С феями шутки плохи...

-Зато, кажется, я знаю... — Я прикусила губу. — Выдам себя за иностранку и постараюсь напроситься на разговор. Слово за слово и, уверяю, вскоре он забудет об Элле! Только мне нужно будет как-то подойти к принцу, желающих, думаю, будет море!

-Ну хорошо, — произнес наконец Черный герцог. — Положим, я найму карету и слуг, фея наколдует платье, а я помогу тебе оказаться рядом с принцем. Но танцевать-то ты умеешь?

-Я ведь говорила, что отец нанимал мне учителей, — напомнила я. — Возможно, я не знаю новых танцев, но не отдавить ноги партнеру, пожалуй, смогу. Повторюсь — я скажу, что родом издалека, тогда будет легче объяснить, отчего я плохо знаю нынешние танцы — у нас в моде другие... Или мне потребуются верительные грамоты?

-Если тебя представлю я — не понадобятся.

-Тогда нужно попробовать.

-Это может быть забавно, — усмехнулся он. — Но отчего, если ты иностранка, у тебя здешнее имя и фамилия?

-Отец был местным, а матушка — из-за моря, только и всего. Здешний климат погубил бы ее, и отец уехал жить к ней, а после ее смерти вернулся на родину. Имя распространенное, а вот фамилию лучше бы придумать другую, папу могут помнить.

-Нет, — сказал герцог, — лучше наоборот. Матушка твоя была здешней красавицей, скажем, дочерью купца или дворянина из тех, что победнее, и сопровождала отца в путешествии. Там, за морем, в нее влюбился сын местного правителя и умолил отдать ее в жены. Затем он умер от лихорадки, от раны на охоте или при дворцовом перевороте, а матушка твоя с помощью верных людей вернулась с тобою на родину, где и жила безбедно, поскольку успела захватить с собой достаточно драгоценностей.

-Сударь, неужто и вы не гнушаетесь подобными романами? — подняла я книгу.

-Это ты ими не гнушаешься, поэтому подробности придумаешь сама. А я рассказал настоящую историю, правда, случившуюся почти двести лет назад.

-Главное, чтобы на балу не оказалось никого из тех мест... — пробормотала я. — Любой вопрос и...

-Ты попала сюда ребенком и не помнишь ничего, кроме пышного дворца и сада. Ну и, разумеется, корабля. Матушка неохотно рассказывала о прошлом. Вот и все.

-Подойдет, — решила я. — Так значит, по рукам, сударь?

-Да. — он помолчал. — Я дам тебе карету и представлю Феликсу. Но как ты намерена справляться дальше...

-Я пока и сама не знаю, сударь, — честно ответила я. — К которому часу принято появляться на балу?

Он ответил.

-Тетушка с кузиной уедут точно ко времени, если не раньше, — задумчиво произнесла я. — Мне лучше припоздниться. Думаю, там уже будет много гостей, и на меня обратят меньше внимания.

-А что случится, когда часы пробьют двенадцать? — осведомился герцог. — Что случится с твоим волшебным нарядом? Чары ведь исчезают в полночь...

-Ничего не случится, сударь, — ответила я. — Я ведь шью его сама, и пусть он будет, возможно, старомоден и скромен... что ж! За украшениями отцовской работы никто и не заметит, как я одета.

-Как же все-таки его звали? — с неожиданным интересом спросил он.

-Гастон, — сказала я. — Мастер Гастон Сенти.

-Не может быть... — герцог неожиданно взял меня за плечи. — Гастон? Бог мой, за украшения его работы давали немыслимые деньги, а ты ходишь в прислугах?

-Деньги ушли на врачей и лекарства, — ответила я, — мы в долгах. Отпустите, пожалуйста, сударь, вы делаете мне больно!

-Прости, не рассчитал силу... — Он отстранился. — Матушка, помнится, была очень расстроена: мастер не успел доделать ее заказ. Деньги, уплаченные вперед, вернул, но...

-Что за заказ? — спросила я.

-Ожерелье из жемчуга и звездных сапфиров, — ответил он. — Но что уж говорить! Ни моей матушки, ни твоего отца уже нет в живых... Мне пора.

-Конечно, сударь. И я не отказалась бы от пары золотых, — сказала я ему в спину.

Вместо ответа он небрежно бросил мне тяжелый кошелек и сказал, чуть повернув голову:

-Не знаю, ведьма ты или нет, главное, сделай свое дело. Принц обязан жениться на знатной девице, а не на голодранке!

Ивовые ветви качнулись, пропустив герцога и его коня, а я заглянула в кошелек. С такими деньгами я могла и сама нанять карету, но лучше уж прибыть на герцогской...

4.

Конечно, пойти в лавку и купить ткань я не могла: об этом мгновенно узнали бы все сплетницы в округе. Однако имелся еще чердак и сундук с нарядами моей матери. (Узнав, что Элла тоже перешивает материно свадебное платье, я невольно улыбнулась.) Времени на то, чтобы спороть давно вышедшую из моды отделку и немного перешить платье под себя, было предостаточно. Вот перчатки и кое-какие мелочи я купить могла, сославшись на тетушку, и этого было вполне достаточно. И если бы только не бальные туфли! Попытайся я купить их, сразу станет ясно, что это не для кузины: у нее нога больше... Я совсем извелась, но вспомнила вдруг о старичке-сапожнике, недавно ушедшем на покой: отец мой заказывал обувь лишь у него. Дядюшка Уолдо теперь зарабатывал на жизнь только починкой обуви, но вряд ли забыл ремесло. Вдруг да повезет?

-А, Маргрит! — с порога узнал меня старик. — Давненько тебя не видел... Выросла-то как! А с чем пожаловала?

-Да вот, гостинцев принесла, — ответила я, поставив корзину на стол, — заработала немного шитьем, дай, думаю, проведаю дядюшку Уолдо, а то с пустыми руками приходить стыдно было...

-Эх, внучка, — махнул тот рукой, блаженно принюхавшись к ветчине. — Мы с твоим отцом вместе пуд соли съели, а ты — стыдно... Как живешь-то? Слыхал, в черном теле тебя держат?

-Ничего, дядюшка, это ненадолго, — ответила я. — Полно об этом, давайте-ка я у вас подмету да чайник согрею. Вы, поди, всухомятку перебиваетесь? Хоть суп вам сварю на пару дней...

-Да брось ты, готовить! Зачем? — пожал он плечами. — Обойдусь, не возись! Присядь лучше, потолкуем... Скажи, что за суета такая? Все будто с ума посходили! Говорят, королевский указ читали, да я на ухо туг, не разобрал ничего...

-О! — сказала я. — Во дворце будет бал, вот и всполошились. Ведь всех девиц зовут, хоть прачку, хоть принцессу. То-то будет потеха, а, дядюшка?

-И тебе бы на нее тоже взглянуть хотелось, а? — лукаво прищурился он. — Ну-ка, сознавайся!

-Конечно, хотелось бы, — не стала я отрицать. — Я и платье почти дошила. Перешила, вернее, из маминого, уж для служанки сойдет! Только обуви нет, дядюшка Уолдо. Простую-то я могу купить, скажу, мол, вовсе прохудились туфли, не в деревянных же башмаках ходить и перед соседями позориться! Но если бальные своего размера закажу, тетушка мигом прознает! Выручи, а? Я заплачу по чести!

-По чести — я тебе и даром сделаю, — проворчал он. — На твою ножку ни один мастер кроить не возьмется, а я хоть и стар, да руки ремесло помнят... А ну-ка, давай ногу. Давай, давай... Ну, точно как я помню, — обрадовался старик, приложив ладонь к моей ступне. — Ставь сюда... Какие туфельки-то делать?

-Черные, дядюшка Уолдо, — улыбнулась я, обуваясь. — Ты же сам знаешь.

-Сделаю, — ухмыльнулся он из-под седых усов. — Принцессы позавидуют!

-А на материал деньги все же возьми, — серьезно сказала я. — Выбирай самый лучший. И подметки делай покрепче, чтобы не стерлись!

-Ох, задумала ты что-то, Маргрит, — погрозил он мне узловатым пальцем, но монеты принял. — А то-то я думаю, как все вздорожало... Точно, перед праздником. Всё, иди, я думать буду... и пойду пройдусь, посмотрю, что у благородных нынче в моде.

-Дядюшка, не надо того, что в моде, сделай так, чтобы удобно, — попросила я, — и сносу не было. Чтобы сами плясали, как ты говоришь!

-А, ну это я могу, — приосанился он. — Но фасончики все же посмотреть схожу, да... Какой нынче каблучок носят, может, еще какие хитрости подгляжу...

Поняв, что он увлекся, я потихоньку удалилась. На дядюшку Уолдо можно положиться, это я знала твердо, и вовсе не удивилась, когда через несколько дней меня поймал у колодца соседский мальчишка и передал, что тот просил прийти.

-Вот, — гордо сказал старик, когда я вошла в его мастерскую. — Любуйся! У самой королевы таких нет!

-У нас нет королевы, — напомнила я. — Король вдовеет.

-Ни у какой нет, — выкрутился он. — Ну-ка, примерь!

Маленькие черные туфельки облегали ногу, как руку облегают тонкие перчатки.

-Сносу им не будет, — заявил дядюшка Уолдо и постучал по подошве. — А если протрешь-таки подметки, вот тебе запасные!

-Но...

-Молчи уж! Я матерьял-то с запасом брал, а на твою лапку аккурат две пары и выкроил, оно не сложно, если умеючи, — разулыбался старик, и я искренне обняла его. — Поди, потанцуй, дело-то молодое... Вдруг какой паренек хороший встретится?

-Отчего же нет? — ответила я. — Не так уж я и дурна, а, дядюшка?

-Ну, с лица воду не пить... — честно сказал он, — вуалькой прикройся, вот и ладно, да улыбайся почаще, зубы у тебя хороши. А то иной раз глянешь, идет вроде знатная, красивая, а улыбнется — у ней во рту частокол, и тот косой да гнилой.

-Ну спасибо, дядюшка, выручил, — я спрятала в корзину туфли. — Приду потом, расскажу, что да как было, если все же удастся во дворец попасть...

-Тетка? — участливо спросил он. — Ну, тут уж ничего не поделаешь. Терпи, Маргрит, там видно будет!

Я улыбнулась и пошла домой. Туфли спрятала, конечно, одну пару у себя, вторую в дупле старой ивы. Просто на всякий случай.

Платье было уже готово, не так много там пришлось перешивать, и даже с моими скромными умениями вышло довольно мило.

"Вуалетка, — вспомнила я вечером, выливая грязную воду под куст, — где бы ее раздобыть? Лавочники удивятся, если я куплю черную вуаль, слухи пойдут..."

-Ты, гляжу, работаешь вовсю? — раздался знакомый голос, и я обернулась. Фея Ночи выглядела сгустком тьмы в тени от дома. — Нет, я не имею в виду твои домашние дела... Просто удивилась, что ты больше ни разу не спросила совета.

-Вы велели не делать этого по пустякам, сударыня, — пожала я плечами, — вот я и не спрашивала.

-Ну, ну, — она грациозно опустилась на ступени. — Бал, как мне известно, уже скоро. Все ли у тебя готово?

-Да, — ответила я.

-Я приду взглянуть на тебя перед тем, как ты отправишься во дворец, — сказала Фея Ночи.

-Я буду благодарна за это, — кивнула я, и она улыбнулась.

-Элла тоже перешивает старое платье, ты знаешь?

-Конечно. А вам откуда это известно?

-Так ведь она занимается этим по ночам, а что такое ночь? Верно, моя стихия... Но у бедняжки нет туфелек. Только старые изношенные башмачки, какая жалость, верно?

-Мои ей будут малы, — сказала я в ответ, — и вряд ли подойдут к ее платью.

Фея Ночи дотронулась до моей щеки.

-Чем дальше, — сказала она, — тем чаще я думаю о том, что не убью тебя, даже если ты сама нарушишь равновесие, уж придумаю что-нибудь... Но постарайся не делать этого, я не могу предсказать последствий, и никто не может. Мы уже совсем близки к цели, Маргрит! Многое решится на балу, так что постарайся не оплошать...

Я помолчала.

-Сударыня, — сказала я наконец, — вы сказали, что вы не станете помогать мне, но ответить на вопрос, касающийся не меня лично, вы можете?

-Задай его, и я либо отвечу, либо откажусь это делать.

-Кто таков Черный герцог? — спросила я. — Он близок к принцу, говорит ему "ты", принц тоже ведет себя с ним, как с родней... Хотя при дворе все друг другу родня.

-Да, но не настолько близкая, — улыбнулась Фея Ночи, и ее покрывало замерцало, будто Млечный путь августовской безлунной ночью. — Это брат принца.

-Но...

-Не перебивай, — махнула она рукой. — Черный герцог, герцог Винсент Барра — старший сын короля. Незаконнорожденный. Матушка его, вдовая герцогиня Барра, не так давно скончалась. Муж ее рано умер, а она была настолько хороша в траурном наряде, что король не смог пройти мимо юной вдовы... Не смотри так, — поджала губы Фея Ночи. — Я не подглядываю нарочно, слухов и так было предостаточно. Винсент считается законным наследником рода Барра — после гибели его отца не прошло еще года, когда он появился на свет, — но все знают правду. Да и взглянуть на него — вылитый король!

"Такие профили только на монетах чеканить", — вспомнила я собственную мысль. И вправду, на золотых выбит профиль нашего короля, и Черный герцог — его копия.

-Отчего же король не женился на герцогине?

-Ему уже подыскали невесту, а против воли отца он пойти не мог. Политика, Маргрит, — вздохнула она. — Если бы он был влюблен по-настоящему, быть может, настоял бы на своем, но это был просто порыв страсти. Хотя, нужно отдать ему должное, сына он не оставил и всячески привечает. Герцог — не последнее лицо в этом королевстве.

-Теперь он...

-Лучший друг его высочества, — улыбнулась Фея Ночи. — Да и ведает кое-какими делами, о которых не принято говорить вслух даже ночью под одеялом. Неприятный человек. Будь с ним осторожнее, а лучше вовсе держись от него подальше.

-Я постараюсь, — кивнула я и насторожилась, услышав тетушкин зов. Ну а когда обернулась, моей собеседницы уже не было рядом. — Иду!..

"Ну надо же, — подумала я. — Как все запутано... не запутать бы этот клубок еще сильнее."

-Маргрит, завтра мы будем купаться, — нервно произнесла тетушка, поправляя едва просохшие волосы (сегодня состоялась настоящая головомойка). — Подай на стол и иди спать, а завтра встань пораньше и нагрей большой котел воды. Агата должна выглядеть безупречно!

-Как скажете, — кивнула я.

Да, выспаться бы мне не мешало: предстояла беготня с ведрами, купание, потом придет парикмахер, затем последует ритуал одевания (кое-где ушить и подшить на живую нитку могу и я, портних звать не нужно, они и так разрывается на части)... Ну и, наконец, тетушка с кузиной отбудут, а я смогу заняться собой. Причем времени у меня будет не так уж много. Хорошо еще, волосы я успела вымыть сегодня, пока тетушка с кузиной обсыхали, и то пришлось сушить их у очага... Ну да ничего. Успею.

5.

Следующий день выдался хлопотным, тетушка с кузиной суетились и совсем меня загоняли, даже присесть некогда было. Когда наемный экипаж скрылся за поворотом, я с облегчением упала на лавку, чтобы передохнуть пару минут.

Правда, рассиживаться было некогда. Хорошо, что воды я нагрела заранее, а долго нежиться в ванне не собиралась. Соорудить прическу я могла и сама, несложную, конечно, но волосы у меня достаточно длинны, чтобы уложить их короной вокруг головы. Если косу плести не туго, получается пышная прическа... Вот только вуали не было!

Тут меня осенило, и я кинулась в тетушкину комнату. У нее ведь осталась шляпка от траурного наряда, а на той была вуаль, я помню... Перебрав шляпные коробки, я нашла искомое и, мысленно помолившись, чтобы в ближайшее время тетушке траур не понадобился, присвоила эту вуалетку.

Платье — старомодное, верно, теперь туфли... веер и перчатки наготове. Немного краски на лицо (извини, Агата, я взяла всего лишь чуточку пудры и помады), и завершающий штрих — драгоценности. Жемчужный гарнитур, последняя работа моего отца, с которой он не смог расстаться: колье, серьги и маленькая диадема, к которой очень удобно было прикрепить вуаль.