Это навсегда - 1

Через триста метров — новое интервью. Но уже более комфортное и основательное. А всё началось с того, что молодая симпатичная девушка с шевроном ФСБ на рукаве, проверив наши документы, подняла телефонную трубку:

— Ребята, у вас, похоже, счастливый случай. Он гражданин России, она — гражданка Украины, едут из Киева...

Выслушав ответ, девушка положила трубку и мило улыбнулась нам.

— Вы не могли бы пройти в соседнее здание, там с вами хотят переговорить. Это очень недолго, минут пятнадцать...

'Минут пятнадцать' растянулись на полтора часа беседы в кабинете, на стене которого висел портрет Феликса Эдмундовича. Обитатели кабинета были переброшены на усиление границы во время проведения Олимпиады. Но командировка не закончилась, поскольку сразу же после окончания 'праздника спорта' и завертелись все события в Киеве. А мы действительно оказались счастливым случаем для прикомандированных, которые вообще не имели никакого представления о том, 'кто есть ху' из участников госпереворота. Просто потому, что мы были не просто 'в теме', а ещё и активными участниками многих событий.

В результате одного из 'штатских' отправили 'проследить, чтобы их (нас в смысле!) не обидели при оформлении документов', и он задавал свои вопросы до тех пор, пока мы не сели в машину. Свидетельствую: никто нас даже не пытался обидеть! И вообще Ларису просто поразила чёткость работы и дисциплинированность российских чиновников в сравнении с украинскими.

Но к выводу, что это было далеко не исключение, она пришла уже позже. А пока мы, голодные, как собаки, в темноте катили по совершенно пустой дороге от границы к Миллерово. И лишь когда на дорожных указателях, вывесках, витринах замелькали надписи только на русском языке, супруга выдохнула:

— Всё! Вырвались наконец-то из этого кошмара!

Помолчав немного, она добавила:

— У меня такое предчувствие, что на Украину мы больше не вернёмся.

Новая Земля, База приёма переселенцев 'Россия', 20.05.30, пятница, 02:10

— Всё равно не верю!

Лариса курила уже третью сигарету подряд. Да и меня, помимо слабости от всех препаратов, которые в нас вкачали в последние час-полтора, потряхивало от расшалившихся нервов. Но, в отличие от жены с её четырьмя гуманитарными образованиями, я был ещё и технарём. Поэтому луна совершенно иных угловых размеров, расположение звёзд и созвездий на небе просто вопили о том, что поляк-полицейский и доктор-белорус нам не соврали, и мы — вовсе не на Земле. Да и пельмени, съеденные в кафе 'У Петровны', всё ещё приятно ворочались в желудке. Съел я их около 11 часов дня, а сейчас ночь, не могли они всё ещё не перевариться!

— Всё, хватит курить! Уже закашливаешься ведь! Пойдём в эту самую миграционную службу.

Документы нам оформили достаточно быстро. Небольшие пластиковые карточки, размером с банковскую карту, одновременно выполняющие и её функцию. Зная нелюбовь Ларисы ко всем виртуальным деньгам, взяли полагающиеся нам две тысячи местными пластиковыми 'тугриками' с изображением всё той же глазастой масонской пирамиды. Жена, глянув на свою фотографию, отпечатанную на удостоверении, именуемом здесь 'айди', проворчала:

— Краше в гроб кладут!

Заодно, предъявив техпаспорт, получили и новые номера на машину, пластиковые, а не металлические.

— А куда старые девать?

— Можете выбросить, а можете оставить себе на память, — пожал плечами клерк.

После регистрации машины в России, в багажнике 'Дастера' уже валялся комплект украинских номеров, поэтому я съязвил, что буду коллекционировать все номера, которые она имела.

— На Новой Земле номерные знаки выдаются на машину, а не на владельца! — отрезал 'столоначальник'. — И при покупке-продаже их не меняют.

Осталось только забрать саму машину. А поскольку вопрос её собственности и нашего попадания сюда вызвал интерес у 'орденских', нам выделили в сопровождающие бугая с автоматической винтовкой на шее. То ли американской, то ли европейской. Глядя, как я ковыляю по огромной стоянке к 'Дастеру', который уже стоял не на платформе эвакуатора, а рядом с ним, боец покачал головой:

— Трудно тебе у нас будет. Или это последствия отравления?

— Это последствия взрыва снаряда гаубицы.

— Воевал? — оживился охранник. — Я тоже воевал когда-то в Сирии.

— Нет, просто был в зоне боевых действий, в Донбассе.

— А, российский агрессор! Или, как у вас в России говорят, 'вежливые люди'?

— Нет, журналист.

Парень говорил с лёгким немецким акцентом.

— Мой отец тоже жил в России. Кустанай! Уехал в Германию, когда Горбачёв разрешил всем желающим уезжать.

На голоса и шаги из 'Фотона' выскочил козёл, вырубивший нас с Ларисой газом. Под глазом у него синел огромный кровоподтёк. Увидев нас, он протянул брелок сигнализации с ключом.

— Что, разобрался уже в какие ворота надо въезжать, чтобы назад вернуться? — заржал над ним охранник.

Тот аккуратно потрогал свой фингал и буркнул.

— Разобрался...

— Он же, когда сюда подъехал, начал требовать от нас, чтобы мы поскорее вашу машину сгрузили и отправили его обратно! Еле успокоили! — толкнул меня кулаком в бок автоматчик.

— Если хоть что-то из машины пропало, я тебе яйца отрежу, урод! — прошипела Лариса, направляясь к передней пассажирской двери.

Я ткнул пальцем кнопку сигнализации, и машина дважды пискнула.

Сумка Ларисы со всеми её причиндалами так и валялась на полу, куда упала, когда мы вырубились. Я полез в тайник под сиденьем и вытащил оттуда пакет с пистолетами. О том, что носить незачехлённое и заряженное оружие на территории Базы запрещено, я уже знал, поэтому предупредил:

— Генрих, тут у меня пистолеты. Заряженные. Я достаю их всего лишь для того, чтобы проверить их сохранность и вынуть магазины.

Боец передвинул штурмовую винтовку на грудь и напрягся.

Я привычным движением вынул магазин и передёрнул затвор, выбрасывая патрон из патронника, сначала у одного пистолета, потом у другого. Сложив всё своё богатство на водительском сиденье, спросил:

— Что теперь с ним делать?

— Есть какая-нибудь закрывающаяся сумка? Сложи туда, я опечатаю.

— Найдётся! — кивнул я и отправился к багажнику, чтобы выпотрошить сумку от ноутбука, где хранил все свои рыбацкие принадлежности. — Подойдёт? У меня ещё мачете есть, в чехле. Что с ним делать?

Сумка была примечательной: нам их подарили на конференции, посвящённой 70-летию Ялтинской встречи 'Большой Тройки' в 1945 году.

— О! — удивился боец, прочитав болтающуюся на цепочке бирку. — Пойдёт! Укладывай оружие, я опечатаю. Купишь стандартную, когда будешь себе более серьёзное оружие подбирать, переложишь туда. А мачете лучше оставь в машине. Даже если оно в чехле. Холодное оружие у нас тоже не любят.

И только тут я обратил внимание на округлившиеся глаза водителя 'Фотона', который, похоже, понял, что мог бы и получить пару дырок, не сработай его трюк с газом.

— А ты думаешь, нам нужно более серьёзное оружие? — спросил я военного.

— А ты ещё не читал памятку переселенца? Почитай! Хотя всё зависит от того, где ты собрался жить и куда путешествовать. Если не собираешься никуда выезжать из Порто-Франко, то и этого будет достаточно. А если в Россию двинешь, то и пулемёт не лишним окажется.

Пока я возился с 'рыбацкой сумкой', успел сунуть руку во второй тайник и кивнуть Ларисе, подтверждая, что всё в порядке. Небольшие, но увесистые брусочки, запаянные в жёсткий пластик, были на месте, и у меня, как реакция на спадающее нервное напряжение, прорезалась болтливость.

— Слушай, а далеко отсюда до этой самой здешней России? И как туда добраться побыстрее?

— Побыстрее? — снова захохотал Генрих. — Семь тысяч километров по бездорожью — никак быстро не проедешь! На вашей машине нормально доберётесь, а на таких колёсах — вряд ли!

Он ткнул пальцем в шины эвакуатора.

Генриха окликнул ещё один патрульный, и они о чём-то принялись говорить по-английски, время от времени тыча пальцами в сторону машин, регулярно подъезжавших к парковке со стороны длинного ряда боксов. Наконец, наш сопровождающий козырнул старшему по званию и повернулся к нам.

— Если у вас больше нет вопросов, то я ухожу. Служба! И постарайтесь не устроить драку, иначе вас немедленно выдворят с Базы, а ночью в саванне смертельно опасно!

Он, поправив свою винтовку, двинулся куда-то в сторону ангаров, оставив нас наедине с нашим обидчиком. Тот молча топтался возле кабины своего грузовичка.

— Может, хоть что-нибудь скажешь, 'сосед'? — усмехнулся я, глядя на его несчастную физиономию со свежим 'фонарём'.

— Не держите зла, ребята. Не знал я, что так всё обернётся! Эта тварь Алёнка и меня подставила!

— Какая такая Алёнка? Та шмара, что нам уколы всадила? — фыркнула Лариса.

— Та самая. Любовница моя бывшая, Алёна Павловна Перевозова. Типа владелица мебельной фирмы 'ЭфЭс'. Тварь!

— Опаньки! Табби? Эта та самая мерзота, что написала на городском форуме, будто я распространяю антирекламу на её фирму?

— Она и мне то же самое говорила, когда уговорила перехватить вас по дороге в Екатеринбург и сдать свердловским бандюкам, которым вы насолили. Только фирма не её, а моя! Я её создал, свои деньги в развитие вкладывал, а эту суку поставил директором и оформил на неё собственность, чтобы лишний раз не светиться перед налоговой и ментами!

— Ю-эл?

— Что 'ю-эл'?

— Она пугала меня каким-то Ю.Л. Тобой?

— Мной. Ю.Л. — это Юлдаш Латыпов, я! Сука! Значит, она ещё тогда задумала не только от тебя, но и от меня избавиться! Ну, я понимаю, что она на моё бабло позарилась, а ты-то ей чем не угодил? Она же мне месяца два мозги е*ала тем, что с тобой надо что-то делать! Ой, извините! — спохватился Латыпов, взглянув на Ларису.

— Ни малейшего понятия! Знаю только, что я раздражал её возвышенную эстетическую натуру. Слушай, давай присядем: после травмы спины у меня ноги перестают слушаться, если я стою на месте дольше пятнадцати минут.

— Может, тогда посидим где-нибудь? Уже часа четыре прошло после того, как мы обедали в Тюбуке. Говорят, здесь неплохое кафе с кавказской кухней есть, настоящий армянин держит.

— С кавказской — это хорошо, — горячо поддержала Лариса. — Надеюсь, там нет идиотского запрета на курение?

Запрета на курение не было. И блюда оказались на самом деле кавказскими. А жена, знавшая в них толк, мгновенно выобаяла хозяина, толстого армянина, случайно задержавшегося сегодня 'на боевом посту' на ночь. Так что он не только выставил от заведения нам с Юлдашем по бокалу очень неплохого пива, а Ларисе бутылку ледяного рислинга местного производства, но и пообещал содействие во всём, что касается пребывания здесь, на Базе.

Нас с супругой, переживших за последние четыре года столько, сколько многим и за всю жизнь не пережить, перенос в другой мир потряс, но не выбил из колеи окончательно. А у Латыпова рухнула вся вселенная, в которой за шесть десятков лет он свил себе очень уютное и комфортное гнёздышко: шикарный дом, прибыльный бизнес, неплохое положение в обществе. Вырастил, выучил детей, обеспечил их домами, машинами, собственными конторами. И только собрался спокойно отдохнуть от забот на пенсии, как та, которой он доверял, почти как себе, превратила его в нищего 'социального переселенца', не имеющего никаких шансов на достойную старость не просто в чужой стране, а в чужом мире.

— Если бы я только мог хотя бы позвонить кому-нибудь из друзей в Миассе! — услышал последние слова из исповеди водителя 'Фотона' Арам, хозяин кафе, где мы сидели.

— Да разве это проблема, уважаемый? — недоумённо развёл руками он. — Плати́те экю в офис Ордена, и разговаривайте на здоровье! Стоит это, конечно не дёшево, но некоторые этим пользуются, чтобы здесь получить деньги, оставшиеся там, на Старой Земле. Но для переселенцев, попавших сюда не по своей воле, к которым, как я понимаю, вы все относитесь, предусмотрена очень крупная скидка. Разве вам не предлагали обналичить средства с ваших староземельских банковских карт?

Мы с Ларисой переглянулись. Нам такой операции точно не предлагали, но идея нам понравилась. Тем более, до выплаты нам гонораров на наши карты 'Виза' оставалось всего несколько дней. Суммы, судя по курсу экю к рублю, конечно, не бог весть какие, но и они лишними не станут.

Юлдаш буквально вцепился в Арама, стараясь вытрясти из него побольше сведений, как добиться звонка на Старую Землю, а когда был удовлетворён ответами, извинился перед нами и умчался.

— Это не тот чудак, который сегодня требовал, чтобы его с машиной отправили назад на Урал? — поинтересовался хозяин 'Рогача'.

— Тот самый, — кивнул я. — А мы — те самые его 'пассажиры', которых он подрядился сюда любезно отвезти.

— Ай-ай-ай! — покачал головой Арам. — С одной стороны, его поступок заслуживает осуждения, а с другой — я ему безгранично благодарен за то, что только благодаря ему я смог познакомиться со столь умной и красивой женщиной, как ваша жена, Сергей! Надеюсь, вы не ревнуете к ней старого болтливого армянина?

— Не ревную. Но предупреждаю! — пригрозил я пальцем и рассмеялся. — А вообще, Арам, расскажите, как здесь люди живут, чем занимаются. Нам все советуют прочитать 'Памятку переселенца', но вы же понимаете, что нам пока не до неё было.

— Понимаю. И тоже посоветую её почитать. Хотя бы перед сном. И тогда многие ваши вопросы отпадут сами собой. Зато появится множество новых. А как люди живут, я могу и прямо сейчас рассказать. По-разному живут. Кто-то лучше, кто-то хуже. Всё зависит от того, чем эти люди привыкли заниматься, чем могут заниматься. Вот кто вы оба по специальности, по прежней работе?

— Журналисты-международники, политические аналитики, — с наслаждением потягивая вино, улыбнулась супруга. — Я ещё и дипломат-расстрига, а Серёжа писатель.

Арам закашлялся. Потом с задумчивым видом уселся за стол, разглядывая наши ухмыляющиеся рожи.

— Шутите, да?

— Нисколько! — засмеялся я. — Просто привыкли к тому, что люди обычно теряются, узнав наши специальности.

— Значит, меня не подвело чутьё, шепнувшее мне на ухо: 'Арам, это необычные люди!' Но хочу вас предупредить: трудно здесь вам придётся! Жестокий здесь мир! Мир насилия, где сильный пожирает слабого. И чтобы освоиться в нём, первым делом вам придётся научиться владеть оружием. Даже просто выйти за территорию Базы или города без оружия смертельно опасно! Да что там рассказывать? Вы видели череп твари, что висит над входом в это заведение? Это — не самый ужасный представитель местной фауны.

Зверюга, если судить по черепушке, приколоченной к стене, действительно была не шуточной.

— Утром обязательно купите оружие и научитесь попадать из него в цель хотя бы метров с двадцати. При оружейном магазине есть небольшое стрельбище, за умеренную оплату вам разрешат им воспользоваться.

— У нас уже есть пистолеты, — кивнула жена. — Любимый, а супружеский долг?

Я подхватил бутылку с вином и вылил его остатки в опустевший бокал. Арам, поняв, что фраза про супружеский долг касалась именно этой манипуляции, расхохотался так, что даже слёзы выступили.