Чаганов: Война- Часть 3

Герлах пережидает, когда закончится приступ кашля у кого-то из группы, скрытого от его глаз фигурами диверсантов:

— Что нам известно о силах противника: на острове первоначально была размещена английская территориальная дивизия, но две недели назад два её наиболее боеспособных полка были переброшены обратно в Англию. По агентурным данным на текущий момент в Исландии находятся около шести тысяч солдат в шести батальонах и зенитном дивизионе. Эти силы разбросаны по четырём исландским портам и ещё четырём наиболее крупным населённым пунктам острова. Наибольшие силы, два пехотных батальона, зенитная батарея и штаб дивизии, находятся в Рейкьявике. Ввиду малости английских сил, они практически не контролируют сухопутные коммуникации острова, немногочисленные блок-посты находятся лишь на самых крупных дорогах, если это вообще можно назвать дорогами. На этих блок-постах солдаты несут службу плохо, отсутствует всякая дисциплина, хотя нельзя исключать, что ввиду прибытия в Исландию Черчилля на будут приняты дополнительные меры безопасности: введены патрули на мотоциклах в Рейкьявике. Теперь о наших силах: вторая наша группа под командованием лейтенанта Шлеффа уже высадилась на берег примерно в десяти километрах севернее столицы... Обер-лейтенант приседает на корточки и разворачивает на коленях карту, освещённую тусклой лампой под низким потолком, диверсанты, обступившие командира, наклоняют головы:

— ... Их задача, так же, как и третьей группы лейтенанта Гильдена, которая высаживается на юге от города, атаковать блок-посты, расположенные на приморском шоссе, как только начнётся торпедная атака в порту. В это время мы с востока через жилую застройку и вот это кладбище, а далее по парку, который тянется почти через весь город, быстро выдвигаемся к Дому Правительства, где будут проходить переговоры...

* * *

— Господа,— перевожу взгляд с Баруха на Черчилля и обратно,— я хочу донести до вас всю серьёзность ситуации, которая сложилась в нашем руководстве. Большая часть советского правительства выступает за расширение связей с Германией вплоть до присоединения к Альянсу Оси и принятию на себя военных обязательств по отношению к государствам в него входящим. Сталин ещё не принял окончательного решения по этому вопросу, но если моя миссия по разблокированию уже оплаченных нами поставок и расширению торговых связей с вашими странами закончится неудачей, то скорее всего он уступит требованиям прогерманской группировки во главе с Молотовым.

'Поверят или нет? На всякий случай мелкие чиновники НКИД по своим каналам начали распускать слухи в московской дипломатической тусовке о консультациях с германской стороной по подготовке визита Молотова в Берлин'.

— Правильно ли я понимаю вас, господин Чаганов,— Черчилль вынимает изо рта потухшую сигару,— что с Германией Сталин готов пойти на военный союз, а с нами лишь на расширение торговли?

— Не совсем так, господин премьер-министр. Просто Германия уже предоставила нам торговый кредит, поставляет нам военное оборудование, так что это пройдённый этап во взаимных отношениях. Торговля же с Великобританией отсутствует полностью, а с Соединёнными штатами заморожена. В такой ситуации говорить о союзных отношениях просто невозможно...

— Вы торгуете с нашим врагом, господин Чаганов,— сверлит меня мрачным взглядом Черчилль,— который в этот самый момент убивает английских солдат.

— Это так,— спокойно отвечаю я,— потому что это было одним из условий заключения мирного договора с Германией, заключенного, заметьте, после того, как Англия отвергла наше предложение о военном союзе против этого самого вашего врага...

— Соединённые штаты не станут вести торговлю с другом врага нашего друга, господин Чаганов,— Барух опережает готового взорваться Черчилля.

'При этом ваши компании вполне успешно торгуют даже не с другом, а с самим врагом'.

— Мы готовы прекратить эту торговлю, господин советник, если ваше предложение окажется более выгодным для нас. Но мы должны получить гарантии, что это новое соглашение не окажется лишь на бумаге. Такими гарантиями может послужить торговый кредит и утверждённый список поставляемых товаров, включая военные. Мы уже подготовили такой список, вот он.

— Вы же понимаете, господин Чаганов,— Барух принимает из моих рук увесистую кожаную папку,— что подобные соглашения должны проходить утверждение в Конгрессе, а это дело не быстрое...

— Понимаю, однако времени у нас не так много. Визит Молотова может состояться уже в августе. Может быть в качестве первого шага госдепартамент разблокирует оплаченные нами поставки нефте-химического оборудования?

— Думаю это возможно при условии, что Россия прекратит поставки нефти в Германию. У вас ведь самих не хватает нефти, так зачем вы торгуете ей?

'Ну да, ну да... 'Стандарт ойл' конкуренты не нужны, ведь часть промышленности Германии по производству жидкого топлива, включая синтетическое, контролируется ей'.

— Вынуждены торговать, господин Барух, в соответствии с торговым соглашением. Поэтому и решать вопрос надо в целом: либо вы заключаете с нами новое соглашение, либо мы продолжаем исполнять старое.

— Похоже на ультиматум,— Черчилль раздражённо бросает сигару в пепельницу.

— Я лишь описываю возможные сценарии развития событий, господа.

— А вам не приходит в голову, что Великобритания может заключить с Германией перемирие и эвакуировать войска на Остров. Не боитесь остаться один на один с Гитлером на континенте?

— Мы допускаем такую возможность, господин премьер-министр. Скажу больше, я присутствовал на обсуждении этого вопроса на заседании политбюро. На нём Молотов высказал мнение, что в таком случае мы можем предложить Гитлеру транзит его вооружённых сил через свою территорию в Иран и Индию, а также организовать их снабжение. Молотов считает, что такое предложение сулит германцам больше выгоды, чем переговоры с вами...

'Зависли... ещё бы, немцы в Индии и японцы в юго-восточной Азии — настоящий кошмар и для англичан, и для американцев'.

— ... Я предельно откровенен с вами, господа, потому что от того, как решится этот вопрос зависит и моё будущее: останусь ли я и мои люди в высшем руководстве страны, или нет. Вам, очевидно, нужно многое обсудить между собой, возможно связаться с кем-то ещё, поэтому предлагаю устроить перерыв в...

С улицы со стороны моря доносится глухой гул, похожий на гром, оконные стёкла противно задребезжали, а через секунду звуки оглушительного взрыва, звона разбитого стекла и сухого треска автоматной очереди врываются в комнату.

— Ложись!— от неожиданности по-русски кричу я, бросаясь на колени. Черчилль, несмотря на свой возраст и комплекцию проворно делает то же самое, Барух ойкает, но остаётся сидеть, испуганно прикрывая седую голову руками. За его спиной на белой штукатурке стены пули прочерчивают чёрную пунктирную линию, уходящую к потолку.

'Убьют дурака',— плечом опрокидываю круглый стол на американца, то летит к стене, столешница прикрывает его от летящих из окна и рикошетящих от стен пуль.

Дверь от сильного удара распахивается настежь, Оля с двумя пистолетами в руках появляется на пороге:

— Сюда! Быстро!

Отскочив от стены, по полу в мою сторону катится граната с длинной деревянной ручкой и металлическим корпусом ударяет меня по руке.

— В окно!— пронзительно кричит девушка, отскакивая от дверного проёма в угол.

Зачерпнув гранату ладонями, как воду ковшом, не глядя бросаю её через голову в сторону оконного проёма. Лежащий на полу Черчилль широко открытыми глазами провожает гранату взглядом, которая, прокатившись по подоконнику и на секунду зависнув на нём, всё-таки вываливается наружу. Без сил падаю на пол и одновременно со взрывом над моей головой защёлкали затворы Олины пистолеты.

— Все в коридор!— хрипит она.

Охрана Черчилля, опередив своих американских коллег, принимает своего босса в дверях, создавая там толкучку.

'Что-то Барух не шевелится, не дай бог...,— раня колени, на четвереньках ползу к столу,— фу-ух, жив.

Схватив американца за руку, волоком тащу его к двери, где нас подхватывают сильные руки.

* * *

— Все сделали шаг назад,— снова переходит на английский Оля, пытаясь растолкать бодигардов Баруха, склонившихся над телом хозяина,— я— доктор.

Последнее слово производит магическое впечатление на окружающих и они расступаются.

— У него повреждена артерия,— Оля ножом разрезает правую брючину американца, из которой вытекает струйка алой крови и с силой давит на рану,— ты, согни ему ногу в колене, а ты сними ремень... так, и сильно перетяни ему ногу вот здесь, всё, молодец.

— Пи-ить,— шепчет белыми губами Барух.

— Воды много не давать! Смочите губы, а в общем ничего страшного, жить будет. В госпитале скажете,— девушка прикидывает размер пятна крови на полу,— что пациент потерял пол литра крови, жгут поставлен в 18:15.

— Сам как?— Оля поворачивается ко мне.

— Сэр,— запыхавшийся полковник Стерджес, командующий гарнизоном, который при нашей встрече в порту назвался временным бригадным генералом, подбегает к Черчиллю, привалившемуся к стене,— диверсанты рассеяны, их раненый командир взят в плен! Им оказался обер-лейтенант германской армии.

— Сколько было диверсантов?— меряет его мрачным взглядом премьер,— ах, целых восемь, понятно... Что происходит в порту?

— Немецкие подлодки, сэр, используя туман атаковали торпедами наши корабли стоящие на якоре... у эсминца 'Форчин' повреждён гребной винт, эсминец 'Фиерлес' затонул. Ранен контр-адмирал Ансель. Также взрывом полностью уничтожена 'летающая лодка', на которой прилетел советник американского президента... А восемь человек было только в этой группе, которая атаковала Дом правительства, две другие атаковали блок-посты на въезде в город, там ещё продолжается бой.

— Что ж, в таком случае эта каменная крепость будет для нас пока лучшим убежищем, Стерджес. А господина Баруха надо срочно доставить в госпиталь.

— Слушаюсь, сэр. Кстати, в конце коридора, сэр, есть пустая комната без окон, я распоряжусь чтобы принесли стулья...

— И чего-нибудь выпить. Надеюсь, что храбрейший господин Чаганов и его очаровательная супруга составят мне компанию. Думаю, что нам троим сейчас не помешает пропустить по стаканчику, чтобы снять дрожь в руках после боя, не так ли?

— С удовольствием, господин премьер-министр,— любезно улыбается Оля, роясь в санитарной сумке, что ей передали,— сразу же после того, как сделаю перевязку мужу.

— Отвезите советника в госпиталь на моём автомобиле!— кричит Черчилль своему секретарю.

— Ты не заметила, куда делась та папка, что я передал Баруху?— морщусь от боли в плече.

— Успокойся, папку забрал его секретарь,— Оля крепко бинтует рану от сквозного пулевого отверстия,— погоди, надо ещё обработать порезы на коленях.

— Товарищ Чаганов,— в конце коридора охрана преграждает путь нашему шифровальщику,— радиограмма из Москвы.

'Абвер планирует провести диверсию в Исландии... Похоже, что инфа из расшифровки немецкой радиограммы,— возвращаю бланк радисту,— блин, медленно мы всё-таки работаем, а тут ещё этот перфоратор'.

— Спички есть, майор? Сожги сейчас же, мало ли что. На борту всё в порядке, радио работает?

— Работает, товарищ Чаганов.

— Тогда передай в Москву, что у нас всё хорошо, подробности сообщу позднее. Свободен.

Сияющий Черчилль, посреди тускло освещённой единственной лампочкой под потолком камеры, собственноручно наполняет короткие с широким дном бокалы, стоящие на импровизированном столике из высокой подставки для цветов, коричневатой маслянистой жидкостью из зеленоватой бутылки без этикетки:

— Сегодня у нас, мои друзья, случился ещё один день рождения, смерть была в полушаге, но благодаря вашим отважным действиям она отступила. Я искренне признателен вам сейчас и буду благодарен всегда, чирс!

'Как же я ненавижу этот самогон',— усилием воли делаю маленький глоток, жгучая жидкость распространяется по пищеводу.

— Надеюсь также, господин Чаганов,— раскрасневшийся Черчилль одобрительно смотрит, как Оля одним глотком ополовинивает бокал,— сегодняшний день также показывает кто является нашим общим врагом и должен стать днём рождения нашего военного союза, противостоящего государствам Оси?

'Хитёр бобёр'.

— Лично я,— прочищаю обожженное горло,— с этим целиком и полностью согласен, но в отличие от вас премьер-министром не являюсь. И всё же уверен, что начало торговли между нашими странами, мы, в частности, заинтересованы в импорте каучука из Британской Малайзии и нефти с Ближнего Востока, может стать первым шагом на этом пути...

— Сэр, ужасное известие,— обливающийся потом Стерджес врывается в комнату,— на ваш автомобиль напали диверсанты, погибли все, включая Баруха.

— Что?!— сигара и бокал Черчилля летят на пол,— где это случилось?

— Тут рядом, буквально в ста ярдах... Сэр, постойте, туда нельзя, это небезопасностно...

'Что за фарс,— обмениваемся с Олей скептическими взглядами,— он хочет чтобы мы в это поверили? Или стали свидетелями'?

* * *

— Ну, что скажешь?— наклоняюсь к Оле чтобы перекричать ровный гул двигателей МП-7.

— Покушение вполне реальное,— пальцы супруги зашевелились,— Баруха и его телохранителей убили именно там.

'Действительно, 'пальцевая азбука' для разговора самое то и глотку драть не надо'.

— Почему ты так думаешь?

— Потому, что положение всех тел соответствует полученным ранениям, лужам крови и пробоинам в автомобиле. Гильзы вокруг немецкие от МП-38 или МП-40, а рядом трупы солдат в немецкой форме.

— Но как англичане успели всё это провернуть? Времени на такую операцию было слишком мало. Они ведь не могли планировать всё это заранее. Ты же видела, что стреляли по нам боевыми патронами, граната тоже была настоящая. Не стал бы Черчилль так рисковать собой.

— И всё-таки факт остаётся фактом. Может быть англичане сами допустили утечку о встрече, знали о том, что в Исландию направляются немецкие диверсанты, заранее готовили покушение на Баруха, но оказались излишне самоуверенными, не смогли нейтрализовать все группы диверсантов... Не знаю как это случилось, но и до, и после покушения на нас Черчилль о чём-то шептался с одним подполковником. Подполковник этот не простой, а известный в узких кругах Дадли Кларк, командир британских коммандос. То есть, возможность организовать покушение на Баруха у англичан была, вот только с мотивом не понятно, рискованно как то, вдруг правда всплывёт. Да и зачем, как-никак потенциальный союзник?

— Мотив есть. Сейчас на Черчилля со стороны Госдепартамента, финансовых и промышленных кругов Америки идёт сильное давление. В обмен на военную помощь требуют открыть рынки колоний и доминионов Британской империи, предоставить свои военные базы. Вполне естественно, что это давление ему не нравится, вот и задумал столкнуть Америку с Германией...

— Американцы в войну сейчас ни за что не вступят.

— Ты права, не вступят, но резонанс в прессе, особенно когда выборы на носу, заставит Рузвельта действовать. Вот представь, завтра во всех газетах появятся фотографии с американцами, которых убили немцы. Вполне вероятно, что Рузвельт под давлением избирателей объявит о военной помощи Англии без всяких условий.