Это был его шанс всерьёз выслужиться, землю роет. "Они давно живут отдельно, почти не встречаются, девка влюблена в него до съезда крыши и никаких показаний не даст. Пытались уже ребята и через знакомых и по-всякому. Проще долбить стенку головой," — едко отрезает полковник.

— Шеф... я мог бы попробовать её раскрутить, — я знаю как работать с наркоманами.

— Она вылечилась, Вилли.

— Ну... как вылечилась так ведь может и снова подсесть. У нариков это обычное дело. Я мог бы попробовать. Это действительно шанс подобраться близко. Другого способа я не вижу.

Тяжёлая зловещая тишина заполнила комнату. Такое было слишком даже для циничных профессионалов циничной профессии. Казалось в воздухе повисло невысказанное слово: "Падаль..."

Полковник мрачным взглядом обводит группу: — У кого ещё есть идеи? Ни у кого? Все, кроме Вилли свободны.

— Вот что, парень, — говорит начальник, когда они остаются одни в комнате, — если то, что ты задумал, вскроется, то я вылечу быстрее собственного визга, а ты, скорее всего, пойдёшь в тюрьму. Про карьеру тогда сможешь забыть. Но если это удастся, то обещаю, что я этого не забуду. Молчи! Сдай жетон, удостверение и средства реал-тайм связи и пиши рапорт об отпуске за свой счёт на неделю. Управишься?

— Управлюсь! — гадёныш чуть не щёлкнул каблуками, — только удостоверение мне потребуется.

— Ладно, оставь. Остальное сдай. И помни, я тебе ничего не разрешал. Понял? Напиши в рапорте что у тебя нервное истощение и не можешь продолжать работу. Пиши прямо сейчас, я подмахну. Да, и ещё. Я прикажу снять прослушку и внешнее наблюдение с этого дома.

— — — — — — — — — -

Ханна сама не знала как она впустила в дом черноволосого вертлявого хмыря. Он попросил у неё всего минуту поговорить, начав с того, что Акбару угрожает страшная опасность, он хочет ему помочь и, профессионально заговорив зубы, просто ввинтился в дверь. Он показывал удостоверение лейтенанта контрразведки, ходил по дому, везде засовывая свой нос и говорил, говорил, говорил, гипнотизируя своим голосом. Ханна несколько раз порывалась выставить его вон, но тот не уходил, всё время переводя разговор на что-нибудь шокирующее. Девушка угрожала вызвать полицию, но тот только смеялся, утвреждая, что они только увидят его удостоверение, возьмут под козырёк и испарятся. Он говорил, что если сейчас он уйдёт, то Акбар неминуемо погибнет. Говорил, говорил...

Ханна пытается звонить, но хмырь просто выхватил из руки коммуникатор и снова говорил, угрожал, запугивал, упрашивал. К счастью мать была дома, а то он бы совсем распоясался.

Мать теперь всегда дома. Иногда выбираясь из кресла-каталки. Смерть отца просто подкосила её. Больше пятидесяти лет вместе, счастливая идеальная пара. Была бы совсем счастливая... если бы не дочь.

Ханна уже собиралсь выйти в туалет и оттуда послать по Сети сигнал Акбару. Он знает что делать. Если он приедет сам, то хмырь испарится быстрее собственного визга. Если не сможет, то пришлёт ребят. Результат будет, в общем, таким же. А может быть лучше всё-таки в полицию?

Мать слышала как они разговаривали, открыла дверь в своей спальне, но почему-то не появлялась. А хмырь всё убеждал, просил, окучивал...

— Где твоя комната? Там? Он тянет её за руку и вталкивает внутрь.

— Это моя комната! Выйдите вон! Это мой дом! Я вызываю полицию! Только попробуйте прикоснуться ко мне!

Хмырь, нагло ухмыляясь, закрывает дверь и садится в кресло. "Ты не сможешь меня выгнать," — говорит он, — "не сможешь, потому что я знаю, что тебе нужно. Бандиты заставили тебя отказаться от этого, но ты этого, на самом деле не хотела..." — мягкий, обволакивающий голос гипнотизирует. Ханна не помнит слов, которые он произносит... а потом в его руке незаметно появляется ампула со встроенным миниинектором и у неё темнеет в глазах.

Она плохо помнила, что случилось потом. Мир почему-то стал нереальным, как будто всё — это декорации вокруг. Ханна отвернулась к камину, смотря на пару её ещё детских мягких игрушек, на открытую косметичку... потом повернулась, нервно ломая сложенные руки, словно боролась с собой. Вертлявый протягивал ей ампулу. Рука от кресла почему-то тянется через всю комнату. Странно, комната же такая большая.

— Закройте глаза! — неожиданно говорит девушка. Голос как будто не её, она слышит его со стороны. Я не хочу чтобы вы смотрели как я беру это! Закройте по-настоящему!

Он торжествующе улыбается и прикрывает глаза. Девушка отчаянно борется с собой, пытаясь удержать правую руку левой. Правый кулак в левом, левый постепенно проигрывает борьбу.

— Не смотрите! — взвизгивает она.

Непроизвольно или специально он зажмуривает глаза. В почти сжатом кулачке, остриями вниз, надёжно опираясь кольцами на пальцы спрятаны маникюрные ножницы.

Акбар показывал где сонная артерия легче всего перебивается — прямо под ухом или на линии угла глаза, чуть ниже челюсти.

Распахнутая дверь обдала потоком воздуха. Мать шагнула в комнату. Сама, с кухонным ножом в руке.

— Я хотела сделать это сама! — хриплым голосом сказала она, — Я скажу, что это сделала я. Мне всё равно скоро умирать.

И тогда Ханна заплакала.

— — — — — — — — — -

Ночь выдалась особенно тяжёлой.

— Багор, надо срочно вывезти человека, если можно, то двухили трёх.

— Что за ним?

— За ней. Завалила легавого.

— Только одного. В Мурманск. Миллион, — говорит Багор. Он не торгуется, просто оценивает меры необходимой безопасности и размеры взяток.

— Хорошо.

— До пяти утра должна быть в Гамбурге. Тебе сбросят адрес.

— Будет.

— В ближайшие две недели больше никого не смогу переправить.

— Понятно.

— Кто был вторым и третьим?

— Её мать и я.

— Ты под колпаком БФФ?

— Да. Плотно.

— Единственный шанс для тебя, это завтра утром, если сумеешь на рывке сбросить хвост. Или ты, или она.

— Она.

— — — — — — — — — -

Акбар почесал "ёжик" на затылке. Багор сказал, что его людей пасут и вот-вот полностью запретят нейрокомы. Имеет полный смысл прогнать партию прямо сейчас, которая почти тут. Хочет навариться.

Ханну надо принять в Мурманске, иначе русские отправят её назад как нарушителя. Ореанне лучше звонить сейчас, чтобы потом снова не отрываться от "хвоста". Акбар пару минут подумал, что будет говорить и коснулся золотой восьмиугольной звёздочки Вектора Дружбы на виртуальном пульте — экстренный вызов. Если не получится, придётся посылать сигнал тревоги по каналу, который она дала для связи со своими коллегами.

Повезло, девушка оказалась на связи. Эти недели в России дались непросто, она выглядела лет на пятнадцать старше, под глазами растеклись тёмно-синие тени, уголки рта опустились, сетка "гусиных лапок" пробегала от глаз к вискам. Предельная усталость.

— Да, конечно, — кивнула она на просьбу встретить Ханну, — корабль подойдёт через 4 дня, я сама подскочу. С матерью тоже сделаем всё что можем. Я не очень сейчас выгляжу, — добавила она, грустно улыбнувшись.

— Ты всегда красивая.

— Другие так не думают и зеркало не обманывает.

— Для меня всегда.

Пара минут недвусмысленного щебета, парень хотел хотя бы на несколько мгновений об обволакивающей его угрозе. До неё не сразу дошло в какой ситуации нахоился сам Акбар. Он так хитро обошёл разговор о самом себе, решив сначала с другими. Когда Ореанна поняла, что он не просто под колпаком, а его плотно ведут и немедленно возьмут при подозрении что он может бежать, то в первый раз потеряла над собой контроль и наорала на него. Потом извинилась и спросила может ли он продержаться без хвоста ещё полчаса.

Акбар улыбался, ожидая звонка. Значит он ей не безразличен, если девушка так разволновалась, тем более обученная владеть собой. Она перезвонила через 20 минут. Через пятьдесят четыре часа в Северном море будет проходить тримаран океанийских ВМС. Если не получится прорваться, то надо будет уходить через юг, план прорабатывается.

— Хорошо, — спокойно ответил силач, будто речь шла о другом человеке. Оба понимали, что второй попытки не дадут. Акбар не стал говорить что, скорее всего, не дадут и первой. Если не пробовать, то и не получится, не так ли? Хорошо, что он увидел Ореанну. Быть может в последний раз. Они улыбнулись друг другу. Самое главное осталось несказанным, может так и лучше.

Пора заканчивать. Надо поспать хотя бы несколько часов, а потом действовать.

— — — — — — — — — -

Полковник угрюмо допивал в кабинете четвёртый кофе. Завтра Клаусу сказать нечего. Вилли так и не прорезался, правда, он и не особо ожидал от него успеха. Клаус и сам понимает, что так можно жевать сопли ещё год. Полковник скажет прямо — их подопечного надо брать и как можно скорее, а потом, не стесняясь в методах, вытаскивать из него всё. Одновременно глаз не спускать с его окружения, кто попытается удариться в бега — тоже брать на раскрут. Больше ничего не придумаешь. Клаус повоняет, но потом даст отмашку. Он умеет, когда надо, засунуть амбиции в задницу. С парламентской комиссией они договорятся, те закроют глаза, есть неофициальная квота на такие вещи. Они же не устраивают полицейское государство, но иногда без радикальных мер не обойтись, как без этого работать в таких случаях? Надо будет только обосновать, что это серьёзная угроза национальной безопасности. Полковник это умеет, он вылезет с инициативой, предложит и обоснует, а сам Клаус окажется не то чтобы сильно виноват в случае чего. Ну недоглядел, за всеми не усмотришь.

Команда молчит. Хотя нет, секретарша сообщила — старший группы наблюдения со срочным докладом. Пожилая, состарившаяся вместе с ним на работе помощница добавила: приплясывает от нетерпения, самодовольно ухмыляясь. Звать? Конечно!

— Ну вот и промахнулся наш везунчик! — старший был перевозбуждён от сочетания "отличные новости — бессонная ночь". Вот, слушайте босс! Поймали переговоры на чердаке, видно думал, там чисто. У него наверняка индикатор жучков, но у нас новая техника, так просто не засечёшь!

"Два лимона банок на границе с Данией, забираем послезавтра в 9 вечера, лови координаты," — раздался в динамике полушёпот Акбара, — "две большие фуры. Собирай всех на приёмку и развоз. Да всех тридцать семь. Со своими тачками. Кто не нарисуется, не получит товар. Канал для связи..."

— Так ты и канал поймал, старый пройдоха! Ну молодец! — полковник вскочил с кресла, чуть не расплескав кофе.

— Так точно! — сотрудник улыбнулся до ушей, — когда будем ловить направление, то будем всё слышать.

— Отличная работа!

— Спасибо, шеф! Старались. Вот ещё — помните новую подружку нашего клиента? Её мать сегодня с утра внезапно продала дом каким-то богатым арабам и к вечеру съезжает. Сделку уже оформили, деньги заплатили со счёта без банковского кредита. Вы приказали снять наблюдение и прослушку, но нам пришёл сигнал по системе электронного оповещения.

— Почему такая спешка? Не узнавали? — поднял брови полковник.

— Навели справки, говорят, дочка её опять подсела на наркоту, вот мать и вспылила, говорит, переедет в хороший дом престарелых, деньги положит на счёт и будет с них жить до смерти. Доченьке хрен что достанется. Арабы, говорят, давно старуху обхаживали и тут она решилась. Говорят, крест на дочке поставила.

— Понятно. Ладно, молодец и ребята молодцы, иди спать. Вечером поговорим.

Коммуникатор Вилли не отвечал, это полковника не удивило. Подождём до вечера. Тварь он всё-таки. Только девчонку погубил и матери отравил остаток жизни, а всё ни за понюшку табаку.

— — — — — — — — — -

Акбар смотрел новости по Сети — в России началась эпидемия нападения на молодых океаниек. В какой-то идиотской популярной передаче одна тварь запустила пургу как женщины с островов очень любят насилие и жестоких мужиков. Закомплексованные придурки, непризнанные альфа-самцы, садисты, озабоченные идиоты и подобная публика решила попробовать удачи.

Пока обошлось без изнасилований и непоправимых травм, но достаточно серьёзные происшествия были. Одна женщина была жестоко избита и получила несколько переломов, но сумела применить биохимический парализатор, в другом случае электрошокер вызвал у нападавшего остановку сердца, которое с трудом удалось запустить врачам "Скорой", в третьем двое нападавших получили тяжёлые ранения стилетом но были успешно прооперированы, в четвёртом у одного из несостоявшихся насильников биопарализатор вызвал эпилептический припадок. В остальных случаях обошлось легче. Но ясно, что по закону больших чисел вот-вот пойдут настоящие жертвы с обеих сторон. Океанийки далеко не так беззащитны как может кому-то показаться и социнженеры заранее приняли меры: много женщин заранее отправили домой или под защиту океанийских баз. Тем, кому приходися быть в зоне опасности, раздали оружие скрытого ношения— ножи, шокеры, биопаралиаторы, некоторым — пистолеты. Все прошли короткий курс тренировок, хотя оружием океанийки хорошо умеют пользоваться ещё с детского сада. Они практически никогда не вступают в конфронтацию с мужчиной, надеясь победить в рукопашной, используя оружие внезапно и обычно с сокрушительной эффективностью.

Биохимические парализаторы относились к внутренней информации, состав яда — к закрытой, а способ его производства к секретной, но если есть желание, то несложно найти базовую информацию. Сильнейшие токсины, созданные на основе ядов змей, земноводных, насекомых и всяких морских тварей действовали и в случае просто попадания на кожу, вызывая дикую боль и судороги, но лучше всего было проколоть кожу, поэтому женщины обычно скрывали такое оружие в безобидных на вид перстеньках, застёжках одежды, заколках, были и другие внезапные неприятные секреты. Применение этого оружие вызвало истерику в активно развивающихся "демократических и гуманистических" СМИ обновляющейся России. Международные организации тоже подняли заполошный вой. Значит, ожидали несколько другого поворота событий. Официальные каналы молчали.

Хуже было другое, Акбар прокрутил сетевую карту России — по всему периметру полыхали красные факела, одни побольше, другие поменьше. Это были блокады и нападения на военные городки и органы власти в нацреспубликах. Кавказ, Средняя Азия — кластеры больших огней, Дальний Восток, Поволжье, Малороссия — маленькие. Скоро они сольются в большие пожары. Вот-вот на Кавказе и в Средней Азии опять понесётся межнациональная резня. Многовековые конфликты всех со всеми, где каждый по-своему прав и виноват. Местная власть, уже не скрываясь, поддерживала "титупьные национальности", центральная жевала сопли, заигрывая с местными нацистами и бандитами. Самое плохое было то, что военным запрещали применять оружие в ответ на нападение. В солдат летели камни, бутылки с зажигательной смесью, связки петард, самодельные копья, ножи. Хорошо организованные группы крепких парней с арматурой, ножами и баллончиками с какой-то химией атаковали с разных направлений цепи солдат, отсекавших толпы погромщиков от районов, назначенных для резни с другими национальностями. Было много раненых, но пока не было убитых. Очевидно, что это только пока.