— По ряду причин: здесь меня уважают и доверяют, я — инвалид и не настолько ценен, как полностью здоровый человек, который пойдёт к следующему кандидату, так шансы на успех оцениваются выше. Есть и другие причины, но надеюсь, этих достаточно?

— Да.

Президент молча смотрел в окно несколько минут, потом, приняв решение, нажал старомодную кнопку на столе: — Фатима, подготовь приказ назначения Николая Соболевского моим Представителем с исключительными полномочиями. Немедленно.

— — — — — — — — — -

После выступления Соболевского и нескольких вопросов собравшиеся притихли. Всё было ясно, оставались второстепенные детали, хотя для кого-то очень важные.

Социнженер кратко обрисовал ситуацию. Её и так все знали, но так полагалось.

— 14-летнюю девочку насиловали все парни села, угрожая, что вырежут её семью. Запуганный подросток скрывал это несколько месяцев. Она и её семья только недавно стали гражданами Океанийского Союза и девочка не знала, что надо делать в такой ситуации.

— Она сама соблазнила их! Наши парни никому не угрожали! Всё было добровольно! Её обвинения — просто фантазии, чтобы обелить своё распутство, когда всё вскрылось! Почему доверяют словам какой-то малолетней шалавы?

— Можете попробовать объяснить это карательной команде, — сухо ответил Соболевский.

— Карательная команда?! — хрипло выдавил пожилой толстяк? Что она там будет делать?

— Вырежет семьи насильников, что они обещали сделать с семьёй девочки, "какой мерой меряли, такой и вам отмерится". СЧП, как правило, поступает так.

— Это почти всё село!

— Это ваши проблемы. К слову, пытаться бежать — бессмысленно, наш штурмовик только что сбросил контейнер дистанционного минирования на единственный выезд по горной дороге. Уходить в горы тоже бессмысленно, тоже смерть, только медленнее.

— Второй случай, — продолжил Социнженер, — групповое изнасилование женщины, приехавшей на работу.

— Не местной? Русской? — спросили из толпы.

— Какая разница? Она не гражданка Океании, но с момента введения в действие пункта 4, это наша зона ответственности. Подозреваемые установлены и арестованы совместной командой российской полиции и нашей полевой жандармерией. Вся эта группа блокирована в местном отделении милиции. Вокруг собралась большая толпа местных жителей, у нескольких десятков — оружие. Наши жандармы выставили "мясорубку", то есть, оборонительного робота, провели запретную линию, за которой открывают огонь. Двое из осаждающих, пытавшиеся её пересечь, ранены. Местные требуют отпустить арестованных, угрожают группе захвата. Местное отделение милиции — три человека, на стороне преступников. Мы выдвинули ультиматум очистить дорогу, выдать зачинщиков и милиционеров, он истекает через девять минут.

— Что будет с обвиняемыми? — спросил кто-то. Казнь?

— Не обязательно. Сначала допрос военных дознавателей, это малоприятная процедура. Потом СЧП решит что делать, в зависимости от опасности преступников. Милиционеров почти наверняка казнят. Но если село попытается их защищать, то ничего хорошего не будет. Село депортируют и отдадут под активное наблюдение социнженеров.

— Третий случай — в местном селе более года держали двух рабов, захваченных обманом, родом с Юга России. Когда это стало раскрываться, рабов убили. Оперативная команда отрабатывает по протоколу. Три горных дороги в село и периметр перекрыты авиационным минированием. Два штурмовика приземлились неподалёку, ситуация контролируется боевыми дронами. Неустановленный человек, пытавшийся стрелять по самолётам, убит. Жителям приказано сидеть дома, по нарушающим режим открывается огонь. Три местных жителя ранены. Служба радиоэлектронной борьбы подавила всю связь.

— Вы же должны понимать, никто не мог выдать своих. Это древние нерушимые традиции. Вообще, люди могли не видеть и не слышать, — тихо спросил старик в папахе. Похоже, там были его родственники.

— В таких случаях СЧП обычно решает таким образом: при сопротивлении население зачищается. При покорности пройдёт операция возмездия по традициям предков, тут хорошо подходят китайские традиции. Семью рабовладельцев, кроме детей до 3 лет, публично казнят. Соседям, живущим в радиусе ста метров, выколят глаза, следующий раз окружающие будут лучше смотреть. Живущим в радиусе 200 метров зальют в уши кипящее масло, чтобы в следующий раз лучше слушали. Село депортируют за Полярный круг под диктатуру социнженеров на 50 лет.

Старик громко выдохнул и рухнул на стул, у него подкосились ноги.

— Что такое диктатура социнженеров? — спросил кто-то.

— Социальная диктатура. Те, кого социнженеры сочтут портящими общину — выбраковываются. Кто пытается сопротивляться, бежать или избегать воспитательных процедур — тоже. Если выселенные не будут активно работать и кооперироваться с окружающими, то погибнут в первую же зиму. Если попытаются терроризировать окружающих — всех зачистят. Если будут активно сотрудничать и вести себя в рамках, всё будет хорошо.

— Это похоже на фашизм.

Социнженер пожал плечами: — Все диктатуры чём-то похожи. Власть капитана на корабле в экстремальной ситуации — тоже диктатура, он также может своей властью казнить тех, кого считает опасным для выживания команды и корабля. Это экстремальная, но очень действенная мера, хотя у сопливых гуманистов вызывает приступы визга.

— Такого тут не делал даже Сталин... — выпалил древний дед.

— Сталин был романтиком и большим гуманистом. Мы на его месте не стали бы жевать сопли и на своём тоже не будем.

— Как, вы полагаете, к вам тут будут относиться после такого? — спросил красивый усач в чёрной кожаной куртке.

— Будут бояться и уважать силу.

— Вам не приходило в голову, что может быть было эффективнее, если бы окружающие вас любили, а не боялись? — спросил лысый пожилой армянин.

— Ваша любовь зависит от вас, а ваш страх — от нас. В первом ситуацию контролируете вы, во втором — мы. Те, кто пытается добиться любви ставят себя в зависимость от того, чьей любви они добиваются. Мы считаем для себя такую стратегию неэффективным приложением сил.

— Но вы же хотите распространить свой образ жизни вокруг?

— Нет. Мы просто им живём. Мы воздействуем на окружающих максимально эффективным образом, чтобы они были неопасны для нас и наших союзников и по возможности не сильно мешали. Какой образ жизни окружающие при этом выберут — их дело, а не наше.

— Но вы же хотите жестко контролировать тех, кого выселите? — не унимался армянин, — Вы хотите их перевоспитать!

— Мы хотим нейтрализовать только комплекс качеств, которые делают их опасными для нас и наших союзников. Мы никого не собираемся перевоспитывать или устанавливать всеобщую справедливость. Если кто-то захочет жить по-нашему, тот найдёт способ это сделать — переедет к нам или начнёт устраит на месте. Это его выбор, а не наша пропаганда. Если он такой как мы, то мы помогаем своим. Вот и всё.

— А как же прогресс и движение вперёд?

— Ваш прогресс — это ваша задача, а не наша. Мы занимаемся своим.

— Время ультиматума истекло три минуты назад, — спокойный голос, но сильный голос Соколовского заполнил зал, — толпа частично разошлась, остальные сделали свой выбор. Наша разведка сообщает, что в селе сосредоточились несколько десятков боевиков "Фронта Освобождения Кавказа", как они себя называют. Село, по всей видимости, один из их центров. Похоже, никто выполнять ультиматум и не собирался.

Было видно, как несколько старейшин лихорадочно с кем-то разговаривают по коммуникаторам, но, судя по отчаянию на лицах, убедить собеседников им явно не удавалось.

— Подлётное время 30 секунд, — сообщил Соколовский.

— — — — — — — — — -

— Юго-Восточная акватория Чёрного моря, пуск четырёх ракет класса "Каракурт", — сообщил дежурный координационного центра в Англии. Оценочное подлётное время четыре минуты. Обнаружена пара штурмовиков, координаты...

— Отлично! — человек в чёрной мастёрке потёр руки, — похоже, океанийцы психанули! Правильное действие при недостатке ресурсов становится неправильным. Дикарям действительно надо наглядно показывать силу, но если нет ресурсов очевидно закрепить результат и дать дикарям нанести контрудар... По каким целям удар? Какие боеголовки? Нейтронные?

— Пока неясно, — ответил дежурный,— но, судя по траекториям, по одной стационарной цели. Станции слежения сообщают, что ракеты неядерные, судя по движению ракет начинка явно тяжеловата для нейтронных. Предполагают по манёврам, что кассетные или термобаристические.

— Странно, очень странно... Акцентированный удар по одной из точек? Остальные у них все равно нет сил контролировать, тем более с тем, что сейчас начинается... Рон, Вы прояснили, что так за хрень с назначением этого безногого космита?

— Пока работаем, шеф. Океанийцы и космиты собрали всех местных авторитетов на совещание и запугивают.

— Понятно. То есть это показательная акция террора. Как ни смотри, идиотизм.

— Так чего напрягаться, босс? Всё отлично!

— Нет, происходит что-то, чего мы не понимаем. Судя по всему, у противника есть какой-то план, который они активно проводят. Объявляйте начало операции!

— Шеф, для полной готовности нужно два-три дня, Вы же знаете, какая там организованность. Может быть полный бардак.

— Ресурсов у противника катастрофически мало, нельзя дать ему возможность ими маневрировать. Я понимаю риск, но ждать прояснения ещё более рискованно. Время становится критическим фактором. Начинайте! Проверим мою догадку: если я правильно понял намерения противника, они ударят двумя-тремя термобаристическими зарядами по опорным пунктам местных активистов и одной-двумя кассетами по толпе. Они наверняка выявили цели. Разведка у них поставлена отлично, нам бы не грех поучиться.

— — — — — — — — — -

Замызганные исцарапанные автобусы и грузовики вереницей крутились между клубов рассеивающегося тумана по узкой горной дороге вслед за такими же помятыми и исцарапанными легковушками. Видел ли кто-то из пассажиров суровую удивительную красоту гор вокруг? Молодые, по большей части, парни, им бы ещё жить да жить. Они ехали нагнуть гяуров — русню, хачей, жидву, грызунов и мунафиков, которые им подмахивают. Оставалось минут пять. Толпа уже предвкушала "веселье".

Тёмная фигура в длинном бесформенном пальто стояла в самом узком месте дороги так, что не объехать. Одновременно в хвост колонны пристроился перегуженный упакованный какой-то рухлядью пикап с провисшими от перегруза рессорами. Отчаянно сигналя, он сумел протиснуться между автобусом и КАМАЗом, набитыми до отказа парнями в чёрных шапках с зелёными лентами.

Сначала хотели сбить машиной, но потом остановились. Бампер почти коснулся колен. Фигура не шелохнулась. Сумасшедший? Наркоман? Самоубийца? Гвалтящие вооружённые люди высыпали из трёх головных легковых машин. Ругань на местных наречиях, вороний грай, русский мат. Небритый крепкий местный джигит не двигался, хотя его окружили не меньше 12 вооружённых людей — хищное лицо, гордая осанка, руки в карманах. Автоматы, ручные пулемёты, кинжалы, охотничьи ножи, ружья, пистолеты, толстые стальные прутья, даже два гранатомёта, — отрешённо подумал человек.

— Ле! — заорали из толпы, — да это ж Магомет! — Салям, Муха! Тебя же вроде повязали пираты за рабов! Ты что, выкрутился!

— Нет, — коротко, сквозь зубы ответила чёрная фигура.

— Какого ты тут делаешь? Поехали с нами!

— Поворачивайте назад! — мрачно ответил тот, кого назвали Магометом, — Если хотите жить. Оставьте оружие и уходите.

— Ле, ты чё обкурился что-ли или стал гяуром?! А то и мунафиком, мунафик — хуже гяура! — загалдела толпа.

— Оставьте оружие и уходите! Или умрёте, — выкрикнул человек в чёрном, — Я не буду предупреждать третий раз, — Красивое хищное лицо исказила нервная судорога.

Из автобусов и грузовиков посыпались люди с ружьями, автоматами, арматурой и водопроводными трубами, залитыми свинцом на конце. Толпа сжималась.

— Я сам! — подумал Магомет, — не хочу, чтобы они сделали дистанционно...

Разомкнуть контакты оказалось сложнее, чем он думал. Инстинкт самосохранения словно заморозил пальцы. Но ему это удалось.

Пылающее облако в долю секунды поглотило собравшуюся толпу, а потом, словно горячий фен упавшие листья, смело легковушки с горной дороги. Почти в то же мгновение второе облако, только намного больше, выплюнутое полутонной октагена как ножом срезало тридцатимтровый участок дороги, одновременно сдув в пропасть хвост автоколонны.

Гром горного эха долго исчезал между долин и и пиков. Где-то вдалеке его встетил такой же.

— — — — — — — — — — — -

— Босс, — мрачно пробормотал рыжий Рон, — четыре атаки шахидов за утро. Простите... уже шесть, некоторые двойные. Обвязки, джипы, один грузовик. Точечно работают дроны и несколько групп океанийского спецназа, большие области накрыты радиоэлектронным подавлением. Заработала местная полиция и некоторые отделения милиции, выборочно хватают ключевые фигуры. Действуют агрессивно и решительно, создавая локальный перевес в силах, при малейшем сопротивлении открывают огонь на поражение при поддержке дронов. Штурмовики нанесли два удара по центрам сбора боевых групп. Сообщают о серьёзных потерях. Активные центры на местах шокированы и дезориентированы. Они не ожидали такого активного противодействия. Начинается паника.

Седой человек в старомодных очках и чёрном полуспортивном костюме убрал ноги со стола: — Так начинается или паника?

— Паника, босс... Связь утерена с 80% контактов. Во многих местах работают социнженеры и техники, толпы расходятся, есть случаи перехода на сторону противника и братания конфликтующих этнических групп. На Каспии приводнились 8 экранопланов класса "Святогор" с непонятной целью. Мы сначала думали — техника и войска, но он пусты!

— Значит они предназначены для перброски, Рон. Человек на позиции, которую Вы занимаете, должен понимать такие вещи, — худой начал терять терпение.

— Я понимаю босс, но что и куда перебрасывать?! Там, на Кавказе нет такого количества не просто войск, а вообще океанийцев. Даже океанийцев вместе с космитами! Да и где там приземлиться таким монстрам? Они что, собрались перебрасывать куда-то дивизию русских солдат?

— Хуже, чем дивизию солдат.

— Неужели спецназ космитов?

Седой несколько раз глубоко вздохнул и поднял глаза к небу. Да, тяжело работать с недоумками.

— В данном раскладе ещё хуже, — озабоченно сказал он, — свяжитесь с точками в Среднее Азии, им выступать надо срочно. Немедленно.

— Там ещё ничего не готово, шеф! Пока там они всех соберут... Да и транспорт не готов. Бардак же...

— Все, кто могут, пусть выступают немедленно, если они вообще собираются что-то делать. Хоть пешком. Оппоненты намного опережают нас в темпе. Это становится опасным.