3.2. Растущая луна: зверь во мне

— Ты пришла сюда не для того, чтобы извиниться, а чтобы попросить за оборотня, так? — он говорил медленно, еле сдерживая себя, чтобы не заорать.

Девушка растерялась и от этого сказала правду, не подумав, как это воспримет Алет.

— Я искала тебя, чтобы попросить прощения, наткнулась на Ялмари, потом нашла тебя. Что опять не так, Ал?

— Вот что... милая, — последнее слово прозвучало страшнее оскорбления. — Мы не будем ему помогать. А тебе пора бы уже привыкнуть к тому, что не все вопросы решаются через постель.

Ранели побледнела.

— Ты что, считаешь, что я... только потому, что добивалась от вас... от тебя... — от волнения у нее перехватило дыхание, и она никак не могла выговорить трясущимися губами то, что хотела.

— А разве не так? — ноздри его вздрагивали, грудь вздымалась. — По-моему, все очевидно!

— Алет, не надо разговаривать со мной как со шлюхой, — Ранели еле сдерживалась, чтобы не расплакаться.

— Тогда не веди себя, как шлюха, — веско закончил он.

— Как ты смеешь... — запнулась она. — Как ты смеешь со мной так разговаривать?

— Только не надо угрожать тем, что уйдешь! — насмешливо предупредил он. — Такие угрозы произносят один раз, а на второй раз уже надо уходить.

— Ладно, — она зажала ладонью сразу и нос, и рот, чтобы рыдания не вырвались наружу, чтобы продержаться еще немного. Загнав слезы внутрь, повторила. — Ладно, — отвернувшись, сняла простыню, трясущимися руками натянула нижнюю рубашку, потом платье...

Звякнул крючок, дверь мягко стукнула. Алет ушел. Ранели укусила запястье, чтобы не завыть от боли и унижения. Рыдания все-таки вырвались наружу, но тут же ей померещились чьи-то шаги в коридоре, и она притихла. Торопливо затянула шнуровку на груди. Он не услышит ее слез. Не услышит. Здесь она плакать не будет.

Дом постепенно пробуждался. Сначала женщины проскользнули на кухню, затем Ранели пулей вылетела из дома, так что Ялмари не успел вымолвить и полслова. Ее состояние встревожило, но когда он хотел выйти из дома, Тана его удержала:

— Я найду ее. Вы побудьте, пожалуйста, здесь.

Он подчинился — сам сообразил, что искать и утешать девушку не лучшая идея, если вспомнить ревность Сокола. Не успел он снова занять место у камина, как со второго этажа торопливо спустился хозяин дома. У спешки были причины — колокольчик у двери зазвонил, когда Авиел уже потянул ручку на себя. Помедлив, отступил:

— Рад видеть главу Дома Тахаша Крота, — радости в голосе Каракара слышалось не больше, чем если бы к нему зашла гигантская мокрица. — Здравствуй, Цовев.

— Извини, что очень рано, — в дом протиснулась туша. Может, Тахаш Крот и не был слишком толстым, но производил впечатление обрюзгшего от частого сидения за пивом виллана. И лицо у него оказалось соответствующее: красное и оплывшее с маленькими глазками и фальшивой улыбкой. Ялмари тоже удостоился внимательного ощупывающего взгляда, после чего Тахаш обратился к Авиелу. — Я боялся, что твои гости могут уехать, поэтому пришел до завтрака.

— Скроешь ли что-нибудь от эймана? — иронически заметил Каракар. — Поговорим у меня в кабинете?

— Это было бы замечательно. Ведь твои гости в любом случае не уедут немедленно?

— Не думаю, — Авиел пошел вперед, эйманы последовали за ним.

Происходящее показалось Ялмари очень странным и вместе с тем обнадеживающим. С замиранием сердца он ждал, когда же ему сообщат, зачем люди понадобились эйманам, да еще и главе Дома. Он был уверен, что ему непременно об этом сообщат.

Сверху спустились Шрам и Герард. Последний выглядел бодрее — возможность искупаться и выспаться в постели придала ему сил. Свальд еще спал, но даже если бы он отправился на прогулку или совсем ушел из замка — никто бы ему не препятствовал. Ялмари его уже отпустил, хотя и не сообщил об этом лично. Но скажет, как только увидит.

В гостиную вошла Тана и тихо сообщила:

— Завтрак готов, но наши мужчины, к сожалению, не смогут присутствовать в столовой. Надеюсь, вы извините их за это... Или подождете.

— Мы подождем, — вежливо ответил Ялмари до того, как заговорит Герард. — Тем более мы тоже еще не все собрались.

— Как скажете, — Тана склонила голову и вышла из гостиной.

— Не понимаю, почему мы должны его ждать, — тут же заворчал Сорот. — Если любит спать — пусть едет голодным.

— Мы ждем не его, — негромко возразил Ялмари. — Тут что-то происходит и сдается мне...

Он не договорил: в гостиную вернулся Авиел, а за ним неспешно вплыл Крот. Высоченный сын Каракара, рядом с которым Ялмари чувствовал себя карликом, и незнакомый брюнет с умным лицом, остались стоять у входа как стражи. Каракар злился, но держал себя в руках. Не глядя на принца, он сухо сообщил.

— Удаган проводит всех желающих в Песчаный монастырь. Но с вами отправится Цовев Юнко, — он махнул рукой за спину, и брюнет шагнул вперед. Рядом кашлянул Тахаш. Авиел будто очнулся. — Познакомьтесь. Тахаш Крот...

— Очень приятно, господин... Крот, — Ялмари еле сдержал улыбку, представив, как бы на подобное приветствие отреагировали в Энгарне. Наверняка многие не смогли бы сдержать смех.

— Рад познакомиться, ваше высочество, — толстяк обнажил крупные белые зубы. — У нас забавные фамилии, вы правы, — проницательно заметил он. — Поэтому в других странах некоторым приходится брать псевдоним. Тем, кому не так повезло с эймом, как Льву, Соколу и даже Юнко. Я хочу заметить, что Цовев Юнко отправляется с вами по делам эйманов. Но он не будет обузой. Хоть он и не из моего Дома, я ручаюсь, что это надежный, сильный парень...

— Мужчина, — поправил Каракар.

— Да, конечно, — добродушно рассмеялся Тахаш. — Мужчина. Нам, старикам, все кажутся молодыми, а ведь Цовев старше вас всех, разве что кроме господина полуполковника, — Итак, вы не возражаете против еще одного спутника?

Ялмари быстро обвел взглядом Етварта и Герарда, но ответил не посоветовавшись.

— Еще сегодня утром мы были уверены, что путешествие вообще не состоится, поэтому — нет, мы не против, если с нами пойдет господин Юнко.

— Чудесно. Мне не хотелось бы портить отношения с Энгарном. И наоборот хотелось бы укрепить их насколько это возможно. Тем более такой случай — на моей памяти люди гостили у эйманов лишь однажды...

— Приглашаю всех позавтракать, — дождавшись краткой паузы в речи Тахаша, вступил Авиел. — За столом познакомитесь поближе.

Он развернулся и прошел в столовую, опередив главу Дома. Но, кажется, так было задумано, потому что Тахаш, воспользовавшись близостью принца, уцепился за него и вдохновенно вещал о всевозможных выгодах сотрудничества короны Энгарна с эйманами вообще и с ним, Кротом, в частности. Ялмари слушал, вежливо кивал. Удаган посторонился, пропуская отца, а когда поймал взгляд принца, еле заметно подмигнул. Прикосновения и мерный рокот Тахаша, как ни странно, не вызывали неприязни, но это подмигивание разожгло любопытство. Захотелось скорее закончить трапезу и переговорить со Львом, хотя раньше, чем они покинут владения эйманов, откровенный разговор затевать опасно. Да и вообще опасно говорить: пообщаешься с эйманами, будешь шарахаться от любой живности. Одно хорошо — лошадей-эймов нет.

Завтрак грозил растянуться до обеда. Стол накрыли еще богаче, и женщины, кажется, не покидали кухню, что-то стряпали там и подносили к столу. Вот только Ранели так и не появилась.

Когда блюда на столах сменились в третий раз, появился взъерошенный Тагир. Ялмари начинал думать, что это его особый стиль, чтобы не походить ни на аристократов, ни на горожан. Видно, что он умылся, но вот причесаться... нет, не забыл. Намеренно провел расческой по волосам так, чтобы образовалось гнездо. И легкая небритость, которой он щеголял с начала пути — ее ведь надо поддерживать, иначе она превратится в бороду, а у него всегда лишь щетина.

Поздоровавшись с присутствующими и не выказав никакого удивления по поводу гостей, Тагир бодро принялся наверстывать упущенное, но Ялмари заметил, что он внимательно прислушивается.

Принц завершил столь теплое общение.

— Мне очень приятно находиться в вашем обществе, господин... Крот и господин Каракар, — он опять запнулся, прежде чем произнести "фамилию" главы Дома, — но полагаю, мы уже должны дать покой женщинам. И нам пора отправляться в путь.

Цовев Юнко тут же поднялся.

— Пока вы собираетесь, я заеду домой. Не предупредил жену об отъезде, — он тут же вышел.

Тахаш тяжело встал.

— Рад знакомству, ваше высочество. Полагаю, мы нашли полное взаимопонимание. Желаю вам удачного пути.

Он откланялся и покинул дом следом. Шрам поблагодарил хозяина за гостеприимство, и исчез — наверняка пошел проверять, все ли вещи собраны. Герард витиевато объяснял женщинам, как ему понравилось гостить в их доме. Авиел, который за весь завтрак не проронил ни слова, хмуро смотрел перед собой.

— Мы не причинили вам неудобств? — нашел нужным уточнить принц.

— Даже не знаю, — мрачно усмехнулся Каракар. — Но что сделано, то сделано. Желаю счастливого пути. Хотя бы потому, что с вами будет мой сын. Не сочтите за бестактность, но провожать я вас не буду.

Он тоже вышел. Удаган светло улыбнулся.

— Не обращай внимания. Переживает за всех очень. Но мы доберемся как-нибудь. Не скажу, что будет легко. Об остальном поговорим в дороге. Она будет долгой. Пойду пока тоже вещи соберу. Ну, и пару нотаций от старика выслушаю — куда ж без этого?

Ялмари повернулся к Тагиру. Тот сделал вид, что не замечает пристального взгляда. Медленно жевал, время от времени делая глоток вина.

— Ты сделал все, чтобы мы нашли эйманов. Я благодарен тебе за то, что ты сдержал слово, — Свальд поднял настороженные серые глаза на принца, но жевать не прекратил. — Свою часть договора ты выполнил, теперь я выполняю свою, — сообщил принц. — Мы отсюда направимся на восток, в Чарпад. Я попрошу Авиела, чтобы он доставил тебя в Цартан. Дальше иди, куда хочешь. Кроме, разумеется, Жанхота, — он отстегнул от пояса кошелек с деньгами и положил перед Тагиром. — Это плата за помощь и риск. Вспомни о нас и что-то хорошее, не только плохое, — он пошел к лестнице, но поэт вцепился в рукав куртки как клещами.

— Возьми меня с собой!

Ялмари оторопел.

— Постой... Ты ведь хотел освободиться... Поехать к...

— Ну, ты же меня освободил? Разреши теперь ехать с тобой. Не как преступнику, за которым надо присматривать. Как гражданину Энгарна, который хочет послужить своей стране. Возьми меня.

— Зачем? — поразился принц. — Это же опасно, ты сам слышал...

— И что? Тебе можно рисковать, а мне нет? Да я просто хочу попасть в Песчаный монастырь. Когда еще такая возможность будет? Это же такое место!

Ялмари наконец понял поэта. Вернись Тагир к Илкер сейчас, кто он будет? Мужчина, который сбежал от опасности, тогда как соперник рискует жизнью. А вот если они вернутся вместе... И принц туда ехал потому что должен ехать, а Тагира-то никто не заставлял, он сам, добровольно...

— Как хочешь, — спокойно ответил Ялмари. — Хочешь ехать с нами — езжай. Тогда тебе надо срочно собрать вещи. Но помни, что ты свободен и в любой момент можешь свернуть, куда захочешь.

— Спасибо! — Свальд сорвался с места и умчался вверх по лестнице.

Принц по привычке едва заметно пожал плечами.

21 сабтамбира, Меара

— Мне нужно срочно посоветоваться по поводу покупки новых лошадей! — Илкер умоляюще взглянула на папашу Улма. Он считал, что его присутствие в кабинете госпожи выглядит подозрительно и, конечно, был сто раз прав, но сейчас, когда Раддай принес известия о последних днях Кироса, она не могла не посоветоваться со страшим в их компании. Для этого и нашла этот предлог.

— Как скажете, госпожа, — он только взглянул на Айну, и девушка тут же вышла. — Она проследит, чтобы нам никто не помешал, — пояснил Улм, как только дверь за горничной закрылась. — Кстати, покупка лошадей — очень хороший повод для общения. И секретарь тут пригодится. Так что еще на встречи три-четыре этой отговорки вполне хватит, — папаша опустился на стул. — Так что у тебя, Раддай?

Как и в прошлый раз мужчины сели у дверей, а Илкер устроилась у стола. Заза уже рассказал ей немного обо всем, что сумел узнать в доме графа Оруна, но она снова вслушивалась в его слова, стараясь за ними увидеть истинную картину того, что произошло.

— Начну, наверно, с болезни... — Раддай помолчал, собираясь с мыслями, а затем доложил ясно и четко. — Симптомы болезни очень походили на воспаление легких. Очень. Я разговаривал с несколькими женщинами, две из них неплохо разбираются в болезнях, сомневаться в их искренности не приходится. Но это не болезнь.

— Почему? — Улм чуть подался вперед. Илкер бросила на него благодарный взгляд. Она не вмешивалась в диалог, но хотела задать именно этот вопрос.

— Во-первых, время. Мастер Кирос умер очень быстро. Слишком быстро для крепкого человека, каким он был. Это тоже подтверждают в один голос. Он даже не чихал никогда. В его возрасте не жаловался ни на ноющие кости, ни на сердце, ни на желудок. Не просто не жаловался — действительно не болел. А когда какая-то болезнь свалила всех обитателей замка, он помогал врачу и священнику. Те в конечном итоге тоже поддались болезни, но мастер Кирос не заразился. На удивление крепкий старик. Был.

— Но возможно, он исчерпал запас прочности? — Улм вновь произнес то, что вертелось на языке Илкер. — Со стариками такое бывает. Не болеет, а потом внезапно умирает.

— От сердечного приступа, инсульта, но не от воспаления легких! — возразил Раддай авторитетно. — С его здоровьем он должен был сопротивляться болезни хотя бы неделю... Но есть и еще одно обстоятельство. В обед того дня, когда он заболел, он получил угощение. Слуга принес ему пирог с ежевикой.

— Ты считаешь, что его отравили пирогом? — Улм нахмурился. — Но это же несколько ненадежно, ты не находишь? А если бы Кирос угостил кого-то? Несколько смертей в доме...

— Выглядела бы ни чуть не подозрительней, чем одна. Болезнь оказалась заразной, только и всего, — возразил Заза. — Но мне кажется "даритель" очень хорошо знал нашего библиотекаря и просчитал все до мелочей. Дело в том, что Кирос очень любил пирог с ежевикой. И поскольку ему передали несколько пирогов с другой начинкой, он с чистым сердцем отдал другие на кухню, а этот — взял себе.

— То есть пирог остался в его комнате? — Улм подался вперед. — Ты смог взять хоть кусочек?

— Вы представляете, что бы обо мне подумали, если бы я попросил кусочек пирога из комнаты покойного? — засмеялся Раддай.

— Уверен, ты смог бы достать его и без спроса, — тоже рассмеялся Улм.

— Возможно, — легко согласился Заза.

Илкер только недоуменно смотрела на них: они говорили о смерти и... смеялись. Хотя, они же мужчины и воины. Смерть, наверняка, стала привычной для них.