Иллюзия Свободы

Три дня назад чете Грейнджеров пришло приглашение посетить конференцию для узкого круга лучших стоматологов Великобритании, проводящуюся в Ливерпуле и организованную компанией "Кингшил Публикэйшн Лимитэд". Внезапность почётного приглашения изумила родителей Гермионы, давно мечтавших принять участие в мероприятиях Британского Эндодантического общества — элитного сообщества дантистов, но, даже имея довольно крупный бизнес, они, как ни старались, не могли войти в число избранных.

Программа называлась "Цифровая стоматология: путь в будущее", она позволяла познакомиться с передовыми технологическими практиками в этой сфере и их клиническим применением. Структура программы была построена на совмещении теории и практики: презентации различных организаций в сфере развития стоматологии (институты, ассоциации, практики и др.), лекции, семинары, конференции, практические занятия.

В общем, рай для дантистов. И вот долгожданный шанс пришел, а Грейнджеры не испытывали от него никакой радости.

Родители не могли придумать, что делать с дочерью, которой нужно было купить новые учебники и обновить необходимые вещи. Времени до начала нового учебного года почти не осталось, и как раз в дни проведения конференции они собирались вместе с Уизли отправиться за покупками на волшебную улицу.

"Одно дело — оставить уже почти взрослую дочь одну дома, а совсем другое — отправить её одну в это неспокойное место. Если мы ничего не придумаем, от приглашения придется отказаться", — решил глава семейства — Джордж Грейнджер.

Путем жарких споров во время семейного совета было решено обратиться за помощью к Уизли. Потом не менее часа ушло на придумывание того, как осуществить этот план, родители хотели с просьбой обратиться лично, а из-за того, что Уизли отказались от телефона, такой возможности у них не было. Естественно, что более-менее разумные предложения вносила юная волшебница, остановившись на записи в "Спиклайн", подаренным Джинни.

Одна часть оставалась у неё, а другая у подруги. Чтобы написать послание, его нужно было вписать в свой "дневник", а оно автоматически появлялось в другом. Передатчик мог по своему усмотрению оповещать о новом добавленном сообщении: он мог ярко светиться, нагреваться или издавать не всегда приличные звуки. Всё зависело от "настроения" передатчика и от того, где он в этот момент находился, и был ли кто-то ещё рядом. Причем, для окружающих это были обычные журналы мод, книги по квиддичу — в зависимости оттого, кто был владельцем — девушка или парень.

Гермионе достался очень вредный передатчик, который выбирал самые противные способы привлечения внимания своей хозяйки. Если она держала его в руках, то это, обычно, было сильное нагревание до такой степени, что она не могла удержать его в руках, а если это было темное время суток, то он светился так ярко, что можно было подумать, что наступил день, о каком сне тогда можно было говорить. Гермиона не могла понять, почему этот способ общения нравился волшебницам настолько сильно, что они нахваливали его на каждом шагу; сама она не разделяла всеобщий восторг от этого "чуда" волшебства, маггловские мобильные телефоны и пейджеры ей нравились куда больше.

Написав письмо с просьбой, Грейнджерам оставалось только дождаться ответа, который они получили от Уизли незамедлительно, с заверениями, что они будут просто счастливы помочь и приглашают на оставшееся время каникул погостить Гермиону у них. Родители успокоились и стали собираться в дорогу, решив, что сами завезут дочку к Уизли, а вот Гермиона лишилась покоя окончательно, не зная, что ещё можно придумать помимо помощи от семьи Уизли, чтобы родители не волновались и отпустили её в Косой переулок. Но, как это не тяжело было признать, другого выхода не было.

Она не представляла, что будет делать в "Норе" и как сможет там перетерпеть оставшиеся дни до учебы. Гермиона пыталась напомнить себе, что всегда любила этот дом, но в этот раз такие уговоры не помогали

Для девочки, которая выросла в магловской семье, "Нора" была воплощением сказки. Посуда, которая моет себя сама под действием волшебства и разнообразные травы и пряности, висящие на кухне и распространяющие необычный аромат, часы, показывающие не время, а положение каждого члена семьи, двигающиеся плакаты. Даже воющий упырь на чердаке создавал особую атмосферу волшебства. Гермионе казалось, что она зашла на страницы книги, которую она любила читать в детстве. Книге, посвященной герою, попавшему в сказочный дом, где всё было пропитано волшебством. Оказавшись в нём, она и сама чувствовала себя героиней сказки, исследовательницей неизведанного и полного приключений мира.

Раньше Гермиона радовалась каждой возможности оказаться там, несмотря на то, что уклад жизни в нём в корне отличался от того, который был в её родной семье. Уизли были шумными, вели бурный образ деятельности. Их не волновало то, в каком порядке стоит их обувь на крыльце. Особенно яркий образ получался благодаря близнецам, в комнате у которых происходили самые необыкновенные вещи, которые часто заканчивались оглушительными взрывами с сопровождающим их густым туманом черного дыма. В то время как жизнь Грейнджеров была более размеренной, спокойной. Они, конечно, умели веселиться, но никогда не забывали о правилах этикета. Дома было уютно и спокойно. Уизли же дарили приключения, врываясь в жизнь девушки, как сильный порыв ветра и унося её в детские мечты. Гермиона всегда с радостью и готовностью позволяла этому ветру уносить себя. Особенно, когда почувствовала, что Уизли, все без исключения, стали для неё второй семьей.

И вот теперь, перед ней снова стоит "радостная" перспектива хоть немного продлить иллюзию детской мечты. Хотя она и чувствовала, что этой иллюзии осталось просуществовать недолго, как и той, что волшебный мир — это добрая сказка. Когда её вновь зовёт "ветер приключений", Гермиона готова была обменять что угодно, найти любой предлог лишь бы остаться дома и не оказаться в "Норе"!

Конечно, родители никак не могли об этом догадаться. Девушка перестала раскрывать родителям свои тайны, если они хоть как то касались Хогвартса или Гарри. Вначале, когда Гермиона только поступила учиться, она боялась, что родители могут забрать её из школы, если узнают об опасности. Повзрослев, она уже просто не хотела их пугать. А потом уже вошло в привычку говорить с родителями только о хорошем, о своих успехах в учебе. Проводить с ними время на каникулах, ездить по миру, но никогда, ни при каких обстоятельствах не раскрывать свои страхи, переживания, боль. Гермиона чувствовала, что это неправильно, но ещё она понимала, что просто не сможет начать этот разговор, что время, когда она прибегала к родителям со слезами, после того как её кто-то обидел, прошло. Что её проблемы уже намного серьезнее порванной книжки или непонимания её любви к чтению у других детей. А если быть абсолютно честной с собой, то, даже захотев раскрыться перед родителями, она не сможет этого сделать. Просто Гермиона уже не знала, как это сделать.

"Да-да. Не удивляйтесь, отличница, знающая сотни заклинаний наизусть, просто разучилась откровенному общению со своими родителями". — Эта мысль вырвала из груди Гермионы глубокий печальный вздох.

Да и что тут говорить? Что она не хочет ехать к своим друзьям, совершенно запутавшись в своих чувствах, когда поняла, что не сможет одного человека полюбить, а другого забыть. Что она при этом чувствует себя предательницей. И как сумасшедшая, то светится от счастья, то готова лезть на стенку от отчаяния, в зависимости от того, какая мысль сейчас забрела ей в голову. И, что сейчас она не хотела, так это видеть никого из Уизли, ни Джинни, ни Рона. Гермиона даже не знала, кого из них больше не хочет увидеть. Ну, как она им всё объяснит?..

Как объяснить то, что и сама не до конца понимаешь? Гермиона привыкла всё в своей жизни раскладывать по полочкам, контролируя ситуацию и даже "создавая" события наперёд, продумывать всё вплоть до мелких деталей. И сейчас она чувствовала, что перед ней стояло непреодолимое препятствие, мешавшее ей трезво думать, не то, что контролировать себя. Этим препятствием стали чувства к лучшему другу.

Гермиона всегда по-особенному относилась к Гарри. Она восхищалась им, его упорством, его преданностью к друзьям. Особенно её поражало то, что он смог остаться добрым, чутким человеком, даже выросши в такой атмосфере. Девушка чувствовала, что не сможет быть такой благородной, как Гарри, и простить Дурслям их поступка.

"Как они могли так с ним поступить? — задавала себе вопрос девушка. — Его тётя, имея сына, должна была знать хоть что-то о материнских чувствах. Но даже если эти чувства у неё увечные, разве непонятно, что действия их семьи по отношению к Гарри просто бесчеловечны".

Она даже не могла представить, как они могли обращаться с ним, когда он был еще совсем маленьким? Они ребёнка запихнули в чулан, даже не подумав о его возможном страхе находиться одному в темном чулане под лестницей, о его здоровье. Как ребенок мог вырасти здоровым в пыльном, не проветриваемом, темном чулане?!

А желание этой семейки внушить Гарри, что он ненормальный, не заслуживающий любви и уважения человек, вообще не укладывалось у неё в голове. Когда она заметила, что он считает себя недостойным внимания и заботы от окружающих, Гермиона поставила себе цель стать для этого мальчика лучшим другом. Помогать ему во всём, заботиться о нем, делая это так старательно, как только она сможет. Чтобы Гарри понял, что он, как любой человек, достоин уважения. Позднее к обычному сочувствию добавилось восхищение его достоинствами, что только усилило желание выполнить принятое решение.

С годами Гарри для девушки стал самым родным и близким человеком. Она чувствовала, что это тот друг, о котором она всю жизнь мечтала. Постепенно Гермиона поняла, что помогать в выполнении домашних заданий и выпутываться из разных передряг вместе — это далеко не предел её мечтаний. Ей стало приятно находиться рядом с ним, просто смотря в его зелёные глаза, светящиеся пониманием. Видеть его счастливую улыбку и иметь возможность обсудить с ним любой вопрос — всё это постепенно стало необходимо для девушки, как воздух.

Иногда Гермиона ловила себя на мысли, что ей хочется прикоснуться к Гарри, обнять его. Запустить свою руку в непослушные черные пряди.... Такие чувства пугали своей неуёмной силой, заставляя девушку прикладывать колоссальные усилия, для того чтобы сдерживать свои порывы. Она понимала, что для Гарри она просто друг. Даже не подруга, а друг. И она тешила себя мыслями, что быть другом Гарри, лучше, чем быть никем для него.

Гермиона чувствовала, что не сможет пережить потерю этого человека. Он так глубоко проник в её душу, что, вырвав его оттуда, она бы просто истекла кровью.

Поэтому она убивала в себе всякую мысль, которая напоминала бы о любви к этому удивительному юноше. Она высмеивала себя самыми жестокими выражениями, на которые была способна, когда начинала думать о своем друге в этом свете. Самым "милым" из них было:

"Ты зануда, да к тому же не отличаешься яркой внешностью. Неужели ты думаешь, что такой книжный червь понравится такому парню, как Гарри, когда вокруг столько красивых девчонок!".

Прикладывая все силы убеждения, девушка смогла уверить себя, что между ними никогда не может ничего быть, что она сможет прожить в статусе "друга Гарри".

"Главное, чтобы он был рядом, этого достаточно", — думала она.

Чтобы помочь воплотить этот план в жизнь, Гермиона решила начать встречаться с кем-нибудь другим. Она вычитала в книгах, что такое решение помогает побороть свои чувства. И очень надеялась, что любимые книги не подведут её, как и раньше, и она сможет полюбить кого-то другого.

Ей даже не пришлось выбирать, кто бы это был. В прошлом учебном году Рон стал оказывать знаки внимания Гермионе, предлагая ей стать его девушкой. Решив, что лучшей кандидатуры просто не может быть, Гермиона согласилась. Она ни в коем случае не собиралась обманывать Рона или подло поступать со своим другом! Девушка приложила бы все усилия для того, чтобы сделать Рона счастливым. Она собиралась полюбить его и быть ему верной спутницей.

Правда, иногда она жалела о принятом решении. Рон слишком спешил, желая всего и сразу. Каждый поцелуй с ним был пыткой и забирал много эмоциональных сил. Не то чтобы ей были противны поцелуи. Нет. Просто у неё самой не было желания целоваться. Делая это только ради Рона сама Гермиона не получала никакого удовольствия. Немного схитрив и сославшись на стеснительность и на то, что им еще рано иметь такие "особенные" отношения, она смогла добиться того, что Рон, скрепя сердцем, уступил ей. Когда острая необходимость в поцелуях отпала, Гермионе стало немного легче.

Но еще одно обстоятельство доказывало несостоятельность её плана. Как бы она не пыталась обмануть себя, чувства к Гарри не изменились. И временами она очень завидовала счастливице Джинни, которая став девушкой Гарри, имела "легкий доступ" к нему.

После того, как они оба стали встречаться с Уизли, правда, Гермиона с Роном не афишировали своих отношений, девушка окончательно решила, что быть по-другому просто не может. Она почти смирилась с этим положением, когда последующие события перевернули всё с ног на голову.

Первым "звоночком" для Гермионы стало отношение Гарри Поттера к Майклу Корнеру. Очень удивляла неприязнь Гарри к этому парню, не сделавшему ему лично ничего плохого. Она даже начала думать: "не ревнует ли он меня?", но быстро отметала эту мысль, как признак близкого безумия.

Затем девушка начала замечать, что у Гарри переменилось отношение к ней. Никто другой со стороны не заметил бы этих перемен. Они касались настолько тонких вещей, что окружающие не обращали на них никакого внимания. Гарри стал часто задерживать на ней взгляд, подчеркивать, насколько важна для него её помощь. Чаще задавал вопросы об её самочувствии и настроении. Он даже стал более... галантным, что ли. Старался первым подать ей книгу. Поднести сумку.... Их отношения стали более глубокими, интимными.

Всё это так сильно поражало девушку, что она перестала спать спокойно по ночам. Её костер надежды, так усердно затушенный, начал разгораться с новой силой. Её бросало в дрожь, когда приходила отчаянная мысль: "неужели он любит меня?". В животе и ладошках чувствовалась какая-то ноющая боль, когда она начинала думать о нём. Она не могла понять, была ли боль приятной, или нет, но эти ощущения делали Гермиону счастливой.

И она испытывала огромные страдания, когда начинала повторять заученные ранее фразы о невозможности их любви.

Боясь, что Гарри посчитает её смешной или и того хуже, отвергнув ее, перестанет с ней общаться, Гермиона решила, что оставит всё как есть.

"А моё "сумасшествие" — это только моя проблема. Моя и больше ничья. Я справлюсь с ней и ни за что не потеряю дружбу Гарри".

И всё бы ничего, если бы не один, самый прекрасный, Гермиона очень надеялась на это, июньский день. Произошло событие, которое обрушило на неё просто колоссальных размеров счастье, затмившее все оставшиеся чувства. А когда оно закончилось, то повергло её в такую пучину мук, которой девушка не испытывала еще никогда до этого в своей жизни.