Божественное безумие

— Я спрашиваю мнение сестры, — пояснил с легким оттенком превосходства Мелиор. Право слово, как можно быть настолько невыдержанными?

— Продолжаем, с утроенной осторожностью, — задумчиво предложила Элия, и на сей раз ее поддержали единогласно. Но не только это хотела сказать Богиня Логики, чье видение ситуации оказалось весьма масштабно. — Впрочем, я все равно не считаю направленный поиск продуктивным для получения реальных результатов.

— Тогда почему? — уронил Тэодер.

— Заявка о намерениях, не для живых, для Судьбы, Рока, Предназначения, для НЕГО. — Последнее слово Элия сказала так, что сразу становилось ясно, она имела в виду Творца. — Мы ставим в известность о своих целях, и этого достаточно, чтобы нам начали предоставлять средства и открывать пути. Переть напролом в таких играх опасно, поэтому будем принимать то, что дают и как дают.

— Ты точно не пророчица? — хмыкнул Элегор то ли в шутку, то ли прикрывая шуткой странное ощущение, возникшее от сознания абсолютной правоты богини.

— Женская логика порой куда более могущественна, — усмехнулась принцесса, снова становясь умной красивой стервозиной, а не воплощение врат Творца к Истине.

— И то верно, значит, продолжаем, — охотно согласился за всех родичей Кэлер, закрывая на сегодня тему вопросов про карты Колоды Джокеров. — И хватит, сейчас себе этим башки забивать — только настроение портить.

— Кстати, под каким предлогом ты ухитрилась организовать нашу встречу в Лоуленде, под носом у Источника так, чтобы он ни разу сюда влезть не попробовал? — заинтересовался Элтон нестандартным для любопытных Сил поведением.

— Точно, — подхватил Рик. — Вдруг у нас чего спрашивать будут, а мы и не в курсе, зачем собирались. На групповые провалы в памяти ссылаться пока как-то стыдно, молодые еще, и опасно, вдруг папа решит бороться за трезвость в семье и ограничит поставки спиртного?!

— Тема Семейного Совета, не требующая слежки: 'первое знакомство с братом'. Я объяснила Силам, что вы будете чувствовать себя несколько неловко под его испытующим оком. Вот и попросила Источник под мою ответственность не вмешиваться в ваше буйство, — усмехнулась Элия.

— Наша добрая, великодушная, щедрая сестра! — расчувствовался Джей, захлюпав носом. Похохатывая, Клайд и Рик принялись дружно утешать дорогого брата, суя ему прямо в нос бокалы с вином и всякую разную снедь. Да так ловко, что извазюкали белобрысому почти всю физиономию. Разогнав сердобольных родственников, принц принялся оттирать лицо салфетками.

— Расскажешь нам чего-нибудь о себе, братец? — попросил Кэлер с искренним и одновременно совершенно ненавязчивым интересом, давая понять Эйрану: говорить или нет — его личное право и выбор.

— Охотно, — согласился маг.

— Минутку, — поднял вверх палец с острым ногтем Энтиор. — Обсуждение вопросов, касающихся приглашенных, завершено. Полагаю, в иных свидетельствах нужды не будет.

Элегор пренебрежительно хмыкнул (а не очень-то и хотелось!), решил, что никогда не опустится до просьб, и приготовился убраться с ублюдочного Семейного Совета, однако его опередил Эйран:

— Если это не противоречит неким внутрисемейным законам, я просил бы Элегора остаться, — спокойно, без вызова, и вместе с тем твердо, ничуть не думая идти на поводу у предубеждений Энтиора, заявил маг. — Мое происхождение не настолько страшная тайна, чтобы скрывать его от друзей, тем более тех, кому я обязан если не жизнью, то своим пребыванием среди родственников — наверняка.

— Никаких законов, регламентирующих Семейные Советы, в Лоуленде пока не изобрели, — дал справку Элтон, чиркая что-то в блокноте и ехидно поглядывая на оскорбленного вампира. — Есть лишь обычай.

— А обычай на то и дан, чтобы его нарушать хотя бы изредка, не то можно плесенью покрыться со скуки, — усмехнулся Кэлер, подтягивая к себе дальнее и только потому еще сравнительно полное блюдо с бутербродами. Аккуратная стопка пустых тарелок уже высилась по правую руку Бога Пиров.

Если кто из родичей и желал выбросить Элегора вон, то теперь, не желая прослыть ретроградом, выступать не стал. Что же касается высокомерного вампира, то будь Энтиор самую малость более сердит, возможно, он демонстративно покинул бы общество, где столь пренебрежительно относятся к его мудрым советам. Однако желание получить любопытную информацию из первых рук пересилило нежелание делить одно помещение с сумасшедшим герцогом Лиенским и потакающими ему субъектами. Элегантный принц пренебрежительно поморщился и застыл в позе надменной отстраненности: воротите, что хотите, я предупредил! Герцог же широко улыбнулся, по-хозяйски налил себе и Лейму лучшего вина, отсалютовал бокалом Эйрану и поудобнее развалился в кресле. Элия покровительственно кивнула магу, прося его начинать рассказ.

— Моя мать на Лоулендский манер могла бы зваться леди Шайри Викен дель Ирон Аноу Стимерк. Большую часть своей жизни она посвятила служению в Храме Забытых Сил. В пору моего рождения леди Шайри носила титул Высшей Посвященной.

— Храм Забытых Сил? — переспросил Клайд и откровенно признал: — Не слыхал!

— Мы, я имею в виду Мэссленд и Лоуленд, даже учитывая тысячелетние традиции взаимного шпионажа, мало знаем друг о друге, — задумчиво согласился Эйран, машинально крутя в руках почти пустой бокал. — Храм Забытых Сил не имел и не имеет в Мэссленде сильного политического влияния, это скорее культурно-магическое учреждение исследовательской направленности, ценимое узким кругом сведущих лиц. Как таковых религиозных традиций у Храма не много, основной упор делается на поиск артефактов и выявление их свойств, функций, потенциала. Работа, благодарная лишь для истинного фанатика, — Эйран, погрузившись в воспоминания, позволил себе легкую полуулыбку. — Моя мать была из таких. Возможно, и королю Лимберу она позволила увлечь себя большей частью в экспериментальных целях.

— Бедный папа, а он-то верил в любовь! — пустил шпильку Джей, и принцы, подчас даже завидующие успеху его величества среди дам, заухмылялись.

— Во всяком случае, я как плод их союза интересовал леди Шайри лишь с этой точки зрения, — признал маг. — Не скажу, чтобы она была плохой матерью, она вообще не была ею. Родив сына, снова углубилась в исследования Храма, лишь изредка навещала наш родовой замок, чтобы провести очередные замеры моих параметров. Впрочем, я не в претензии. Знатность рода матери, его единственной представительницы, существенно превышала размер доходов. Однако, она обеспечила мне весьма неплохое образование, щедро тратила на него деньги. Выявив мою тягу к магическим и политико-экономическим дисциплинам, леди Шайри сделала все возможное для максимального развития моего божественного потенциала. Когда я достиг совершеннолетия, мать раскрыла мне имя отца и посоветовала хранить эту тайну до того момента, покуда жизнь не встанет в зависимость от ее раскрытия. Так ей виделось в Храмовой Чаше Ветров. Леди не вмешивалась в мою жизнь, позволяя строить ее по своему разумению; изучив двор Мэссленда, я счел более интересным наблюдение за ним издалека и погружение в тайны магии. Поэтому и удалился в башню на окраине Топей, обустроив окрестности на свой вкус и к выгоде, что способствовало некоторому увеличению моего скромного состояния.

— 'Некоторому' — сказано весьма скромно, — наставительно вставила Элия, не позволив магу принижать свои таланты. — У тебя уникальный нюх на выгоду и практическая сметка, дорогой! Более универсальное сочетание ландшафта, устроенного в соответствии с эстетическими предпочтениями, продуманными мерами безопасности и к вящей прибыли, еще поискать!

Судя по заинтересованным взглядам, многие принцы запланировали на самое ближайшее время визит в башню Эйрана и детальное изучение окрестностей. Рассказчик пожал плечами, но возражать сестре не стал, коротко закончив повествование:

— Мать покинула нынешнюю инкарнацию около ста двадцати лет назад вследствие неудачно или же напротив, чрезвычайно удачно проведенного эксперимента с Посохом Грома Кинтры. Ее останков не хватило даже для траурной урны. Упокоив родительницу в семейном склепе, я отверг приглашение Храма занять ее место и до недавнего времени продолжал вести уединенный образ жизни.

— А потом пришел кузен Нрэн и попытался снести тебе голову, — подсказал в некотором смысле "умиротворяющую" концовку истории Рик.

— Именно так, — серьезно согласился Эйран и, чуть помедлив, добавил: — Я ценю одиночество, но в последние годы начал слегка тяготиться им. Визит кузена стал весьма своевременным окончанием моего затворничества. Мне приятно не только знать, что где-то далеко есть существа, родные по крови, но находиться среди вас, чувствовать свою принадлежность к семье. Это такое новое и очень приятное ощущение.

— Добро пожаловать домой, дорогой! — кивнула Элия.

— В наш большой сумасшедший дом, — гордо дополнил сестру Клайд.

— Поскольку я сын Лимбера и не менее безумен, чем вы, значит ничего более нормального, нежели мое новое положение, вообразить не смогу! — с легкой ехидцей улыбнулся маг.

Принцы засмеялись, окончательно уверяясь в принадлежности мэсслендского парня к их роду-племени.

Глава 3. Осенний Маскарад

После официального оповещения масс об очередном пополнении в звездном семействе короля Лимбера был объявлен праздничный бал, приуроченный не только к сногсшибательному признанию Эйрана из Мэссленда сыном монарха Лоуленда, но и к смене сезонов заодно. Недолго думая, мероприятие обозвали вполне традиционно — Осенний Маскарад. А название, как говорится, обязывает! Декораторы взялись колдовать над оформлением бальной залы, а дворяне — изобретать костюмы в ключе заданной темы.

К назначенному вечеру бальный зал стараниями магов-оформителей превратился в почти настоящий осенний лес. Колонны стали деревьями, стены — зарослями кустарника, ниши в них — таинственными гротами. Гладкий мраморный пол под туфельками дам и легкими полусапожками кавалеров шелестел иллюзией опавших листьев, журчали ручейками фонтаны, с потолка срывались и, медленно кружа, падали и падали листья, сквозь переплетение ветвей проглядывало укрытое серыми облаками живописно-печальное небо. Шелест листьев сливался с редкими криками птиц и шорохом дождя. Оркестр, устроившийся на балконе, словно стайка птиц-переростков в гнезде из иллюзорных веток, наигрывал что-то ненавязчивое, сплетающееся с природными шумами.

Впрочем, очень скоро релаксационные звуки, умиротворяющие душу, перекрыл веселый гомон пестрой толпы дворян в эффектных костюмах ярких расцветок. Лорды и леди, коли их фантазия давала сбой, не мудрствуя лукаво просто обряжались в нечто яркое: красное, киноварное, багряное, рыжее, оранжевое, охристое, желтое, шафрановое, фиолетовое и синее — типично осенние цвета — и сами становились похожи на антропоморфное воплощение вороха листьев.

Элия никогда не являлась на бал точно в определенное время, и уж конечно каждый раз принцессу сопровождал новый кавалер, наиболее гармонирующий с выбранным ее высочеством образом. Сегодня богиня явилась одной из самых последних и в одиночестве не потому, что не нашлось желающих составить ей компанию. Костюм обязывал!

В пестроте яркого океана возникла фигура в длинном платье, укутанная серебристо-серыми туманами, вся невесомая, словно воздушная, тонко-печальная, осенняя. Нарисованная не безумными, подчас режущими глаз буйными красками, но нежно-пастельная и романтическая. Именно поэтому она сразу же стала центром всеобщего внимания. Принцесса и на сей раз нашла возможность выделиться из толпы, не кичливой экстравагантностью, а туманной загадкой.

Леди Осенних Туманов, как представил красавицу распорядитель, поплыла по залу, оглядывая осеннее убранство, а попутно и участников маскарада. Наметанный женский глаз привычно вычленял из толпы родственников. Маски и наряды не стали преградой для прозорливых очей богини.

Кричаще-яркие одеяния вездесущей парочки, с недавних пор ставшей трио, — Клайд, Рик и Джей — не претерпели особенных изменений по части интенсивности цвета. Боги лишь добавили в вышивку и ювелирные изделия, украшающие костюмы осенних мотивов в полном соответствии с выбранными образами из лоулендского трактирного фольклора. Братья разыгрывали трех персонажей: Сумасшедшего фонарщика, Лунного кота и Звездочета. Огромная шляпа-фонарь Джея, из-под которой торчал только острый нос принца, свежевыращенные натуральные кошачьи усы, искусственный, но очень пушистый хвост и исконно-лукавые зеленые глаза Рика, а так же шикарная мантия Клайда с астрологическими символами, щедро заляпанными вином, вплетенные в медные косы бутылочные пробки и штопор ясно давали понять, кто есть кто.

Звездочет, приставив к глазу опустошенную бутылку, пытался разглядеть выделывающих вокруг него дикие прыжки Фонарщика и Кота. Публика весело подбадривала персонажей анекдотов.

'Только тот, кто по-настоящему силен, не боится казаться смешным', — тепло подумала богиня о любимых братьях.

Нрэн, не выносящий броских одежд, проявил воинскую смекалку. Бог выкрутился, облачившись целиком в коричневое. Даже белая рубашка мужчины на рукавах имела коричневые ветвящиеся полосы, что делало его похожим на одинокое высокое дерево, лишенное листвы. Впрочем, обреченно-мрачная, как обычно на балу, физиономия бога превращала его художественный образ не в дерево с опавшей листвой, а в погибающее на корню от неведомого недуга, но все еще могучее растение. Стоя в углу среди иллюзорных кустов, Нрэн почти терялся на их фоне.

Ноут и Ментор ограничились серо-коричневыми костюмами с кружевными жабо и небольшими зеленовато-коричневыми беретами, декорированными листьями, вероятно принцы изображали из себя парочку грибов. Всмотревшись более пристально, Элия нашла в нише по левую сторону зала и третий гриб из семейства опят — Тэодера. Однако, любому сведущему грибнику, коль таковые сыскались бы среди дворян, легкий серый кант на жабо принца подсказывал: перед наблюдателем не опенок, а его смертельно ядовитый брат, лишь прикинувшийся невинным грибом.

Справа, как раз между фонтаном и баром, замаскированным под грот, Кэлберт в темно-зеленом что-то убежденно втолковывал трем братьям в разноцветных рубашках. Элтон облачился в оранжево-желтую с узором из листьев липы, Кэлер в винно-красную с кленовыми лапками, а Эйран в пурпурную. Венки из листьев этих оттенков украшали головы богов. Навострив ушки, богиня уловила смысл речи пирата. Кэлберт с апломбом объявлял:

— ...Нет, это костюм, я не забыл про маскарад! Как называется? Самый Последний Зеленый Лист!...

Впрочем, красный цвет во всевозможных вариациях явно был королем сегодняшнего бала. Даже Лейм обрядился в карминные одежды. Он заложил за ухо веточку кариллы с мелкими красными листиками и черными терпкими ягодками и заткнул за пояс кнут-ветвь. Молодой бог изображал из себя Листопад, сказочный персонаж, кочующий по сказкам многих миров. Среди функций вечно юного Листопада числилось сбивание с ветвей листьев и изменение их окраски. То-то зубоскал Элтон уже махал кузену рукой, призывая его отходить бока Кэлберта.