7 Светлокожий — распространенное среди орков оскорбление. Имеет значение "слабак", "трус" и так далее. Изначально означало эльфа, потом — распространилось и на других не-орков, кроме черной ветви Каганата.
8 Позвольте, я не буду цитировать речь орочьего ваиводы дословно. Ничего приличного там все равно нет.
9 Танка... Конечно, эльфийские правила стихосложения отличаются от японских. Но в данном случае имеется в виду краткое, сложенное в пределах сложных и формализованных правил стихотворение, лишенное рифмы и выражающее красоту момента и обуревающие чувства. Поэтому я счел уместным использование именно этого термина.
10 Коа'Нессе Олласиэ (Дом юности листвы, квенья) — аналог средней школы. Заведение, в котором молодых эльфов учат читать, писать, стрелять из лука, составлять стихи, резать по дереву, основам магии, и многим другим вещам, необходимым начинающему жизнь Перворожденному. Те, кто покидает учебное заведение по окончании этой ступени — пополняют армию Вечного леса как стрелки. Те же, кто проявляют более высокие способности — продолжают обучение уже в специализированных Домах, становясь мечниками, магами, всадниками на единорогах...
11 Плывущие-по-Морю — фракция Морских владык и ее члены. Поскольку моряки по воде не плавают, но ходят, использованное причастие придает этнониму уничижительно-оскорбительное звучание, аналогично "москали", "хохлы", "жиды", "лягушатники" и т.л.
12 Туима (росток, квенья) — молодой, лет 100-150 эльф, относительно недавно покинувший Коа'Нессе Олласиэ. Как правило умеет обращаться с луком и несколькими заученными чарами, не располагая собственной Книгой Заклинаний.
13 Курувар (квенья) — маг. В данном случае имеется в виду юнит 4-го ранга, закончивший Коа'Курунолвэ — Дом Мастерства и Мудрости.
14 Даэрон Семьсот тридцать второй — разумеется, имеется в виду семьсот тридцать второй игрок, пожелавший назваться именно этим именем.
15 В походе как правило, тетиву с луков снимали, натягивая ее только непосредственно перед сражением
16 Малый герб — щит и изображение на нем. Средний герб — щит дополняется шлемом или короной. Большой герб включает в себя средний герб, а также щитодержателей и девиз.
17 Этелендэ — мн. ч. от этеленда (квенья) — "изгнанный, утративший доверие". В переносном смысле — ругательство, допустимое в приличном обществе.
18 Моргул (синдарин) — колдовство, некромантия
19 Рата'квингэ (квенья) — путь лука, искусство обращения с данным оружием.
Глава 6. Серые холмы
Заурми
Мы продолжали движение на север, от реки, на которой стоял так и не покоренный Беленджер — к захваченным врагом Серым холмам. Поскольку Орда уже однажды прошла этой дорогой — с провизией было... сложно. Небольшие отряды швырял и хрюкеров постоянно шныряли вокруг основной колонны, в поисках живности... но возвращались с добычей крайне редко. Приходилось подтягивать пояса. К тому же, длительность переходов пришлось сокращать: для того, чтобы установить надлежащую защиту и удерживать подальше ассасинов Кайларна — требовалось длительное камлание. К тому же и сам лагерь приходилось разбивать на большей площади, чтобы проклятье Красной гнили не распространялось разом на весь лагерь... В целом, наша скорость сильно снизилась. Но вера в бальшаго босса была по-прежнему крепка. Мы знаем, что он сумеет привести нас к победе, и Ваагх! благодать которого не ведома тем, чья кожа не окрашена благородным изумрудом, вскипает в нашей крови!
Со стороны может показаться, что толпа, в центре которой я бегу — совершенно беспорядочна. Но на самом деле это не так. И каждый орк с рождения знает: где его место в строю, и как бежать, не создавая помех собратьям! Слитные удар ног заставляют колебаться саму Мать-замлю, и вздрагивать духов Нижнего мира. Единым натиском...
— Ей, мелкая! Спрыгни в зад арды за эйлом1! Грло промчить охота!
Голос мерзкого снаги вырывает меня из высоких размышлений. Но еще по крайней мере десяток шагов я пытаюсь понять: к кому обращается этот тупой швыряла?
— Бстро! Я сказать! — хрипит эта жертва многочисленных ударов в медный лоб.
Я несколько выбиваюсь из общего шага орды, вплетая в бег ритм одного из самых быстрых камланий, из тех, что мне известны. Заодно, это позволяет чуть прибавить в скорости, так что лапа придурка до меня просто не дотягивается.
— Ах ты ...! ...! ... — ругательства снаги не отличаются красотой и изяществом. Он просто раз за разом обвиняет меня в непристойно-легком для воительницы Орды поведении, не беря на себя труд даже разнообразить слова. Впрочем, подозреваю, что он других-то и не знает.
Презренный пытается ускорить ход, и все-таки дотянуться до меня. Зря это он. Потому что камлание уже закончено, и дух дневной грозы уже принял частицу моей маны, так что в плату за проявленное уважение — швыряет в лицо жалкому снаге порыв ледяного северного ветра, и бросает в него пусть и слабенькую, но все же небесную стрелу.
Снага орет от боли и падает прямо под ноги бегущему следом. Тот с хохотом делает в мою сторону одобрительный жест, и пробегает прямо по упавшему. Впрочем, так же поступают и бегущие следом. На краткое мгновение мне становится интересно: сумеет ли тупой снага вообще подняться и следовать за ордой? Впрочем, эти досужие размышления очень быстро покидают мою голову. Сейчас от всех орков требуется только одно: нестись вперед, чтобы тяжелым ударом обрушиться на врага, посмевшего вступить в наши пределы!
Збышек
Горячий ветер кружит голову. Частично слившись восприятием с порождением Плана Хаоса, я управляю его полетом. Агнешка же следит за картой, старательно соотнося изображенное на ней с пролетающей внизу местностью, указывая мне ориентиры, на которые следует держать курс. Позвякивают мешки с "чесноком". Их много, так что летим мы несколько ниже и медленнее, чем могли бы, но все равно серьезно быстрее практически любой твари, передвигающейся по земле.
— Вот она! — Ангешка протягивает руку, и я вижу впереди крутые склоны балки. — Там!
Моя спутница указывает рукой вправо, и я замечаю то место, где крутизна склонов резко снижается. Похоже, мы нашли древнюю дорогу, пересекающую балку. Теперь надо как следует осмотреться, чтобы понять: куда нам следует высыпать подарочки для бегущих орков.
Раньше, когда мы были ближе к Азиру, и можно было слетать, пополнить боезапас, это вообще не имело бы значения: тут был бы не один ездовой крикун, а весь отряд, и мы плотно засеяли бы чесноком все возможные пути. В конце концов, недели, прошедшие после открытия границ домена, кузницы Азира и Ветровска работали, создавая запасы для войны. Но сейчас мы слишком далеко от своих баз, чтобы гонять кого-то в Азир, ослабляя наш и без того не слишком многочисленный отряд. Так что приходится экономить. По этой же причине прекращены налеты на орков с рассыпанием флешетт. Но, говорят, что Кайларн договорился с волшебником д'Ин Амитом, так что в Серых холмах восстанавливают кузницы, и уже готовят для нас новые запасы флешетт и чеснока. Так что, когда мы приблизимся к бывшей цитадели орков — можно будет снова тормозить их продвижение атаками авиации. В конце концов, шаманские камлания, необходимые для организации качественной противокрикуньей обороны, сами по себе замедлят марш орды как бы не сильнее, чем налеты.
Первый мешок чеснока мы с Агнешкой высыпали поперек дороги в нижней части склона, там, где бегущие под уклон орки неизбежно будут ускоряться. Разумеется, мы высыпали не сплошную полосу, которую легко заметит передовое охранение, а несколько островков, которые может обогнуть одиночка, но по которым придется бежать большому отряду.
Второй отправился прямо в воду бегущей по дну балки речки. Вылавливать острые колючки среди скользких камней, в ледяной даже посреди летнего дня воде — будет для орков отдельным удовольствием.
Ну и третья полоса острых металлических штырей, сваренных так, чтобы в любом положении хотя бы одно острие торчало вверх, легла за гребнем подъема, там, где утомленные длинным восхождением орки решат, что их неприятности уже закончились.
— Идут! — Агнешка коснулась моей руки.
Над горизонтом далеко на юге поднимался столб пыли, которым любой движущийся по сухой степи отряд возвещает свое приближение гораздо раньше, чем можно будет увидеть его бойцов.
— Уходим, — кивнул я подруге.
И крикун помчался на северо-восток, туда, куда звал нас приказ Командного заклинания...
Заурми
Мы продолжали двигаться. К сожалению, необходимость как-то пополнять запасы продовольствия несколько тормозила орду. Ведь уже при осаде Беленджера с этим были некоторые... затруднения. Так что шанс добраться до Серых холмов без дневок... был, но мы бы добрались в сильно истощенном состоянии. Даже медноголовые военные вожди понимали, что в этом случае волшебник и колдун постараются нанести удар прежде, чем мы соединимся с подкреплением из-под Черной скалы. И у них будут некоторые шансы если не одолеть Орду, то, по меньшей мере — сильно потрепать нас, надолго отложив завоевание Беленджера, с его запасами людишек.
— Не нравится мне это... — пробормотал бегущий рядом учитель. Вообще-то, по своему возрасту и колдовскому могуществу, Маухур уже давно может претендовать на право и привилегию перемещаться на помосте, который должны нести четверо снаг. Но он каждый раз, когда ему предлагали такое — отказывался... как правило — ударом в ухо. И этим он уже заслужил уважение даже на вождей военной ветви.
— Что Вам не нравится, Учитель? — поинтересовалась я. Маухур всегда говорит, что "имеющий возможность задать вопрос и не сделавший это — дурак, не достойный быть шаманом". Правда, в этом он не сходится с большинством старших шаманов, которые предпочитают, чтобы ученики слушали, но ни в коем случае ничего не говорили, а тем более — не спрашивали.
— Духи степных ветров всегда были благосклонны ко мне... — и в самом деле — степные ветерки всегда горазды поболтать... а Учитель никогда не отказывается их выслушать. Опять-таки, в отличие от многих других, которые считают, что слушать духов, ничего им не приказывая — глупая трата маны. — ...и они донесли весть: тварь Хаоса опустилась на нашем пути. Впереди, там, где древняя дорога, что ведет от руин Холасса, мимо нескольких уничтоженных по приказу ваиводы поселений светлокожих, и теряется в степи, пересекает балку Хавра.
— Тварь Хаоса... — я постаралась припомнить, что говорил о них учитель... Как и прочие твари, обитающие вне материального мира, за исключением духов, что присутствуют разом и в нашей реальности, и в верхнем или нижнем мире, они редко способны задержаться в срединном мире надолго. Сама суть плотной реальности выдавливает их отсюда. Но сильный шаман, колдун или чернокнижник может своей силой привязать их к срединному миру на время или навсегда, и пользоваться их силой. И один из наших противников — как раз колдун из тех, которых называют "Хранителями Древних". И служащие ему твари Хаоса неоднократно приносили беду.
— Тварь была сама по себе... или со всадником? — задала я очевидный вопрос.
— Духи редко замечают обитателей нашего мира... если они не шаманы... или не вмешиваются в жизнь духов как-то иначе.
— Ловушка, — сделала я простой вывод.
— Или что-то, способное задержать орду, — отозвался учитель. — Ветра на севере плачут кровью. Мы вряд ли найдем приют в шатрах Улмехтазара.
— Проклятье! — вырвалось у меня.
Впереди — убивают наших сородичей... а мы не можем ничего сделать. Только бежать быстрее... вполне возможно — прямо в ловушку!
— Тварь ушла к северо-востоку, — оскалился Маухур.
Некоторое время мы бежали молча. Мне немного стыдно признаваться в слабости, но однажды даже пришлось послать снагу за эйлом, чтобы сохранять силы. Впрочем, для шамана выносливость тела — не главное.
Шаг за шагом балка, и притаившаяся в ней опасность — приближались. Рев ваиводы, подхваченный нобами, а затем — и черными, возвестил, что можно перейти с бега на шаг. Полсотни шагов желанного отдыха, и орда снова сорвется на бег, чтобы отомстить подлым светлокожим за их набег.
Снага, бегущий впереди, взревел, и упал на колено. Его сосед прыгнул в сторону, среагировав не необычное для ритма бегущей орды движение... и столкнулся с соседом слева. Вспыхнула драка. А потом — еще одна. И еще...
— Стоять! — взревел ваивода. — ... и пасть порву тому, кто двинется! Шаманы, что это за дрянь?!
Учитель прошел вперед, среди расступающихся снаг. Мы, его ученики, следовали за ним. Впрочем, остальные старшие шаманы поступили также.
Маухур подошел к тому снаге, что упал первым, и вырвал из его ступни странную штуку.
— Что это, учитель? — спросила я его, рассматривая странную штуковину, обильно политую орочьей кровью.
— Чеснок, — озвался учитель. — Мерзкое изобретение светлокожих. Видишь, это четыре стальных шипа. Они вплавлены в железный шарик так, чтобы, как вся эта мерзость не упади — один из шипов обязательно торчит вверх. Не смертельно, даже не особенно опасно... Но бежать этот снага не сможет еще долго. К тому же, смотри... — учитель взмахнул рукой в сторону лежащего перед нами спуска. — Очень... мудро и очень подло сделано. Тот, кто рассыпал чеснок — не пытался создать сплошной заслон. Одинокий путник или гонец ваиводы сможет пробежать, почти не снижая скорости. Но вот отряд, а тем более — орда...
Я пригляделась. Пятна острого железа лежали так, чтобы нам пришлось либо замедлиться, проходя заграждение по одному... либо части орков пришлось бы бежать прямо по этой мерзости.
— Хе-хе... — сухо рассмеялся Маухур. — Я ожидал худшего. Не в первый раз светлокожие пытаются тормозить орду чесноком. Далеко не в первый.
Учитель ударил в бубен, и закачался в камлании, подыгрывая себе на варгане. Все, что я смогла понять — это то, что учитель взывает к духам земли... через некоторое время стало понятно и то, что именно он хотел сделать: утоптанная бесчисленными ногами земля дороги стала мягкой настолько, что проклятые железки медленно тонули в ней, как вы зыбуне.
— Тьфу! — учитель выплюнул варган. — Умные... но глупцы.
— Почему? — спросила я, сразу поняв, что он говорит о создателях этого... заграждения.
— Там, наверху, — Маухур поднял руку в направлении противоположного склона балки, — тоже была полоса, "засеянная" чесноком. Те, кто попался бы на нее — падали бы вниз, сбивали тех, кто поднимается, вызвали бы суемятицу и неразбериху. Но, увидев первое заграждение — я потратил несколько больше сил, и зачистил все!
Я внимательно осмотрелась, пытаясь, как и рассказывал учитель, понять: что бы я сделала на месте врага...
— Учитель! — вскрикнула я, когда Маухур уже собирался идти докладывать ваиводе. Впрочем, остальные старшие шаманы ушли раньше.
— Чего тебе, ученица? — недовольно повернулся ко мне учитель.
— Текущая вода! — ткнула я рукой в сторону речки, бегущей по дну балки.
— Гресса аш! Гхаш нхарал! — грубо выругался Маухур на старом языке Тьмы, который и шаманы-то ныне знали редко.
