Иллюзия Свободы

— Вроде бы он, но я точно не уверен, — заинтересованно разглядывал его Гарри.

— Ну, вспомни. Тогда мы передавали его из рук в руки, и никто из нас не смог открыть его, и если раньше это волновало, но я удовлетворилась решением Сириуса, как хозяина вещицы, то теперь я считаю это еще более подозрительным. Я недавно выучила еще несколько полезных заклинаний, как раз на такие случаи, сейчас попробую их.

— Гермиона, а ты не думала о том, что, может, нам и не стоит пытаться открыть его? Вдруг внутри его тоже проклятие еще посильнее. Сириус решил его выкинуть и, думаю, не зря. Хотя, может, выкидывать и не следует, вдруг его кто-то найдет и пострадает, можно просто спрятать его ото всех, а потом когда будет больше знаний исследовать его.

— Гарри, я всё-таки попробую его открыть, а если не получится, мы с тобой сделаем, как ты сказал. Если что, будь готов поставить защитный щит, я читала, что бывают случаи во время вскрытия предметов, что они как бы детонируют на окружающих своей защитной энергией.

Не дожидаясь угрозы, Гарри установил на них защитный щит и принялся наблюдать за действиями подруги. Видимо, новые и довольно сильные заклинания, о чем Гарри мог судить по сложным пассам палочкой, тоже не приносили никакого результата. Гермиона уже начала выбиваться из сил, но ничего не могла добиться. Она упорствовала, комбинируя последовательности и стараясь всё снова и снова взломать медальон. Наконец Гарри решил остановить Гермиону, видя, что если так пойдет и дальше, она только переутомится, растеряв силы или же вообще в запале навредит себе, а толку от этого не будет.

— Я думаю, это бесполезно. Если другие и даже Сириус, который немало повидал на своем веку, не мог ничего сделать, не думаю, что у нас получится, — нежно взяв её за руку, он не дал ей сотворить новое заклинание.

— Но что же делать?! — разочарованно воскликнула Гермиона.

Опустив руки, она теребила рукав кофты, о чем-то задумавшись. Гарри, видя, что теперь Гермиона не перестанет думать об этом медальоне, да и сам переживая, тоже старался придумать выход.

Внезапно Гермиона, хлопнув себя по лбу, воскликнула:

— Кикимер! Нужно позвать его сюда!

— Но зачем? Вряд ли он захочет помогать нам, зная, как мы и раньше отнеслись к медальону, — возразил Гарри.

— Но только Кикимер может рассказать нам, чем так привлекает его эта вещь. Нам нужно обязательно его расспросить! — настаивала Гермиона.

— Ну, если ты так считаешь.... Прости, ты же знаешь, как я люблю его присутствие. Кикимер! — властно позвал Гарри.

Увидев удивление Гермионы, от того, что домовик до сих пор не появляется, Гарри уточнил, что запретил эльфу трансгрессию, и теперь им нужно подождать пока он дотопает к ним. Взгляд Гермионы ясно показал, что она считала такое отношение к старому эльфу бессердечным и что ей стоит больших усилий промолчать.

Ожидая домового эльфа, Гермиона все больше волновалась, и это волнение передавалось Гарри, словно сейчас они действительно узнают что-то значительное. Они настолько погрузились в свои мысли, что одновременно вздрогнули, услышав скрип двери.

* * *

— Проходите, Северус, мы только вас и ждали, — поприветствовал Дамблдор входящего зельевара, жестом приглашая его занять место между ним и Минервой МакГонагалл.

Хмурый профессор зельеварения окинул присутствующих взглядом, задержавшись на несколько мгновений на ухмыляющемся Алексе Эддингтоне, новом преподавателе по защите от тёмных искусств. По их схлестнувшимся взглядам можно было решить, что между ними произошла нешуточная борьба, в результате которой Эддингтон растянулся в еще более широкой ухмылке, а Снейп еще более угрюмый сел на своё место, которое по иронии судьбы, оказалось как раз напротив "зелёного" выскочки.

— Вначале нашего последнего и, надеюсь, короткого совещания перед началом учебного года мы обсудим главный вопрос — безопасность учеников, а также уделим внимание вопросам, которые мы, возможно, упустили на ранее проводившихся собраниях. Как вы все знаете, Воландеморт... — Дамблдор сделал паузу, давая возможность привычно поахать и поохать при упоминании сего известного и наводящего ужас имени, и продолжил, — и его сторонники становятся всё более активными, не останавливаясь ни перед чем и внося смуты и разрушения. Чего только стоят события, произошедшие на Косом переулке, и жертвы, понесенные за этим. Зная "миролюбивый" характер тёмного волшебника, мы можем ожидать и другие массовые акции насилия с его стороны, — не желая тратить время на ненужные реплики и вздохи, полные ужаса, а то и беспокоясь, что у некоторых особо нервных дам может случиться припадок, директор решил заменять имя Воландеморта, но, естественно, никак не на недостойное его звание "лорда". — А потому помимо мер, которые предприняло Министерство, направленных на обеспечение безопасности учеников и их родственников во время нахождения на платформе 9¾ и Хогвартс-экспресса, мы примем дополнительные усилия в охране учеников. Я поручаю Септиме Вектор, Алексу Эддингтону и Чарити Бербидж сопровождать учеников в поезде, причем вам, Алекс, необходимо явиться на платформу еще до прибытия первого ученика, дабы подержать контроль и порядок.

Эддингтон без каких-либо возражений кивнул, его примеру последовали другие профессора, и Дамблдор собрался вещать свою речь дальше, но от него не ускользнуло, что Алекс не преминул подмигнуть дамам и понарекать на свою судьбу и одиночество, которое охватит его на платформах в серой массе учеников без присутствия стольких очаровательных женщин. Отвлечение от его речи не только нового профессора, но и дам, смущенно улыбавшихся Эддингтону, среди которых особенно выделялась Чарити Бербидж, преподаватель магловедения, и потеря в их лице внимательных слушателей, не понравилось директору. Дамблдор ощутил, что скоро выражение его лица ни чем не будет отличаться от угрюмости сидящего рядом Снейпа. Поставив мысленно себе на заметку объяснить молодому профессору, как себя вести в присутствии директора и особенно при других преподавателях, он продолжил:

— Данное задание не будет слишком сложным и опасным, так как для защиты детей Министерство выделило лучшие отряды авроров, и как я лично полагаю, ввиду последних событий непременно подключат невыразицев. Меня куда более волнует, и я уверен в том, что Воландеморт попытается проникнуть в Хогвартс, — рассердившись, Дамблдор забыл о решении не упоминать это имя, зато данная оплошность вернула внимание всех слушателей, потому он не сильно тому огорчился. — Он может использовать для этого любые способы, в том числе воспользоваться обитателями замка, как он делал это ранее.

При этих словах взгляды всех машинально направились на нового человека в штате преподавателей. На что профессор защиты от тёмных искусств лукаво подмигнул и выдал фразу, от которой профессор Спраут, сидящая возле него, свалилась со стула, а Трелони, сидящая по другую сторону от него, стала усиленно пересчитывать количество присутствующих. Вдруг что-то за эти минуты изменилось, и присутствующих всё же тринадцать...

— Мистер Эддингтон, мы все уже наслышаны о вашем остроумии, но не могли бы вы держать себя в руках и не пугать присутствующих здесь дам.

Алекс Эддингтон, помогающий Помоне Стебль подняться, состроил виноватую мину:

— О да, директор, вы правы, портить нервы наших прекрасных дам нельзя. Но привлекательные женщины так отвлекают... — при этом он посмотрел в уголок, где восседали Септима Вектор, Аврора Синистра и мадам Трюк.

На что уловившие его взгляд женщины смущенно зашушукались, а Минерва Макгонагалл, недовольно поджав губы, процедила: "Балаган". Услышали её реплику только Дамблдор, глаза которого яростно сверкнули, и Северус Снейп, губы которого искривила ядовитая ухмылка.

— Призываю всех к тишине! Собрание еще не закончилось, и нам необходимо успеть рассмотреть все вопросы, — прекратил поднявшуюся суету директор Хогвартса.

Все удивленно воззрились на Дамблдора, а потом перевели свой взгляд на молодого профессора. В некоторых взглядах, подаренных ему, сквозило удивление, в некоторых — поддержка, но большинство выражало недовольство столь неподобающему и вольготному поведению, которым новенький умудрился вывести директора из себя, притом, что такое удавалось кому-либо крайне редко и уж тем более не за столь короткий срок. Но, судя по наивно-счастливой, прямо-таки цветущей физиономии Эддингтона, он не вполне или, вернее сказать, вообще не понимал тяжести своего "проступка".

— В смысле, прошу вашего внимания, — попытался скрасить обстановку Дамблдор. — Итак, все тайные ходы в Хогвартс будут заблокированы. Абсолютно все, я лично прослежу за этим. На протяжении года за каждым из них будет закреплен учитель, — взмах палочки Дамблдора и к учителям приземлились листки с заданием.

Северус Снейп, получивший свой листик, прочитал о тайном проходе за некой статуей, и его глаза зажглись предвкушением и жаждой немедленной мести. Ему так захотелось, чтобы прямо сейчас этот "мелкий лгунишка, вернее, крупная зазнавшаяся заноза"... Видимо, эпитеты, которыми мужчина награждал своего самого "любимого ученика" и появляющиеся в сознании образы особенно удачной поимки при попытке воспользоваться ходом, подняли ему настроение настолько, что он даже позволил губам предательски дрогнуть.

"Я знал, я всегда знал! Как всегда, я оказался прав!" — торжествовал Снейп.

Но всё же горькую пилюлю добавляло осознание того, что директор всё знал и скрывал от него.

"Умно, Альбус. Каждому открыто знание об одном тайном ходе, в то время как ты знаешь их все. Хотя Хогвартс полон тайн и ещё может удивить. Ну что же, Поттер, ждём очередного важного дела, требующего нарушить школьные правила, которых у тебя также много, как блох на собаке, и тогда я..." — из радужных мыслей его выдернуло следующие заявление директора.

— Также в связи с некоторыми произошедшими событиями, министр в письме лично уведомил меня, что все ученики будут проверены на наличие черных меток, — шок на лицах преподавателей отражал, насколько эта новость была неожиданной. — Также этой процедуре будут подвержены все учителя, — Дамблдор, почувствовал, как рядом вздрогнул Снейп. — Изменить этого решения мы не в силах, но я уверен, что невиновные не пострадают, — возвысив голос, подчеркнул Альбус.

— Хочу также напомнить, что я с помощью некоторых преподавателей укрепил защиту вокруг замка, а также добавил несколько "сюрпризов" для непослушных учеников, любящих бродить по территории школы и искать приключений на свою... кхм... голову. Особую благодарность хочу выразить профессору Эбигейл Галбрейт, которой немало пришлось потрудиться с установкой рун.

— Можно мне сказать? — получив утвердительный кивок, Филиус Флитвик продолжил: — Альбус, мне кажется, что ученики могут пострадать, не слишком ли строгие меры мы предпринимаем?

— Если они попадут в беду и погибнут, это будет намного хуже, — ответил на это Дамблдор. — К тому же, Филиус, попавшиеся проказники отделаются лишь испугом и временной парализацией, за которую мы успеем поймать нарушителя. Ну и, конечно, пойманные ученики получат заслуженное наказание.

— К тому же получат важный урок, а нам не нужно будет, надрываясь, вытягивать их из беды, — добавил свой аргумент Снейп.

— Думаю, эту тему можно закрыть, — остановил обсуждение Дамблдор. — К счастью, с внешней стороны Запретного леса ученики не будут пытаться проникнуть на территорию школы.

— А вот Пожирателям я бы не позавидовал, — машинально добавил Флитвик передернувшись.

— На повестке дня также наболевшее решение с Хогсмидом. Я просил вас всех подумать, чтобы мы, наконец, приняли единодушное решение. Сегодня мы поставим в этом вопросе точку. К тому же обстановка и грозящая ученикам опасность сейчас особенно прояснились, так что мы сможем принять более взвешенное решение. Каковы ваши предложения?

— А я думаю, что тут и решать ничего не нужно. Все мы знаем, из-за кого такая шумиха и суетливая беготня. По вине Поттера не должны страдать другие ученики, так что запретить посещение деревни нужно только ему. А если со мной не согласны другие деканы, то пусть их факультеты сидят в замке, а моих подопечных я не позволю притеснять ради того, чтобы один ученик не чувствовал себя обделенным, — тут же выдал Северус Снейп.

— А я думаю, — выделяя каждое слово, возвысила голос Минерва Макгонагалл, которая как рассвирепевшая львица, тут же подобралась и приготовилась "растерзать" любого, кто посягнет на её львят, — что опасность угрожает всем в равной степени. Поэтому мы либо запрещаем всем факультетам, либо даем разрешение также всем. Если вы забыли, Северус, то в недавних событиях пострадали совершенно разные люди и ученики, так что не нужно всё сворачивать на моего ученика, которому и так приходится нелегко. Он не может быть виноват во всех бедах и проблемах школы, это просто смешно! Пора уже отбросить личные предубеждения и не вмешивать их в дела школы.

— На что это вы намекаете, Минерва?! С таким же успехом я могу попрекать вам в излишней любви к своим подопечным, — тут же вскинулся Снейп. — Всегда чистенькие, смелые, но безмозглые гриффиндорцы, попадающие во все возможные неприятности. Может, на моем факультете не все стремятся быть героями, но в разуме и осторожности им не занимать, и уж точно мои ученики не сделали ничего такого за прошлый год, чтобы в этом лишится каких-либо привилегий. И если уж говорить о предубеждениях и притеснениях, я могу привести много примеров проявления таковых по отношению к моему факультету. Но нельзя же ровнять всех под одного!

Дамблдор видел по лицам обоих, что назревает очередная "дискуссия" — длинная и мучительная, в результате которой каждый как всегда останется при своём мнении. А вот сколько времени будет потеряно, зависит от того, до каких глубин прошлого опустятся спорщики. Наверное, боясь, что на всех запаса лимонных долек не хватит, Дамблдор уже был готов тяжко вздохнуть, ведь только услышав первые предложения, он определил, что это начало "русла" одного из более длительных и мучительных споров, ведущихся между этими двумя. Но тут помощь пришла, откуда не ожидали.

— В принципе, в каждом мнении есть доля правды. И да, все ученики подвергаются опасности. Но я думаю, что и сами дети в какой-то степени это понимают, и главное, чем они становятся старше, тем более имеют право принимать собственные решения. Лишая их свободы и прижимая, там, где они привыкли её иметь, мы можем лишь увеличить количество попыток выйти за пределы замка, нарушая правила. Nitinur in vetitum semper, cupimusque negata[2]. А потому я думаю, что нам просто необходимо проголосовать за каждый курс отдельно. И если во время занятий возникнут непредвиденные обстоятельства тогда уже принимать решение по отдельным ученикам, — внес свое предложение Алекс Эддингтон, за которое тут же все ухватились, так как оно было более разумным, и разом бы прекращало все споры.

В ходе дальнейших раздумий, дискуссий и споров, было принято решение — разрешить посещение Хогсмида шестым и седьмым курсам. Но даже семикурсники были ограничены двумя воскресеньями в месяц.