Талгат уже видел здоровенного казаха, командовавшего вчера бригадой своих земляков, что вчера зашла с тыла. Амбал забрался на двухметровый бетонный блок купольной структуры. Зычный голос, призывая к вниманию, раскатился по тундре.

Детина говорил по-казахски с ошибками, но все тюркоязычные вполне понимали. Поначалу некоторые презрительно усмехались, но усмешки сменились удивлением, а потом и восхищением: попробуй поговори чисто, когда почти не с кем общаться если живёшь на Марсе. Оказывается, много месяцев назад поселенцы выслали два орбитальных зеркала. Зеркала были сделаны для Марса, но сочли, что на Земле они сейчас будут нужнее. Там, на Марсе, солнца мало, солнечные рефлекторы очень нужны, но ребята пока перебьются, потом себе ещё сделают. Тут, на Севере, без солнца в полярную ночь совсем тяжело. Очень важно закончить первый купола до сильных холодов. Очень.

Какая-то сила изнутри бросила Талгата вверх, ему казалось, что он не принадлежит себе и им командует кто-то другой, настоящий, правильный внутри. Несколько секунд и он уже стоит рядом с бугаем-казахом. Тот, не говоря ни слова, улыбнулся и отодвинулся в сторону.

Талгат поднял вверх руку: — Я не мастер говорить, но знаю, что это надо сделать. И вы все знаете. Хватит базарить. Я подписываюсь под это и останусь работать потом. Прикинь, братва, правильные пацаны аж с Марса подгон сделали, а мы всё в непонятках. Строить и работать можно только всем вместе. Кто будет мутить воду и наускивать людей друг на друга — я лично проломлю башку. Вот что: тут вписаться получится только добровольно и надо усечь, что здесь придётся врасти надолго. Давайте, братва, разойдемся на полчаса, пускай сюда через полчаса соберутся те, кто хочет подписаться под это дело, остальные — нет так нет. У меня всё.

Через полчаса пришло три четверти.

Долгий путь назад Талгат с группой конкретно шаряших парней перетирали "с теми" по северной теме. Сначала хотели, чтоб вся группа собралась в одном экраноплане, но оказалось, что проводить такие совещания намного удобнее по Сети. Можно говорить одновременно, вызывать подсказки и автоматические модели. Круто, да?! Почему их этому не учили в школе? Хотя учили, но учителя, которых посылали в кишлаки были в институте самым отстоем, мечтавшим только отбыть три года по разнорядке и свалить. Какая Сеть, какая учёба, вы о чём? Хорошо хоть писать и читать научились. Группа обсуждала, все остальные слушали, иногда кто-то вставлял пару фраз. У азиатов есть большой плюс — послушание старшим, будь здесь русские или какие европейцы, непременно был бы бессмысленный базар, с такими социнженеры работали бы по-другим схемам.

Северная сеть купольных поселений ожерельем светящихся жемчужинок опоясывала побережье Ледовитого океана от Обской до Чаунской губы, вторая очередь сбегала вниз от Залива Креста до юга Камчатки. Среди них было четыре светло-зелёных — первая очередь, в этот сезон квартирьерские команды должны были закончить 3 купола на континенте. Внешних, внутренний будут строить зимой. Одна изумрудная точка, выпадавшая из общей цепи — один из не полностью покрытый льдом островков Земли Франца-Иосифа сначала привлекла внимание азиатов, но когда им сказали, что это не для них и про неё могут рассказать, если есть желание слушать, но все ответили, что лучше как-нибудь потом, намного интреснее слушать про свои, а не чужие дела — в сёлах живут люди практичные.

Эпический план казался за пределами реальности: — Да разве мы сможем такое поднять?! — изменившимся голосом сказал кто-то, видать один из самых научноподкованных. Двадцать поселений, по 50 тыс рыл, ну хорошо, две очереди — 50 тыс и развернутся каждое на двести, пусть даже на 300 тысяч. Пятнадцать миллионов! Вроде кажется дофига, а на площадь во много раз больше Европы! И надо ещё и строить и работать, смотри что вы там понапридумывали: угольные, урановые, ртутные, оловянный, хрен знает какие шахты; на дне моря — золотые россыпи, металлоконкреции, крабы, рыба и морской зверь, нефть, газогидраты, просто газ, олени и северные поля, дренажная система... а вода на юг это вообще за гранью! Производство — там вообще от одного списка волосы дыбом встают! Строительство подводных лодок, небольших кораблей, да... Кто всё это будет делать?

— Вы и будете, специалисты наши будут, с России народ подтянется. Но самое главное — роботы. Увидите, правильно организованные люди — страшная сила. Если бы мы у себя в океане не организовались бы как надо, нас бы давно смели. Прикинь соотношение сил, да?

— А энергия для роботов и завод-автоматов? Их ягелем не накормишь!

— Поначалу атомных реакторов хватит, уран под боком, обогащение давным-давно отработано, — ответил соцтехник, — потом с орбитальных станций энергия пойдёт. Приёмные модули ставишь, только не слишком близко к жилью, бери да радуйся.

— А энергии хватит? А если со станцией случится чего?

— Поверь брат, — усмехнулся соцтехник, у Солнца энергии хватит. А что со станцией на орбите может случится? Там ураганов и землетрясений нет. Ну сотовый модуль сломается, другие есть, пока менять будут. Единственная проблема там — панели от космической пыли чистить, но роботов-ползунов на Поселениях дети в школе на труде делают.

— Это круто всё, — печально сказал загорелый дочерна узбек лет сорока. Только воды мы у себя не увидим, наверное, в лучшем случае, разве что внуки увидят.

— Пять тысяч лет назад там, где вы сейчас живёте, — ответил социнженер, бурно развивалась Бактрия — одно из величайших государств древности, по уровню культуры и технологий сравнимое с Междуречьем и Индией. Воды в ваших краях не хватало всегда, но мудрые, искусные и работящие бактрийцы создали сложнейшую иригационную систему. Полноводные каналы шириной в 50 метров доставляли воду на десятки километров, а потом, после нескольких веков экспериментов — на многие сотни. Именно бактрийцы одомашнили пшеницу, а их успехи в селекции поражали современников. Геродот спустя много столетий писал "зёрна бактрицев — как наши колосья." Знаете, к чему я это говорю — бактрийские каналы строились многие сотни лет. Речи не было о том, что даже правнуки, начинавших ту работу великую работу, увидят результаты их труда. Бактрийцы — одни из ваших предков. Неужели вы хотите сказать, что обладая современными знаниями и технологиями, вы боитесь того, что сделали ваши предки?

— Да, конечно, мы знаем и умеем больше, — согласился узбек, — но перегнать воду на три-четыре тысячи километров, да ещё по трубам, да ещё и собрать её...

— Согласитесь, уважаемый, — улыбнулся социнженер, — ведь оживить Арал, заполнить водой высохшие озёра, создать новые оазисы и при этом осушить гигантские северные болота, брать уже стекшую воду из Обской губы и тающей мерзлоты, не перебрасывая воду из северных рек по непродуманным каналам, разве это не достойно Ваших уважаемых предков. Они могли бы гордиться своими потомками.

— Так-то оно так, — опять вздохнул узбек. Но вот эти ваши живые трубы — мне как-то не по себе. Ваше каменное литьё понимаю, когда канал — понимаю... но когда труба сама себя выращивает и ремонтирует...

— Не меньжуйся, брат, — заржал Талгат, — если боишься, что тебя трубка покусает, мы тебя защитим! Киргизы захохотали, вслед за ними засмеялись и остальные.

— — — — — — — — — — -

Настойчивый в окно повторился, условный стук. Два часа ночи. Талгат знал, что рано или поздно к нему придут. Он включил еле светящий ночник. "Сейчас выйду, тихо, всех перебудишь!" — громко шепнул, чуть приоткрыв окно. Они жили с младшим братом в фанерной пристройке, в доме полно людей: родители, старшие братья с женами и детьми, сестра, дед с бабкой... вообще не продохнуть.

Брат тоже проснулся: — Я с тобой!

Талгат кивнул, набрасывая куртку. По ночам прохладно, да ещё скроет нож, засунутый сзади за ремень на всякий случай. Не помешает, особенно когда живёшь на самой окраине.

Пароль-отзыв. "В дом пустишь?" — пришелец нервно озирался. Похоже, сильно устал, видно пробирался долго.

— Нельзя в дом, там прослушка, я под наблюдением, — угрюмо ответил Талгат.

— Ааа, шайтан! — злобно процедил незнакомец, — я два дня шёл, везде дроны и патрули. По двум адресам наших уже взяли! На тебя надеялся. Отдохнуть надо, с ног валюсь. Завтра ночью уйду.

— Ты один? Кто ещё знает что ты здесь?

— Никто. Твой адрес дали резервом. Потери у нас большие — местные спецы заработали и пираты техники нагнали. Почему связь не брал?

— Я всё сбросил, сказал же — я под колпаком, обыщут, найдут — вывезут в степь да грохнут. Сейчас у них просто.

— А много из наших под колпаком?

— Да все, считай. Ты на связь не выходил, что уже здесь?

— Нет пока, хотел от тебя.

— Не вздумай! Тут пеленгаторы стоят. Завтра в степь отвезу, оттуда хоть засвязывайся.

— Пеленгаторы? В вашей дыре?!

— А ты что думал? Шутки кончились.

— А ты сам-то? Спрыгнуть решил? Смотри... — нехорошо прищурился пришелец.

— Я на дно залёг, не хочу по дури погибать, они долго рыскать не будут. Как приотпустят, мы выползем. Или вы хотите, чтоб мы с голыми руками против дронов и войск пошли? — с нажимом ответил Талгат.

— Да, ладно, ладно, брат, все нормально. Я просто устал. Мне отдохнуть надо, пожрать, мы с тобой ведь вместе да? Спрячешь меня?

— Конечно, — пошли в сарай, — открой замок, только тихо! — велел Талгат брату.

— Вот сюда, нет свет зажигать нельзя. Вот тебе фонарик, свети внутрь, осторожно, под ноги смотри.

Пришелец осматривал сарай в луче фонаря, инстинктивно проверяя, нет ли в темноте опасности. На долю секунды он даже удивился, когда Талгат ударил его ножом под лопатку.

— Тихо, — скомандовал он брату, — давай мешок, вывезем в степь, закопаем. Кровь затри! Тряпку тоже в мешок.

— А у нас, что, правда прослушка и пеленгаторы? — лицо братишки побелело. Пацан ещё, шестнадцати нет.

— Нет конечно! Это я пургу гнал, а связь я правда скинул. С этими связываться нельзя, не доведут до добра.

— Может лучше его сдать было?

— Нет, лучше так. Спецы могут начать раскручивать, корешки его могут мстить. Оно нам надо? А так к нам не приходил никто, понял?

Младший кивнул.

Через два дня, когда Талгат шёл с рынка — надо помочь семье напоследок. У дома дожидался какой-то шустряк лет пятнадцати на электроскутере, опасливо озираясь на собиравшихся местных подростков — тут чужака запросто могут отлупить.

Пароль-отзыв. "Я от Чингиза, к тебе приходил человек два-три дня назад?"

— Никто не приходил, — Талгат умел врать, — Слушай пацан, — передай Чингизу, я под колпаком и много наших тоже. Много народу повязали. Меня и других угоняют на север, не поехать нельзя. Нас не ищите, только спалитесь. Всё, дуй давай.

— — — — — — — — — — -

Начальник контрразведки Курдской Народной Армии крепко задумался. Если бы он был верующим, то благодарил бы Небо — не будь нового оружия, их вчера раскатали бы в пыль беспилотники и вертушки правительства, а остатки дочищали бы сейчас горные стрелки. Если честно, ничего этого бы не было, а ещё месяц назад всех смешали бы со щебнем в пещерах. Но сейчас он думал не об этом, оружие оказалось справным. То, что оно от еретиков, отступников от дела Маркса-Ленина, его нисколько не волновало, может им ещё и от американского оружия отказаться? Курд думал о парне, прибывшим от Багра вместе с первой партией ПВО.

После налаживания канала парнишку поначалу думали убрать. Сказали б, что погиб под бомбёжкой или снайпер снял. Война. Не то что убрать хотели непременно, просто на всякий случай, вдруг лишнего узнает. До вчерашнего дня были сомнения — не шпион ли парень, часом? Бывалый волкодав за свою жизнь видел многое и поэтому не доверял почти никому. Но сейчас сомнений почти не оставалось — это не шпион правительства, раз нанёс противнику такой ущерб. Будь он и вправду тайным агентом, впору было б попросить у врага прислать ещё десяток таких — через месяц были б в Анкаре. Старый коммунист улыбнулся. Парень обаятелен и талантлив, решителен, отличный организатором, необычайно быстро разбирается в технике. Полтора месяца назад он вообще не волок в вооружении, что с ним прибыло. Пёр такую чушь, что даже малограмотные горцы изумлялись, откуда такой клоун? А на тебе — разобрался и как! Бойцы теперь подначивают: "А ты, Али, не в ПВО, часом служил?" "А где ж ещё? В тюремном!" — не лез за словом в карман Кепарь, которого тут знали, как Али-албанца. Хотя всем было очевидно, ну какой он албанец?

Вчера, в решающий момент, когда по дури погиб командир подразделения ПВО и бойцы растерялись, парень взял на себя командование. Они отбили бомбо-штурмовые удары, сорвали высадку десанта и выиграли бой. Важный бой. Обломки четырёх вертушек и полутора десятка беспилотников всё дымились по ближайшим ущельям. Помощь окружённому гарнизону оказать не удалось и его остатки сдались со всем вооружением.Теперь хорват, как пишут в характеристиках, "пользовался почти безграничным доверием и уважением товарищей". Если его шлёпнуть, то бойцы, мягко говоря, не поймут. Да и в Политбюро тоже могут не понять. Неделю назад с начальником связывался Акбар, человек уважаемый и конкретный, чего б про него ни говорили. Акбару пришлось смыться в Россию и, похоже, он спутался с океанийцами, но тем не менее, к его просьбе не убирать Кепаря имело смысл прислушаться. Прямо было сказано, что ни он сам, ни Багор такого не поймут. Знал, старый лис, когда надо звонить — не сразу, но и не слишком поздно. Нет, не стоит парнишку убирать. Пусть пользу приносит, убить человека всегда можно успеть.

Правительственные войска полностью потеряли этот городок у ключевой развязки горных дорог. Начальник спустился в подвал разбитого бетонного корпуса, там отдыхали пэвэошники. Шум, хохот, дружеские подначки. Значит Али-Кепарь здесь. За полтора месяца он уже что-то может что-то сказать по-турецки, у него есть несколько добровольных переводчиков с немецкого и непередаваемо-жгучий язык жестов.

Контрразведчик поздоровался и подошёл к хорвату.

— Я ненадолго, пару вопросов спрошу, — громко, чтобы все слышали, сказал начальник по-немецки.

Бойцов, балагурящих вокруг, как ветром сдуло.

— Салям, — хорват пододвинул гостю стул без спинки.

— Спасибо, Али, — ты нас впечатлил вчера. И двух раненых ребят из-под обстрела вытащил...

— Да чё базарить, мы тут все типа в одной бригаде. Не помочь корешкам — западло.

— Я тут слышал, тебе хотят предложить под команду дивизионную ПВО, что думаешь?

— А что тут думать? Чтоб всерьёз этим заниматься надо во всяких училищах-академиях несколько лет втыкать не по-детски. Я просто в этом немного волоку и мне маза попёрла. Когда я рано или поздно накосячу, вы обозлитесь и шлёпнете меня. Благодарю, типа, за доверие, но не для меня это, по горам с ракетой за плечами бегать и за светлое будущее воевать.

— Али, ты же не из буржуев, правда?

— Отец — вор, мать — проститутка. Не пролетарий я, ни с какого бока.

— Ну ты же бедных не грабишь, верно?

— А что у бедных взять? Последнее забирать — западло.