Путь Дракона

— УАУАУАЫУУУУУ

— Вы мне угрожаете Итинь? — сузил глаза дракон.

— УУУУУУУУУУУУ

— Всего лишь довожу до сведения, — пожала я плечами.

— ААААААААААААААА

— Хорошо, что по вашему можно сделать? — дракон сжал виски.

— УАЫЫЫУААУЫ

— Подождать пока устанет и уснет, — философски пожала я плечами.

— УОООИИААААА

— Может выпороть?

— ИИИИИИИИИИИИИ, — перешла на возмущенный визг Нитян.

— Можете, если хочется душу отвести, правда эффекта не будет, — я потерла заболевшие уши.

— ААААААААААААА, — согласно подвывал "ребеночек".

— Ну как-то же вы их воспитываете?

— УИИАААААААААА

— Никак не воспитываем. Вплоть до совершеннолетия, любое действие ребенка угодно богам и не пресекается.

— УАУАУАУА

— У вас сумасшедшая раса. А если младенцу придет в голову спящему леоду на лицо нагадить?

Воцарившаяся тишина ударила по ушам не хуже чем крик. Синхронно мы повернули головы в сторону умолкнувшей пленницы. Та замерла и смотрела на Лорда округлившимися от удивления глазами, слегка приоткрыв ротик.

— Поздравляю, мой Лорд, вы только что подкинули ребенку весьма интересную идею, — я готова была стукнуть его чем-нибудь тяжелым. Жаль, ничего подходящего под рукой не было.

— Зато заткнулась. И перестала крутиться юлой. Сходство идеально. Осталось скорректировать цвет глаз.

Поколдовав над тончайшими рубиновыми пластинками и моими глазами, Ониксия вручила мне зеркало. Карие. Как в давным-давно позабытом детстве.

— Дядя, — маленькая крикунья подошла к Дейсвингу. — А ты когда спать собираешься?

— Знаешь, Нитян, методы воспитания молодого поколения у драконов и у каэров весьма разнятся. И сейчас, я тебя познакомлю с драконьими, — схватив, девчонку за ухо, с явным намерением это ухо оторвать, Дейсвинг таки постиг наше главное отличие. В его взгляде, обращенном на меня, промелькнули непонимание и обида.

Я пожала плечами. Лорд на минутку задумался, потом решительно шагнул в мою сторону. Шарахнувшись от него, как кобыла от клейма, и закрыв уши руками, я бешено затрясла головой.

— Я обезболю, — нежнейшим из голосов, сказал Дейсвинг.

— Нет, нет и еще рез нет! — я готова была сражаться за сей, родной моему сердцу орган, до победного конца, — Вы не представляете, что мне предлагаете. Подростки нашей расы не имеют практически никаких прав, они не могут работать, воевать, заниматься магией или жречеством. Они целиком и полностью зависят от родителей или опекунов. Их никто не воспринимает всерьез!

Зря я начала размахивать руками. Ох, зря.

— Гениальная маскировка, — с этими словами, Лорд Дейсвинг сделал один стремительный шаг, поймал в захват мои ушки и сильно сжал.

Жалобный хруст хрящей, возвестил о возврате в детство. Взвыв от ярости, я изо всех сил ударила его коленом между ног и... попала. Дракон согнулся в три погибели, схватившись за причинное место. Нитян восторженно заверещала. Длинз тихо выругался сквозь зубы. У Нефариана отвисла челюсть. Ониксия тихо вскрикнула.

— Ты! — выдохнул Дейсвинг. — Ты меня ударила!

— А ты меня опозорил! К твоему сведению, уши ломают только даунам, не способным отвечать за свои поступки!!!

— Значит надо было их тебе сломать давным-давно!

— Ах так! Тогда получи и радуйся! Теперь я за свои поступки не отвечаю и по всем законам являюсь неприкосновенной! Пока, дядя, — я развернулась на каблуках и пошла куда глаза глядят, сглатывая непрошенные слезы.

Рывок за руку заставил меня остановиться и развернуться на сто восемьдесят градусов.

— Неприкосновенна, говоришь? Возможно. Но только не по законам моей стаи, леди. В моем доме детей принято воспитывать, а не пускать на самотек, ожидая, пока из них вырастет чудовище вроде Вас! — он забросил меня на плечо. — Возвращаемся в замок. Этих, — кивнул он на связанных пленников, развязать и отпустить.

— Но, мой Лорд! — выдохнула Ониксия.

— А как же... — начал Нефариан.

— Вы с ума сошли! — брыкалась на его плече я. — А как же операция? И поставьте меня на место, немедленно!

Он вернул меня на землю. Упер руки в бока и скривился.

— Вы предлагаете доверить операцию особе, страдающей крайней степенью инфантилизма? А кто мне даст гарантии, что в замке Алекстразы Вы не впадете в детство и не побежите здаваться на милость добра и порядка?

— Не побегу, — буркнула я, — А за уши я вам потом отомщу, когда весь этот бардак кончится.

— Договорились. Сдачи за тот удар, получите, когда надумаете мстить. Главное, предупредить не забудьте, а то мало ли. Раз так, отправляйтесь немедленно. Второй охранник и дуэнья едут с вами. Я их слегка заколдовал, так что проблем не будет.

— А с нею что будет? — кивнула я головой в сторону девчонки, чью роль мне предстояло играть.

— Не ваше дело.

— Еще как, наше! — заявила Нитян. — Немедленно отпустите меня домой!

— Леди Нитян, ваша мать отправила вас на воспитание к дракону вовсе не для того, чтоб вы вернулись домой через неделю, — с непроницаемым лицом сообщила я.

— Мать? На воспитание? — растерянно пробормотала девушка. Видать было у нее за душой что-то, призывающее опасаться родительского гнева. А у кого из подростков этого нет? Маленькая каэра всхлипнула. — Боги, но я же сказала, что сожгла эту магическую книгу нечаянно, просто почитать взяла, думала там что-то интересное, а она сама вспыхнула.

— Не переживайте, за время, оставшееся до вашего совершеннолетия, Лорд Дейсвинг успеет подробно объяснить, что надо делать, чтоб не сгорали ценнейшие фолианты.

— Лорд Дейсвинг??? Да врете вы все!!! Никому меня мама не отдавала!

— Серьезно? — прищурилась я. — А давайте посмотрим? Что тут у нас?

Я распотрошила сумку няни, вытрусив на землю ворох всяческих грамот, справок и прочей бюрократической чешуи. Это на синдорине... и это тоже... это на всеобщем... О! Вот!

Я протянула девчонке рекомендательные письма к Алекстразе. Бумага была украшена стилизованным изображением дракончика в верхнем левом углу.

Так уж исторически сложилось, что верительные грамоты, рекомендательные письма и прочие бумаги, призванные пробудить в том, к кому они направлялись, симпатию к подателю сего, писались на языке адресата. Даже если адресат сам говорил на всеобщем, а родного языка знать не знал. Шансов что Нитян в столь юном возрасте свободно говорит, а уж тем более читает на драгонаре исчезающее мало, риск вполне оправдан.

— Это что? — девочка тупо уставилась на бумагу.

— Как что? Ты читать не умеешь? Вот, черным по белому сказано: "прошу принять опеку над чадом, в связи с его полной неуправляемостью". На самом деле, в документе было написано "прошу проявить снисхождение и заботу о чаде, в связи с его несовершеннолетием", но кого волнуют такие подробности, кроме Нитян, которая драгонара не знает.

Девчонка совсем расстроилась, села на траву и принялась тереть кулачками глаза. Сказывался переполненный впечатлениями день.

— И что теперь? — шепнул мне в ухо Дейвинг. — Она будет повиноваться?

— Размечтались. Она не будет пытаться удрать к маме. И, если я что-то понимаю в каэрах, постарается быстрее вырасти. Это максимум, чего можно добиться.

— Быстрее вырасти? — удивился Дракон.

— Считается, что чем больше думает каэр, тем быстрее растут у него уши.

— Чушь какая.

— Тем не менее, все дети свято верят в эту чушь.

Глава двадцать четвертая

Ненависть — это когда перехватывает дыхание, темнеет в глазах и невозможно подобрать слова, которыми можно было бы выразить свои чувства. Почему же тогда мама говорила, что это любовь?

Путешествие длилось почти неделю. До замка Алекстразы оставалось меньше суток пути. Низкорослая каурая лошадка бодро переступала ножками по дороге, неся на спине бесценнейшее из всех сокровищ мира — меня. По крайней мере ей так казалось. То ли родители действительно обожали свою несовершеннолетнюю крикунью, то ли боялись оглохнуть, но заботились они о ней просто безупречно. В дорожных сумках лежало все что нужно, а то, что очень нужно, в двух экземплярах. Лошадка была самым спокойным и вышколенным представителем своей породы. Договориться с нею труда не составило. Заколдованные охранник с няней ехали на десять шагов впереди меня, замыкал процессию Длинз. Такое построение давало мне замечательную возможность подремать на ходу и при этом не быть осмеянной с ног до головы.

Глухой, до боли знакомый звук выдернул меня из дремотного блаженства. С таким звуком стрела вонзается во что-то недостаточно твердое. Например в кожаный доспех охранника, что ехал впереди. Спустя долю секунды с хрипом на землю повалилась дуэнья. Привычным жестом я потянулась к аллору, но мне на спину прыгнул Длинз, сбивая с лошади и прижимая к земле.

— Не смей, дура, провалишь все дело, — прошипел он мне в ухо, выписывая свободной рукой какие то пассы.

Небо потемнело, от собравшихся над нашими головами иллюзорных пчел. Не прошло и секунды, как эта маленькая жалящая стая, направляемая волею Длинза, кинулась куда-то вперед. Раздались крики, топот ног, треск ломаемых веток и все кончилось.

Огромная тень затмила солнце, Длинз толкнул меня на труп погибшей женщины и прошептал:

— Реви так, словно ты потеряла самое любимое в мире существо. Драконы летят.

Я бросилась на остывающее тело и расплакалась. Вполне натурально. От того, что поняла — весь этот бой, лишь хорошо разыгранное представление. От того, что под моими руками стыло то, что еще вчера было леодом. Думающим, мечтающим, любящем свою воспитанницу, и хладнокровно положенным на алтарь чужой интриги. Злые слезы горьки, особенно если это слезы бессилия. Пусть Дейсвинг сломал мне уши, это не вычеркнуло десятков лет войны из моей памяти. И не избавило от холодного голоса внутри, беспощадно утверждающего, что даже если я сейчас кинусь к Алекстразе и расскажу ей всю правду, проклятому Лорду хуже не станет. А вот мне, да. И Хаккару тоже. И ребятам он отомстит за мое предательство так, что мало не покажется. Боги, как же я его ненавидела сейчас!!!

Дракон спустился с небес, принял облик леода и огляделся.

— Беспрецедентный случай, — сказал он обращаясь к Длинзу. — Бандитская шайка. В наших владениях. Чудовищная наглость. Девочке повезло, что в ее охране был маг.

Длинз слегка поклонился, не спеша поправлять нарочитую ошибку дракона.

— Это Леди Нитян, Высокорожденный, она менестрель. Мы ехали, чтоб быть представленными ко дворцу Хранительницы жизни, когда произошло это...

— Да, я осведомлен. Наш отряд был послан вам навстречу. Приносим извинения за это досадное происшествие. Виновные будут наказаны.

— На встречу? — Длинз вполне натурально изобразил восторг на лице. — Какая честь для нас!!!

Лицо дракона закаменело.

— В Рубиновый Покой можно попасть только с небес.

Он на секунду прикрыл глаза, и на тропинку опустился небольшой дракон с паланкином на спине.

— Садитесь. Высшая Леди не любит ждать.

Длинз "оторвал" меня от няни. Пришлось делать вид, что я впервые вижу дракона так близко и жутко боюсь на него залазить. Каменная маска на лице старшего сменилась снисходительной ухмылкой. Подхватив меня на руки, он легко запрыгнул в паланкин, предоставив девирзу возможность карабкаться туда самому. Видать, на прекрасный пол надменность драконов не распространялась, даже если этот пол был не таким уж прекрасным и абсолютно несовершеннолетним. Что-то мне подсказывает, что дяденьку ожидает некоторое разочарование в личной жизни.
^p

* * *

^p

— Ну Длинз, ну скотина!!! — возмущенно шипел Андер, вытряхивая пчел из складок одежды. — не мог иллюзией обойтись.

— Сам знаешь, что бы там случилось, почувствуй Тинька что все это подстава. С ее то идиотской концепцией "невинной жертвы". Так что, умой рожу самогонкой и не скули.

— Хорошо тебе рассуждать, тебе пчелы до одного места.

— Тебе сильно хочется посмотреть, что бывает когда пчела именно в это место кусает?

— Нет

— Тогда не гунди. Все прошло просто великолепно, — Рест толкнул копытом мертвое тело, скрючившееся на земле. — И от храмовой крысы избавились заодно.

"Храмовыми крысами" была наводнена вся страна. Наемные убийцы, нищие, проститутки, воры, никто из них теперь не мог себе позволить повернуться спиной к товарищу. То что раньше было "дном", полным своих законов, крепким и надежным в противостоянии внешнему миру, сейчас прогнило насквозь. Плесневая паутина предательства оплела общество подонков прочной сетью и не выпускала. Хуже всего было то, что "храмовую крысу" не возможно было распознать. Храмовники не платили денег своим шпионам, не наделяли их особой волшебной силой или амулетами, не... да ничего они им не давали, кроме робкой надежды на то, что пока ты полезен, прописки в райских садах можно избежать. Жалкое существование на дне общества оказалось достаточным стимулом для расставания с единственным, что еще оставалось у подонков -честью.

Таким застал дно вернувшийся Рест. Воин, наемник, гладиатор, убийца без особых моральных принципов и взглядов на жизнь, он искренне презирал мягкотелых слабаков — аристократов, трясущихся за каждую копейку буржуа, лишенных инициативы солдат регулярной армии и много кого еще. А с подонками ему было временами весело, иногда интересно и всегда комфортно. Эти леоды умели ценить чужое одиночество.

Вернувшись в любимую пивнушку Дариссы, где он по совместительству снимал комнату, Рест поначалу был изрядно удивлен странным, настороженным поведением вчерашних собутыльников, но морды бить не стал. Сунул два гульда за пазуху Эльвире — молоденькой симпатичной девчушке человеческого рода, с которой было так приятно проводить время и увел ее в свою комнату.

— В чем дело, мелочь? Почему ты смотришь на меня такими глазами, словно я тебя сожрать собрался, вместо того чтоб использовать по назначению? — упер он руки в бока и состроил грозную мину.

— Я не... — испуганно пролепетала девушка.

— Ты не ври мне, — общение с Лордом Дейсвингом пошло Ресту на пользу. По крайней мере, командных ноток в голосе прибавилось.

— Го-господин Рест. — заревела в голос девчонка и бросилась перед ним на колени. — Не отдавайте меня жрецам!!! Пожалуйста!!! Я еще так молода!!!

От такого заявления у Реста чуть рога не поотваливались.

— Ты что? свихнулась, дура? Когда это я кого сдавал???

— Н-но, господин Рест...

Из сбивчивого рассказа проститутки, Ресту удалось выяснить следующее:

Через некоторое время после его ухода в обитель черных драконов, храмы выпустили новый закон "Укрепление в вере". Если раньше храмы могли принести неугодного им леода в жертву своим богам, оправдывая это желанием бога лицезреть в райских садах именно эту душу, то теперь ничего ничем оправдывать не надо. Аппетиты богов росли в геометрической прогрессии. Количество жертв становилось таким, что объясняться за каждую, просто не хватило бы времени. Вот и придумали жрецы закон, позволяющий им принести в жертву любого леода, поставившего под сомнение существование и силу пантеона, дабы тот мог воочию убедиться, что боги есть, и величие их неоспоримо. Основанием для жертвоприношения могло стать что угодно, от богохульства до обычного доноса. Расследования не проводилось, суда не было. А зачем, если принесенный в жертву прямым ходом направлялся в рай, где его ждало вечное блаженство? Только вот, народ в рай почему то не сильно торопился, предпочитая жалкое земное существование вечности. И пошло-поехало. Доносы, доносы, доносы. Мать доносила на дочь, муж на жену, подельники друг на друга, все ради того, чтоб пожить еще чуть-чуть. Жертвенные костры не затухали в храмах, а население страны стремительно сокращалось. Выпустили еще один закон, о запрете на предохранение, мол, женщина на то и нужна, чтоб рожать. И женщины взвыли. Из-за затяжной войны некому было собрать прошлый урожай, на страну обрушился голод, жили за счет старых запасов. Куда тут рожать??? Себя бы прокормить. И не важно, что половина имущества принесенного в жертву отходит доносчику, все равно есть толком нечего. Вот в таком аду жила Дарисса, да и прочие города Дарии. Села, слава богам, храмовники не трогали, понимая что окончательное изничтожение крестьянства, вдоволь настрадавшегося от войны, повергнет страну в пучину смерти, и рожать материал для будущих жертвоприношений станет просто некому. Самые умные горожане сбежали в села, как только вышел закон "Укрепление в вере" и сейчас усиленно трудились над выращиванием следующего урожая, дабы подчеркнуть свою полезность. Остальные сидели по норам, обдумывая планы по истреблению "храмовых крыс". Про истребление храмов почему-то не думал никто.