Подготовка закончена, последний транспорт только успевает причалить к космической станции на высокой орбите как в мутные облака планеты на встречном курсе врезается двадцатикилометровый железный астероид. Космический снаряд прошивает кору и почти всю мантию, кинетическая энергия и жар раскалённой магмы превращают астероид в группу гигантских железо-никелевых капель, постепенно опускающихся к ядру. Это ещё одна проблема Венеры — у ядра нет выраженного разделительного слоя твёрдое-жидкое ядро, как у Земли. В недрах Земли жидкий слой постоянно выпадает в твёдую фазу, отдавая тепло нижним слоям мантии, конвекционные потоки на границе слоёв и вращение планеты порождают мощнейшие токи, а значит и магнитное поле. Другой стороной этого является тектоника Земли — движение континентов, вулканы и землетрясения. Ничего этого на Венере нет. Теперь будет.

Выброшенный на тысячи километров вверх фонтан металлических и каменных осколков возвращается на планету огненным дождём. Один за другим скукоживаются пробитые в тысячах мест полужёсткие корпуса покинутых аэростатных платформ. Медленно, словно нехотя опускаются они в ад нижних слоёв. Страшное давление, словно бумагу скукоживает металлические листы и толстые балки, плачущие раскалёнными каплями легкоплавкие композиты разносит обрывками ураганный ветер. Серная кислота сжигает любую оставшуюся органику. Чернеют и рассыпаются деревянная панели, торжествующий ураган подхватывает кучки пыли.

Автоматические станции на поверхности подают сигнал, зарегистрировано ничтожное увеличение магнитного поля. В сердце реактора, диаметром несколько тысяч километров надо подбавить ещё железа. Щёлкает счётчик лет. Пятидесятикилометровый астероид повторяет удар. Этот приходится под небольшим углом, придавая планете ещё и ничтожный импульс вращения в нужном направлении. Проходят десятилетия, удары идут один за другим. Медленно, но неуклонно Венера формирует собственный магнитный щит. Астероиды ещё будут, но уже можно работать кометами, не опасаясь, что если операция затянется, то солнечный ветер снова выдует весь водород. Раз в несколько десятков лет кометы втыкаются, принося воду и всё больше раскручивая планету. Две средних размеров кометы сталкиваются на невысокой орбите. Белое снеговое облако на несколько десятков лет окутывает планету, постепенно выпадая испаряющимя дождём. Кометы бьют по поверхности ещё и ещё. Многоцелевая ракета-робот, способная в случае необходимости, доставить и кассеты с термоядерными зарядами, расскрывается в верхних слоях атмосферы, выбрасывая тучу шариков размером с кулак. Плавно опускающиеся, разваливающиеся шарики весело подхватывает неистовый ветер, разнося по всей планете. Атмосфера, заполненная пылью от ударов астероидов и комет, теперь заселена микроботами. Они, используя пыль и углекислый газ, создадут свои копии. Больше они ничего делать не умеют, потому что всё уже сделано. Инфракрасные лучи, много раз отражающиеся от поверхности планеты и атмосферы, попав в миркобот, меняют свою частоту. Выходящий луч находится по частоте в "окне прозрачности" углекислого газа, для него эффекта парника больше не существует. Буквально за десять лет температура падает в два раза. Поверхность покрыта линзами застывшего свинца и олова. Снеговой экран рассеивается, но температура продолжает уменьшаться. Льют тропические ливни из серной кислоты. Атмосфера становится прозрачной, но поверхность не нагревается, температуру регулирует построенный зеркальный экран, производящий электричество. Люди возвращаются на Венеру, в смысле, в атмосферу. Прошло 15 тысяч лет, новые платформы по сравнению с погибшими старыми как космическая ракета рядом с телегой. Планета всё ещё вращается медленно — один оборот за 30 дней. Ночная сторона успевает охладиться и постоянные ураганы сотрясают атмосферу. Это ненадолго. Второе зеркало, но уже не для охлаждения, а для освещения, начинает подогревать ночную сторону. За платформами тянутся зеленоватые облачка, это выбрасываются атмосферных водоросли, маленькие пузырьки, заполненных азотом. Даже азот в атмосфере Венеры будет лёгким газом., Углекислый газ, поднятая ударами пыль кальцитная пыль, пары воды силой жизни превращаются в ажурный. Жизнь бесчисленных маленьких трудяг коротка, перед смертью они выбрасывают облачка спор, а подхваченный ветром скелет летит вниз, формируя осадочные породы. Проходит столетие за столетием и углекислый газ надёжно заперт, а атомсфера стала в основном азотной, как на Земле. Правда ещё давление в три раза больше. Наступает очередь связывающих азот бактерий, всего тысяча лет и давление падает до земного.

Срок освоения планеты — от 8 до 30 тысяч лет в зависимости от скорости формирования магнитосферы, требований к раскрутке планеты и ответной реакции Венеры на воздействие. Попросту говоря, насколько сильно планета "взбесится". Сейчас там нет вулканов, нет движения плит по вялой мантии, а значит и венеротрясений тоже не может быть. Правда периодически в раз в сколько-то там миллионов лет из-за отсутствия нормальной конвекции нижние части мантии перегреваются и вскипают, взрывая кору тысячами супервулканов, океаны выплеснувшейся перегретой магмы заливают поверхность, выглаживая всё в застывший каменный шарик. Поэтому на Венере нет гор, долин и ущелий, даже высокий холм большая редкость. Большой вопрос какую реакцию вызовут удары сотен астероидов? Есть несколько вариантов развития событий и по одному из них планета тысяч на пять лет превращается в пылающий шарик.

Мелькали колонки цифр и ссылок, показывающих необходимые для проекта ресурсы: к каким астероидам и кометам надо отправить экспедиции, необходимые затраты для взрывных термоядерных двигателей, сколько нужно людей и энергии. Обосновывалась необходимость освоения зоны Юпитера, этот монстр перехватывает 60% комет Солнечной системы. Был даже рассчёт освоения Меркурия в отдалённом будущем — его предлагалось передвинуть к орбите Венеры, чтобы сделать его луной Зелёной Планеты, какой он несколько миллиардов назад лет назад и был.

Слов нет, проект "Венера" был красив и отлично проработан, но количество требуемых ресурсов приводило в глубокую задумчивость даже самых разухабистых авантюристов. Выступлений не было, те кто хотел высказаться, ограничивались короткими, но информативными репликами основными были: "Для этого слишком много ресурсов надо отнять от других проектов, где отдача быстрее и очевиднее." и "Проект в перспективе вызовет конфликт с остальной Землёй, но он незначительно увеличивает нашу защищённость при огромных затратах."

"Куда мы будем всех девать, когда население вырастет в сто раз? А в тысячу? В десять тысяч?" — отвечали авторы проекта. Контрвопрос был сильным: ёмкость Поселений подходила к пределу, недавно построенный на Марсе купол лишь ненадолго отсрочил кризис. Быстро развивающийся конфлик из-за Марса ставил Поселения в сложное положение: надо было или найти неожиданное нестандартное решение, или идти на почётную капитуляцию, выторговывая второстепенные уступки, или идти напролом, как раньше, угрожая Земле термоядерными бомбардировками и астероидными ударами. Те, кто планировал марсианскую афёру, знали толк в таких интригах. Кроме мощного идеологического выигрыша они получали космические прибыли контролируя распределение средств почти всей планеты либо на проект терроформирования Марса, либо на экстренную программу коллективной безопасности для защиты от угрозы с Поселений.

— Эскен Жомбаев от имени группы более 20 членов Совета просит перенести обсуждение и голосование в закрытую часть как связанную с безопасностью, — объявил Председатель.

— А какой смысл? — вставила слово женщина с Фобоса, — проект почти наверняка завёрнут. Нам некуда девать время? Давайте всё-таки сконцентрируемся на первостепенных делах.

— Мы поддерживаем и просим обсудить вопросы в совокупности, это сложнее, чем может показаться, — поддержал запрос Брэтт, очень уважаемый специалист со Второй Межпланетной Станции. Это сдвинуло равновесие и все разошлись на обед до закрытой части.

— Сань, ничего если я выступлю от нас обоих, само собой, без твоего предложения по Сарне? — Жомбаев свойски хлопнул Дымова по плечу.

— Без вопросов, так намного лучше.

— Толь, — поднял брови Жомбаев, — ты решил появиться сам?

Человек без возраста приятно улыбнулся: — Я член Космосовета с совещательными голосом.

В нём ничего не было слишком — рост чуть выше среднего с гармонично развитыми, но не перекачанными мускулами, движения плавные, казалось, чуть-чуть не довердённые до конца, не слишком быстрые и не слишком медленные. Было ощущение, что он в любое мгновение может продлить движение, стремительно двинуться или встать как вкопанный. Голос в любой момент может прибавить громкость, изменить тембр, а слова стать более яркими. Даже одежда ему под стать — серая рубашка с едва заметным узором, красивая, но щёгольская, серовато-серебристые брюки и мягкие ботинки качественные, но не изысканные. Серые глаза с зелёными прожилками смотрели внимательно и чуть иронично, но не пристально.

Анатолий улыбнулся, кивнул на прощание и красивой плавной походкой двинулся к вышедшему ему навстречу Председателю.

Секция началась с объявления: много лет назад Космосовет предложил вот этому человеку статус постоянного члена, но он отказался, сказав, что когда будет готов, то сам обратится. Совет ответил, что кооптируют Анатолия сразу даже если все места будут заполнены, а СЧП подтвердил возможность такого исключения из правил. Этот человек оказал неоценимые услуги Космосовету и другим Советам, постоянно работая в качестве независимого эксперта.

— Не поздно ли решился? — вспыхнули на экранах ехидные реплики.

— Предлагаю не обсуждать, ставлю на голосование, для кооптации необходимо 2/3 голосов— невозмутимо ответил Председатель, — больше 70% "за". Принято.

— Вновь принятый, — объявил Председатель, — Вы делали оценку как один из независимых экспертов предложений Дымова и Жомбаева, к сожалению, Ваш голос аннулируется из-за возможного конфликта интересов. Ваша оценка уже не может считаться независимой.

— Разумеется, но я могу оставить её как частное мнение специалиста.

— Да, конечно... Объявляю временно закрытую часть совещания. Внешние каналы связи отключены. Эскен, Ваше выступление.

Жомбаев не стал выступать с места как все, а вышел на подиум, словно в старые времена. Там меньше каналов связи, но кажется будто ты окружён людьми — кто-то в первых рядах виден сразу, кто-то проецируется ближе проекцией, а голограммы с удалёнки подсвечены в полутёмном зале так искусно, что и не отличишь от настоящих. Старый марсианский волк скользил взглядом по лицам людей. Глаза в глаза. Минута. Две. Три. Почему-то это не казалось долгим.

— Все знают, — твёрдо и уверенно начал он, — что вряд ли кто отдал Марсу столько, как я. Лет жизни, друзей, близких, здоровья и труда. Если и говорить про кого-то, что он сросся с Марсом, то про меня.

Взвыл короткий противный гудок, зал заседаний на пять секунд заполнился вспыхивающим красным светом, это представитель СЧП прервала выступление: — Ваше выступление — попытка манипуляции Советом с целью продавливания нужного Вам решения. Выступление не содержит никакой новой информации, а только воздействует на эмоции, затрудняя анализ и принятие взвешенного разумного решения. Я обязана прервать выступление на 15 минут, пока не улягутся эмоции, предлагаю Председателю объявить перерыв.

— Всем ли понятно моё решение? Если его считают неправильным, Космосовет может проголосовать и преодолеть его. Можете также направить жалобу на мои действия в СЧП. Будете голосовать?

— Нет! Всё справедливо! Правила едины для всех!

Жомбаев развёл руками и слегка поклонился. Он действительно перешёл грань. В Космосовете переход в эмоциональную зону недопустим, иначе вместо поиска разумного решения может получиться обычная свара. Обидно, что все потеряли из-за него пятнадцать минут, но он сделал это намеренно. Сказанное отложится. Может быть он и неправ, но что сделано, то сделано.

— Не буду ходить вокруг да около, — начал он речь заново, — мы должны оставить Марс.

Эскен обвёл взглядом притихший Космосовет. Многие догадывались, что он это скажет, но было много и тех, кого как будто оглушило взрывом.

— Я лучше, чем любой из вас знаю сколько жертв, труда и времени стоило поднять Марс. Не знаю, представляет ли кто, как трудно было мне принять то, что я говорю вам сейчас — нам надо уходить. Марс был необходим для Поселений. Это был центр обкатки космических технологий, наш дом, куда мы возвращались после полётов, это и были Поселения, символ новой жизни. До сих пор на Земле говорят "Он полетел в Поселения", "А он полетел на Марс", даже если человек летит в Пояс или на Венеру. Я знаю что говорю — без Марса мы не подняли бы Поселения. Но сейчас из ступени развития Марс превратился в тормоз. По лестнице надо идти дальше, а не оставаться жить на ступеньках, хоть это может быть и комфортно.

Жомбаев умел говорить просто, коротко и образно, за несколько минут он доложил суть: надо перемещаться на астероиды, точнее внутрь астероидов. Начинать со стартового проект — взять в Поясе две металлических заготовки размером 10-20 км, добавить на поверхность пару кусков льда километра в 2-3 и небольшую скалу, а потом подогнать ближе к Солнцу, где-то между Венерой и Меркурием. Термоядерные движки по пути выжгут рабочие полости, тем временем закрепить поверхность сеткой и термически, ч затем подраскрутить, давая выхлоп из движка под углом. Как объекты выйдут на место — подвесить плёночные электростанции, они заодно затенят лёд. Потом грызть изнутри и достраивать солнечные панели и внешние конструкции по необходимости. Энергии под боком — сколько угодно, материалы на месте, гравитация хоть земная, внешние стенки оставляем толщиной с полкилометра для перестраховки. Небольшая тренировочная болванка 5 на 10 км это примерно 150 кв. км площади по внешнему ярусу с земной гравитацией, если добавить ещё 1-2 внутренних яруса, то ещё больше. Это земной город 10 на 15 км с пригородами. Заселить туда народу можно от 50 до 100 тысяч, то есть почти все Поселения. Естественно, пока будут строить, то народу опять станет побольше.

Близко к центру вообще почти невесомость, размещай там хоть заводы, хоть госпитали. И до всего этого можно пешком дойти, лететь никуда не надо.

— Брэтт, — ты у нас самый знающий по элитному жилью на Земле, какого уровня жизнь будет в таком городке?

— По представленному проекту, — ответил англичанин, по-русски без сетевого переводчика, — это будет элитное жильё типа "кондо" низших слоёв высших классов или верхушки среднего класса в островном посёлке тропической зоны или зактрытом секторе Коста-Рики-Панамы.

Брэтт был одним из тех самых, благодаря которым Поселения называются "Объединёнными", что тщательно стараются забыть на Земле. За пятнадцать лет он отлично выучил пару языков, правда слова он до сих пор и зажёвывал и не мог произносить мягкие звуки, что на русском звучало довольно забавно.