Путь Дракона

Ляська в любой передряге умудрялась сохранить идеально чистыми свои платья, уложенной волосок к волоску сложную прическу, совершенный маникюр, безупречный макияж и регламентированное выражение лица. А еще она была магом и, надо сказать, магом великолепным. Лучшим из тех, кто воевал на Даркорре, что, впрочем, не помешало ей смыться в Дайэлун первым же подвернувшимся порталом.

Мои размышления прервал начинающийся дождь. Я поплотней запахнула плащ, ежась от проникающей под одежду сырости, в который раз посетовала на нерегулярность транспорта, в который раз задумалась о неблагоустроенности жизни в военное время и в который раз представила себе маленький домик в глуши вечного леса, где до меня не будут долетать шум и суета больших и малых городов. Эти идиллические размышления прервал стук колес подъехавшего дилижанса.

Дилижанс был грязен, разболтан и изрядно перегружен. Беженцы из разоренных окраин стекались в столицу. Все сидячие места были заняты, стоячие, впрочем, тоже. Я приткнулась в уголке на куче мешков с чем-то мягким. Старая орчанка, хозяйка этого скарба, поначалу принялась что-то бурчать о наглой молодежи, но моя виноватая улыбка и извинения исправили положение. Как же все-таки сильно меняются леоды в зависимости от того, на каком языке ты с ними говоришь... Всего пара изысканно-вежливых фраз способна превратить старую ворчунью в пожилую даму, а грубое ругательство сделает из нее абсолютную мегеру. Если бы всех леодов с детства обучали магии слова, сколько войн и конфликтов угасло бы в зародыше? Если бы... К сожалению, детей предпочитают учить куда более материальным вещам, счету, боевым искусствам, рукоделию, магии, на риторику не остается ни времени ни сил. Вот и воюем по глупости. А может и нет, может, война это расплата за победу разума и магии над силами природы, за отсутствие естественных врагов, способных сокращать стремительно размножающееся поголовье разумных. Одному богу известно. Кстати, нужно будет как-нибудь его об этом спросить.

Под мерное раскачивание дилижанса я задремала, а когда проснулась, в окошко уже вовсю светила луна, пассажиры мерно посапывали носами, копыта лошадей отбивали по дороге мерную чечетку. На меня снова нахлынули воспоминания.

Рест, таурен-воин, редко встречающееся сочетание. По большей части эта мирная раса состоит из шаманов, друидов и охотников. Рест был изгоем из клана, что встречается еще реже. Никто не знал, за что его изгнали, эта тема стоила любопытным ни одного десятка выбитых зубов и порванных глоток. В результате, глупые любопытные кончились, а умные держали свое любопытство в кулаке и никак его не проявляли. Хотя, проявляли, конечно, пока Рест не видит и не слышит. Как мы ни старались, выяснить что-либо об этой, в полном смысле слова темной личности, ничего не удавалось. Имя после изгнания он сменил, а тауренов черной масти пруд пруди. Основной чертой Рестова характера было ослиное упрямство. Для того, чтоб заставить его что-либо сделать, необходимо и достаточно было попросить его этого не делать. Для гарантированного результата, требовалось приказать, но приказывать было опасно, кулаки у него думали куда быстрее и продуктивнее, чем голова. Пользовались этой его чертой характера все, кому не лень. В такие передряги втягивали, что у кого другого давно рога поотлетали бы, но тут на помощь Ресту приходила вторая его особенность — чудовищное везение. Из каждой, даже казалось бы абсолютно безнадежной ситуации, он умудрялся вылезти целым и невредимым, мало того, вытащить тех, кто был с ним. Мимо него пролетали стрелы, об него ломались дубины, по нему не попадали клинки, хотя, это, скорее, было данью его воинскому искусству, чем везению. Рест был надежен как скала и честен до хамства, общаться с ним было исключительно тяжело, а не скучать по нему — практически невозможно. Я не видела его уже давно, в Дайэлун его забрали, категорически запретив прыгать с основным отрядом в портал, а после прибытия меня в этот мир, свидеться нам так и не удалось. Если мне повезет, удастся.

Так прошло еще трое суток, дни сменялись ночами, выжженное разнотравье степи — редкими подлесками, потом лесами, покачивание дилижанса — долгожданными остановками, дарящими сладостную возможность размять затекшие ноги. Да уж... воздушный транспорт этому миру не помешал бы.

* * *

Мы ехали через лес, когда дилижанс основательно тряхнуло, раздался хруст, треск, и стало ясно, что дальше придется идти пешком, если конечно удастся выбраться из-под груды тел, посыпавшихся друг на друга. Слава богам, пассажиры восприняли аварию стоически. Вместо того, чтоб орать и впадать в панику, тихо переругиваясь, народ начал выкарабкиваться. Верхние повыбивали окна, выбрались и теперь помогали вылезти наружу тем, кому повезло меньше. Освободив повозку и удостоверившись, что ремонту она не подлежит (провалившееся сгнившее дно и сломанные оси — это печально), мы со вздохами похватали свои вещи и потопали по дороге в сторону Дариссы. Благо до города оставались от силы сутки пути.

Как ни странно, никаких неприятностей, кроме стертых ног, дорога нам не принесла. Ни тебе засад Альтийцев, ни разбойников, ни вербовщиков, аж удивительно стало. На третий день пути, (сама добежала бы быстрее, но большой толпой безопаснее, да и привалы на ночь делать надо), горизонт закрыли каменные стены столицы. Магический контроль, контроль ауры, контроль еще чего-то. В общем, стража как всегда в своем репертуаре, пока денег не дашь, в город не пустят, а за гульд впустят даже демона, и всем будут доказывать, что это переодетый бог. Нехорошо, конечно, но в некотором роде приятно, потому что за второй гульд мне рассказали все, что я хотела знать. В частности, о том, что Ляська живет в большом доме недалеко от центра, а подразделение Элтона как раз занято на охране Дариссы, и в боях на арене лидирует странная парочка, огромный черный таурен и маленький юркий ассасин, едва достающий макушкой ему до пояса. Море полезной информации всего за одну золотую монетку. Весело насвистывая, я вприпрыжку побежала к Ляське.

* * *

Двери особняка Ванн Дер Дагген мне открыл старенький слуга. Минут двадцать мы с ним препирались по поводу — стоит ли ему меня впускать или гнать в шею. Я настаивала на старой дружбе с Ляськой, он на моем непрезентабельном виде. В конце-концов, сошлись на том, что я иду в гостиницу, принимаю ванну, переодеваюсь и ровно к шести часам вечера прихожу на чай к "госпоже". Хотелось, конечно, вывалить на голову этого цербера как минимум половину известных мне нехороших слов, которые так раздражали Лорда Дейсвинга, но я решила, что до шести Ляська никуда не денется, а после я с куда большим удовольствием опрокину водопад своего красноречия за пазуху щепетильной подружке. А пока... вкусный обед и горячая ванна мне действительно не помешают.

Улицы Дариссы были верхом магического совершенства. Город стоял в предгорьях. Маги подняли на поверхность твердые породы земли, разгладив их в дороги. Ровное, местами шершавое, местами гладкое полотно из яшмы, базальта, обсидиана, мрамора, малахита, сплетавшееся в чудный неповторяющийся узор. Если идти по дороге, опустив глаза, то начинает казаться, что узор оживает, душа камня высвобождается, восстает из своего плена и путь становится объемным, манит, завлекает, обещает что-то неведомое, то, что до сих пор было сокрыто о леодов.

Я врезалась лбом в кирасу. Больно-то как. Обернувшийся на меня стражник что-то пробормотал о растяпах, которые не смотрят куда идут. Я обиженно отвернулась, потирая лоб. Стал посреди дороги, и обходить его все должны. Дурак.

Взгляд зацепился за витрину магазина, боги, какая красота. Бархатный, серебристо серый лиф платья был расшит жемчугом. Глубокое, на грани приличий, декольте приоткрывало грудь, узкие рукава в три четверти заканчивались ассиметричным водопадом белоснежного кружева, подчеркивающего совершенную красоту рук. Тяжелая, длинная, бархатная юбка кокетливо приоткрывала нижнюю, кружевную. Я внимательно пригляделась к иллюзии. Как любой плод фантазии, она была безупречна. Мои пропорции не столь совершенны, но, думаю, этот шедевр портняжного искусства мне все же пойдет. Спустя час я спешила в гостиницу, прижимая к груди заветный, чуть шуршащий, пакет.

Распахнув двери гостиницы, я окинула взглядом обеденный зал. По дневному времени, народу было немного. За столиком в углу сидел орк весьма потрепанного вида и за обе щеки уминал суп, недалеко от него пожилая орчанка задумчиво потребляла мороженое, а за стойкой бара... Черный как смоль таурен в весьма знакомой мне манере заливал в себя пиво. Это не мог быть не Рест. Во всей вселенной больше не было леода, имеющего привычку надираться с утра и трезветь к вечеру. Кружка с грохотом опустилась на стойку, знакомый бас рявкнул "еще" и перепуганный насмерть служка, низко кланяясь, опрокинул над кружкой бочонок.

— Уважаемый, можно с вами познакомиться? — игривым тоном проворковала я, подкравшись к Ресту сзади.

— Нельзя, — раздалось в ответ.

— А если осторожно? — добавила я в голос томности.

— Я же сказал, нет. Совсем шлюхи обнаглели. Вали отсюда, пока по шее не получила.

— Рест, ты хамом родился — хамом умрешь, но зачем же жить хамом? — уже нормальным голосом насмешливо спросила я.

— А ты не нарывайся, и хамства не будет, — повернулся он ко мне. — Уезжай отсюда, сейчас.

Вот и все. Ни тебе здравствуй, ни до свидания, ни как дела. Словно и не было пяти лет расставания. Словно и не спасали мы друг другу жизнь много-много раз. Чужие леоды. Демоны!!! Когда же я перестану на него, такого, обижаться?

— Я тоже до безумия рада тебя видеть. И тоже чудовищно соскучилась. И даже угостила бы тебя пивом, но не так поймут...* на Дайэлуне женщины угощают выпивкой только мальчиков по вызову — я выжидающе уставилась на него.

— Тинь, — вздохнул он. — Ну почему ты такая вредная? Если я сказал тебе уезжать, значит собирай свои манатки и вали из этого города к харзовой матери.

— Ах, рада бы, но не могу, — притворно вздохнула я. — У меня на шесть вечера встреча с Ляськой.

— Не вздумай.

— Что?

— Не вздумай туда идти! — прошипел он, схватив меня за локоть и притянув к себе. — Ляська знает о том, что ты в городе?

— Д-да, — ошарашено прошептала я, пытаясь вырвать руку из его цепких пальцев. — Пусти, дурак, больно.

— А будет еще больнее, если не уедешь отсюда. Хотя... я тебе не нянька, и на руках носить не буду. Так что решай сама. Пока.

Обиженно пожав плечами, я заказала комнату на два дня и пошла приводить себя в порядок. Вот такие дела. Конечно, я не настолько оптимистична, чтобы ожидать, что Рест бросится мне на шею и начнет петь от радости при встрече, но и такого откровенного посыла я от него не ожидала. Тоже мне друг. В общем, минус один. Остались Ляська, Кухль, Элтон и Андер.

Через шесть часов, сменив пыльный и грязный дорожный костюм на платье своей мечты, уложив волосы в сложную прическу и благоухая как весенняя лилия, я стояла на крыльце особняка Ван Дер Дагген. На сей раз дверь распахнулась практически мгновенно, и старенький слуга, низко кланяясь, провел мою разряженную персону в гостиную на второй этаж.

Ляська встала мне на встречу, распахнув объятия.

— Дорогая, я так рада, так рада, столько лет прошло. Тебе очень идет этот стиль.

— Итинь... ты... поседела.

— Ну, дорогая, — умиротворяюще улыбнулась я. — Пережить конец света не так весело, как казалось бы. Хорошо, что только волосами отделалась. Как ты? Я соскучилась.

От Ляськи ощутимо веяло страхом и каким-то странным беспокойством. Хаккар, ох она и впечатлительная стала. Всего-то цвет волос у меня поменялся, а трясется как осиновый лист.

— Лясь, ты меня поить чаем будешь? — снова улыбнулась я и плюхнулась за столик.

Надеюсь, хоть вопиющее нарушение этикета ее в себя приведет.

— Конечно буду, дорогая, прости за задержку. Ну, расскажи мне, как твои дела? Где пропадала этот год? Что делала? — она засуетилась, наливая мне чай.

Это на Ляську было не похоже. Совсем не похоже. Настолько не похоже, что мне резко расхотелось откровенничать с ней на тему своей жизни и живого участия в ней лорда Дэйсвинга.

— Да как... пою, вот, играю по кабакам. А ты как? Мне говорили, что вышла замуж. А где наш муж? — игриво подмигнула я ей.

— В городском совете сидит. Война, работы много, — отмахнулась она. — У меня скучная и однообразная жизнь. Ну а ты как? Как твой бог? Что-то у тебя с аурой нынче не то.

С аурой? Ляська никогда не умела читать ауры. Она не в состоянии даже отличить ауру ребенка от ауры старика. А это значит... Значит, меня читает кто-то другой. Или прочел раньше и счел нужным сообщить ей. И то и другое плохо. Зачем такие сложности ради давно забытой подруги? Или... Алиссиень это не Ляська вовсе?

Я принюхалась, обострив восприятие по максимуму. Да, Алиссиень Ван Дер Дагген собственной персоной. И еще трое, нет четверо. Четвертый — профессионал, маскируется от любого сканирования, так, на всякий случай. Все четверо на первом этаже. Мы чаевничаем на втором, значит выйти, как все нормальные леоды, через дверь, мне не удастся. Говоришь "высоты боюсь", да, леди Итинь? А палачей ты не боишься, нет?

— Ну, дорогая, что с тобой? Нехорошо себя чувствуешь? — взволнованный голос Ляськи прервал мои размышления.

Я еще раз окинула ее взглядом. Красивая, статная, на голову выше меня. И в полтора раза тяжелее. Предательница. Вряд ли я смогу рассчитывать на перевес в драке. Мило улыбнувшись в ответ, я поднесла чашечку с чаем к губам.

— Нет, дорогая, все хорошо. Ты сменила духи?

— Всегда завидовала твоему обонянию перворожденной, — покачала головой она. Я действительно перешла на "Чайную розу", вот только душилась в последний раз три дня назад.

— Небось, для любимого? — подмигнула я ей.

— Опять угадала, — она окончательно расслабилась, откинувшись на спинку кресла.

— У тебя большой дом, — встав с места, я пошла вдоль стен из комнаты в комнату, слегка касаясь картин, словно прибывая в восторге от увиденного. — И безупречно декорирован. Это работы местных художников или?..

— Некоторые работы привезены из других миров. Стоят безумно дорого.

Она всегда была самодовольна до невозможности. Самодовольством лучилась и сейчас, давая мне напоследок полюбоваться роскошью, достойной Высокорожденной Алиссиень ван Дер Дагген. И не сильно беспокоясь о том, что я прошла в другую комнату, окна которой выходили на улицу. Большие, широкие окна. А с чего бы это Ляське опасаться за меня? Меня, всю жизнь панически боящуюся высоты. Меня, чьи эмоции всегда были на поверхности. Есть ли в мире более безопасная жертва, чем я? Теперь есть.

Стремительным прыжком я запрыгнула на кресло, с него перескочила на стол, стоящий у окна, и, прикрыв голову руками, бросилась на стекло. Звон падающих на мостовую осколков. Жалобный треск ткани, платье было таким красивым. Теплые ручейки крови, сбегающие по рукам. Разъяренный вопль Ляськи. Топот ног. Треск вылетающей двери. Сейчас в эту какофонию звуков вмешается стук моего тела о мостовую. Сейчас...

Глава семнадцатая

От купания в нечистотах еще никто не умер. Эта мысль изрядно согревает душу, когда жизнь превращается в полное дерьмо.