Ветер и крылья - 3

— Если бы этот идиот тебя хоть царапнул — он бы умер?

— Без сомнения.

— Тогда ему повезло. Впрочем, может еще и помрет к утру. Голова — штука непредсказуемая, а била я от души, очень уж разозлилась.

Адриенна даже плечами пожать не соизволила. Подумаешь... помрет! Туда и дорога!

Щенячья жестокость, наверное...

Мия еще несколько минут сидела молча. А потом огляделась.

— Что ж. Откровенность за откровенность, Риен. Ты рассказала мне правду о себе, а я объясню тебе, почему я согласилась на предложение своего дяди. Почему начала убивать людей. Почему никогда не выйду замуж.

— Почему?

— Потому что я не человек.

— Но...

— Просто посмотри мне в глаза. На мое лицо...

Ночь была достаточно светлой, чтобы Адриенна видела. И... это поражало.

Ужасало?

Нет, вот ужаса или отвращения она не испытывала, а любопытство было. Громадное....

Мия на глазах Адриенны меняла внешность.

Минута — и вот перед Адриенной стоит ее точная копия, только светловолосая. Цвет волос Мия принципиально не меняла, мало ли, кто из окна посмотрит. Лицо не увидят, а волосы могут разглядеть. Еще минута — и Мия воспроизвела лицо Паскуале, потом дана Марка, потом подавальщицы...

— Достаточно, — попросила ее Адриенна. — Я поняла все, кроме одного. Мия, кто ты такая?

И какое же облегчение испытала Мия при этом вопросе.

Кто! Не что, не откуда... просто — кто? Человек, но с необычными способностями.

А еще Адриенна смотрела спокойно, без отвращения, не отталкивая подругу, не отвергая... она мгновенно приняла ее. Мия не знала, как к ней отнесутся брат и сестры, а Адриенна... она даже не задумалась.

Все было хорошо и правильно для даны СибЛевран. Просто кто-то блондин, кто-то брюнет, а кто-то метаморф. Вот и вся разница.

— Мать говорила, я метаморф. Прабабка такая была, ну и мне передалось.

— Вот даже как... а почему она такой была?

— В подробностях прабабка была скупа. Упоминала, что это родовое — и только.

Действительно, не рассказывать же то, что ты еще сама не проверила? В том числе и о зеркале мастера Сальвадори?

— Но ведь у нее были дети? И у тебя могут быть...

— прабабка служила королеве. А я? Вряд ли меня кто-то будет защищать, — скривила губы Мия.

Адриенна подумала, что знает, кого расспросить по этому вопросу. И...

— Говоришь, служила королеве?

Девушки дружно прыснули.

— Ладно, — величественно махнула рукой Мия. — Станешь королевой — зови. Если отвертеться не удастся, приду тебе послужить.

Адриенна закрыла лицо руками.

— с каким бы удовольствием я стала даной Феретти... Ох, Мия...

И не врала. Девушка это чувствовала. Адриенна действительно променяла бы и корону, и королевство, и все наследие предков на Лоренцо Феретти. И это заслуживало уважения.

Мия коснулась руки сестры.

— Не переживай. Даже если ты станешь королевой, ты всегда сможешь стать вдовствующей королевой-матерью, к примеру.

— Не шути так, это опасно.

Мия пожала плечами.

И почему Адриенна решила, что она так шутит?

Она абсолютно серьезно...

* * *

Ньор Брунетти лежал на кровати и смотрел в окно.

Болела голова, болели ноги... подташнивало.

Замечательно начавшийся вечер превратился в пытку. Приятели оставили его в комнате одного, и ушли в бордель. А он лежал и размышлял.

Фабио был человеком злопамятным, и прощать никому ничего не собирался. Так что...

Сегодня он еще полежит.

И завтра тоже. А послезавтра подкараулит где-нибудь брюнеточку. И обстоятельно так разъяснит, что настоящие мужчины отказов не принимают. Им вообще никто и никогда не отказывает... а получает удовольствие.

И сверху, и снизу, и вообще...

Расслабившись в мечтах, Фабио не заметил, как окно на миг закрыла темная тень. Он и встать-то не успел, когда Мия спрыгнула на пол его комнаты.

А потом было уже поздно.

Есть вещи, которые замечательно оглушают, а следов потом и не остается, если бить правильно. Да и следы на недоумке уже есть...

Взлетел и упал на голову Фабио носок с песком, врезал прямо по лбу...

Погонщик скота откинулся обратно на кровати, приложился еще и затылком, но ему уже это было безразлично. Ничего он такого не чувствовал...

И как Мия положила ему на лицо подушку и придавила — тоже.

И держала, пока тело под ее руками не дернулось последний раз, и не расслабилось — во всех смыслах.

Гадостно запахло...

Мия аккуратно убрала подушку, поправила тело так, чтобы оно лежало естественно, навела в комнате... ладно, порядок в комнате,, в которой живут несколько мужиков, навести очень сложно. Но убрать следы своего присутствия — вполне.

Носок отправился в карман, отпечатки подошв были вытерты...

Мия, с чувством выполненного долга, проверила все еще раз — и преспокойно вышла через дверь. Заперла ее снаружи, как было, пользуясь отмычкой.

Никто ей и не встретился.

Угрызения совести?

Да их и рядом не было, что вы!

Это существо подняло руку на Адриенну СибЛевран. И подписало себе смертный приговор. Удержать Мию от возмездия не смог бы никто. Отговорить или переубедить — тоже. Даже Адриенна... что она может понимать в таких делах? Она же с этой грязью не сталкивалась, ее нужно оберегать и защищать. А Мия таких уродов навидалась.

Сегодня он отлежится, а завтра-послезавтра придумает какую-нибудь пакость, она даже не сомневалась. Какую?

Да самое простое, подкараулить или ее, или Адриенну в укромном закутке с дружками. И проверить на девственность примитивным способом. То есть — пустить по кругу.

Ладно, что касается Мии, она даже не сомневалась в себе. Подумаешь, новости?

Сколько нарвется, столько и ляжет. Хоть кругом, хоть квадратом.

А Адриенна?

Она сможет защититься? Кое-что она умеет, но... не то! Нет, не то. Она не сможет бить первой, она ответит ударом на удар, но если уродов будет трое-четверо.... Она с ними не справится. И свойство королевской крови ее не защитит.

Для этого кровь должна пролиться.

Вред должен быть нанесен.

А жить как с этим вредом потом? Понятно, твои обидчики сдохнут в муках, но тебе это здоровья не вернет! Адриенна и сама это преотлично понимала, и старалась не нарываться, но здесь и сейчас выбора не было.

Это даже не убийство, Мия ведь не получит за него денег!

Это просто законная самозащита!

А еще...

Признаваться Мия не спешила даже самой себе, но ей хотелось видеть реакцию Адриенны на это известие. Она будет — что?

Ругаться, бояться, благодарить? Ладно, последнее — вряд ли. Но что она сделает?

Мие было откровенно интересно.

* * *

Адриенна как раз завтракала, кстати, за одним столом с Мией, когда обнаружили тело.

А что? Ночью, что ли, из борделя возвращаться? Да тьфу на вас за такие глупости! Приличные люди из борделя возвращаются как раз утром, погуляв, отоспавшись, приняв 'на посошок'...

Вот, первый пришедший и нашел своего друга. Уже холодного и весьма неэстетичного.

И помчался по постоялому двору с воплями.

Странные люди! Можно подумать, они трупов не видели.

Мия продолжала уплетать яичницу. Она трупы видела, и не собиралась портить себе аппетит даже мыслями о покойнике.

А вот Адриенна насторожилась.

— Мия?

— Да? Ум...

— Ты мне ничего не хочешь сказать?

Дана Феретти пожала плечами.

— Ты и так все знаешь. Да, это он. Да, это я.

Адриенна сдвинула брови.

— Во сколько это было?

— Где-то в районе полуночи, — Мия не могла понять реакцию подруги. Впрочем, то, что произошло потом, ее удивило.

— Я скажу, что мы ночевали вместе. Мне было страшно после нападения, и ты меня успокаивала. И осталась ночевать у меня.

До появления слова 'алиби' пройдет еще немало времени. Но Мия оценила.

— Ты... не боишься?

— Если бы тебя поймали, это было бы очень плохо. Если соберешься кого-то еще убить, скажи мне об этом. Я постараюсь помочь.

И Мия расслабилась. Улыбнулась, откинулась на спинку стула.

— Риен, ты чудо.

Адриенна скопировала ее позу. И ухмыльнулась еще более ядовито.

— О, нет! Чудо у нас — это ты. И тебя надо беречь и охранять.

— Меня?! — возмутилась девушка.

— Конечно! Я просто потомок, а вот ты... ты уникальна!

Слышать это было приятно. Но...

— Мне кажется, ты несколько неправильно оцениваешь обстановку. Я себя защитить могу в любой ситуации. А ты?

Адриенна фыркнула.

— Возможно. Но ты слышала мою просьбу.

— Хорошо. Но я надеюсь никого больше не убивать, пока я здесь в Альмонте.

Как водится, Господь молитвы или не услышал, или не исполнил...

Или просто две даны притягивали неприятности. Но кто бы посмел им об этом сказать?

* * *

— Смотри, какие!

— Ух ты!

Мия и Адриенна и сами по себе выглядели эффектно. Поодиночке.

А уж вместе...

Мужчины просто шеи сворачивали.

Одна — хрупкая блондинка в голубом и воздушном, вторая — брюнетка, в черном и струящемся. У обеих одинаковые прически, у обеих совершенно невинный вид... не девочки — мотыльки.

Сейчас крылышками взмахнут, и взлетят над грешной землей. Они-то ничего плохого вовек не делали...

А что у Мии два стилета, удавка и короткий нож-засапожник, что у Адриенны засапожник и на запястье надет тяжелый браслет — не ручкой же бить!?

Если что, так в полную силу, металлическим украшением, только зубы брызнут...

Это и в голову никому прийти не могло.

И меньше всего Ахмеди-фраю. Он привез на предзимнюю ярмарку несколько фургонов с товарами, вот девушки и не утерпели.

Арайские товары! Шутка ли!

Шелка, каких не найдешь во всем Альмонте, украшения, приправы, духи, ковры, сладости...

Как тут устоять?

Никак!

И девушки упоенно копались в вещах.

Мия накинула на плечи Адриенны темно-синий палантин с серебряным узором.

Адриенна приглядела для подруги нежно-розовый шелк, шитый золотом...

Впервые девушки познавали тонкости дружеских отношений. И было им вместе — замечательно.

Они были слишком разными внешне. Они не делили ни сферы влияния, ни мужчин, ни работу... и могли совершенно искренне восхищаться.

А Ахмеди-фрай думал.

Ведь сокровище само в руки идет! Иначе это никак не назовешь...

Две такие красотки!

Да на невольничьем рынке в той же Ваффе... какая во имя Пророка — Ваффа?

Только столица!

И только закрытые торги!

Они могут попасть даже в гарем султана, да продлит Аллах его дни! А это не только деньги! Это связи, влияние, власть...

Остался самый крохотный вопрос. Как вывезти девушек в Арайю?

Хотя... это-то просто.

Пригласить их посмотреть украшения — настоящие. Те, что не для каждого, только для высокородных. И пусть приходят одни... ну, с минимумом охраны. Вот, как сейчас, один охранник за ними ходит... воистину, глупы северные люди! Отпускать девушек гулять по ярмарке! Вместо того, чтобы купцы приходили в дом и предлагали товары... даже не сами купцы, а жены купцов, девушки ходят самостоятельно! Безумие, не иначе! Такое сокровище надо прятать под чадру, чтобы не видели посторонние, и приставлять к ним серьезную охрану! Как минимум, четырех евнухов к каждой...

Кстати, девушек надо бы продавать только вместе.

И с каждой — служанку, евнуха и мальчика для услуг. Это сильно повысит их стоимость. Это ведь не крестьянки какие, это — благородные даны!

Итак... приглашаем!

Опоить, спрятать в фургонах, увезти... а там и сами свою выгоду поймут! Если не дуры.

А если и дуры — методика уж не первую сотню лет отработана. Все смиряются, и эти смирятся.

* * *

— Благородные даны, — голос Ахмеди-фрая звенел речным серебром, пересыпался мелким жемчугом, растекался медом. — Вадя столь прекрасных и благородных дев, мое сердце поет от счастья. А глаза мои плачут от горя, что не могу я предложить вам достойное вас обрамление. Моя вина — не могу я принести сюда самые роскошные украшения, достойные вас. Но если благородные даны соблаговолят навестить мой скромный обоз, я с радостью покажу вам такие камни, перед которыми это — пыль и прах.

Мия подняла брови.

— Еще лучше, ньор?

Ей очень понравилось колье из лазурита. Не для себя — для Адриенны, ей бы в цвет глаз...

Мия и не замечала, что подруга так же хищно приглядывается к ней — и к ожерелью из полированного янтаря.

— Если позволено будет сказать недостойному Ахмеди-фраю... те камни супротив этих, как солнце рядом с луной.

Мия подсмотрела на подругу.

— Сходим? Риен?

— Сегодня, наверное, уже нет, — засомневалась девушка. — Если только завтра...

— Смеет ли ничтожный умолять высокородных о милости?

— Смеет-смеет, — заверила Мия. — Слушаем, ньор Ахмеди?

— Прошу вас, умоляю не говорить об этих камнях никому. Здесь я не возьму полную цену, только в столице, но если о моем товаре узнают, я могу и не доехать до Эвроны, да не зайдет над ней солнце!

Звучало логично.

— Мы никому не расскажем, — заверила Адриенна. — Завтра... Мия, утром?

Девушки переглянулись, что-то прикидывая.

— Нет, Риен. Только к вечеру, утром у нас будут другие дела, — не соврала Мия.

— Значит, завтра к вечеру мы приедем к вашему обозу, ньор, — согласилась Адриенна.

Ахмеди-фрай снова рассыпался в любезностях.

* * *

Выйдя из лавки, девушки переглянулись.

— Мне одной кажется, что нас посчитали дурами?

Адриенна качнула головой.

— Не одной. Не кажется. Что будем делать?

— А что тут можно сделать? Два варианта... нет, вру. Три.

— Пояснишь? — у Адриенны голова работала чуточку иначе, а вот Мия уже начала прикидывать, что и как лучше сделать. Сказались визиты в Грязный Квартал.

— Вариант первый. Не ходить вообще. Пошлем письмо и скажем, что передумали.

— Второй?

— Сходить, а когда нас начнут вязать, или что там этот тип планирует, разнести все вдребезги и уйти. С трофеями и трупами.

— Могут быть проблемы с мэром, — качнула головой Адриенна. — Мне тут еще жить.

— Проблемы? Из-за того, что благородную дану пытались похитить, а она испугалась?

— А от испуга трупы бывают?

— Конечно, — со знанием дела кивнула Мия. — Еще как!

— Нет, все равно нам это не подходит. Мия, людей убивать... ладно, можно, но зачем? Ты же не думаешь, что у него правда есть такие украшения?

— Н-нет...

— А работать даром — против твоего кодекса, ты сама говорила.

— Тогда — только третий вариант...

— О нем я еще не слышала?

— Сейчас изложу. Если ты дана СибЛевран, ты же должна иметь свободный доступ к мэру?

— Практически свободный.

— Вот и прекрасно. Сейчас мы направляемся к нему.

* * *

Дан Аурелиано Ферреро, мэр Альмонте, вообще-то был по уши занят делами. И никого не ждал.

Но — дана СибЛевран.

Мало того, что СибЛевраны род древний, так еще и не сильно бедный, и полезный...

Конями торгуют, на их землях Леверранское чудовище сложили...

Так что мужчина решил не гнать, а принять. Ну ладно... гнать! Вежливо бы закружили дану в чиновничьем водовороте — и за неделю бы не добралась никуда. Но — пусть заходят.