Дьявол начинает и... Общий файл

Капитан окинул взглядом берег. Поморщился, увидев одного из своих, стоящего без дела. Присмотрелся, пытаясь понять, кто это. Поношенная, как у всех одежда. Средний рост, как и телосложение. Коротко стриженые волосы. Лицо бездельника рассмотреть никак не удавалось. А впрочем, и без того понятно, кто это.

— Эй, Рем, хватит стоять столбом! Берись-ка за работу, иначе выгоню к чертям собачьим. Тоже мне бездельник!

— Слушаюсь, — Рем обернулся на голос, явив капитану свою нерешительную физиономию, кивнул головой и поднял один из мешков. Последний, надо сказать. Остальные уже давно погрузили. Теперь вон ящики таскали.

Рем быстро приближался к капитану, а как стал рядом, тот и пригрозил:

— Еще раз увижу, что бездельничаешь, выпру взашей. Нечего мои харчи за просто так жрать. Пошел быстрее.

Рем снова кивнул, донес мешок до лодки, потом помог товарищам снедь грузить. А как все погрузили, на мгновение остановился, взглянул на село, что-то тихо буркнул себе под нос да уселся в лодку.

Заработали весла. Задерживаться на берегу никому, окромя мальчишки, в голову не пришло. Впрочем, и Рем, кажись, успокоился. Методично греб веслами, ничего не говоря. На борту отлынивать от работы не стал. Вместе с остальными погрузил вещи. Сачковать и не пробовал, хоть капитан и наблюдал за ним более пристально, чем за остальными.

Чуть другого лодыря не пропустил!

— Деван, хватит без дела гулять! Нам до полуночи уйти нужно. А если ты не пошевелишься, можем здесь полночи проторчать, тогда я с тебя лично шкуру спущу! Или сам перед заказчиками за опоздание будешь оправдываться. Неизвестно, что хуже-то! Надоело мне уже за ваши промахи перед большими людьми оправдываться, — капитан обвел взглядом всю команду. — Это всех вас касается. Если я после полуночи берег смогу рассмотреть, вам не жить!

Угрозы подействовали. Берег недолго оставался в зоне видимости. Вещи разгрузили, паруса расправили, а там команда и расплылась по кораблю. Рем подошел к борту и долго вглядывался в линию горизонта. Берега уже не было в помине. Только море, освещенное тусклым лунным светом.

— Да хватит тебе переживать! — неслышно подошел Кресктений, положил руку Рему на плечо. — Ты еще с десяток таких, как она найдешь. Только повернее, чем эта. Сам еще посмеешься над своей глупостью.

— Хотел бы я поверить! — Рем внезапно сжал кулаки. — Я ведь до последнего верил, что она придет. Пусть, даже отговаривать меня не будет, но попрощается. Скажет какую-то ерунду, чтоб я к Морскому в лапы не угодил, расскажет, как ей будет меня не хватать. А она не явилась. Будто вовсе меня для нее нет, — мужчина сплюнул за борт. — Ну, так значит и ее для меня не существует!

* * *

Софа уже давно простилась с Гераном: сказалась больной, и теперь без дела бродила по извилистым улочкам. Солнце уже почти село. Только самую верхушку диска и можно было разглядеть на горизонте. Но Софу это не волновало. Заблудиться она не боялась. За восемь лет жизни в этом селе девушка уже знала каждый дом, каждую оградку.

Неожиданно Софа забрела к берегу, долго смотрела на горизонт, страшась признаться самой себе, что, несмотря на слова, сказанные Герану несколько часов она назад, она хочет, чтобы братишка воротился. Слишком много их связывало, слишком дорог он был ей. Хоть и любила она другого...

Софа покачала головой, сама не понимая, что с ней творится. Она любила Герана, но он не мог заполнить ту пустоту, что образовалось от исчезновения Рема. Странно это было, странно и непонятно. Бросив последний взгляд на потемневшую воду, Софа решительно направилась обратно в село. И снова одна улочка сменяла вторую, затем третью...

Впрочем, достичь их с Анисьей дома Софе не удалось. Внезапно до девушки донесся недовольный голос:

— Ты снова опоздал.

"Не только у меня проблемы" — промелькнуло у девушки в голове. Но она и не подумала останавливаться. К чему в разговор чужой-то вмешиваться? Хотела быстро проскочить мимо, уже занесла ногу, но второй голос пригвоздил девушку к месту.

— Прости, дорогая.

Софа вздрогнула и украдкой взглянула из-за угла, из-за которого доносился голос. Только бы ей почудилось. Только бы...

Не почудилось!

На пороге невысокого, выкрашенного в желтую краску домишки стоял Геран.

"Ну, мало ли, к кому он так обращается, — снова принялась защищать Софа Герана. — Это ведь ничего не значит!"

Как бы не так!

Геран перегнулся через порог и поцеловал незнакомку.

— Не будь злюкой. План на завершающей стадии. Можешь и подождать пару минут. Девчонка-то верит каждому слову. Даже не подозревает о моей лжи.

Он снова ее поцеловал. И снова...

Софа вскрикнула, как раненная птица, ударила ограду соседнего, ни в чем не повинного дома и бросилась бежать. Не важно, куда. Обида заслонила все, мешала думать. Только одна мысль и металась в мозгу: "И Геран тоже! Ну почему именно он?!"

Позади ей чудились шаги, крики, но Софа и не думала останавливаться, не хотела ничего слышать. Только бежать под свист ветра, не видеть, не думать, не знать!..

Снова берег. Песок под ногами, так и норовивший залезть в башмаки, капли воды, что попадали на одежду, и шум прибоя, заглушающий все звуки.

Внезапно кто-то налетел на Софу, сбил с ног.

— Пусти, да пусти ты! — девушка заколотила кулаками, попыталась ударить мужчину, повалившую ее на песок. Укусить... Сделать хоть в половину больнее, как он сделал ей!

Не вышло!

Геран прижал софино тело к песку. Придавил своим весом ее руки и ноги. Убрал с лица съехавшую прядь.

— Успокойся! — выдохнул он, тяжело дыша.

— Успокоиться? Я тебя ненавижу! — Софе удалось высвободить правую руку из захвата. — Ты врал мне, с самого начала врал! Признавался в любви, а сам...

— Я действительно люблю тебя. Ты не правильно поняла то, что увидела.

— А что я должна была понять? — с вызовом спросила Софа. — Ты сказал, что я — легковерная дурочка, которая верит в твои чувства.

— Нет, разве я мог? — Геран покачал головой. — Наверное, стоило тебе рассказать с самого начала, но я боялся. Боялся тебя потерять. Дело... Дело в том, что я принадлежу к одному древнему ордену.

— К какому ордену? — Софа нахмурилась, затем тряхнула головой, не замечая, как песчинки песка попадают в прическу. — Не важно! Я видела, как ты целовался с ней. Как ты это объяснишь?

— Так мы приветствуем друг друга. Это знак того, что мы связаны узами, что крепче, чем кровные. Знак того, что мы отличаемся от других, что у нас другая правда, другая цель. Остальные люди никогда нас не поймут.

— Значит, и я никогда не пойму. Так ведь?

— Нет, не так. Ты такая же, как и мы. Я просто все никак не мог тебе рассказать, прятался от правды, лгал, когда уходил на встречи с братьями и сестрами. Потому и сказал сестре, что волноваться не о чем. Ты не подозреваешь, кто я, чем занимаюсь. Понимаешь... Наш орден... Он тайный, и если кто узнает о нем, нас убьют, замучают до смерти. Но я устал лгать, я все тебе расскажу. Ты нас не выдашь. Я верю тебе, — Герон нежно провел рукой по лицу девушки, затем поднялся и потянул за собой Софу. — Хватит на песке лежать, заболеешь.

— Не важно! — отмахнулась она, но все же поднялась с песка. — Что за орден?

— Я начну издалека, — Геран взъерошил волосы, собираясь с мыслями. — Чему нас учат с детства? Есть Господь, есть Дьявол. Господь благословляет, он стоит за справедливость, одаряет своей милостью достойных, спасает праведников. Дьявол лишь искушает, оскверняет все святыни. Все зло, что есть на земле, от него. Он же дает силы знахарям, ведьмам. Но скажи, разве несет зло знахарка, которая спасает людям жизни? Скажи, не больше ли зла несут каратели, жрецы? Те, кто призваны нас защищать.

— Но... Ведьмы несут зло! Это каждому известно.

— Неужели? Ты сказывала, твою мать сожгли на костре. Скажи, она вредила людям? Неужели она действительно заслуживает смерти?

— Нет, но... Я не понимаю!

— Знаешь, почему ее убили, почему убили сотни других? Они знали то, что другим неведомо. Дьявол дает знания, недоступные другим. Он заботится о людях больше, чем Создатель.

— Это святотатство! — Софа вскочила на ноги. — Это неправда! Этого не может быть!

— Значит все так же? — Геран от злости искривил губы. — Ведьмы, спасающие жизни, — зло. Каратели, жрецы, упивающиеся их муками, — добро?

— Нет, но... — Софе вспомнилась мать, вспомнился Карим, соседские дети, издевающиеся над ней. — Я не знаю, — она резко опустила руки и снова присела подле Герана. — Я запуталась. Дьявол — зло, он мечтает уничтожить нас. Разве может быть иначе? Никогда! Меня с детства учили. С самого рождения! Как это может быть ложью?

— Людьми нужно как-то управлять. Поэтому их и вводят в заблуждение. Если люди узнают правду, мир изменится до неузнаваемости. Тогда... — Геран прервался. — Ты вся дрожишь. Замерзла? Как же я недоглядел?!

— Мне не холодно. Я просто... У меня нет слов, — Софа положила голову Герану на грудь, спрятала ладони в полах плаща. — У меня такое ощущение, что мир треснул. Развалился на части. Твои слова... Они не могут быть правдой, но они так на нее похожи... — она подняла на Герана глаза. — Дай мне время. Пока я не могу это принять.

— Сколько угодно, — Геран осторожно поцеловал Софу в лоб, а та все продолжала бормотать:

— Дьявол не зло, не зло. Господь...

— Сколько угодно, милая, — вновь повторил Геран, чувствуя, как по его губам расплывается улыбка. Что ж, орден Дьявола... Он знал, что Софа поймет!

Глава 22. Новая послушница

— Куда это ты, на ночь глядя-то, собралась? — недовольный окрик Анисьи застал Софу уже в дверях.

Девушка вздрогнула от неожиданности. Начала медленно оборачиваться, пытаясь выдавить из себя улыбку. Она-то думала, бабушка спит. Вроде ж и проверяла: звала шепотом, будто что-то случилось, подходила со свечой в руке да разглядывала умиротворенное лицо старушки.

Спала же она!

— Я-то... Извини, что разбудила, — после минутного молчания выдавила Софа. — Не думала, что ты проснешься.

— Не думала она, — старуха хмыкнула. — Мала ты еще. Как же мне не проснуться, если меня по имени кличут, свечку под нос суют? Ушла бы ты по-простому, я бы и не заметила. Спала ведь. За день умаялась. Не молода ведь, как ты. Зато и сплю чутко. Как все старики. Так куда ж ты все-таки намылилась? — вернулась к своему вопросу старуха.

— Да выйду вот... — Софе как назло ничего не приходило в голову. Хоть бы одна мыслишка, так нет же! В голове пусто. Только мямлить и могла. Внезапно, едва ли не в первый раз в жизни девушку обуяла злость. И без того поблескивающие от страха глаза зажглись злостью. — Это мое дело! Взрослая я уже, чтоб оправдываться!

Анисью Софина вспышка только позабавила.

— Взрослая она! Ух, насмешила. Где же ты взрослая? К Герану своему направилась, не иначе. Думаешь, сама я молодой не была? Все быстрее и быстрее попробовать охота. Только уж мне поверь, подождать, он знамо лучше. Может, ему только одного и надо!

— Нет! — Софа вскрикнула, сжав руки в кулаки. Затем тряхнула головой, перебрасывая косу со спины на плечо. — Ты не так поняла. Я вовсе не... Ну, в общем, я не потому ухожу. Дело в другом...

— Как же, не в том. В чем же еще? — Анисья сокрушенно покачала головой. — Иди, раз уже собралась. Разве ж я тебя удержу? Тебя сейчас никто не удержит. Да только ж дура девка, потом сама сожалеть будешь. Ну, да, видно, на чужом опыте-то никто не учится. Свои шишки набивают, нет бы, стариков послушать.

— Я слушаю! Нет, ты не думай... В общем, все не так, как ты думаешь. Совсем не так. Просто я сказать не могу, — Софа побежала к Анисье и чмокнула ту лоб. Тот как раз на уровне ее губ был.

Старушка за последние дни сильно сдала. Осунулась. Похудела страх как. Казалось, одни кожа да кости и остались. Да и ростом будто меньше, чем раньше, стала. Не иначе сила страшная ее к земле тянула. Плечи поникли. На спине, того и гляди, горб вырастит.

— Иди уж. Все равно ведь умотаешь.

Анисья дождалась, пока Софа выскочит во двор. Не долго-то ждать пришлось. Как она ей идти разрешила, так девчонка мгновенно и выскочила за порог. Ну, да и глупо было ее удерживать. Не защитишь другого от своих ошибок, боли, горестей. Будто птицы, однажды они покинут гнездо.

Анисья горестно вздохнула. Что ни говори, она любила Софу. Будто та и взаправду ее внучкой была, родной кровинушкой. Ну, да кто ж ее будет слушать? Анисья покачала головой и неспешно поплелась к кровати, осторожно опустилась на пуховую перину и тихо произнесла:

— Пусть не будет больше в жизни твоей боли. Господь храни тебя.

* * *

Софа выскочила из дома. Затем, не останавливаясь, побежала по улице, через два дома свернула налево. Затем еще раз. Двигалась она быстро. Почти что бежала. Только деревянные башмачки и постукивали по дороге.

Девушка спешила. Сначала ведь ждала, пока Анисья уснет (кто ж знал, что ее так легко разбудить будет), потом проверяла, так ли крепок ее сон. Потом еще этот разговор... Софа хмыкнула. Нет, все же в последнее время на Анисью что-то находит. Странные она разговоры ведет. Совсем не о том думает. Предостерегает... Ну, разве может Геран ее обидеть? Ни в жизнь! Другого такого еще поискать. Да и сегодня... она ведь не просто так шла. Геран наконец решился ее с друзьями познакомить, с единомышленниками. Другой, истинный, как он выразился, мир показать.

"Сегодня ночью, сейчас!" — звучало в мыслях, а сердце, того и гляди, выскочит из груди от нетерпения. Софа остановилась, пытаясь отдышаться. Но за мгновение снова двинулась вперед.

Идти было не так, что уж слишком долго. Только до леса. А там, на опушке, ее уже ждал Геран.

— Пришла? — он заключил Софу в объятия. — Я и не надеялся! Надеюсь, никому о нас не проговорилась? Ни соседям, ни Анисье своей. Уж больно ты ее любишь!

— Нет, что ты! Анисья другое думает. Ну, что я, что ты... — Софа засмущалась. На щеках мгновенно выступил яркий румянец. Девушка опустила глаза.

— Пусть так и дальше думает, — повеселел Геран.

— Нет, что ты. Я не могу...

— Чего ты боишься? — Геран нежно коснулся софиной щеки. — Ее осуждения? Брось! Сегодня тебе откроется такое, что ты и думать позабудешь об Анисье. Ну, пойдем.

Он увлек ее вглубь леса. Софа осматривалась. Вертела головой, как заведенная. Она не очень-то и хорошо знала лес. Втайне боялась его. Детский страх теней, что преследовали их с Ремом в далеком детстве, никуда не делся. Казалось, только усилился. За травами в лес всегда Анисья ходила. Ну никак не удавалось ей девочку уломать, чтоб сама она сходила. По дому Софа все делала, к колодцу без вопросов ходила, но в лес ни ногой. Страшилась. Да и не только теней. Как за листьями агавы ее мать в лес обрядила, Софа хорошо запомнила. Вот и опасалась, что, уйди она от Анисьи, с той то же, что и с ее матерью приключится.

Только вот этой ночью, впервые за последние годы, Софа и вступила в сумрачное царство деревьев-гигантов. Жаль, бояться не перестала. Потому-то сейчас и прижималась к Герану да головой вращала, пытаясь найти скрытую угрозу.