Дьявол начинает и... Общий файл

— Это говорит та, кто совсем недавно признался в ведьмовстве! — Рем щелкнул Софу по носу.

— Я ж никак людям не вредила, старалась по Его законам жить. А то, что я Герану призналась, так слова сами вырвались. Не хотела я просто жизнь новую со лжи начинать. Да и не смогла бы я Герану солгать. И он мне не может.

— Он-то с чего? — не понял Рем, недобро сверкнув глазами при очередном упоминании о положительном качестве софиного жениха.

— Ты его еще не видел, а уже сомневаешься в нем. Геран... Он такой!

— Мне уже интересно посмотреть на этот идеал. Я-то уж думал, таких людей не бывает!

— Еще как бывают! — Софа снова улыбнулась, не усмотрев сарказма в словах братишки, а затем зашла на порог и толкнула дверь их с Анисьей дома.

— Кого я вижу?! — в небольшую комнатушку, что служила прихожей, вышла Анисья. — Никак Ремка вернулся!

— Ты же знала, что их корабль сегодня причаливает, — снимавшая туфельки Софа удивленно подняла голову.

— Да ты же, трещотка, мне каждый день вот уже как две недели твердишь: "Он приезжает сегодня!"

— Не было такого! — Софа нахмурила брови. — Я говорила "скоро", а не "сегодня".

— Ну, может, и так, — со смешком в голосе согласилась старуха.

— Точно, так! Я бы ни за что не перепутала! — Софа схватила Рема за руку. — Пошли к столу. Я тебе к приезду еды наготовила. А скоро и Геран подойдет. Тогда и познакомитесь!

Стол действительно оказался битком набитый едой. Жаль только, Рему и кусок в горло не лез. Зато Софа, казалось, ела за двоих. Она ведь с самой зари была на ногах. И кушанья готовила, и Рема на пляже дожидалась, и с Гераном встретиться успела.

Вскоре, правда, и она наелась. Все чаще в окошко начала поглядывать, Герана выглядывать.

"Ну, где же ты, где?!"

* * *

— Ну, и куда ты так спешишь? — томно спросила беловолосая девушка, наматывая локон на указательный палец.

— Ты же знаешь, дела, — Геран надел на ноги сапоги из козьей кожи, подпоясал рубаху поясом и перегнулся через широкий бортик кровати. — Хотя я бы предпочел остаться.

Нагая красотка провокационно облизала губы и легко коснулась ими лица Герана.

— Оставайся. Потом для этой дурочки придумаешь оправдание. Она всему поверит.

— А если нет? Сейчас здесь гостит то ли ее брат названный, то ли жених бывший. Не хочу рисковать. Без нее обряд сорвется. А мы слишком долго его готовили, чтобы сейчас пустить дело на самотек.

— Ну, положим, для обряда нужна не совсем Софа, — девушка окинула Герана насмешливым взглядом. — А жаль. Все бы упростилось в несколько раз.

— По мне, так только интересней.

Блондинка рассмеялась.

— Какой же ты все-таки подонок!

— Еще вчера тебе это нравилось, — Геран слегка приподнял ее подбородок и впился губами в нежную кожу.

— Мне это нравится и сегодня, — она отстранилась. — Но тебе пора. Не то еще упустишь нашу ведьмочку. За это по головке не погладят.

* * *

— Геран! — внезапно Софа сорвалась с места, заприметив в окне знакомый силуэт. Махнула жениху рукой и выбежала наружу.

Рем остался наедине с Анисьей. Говорить не хотелось, он уткнулся в тарелку, попробовал одно из приготовленных Софой блюд.

"Вкуснота-то какая!"

Парень против воли улыбнулся, поднял голову и случайно бросил взгляд за окно. Он не слышал, о чем говорили голубки. Но прекрасно видел софино лицо. Никогда девушка не смотрела на него таким взглядом. Любовь, доверие, нежность...

Парень с силой сжал ложку, в один миг возненавидев Герана, который отнял того, кого он считал своей. Софу...

— Упустил ты свой шанс, — внезапно сказала Анисья.

Рем даже не сразу услышал ее слов. Но, как только приступ злости, что помутнила рассудок, прошел, с удивлением взглянул на старуху.

— О чем это вы?

— Не о чем, о ком. О Софе, конечно. Уж как она тебя ждала поначалу. Томилась. Белый свет ей был не в радость. Будто птицей в клетке сидела. А потом Геран этот появился. Вот чувства нерастраченные на него и полились.

— То есть... Не любит она его?

— Не умеешь ты слушать, — Анисья устало покачала головой. — Любит. Со всем пылом любит.

Рем внезапно подскочил со стула да выбежал в прихожую. Лоб в лоб с Гераном столкнулся.

— Ты куда? — оторопела Софа.

— Да дела у меня. Сделать многое нужно. Только вот вспомнил.

— Но ты ведь с Гераном хотел познакомиться. Вот и он, — девушка показала на своего спутника. — Геран, а это Рем. А тебе о нем многое рассказывала. Помнишь ведь?

— Конечно, — парень протянул одну руку Рему, второй же поглаживал Софу по спине. Будто бы говоря: "Она моя!". Глаза гостя в царящем вокруг полумраке (в прихожей не было ни одного окошка, свет пробивался только из кухни) насмешливо блеснули. — Очень рад познакомится.

— И мне приятно, — Рем быстро пожал Герану руку. — И все же мне нужно идти.

Еще миг, он исчез. Только дверью за своею спиною и хлопнул.

— Не понимаю, что с ним? — Софа покачала головой, так и не успев прийти в себя после странного ухода братишки. — Никогда он таким не был!

— Может, действительно дела. Что ж еще? Не могу я поверить, что он еще почему-то ушел. Что солгал тебе. Как тебе вообще можно лгать?

— Я тоже не могу тебе лгать, — Софа улыбнулась, преданно глядя Герану в глаза. — И никогда не смогу!

— Не переживай ты так из-за Рема. Он же тебе не родной, чтобы так печалится оттого, что случилось.

— Он брат мой. Не по крови, но... — Софа попыталась улыбнуться. — Не важно! Пошли за стол. Посидим и без Рема!

* * *

Он постучал в одну из дверей небольшой халупы на самом берегу моря.

— Кого еще черт принес?! — донеслось изнутри.

— Это я.

— Рем? — в дверном проеме показался Кресктений. — Ты, что ли. Что забыл-то? Ты ведь к Софе своей все время рвался! Неужто, правым я оказался? — парень подмигнул Рему. — Надоела она тебе. И дня не прошло, а ты уже когти рвать хочешь.

— Разрешишь пройти?

Кресктений отодвинулся и сделал приглашающий жест.

— Ну, заходи, коль пришел. Чего случилось-то?

— Софа замуж выходит, — Рем сжал руки в кулаки. — Долго, видите ли, я из плаванья не возвращался, — повторил он, как запомнил, слова Анисьи. — Разве ж это долго было, чтобы не дождаться?

— В бабах верности ни на грош. То ли дело собака! — Кресктений погладил стоящую у него в ногах псину. — А с другой стороны, хорошо, что сейчас вся эта ее подлость вскрылась. Хуже было б, если бы потом изменяла бы она тебе направо, налево.

— Может, и не изменяла б, может, и сейчас дождалась бы, если б поговорили бы мы начистоту до моего отъезда. Но я сам тогда свои чувства не понимал. Как есть, идиот!

— Да хватит себя-то обвинять. Во всех бедах бабы виноваты. Ну, ничего, — Кресктений внезапно достал из-под стола графин, две настолько старые чашки, что уже и разобрать нельзя было, что намалевать-то хотел неизвестный ваятель. Плеснул в них прозрачной жидкости из графина и протянул одну Рему. — На вот, выпей. А завтра вечером снова в плаванье выйдем. Капитан сказал, груз какой-то важный в Багрец* нужно доставить. Так что на побывку немного времени нам оставили.

— Кресктений, — внезапно послышался противный голос. — Слазь в погреб, достань... — дальше было не услышать.

Мужчина хохотнул и поднял чашку.

— А, может, оно и к лучшему, что уходим мы. Ну, за море!

— За море!

День спустя...

"Дорогая Софа, наверное, не эти слова ты хотела от меня услышать, но поделать я ничего не могу. Завтра мы снова уходим в плаванье. Нескоро вернемся. Наверно, и замуж ты выйдешь в мое отсутствие. Не думай, что ты мне настолько безразлична, что я не хотел увидеть тебя в свадебном платье.

Все наоборот. Я мечтал об этом. Все то время, когда я был на корабле, я думал о тебе. Вспоминал тебя. Я так и не смог тебе сказать. А ведь хотел огорошить тебя на пристани. Сказать, что люблю тебя. Вместо этого огорошила ты меня. Своим замужеством. Жаль, что все так вышло.

Я снова уезжаю. Прости, но я не могу видеть тебя невестою другого. Боюсь, что сорвусь, украду тебя, помешаю тебе, сломаю жизнь. А ведь самое сокровенное мое желание — что бы ты была счастлива".

С непривычки, да еще и после выпитого накануне буквы выходили кособокими, прыгали, словно летучие рыбы в море, съезжали в разные стороны. А под конец Рем еще и кляксу умудрился поставить. Что делать, не привычен к письму. Хорошо хоть вообще грамоте обучили.

Парень еще раз перечитал письмо, затем вложил его в самодельный конверт, поднялся со стула, спрятал в карман и вышел в ночь. Он шел к дому Софы, надеясь увидеть ее в последний раз.

Не вышло!

— Рем, да? — внезапно раздалось из-за спины.

— Да, я, — парень холодно кивнул Герану.

— Ты к Софе? Пойдем вместе. Нам по пути.

— Нет, я... — Рем вздохнул. Он-то собирался с Софой наедине увидеться, а так и смысла не было. — Да вот, письмо ей хотел передать. Отдашь? А то спешу я.

— Давай. А куда ты?

— В Багрец плывем. До отплытия несколько часов осталось. Товар уже загрузили.

— Удачи в плаванье! Да милостив будет Морской.

Геран смотрел, как Рем уходит вдаль, и улыбался: все складывалось, как нельзя лучше! А, как только моряк исчез, продолжил свой путь. Вот только он лежал не к софиному дому. К другому.

Стук в неприметную дверь на восточной окраине Кислиц.

— Ну, здравствуй, Геран, — светловолосая хмурилась. — Долго же тебя ждать.

— Знакомца встретил. Ремку, — Геран, не обращая внимания на недовольный голос собеседницы, зашел внутрь дома. — Он мне больше не помешает.

— Нож под ребра?

— Я не настолько кровожаден. Рем сам решил избавить нас от своего присутствия. Даже вот письмецо накатал.

— Интересно! — девушка выхватила из пальцев самодельный конверт, вскрыла письмо, вчиталась в текст. — Ну и почерк у этого морячка! Ничего не разобрать. Хотя подожди: "Боюсь, что сорвусь, украду тебя, помешаю тебе, сломаю жизнь. А ведь самое сокровенное мое желание — что бы ты была счастлива". Смех, да и только!

— Я знал, что письмецо тебя позабавит, — Геран внезапно смял бумагу и кинул ее в горящий камин. — Так-то лучше!

Глава 21. Орден Дьявола

— Красная нить, черная нить, красная... — тихо бормотала себе под нос Софа, вышивая себе, как выразилась Анисья, приданое. Дело спорилось. С каждым часом узор казался все более законченным, цельным. Прямые линии, ромбы, цветы. Все это было слишком просто.

Софа украдкой вытерла слезинку, набежавшую на глаз, бросила мимолетный взгляд в окно и продолжила работу. На душе у девушки скребли кошки, она сама то и дело вздыхала. Едва ли не ежесекундно приказывала себе успокоиться, не думать ни о чем, забыться. Размышлять лишь об узорах.

Вот только не получалось, как бы она ни старалась. Вышивка и без ее дум выходила складной. Да и мысли, казалось, вообще не слушают свою хозяйку.

— Да хватит тебе переживать! — внезапно на пороге комнаты возникла Анисья, с укором глядя на девушку. — Совсем себя извела.

— О чем это ты? — Софа попыталась изобразить удивление, но без особого толку. — Я вышиваю, ты же сама говорила, что мало чего себе-то сделала пока, в приданое-то. Вот и решила наверстать.

— И слезы просто так льешь? — старуха хмыкнула и подошла ближе, дотронулась до полотна, морщинистой рукой разгладила ткань, разглядывая рисунок. И тяжко вздохнула. — Ты по что, черную нить взяла, дуреха? Нехорошо это, беду можешь накликать.

— Разве ж жизнь без горя бывает, без зла, несправедливости? Их в жизни много больше, чем счастья. Я уже давно не маленький ребенок, чтобы верить в сказки. Это в детстве можно было мечтать. Я ведь тогда действительно верила, что добра в мире больше, и до безумия расстроилась, когда мама сказала, что это не так. Глупая. За счастьем следует горе. Мы теряем тех, кто был нам дорог, теряем тех, кто делал нашу жизнь счастливой. Сначала мама, теперь Рем.

— Успокойся, — Анисья погладила Софу по голове. — Кто знает, куда он пропал. Наверняка, скоро вернется, сама будешь над собою смеяться, что усомнилась в нем.

— Но почему он не предупредил меня?! Пусть бы просто сказал: "Я ухожу". Мне было бы этого достаточно. Но вот так вот пропадать на цельную неделю на следующий день, как вернулся... Неужели я совсем для него ничего не значу?

— Значишь, уж я-то по глазам давно научилась определять. Много значишь, может, поэтому он решил уйти, не мешать, чтоб тебе, твоему счастью, — Анисья бросила случайный взгляд в окно. Бесцветные губы расплылись в улыбке. Женщина показала Софе на гостя, что как раз подошел к двери их дома. — Вот с ним. Не забывай, пусть на смену счастью порой приходит горе, но и последнее не вечно.

Геран заметил обращенный на него взгляд Анисьи, кивнул старухе и без стука зашел в дом. Быстрым шагом проник в софину комнатушку и подошел к хозяйкам.

— У меня есть новости... — начал он, но Анисья перебила мужчину:

— Что ж, вы без меня тут поговорите. Расскажешь ей свою новость, а я пойду. Дел столько поднакопилось, ничего сделать не успеваю.

— Я помогу, — вскинулась Софа.

— Не нужно. Ваше дело молодое, вот его и решите сперва.

Анисья убрала руку от софиной макушки и засеменила к выходу из комнаты. Впрочем, далеко отойти ей не успела. Голос Герана достиг ушей старухи.

— Да, в общем-то, это и вас касается. Я тут кое что про Рема узнал...

— Что? — Софа вся вздрогнула, потянулась встать, ненароком скинув при этом вышивку. Быстро нагнулась. Подняла рукоделие, дунула, стряхивая пыль, и взглянула Герану в глаза. — С ним все в порядке? Вы с ним поговорили?

— В порядке-то все. А вот на счет поговорили, — Геран выдержал многозначительную паузу. — Не удалось поговорить-то. Узнал я, что в плаванье он ушел. Еще неделю назад. Друг шепнул, они в Багрец двинули. Нескоро домой воротятся. Только вот смекнуть никак не могу, почему он тебе ни словечка не сказал. Мог бы хоть пару слов черкануть. Но нет! — Геран резко повысил голос и даже ударил кулаком по столу для пущего эффекта! — Ты ведь его ждала, уже столько ужасов успела себе понавыдумывать. И что волки его разорвали, и что упал где-то неудачно, и что в море утонул...

— Может, он оставил послание, — Софа подняла на Герана полные надежды глаза. — Ну, не дошло до меня его послание. Ну...

— Не может такого быть! — Геран резко повел в сторону рукой. — Даже если б он кого-то попросил бы тебе письмо доставить, думаешь, не принесли бы? Нет ведь у тебя врагов таких, что подло так с тобою поступили б! Это все Рем. Он...

— Не важно, — губы Софы упрямо сжались. — Не хочу о нем больше слышать. Никогда!

— Правильно, не стоит он того, — Геран резко приблизил к себе софино лицо. — Я с тобой никогда так не поступлю. Никогда! Веришь?

— Верю...

Неделю назад...

Погрузка проходила быстро. Хоть землю давно накрыли сумерки, матросов с "Цирцеи" это ничуть не смущало. Море спокойно, а что ночь на дворе, так и хуже могло быть. Огни ясно горели, освещая путь от пристани до лодки. Впереди ярким пятном выделялся корабль. Да и месяц освещал путь. Пусть и не полнолуние на дворе было, но зато и туч на небе нет.