Граница Света

— Не обращай на нее внимания, — посоветовала Тревис Гарри.

— А ты была права, — заметил он. — Она милая девушка.

— Спасибо. Держи, — она протянула ему полотенце. — Душевая вон там. Я зайду через пару минут, заберу твою мокрую одежду.

— Хорошо, — Голдфилд кивнул.

Взяв полотенце, он направился в указанном направлении. Лилиан проводила его взглядом и, войдя в свою комнату, переоделась в шелковый халат. Затем отправив промокшие вещи в стиральную машину, она пошла за одеждой своего гостя.

— Гарри, — она постучала в дверь в ванной. — Я могу войти?

— Да, заходи, — донеслось изнутри.

Лилиан осторожно вошла и невольно остановила свой взгляд на силуэте Голдфилда за матовым стеклом душевой кабины. С минуту она стояла, глядя на его идеально сложенную фигуру.

— Я оставил все на полу, — подсказал он, словно ощутив ее замешательство.

— Да, конечно.

Тревис заставила себя оторваться от созерцания. Она забрала вещи и поспешила выйти из ванной. Загрузив стиральную машину, Лилиан вернулась в свою комнату и устало опустилась на кровать. Почувствовав себя смертельно уставшей, она откинулась на подушки и закрыла глаза.

— Я освободил для тебя душевую, — голос Гарри, раздавшийся прямо возле ее уха через несколько минут, заставил ее вернуться в реальность.

— Спасибо, — она поднялась. — Сейчас пойду.

— Ничего, если я пока посижу здесь? — Голдфилд в одном полотенце вокруг бедер разлегся на ее кровати.

— Конечно, — Тревис кивнула. — Отдыхай.

Прихватив чистое полотенце, она пошла в ванную. Когда через четверть часа она вернулась в комнату, Гарри по-прежнему лежал на ее постели. Кинув на него мимолетный взгляд, Лилиан села на пуф перед зеркалом и начала сушить волосы.

— Сегодня ты второй раз спасла меня, — Голдфилд наконец решился нарушить молчание. — Не хочешь поговорить о том, что произошло?

— Не сейчас, — она покачала головой.

— А как ты узнала, что Садри засек меня?

— Когда я вышла из офиса, я вспомнила, что забыла обновить на сервере системное приложение с новым антивирусом, поэтому решила туда спуститься и все сделать. Но когда я вошла в систему, я сразу же засекла два несанкционированных доступа. Одним был ты, а второй находился где-то вне компании. Мне тут же пришла в голову мысль о Садри, и я побежала за тобой, — рассказала она.

— Если бы не ты, я бы сейчас был в тюрьме, — заключил Гарри. — Это так странно.

— Что странно? — Лилиан повернулась к нему.

— В моей жизни женщины еще никогда не помогали мне, — он пожал плечами. — Они лишь губили меня. Хотя... Одна все-таки пыталась однажды меня спасти, но я ее не послушал.

— И много у тебя было женщин? — она встала со своего места и села рядом с ним на кровать.

— Ты неправильно ставишь вопрос, — ответил он.

— А как следует его поставить?

— Тебе надо спросить, много ли женщин я любил за свою жизнь?

— И каков ответ?

Гарри поднял на нее свои бездонно голубые глаза.

— Ни одну, — признался он.

— Разве можно жить не любя? — Лилиан откинулась рядом с ним на подушки.

— Можно, если к этому подталкивают определенные обстоятельства, — глухо отозвался он.

— Какие обстоятельства? — она повернулась к нему.

Гарри ответил не сразу.

— Ты начала задавать вопросы, — с улыбкой заметил он.

— Я же не железная. Рано или поздно, но и моему безропотному терпению может настать конец.

— Ты права, — он вздохнул. — Однажды мне придется все тебе рассказать.

— Я буду терпеливо ждать, — Тревис улыбнулась и умолкла.

Между ними воцарилось неловкое молчание.

— Я постелю тебе в гостиной, если ты не против, — она нарушила тишину.

— Да, хорошо, — Гарри кивнул. — Только... — его рука легла на ее запястье. — Еще не так поздно.

— Правда? — Лилиан посмотрела на часы. — Я утратила чувство времени. Но...

Она не успела договорить, так как он резким движением притянул ее к себе и прильнул губами к ее губам.

— Гарри, — прошептала она, когда он оторвался от ее губ и начал целовать ее в шею. — Гарри... подожди.

Она легко отстранила его.

— Я снова пугаю тебя? — тихо спросил он.

Она с минуту молча смотрела ему в глаза, словно пытаясь разгадать, что таилось за этой непроглядной лазурью. Наконец она улыбнулась.

— Нет.

Лилиан обвила руками его шею, и в следующую секунду они снова начали целоваться. Она почувствовала, как Гарри нежно опустил ее на подушки и начал развязывать пояс на ее халате. В ту минуту ей не хотелось ни мешать ему, ни отталкивать. Она вообще не хотела ничего делать, только любить его. Ее рука уверенно сползла по его обнаженной спине и, нащупав край полотенца, стянула его.

* * *

Гарри открыл глаза и невольно улыбнулся воспоминаниям о прошедшей ночи. Впервые в жизни он провел ее с женщиной, которую по-настоящему любил. И напрасно он надеялся, что ночь любви охладит его чувства к Лилиан. Наоборот, они вспыхнули с новой невероятной силой.

Гарри повернулся и посмотрел на спящую девушку. В ту минуту он забыл обо всех своих бедах, о машине времени, о проклятии, о бесконечной жизни, о Рино Садри, который жаждал упрятать его в тюрьму и даже об Александре. В ту минуту на свете для него существовал только один человек, и этим человеком была Лилиан.

Голдфилд подпер рукой голову, наблюдая за тем, как ее веки подрагивали во сне. Впервые в своей жизни он искренне восхищался женской красотой и не испытывал ни ненависти, ни раздражения. "Да, я влюблен, — признавался он самому себе. — Я действительно влюблен!" Гарри протянул руку и осторожно коснулся волос Лилиан, разметавшихся по подушке. В эту минуту его посетила горькая мысль о том, что она даже не подозревает о том, кто он и что собирается делать. И если ему удастся достичь своей цели и создать машину времени, то, вернувшись в прошлое, он навсегда расстанется с Лилиан. Гарри представил, что больше никогда не почувствует вкуса ее губ, не ощутит тепла ее тела и аромата волос, больше никогда не прижмет ее к груди. От этой мысли ему стало невыносимо тяжело, словно огромный камень лег ему на сердце. С тоскою он коснулся губами ее золотисто-каштанового локона на подушке, ощущая, что все внутри него рвется на части от одной мысли о вечной разлуке.

В это время Лилиан открыла глаза и сонно посмотрела на него.

— Привет, — поздоровался Гарри.

— Привет, — она зевнула. — И давно ты не спишь?

— Не знаю, — он пожал плечами. — Я не думал о времени, я наблюдал за тобой.

— Правда? — она приподнялась на подушке.

— Да, — Голдфилд кивнул. — Ты не жалеешь?

— О чем?

— О прошлой ночи?

— Нет, — Лилиан улыбнулась. — А ты?

— Нет, — он покачал головой. — Лили, — он сделал паузу. — Мне надо кое о чем тебе рассказать.

— Подожди, — она остановила его. — Мне тоже надо многое тебе сказать.

— И что же? — Голдфилд нахмурился.

Она откинула одеяло и, встав, надела халат.

— Я была не до конца честна с тобой, — начала Тревис, не поворачиваясь к нему. — Я скрыла от тебя кое-что.

— О чем ты? — он напрягся, с болью предвкушая новое предательство.

— Я знаю, кто ты, — Лилиан посмотрела на него.

— Знаешь? — рассеянно переспросил Гарри.

— Да, — она достала из ящика маленький снимок, который сделала камерой на своем сотовом телефоне, и протянула ему. — Я была в Метрополитен Музее и видела его.

Голдфилд взял у нее из рук фотографию и увидел изображение небольшого потемневшего от прошедших столетий бюста хилиарха империи Александра Великого.

— Я узнала тебя сразу же, — продолжала она. — Это было как гром среди ясного неба. Сначала мне показалось, что я вот-вот сойду с ума, но потом это прошло.

Гарри молчал. Его взгляд был прикован к снимку.

— И ты... сразу же... все поняла? — наконец сбивчиво спросил он.

— Дело не только в бюсте, — Тревис вздохнула и села на кровать. — Помнишь, однажды ты рассказывал мне об Александре? Я записала потом все эти сведения и показала их профессиональному историку. Он сказал, что науке неизвестна подобная информация об Александре. Об этом нельзя прочесть ни в одной книге, и знать это мог только очень близкий к македонскому царю человек. А кто был к Александру ближе, чем ты?

— Его жена, — с ненавистью процедил Гарри сквозь зубы.

— Ответ неправильный, — спокойно отозвалась Лилиан. — Она была близка ему телом, а ты — душой.

Голдфилд поднял на нее глаза и ощутил непреодолимое чувство того, что отныне и навеки связан с женщиной, что сидела перед ним и смотрела на него самым искренним и нежным взглядом.

— Значит... — тихо проговорил он. — Значит... ты понимаешь... кем я был для Александра?

— Конечно, — она улыбнулась.

— Тогда... если ты все знала... почему ты помогала мне?

— Потому что... — она сделала паузу. — Вообще-то я никогда не говорю об этом мужчинам первой. Но так как ты — особенный, я сделаю исключение, — Лилиан прильнула к нему и положила голову ему на плечо. — Я помогала тебе, потому что люблю тебя, с самого первого дня как только увидела.

Не ожидавший услышать подобное признание, Гарри растерянно посмотрел на нее.

— Я помню тот день, когда ты в первый раз пришел в офис, и Риверс сказал, что ты будешь работать с нами, — продолжала она. — Глупо признаваться, но наверно это была любовь с первого взгляда. Только вот ты скорей ненавидел меня тогда, нежели испытывал симпатию.

— В этом не было твоей вины, — глухо произнес он, опуская голову. — Все дело во мне, — он тяжело вздохнул. — Я должен рассказать тебе свою историю, а дальше тебе судить, достоин ли я любви.

Он начал рассказывать с самого начала, с Миезы и уроков Аристотеля, с того, как он был не особо прилежным учеником, а Александр наоборот, не давал учителю прохода дотошными вопросами. Он рассказывал о том, как Александр стал царем Македонии и сколько препятствий пришлось ему преодолеть на своем пути. Он рассказывал о походе на Восток и о том, что они пережили за эти долгие тринадцать лет скитаний. Наконец он рассказал о любви своего царственного друга к Роксане, дочери бактрийского князя, и ее беспредельной ревности.

— Она ненавидела тебя? — спросила Лилиан.

— Наверное вся ненависть, на какую только была способна эта женщина, была направлена на меня, — Голдфилд всплеснул руками. — Но я никогда ничего плохого ей не делал! Я никогда не становился между ней и ее мужем! Но она верила какому-то грязному евнуху, который оболгал меня перед ней!

— Оболгал?

— Да. Эта собака рассказывала ей изощренные сказки о том, что будто у Александра со мной любовная связь, и что так было всегда. Он красочно описывал ей то, что видел меня, выходящего по утрам из царской спальни. Этому выродку было невдомек, что в ту ночь я заснул в комнате Александра случайно! Иногда же мы просто проводили часы за разговором! Ты знаешь как долго мог говорить Александр?!

Лилиан отрицательно покачала головой.

— Он мог говорить часами! Он мог проговорить всю ночь, строя самые невероятные планы! И самое главное, что потом все эти замыслы претворялись в жизнь! — Гарри обессилено откинулся на подушки. — Роксана этого не знала. И думаю, вряд ли бы она поверила мне, даже если бы я попытался оправдаться. А этот проклятый евнух был только рад стравливать нас, чтобы самому приблизиться к царю, — он сделал паузу. — Я не знаю, что это был за яд. Но однажды она подлила мне его в чашу с вином, а через несколько дней я умер.

— Умер? — Тревис удивленно посмотрела на него.

— Да, веков на пять, а спустя пятьсот лет кто-то открыл мою могилу. Я проснулся и с тех пор не могу умереть снова. Восемнадцать столетий я скитался по миру, безрезультатно пытаясь найти собственную смерть. Из-за Роксаны я возненавидел всех женщин. Я всегда был уверен, что ни одна из них не способна принести мне добра. До тех пор, пока ты... пока ты не доказала обратное.

Лилиан заметила, как в его глазах блеснули слезы. В порыве нежности она протянула руку и коснулась пальцами его щеки.

— Я совершил много ошибок за эти века, — продолжал он. — Куда бы я не приезжал, я нес с собой несчастья и разруху. Я и тебе не принесу ничего хорошего. Я проклят, понимаешь? Она прокляла меня. Она... нашла лучший способ отомстить мне за все те часы, что ее супруг провел со мной вместо нее. Странно, но она так и не узнала его, она так и не поняла, что было нужно Александру больше всего. Он никогда не придавал большого значения плотским утехам, и они не влекли его. Иногда мне казалось, что он целиком превращался в разум. Человека не оставалось. Был лишь дух, сильный, стремительный, несокрушимый, стремящийся только вперед. Возможно, Роксана так до конца этого и не разгадала.

Голдфилд опустил голову и закрыл глаза.

— А что было потом? — осторожно спросила Лилиан. — После того, как ты очнулся?

— Потом? — он посмотрел на нее. — Потом были долгие столетия блужданий и поисков спасения, которого нигде не было. Моя жизнь слишком долгая, чтобы говорить о ней, но я как-нибудь все тебе расскажу. Обещаю.

— Хорошо, а... — она осеклась. — "Гефестион 13" — твоих рук дело?

— Моих, — признался Гарри и, не видя больше смысла отпираться поведал ей о своей идеи вернуться в прошлое и обо всем, что он для этого сделал.

Тревис слушала, затаив дыхание.

— Ты хочешь изменить ход событий? — спросила она наконец.

— А что еще мне остается? Сколько еще мне скитаться по этому свету?

— Это невероятно, — прошептала Лилиан. — Просто невероятно!

— Я понимаю, твои чувства. Все это кажется тебе безумием...

— Да, кажется, — она кивнула.

— Дэвид твердит мне тоже самое, — Голдфилд вздохнул.

— Он прав.

— Все вы правы! — не выдержал он. — Все! А мне-то что делать?! Как жить дальше?! Тем более сейчас, когда Садри дышит мне в затылок?!

— Кстати о Садри. Я вынуждена тебя расстроить.

— Что еще? — Гарри перевел на нее взгляд.

— В коридорах здания нашей компании есть камеры. Если он просмотрит вчерашнюю запись, то узнает как мы сбежали. А он это сделает. А еще ему станет известно, что именно ты делал на нашем сервере. Ты обновлял свой вирус?

— Нет. Я исправлял одну программу, но это не вирус.

— Правда? — с надеждой спросила Лилиан.

— Правда. В моем сервере произошел сбой основного приложения, которое осуществляет аккумуляцию мощи подключенных компьютеров и соответственно управляет капсулами запущенных вирусов. Я не мог наладить ее в своей системе, так как пришлось бы перезагружать сервер, и вся информация по "Гефестиону 13" бы стерлась. Записывать все заново — это огромное количество времени. Пока я это сделаю, все капсулы самоуничтожатся. Хотя, — он сделал паузу. — Они все равно самоуничтожатся, так как я не успел сохранить в своем ноутбуке обновленное программное обеспечение. Соответственно, я не смогу загрузить его в свой сервер, и завтра, примерно в полночь, мой вирус перестанет существовать, все компьютеры отключатся, и... — он развел руками. — Прощай мечта о возвращении.

— Что Садри может вытащить из этой программы? — спросила Тревис.