Эра героев. Антимаг

— Мы можем потерять этого парня, — произнес закованный в броню рыцарь. — Потом придется перелопатить весь этот муравейник в его поисках.

— Но и негоже оставлять безумного оборотня бродить по лесам, — возразил монах.

— Вы, как всегда, правы, святой отец, — усмехнулся рыцарь. — Голову этого существа наверняка можно будет загнать в мэрии за неплохую награду и выпить за здравие наших друзей.

— Вы все о мирских благах печетесь, — вздохнул инквизитор.

— О безгрешные командоры, — воскликнул рыцарь и осенил себя знаком Ордена — обрисовав круг и перечеркнув его сверху вниз. — Я раскаиваюсь в своих мелочных мыслях и готов безвозмездно отдать свой будущий трофей городской страже на воротах. Быть может, тогда они перестанут кривиться при встрече и плевать нам вслед. Да и зачем мне деньги — в тавернах все равно подливают в выпивку всякие помои из стоков, — с усмешкой добавил он.

— Правильное идеологическое мышление должны были привить вам еще при вступлении в Рыцарский Корпус. И куда катятся стандарты образования? — вопросил небеса инквизитор.

— Для вступления не нужно даже обладать осмысленной речью, главное уметь махать мечом, не отсекая свои ноги, попадать в дохлую ворону с десятка шагов из стрелкового оружия, да мычанием показывать, что приказ дошел до спинного мозга, — рыцарь, осклабившись, посмотрел на своего спутника. — А если новобранец умеет еще и говорить и писать, а также знает высшую математику, включая сложение и даже умножение, то это прямая дорога в капитулат на места пожирнее, возле торговых путей.

С дальних деревьев вспорхнула стая птиц, потревоженная звуком выстрела. Рыцарь умолк, опустил зеркальную пластину забрала и положил обе ладони на рукоять вонзенного в землю двуручного меча.

Оборотень мчался по лесу, временами припадая на все четыре конечности. Но до конца обратиться не в полнолуние не удавалось, и он вставал обратно на две медлительные задние лапы. Уже пару минут выстрелов не было слышно, и он даже подумывал залечь где-нибудь поблизости, но звериное чутье гнало вперед, подальше от опасности.

Проскочив под ветками дуба, он выбрался на поляну. Посреди нее стояло два существа. Одно было одето в блестящую кожу, в сознании даже всплыло смутно знакомое слово "латы". В лапе этого существа был длинный коготь, оно выглядело угрожающе, но казалось медлительным. Второе было на вид безобидным и мягким.

Оборотень начал медленно приближаться к ним. Один быстрый бросок решит вопрос с "мягкотелым", а от второго существа можно будет просто убежать.

"Надо их чем-то отвлечь", — подумала его человеческая половинка.

— Меня... нельзя... убивать, — он старался говорить внятно, но срывался на рычание и хрип. — Я человек!

Он подкрадывался к существу со стальной кожей, стараясь не выдавать своих намерений.

— Мы судим не по внешней обманчивой оболочке, — произнес "безобидный". — А у тебя внутри осталось слишком мало человеческого.

Слова доходили до вервольфа словно через толстую подушку. Задумавшись над их смыслом, он облизал языком острые зубы.

— Признаю свою вину. Но меня таким сделало общество, — знакомые слова сами пришли в тусклый разум. — Суд...больница...лечить?

— Опасному хищнику ни к чему суд, — произнес "безобидный". — На него есть охотник. Капитан, явите правосудие Ордена.

Создание в стальной коже подняло острый коготь и взмахнуло перед собой. Пропевшее в воздухе почти двухметровое лезвие описало контуры восьмерки. Клинок двигался легко, точно невесомый прутик, несмотря на широкое и тяжелое лезвие из магически измененного металла.

— Оборотня нельзя убивать, оборотень тоже человек, — припадая к траве, вервольф медленно двинулся к человеку со стальной кожей. Тот уже достаточно далеко отошел от "безобидного" и приблизился к волколаку на расстояние рывка. — Оборотень хочет вылечиться!

Ложный бросок влево, будто для того чтобы впиться клыками и повиснуть на стальной руке. Упасть на самое брюхо возле рыцаря, поднырнуть под лезвие клинка, срезавшее пучок волос с головы. Быстрый перекат по траве и рывок всеми мышцами вперед, пока медлительное оружие довершает свой взмах.

Существо с длинным когтем оказалось немного проворнее, чем он ожидал. Оно стремительно повернулось, и кончик меча почти успел резануть сухожилие на задней лапе, но оборотень уже мчался на четвереньках вперед. Перед ним стоял лишь безобидный человечек, горло его ничем не защищено, у него не было ни острых зубов, ни когтей, ни надежного панциря.

Еще один рывок и он сможет насладиться предсмертным криком жертвы. И вдруг — еле слышный свист и резкая мучительная боль в задней лапе. Бросок не удался, лапа подвернулась, не выдерживая нагрузки, и он едва не свалился на бок, но устоял на трех ногах. И в этот момент на тело обрушилась сокрушительная боль от удара настигшего его клинка.

Задние лапы перестали слушаться, от боли из пасти вырвался злобный вой. Он перевернулся на спину и вознес руки в напрасном жесте мольбы о пощаде. Тяжело ступая, над ним оказался закованный в броню воин, заслонив стальной громадой последние в его жизни лучи солнца. Меч взметнулся в могучем замахе.

"Я не хотел", — хотел было выкрикнуть оборотень, но не успел.

Сталь обрушилась вниз.

Среди деревьев показалась девушка с длинной винтовкой на плече. Почти нетронутое загаром лицо украшала пара царапин, в длинных темных волосах застряли веточки, а большие раскосые черные глаза нехорошо прищурились. Пока девушка, одетая в облегающий черный кожаный костюм с тонкой металлической паутиной по всему телу, приближалась спортивным шагом, рыцарь рубил мечом неподатливую плоть мертвого оборотня.

— Эх, надо было подождать нового полнолуния, — мечтательно протянул он, завидев разведчицу. — Тогда бы обзавелся меховым ковриком для кровати.

Голова оборотня отделилась с мрачным чмоканьем и откатилась в сторону, оставляя кровавую дорожку на траве.

— Фу, какая мерзость, — скривилась девушка. — А ты, смотрю, с первого раза только по трупу и можешь попасть своей железякой.

— Я просто дал тебе шанс проявить себя и прострелить ему лапу, — усмехнулся рыцарь, вытирая клинок чистой тряпицей. — А так все было под контролем, так ведь святой отец?

— Безусловно, — рассеяно кивнул инквизитор. — Можете закончить побыстрее и без балагурства?

— Я бы рад помолчать, — хмыкнул рыцарь. — Но если сосредотачиваться на этом крайне неприятном занятии, меня просто вывернет наизнанку. Конечно, если есть желающие оттащить оборотня куда подальше и заняться этой работенкой вместо меня, то я с радостью помедитирую о ясном небе, радуге и о всяких там пони. В конце концов, в несуществующем контракте на работу не было указано, что после "искоренения зла" я должен буду это самое зло рубить и закапывать.

— А его надо бы сжечь, — задумчиво добавила девушка.

— Зачем тратить время? — бросил инквизитор. — Оттащим голову подальше, а к вечеру лесное зверье уже растащит его по норкам. Никакая регенерация не поможет.

Монах скользнул взглядом по запачканному костюму девушки, пустой кобуре на ремне и замер с немым вопросом в глазах.

— Чертов оборотень, — объяснила она. Далее последовало краткое изложение произошедших ранее событий. — Но кроме парня в лесу был кто-то еще, и после они направлялись к городу. И захватили мое оружие, — тонкий палец уперся в механического рыцаря. — И не смей ржать за забралом, думаешь, я не слышу?

— Надеюсь, он тебя не покусал, а то придется спасаться от тебя уже два раза в месяц, — хмыкнул рыцарь. В него полетел ком земли с травой.

— Итак, у нас мощная вспышка энергии, таинственный незнакомец, и все это как раз в тот момент, когда в городе повысился магический фон, — задумчиво произнес монах. — В Ардас, значит, направился, хм. Вызывайте воздушную разведку. С бургграфом могут возникнуть проблемы, но ничего, пусть братья капитулаты потрясут своими животами, да навесят на уши его светлости побольше лапши байками об учениях.

— Александр, — мышцы перестало сводить судорогой, ноги размялись, он бодро вышагивал рядом со скелетом.

Мигом нашлась петляющая тропинка, которая затем незаметно слилась с узкой проселочной дорогой. В свете дня лес перестал казаться монолитной стеной, превратившись в рощу из редких исполинов, похожих на дубы и клены, а тьма и завалы оказались просто вывороченными пнями и кустами с багровыми ягодами. Дремучий лес перетек в городской парк, примыкающий вплотную к жилым кварталам.

— 1 7 8 4 4, — отчеканил мертвяк.

— И что это значит?

— О, это все, что было указано на моей надгробной плите — пара ничего не значащих цифр, — мрачно произнес скелет. — Мои могильщики поскупились на эпитафию, так что я даже имени своего не знаю. Но ты можешь звать меня Сол.

"После всех фильмов про живых мертвецов ожидаешь, что они вцепятся в тебя с криком: "Мозги!" Но если на этого костяка натянуть шмотки, да грима чуток — выйдет обычный парень с улицы. Пожалуй, если не вспоминать первые часы в лесу, то этот сон мне уже начинает нравиться".

— Небось хочешь понять, откуда я взялся? — полуутвердительно спросил костяк. — Алхимических подробностей я тебе не расскажу, да никто их и не знает. Просто иногда у нас в земле накапливается огромный запас магической энергии, и если не найдется никого, кто успеет извлечь или использовать, то она сама найдет себе выход, так или иначе. Природное явление, по словам ученых старцев, нестабильный источник энергии. И уж лучше тогда от этого места держаться подальше. Разряд прошел аккурат через кладбище, где лежали мои бренные останки. Мне еще повезло, — хмыкнул скелет, — слышал бы ты, как матерились мертвяки, кого без ноги или руки похоронили. Был там один толстяк, его, видимо, только неделю как закопали, ух и мерзко выглядел, уж лучше так, — костлявые пальцы помахали перед лицом Александра.

— То есть тут повсюду толпы праздношатающихся мертвецов?

— К счастью для живых, это такая редкость, что быстрее сам окажешься на кладбище, чем увидишь, как твои предки выкопаются, — Сол усмехнулся. — А то бы все работяги остались без работы. Я ведь могу вкалывать без больничных и перерывов на обед. Хотя "могу" еще не значит, что стану.

Тут и там уже попадались признаки цивилизации и "разумной" жизни: пепелища костров, обгорелый мусор вокруг, надписи на коре "я тут не был" и поляны со следами колес. Не хватало только пластиковых бутылок, консервных банок и окурков — и тогда все было бы, как в его родном мире.

— Может, это невежливый вопрос, но как ты можешь ходить и разговаривать, если все, из чего ты состоишь, это кости? — Александр немного отстал, с опаской ожидая реакции костяка, но тот лишь махнул рукой.

— Лучше об этом даже не спрашивать. Вот, помню, однажды, у старины Билла поинтересовались, как он может пить всякую гадость, если уже год как помер. Так он потом месяц не мог глотнуть ничего, все задумывался. Затем, правда, оклемался.

— Что, он разобрался в своей физиологии?

— Нет, просто ему по голове дубиной съездили, и он вопрос забыл. Эта волна энергии, что прошла сквозь мой труп, словно заменила все недостающие органы эдаким невидимым и неощутимым призрачным подобием. Оживила память о теле, которая сохранилась в костях.

Мимо проехала телега, запряженная понурой клячей. Возница не обратил на них ни малейшего внимания, подремывая в ранний час. На первый взгляд повозка ничем не отличалась от таких же телег на Земле, что перескрипели эпоху паровых машин, бензиновых двигателей и с нетерпением ожидали термоядерных летающих автомобилей. Между мешками и ящиками расположилась и пара корзин с овощами, напомнившими о так и не съеденном ужине.

За это время он уяснил для себя, что кроме электромагнитных и гравитационных полей в этом мире существовало еще поле так называемого эфира. Это была какая-то энергия, позволяющая некоторым людям воздействовать на окружающий мир так, что это было похоже на волшебство.

— Хорошо, если у вас везде магия, и по желанию чародеев из этого эфира можно создать что угодно, то почему у вас люди не живут в летающих городах и не проводят все дни, лежа среди райских кущ?

— Вот ты, говорил, что у вас есть чем-то похожая вещь — запамятовал словечко как-то на "э". И что, у вас все бездельничают? У нас каждый полученный из источника, накопленный камнями или аккумулированный рунами Эрн энергии, а ее, я скажу тебе, получить не так-то легко, кому-то принадлежит. И никто не отдаст эфир за просто так, а только в обмен на звонкую монету. Деньги в твоем чудесном мире существуют?

"О, это, похоже, самое распространенное понятие", — подумал Александр, кивнув собеседнику.

— Так вот, ни один маг не станет колдовать тебе, ни один чудесник не отдаст свиток с заклинанием, ни один лавочник не протянет кристалл осция просто так. Работай, грабь тех, кто работает, управляй теми, кто грабит, или помрешь в мусорном отвале.

"Вполне себе обычный капитализм", — кивнул себе Александр.

Дорога вышла из-под полога леса и бодро устремилась вперед, радуясь концу пути, словно тоже могла отдохнуть. И, пройдя по каменному мостику через пахнущий тиной канал, они оказались на городской улице.

Старые каменные и кирпичные дома в два или три этажа, пережившие явно не один ремонт своих морщинистых фасадов. Неширокая улица, замощенная булыжниками, с узенькими полосками травы и редкими деревьями вдоль тротуаров. Кое-где виднелись ажурные фонари — на плафонах были выгравированы колдовские символы. В небо поднимались редкие струйки дыма из печных труб, но, похоже, магия основательно вытеснила уголь в деле растопки очагов.

Мимо Александра прокатился конный экипаж — легкая карета, запряженная парой гнедых лошадей, а следом пропыхтела механическая повозка, похожая на первые прототипы земных автомобилей на паровых двигателях. Засмотревшись, Александр чуть не ступил в лужу на мостовой.

Двигатель прогресса был в этом мире хоть и магический, но дребезжал и глох еще на первой передаче. Позднее средневековье нехотя сменялось эпохой нового времени, до последней повозки, арбалета и замка цепляясь за свои рубежи.

Люди были далеко не единственными прохожими. Поодиночке и группами попадались низкорослые подземные жители — гномы, лесные — эльфы, промелькнули пару раз высокие фигуры огров и каких-то иных нелюдей. Так их для себя классифицировал Александр. Он попытался на время отключить в мозгу центр удивления и спокойно взирать кругом.

Судя по всему, в моде здесь были сюртуки, камзолы, легкие безрукавки, строгие платья с длинными юбками и пышными рукавами, серых и темных цветов. И рубашки, брюки, шляпы и кепки носили не только люди. Остальные жители Ардаса предпочитали тоже не выделяться из толпы и не напяливали на себя племенные шкуры драконов, ожерелья из зубов тигра или наряды из живых растений. Так что отличить человека-ремесленника, стучавшего молотком по кровле, от помогавшего ему подземника можно было только по низкому росту да широким плечам гнома.

"На человека, впервые приехавшего из глухой деревни в многонациональный мегаполис, это могло бы произвести впечатление, — подумал Александр, пропуская спешащего здорового бугая на метр выше его ростом, — но не на того, кто привык встречать на улице негров, азиатов и европейцев. Зачастую представители разных рас отличаются друг от друга цветом, ростом и строением лица куда больше, чем встреченные им сейчас нелюди. "Главное то, что внутри" — это прекрасные слова, если не звучат из уст людоеда или патологоанатома. В конце концов, общего у торговавшего в кузнечной лавке бородатого гнома и у вращавшего ручку машинки лысого портного было куда больше, чем у оборванного нищего и сына богатого купца, следовавшего мимо в позолоченной кольчуге на породистом скакуне".