Слово "действительно" мне не нравится. Что, начинаются сомнения? Похоже, пора паковать чемоданы... Как хорошо, что у меня их нет! Недолго музыка играла.
Задумавшись, я опустил глаза и наткнулся на взгляд Амалиры. Лицо девочки пылало восторгом, восхищением, и в нем была надежда. Сейчас ее подруга сделает чудо!
Я несколько секунд вглядывался в ее лицо. Детские глаза... Я не то чтобы люблю детей, но... В Эсферато тоже детей мало.
А что я скажу богине, если вдруг "дозвонюсь" до нее? Я прикинул возможный вариант дальнейшего развития событий. И если она поймет, что я самозванец? Будет скандал. Но мудрейший сказал "мысленно обратиться к богине". То есть разговор, если он будет, пройдет тет-а-тет. Без свидетелей. Значит, если богиня начнет кричать, что я не тот, за кого себя выдаю, никто этого не услышит. Меня это вполне устраивает... И если она до этого не появлялась, несмотря на все призывы, то вполне вероятно, что и сейчас она не материализуется из воздуха, чтобы проломить мне голову... Что ей сказать про эльфов, это я у мудрейшего спрошу... А вот лично мне что с этого будет?
Я задумался.
Можно не прикидываться посланницей (тем более, что она знает, что никого не посылала!), а сразу потребовать оплату за услуги связи, начал выстраивать я свою линию интереса. Знания или действующий портал куда-нибудь отсюда. Думаю, что богиню это не затруднит. Главное, чтобы она каким-либо образом не прослышала о пророчестве. Тогда нужной мне оплаты не будет. Она же не захочет погубить мир с последними остатками своего народа? Но не должна она знать! Если Алатари где-то в заключении или ссылке — то откуда ей знать? Вряд ли тюремщики будут пичкать узницу новостями... Отлично! Разговор выглядит вполне перспективным. Даже если ничего не получится, покажу всем, что я уже что-то делаю. Можно будет прилично уйти отсюда... без скандала.
Приняв решение, я еще раз глянул в лицо Амали, улыбнулся и поднял глаза на ожидавшего ответа священника:
— Проводи меня к реликвии, мудрейший. И посоветуй, что мне спросить у богини?
Комната, в которой хранилась древняя реликвия — была круглой и небольшой. По сути маленький зал, стены которого богато отделаны редкими сортами дерева и золотыми украшениями в виде переплетения листьев и цветов. Из-под крыши-купола, сквозь узкие окна льется вниз яркий дневной свет. В центре зала — узкий квадратный постамент серого камня, в который вставлена невысокая круглая колонна. Примерно около метра высотой и диаметром, ну сантиметров где-то двадцать-тридцать. Короче, не колонна, а узкий стержень, верхний край которого был чуть выше уровня моей головы.
Войдя в зал, священники сделали жест почитания — сложили перед собой ладони и склонили головы. Ну, сущие японцы! Я не стал ничего изображать. Подождал, пока они разогнутся и прошел прямо к реликвии. Неспешно сделал вокруг нее круг, внимательно осматривая ее сверху донизу. Кое-где бледно-зеленая полированная каменная поверхность была в мелких трещинах. Две большие выщербы и скол края на верхнем торце. Да... вид боевой. И что мне делать?
Я глянул на эльфов, расположившихся равномерно по кругу вдоль стен и напряженно смотрящих на меня. Увязавшуюся за нами Амали в зал не пустили, хоть она и попробовала попротестовать. Ладно. Делаем!
Чуть усмехнувшись уголком губ, я закрыл глаза и ткнулся лбом в колонну. Тишина... темнота... камень, холодящий кожу. Ау! Есть кто дома? А? Похоже, никого...
Я представил себе богиню Алатари такой, какой бы я хотел ее увидеть — красивой девушкой, с золотыми вьющимися волосами. Она, улыбаясь, сидит за рулем серебристого кабриолета, небрежно положив правую руку на руль, а левой — поправляя воткнутые в волосы солнцезащитные очки. Такая она мне больше нравилась. Те картинки на стенах, с ее изображением, на мой взгляд, были слишком... тусклые.
— Кто-о ты-ы?
Далекий-далекий голос оторвал меня от мыслей о форме сережек, которые бы ей подошли. Голос был тих и его обладательница странно растягивала слова. В нем чувствовалась огромная усталость и бесконечная печаль.
Сихот меня раздери! Неужели богиня?
— Меня зовут Эриэлла! — ответил я, придерживаясь своего плана.
— Как ты-ы смогла-а позва-ать меня-я?
— Не знаю, богиня...
— Помнят ли обо мне-е?
— Твой народ ждет твоего возвращения, светозарная!
(Внезапное ощущение надежды и радость с той стороны. Слова больше не растягиваются.)
— Я не могу... Нет сил вернуться... Перейти Границу...
Пауза.
— Твой народ нуждается в тебе, — уверенно транслировал я мысли в наступившую тишину, — он рассеян и вымирает. Ему нужна твоя помощь! Вернись!
Тишина.
— Ты не из моего народа? — наконец прошелестел далекий шепот-вопрос.
— Да. Я магесса из другого мира.
— Вот как...
Вновь тишина.
— Магесса... Ты можешь помочь... моим детям?
— Если заплатишь, да!
Пауза.
— Что...?
— Портал в другой мир! Я хочу вернуться домой!
— Я заплачу... Возьми... крылья. Ты моя посланница... И знания... Ты маг. Ты разберешься... Побывай у всех... не дай им умереть... молю... Я заплачу... клянусь.
Внезапно я ощутил у себя в сознании что-то постороннее.
— Когда, когда заплатишь?!
Долгая пауза.
— Я устала... — наконец пришел далекий ответ, — ...капли сил... заплачу... клянусь... помоги... помоги... помоги-и-и...
Голос смолк. Тишина.
— Богиня?
Тишина... темнота... холод камня.
Я открыл глаза и отнял лоб от колонны. Вокруг нее и моей головы, медленно вращаясь, таяло облачко из светящихся белых песчинок. Оглянулся по сторонам. Все присутствующие — на коленях. Один только мудрейший на ногах.
— Свершилось! — ликующе прокричал он во весь голос, задрав вверх голову и руки. — Богиня снова с нами! Слава Алатари!
"И когда же она заплатит? — рассеяно подумал я, глядя на его восторг". Похоже, пока она оттуда не вылезет, ничего она мне не заплатит! А в долг я не работаю! Мы так не договаривались!
О боги!
— Вот тварь! — прокомментировал Марсус светящееся облачко вокруг колонны, — тараканам у прежних поучиться нужно! Во все щели лезут...
— А если без выражений? — хмуро поинтересовалась Мирана.
— А если без выражений, то молотом по башке!
— Ну, так в чем дело?
Марсус поморщился.
— Сама за Границу лезь. Я не полезу.
— А как же тогда — по башке?
— По башке?
В правой руке бога войны появился небольшой боевой молот, богато украшенный золотом. Марсус несколько раз подкинул его вверх и поймал.
— По башке, значит? — усмехнулся он, покачивая зажатым в руке оружием, словно взвешивая, — а по башке — можно и отсюда!
В дверях зала появилась долгожданная процессия из правителя и первых лиц Рассветного леса (как понимаю, тех, кто подвернулся под руку). Мне уже откровенно надоело отвечать на вопросы эльфов. После того, как я поговорил с богиней, срочно послали за правителем, приглашая того посетить место чуда. С одной стороны — да! Нечего крылатой бегать — докладывать, а с другой стороны — стоишь у стены, ждешь, пока придут. Чувствуешь себя при этом шкаф, шкафом...
Правитель леса Таурэтари и прочие представители власти втянулись через двери, заполнив собой и своими просветленными лицами почти половину зала. Но едва мудрейший, дождавшись, пока все втиснутся, открыл рот, чтобы сообщить о радостном событии, как случилось неожиданное.
Из воздуха, рядом с постаментом, на котором стояла колонна, материализовалась фигура огромного воина в сияющих золотых доспехах. В правой руке он держал молот, аляписто украшенный золотом. Со зверским выражением на лице, воин замахнулся и обрушил страшный удар на колонну.
Дзды-щ-щ-щь содрогнулся храм сверху донизу.
Осколки зеленого камня брызнули во все стороны, глухим горохом пробарабанив по стенам и звонкими щелчками попадав на каменный пол. Эльфам в зале досталось. Мне не попало, поскольку я, едва заметив появление нежданного гостя, поставил вокруг себя щит.
Разбив колонну, воин повернулся ко мне и несколько секунд пристально смотрел мне в глаза. Затем он презрительно ухмыльнулся и качнул свое оружие в руке весьма красноречивым жестом — хлопнул молотом по левой ладони. Секунда — и он исчез. Нет его!
Пустой треснувший постамент. Пыльно пахнет каменной крошкой. Вокруг растерянно молчат. Слышны звуки хлопков по одежде. Кто-то, видно, в шоковом состоянии, решил, что главное сейчас — это почиститься. Первым в себя пришел мудрейший. Сгибая колени так, словно из него выдернули какой-то стержень, он опускается на пол. Тонкие, длинные пальцы дрожат над зелеными осколками, не касаясь.
— Как же это... Что же это?
Его тихий шепот в тишине зала звучит так, словно он кричит во весь голос:
— Как же... так?
— Что нам теперь следует делать?
Для собравшихся в тронном зале, вопрос его хозяина прозвучал, пожалуй, несколько растерянно.
Что делать, что делать... Сухари сушить! Бог войны — это вам не бешенный кролик на прогулке...
Я на секунду вернулся в прошлое, вспоминая ощущение мощи исходящее от его фигуры. Хоть я и не особо долго наблюдал, но этого времени мне хватило понять, что шансов против воителя — никаких! Ну... меня-то он не тронет (надеюсь). А вот остальных — запросто! Вот уж не ожидал, что проклятое пророчество может выглядеть не так уж и плохо...
— Может быть, госпожа Эриэлла что-то скажет?
А че сразу Эриэлла? Чуть что, сразу Эриэлла! Почему я вам должен что-то делать?
Сидя в кресле с выпрямленной до хруста спиной, я высокомерно приподнял подбородок и заскользил взглядом по присутствующим, неспешно поворачивая голову. Рот открывать я не торопился.
В принципе, мою миссию тут можно считать законченной. Ничего они мне предложить не могут. Я им тоже. Тут еще бог войны вылез... Не знаю, какие у него личные претензии к Алатари и насколько они оправданны, но соваться в их разборки я совершенно не желаю. Впрочем, даже если бы я и захотел — не моя эта весовая категория! Что я смогу сделать? Каким-то неизвестным мне способом притащить богиню сюда, чтобы она открыла мне портал? М-дя? Судя по энтузиазму, с которым крушилось "средство связи", будь на его месте Алатари, ее постигла бы та же участь. Что она сможет противопоставить Марсусу — слабая и измотанная, только что вытащенная из какого-то весьма нехорошего места? Думаю, что только улыбнуться ему сможет. Поэтому, скорее всего, портала от светозарной мне не видать, а значит, и суетиться смысла нет. Если она только не воткнула знания о нем в zip...
Я мысленно прикоснулся в своем сознании к... к zip! Так я назвал по аналогии с земными компьютерными архивными файлами, эти штуковины. Никогда прежде такого не видел! Какие-то... энерго-капсулы. Или... скрученные сгустки энергии. Мысленно прикасаешься к одному — слышишь голос: "Знания. Направить на себя и влить энергию". К другому: "Крылья. Направить на себя и влить энергию". Прямо как выскакивающие из-под курсора подсказки! Как она так сделала? Что ж... Богиня! Умеет. Но крылья-то у меня уже есть, а вот знания... Если там есть то, что мне нужно... Тогда придется остаться и "поразводить" эльфов... Договор есть договор!
Я на секунду задумался, представляя как я распаковываю архив, затем разбираюсь в том, что там понасованно... И тут в голове что-то ахнуо, накренилось, наклонилось и поползло в разные стороны. Пол поехал к правой стене. А потолок к полу. С ощущением падения с кресла свет померк в моих глазах...
— Лежи! Сейчас я буду тебя лечить!
Оттопырив губки, с самым серьезным видом Амали двумя руками принялась отжимать многослойную тряпку в неглубокой серебряной миске, готовясь делать мне компресс. Местные светила медицины меня уже осмотрели и по моей просьбе покинули помещение, оставив только одну целительницу и опять же, по моей просьбе — Амали. Эльфы уходили в подавленном настроении. Конечно, чего радоваться-то? Сначала колонну им разбили, потом богиня за какой-то Границей вот-вот помрет (я успел рассказать), а теперь и вестница грохнулась с кресла, потеряв сознание. Причем причины ее падения для них остались неизвестными.
Дура, она, эта Алатари! Как есть дура, подумал я, лежа в кровати в состоянии "а-ля амеба" и полузакрытыми глазами наблюдая за хлопотами Амали. Кто ж так делает? Не архив вышел, а граната с разогнутыми усиками! Чуть тряхнули, она и рванула! Обидно. Ниче ж не сделал! Только потрогал!
— Так! Лежи и не двигайся!
Амали, расправив, потащила тряпку от миски на мой лоб. С тряпки полетели вниз капли.
— Пусть делает! — негромким голосом остановил я сунувшуюся помогать целительницу. Компресс удачно плюхнули на лоб, а лицо аккуратно вытерли платочком. Ладно, поболеем. От прохладной тряпки на лбу действительно полегчало. Голова — как колокол. Хорошо, мозги из ушей не вытекли. Ой, крылатая! А у вас мозги вытекли! Ха-ха! Смешно! Не, от богов нужно держаться подальше. Силы у них много, а ума мало... Думают, что все такие здоровые, как они...
Амали поправила мне компресс. Мои вялотекущие мысли переключились на нее.
Не знаю, почему мне нравится смотреть на Амалиру? Как она возится, старательно что-то делает. Смеется. И чувства у нее в ментале чистые-чистые. Без всяких примесей. Обожает меня, восхищается — и никакого корыстного интереса, каких-то других чувств. Странно это. Раньше я на детей внимания не обращал. Хотя, детеныши, они, вообще всегда забавные...
Вот и сейчас с внутренней улыбкой смотрю сквозь полуприкрытые веки, как она важно сидит на табурете рядом с кроватью, согнав с него эльфийку. Сложила ручки на коленях, внимательно смотрит на песочные часы — когда тряпку менять? Вся в процессе.
Внезапно лицо Амалиры распалось, став раздельными слоями. Кожа. Энергия, текущая в этом слое. Плотность, по участкам. Направление движения. Десятки тысяч в унисон мерцающих точек — клетки. Следующий слой — мышцы. Энергия, потоки, плотность. Все как в предыдущем. Мерцание самых маленьких составных частей. Еще — движение крови. Затем кости. Потом...
В затылок резко кольнуло, отдавшись сильной болью в левый глаз. Я невольно дернулся зашипев сквозь зубы.
— Тебе плохо? — Большие детские глаза, полные неподдельного сочувствия, перекрыли мне весь обзор, заглядывая мне в лицо. — Я сейчас тебе тряпочку поменяю...
Алатари. Дура!
Дура!! Дура!! Дура!! Что она со мной сделала, проклятая идиотка?!
Стефания.
Я дура. Я дура. Я тупая и бестолковая дура. Я неприспособленная. У меня ничего не получается. Я глупая. Я не умею разбираться в людях. Я не умею заботиться о будущем. Я идиотка. Дура и идиотка! Просто дура... дура — и все!
Стефи стояла в холле учебного корпуса, всматриваясь в свое отражение в зеркале, перед которым она несколько мгновений задержалась по дороге после лекций к себе. Она теперь ходила так: учеба — комната, комната — учеба. И больше никуда. Ну, если только поесть. Но и это — по возможности не со всеми, и можно пропустить. И всегда в черной мантии. И всегда одна.
