И тут же поник: — А кто я ещё, после того что натворил?.."

Позвякивая цепью, соединяющей ножные и ручные кандалы, я вышел из камеры. И пошлёпал по коридору, подчиняясь указующим тычкам надзирателя.

К моему удивлению вскоре мы начали подниматься по лестнице, а не остались на подземном этаже темницы, где несомненно располагается и допросная. Меня отвели в неприметный кабинет на втором этаже управы. В такой светлый, что я немедля зажмурил глаза, едва очутился в нём.

— Что забыли, как солнышко выглядит, тьер Стайни? — весело осведомился кто-то таким знакомым голосом.

— Тьер Кован?! — проморгавшись и удостоверившись в том, что слух меня не обманывает, удивлённо уставился я на него. — Вы откуда здесь?..

— Да вашими заботами, тьер Стайни, вашими заботами, — усмехнулся он и радушно предложил, отодвигая стоящий у массивного стола стул: — Да вы присаживайтесь. В ногах правды нет.

Мой отказ явно не предполагался, так как Кован сразу же сместился в сторону, а надзиратель подтолкнул меня к стулу. И усадил на него. Не удосужившись однако снять с меня кандалы.

— Освободи его и выйди, — коротко приказал моему сопровождающему ас-тарх, устраиваясь в кресле с другой стороны стола. И задумчиво уставился на меня. Смотрел и молчал, пока надзиратель возился с кандалами. А едва тот покинул кабинет, спросил: — Так значит, тьер Стайни, вы всё же поспособствовали бегству Энжель ди Самери?

Я угрюмо промолчал. Чего тут говорить, когда и так всё ясно?

— А ведь это предательство чистой воды... — вкрадчиво проговорил Кован. И внезапно сказал, с досадой покачав головой: — Вот уж от кого я не ожидал такой глупости, тьер Стайни, так это от вас! Вы же поначалу показали себя в высшей мере разумным человеком! А потом такую дурость учудили! — И уже не с таким пылом, продолжил, медленно роняя слова и заглядывая мне в глаза. — Я только в одном не могу разобраться, тьер Стайни... Ну ладно, понятно, пожалели вы наивную девчонку... сочли её безвинной жертвой обстоятельств и решили помочь... Бывает... Но дальше-то что? Струсили? Или подумали, что леди Кейтлин вас неправильно поймёт?

— В смысле? — нахмурился я, не поняв к чему клонит Кован.

— Почему вы не поручились за Энжель ди Самери головой, если так хотели её спасти? — прямо спросил ас-тарх.

— Да кто бы мне её отдал на поруки? — удивлённо посмотрел я на Кована.

— А в чём собственно проблема? — вопросительно приподнял бровь он. — Вы же были на хорошем счету: добросовестный служащий, добропорядочный гражданин, герой опять же. Кто бы не принял поручительство такого человека?

— Но с каких это пор убийц высокопоставленных имперских чиновников стали на поруки отдавать? — изумился я.

— Мертвецов не вернуть, тьер Стайни, — мягко напомнил мне Кован. — А маги боя Империи очень даже нужны...

"Слышал?! Ты слышал?! — не выдержав, возопил невесть откуда взявшийся бес. — А я тебе что говорил?! А ты, а ты — осёл! Послушал бы тогда меня, так не было бы этих проблем! И лапочка Энжель была бы давно твоей, и дракон был бы добыт с её помощью и стервочка Кейтлин никуда бы тогда не делась!"

"Хорош разоряться, — оборвал я его. — Всё равно сделанного не вернуть". И сокрушённо покачав головой, поведал Ковану: — Об этом я тогда не подумал...

— А стоило бы, — укорил меня Кован. И махнул рукой. — Впрочем, что уж теперь. — И задумчиво взирая на меня, принялся барабанить пальцами по столу. — Ладно, вернёмся к нашим баранам. Вернее к тому, что теперь с вами делать тьер Стайни...

— А что дознание проводиться не будет? — несколько удивился я такому подходу. Впрочем, нельзя сказать что это сильно расстраивает. Хоть перед смертью мучаться не придётся... А то в Охранке любят дознание в пыточной производить...

— Зачем? — недоумённо посмотрел на меня Кован и аккуратно похлопал ладонью по толстой папке с бумагам лежащей перед ним на столе. — Всё дело уже обстоятельно разобрано и подшито. И не думаю что вам найдётся что к этому добавить. — И слегка усмехнулся. — Слишком долго вы в беспамятстве провалялись, тьер Стайни. Не могли же мы ждать, когда вы соизволите очнуться и поведаете нам все подробности происшествия.

— Понятно... — безразлично пожал я плечами, утратив интерес к продолжению разговора. Разобрались и ладно. Пусть теперь решают.

— Могу кстати только восхититься вашей выносливостью, — доверительно сообщил мне Кован. — Уж не знаю что за чудище вам сэр Родерик в талиары определил, но выжить имея на теле более двух десятков проникающих ранений... Да ещё учитывая что помощь вам оказывали в самую последнюю очередь...

— Откуда два десятка-то? — озадаченно осведомился я. — Вроде егеря в меня только три или четыре раза попали...

— Они вас потом ещё достреливали, — любезно сообщил мне ас-тарх. — На всякий случай. Сильно вы их напугали своей нечеловеческой силой и скоростью. Говорят, носились вы так, что силуэт в воздухе размазывался. И никак не останавливались, хотя должны были упасть сразу же едва схлопотали первую стрелку с "Парализующим касанием".

— Я плохо помню, как там всё было, — подумав, почти чистосердечно сознался я, не желая ворошить болезненные воспоминания. — Как в тумане всё... — И помявшись, всё же спросил: — А что с теми егерями, которых я помял?..

— Тут вам повезло, тьер Стайни, выживут они, хоть и били вы насмерть. Один из оставшихся егерей слабеньким целителем оказался. Удержал товарищей на грани, пока помощь из Остмора не подоспела, — поведал мне Кован и, порывшись в своей папке, вынул оттуда один лист и, бросив его на мой край стола, предложил: — Да вот, полюбуйтесь на свои художества.