— Я полагаю, что социнженерам удалось сформировать относительное боеспособное ополчение из азиатских добровольцев и жителей провинций, в ближайшие часы тяжёлые экранопланы доставят их в Подмосковье. Там они объединятся с местным ополчением.

— Простите, Вы за кого нас держите? — вскипел важный, — это же дикари! Дикари из ненавидящих друг друга народов! Шайка чурок, не способных к нормальной войне. Я поражён, что Вы можете рассматривать такую чушь всерьёз! Русские, пусть и восточные дикари, но где-то как-то восприняли европейскую культуру и хоть более-менее умеют воевать, но вот это...

— К сожалению, не могу разделить Ваш оптимизм, — ответил Нил, — исторический опыт показывает, что "чурки и дикари", при достаточной мотивации и организации могут быть вполне серьёзным противником. Чингиз-Хан и Тамерлан с Вами бы не согласились, да и Оттоманская Империя в своё время здорово пугнула наших предков.

— Пиратские социнженеры не Тамерлан с Чингизханом, — засмеялся кто-то.

— Нет, конечно. Они намного опаснее. Социнженеры опираются не харизму лидера, а на науку, практический опыт нескольких поколений и технологии. В области социнженерии и практической психологии они опережают нас более чем на две головы.

— А что-там русский президент? — поднял брови Барон, — так и не появился?

— Нет, естественно, — ответил Нил, — это же часть сценария. Сначала он пообещал возглавить хунту, которая наведёт порядок, а когда кучка дурачков из Президентского Совета вылезла с инициативой и подняла столичный гарнизон, свалил в резиденцию на Чёрном море. Временный Комитет Спасения Отечества заявил, что Президент болен, а тот типа из подполья передал запись, что его изолировали и он держит оборону со своей охраной. Старый трюк. Если б выступление части столичного гарнизона не поддержало созданное океанийцами ополчение, всё давно бы закончилось. Временный Комитет объявили мятежниками и шесть дивизий поддержали Совет Демократических Перемен и Регионов за Свободу, не считая более чем ста тысяч человек, записавшихся в ополчение.

— Вы же сообщали, что мятежники полностью деморализованы? — недобро оскалился Барон.

— Поначалу так и было, но на Комитет Спасения очень быстро вышли океанийцы, очевидно, у них был готовый план действий. Деталей мы не знаем, но известно, что в Комитет экстренно кооптировали несколько пиратов и космитов, в том числе небезызвестного Соболевского. На всякий случай в Комитете была пара наших сторонников, в том числе, руководитель русских спецслужб, но связь с ними давно прервалась. Полагаю, их вычислили, арестовали и учитывая расклад, уже уничтожили.

— Но ведь поднялось хорошо организованное восстание, поддержанное армией, не так ли?

— Это так, но сопротивление оказалось намного сильнее, чем ожидалось. Противник не демонстирует никаких признаков растерянности, действует решительно, продуманно, местами контратакуя даже в очень сложной для него ситуации.

— На президента выходили? Он должен сделать публичное заявление и призвать народ и армию к подавлению мятежа!

— Он трус, сразу теряющийся в сложной ситуации. Пока не отвечает на наши вызовы. По всей видимости, у мятежников есть видеозапись как товарищ президент даёт добро на введение ЧП. Когда это довели до клиента, то струхнул и сдулся. Пытается усидеть на всех стульях, как обычно.

— Мы должны немедленно связаться с ним! — выпалил Барон, — А то это сделают пираты, а уж они смогут его сломать!

— Мы предпринимаем все возможные и невозможные усилия, но это не так просто как кажется. Президент прячется, нам активно противодействует океанийская конттразведка. Это пока фактор неопределённости.

— Понятно, — буркнул Барон, — а что происходит на перифирии, как горячие точки?

— К сожалению, затухают. Мы рекомендовали пербросить туда дополнительные резервы из лагерей подготовки, но их массово отлавливает местная полиция с оргпомощью пиратов. Это было бы проблематично без помощи населения. Есть очень тревожный симптом — посланные агенты начали исчезать.

— Почему? — спросили с другого конца стола.

— Их захватывает контрразведка, они дезертируют, погибают при попытке прохода, их тихо убивают те, к кому они пришли на связь. Когда такое начинается это очень плохо. Значит местные поняли, что направление ветра сменилось, обычное дело для Востока. Люди не хотят светиться, если они сдадут связного, то это расписаться в работе на противника, то есть ты раньше был предателем и теперь предал ещё раз, это большой минус. Ну и бывшие соратники могут мстить, а так концы в воду.

— Тогда почему не осуществляется силовое прикрытие? — выпалил важный.

Нил немного помолчал, подбирая слова. В такой ситуации ответить собеседнику, что он — идиот, непрофессионально, да и опасно, учитывая возможности собравшихся тут людей, — Я хотел бы ещё раз напомнить, что руковожу координационным, а не командным центром. Мне подчиняются временные сотрудники, а не разведка и подразделения специальных операций. Мы даём рекомендации, а не отдаём приказы. Хотелось бы Вас предупредить, что применение спецподразделений за границей в данных раскладах чревато крупным скандалом и даже войной.

Пауза стала неприятно растягиваться.

— Я думаю, не имеет смысла более отвлекать нашего дорогого гостя, — поднялся с кресла Дэйв.

— Я считаю, — процедил Барон, — когда за Нилом закрылась дверь, — что надо заканчивать с пиратами. Полное эмбарго, вне зависимости от того как закончится ситуация с Россией, будет хорошим стартом. Абсолютный запрет Неросети на подконтрольных нам территориях, за симпатии к пиратам снимать шкуру, за связь с пиратами — стирать в порошок!

Собравшиеся одобрительно загудели.

— Господа! — жёско сказал Дэйв, — господа! Это будет очередной большой глупостью. Давайте остынем и проведём необходимый анализ...

— Не забывайтесь, уважаемый! — скривился Барон, — ваша семья всего лишь, так сказать, долгое время считалась первой среди равных. Справедливо ли и так ли это сейчас — другой вопрос. Суть сейчас в том, что тут нечего анализировать, надо активно действовать, наконец.

Лорд скользнул взглядом по лицам. Он был в явном меньшинстве.

— — — — — — — — — —

Бурлящая человеческая река несла Ирину куда-то вперёд. Сколько там было людей? Пятьдесят тысяч? Триста? Какая разница?! Они чувствовали непередаваемое счастье — быть частью потока, вершащего Историю. Неделю назад Цветов позвал с экрана выходить на улицы и она вышла. Её Цветов. Короткий роман состоял всего из одной встречи, потом тележурналист перестал отвечать на звонки. Она понимала — он очень занят, но сейчас её это почти не огорчало, она была частичкой этого безбрежного людского моря.

Незнакомые люди стали ей почти родными за последние дни. Все ели вместе и спали вповалку в палатках, заполнивших улицы и площади города. Днём без устали пели, прыгали, плясали, скандировали какие-то лозунги. Еду и напитки без перебоя подвозили добровольцы на больших грузовиках, они же регулярно меняли биотуалеты.

Людей переполняла энергия и опьяняла эйфория. Оказалось, что спать 3-4 часа в сутки более чем достаточно, но через несколько дней тут то там начали вспыхивать беспричинные ссоры и драки, быстро гасившиеся крепкими дружинниками с белыми повязками. Иногда на некоторых нападала внезапная ослепляющая усталость или глубокая депрессия. Таких тоже уводили или уносили. Ирина замечала это, но почему-то на такие вещи не хватало внимания и она об этом совсем не думала, как и все вокруг неё.

Старый Крымский мост через Москва-реку, казалось, громко потрескивал от гула человеческих ног. Ирина удивлённо покрутила головой. Она только сейчас заметила как порозовели от заката огромные железные дуги конструкций. Девушка по привычке перевела взгляд на заходящее солнце, но оно и небо вокруг было покрыто тёмными мохнатыми растворяющимися клубочками. Между дымками быстро крутилась какая-то фигурка. Вокруг неё, вспыхивая на мгновение пламенем, появлялись всё новые и новые дымки. Два беловатых клубящихся хвоста метнулись к цели, но крестообразная фигурка увернулась и те, громко хлопнув, превратились в большие, вспыхнувшие огнём, стремительно темнеющие облачка.

Ирина с трудом сконцентрировалась на реальности. Быстро приближающийся силуэт небольшого самолета казался не совсем реальным, по нему стреляли зенитки. Это они трещали.

Самолет быстро рос, непредсказуемо проваливаясь вниз, почти падая в реку и внезапно подпрыгивая вверх, метался в стороны, петляя между высокими домами, едва не задевая стены и крыши.

"Океанский зомби"? Ходили слухи, что штурмовики иногда применяют какое-то новое биологическое оружие. Сотники и старшие командиры говорили не волноваться и Ирина не волновалась.

Самолёт был один и без обычного сопровождения своры беспилотников. Видать, повыбивали. Значит победа близка.

Ирина присмотрелась — самолет не просто петлял, время от времени под крыльями и на носу вспыхивали огоньки — работали пушки или оптические лазеры. В городской пыли их видно. Несколько раз из-под крыльев ринулись куда-то палочки с огоньками на хвостах — ракеты. Неподалеку громко бабахнуло и в небо рванул столб дыма и пыли.

Штурмовик исчез за домами, выскочил совсем рядом, резко задрал нос, летя брюхом вперёд и одновременно поднимаясь вверх. "Кабрирование!" — громко сказал кто-то в толпе непонятное слово, видимо, немного разбиравшийся в таких делах.

Ирина стояла, как завороженная, многие вокруг неё тоже остановились. Контейнеры, вытянутые бочки, отстреленные самолётом, стремительно росли, поправляя траекторию огоньками реактивных корректирующих двигателей. Зенитки строчили не переставая, их электронный интеллект правильно среагировал, перенеся огонь на самые опасные цели.

Бочки громко пфукнули, выбросив тучу самонаводящихся кассет до того как их разнесли в дым очереди пушек. Прошло не больше двух секунд как кассеты выплюнули в толпу неимоверное количество каких-то перепелиных яйиц. Ирине казалось, что она смотрит голографический фильм со спецэффектами и её привыкший к совершенно безопасной жизни мозг даже не успел испугаться, как оказалось что пугаться вроде бы и нечего — "яйички" испарились, почти ни в кого даже не попав. Большинство людей вокруг тоже растерянно озирались.

Ирина удивилась, почему она никак не может вдохнуть. Потом мир вокруг неё качнулся и исчез. Применённые вироботы в обычных условиях должны были вывести из строя средне-здорового человека на неделю-другую, убив не более пяти процентов. Наркотики и стимуляторы в напитках, раздававшихся на площадях, увеличили смертность почти на порядок.

Штурмовик сделал мёртвую петлю, ринулся вниз к реке, почти зацепив крыши домов на набережной, солдаты укрывшейся во дворах мотострелковой роты видели совсем рядом мелькнувший фюзеляж с множеством пробоин. Две боевые машины пехоты и несколько пулемётчиков даже успели открыть огонь не принёсший самолёту заметного вреда. Уже казалось, что, несмотря на повреждения, летающий монстр опять улизнёт, как сразу две огненные трассы полоснули по нему у самой воды. Хвостовое оперение исчезло, будто не было. Самолёт резко качнуло, но лётчик сумел перебросить разваливающуюся на части машину через ряд домов на другой стороны реки, непонятно как протянуть вдоль петляющей улицы и упасть уже за разрушенными офисными зданиями и баррикадами.

— Сбили? — выпалил чумазый солдат с малиновыми от дыма и бессонницы глазами, — Готов?!

Такой же смертельно уставший капитан покачал головой: — Сбили, но летчик ушёл, тварь. Наделал дел, ссука... Шмякнулся на той стороне, не достать.

— У урюков? — опять спросил солдатик.

— У них... — офицер выматерился, сплюнув на землю полужидкую чёрную пыль. Интербригаду тут ненавидели немногим меньше океанийских пилотов.

Ротный откинулся на ещё тёплую от летнего солнца броню МОПП-са — машины огневой поддержки пехоты. Нельзя закрывать глаза, сразу выключишься. Многие солдаты уже подкемаривали, пытаясь урвать хоть несколько минут. Правильно, неизвестно когда ещё удастся поспать. Хорошему командиру спать нельзя, а капитан таким себя считал и его солдаты тоже так думали. Этой ночью он спас остатки первой роты, попавшую в огневой мешок и вывести из боя свою роту почти без потерь. Технику покоцали, но за день ремвзвод подлатал, что ещё могло подлежать починке. Сегодня целый день перестреливались с противником через речку. Дурацкое занятие, пустая трата боеприпасов. Лучше б поспать пацанам дали, но приказ, куда деваться?

С наступлением темноты его рота должна выдвинуться на тот берег, войти в состав сводной штурмовой дивизии, дождаться тяжёлой бронетехники и вместе к утру ликвидировать плацдарм, занятый так называемой "Интербригадой" противника. Как обычно, реальность на войне не совпалала с параллельной вселенной штабных приказов: дивизия по численности и оставшемуся вооружению с трудом тянула на усиленную бригаду — именно поэтому туда и стягивали из округи все более-менее боеспособные части. Вражеская бригада после всего, тоже вряд ли дотягивала до полка. С техникой тоже обстояло не так радужно, как представлялось генералам. Летающий зомбак накрыл не только толпу, но и отработал ракетами роте крупнокалиберных миномётов, точнее тому, что от неё оставалось. Можно сказать, "Тюльпанов-М" больше нет. Как теперь выгрызать противника из подвалов? Ротный всегда не любил океанийцев, а сейчас и вовсе ненавидел, но воюют, сволочи, здорово.

Можно отдохнуть пока с моста не оттащат тушки. Многие живы, сколько, ротный не знал. Пускать бронетехнику через тельца скакуасов — очень плохая картинка, все свои телеканалы это, ясное дело, не заметят, но по сети расползётся наверняка. Чёрный пиар океанийцы себе тоже сделали отличный, желающих повторить массовые прогулки по охваченному войной городу найти будет крайне сложно.

Такие демонстрации заметно действовали на боевой дух русских ополчуг, чурок этим не очень проймёшь. Переброшенные сюда со всей Центральной России ополчуги путчистов не хотели мочить безоружных демонстрантов и под их прикрытием удалось отжать немало территории. Опять же, когда по демкам стреляли, пропаганда надрывалась и у нас, и за бугром, а местные ополчи меньжевались. Что и говорить, пиар и психологическое воздействие — это важно. Война во многом идёт в головах, у кого головы крепче, у того больше шансов.

Вообще охренеть можно — в городе идёт война, а большая часть мирняка не может и не хочет в это поверить. Какой-то дикий театр абсурда: в одном квартале идёт лютое мочилово, стреляют танки и горит броня, а в соседнем мирняк хомячит завтрак, в полукилометре снуют машины, работают парикмахерские, пакуются дачники. Поначалу в башке не укладывалось, но потом стало понятно, что люди такие и есть. Зарубается от силы процентов пять, а остальные не хотят ни во что вмешиваться и напрягать свою жизнь. Всё решат за них. Ничего, если пираты одолеют уж они напрягут хомячьё.

Что там случилось? Капитан сел на броне. Ага, миномёты отрабатывают по месту падения штурмовика. Всё как обычно в этой идиотской войне, слов нет, кроме матерных. Команда добрела до исполнителя. Тут не только лётчик отползёт, самолёт, поди можно утащить и починить. Но приказ, служивые выполняют. Вот такие она армия и война в реальности, мать вашу!