У сумрака зелёные глаза

Самый большой и красивый цветок он положил на грудь Алёны, осторожно отогнув её ледяные пальцы и подсунув стебель под них. Розовый шип вонзился в кожу на её руке, но ничто не дрогнуло в её неподвижном, бледном и спокойном лице.

____________________

*слова Королевы из сцены похорон Офелии (У. Шекспир, "Гамлет", акт V, сцена 1, пер. М. Лозинского)

— О! — сокрушённо воскликнул Огнев, тихонько поправляя розу так, чтобы шипы не касались руки Алёны. — Простите меня, моя милая.

Гроб был дорогой и огромный — слишком большой для такой хрупкой девушки: места в нём вполне могло хватить ещё для одного человека. Белоснежный шёлк внутренней обивки, блестящая полированная поверхность крышки... Печальная роскошь. "Это всё, что я могу сделать для неё", — сказала Эрика.

Огнев с грустью всматривался в покрытое смертельной бледностью лицо в гробу, когда в зал вошла Эрика.

— Князь, может, хватит уже вздыхать, как герой романтической баллады? — проговорила она вполголоса. — Зачем это всё? Сколько ещё вам нужно времени, чтобы на неё налюбоваться?

— Моя дорогая мадемуазель Эрика, вы разве не читали Эдгара Аллана По? — скорбным шёпотом ответил Огнев. — В его "Заживо погребённых" очень ярко описаны подобные случаи. Я думаю, нам следует подождать ещё немного... Пока не появятся... гм, гм... явные признаки тления. — И князь вздохнул.

Эрика покачала головой, болезненно поморщившись.

— Ох уж эта ваша страсть к литературе... А по-моему, бедняжку нужно похоронить, — сказала она. — Я знаю, это моя вина... И я буду держать ответ перед Аидой. Теперь она возненавидит меня... но мне уже всё равно. Хуже уже не будет. Проклятый Немет убил папу...

Отвернувшись, она беззвучно заплакала. С одного скорбного зрелища — Алёны в гробу — князь переключил своё внимание на другое.

— О... Мадемуазель, милорд ещё жив, я уверен, — сказал он, деликатно дотрагиваясь до вздрагивающих плеч Эрики.

Та усилием воли остановила слёзы, ожесточённо сжав губы и смахнув влагу с ресниц.

— Нужно хотя бы забрать его тело или то, что от него осталось, — сказала она глухо, со скорбной решительностью. — Я отправлю туда часть нашей охраны. Пойду к Фон Линдау и прикажу ему выступать.

— Но, мадемуазель... Это же верная смерть для них! — пробормотал Огнев. — У лорда Немета явный численный перевес! Это неразумно!

Но Эрика, вскинув голову, твёрдым шагом направилась к выходу из зала. Князь устремился было следом за ней, потом со стоном метнулся обратно к гробу, не желая покидать Алёну, рядом с которой он дежурил, чтобы не пропустить появление признаков тления, затем в отчаянии оглянулся на уходящую Эрику...

— Ах, ну что за... — пробормотал он, заламывая руки.

Побыв ещё пару мгновений в положении буриданова осла, он всё-таки сделал выбор. Склонившись к Алёне, он поцеловал краешек её савана и сказал:

— Моя дорогая мадемуазель, прошу меня извинить, я отлучусь буквально на минутку! — и побежал за Эрикой.

В кабинет начальника замковой охраны они вошли почти одновременно. Фон Линдау курил трубку и раскладывал пасьянс, а при появлении дочери лорда Эльенна встал навытяжку.

— Чем обязан, фройляйн?

Эрика, прямая как стрела, сказала, блестя влажными глазами:

— Господин Фон Линдау! Я прошу вас взять часть охраны и отправиться к лорду Немету... Нужно отбить у него моего отца. Возможно, его нет в живых... В таком случае убейте лорда Немета и как можно больше его вампиров.

— Э-э, кхм-мм, — озадаченно кашлянул начальник охраны. — Фройляйн, откуда у вас такая информация о милорде?

Эрика со слезами на глазах взволнованно задышала, еле сдерживаясь, чтобы не заплакать. Она изо всех сил старалась быть твёрдой и решительной.

— По ментальному каналу от него нет ответа, — сказала она. — Вместо ответа идёт холод и пустота, как будто... как будто... — Закрыв глаза, Эрика пыталась овладеть собой. Снова их открыв, она глухо и сдавленно договорила: — Во всяком случае, даже если он жив, то сейчас находится в беде, и я как его дочь это чувствую. Поверьте мне, господин Фон Линдау, у меня с ним очень сильная связь.

— Возможно, какие-то обстоятельства заставляют милорда молчать, — проговорил Фон Линдау осторожно. — Мало ли...

— Да какие, к чёрту, обстоятельства?! — Голос Эрики сорвался на всхлип. Блестя клыками из-под агрессивно приподнятой верхней губы, она негромко отчеканила: — Оторвите вашу задницу от кресла, господин Фон Линдау, и отправляйтесь на помощь вашему лорду! Я приказываю!

Начальник охраны нахмурился.

— Извините, фройляйн, но приказывать мне имеет право только милорд Эльенн, — ответил он холодно.

Эрика с размаху ударила кулачком по столу, да так, что все находившиеся на нём предметы подскочили, а из её глаз брызнули слёзы.

— Да поймите вы, осёл тупоголовый!!! Папа уже не сможет вам ничего приказать... Он или мёртв, или находится в беспомощном состоянии! Ч-чёрт!..

Она зашипела и затрясла ушибленной о стол кистью. Князь Огнев, завладев её рукой, покрыл её поцелуями.

— Осторожно с ручкой, мадемуазель... Не надо так...

— Князь, если не можете ничем помочь, тогда хотя бы не путайтесь под ногами, — раздражённо ответила Эрика, высвобождая руку. — Господин Фон Линдау, или вы делаете, как я говорю, или я вынуждена буду объявить вас предателем! О вашем поведении и бездействии в критической ситуации будет известно Совету лордов, который я как дочь и заместитель председателя имею право созывать. И на вас ляжет вина в гибели моего отца! Вы этого хотите?

Фон Линдау прищурился и глухо зарычал.

— Хорошо! — рявкнул он. — Скольких бойцов вы прикажете взять? На охране замка тоже должен кто-то остаться!

— Оставьте нам десять охранников, — сказала Эрика. — А остальных берите с собой.

— Слушаюсь, — сухо отозвался Фон Линдау. — Ответственность за последствия лежит на вас.

За отправкой отряда Эрика наблюдала с балкона. Насколько решительной она была с начальником охраны, настолько же растерянной и испуганной выглядела сейчас. Стоя рядом с ней, Огнев промолвил учтиво и вкрадчиво:

— Простите, мадемуазель, но, боюсь, это не самый мудрый из приказов, как мне кажется... На вашем месте, прежде чем что-нибудь предпринимать, я бы связался с мадемуазель Аидой: она в военных вопросах смыслит больше нас с вами.

Эрика метнула в него угрюмый колючий взгляд.

— У нас нет времени её ждать, князь, — ответила она. — Каждая минута на счету... А жизнь папы — если он ещё жив — висит на волоске.

— Не ждать, — пояснил Огнев. — Просто проконсультироваться на расстоянии.

— Переговоры по ментальному каналу не всегда надёжны, — возразила Эрика. — Тот же Немет умеет копаться в сумраке на предмет чужих мыслей. Нужно что-то делать, сидеть сложа руки нельзя! Вот я и делаю... что могу. В отличие от Аиды, которая шляется чёрт знает где.

— Это похвально, — грустно вздохнул Огнев. — Весьма похвально.

Он вернулся в траурный зал к гробу, всмотрелся в лицо Алёны. Кажется, за время его отсутствия каких-либо признаков тления не появилось. Князь поправил несколько бутонов и уселся на табурет.

Прошло три дня, но от отряда не было никаких вестей. Эрика не находила себе места, то принимаясь плакать, то в ярости крушить мебель. Когда князь попытался её успокоить, она швырнула в него вазой. Огнев проворно пригнулся, и ваза разлетелась вдребезги о стену.

— Мадемуазель, мадемуазель! — воскликнул он, слегка пружиня ноги в готовности к внезапному продолжению манёвров. — Умоляю вас!

А Эрика рухнула в кресло и бессильно закрыла лицо руками.

— Это конец... — прошептала она с отчаянием. — Они погибли... Я отправила их на смерть... Я хотела спасти папу! Я просто хотела его как-то спасти!

Князь осторожно, по-крабьи, бочком приблизился, готовый при первых же признаках очередной вспышки ярости у Эрики обратиться в бегство.

— Мадемуазель Эрика... Ну конечно же, вы хотели как лучше! Вы сделали всё, что могли при данных обстоятельствах, — мягким, успокаивающим тоном сказал он. — Вы устали... не спали несколько суток. Прошу вас, прилягте хотя бы на пару часов, отдохните немного, а я не буду смыкать глаз. В случае чего я вас немедленно разбужу.

Эрика уронила руки на колени, с выражением безнадёжной горечи глядя куда-то вдаль.

— Я не могу... Не могу спать.

— Если вы будете изнурять себя, это всё равно не поможет, — рассудительно заметил Огнев. — Напротив, может оказать вам дурную услугу. Прошу вас, мадемуазель... Прилягте хоть на пять минут.

Эрика осталась сидеть в кресле, поникнув головой на грудь. Её усталые веки закрылись, и князь тихонько отошёл на свой пост — к Алёне.

Над горами мертвенной желтизной догорал закат. На фоне темнеющего неба показалось несколько моторизованных парапланов, которые приближались к замку. Дозорный на сторожевой башне, увидев их, тут же начал бить в колокол. К бойницам выскочили снайперы. В нескольких парапланеристов им удалось попасть, но те оказались радиоуправляемыми манекенами, призванными отвлекать внимание стрелков, в то время как двое настоящих штурмовиков всё-таки приземлились в замковом дворе. Чтобы обезвредить привратников, они воспользовались дротиками с парализующим ядом мгновенного действия, и, прежде чем остальная охрана замка успела примчаться, ворота были открыты, впуская отряд из тридцати или сорока бойцов в чёрных костюмах, похожих на ниндзя.

"Тревога, тревога", — гудел колокол. Эрика мгновенно открыла глаза и вскочила. Нападение? Да, нападение... "Если это штурм, мы погибли", — пронеслось в голове. Но она не собиралась дёшево отдавать свою жизнь. Если ей суждено погибнуть, то она заберёт с собой нескольких бойцов Немета.

Бросившись в арсенал, Эрика растерялась: оружия — до чёрта, но какое взять? Она не была воином: при постоянно окружавшей отца массе охраны это не требовалось. Её холили, лелеяли и защищали, а сама она не владела ни одним видом оружия, только психическими приёмами. Но чем-то вооружиться было необходимо, и Эрика выбрала электрошокер и кинжал с посеребрённым клинком. Стараясь не коснуться лезвия, она сжала рукоятку.

...Князь Огнев, услышав колокол, чуть не свалился с табурета.

— Что бы это могло значить? — пробормотал он, кинувшись к окну.

Ничего разглядеть ему не удалось: ворота с этой точки были не видны. Но он определённо чувствовал, что началось что-то нехорошее. В замок кто-то проник, в покоях шёл бой. В том, что десятеро охранников сумеют выстоять, Огнев очень сильно сомневался. Что ж, Эрика сама виновата. Но куда же ему спрятаться? Князь огляделся, и его осенило: гроб! Для хрупкой девушки он был великоват...

— Простите, мадемуазель Алёна, — пропыхтел Огнев, забираясь внутрь и прикрывая крышку. — Я извиняюсь за причиняемые неудобства, но не могли бы вы чуть-чуть подвинуться? Тут места вполне хватит нам обоим... Упс... Проклятые розы...

Лёжа на безвольном холодном теле девушки, князь пытался угнездиться получше, но при этом всё время кололся о шипы. Ложе оказалось весьма неудобным.

— Чёрт меня дёрнул наложить сюда этих гадких роз, — ворчал и шипел он шёпотом. — Ай... Ой... Проклятье... Ах... Упс!

Крышку он прикрыл не слишком плотно, чтобы проходил воздух. Ворочаясь, князь ощутил под своей рукой округлую выпуклость, рядом — вторую такую же. Поняв, что облапал грудь Алёны, он отдёрнул руку.

— Ох... Простите ради всего святого, мадемуазель, я не нарочно...

Кое-как сдвинув цветы, чтобы они не доставали его своими шипами, князь затаился.

* * *

Моим номером десять стал владелец вампирского ночного клуба "Красный петух" Альбано Сааведра. В этом притоне ежемесячно устраивались кровавые оргии с убийством людей, но я положила конец этой порочной практике. Сила Альбано перешла ко мне, ну а клуб... Клуб сгорел.

Мне оставалось лишить силы всего трёх вампиров, когда меня накрыло страшное ощущение беды. Беда распластала в небе серые крылья из туч, лила слёзы дождём, а я стояла посреди улицы, не в силах пошевелиться. Душа и сердце окаменели, а лужи вокруг меня пузырились...

Что-то случилось с отцом и Алёнкой. Причём если от лорда Эльенна шёл слабый сигнал, свидетельствовавший о том, что он жив, то от Алёнки — полное молчание и холод. Её не было здесь, душа не откликалась на мой зов.

Чёрное удушье сдавило мне горло и грудь. Прошлая жизнь? Теперь это казалось сном, диким, далёким и нереальным. В Алёнке не было следов тьмы, пятнающих душу убийцы на много воплощений вперёд. Всё это осталось в прошлом, она пришла в эту жизнь чистой, как белая голубка, будто чьи-то светлые крылья забрали её груз. Но теперь, кажется, душа её снова стала крылатой...

Алёнки не было в живых.

Это страшное чувство придавило мне грудь, как холодная каменная плита. Дождь струями стекал по лицу, чёлка прилипла ко лбу, а в небе над крышами раскинулась радуга. Нет, нет, не может быть, это ошибка! В охватившей меня буре протеста мне хотелось сорвать небо и скомкать в кулаке, как мокрый лист бумаги...

Нет, нет, я ошиблась. Этого не могло быть. Алёнка не могла умереть, мне это просто почудилось.

Чашка эспрессо грела мои дрожащие пальцы, с волос капала вода. Маленький обжигающий глоток... Нет, холод из-под диафрагмы не ушёл, а лица посетителей кафе казались смайликами на экране. Я должна вернуться, должна убедиться, что с ней всё в порядке. Решение созрело: я еду обратно.

Дворники вытирали с лобового стекла слёзы радуги, поскрипывая: прошлое надо оставлять в прошлом, иначе оно может убить наше будущее.

Я подъехала к замку Небельберге на закате, когда от зари оставалась слабая лимонно-жёлтая полоска. Странно: ворота открыты, подъёмный мост опущен. Привратники валялись то ли без чувств, то ли уже без жизни.

Из машины я вышла во всеоружии: по автомату с противовампирскими пулями в каждой руке, в карманах — сменные рожки к ним, на бедре — пистолет с зарядом ампул, за спиной — две посеребрённые катаны. Ещё по карманам были рассованы сюрикэны и метательные ножи, запасные картриджи с ампулами, но это уже так — мелочь.

Приехала я очень вовремя, как оказалось. Большому отряду воинов в чёрном противостояла ничтожная кучка вампиров и полукровок. Но где же все остальные? Охраны ведь было больше! Лорд Эльенн собрал их больше четырёх десятков. Неужели все перебиты? Где же Алёнка, что с ней? Но все эти вопросы оставались пока без ответов: мне пришлось незамедлительно пустить оружие в ход, потому что на меня мчались четверо воинов лорда Немета. В том, что они принадлежали именно его лагерю, у меня сомнений не возникло ни на миг.