— Мы будем вести себя хорошо!!! — обрадовался бывший разбойник.
Я вытащил из седельной сумки своей отбежавшей к кустам лошадки листок бумаги и походную чернильницу, быстро нацарапал записку своему управляющему. Попросил пристроить бесхозных гвардейцев к какому-нибудь делу. С помощью Ральфа запечатал письмо расплавленным воском.
— Мелфа, отпусти его.
— Точно? — недовольно спросила драконша. — Может все-таки съесть? На всякий случай.
— Ну ты чего? — я погладил супругу за ухом. — Не будешь же, в самом деле, людей есть?!
— А почему нет? — озадачилась Мелфа. — Я теперь дракон, мне положено.
— Кем положено? Да и не вкусные они, поверь мне. Гадость. И изжога потом будет.
Бывший разбойник посмотрел на меня круглыми от ужаса глазами, выхватил из руки Ральфа письмо и умчался в лес, только пятки засверкали. Драконша, разомлевшая от поглаживаний, на это даже не обратила внимания. Я обошел ее вокруг и сказал рыцарям:
— Все, разбойники нам больше не угрожают. Только, боюсь, и слуг мы лишились.
Благородные сэры, охваченные оцепенением, на мои слова не отреагировали. Кажется, появление дракона, и мое дальнейшее с ним общение стало для них слишком большим потрясением. Ожил только Вольгр. Черный рыцарь вдруг отцепил копье от седла.
— У этого копья наконечник из рога единорога! Я уничтожу это мерзкое чудовище!
'Что-то против разбойников ты не спешил геройствовать!' — подумал я, бросаясь рыцарю наперерез и стараясь прикрыть своим телом ошарашенную драконшу. Что-то кричал Ральф, испуганно взвизгнула Мелфа. И тут длинный белоснежный наконечник врезался прямо в меня...
— Кажется, жив, — ледяная вода и похлопывание по щекам отнюдь не улучшили моего состояния. Правая половина тела не чувствовалась, будто стала каменной, от левой полз нехороший холод.
— Я умру? — спросил я у склонившегося надо мной Ральфа.
Глаза рыцаря как-то подозрительно блестели.
— Молчи, тебе нельзя говорить. Мы с Мелфой сейчас что-нибудь придумаем.
— А Вольгр, он больше не нападет на мою девочку?
— Никакой это не Вольгр, а Мориан собственной персоной. Мелфа в него огнем ахнула, так он и растаял вместе с конем и своей повозкой. Ладно, молчи. Придется потерпеть, пока мы тебе к лекарю доставим.
— Не хочу расстраивать вас, сэр. За плечом Ральфа маячила скорбная физиономия барона Закапа. — Но такие раны не лечатся. Только чудо...
— Чудо!!! — вскинулся Ральф. Надо доставить тебя к Сверкалке! Он тебя быстро вылечит!
— Если только теперь единорожья магия на меня действует, — еле-еле прошептал я. Тут меня схватила рыжая драконья лапа, тело с головы до ног пронзило болью, и мир окутала тьма. Следующим, что я увидел, была ехидная морда Сверкалки.
— Ну что, бескрылый, безрогий. Кто тебя так?
— Уйди, ехидна! — отшатнулся я от однорогого.
— Так. Кажется, мое лечение не пошло впрок. Больной бредит. Я не ехидна, я — единорог. Вот, видишь, рог, а вот — копыта. Посмотри, какие красивые, раздвоенные.
— Как у козла! — я попытался отвертеться от демонстрации копыт, которыми единорог буквально тыкал мне в лицо.
— Фу, как некультурно! — обиделся дивный зверь, убирая конечности из поля моего зрения.
— Любимый, перестань. Дай Дракону придти в себя, — послышался нежный мелодичный голос, и моего лба коснулся мягкий нос.
Лежать перед дамой было неудобно, поэтому я сел. И тут же мои газа завистливо так прищурились, а сердце заныло: фигура бывшей козы, а теперь прекрасной подруги единорога заметно округлилась. Или Лилия-Ромашка так растолстела, или в семействе моего друга скоро будет прибавление.
Нехорошо завидовать, но я завидовал. Единорог силой любви и своей единорожьей магии сумел не только воскресить возлюбленную, но и превратить ее из козы в единорожку. А я?.. Я могу только сидеть и завидовать. А сложись все по-другому, и мы с Мелфочкой могли бы сегодня яйца высиживать или ребеночка ждать. Кажется, единорожка поняла мои чувства, подошла, тепло дохнула в лицо, и печали отступили, скрылись за радостью встречи.
Видя, что я уже улыбаюсь, Сверкалка вновь пристал с расспросами.
— Так кто тебя так?
— Мориан. А где Мелфа?
— Там. В лесу страдает. Что?! Черный маг опять объявился?! Как? Откуда?
— Я сам толком ничего не понял. Мелфа с Ральфом должны знать больше. А чего Мелфа в лесу страдает?
— За тебя боится. Сейчас я ее и твоего человеческого приятеля позову, и Сверкающий ускакал.
А я пока прилег на мягкую, шелковистую траву. Нет, чувствовал-то я себя хорошо, только вот что-то в сон клонило. Поэтому вопль Мелфы:
— Он все-таки умер! — подействовал не хуже ведра холодной воды.
— Кто умер?!! — переполошился я, вскакивая на ноги.
— Живой!!! — еще громче завопила драконша, и я оказался в костедробительных объятьях. Выбрался поцарапанный и помятый. Мелфа рыдала. Я попытался ее успокоить, но слезы полились чаще раз в пять, промочив меня насквозь. Тогда за дело взялась Лилия-Ромашка, что-то мягко прошептав в драконье ухо. И... О чудо! Вскоре рев прекратился в редкие всхлипывания, потом сошли на нет и они.
— Я так за тебя перепугалась, — сообщила Мелфа, хлюпая носом. — Зачем ты так? Тебя этим копьем насквозь!
— Тебя бы тоже насквозь. Рог единорога — это единственное, что с легкостью пробивает драконью чешую.
— Так тебя ранили оружием из рога единорога, — покачал головой Сверкалка. — То-то я смотрю такие раны, а ты так долго продержался. Мир праху того несчастного, из которого смастерили такую мерзкую вещь, как оружие. Как я понял, на вас напал Мориан. Многие еще погибли? Не требуется ли еще кому моя помощь?
— Нет, больше жертв нет, — сказал подошедший Ральф. — Маг вел себя весьма странно. Не воспользовался возможностью нас заколдовать, вообще использовал магию только один раз — для побега.
— Странно, — покачал головой единорог.
— А мне показалось, что он под видом рыцаря хотел проникнуть на турнир и причинить вред Варину.
— О таком я не подумал, — нахмурился Ральф. — Но зачем он тогда себя выдал?
— Не утерпел перед возможностью мне отомстить. А может, его целью была как раз Мелфа. Он присоединился к нашему отряду, зная, что она не оставит меня одного. Подстроил этот несчастный случай с рекой. Разбойники тоже, наверное, его рук дело. А я, дурак, им еще и записку написал!
— Не переживай, — хлопнул меня по плечу Ральф. — Ты сам сказал, что в замке Варнан достаточно войска, им не позволят ничего натворить. Но то, что ты сказал про Мориана... Все логично, только я не понимаю, почему все-таки он не колданул, хоть напоследок.
— Да кто его черномагическую душу знает, — пожал я плечами.
— Разбойники, несчастные случаи, маги — какая у вас жизнь веселая! — восхитился Сверкающий.
Лилия-Ромашка тут же пронзила его суровым взглядом.
— Не вздумай никуда из дома собраться!
— Но, любимая, ты же сама слышала, что происходит! — возмутился супруг бывшей козы, пытаясь выбраться из-под каблука, то есть копытца. — Им же помощь нужна! Да и целитель не помешает!
— Нет! — отрезала единорожка.
— Ладно, пошли мы, — присутствовать при семейной сцене совсем не хотелось. Но однорогий шепнул напоследок:
— На опушке подождите.
И действительно, не успели мы даже расположиться на отдых, как он явился. Быстро же уломал свою благоверную.
— Ну что? Отправляемся?
— Что-то ты раньше не горел желанием геройствовать.
— А... — Сверкалка обреченно махнул копытцем.
— Ну и как тебе семейная жизнь? — спросил, наконец, я о сокровенном.
— Тоска зеленая, — вздохнул однорогий.
— Ты что, всерьез решил отправиться с нами? — уточнил Ральф.
— Конечно всерьез!
— Дракон, да еще и единорог — этот турнир всем надолго запомнится.
Единорог мерзопакостно улыбнулся.
— Мой юный человеческий друг, ты забыл об одном — о моем умении менять облик. Дело только за одним — найти подходящую одежду.
— Ну, за этим, я думаю, дело не станет. Нужно только вернуться к нашему обозу, — сказал Ральф. — Дракон, тебе бы тоже не помешало переодеться.
Я провел по боку, одежда, промоченная кровью, загрубела и теперь неприятно царапала тело.
— Да, ты прав. Но обоз... А как рыцари? — вспомнил я о наших спутниках.
— О... — улыбнулся Ральф. — Они прониклись. Особенно от того, что эта прекрасная дама, — он кивнул на Мелфу, — твоя жена.
Драконша покраснела и потупилась.
— Ладно, полетели, — присела, чтобы нам с Ральфом было удобнее забираться на драконью спину. Мы не заставили себя долго упрашивать и приняли приглашение.
Единорог быстренько отрастил крылья. Не знаю, с какой скоростью драконша летела до Сверкалкиного Серебряного леса, обратно она явно не торопилась, еле-еле ворочая крыльями. Я успел замерзнуть и проголодаться, пока внизу показались три уныло ползущих повозки.
— Сверкающий, ты превратишься где-нибудь в сторонке, а я тебе принесу одежду, — проорал Ральф.
Однорогий согласно закивал.
За наше отсутствие часть слуг вернулась, так что приземлившаяся на дороге Мелфа вызвала дружный вопль ужаса.
— Не бойтесь! — закричал я. — Вас не будут есть!
Крик так же внезапно как начался, прекратился. В наступившей тишине я услышал, как слуга из замка Варнан говорил какому-то рыцарскому прислужнику:
— Не волнуйтеся, это не чудище. Это баронова супружница.
— Ничего себе супружница! — удивился тот. — Не хуже любого чудища!
— Не нам рассуждать о красотах баронских жен, — окоротил собеседника мой слуга. — Моя вот бывало, как под хмельком заявлюсь, прямо копия.
А к нам плотной группкой двинулись рыцари. Я сполз со спины Мелфы и двинулся им навстречу. Мало ли, что этим господам в голову придет, еще стукнут мою девочку чем-нибудь острым, а она в ответ огнем жахнет.
Не обращая на меня внимания, троица рыцарей склонилась в поясном поклоне, когда выпрямились, заговорил барон Закап, как старший по возрасту и положению.
— Рад приветствовать вас, прекрасная дама.
Мелфа села на хвост, недоуменно покосилась на меня. Но сам я тоже ничего не понимал, а барон продолжал.
— Пусть тот мерзкий колдун, что скрыл ваш прекрасный облик за драконьей личиной, скрючится от ста болезней. Ведь он был прекрасен, не колдун, облик в смысле. Позволите ли нам троим выбрать вас своей дамой сердца? И не удостоите ли нас милостью своей, подарив нам по платку, или какому другому предмету вашего туалета?
Мелфочка от такого совсем растерялась и попыталась спрятаться у меня за спиной.
— Какой такой дамой сердца?! Моя жена!!! — я двинулся на рыцарей с намереньем их побить.
— Спокойно, мой ревнивый друг, — меня за плечи обнял высокий беловолосый человек. Я узнал Сверкалку в человеческом обличье. Пока я хлопал ушами, Ральф успел найти одежду и отнести ее единорогу. — Эти люди не хотели ничего плохого. Я потом объясню. Это честь для твоей жены, что сразу трое рыцарей выбрали ее своей дамой сердца. Хотя, на самом деле, они просто пытаются примазаться к вашей славе, — выпалил этот теперь безрогий на одном дыхании, обернувшись к рыцарям, наградил их ослепительной улыбкой и заговорил уже в полный голос: — Мой друг просто ошеломлен честью, которую вы ему оказали. Дайте ему хотя бы несколько секунд, чтобы придти в себя, и он от души поблагодарит вас.
— Спасибо, — через силу выдавил я, подчиняясь тычку Сверкалки.
Закап и остальные расцвели.
— Вы подумайте о разных частях туалета, прекрасная дама, — напомнил барон.
Сверкалка с Ральфом с трудом удержали вновь разъярившегося меня. Ишь ты! Какие это части туалета этот усатый имеет в виду?! А барон уже обращался к Сверкалке, не подозревая, что был в шаге от синяка под глазом. Может даже под двумя глазами.
— А вы кто, благородный сэр?
— Позвольте представиться, — единорог выпустил мое плечо из рук и учтиво поклонился. — Сэр Сверкающий, по прозвищу Единорог. Бродячий, э... странствующий рыцарь.
— Просто рыцарь, — разочаровано потянул Барело.
— Как интересно, — покачал головой Закап. — У нас есть сэр Дракон, а теперь еще и сэр Единорог. А вашу жену, доблестный сэр, злой колдун случайно не превратил в единорожку?
— Я не женат, — небрежно бросил Сверкалка.
— А как же Ли... — мой вопрос пресек тычок единорога. — Ну как знаешь, — покачал я головой. А эта морда бесстыжая мне еще и подмигнула.
Когда все немного успокоились, и рыцари все-таки уговорили Мелфу при первом удобном случае подарить им по платку, разговоры про иные части туалета я пресек на корню, мы потихоньку двинулись дальше.
Мелфа, чтобы не раскрывать рыцарям тайное драконье искусство маскировки, следовала с нами открыто. Конечно, это могло доставить некоторые неприятности, встреть мы других рыцарей, но тут уж пусть наша троица отдувается, раз уж выбрали драконшу дамой сердца.
Сверкалке боевого рыцарского коня не нашлось, и он взгромоздился с кислой физиономией на разгруженную вьючную лошадку.
— Это до первого города, — бросил он.
— А потом что? — удивился я.
— Потом надо обзавестись настоящим боевым конем. Я хочу в турнире поучаствовать.
— Где ты на него денег возьмешь? Он дорогой.
— Ты дашь, — ответил этот наглец.
Я аж задохнулся от возмущения.
— Перебьешься. У меня лишних денег тебе на коня нет!
— Не жадничай. Найди просто какой-нибудь клад.
— Сверкалка, не забывайся! Я больше не дракон и клады не чувствую.
— А жена драконша тебе на что? — спокойно спросил этот ужаснейший из единорогов.
Мне ничего не оставалось, кроме как замолчать, а то с этим спорить — себе дороже. А коня ему все равно не куплю!
Ночевать мы остановились на берегу спокойной полноводной реки. Берега были не болотистыми, плотными, их украшали раскидистые плакучие ивы. Походную еду несколько разнообразил суп из рыбы. Это Мелфа, купаясь, поймала несколько остроносых, зубастых щук. Щучье мясо пахло тиной, но после нескольких дней на вяленом мясе и сухарях, оно пошло на ура. Потом мы с моей девочкой отправились погулять вдоль реки. Солнце садилось. Над водой прогревшейся за день, плыли язычки тумана. Ветер гнал их с мелководья на глубину, а там, где мы гуляли, было глубоко, поэтому казалось, что на нас наступает туманное воинство.
— Красиво... — потянула Мелфа, глядя на несколько сиреневых облачков на горизонте.
— Красиво, — согласилась я.
— Полетать хочешь? — заискивающе спросила драконша.
— Не. Слишком наелся, — я похлопал себя по животу и присел на толстый сук, что полоскал свои ветви в воде. Мелфа свернулась клубочком рядом.
— Но ты же не сам полетишь, я тебя понесу. А мне не тяжело будет, даже если ты очень сильно объешься.
— Зато мне тяжело будет. Люди, они такие несовершенные, — я с ненавистью осмотрел свои руки и ноги.
— Нет, ты совершенный! Как бы не выглядел!
— Ты тоже!
Мы проболтали о всякой ерунде всю ночь. Когда солнце окончательно село и стало холодно, я перебрался Мелфе на бок, под крылышко. И нас никто не беспокоил, и было нам хорошо, несмотря на то, что она была драконом, а я человеком.
