"Он сидел в кафе..."
Так все и обстояло. Когда Реутов нашел, полагаясь только на зрительную память, эту улицу, то хотел было зайти в единственное открытое в этот ранний час кафе и спросить, не знает ли кто проживающего поблизости старого профессора ...
Вадим свернул на улицу Розена, прошел, не ускоряя шаг — торопиться ему теперь было просто нельзя, — до Дома, затем свернул направо, на улицу Скупу, и снова увидел мужчину со стриженными коротким ежиком русыми волосами и сухим — каким-то никаким — лицом. Ошибки быть не могло. Человек совершенно очевидным образом шел за ним.
Чувствуя спиной чужой взгляд, Реутов прошел по Скупу и снова свернул направо, — на улицу Тригони, которая по ощущениям должна была опять вывести его на Кроми, и почти сразу увидел темную арку подворотни, ведущей куда-то в глубину массива тесно сгрудившихся старинных домов. Он задержался на минуту, неспешно закуривая очередную папиросу и позволяя тем самым шедшему за ним "шпику" — а то, что это именно "хвост", Вадим уже не сомневался — увидеть, куда он пойдет дальше, и вошел в подворотню. Все дальнейшее произошло, как в плохом кино — или, наоборот, хорошем — и даже ощущения Реутова были вполне "киношными". Сознание как бы раздвоилось, и одна его часть, погруженная в холодное спокойствие боевого транса, совершала "на глазах" у другой части, которая с каким-то удивительным равнодушием наблюдала за происходящим как бы из "зрительного зала", вполне ожидаемые от героя триллера действия.
Реутов быстро прошел по погруженной в полумрак узкой кишке подворотни, миновал маленький двор-колодец, свернул направо в очередной открывшийся перед ним проход и, миновав его, затаился за углом в еще одном крошечном дворике. Остальное являлось делом техники. "Хвост" оказался плохо подготовленным или слишком самонадеянным, что сути дела не меняло, потому что Реутов в свое время не просто набил руку на бесшумном взятии языков, а буквально собаку съел на этом деле. К слову, и собак съедено было в тех рейдах немало. Так что неизвестный даже охнуть не успел, как оказался лежащим на спине в положении, исключающем не только возможность к сопротивлению, но даже и возможность дышать по собственному усмотрению.
— Отвечать быстро и только правду, — сказал Реутов, наклонившись к самому лицу лежащего на земле человека. — Но если ты готов принять смерть ради идеи, не таись, скажи. Я не злой, чик, и ты — там. Готов? — спросил он через секунду и, увидев утвердительное моргание, чуть ослабил хватку на горле беспомощного пленника. — Имя, фамилия, воинское звание, часть? — перечислил он автоматически, ощущая себя не здесь и сейчас, а там и тогда.
— Юрис Ирбе, поручик, губернское жандармское управление, отдел контрразведки, — задыхающимся голосом произнес мужчина, в серых глазах которого появилось выражение страха, если не ужаса. Еще бы, он ведь был жандармом мирного времени, и его, наверняка, не предупредили, чем может кончиться это "простенькое" задание.
— Кто приказал за мной следить? — спросил Вадим, одновременно чуть нажимая на болевую точку под ухом, являющуюся проекцией тройничного нерва. Не то чтобы он собирался мучить этого Ирбе, но и дать понять, что церемониться не будет, тоже следовало.
— Полковник Имант Лаготкис, — слабо охнув от боли, прошептал несчастный поручик.
— Кто он?
— Заместитель начальника отдела.
— Задание официальное? — спросил Вадим.
— Секретное, — выдохнул Ирбе, дышать которому в полную силу, Реутов по-прежнему не позволял.
— Что значит, секретное? — Вадим попытался скрыть свое удивление, надеясь, однако, что поручику Ирбе не до того, чтобы заниматься физиогномикой.
— Это операция Центрального Штаба.
— Откуда это известно?
— Господин ... — Ирбе поперхнулся. — Господин полковник сказал.
— Суть задания.
— Следить за домом профессора Стеймацкого.
— И? — Реутов снова, но уже чуть сильнее нажал под ухом.
— Не надо! — взмолился жандарм. — Проследить за объектом разработки, если таковой появится.
— Кто этот объект? — спросил Вадим, обдумывая услышанное.
Их предположение, кто бы ни были эти они, что он появится у дома Стеймацкого, косвенно подтверждало правильность направления его собственных поисков. Над этим стоило подумать, но, разумеется, не сейчас.
— Вы. У меня в кармане ваша фотография.
— Сообщить успел?
— Нет.
— Есть второй?
— Нет, — снова сказал поручик и поспешил объяснить. — Из-за секретности ... Лаготкис не хотел привлекать лишних людей.
— Вокзал? Порт? Аэропорт? — спросил Вадим, решив, что убивать этого контрразведчика не будет. Не потому что пожалел, а потому что понял, что не сможет. В бою другое дело, а так... Не фронт, не война...
— Я думаю, как обычно, — сразу же ответил Ирбе. — Аэропорт, дороги ... Но вряд ли большими силами.
— Я тоже так думаю, — кивнул Вадим, отправляя поручика в "объятия Морфея", часа, как минимум, на три.
— Приятных сновидений, — добавил он, начиная обыскивать бесчувственное тело.
Глава 7. На ловца и зверь...
Аспид — ядовитая змея, распространенная обычно в Южной Азии, Африке и тропической Америке.
Петров, Русский каганат, 25-26 сентября 1991 года.
1.
Удивительно, каких только людей нет в многомиллионном городе, где, как в Ноевом ковчеге, найти можно, что называется, каждой твари по паре. Если знать, разумеется, где искать. Но Илья знал, где и как искать тех, кто мог бы, если и не заменить организацию, которой у Караваева теперь не было, то, во всяком случае, облегчить ему "жизнь". Контактный телефон Ивана Типунова выдал Илье диспетчер цюрихского отделения АВВК1, но, естественно, не сразу, а только после того, как удостоверился, что известный ему по прежним обращениям абонент Паладин и сам числится в списках ассоциации под именем Якоб де Куртнэ и, соответственно, является именно тем, за кого себя выдает. Последнее означало, что Паладин не только имел ключи доступа к "внутреннему пространству" организации, но и знал оба пароля: общий и "абонентский". Ассоциация Ветеранов Вооруженных Конфликтов уже более двадцати лет служила легальным прикрытием международного союза наемников, что, впрочем, являлось секретом Полишинеля для всех заинтересованных сторон. Кое-кто знал так же и то, что "диспетчерская", тщательно скрытая в недрах официально зарегистрированной в семи разных странах "общественной" организации, исполняет роль вербовочного пункта. Но о том, как с ней связаться, знали немногие, и Илье пришлось рискнуть. Если кто-нибудь когда-нибудь заинтересуется Паладином, то "особые приметы" — ключи доступа и пароли — выведут его на ФОВИ2, а расследование там, внутри высшего руководства запрещенной в Греции, Византии, Эмирате и Иудее организации, если таковое, конечно, вообще может случиться, заставит некоторых людей задуматься над вопросом, была ли смерть Аспида непреложным фактом, и не оставил ли он, если действительно умер, приемника? Однако кто не рискует, тот не пьет шампанское. И Караваев решил рискнуть, тем более, что другого способа быстро найти квалифицированных специалистов у него не имелось.
#1АВВК — Ассоциации ветеранов вооруженных конфликтов.
#2ФОВИ — Фронт Освобождения Восточной Империи — террористическая военизированная организация, ставящая своей целью воссоздание Византийской империи в границах империи Юстиниана (482-565).
С Иваном Типуновым он встретился лично. Встреча состоялась в небольшом ресторанчике за Нарвской Заставой и представляла для Ильи дополнительный риск. Изменить внешность кардинальным образом он не мог, а грим — легко различимый на близком расстоянии — мог опытного человека просто отпугнуть. С другой стороны, делать свои приметы известными кому бы то ни было, Караваев не хотел, поэтому кое-какие меры для защиты своего инкогнито все-таки предпринял. Он покрасил волосы, став седеющим блондином, вставил в глаза контактные линзы голубого цвета, приклеил усы подковкой, и, надев на правое колено лангет, стал хромцом, что объясняло и наличие палки в руках, на которую он тяжело опирался при ходьбе, а так же некоторую, вполне естественную для хромца, сутулость. Сменил Караваев и стиль одежды, выбрав для нового образа костюм тройку, который вместе с длиннополым серым плащом хорошо скрадывал его все еще атлетическое телосложение, и белоснежную рубашку с черным галстуком. Ортопедические ботинки и вполне принятые в их кругах перчатки из тонкой кожи на руках довершали портрет немолодого мужчины с богатым военным прошлым. Типунов тоже, судя по всему, предпринял некоторые меры предосторожности, но его грим Илью волновал мало, как и тот парень, который следил за ними в бинокль из припаркованной напротив ресторана машины. Он только спросил Ивана — "Твой?" — и, получив утвердительный ответ, перешел к делу.
Сначала, как водится, поговорили о "жизни", имея в виду, где и когда Типунов приобрел боевой опыт. Конкретные операции пока не назывались, но страны и стороны, в армиях которых служил человек, имевший очень характерную кличку Механик, были названы, и Илью вполне удовлетворили. Южная Африка, Мексика и Западный Китай, учитывая возраст Механика — а ему, на взгляд Ильи, было чуть больше тридцати — сказали Караваеву даже больше, чем он ожидал узнать при первом знакомстве. Внешний вид волонтера ему тоже понравился. Иван оказался худощавым, чуть сутулым мужчиной с умным и, пожалуй, интеллигентным лицом, несколько рассеянным взглядом карих глаз, что, по мнению Ильи, скорее говорило в пользу наемника, чем наоборот, и руками рабочего человека.
Выпили по кружке пива. Поговорили о Чеславе Вансовском, который как раз недавно погиб при взрыве заминированного автомобиля. Как бы ненароком коснулись последних событий в Персии, в которых по сообщениям прессы "засветился" известный среди диких гусей Слепень — Малик Мамедов, являвшийся в недалеком прошлом офицером ордынского спецназа. И Илья, вполне удовлетворенный услышанным, раскрыл наконец карты, назвав имена двух поручителей. На самом деле, поручитель у него был один, да и тот "не бог весть что" — диспетчер цюрихского отделения АВВК, но его Караваев упоминать как раз и не стал. По ходу разговора он успел вычислить тех людей, кто мог бы знать Механика "по жизни", и их-то он и назвал. Конечно, в такой импровизации был заложен определенный риск, но, с другой стороны, это была еще и проверка кандидата. И надо сказать, сработали имена именно так, как и предполагалось. Когда Илья упомянул Гектора Шенка, Иван поднял бровь, признавая, что знает Панцера и уважает его мнение, и кивнул в знак того, что рекомендацию признает основательной. Однако имя Виктора Кромарского заставило его даже чуть покраснеть от смущения. Механику, вероятно, оказалось приятно узнать, что Ферзь его запомнил и вот теперь даже порекомендовал кому-то из своих друзей. Такая реакция была для Ильи лучшей рекомендацией рекрута. Во-первых, стало очевидно, что Иван действительно был там, где, как он утверждал, ему пришлось воевать. А, во-вторых, показывало, что цену себе он знает, но при этом не заносится, правильно оценивая себя и свое место.
И следующая часть разговора это впечатление только подтвердила. Теперь, когда были названы имена, Механик стал несколько более откровенным и, выслушав его пояснения, Илья окончательно решил, что это именно тот, кто ему нужен.
— Значит, — сказал он, пригубив пиво. — Наблюдение и разведка, я правильно понял?
— Все верно, — подтвердил Иван Типунов. — Минирование, разминирование, силовые акции ... Но основная специализация техническая разведка.
— Мне понадобятся еще несколько человек. — Илье очень хотелось закурить, но оставлять окурок в этом ресторане, он себе позволить не мог. — Два стрелка, и по крайней мере один из них должен быть хорошим снайпером, водитель и, возможно, специалист по дешифровке.
— У меня группа, — спокойным тоном ответил Механик. — Пять человек. Минер, два снайпера и два бойца. Все с опытом.
В принципе, нечто в этом роде Илья услышать и ожидал, а "математического гения" с криминальными наклонностями ему порекомендовал уже небезызвестный Миха Карварский. Андрей Климов, как и Миха, был молодым ученым, но, видимо, им обоим не хватало в науке острых ощущений.
— Великолепно, — сказал Илья вслух, и собеседники перешли к делу, то есть приступили к обсуждению конкретной задачи, сроков и, разумеется, оплаты.
2.
Без четверти три позвонила госпожа Дорофеева из "Альянса" и низким грудным голосом, каким впору было бы шепнуть что-нибудь вроде "милый, я тебя жду", сообщила Караваеву, что "игроки в поле". Илья только что матом не выругался. Но делать было нечего, секретарша в "Альянсе" была, конечно, дурой, но хоть имен и адресов вслух не называла, и на том спасибо. А в остальном репутация у этого сыскного агентства была очень хорошая, но, главное, в операциях по охране задействовались обычно смешанные группы, состоящие из бывших полицейских и морпехов, что, с одной стороны, гарантировало профессионализм и скрытность, а с другой, способность без раздумий вступать в огневые контакты. Эта характерная черта его, собственно, и привлекла. За последние три года, на "Альянс" было заведено девять уголовных дел за чрезмерное применение силы и использование боевого оружия в городской черте, однако агентство не зря держало на окладе высокооплачиваемых адвокатов. От прокурорского активизма им удавалось пока в судах "отбрехиваться", но зато и от клиентов отбоя не было. И это даже несмотря на более чем высокие тарифы.
В 3.10 Караваев уже сидел на скамейке в Народном парке и наблюдал в бинокль через Малую Невку, как Зоя и Вероника вселяются в крошечный особнячок на Песочной набережной. Подъехал извозчик, работавший на "Альянс", и молодой широкоплечий мужчина помог женщине с ребенком перенести вещи в дом. А еще через пять минут, недалеко от Караваева появился "рыболов" с удочкой. Но Илья к этому времени бинокль убрал. Женщин своих и второй пункт наблюдения, расположившийся на лодочной станции метрах в ста от дома, он уже увидел, а, как входила в особняк "домработница Дуся" — в прошлой жизни младший оперативник управления жандармерии на морском транспорте — мог рассмотреть и без оптики, которая, наверняка, насторожила бы не знавшего его в лицо "рыбака".
"Порядок". — Он встал со скамейки и медленно, как бы прогуливаясь, направился к выходу из парка, где на общественной стоянке оставил свой "Майбах". Но далеко не уехал. Вернее вообще не успел выехать со стоянки. Сел в машину, завел, и в этот момент, как в какой-нибудь чеховской пьесе, где каждое ружье, повешенное на стену в первом акте, обязательно стреляет в третьем, зазвонил мобильник.
— Да, — сказал Илья, узнав кодовое обозначение абонента, высветившееся на дисплее.
— Это я, — ответила Зоя. Голос ее при этом звучал как-то неуверенно, как если бы она стеснялась ему звонить или что-нибудь в этом роде. — Я тебе не помешала?
