Поющий Ландыш.Сила для Меча.Часть5

/Если с амулетами не получится, я попробую договориться с кхазаргами, Дель. Я никого здесь не оставлю./

/Это понятно, Тара, но ни князь, ни делоты об этом не знают. И если уж их придётся закрыть в Кхилин-Заррате, то лучше без амулетов./

Делоты продолжали молчать. Сомбрэль не выдержал и подошёл к ним почти вплотную.

— Не устали бояться смерти, убийцы Перворождённых?

Узники подняли наконец глаза, и один из них тихо ответил:

— Что ты знаешь об этом, Тёмный?

— Больше, чем ты думаешь, делот. Какой у тебя болевой порог?

Узник с трудом проглотил слюну, пытаясь смочить враз пересохшее горло. Сомбрэль усмехнулся, поняв, чем вызван его страх.

— Я не собираюсь проверять.

— Д-двадцать шесть, — хрипло ответил делот.

Охотник удовлетворённо кивнул.

— Успеешь. Только не тяни.

— Но... откуда, Тёмный?

— Что — откуда? Знаю про порог? Из "Полного курса методов дознания". Я, видишь ли, окончил то же учебное заведение, что и вы. Правда, несколько позже.

Лица делотов не изменились: похоже, до них просто не доходил смысл сказанного. Сомбрэль терпеливо ждал, пока дойдёт. Узники посмотрели друг на друга, и тот, что до этого всё время молчал, наконец произнёс:

— Прости, Перворождённый, мы разучились понимать шутки.

— Я не склонен шутить. Разве делоты больше не верят в возвращение Первородства?

Делоты потрясённо молчали. Да"Эйн следил за разговором, не пропуская ни единого слова Сомбрэля.

— Я был одним из вас и тоже в это верил, — продолжил Охотник. — И я, как и вы, не понимал, что Тёмные никогда на это не пойдут. Иначе зачем им было создавать нас? Мне повезло: я попал к Светлым. Теперь я Перворождённый. Вы можете убедиться в правдивости моих слов — у вас всё ещё есть амулеты. Для начала попробуйте определить Тёмный Дом, к которому я принадлежу.

Делоты на мгновение застыли и недоумённо переглянулись.

— Но... его нет! — воскликнул один.

Сомбрэль улыбнулся.

— Конечно, нет.

— Так не бывает, — добавил другой.

— Бывает, когда заново получаешь Имя. А теперь взгляните туда, — Сомбрэль указал на нас. — Это те, кто вернул мне Первородство. Их Слову можно верить. Решайтесь.

— Его нельзя пускать в Ломэдор, Светлые, — тихо заметил Да"Эйн.

— Почему? — спросила Тара.

— Он там всех обратит в свою веру, и это будет концом Тёмного клана.

Князь был совершенно серьёзен, но его выдавали искрящиеся смехом глаза. Да, убеждать Тёмных стать Светлыми — пустое занятие, согласен, однако в споре с Тёмными Матерями, который сейчас заочно вёл Сомбрэль, был один неубиваемый аргумент — он сам.

Между словом "решайтесь" и принятием решения иногда лежит пропасть. Сомбрэлю было проще: он знал, что будет Перворождённым или не будет вообще. Делотам же никто не обещал Первородства, а вот потерять способность использовать магию и даже лишиться жизни они могли. Впрочем, речь-то как раз и шла о жизни и смерти.

— Мы безоружны.

Эти слова означали, что решение принято. Да"Эйн удовлетворённо откинулся на спинку кресла. Его глаза горели азартом.

— Отлично. Я дам вам свой к"рис.

Узник отрицательно покачал головой.

— Благодарю, Высокий князь, но я предпочёл бы другое оружие.

Князь пожал плечами.

— Как знаешь.

Делот взглянул на Сомбрэля, тот — чуть растерянно на меня. У нашего ду серке не было не только Тёмного, но и вообще никакого оружия. Мечи Да"Эйна за спиной — не в счёт. Однако давать делоту к"рис.... Об этом мы как-то не подумали. Князь явно забавлялся ситуацией — до тех пор, пока Тара не достала его старый рисмор и не протянула мне.

— Держи, феальдин, вы с ним уже знакомы.

И добавила по Связи:

/Давай, Тёмный маг. С магией Смерти ты встречался, так что защититься сумеешь. Остальное делот сделает сам. И ещё: безоружный ду серке — это в конце концов неприлично./

Прилично, неприлично. Командиру виднее! Я отступил на пару шагов и крутанул мечом. Рисмор, признавший во мне кровь, слушался отлично. Я почувствовал недовольство сир"риса и успокаивающе коснулся пояса ладонью. Делот сел на пол, и я одним быстрым движением сделал надрез на штанине в виде гномьей "зеты", полностью открыв внешнюю сторону его бедра. Меч прошёл на волосок от тела, но боец даже не изменился в лице, только чуть дрогнули ресницы.

— Показывай, где чувствуешь амулет.

— Здесь.

— Замри.

— Погоди, князь, — остановил Сомбрэль. — Послушай меня, делот. Как только откроется рана, запускай в неё пальцы как можно глубже: шарик скользкий от крови, упустишь — всё придётся начинать с начала. И помни: у тебя ровно двадцать шесть ударов сердца. Дальше боль станет невыносимой.

— Откуда знаешь, Тёмный?

— Я сам не так давно расстался с амулетом. Готов?

Делот кивнул. Меч вошёл в бедро, хлынула кровь.

— Ещё! — крикнул он сквозь стиснутые зубы.

Я ввёл меч глубже и чуть довернул кисть, сделав надрез более широким, чтобы в него можно было войти пальцами.

— Хватит!

Делот не мог унять крупной дрожи, его пальцы прыгали, без толку терзая рану.

— Я не могу! — закричал он, понимая, что счёт его жизни идёт на мгновения.

Тара взглянула на Сомбрэля. Тот кивнул, присел рядом с делотом, схватил за волосы и запрокинул его голову, глядя в чёрные от боли глаза.

— Хочешь сдохнуть от голода в этом каменном мешке? У тебя ещё десять ударов сердца. Давай!

Делот яростно зарычал и снова запустил пальцы в рану. Из закушенной губы по подбородку текла кровь. Наконец он вытащил скользкий костяной шарик и со стоном повалился на спину. Окровавленные пальцы разжались, и амулет выкатился на каменный пол прямо к моим ногам. Я задумчиво посмотрел на него и раздавил сапогом. Да"Эйн дёрнулся в кресле и изумлённо покачал головой.

— Ты бы поаккуратнее, феальдин. Всё-таки магия Смерти.

— У меня иммунитет, князь.

Я провёл пальцем по левой щеке. Шрам стал едва заметен, и в Поиске я не считал нужным его скрывать.

— Этот след оставил гиллт, заряженный Смертью. Подарок Тиндомэ, переданный через делота.

Тёмный маг слегка изменился в лице.

— Похоже, мне повезло, что я Хэлеворн, родич.

— Как знать, князь Да"Эйн.

Тем временем Сомбрэль уже остановил кровь, соединил края раны и начал исцеление.

/Как думаешь, помочь?/ — спросила Тара.

/Справится — мы же в Эльдамале./

/Я к тому, командир, что на полное восстановление понадобится время, а у нас его нет./

/Я не собираюсь брать делота с собой, Тара./

/У него больше нет амулета, Дель/, — напомнил Гил. — /Придётся тащить его отсюда на руках./

Элутар, верно! С потерей амулета делоты лишаются не только магических способностей, но и всего остального, что составляет Первородство.

— Давай, силлемари, — вздохнул я.

Тара подошла и опустила руку на плечо Сомбрэлю. Ду серке чуть улыбнулся и уступил ей место рядом с раненым. Да"Эйн внимательно наблюдал за работой целителя. Казалось бы, в действиях Тары не было ничего необычного, но князь был магом и, как всякий маг, видел граздо глубже. Рана на бедре узника затягивалась на глазах.

— Он приходит в себя, — предупредил Сомбрэль.

— Я закончила, — ответила Тара.

Увидев, как его напарник с помощью Сомбрэля поднимается на ноги, второй делот решительно шагнул вперёд.

— Готов? — спросил ду серке.

Тот кивнул.

— Только....

— Что — только?

— Мой амулет... он... не там, где обычно.

— Так-так, любопытно. И где же? — заинтересовался Да"Эйн.

Делот поднял на него глаза.

— Впервые я избавился от амулета, когда мне было чуть больше сотни, Высокий князь. После этого Старшие вживили мне его в ягодицу.

Да"Эйн рассмеялся.

— А вашим Старшим не откажешь в чувстве юмора, убийца. Больше доставать не пробовал?

Делот молча опустил глаза. Гил наклонился к князю и тихо спросил:

— Может, и тебе что-нибудь достать, князь? Из позвоночника?

Взгляд брата не обещал ничего хорошего. Я редко видел его таким. А мы ещё не дошли до Ломэдора!

— Не стоит, феальдин, — спокойно ответил Да"Эйн. — Я помню, чем вам обязан, а ты помни, куда и зачем идёшь. А Сомбрэль, кстати, прав: Светлых гватамари не бывает.

— Там будет видно, князь, — заметила Тара. — Однако бойцу эту штуку и правда не достать. Кто у нас тут Тёмный маг, владеющий Смертью?

Все не сговариваясь посмотрели на Да"Эйна.

— Я?! — поразился он. — Нет уж, увольте, я не по этой части. Хватит с меня и прекращённой сделки.

Тара сложила на груди руки.

— Знаете, в чём ваша проблема, Перворождённые? Ну, кроме той, что у вас нет ни стыда, ни совести? Вы не умеете болеть! Вот если бы умели, как атаны, то знали бы, что эта часть тела очень популярна в медицине: используется в лечении любого недуга, кроме зубной боли.

— Интересная мысль, силлемари. Однако причём здесь стыд и совесть?

— Это она про общие раздевалки и отсутствие купальных костюмов, князь Хэлеворн. Тебе не понять, — всё ещё мрачно пояснил Гил.

Да"Эйн удивлённо вскинул брови.

— Ни о чём не спрашивай, — сразу предупредила Тара. — После того, что я здесь видела, я бы тебе не только часть тела — волосок не доверила. Так что отдыхай, князь. И вот что, феальдины: хотите — считайтесь, хотите — бросайте жребий, но один из вас должен достать амулет.

Я пожал плечами и посмотрел на брата.

— Почему я? — возмутился Гил.

— Потому что я командир.

— Ну ни стыда, ни совести, Дель, — вздохнул Гил. — Снимай штаны, делот.

Когда Да"Эйн протянул ему Тёмный к"рис, брат отрицательно качнул головой.

— Хватит в игрушки играть, валатэр: оружие есть оружие, чем бы оно ни было зачаровано.

— Никому об этом не говори, — усмехнулся Да"Эйн, пряча слегка изогнутый нож за голенище.

А в ладони Гила уже возник Старший. Он кивнул на делота.

— Давай, Сомбрэль: я сажусь ему на ноги, ты — держишь плечи.

— Не нужно, Высокий князь, я справлюсь, — сказал узник. — Мой порог — тридцать два.

Охотник тихо присвистнул.

— Подходяще, — оценил Гил, — но я всё равно сяду — мне так удобней. Сомбрэль, будь готов на всякий случай.

Однако помощь не понадобилась: делот не шевельнулся и не издал ни звука — ни когда Гил разрезал мышцу, ни когда, зажмурившись, залез пальцами в рану, ни когда искал в ней злополучный костяной шарик. Наконец, брат бросил его к моим ногам, и я со странным удовольствием снова наступил на амулет. Будто гадину раздавил!

— Всё, дальше я сама, — сказала Тара, присаживаясь рядом с делотом.

— Только без рук, — предупредил я.

Жена изумлённо взглянула на меня. Согласен, глупо, но не смог удержаться. А делот оказался сильным парнем: ни разу даже не застонал и быстро пришёл в сознание. Когда Сомбрэль помог ему сесть, оказалось, что нижняя часть лица и рубаха на груди узника залиты кровью. Кровь шла носом, такое бывает, если.... Он что, пытался использовать глубокий Метал? Без подготовки?! Я изумлённо смотрел на делота. Элутар, полукровка! Может ли быть, чтобы в нём текла кровь Духа?

— Как твоё имя?

— Ты хочешь знать, как меня называют в Школе, Высокий князь?

— Просто скажи, на какое звукосочетание ты отзываешься.

Делот вытер кровь с лица тыльной стороной ладони.

— Айрэт.

— Я запомню.

Всё оказалось до смешного просто: алатамировые шахты и золотые копи гномов, на которые наткнулись эти двое делотов! Понятно, что убийцам Перворождённых редко выпадала работа "по специальности", чаще всего их использовали как разведчиков. Золото, камни, металлы, источники воды, пастбища слэгров — круг интересов наших Тёмных соплеменников был довольно широк. Разумеется, поисковые группы время от времени попадали в Кхилин-Заррат. Этих двоих, к примеру, Тангары отловили прямо в своих шахтах. Тот выход разведчиков в Лабиринт был свободным, не под заказ, то есть сведения о гномьих сокровищах принадлежали самим делотам. Они собирались продать их тому, кто больше заплатит. Да"Эйн узнал об этом уже после мятежа, в ходе дознания, которое провёл в истинных традициях ду серке. Что ж, наш Тёмный родич умел быть по-своему благодарным: тех, кого пощадили его спасители, он сам приговорил к смерти. Предъявленный делотам Долг крови не оставил им шансов. Однако сведения о гномьих шахтах могли пригодиться, а дорогу туда от Ломэдора могли показать только эти двое. Князь их не тронул: ему были нужны проводники и свидетели, которые подтвердили бы законность его притязаний на гномье наследство, ведь теперь, когда законные владельцы ушли, богатейшие месторождения и разработки оказались бесхозными.

В камере, где шёл разговор, было тесновато. Мы с Гилом устроились на кровати, Тара с Сомбрэлем за столом, а делоты стояли у стены — сидеть в присутствии Древней крови им не полагалось. Да и едва зажившие раны этому никак не способствовали. Тара развернула кресло Да"Эйна к себе.

— Постой-ка, князь, ты же говорил, что не собирался возвращаться в Ломэдор!

Да"Эйн пожал плечами.

— А я и не собирался. Однако бесконечно долгая жизнь полна сюрпризов, ТариАна, и один из них — ваше появление. Не скажу, что я этого ждал, но не исключал чего-то подобного. Вот и подготовил для себя некоторые... э-э-э... гарантии.

— Сомнительные гарантии, — заметила Тара.

Её глаза искрились весельем, и это обещало Да"Эйну ещё один сюрприз.

— Почему сомнительные? — поднял бровь князь.

— Потому что эти копи и шахты принадлежат Тангарам, — пояснил Гил.

Да"Эйн развернул кресло к нам.

— Хочешь сказать, князь, что гномы могут предъявить претензии из Амандора?

— Почему из Амандора? Из Эльдамаля, — ответил я.

Да"Эйн озадаченно тряхнул головой. Тара рассмеялась.

— Ладно, не мучайся, всё равно не угадаешь. Во-первых, выходы из своих коридоров в Лабиринт гномы запечатали, так что снаружи к копям не подобраться, а во-вторых.... Я ведь не только атхара, князь, я ещё и внучка Таргона Тангара, так что всё это вместе с Ключами от эльдамальского Кхилин-Заррата оставлено мне — в качестве приданого тангарской невесты эльфийского князя.

Да"Эйн потрясённо молчал. Откровенно говоря, я ему сочувствовал: после стольких лэдов небытия возвращаться без хорошо обеспеченного тыла....

— Да ты не переживай, родич, мы тебе другие гарантии дадим, феальдинские, — сказал Гил. — Обеспечат будущее не хуже прежних.

— Благодарю, князь. Но какого Тёмного устроит будущее, держащееся на гарантиях Светлых? — вздохнул Да"Эйн. — Тем более, на их мечах.

Мы с Тарой посмотрели друг на друга.

/Тебя волнует моё приданое, любимый?/

/Ни в коей мере, любимая, хотя я ценю щедрость Тангаров. Однако у Л"лиоренталей и своего хватает: после Разрыва Кольца межмировая торговля пришла в упадок, и наши закрома забиты под завязку./

— Думаю, мы сможем договориться, Да"Эйн, — сказала Тара. — В Ломэдоре про мои шахты не знают. Ты собирался заявить на них права? Так заявляй. Остальное останется между нами.

— Уверена? — спросил князь и посмотрел на стоящих у стены делотов.

Татуировка на их лицах уже начала бледнеть, в глаза вернулась тоскливая обречённость: как проводники они были больше не нужны, а как свидетели разговора — просто опасны. Тара улыбнулась.