И все же что-то неладное было в окружающем мире. Повернув голову, мастер воззрился на Лаки, с едва сдерживаемой насторожённостью.
— Лаки.
— Я! — откликнулась тихо девушка, прижимая к себе уснувшую Хани.
— Чем развлекались и зарабатывали себе на жизнь мои предки?
— Естественно, охотой на змей, — живо ответила Лаки. — Самые лучшие охотились на костяных и каменных змей, самые худшие — на речных.
— Предки меня не радуют.
— Почему же?
— Без "почему", — отрезал мужчина, глядя вокруг. — Кстати говоря, костяные же змеи смертельно опасны. Ты сама говорила.
— Говорила. И сейчас не отказываюсь от своих слов. Но это совсем не значит, что у костяшек нет полезных свойств. Есть и ещё какие! Поэтому на них в общем-то и охотилось.
— Хорошо. А что такое каменные змеи?
— Ну, у тебя и вопросы ближе к ночи. Каменюки-змеюки, как мы их всегда называли, чем-то напоминают ездовых змей. Только если ездовые идут под землёй, то каменюки под землёй живут, роют себе норы. А на охоту выползают на поверхность.
— На охоту? Они плотоядные?
— Ну да, — легко согласилась Лаки. — На Эссентес вообще практически нет травоядных змей или безобидных. Морские змеи, почти все, питаются рыбой и водоплавающими птицами. Каменные змеи охотятся на горных козлов и на раванов. Реже на случайных прохожих.
— Таких как мы?
— Ага.
— И? — Тимур перехватил удобнее древко топора, постепенно расширяя поле чтения и информативности следов. — Каменюки съедобные?
— Нет.
— Тогда может у них полезная шкура?
— Нет...
— А зачем тогда их ловили? — уточнил мужчина. — Да ещё как ты говоришь, самые лучшие охотники?
— За их способность и скорость. Я же говорю, они похожи на ездовых змей. И хотя управлять ими было гораздо сложнее, поездка с ними была безопаснее. Змеиные охотники использовали каменюк, чтобы быстро пересекать опасные местности. Такие как тот же Разлом Страха, например, или лес Призрачных скелетов. Чаще их использовали чтобы быстро добраться в Архан Кибел, Изалаус или к Вешним вратам.
— Так. Географически наименования меня только запутают. Что за врата? Чем они были так полезны и необходимы для охотников?
— Оружие. Доспехи. Особые предметы для обмена или торговли. А Архан Кибел — это магия. Мы, некроманты, всегда обитали именно там. Тройная гроздь магических башен и маленькая цитадель надёжно защищали нас от чужаков. Наш город назывался Архан. Потом пришли первые люди и первые иллинтири, бежавшие из своих деревень и городов. Свой город они назвали Кибел. Потом все смешались воедино. Больше не было человеческих некромантов и некромантов иллинтири, были только некроманты. И город стал называться Архан Кибел.
— Он? В ту войну, скажем так, устоял?
— В ту бойню, которую устроила чёрная гвардия? — уточнила Лаки. И дождавшись подтверждающего кивка от мастера, горько покачала головой: — Нет. Город был стёрт с лица земли, вместе с магическими башнями и цитаделью некромантов.
За разговором поле чтения мастера разрослось до трёх змеиных шагов во все стороны. Но никто до сих пор не попался. В паранойе себя Тимур обвинять не спешил, поэтому только сильнее насторожился.
Чтобы не волновать ещё и Лаки с Хани, он заметил:
— Чёрная гвардия, да? Впервые слышу от тебя это сочетание.
— А не от меня уже слышал, значит? Впрочем, что я спрашиваю. С гвардией ты уже успел познакомиться. Это военное подразделение у трона, отвечающее за поддержание внутреннего порядка. На то время это было лучшее боевое подразделение особого назначения. Гвардейцев кидали на некромантов. На особо опасных иллинтири. Таких как мартовское семейство. Или ноябрьское! Или майское. Августовское.
— Чем-то мне знакомы эти названия.
— У нас месяца на Эссентес так названы. Всего четырнадцать. Из них семь семейств — элита. А семь — обычные коты и кошки.
— Лаки.
— Что?
— Почему ты не вернулась на Эссентес, когда у тебя появилась такая возможность?
— Во-первых, у меня была Хани, я просто не её могла оставить. Мы встретились случайно, это правда. Но узнав её получше, бросить девочку я уже не смогла. Потом появился ты и мы заключили контракт. Да и не к кому мне было сюда возвращаться. И кстати, Тимур, что ты дёргаешься?! Уже смотреть на тебя страшно. Ты весь извёлся!
— Ты ничего не чувствуешь?
— Опять кто-то наблюдает?
— Нет, не это, — отмахнулся Тимур. — Что-то не так.
— Естественно не так, — менторским тоном отозвалась Лаки. — Мы почти приблизились к расщелине Разлома, в которой находится центр аномалии.
— Да нет же. Нет. Что-то другое. Кто-то здесь есть.
— Не пугай меня! Тут никого быть не может.
— Но кто-то есть. Разбуди Хани.
— Я не сплю, — сказала девочка, открывая глаза и садясь удобнее в седле Ярга. — Я просто не хотела мешать вашим взрослым разговорам.
— Когда это ты, егоза, стала внимательно относиться к чужим разговорам? — насмешливо спросил Тимур, повернувшись к коню и всаднице.
Сделал это он вовремя и не вовремя одновременно. Вместо того чтобы услышать разумный ответ, мужчина увидел потрясение и откровенный испуг своих спутниц. Поэтому он уже догадывался, что за спиной не расцвёл дивный цветок. Впрочем, огромная каменная змея выбравшаяся на поверхность приятным сюрпризом всё же не стала.
В слабом свете её шкура лоснилась каменным малахитовым цветом. Несмотря на недостаток освещения можно было рассмотреть каждую чешуйку. И если присмотреться, то можно было заметить и неровные края, и сколы, и трещины. Но сама змея напоминала статуэтку, невесть каким чудом или проклятьем ожившую.
Глаза, дивного оттенка светлой вишни, смотрели разумно. Слишком разумно для дикой плотоядной твари.
— Она приручённая! — прошептала потрясённо Лаки, уже встречавшаяся с такими змеями.
Каменюка подтащила свой хвост, и с него соскользнула ещё одна хвостатая фигура. На этот раз за спиной не раздалось ни звука. Тимуру не надо было поворачиваться, чтобы знать, что побледневшая некромантка зажала ладонью рот Хани. Иллинтири отлично знала, что к наге нельзя обращаться первыми, чтобы не потерять разума.
— Доброй ночи, — пропела нага, останавливаясь перед мужчиной. — Мы снова встретились с тобой, мастер поиска.
— Доброй ночи, леди.
— Той ночью я не представилась, небесная змея мне на хвост. Моё имя — Иллимариэль.
— Напоминает эльфийское.
— Я дочь наги, отец которой был эльфом. Пожалуй, это можно сформулировать вот так.
— То есть, ваш дед — эльф? — перевёл на более понятный язык слова наги Тимур.
— Точно! И он был моим крестным. Он и его возлюбленная-сестра демонесса. На пару они мне и дали такое имечко.
— Вам оно не нравится?
— Отчего же, — нага весело улыбнулась. От чешуи небесной змеи оторвался яркий огонёк, рухнул вниз, осветив вспышкой яркую нагу. Глаза цвета шанхайской бирюзы, волосы необычного кораллового оттенка и светлую кожу. — Красивое имя. Но постоянные вопросы немного напрягают. Почему я такая, почему имя у меня такое. Почему глаза такие бирюзовые! А ваши спутницы так и будут молчать? Я все же представилась вам. Теперь со мной говорить безопасно.
— Прошу простить их, леди. Они от неожиданности. Я Тимур. Некромантку зовут Лаки, а девочка Хани. Думаю, стоит отметить, что Лаки всегда считала, что наг больше не осталось. Ну а Хани никогда не видела подобных вам.
Иллимариэль понимающе улыбнулась, потом посмотрела на Лаки.
— Как я понимаю, ты потомственная некромантка из Архан Кибела?
— Да.
— Рада встретиться с тобой. Наши рода жили бок о бок и приятно видеть, что ветвь некромантов не прервётся. Итак, Тимур. Я предлагаю свой транспорт, чтобы доставить тебя до центра Разлома Страха.
— А взамен?
— Заберёшь оттуда тот предмет, что его создал.
— Чтобы Разлом исчез? — спросила тихо Лаки.
— Нет, — отозвалась Иллимариэль. — Запаса сил хватит для того, чтобы он просуществовал благополучно пару десятков лет. Артефакт лежит на алтаре обезумевшей богини иллинтири. И если его убрать, то этим мы прекратим поступление магической силы — в пустошь айонов.
— Айонов? Они...
— Создания богини иллинтири, — сказала нага, глядя на Лаки почти сочувствующе. — Понимаю, слышать это тяжело, но ...
— Этого стоило ожидать, — прервала некромантка Иллимариэль, повторила уже значительно тише. — Стоило...
Хани, нетерпеливо окидывающая всех взглядом, наконец, не выдержала.
— Я все, конечно, понимаю, но может быть, мы двинемся с места? Я вообще-то хочу есть. И спать. И делать все это в седле мне уже надоело. И, — добавила девочка смущённо. — Змею... потрогать... очень хочется. Можно?
И пока взрослые хохотали, избавляясь от напряжения прошедшего дня, Хани мудро улыбалась. Словно знала своим детским сердцем какой-то секрет, о котором взрослые даже не догадывались.
...Обратный путь от Разлома Страха до побережья озера Слез прошёл не в пример быстрее. Иллимариэль снова предоставила свою каменную змею в качестве транспорта. Поэтому в мозаику они не попали и уже вечером следующего дня были на побережье.
Уставшая Хани спала в палатке. Лаки, обернувшись в кошку, дремала на коленях Тимура. Ждали Ширу, к которой был отправлен магический посланник. Иллимариэль отпустив свою змею поохотиться, устроилась у костра рядом с Тимуром.
— Даже не знаю, как тебя благодарить, — тихо сказала нага.
— За что? — удивлённо спросил мужчина, наблюдая, как в огне горит статуэтка кошки из оникса. Магический огонь пожирал артефакт жадно, почти давясь, словно боясь, что отберут.
— За то, что забрал артефакт. Ты — не первая наша попытка остановить распространение айонов. Но ни разу никому не удалось даже зайти в ту пещеру.
Тимур пожал плечами.
— В ней была моя змеиная вешка. Значит, шедшие по змеиному пути могли вынести артефакт из пещеры, сняв его с алтаря.
Иллимариэль покачала головой.
— Змеиные охотники никогда не заходили так далеко. Обычно всех убивали гораздо раньше. Даже до АиррЭсса, где змеиным Ищущим с удовольствием бы помогли, они не доходили.
— Почему? Должна же быть какая-то разумная причина, по которой все так старались убить змеиных охотников?
— Конкуренты никому не нужны, — вздохнула расстроено нага. — К тому же змеиные охотники — это обоюдоострое оружие. Никому не хотелось наняв его, вдруг обнаружить, что ищущий применил кольцо себе во благо. Змеиные всегда были слишком своевольными. Вещью в себе, если можно так выразиться. Поэтому их боялись, поэтому и убивали заранее.
Тимур рассеянно поворошил в костре угли, подвинул к объевшемуся огню поближе остатки артефакта.
— Вот как.
— Ты не такой, как они, — сказала нага.
— Это плохо?
— Хорошо. Но не слишком. Я думаю, ты не найдёшь кольцо.
— Почему же? — Тимур поднял голову, твёрдо глядя на Иллимариэль. — Я мастер. Лучший мастер поиска на Ории. Если кольцо на Эссентес есть, то я его найду.
— Твои бы слова... — нага вдруг вздрогнула. — Мне пора.
— Что-то случилось?
— Наблюдатель, маленький, опасный. Белая змея. Будь с ней осторожен. Она не то, чем кажется.
— Иллимариэль, тебя проводить?
— Нет. Спасибо. Здесь все вокруг мне знакомо. К тому же, меня должна встретить и проводить другая нага, которую ты спас. Она маленькая, но уже многое умеет. И за нашим народом теперь перед тобой долг жизни, Тимур. А теперь мне пора. Удачного путешествия. Береги себя и своих девушек в Арамасе. В порту любят красивых девушек.
— Если кто-то рискнёт обидеть моих девушек, то я искренне этому бедолаге не завидую. Я быстро разбираюсь с проблемами, а они под настроение и пошутить, и поиграть могут.
Серебристый смех Иллимариэль раскатился по поляне.
— Ещё увидимся, двуногий...
Тимур, не отвечая, вскинул голову, глядя в небо. Где-то там, на исходе третьего змеиного шага, парила белая змея. Чужой внимательный взгляд изучал лагерь мастера и его самого. Кто-то очень хотел убрать мастера поиска со змеиного пути, и с Эссентес.
Кому-то он со своими способностями встал поперёк горла. Впереди ждали новый виток Змеиного пути, озеро Слёз, пираты и неприятности.
Глава 17. Остров в озере Слез
Озеро Слез под ярким светом проснувшейся Небесной змеи было прекрасно. Ярко-зелёная глядь мерно колыхалась, серебристые блики скользили по водной поверхности. Пахло свежестью и чем-то цветочным, едва уловимо. А ещё — рыбой.
Двухмачтовая бригантина иллинтири, распустив белоснежные паруса, двигалась в сторону Алотояна. Остров на озере Слёз появился на горизонте уже через четыре часа. На магический вестник Шира отреагировала быстро, и уже на рассвет к побережью причалил ялик. Поднявшись на борт, ещё сонные Хани и Лаки отправились досыпать. Тимур занялся ревизией артефактов и продуктов, а Шира встала к штурвалу. Ялик до бригантины пиратов домчался за всего двадцать минут. И на борт большого корабля Шира переходила с неохотой.
Именно тогда Тимур отметил, что всего за пару дней, что его не было, белая кошка изменилась. Стала темнее кожа, ярче глаза, плавнее движения. Теперь она не столько шла, столько танцевала. И каждое движение заставляло мужчин, иллинтири и людей, останавливаться и замирать, пожирая её глазами. Главным было другое, выветрились из неё и наивность, и доверчивость, и глупость. Уезжал Тимур от глупого котёнка, а встретила его кошка, за которую можно было не волноваться. Мастер поиска прочитал это в следах, а окружающим короткого, но поучительного момента.
...Белая кошка успела только подняться на борт бригантины, покрутилась, разглядывая. И тут же с протяжным вздохом восхищения: "Мартовская" на неё уставилась вся команда. Не прерывая своего движения, девушка продемонстрировала впечатляющие клыки и сообщила:
— Первый, кто ко мне сунется — отправится на прокорм морским змеям.
Ей не поверили. И уже спустя всего полчаса стало понятно, что поверить стоило. Причём, мгновенно и безоговорочно.
Шира сидела почти на носу, заворожённо глядя на Алотоян. Из собравшегося на горизонте тёмно-серого тумана выплывала громада острова. И ей не надо было видеть, чтобы знать, что там тихое и уютное побережье. Под шёпотом волн перекатывается округлая серая с фиолетовыми прожилками галька. А белый-белый песок быстро нагревается днём, и неохотно расстаётся со своим теплом ночью.
Над обрывом в заводи Грёз Шира встречалась с друзьями и своей первой любовью. Стёртые ноги болели, в чистой ключевой воде кошка смывала со ступней налипшую траву. Валялась на песке, впитывая в себя его тепло, и целовалась с любимым до утра. А потом на рассвете прыгала в бригантину, окружить себя чарами и спала до обеда.
Появившись дома юная кошка делала невинные глаза и утверждала, что была здесь. Всё время, никуда не уходила! А не нашли — потому что плохо искали.
Шира настолько погрузилась в воспоминания, что не сразу поняла, что её обняли за талию. На самом деле. Причём рука была тяжёлая, мозолистая и грязная. Недоуменный взгляд белой иллинтири обратился на высокого пирата-человека.
