Переговоры шли тяжело. Делить чужое — не только приятно, но и сложно, конкуренты из рук все вырвать норовят. Галлодию представлял принц Марцелл, двоюродный брат покойного короля Леруа, которого от претендентов-племянников отличали почтенный возраст, природная лень и почти полное отсутствие амбиций. В наследниках он никогда не числился, но теперь юристы Отто вычислили, что он — старейший в королевском роде Верлуа. Но даже он не мог не протестовать против аннексии у его королевства целых провинций. И если с оккупацией Лиона дэнцами поделать что-нибудь было сложно, то выделять весь Север в отдельное государство под протекторатом Пиктании отказался категорически. Неожиданно, его протесты поддержал император Чина, решившего примерить на себя роль третейского судьи. Сам он на конгрессе не присутствовал, Сыны Неба, вообще, столицу никогда не покидали, но его представитель — мандарин Чан-Ди, не меняя выражения лица и интонации, был готов до бесконечности повторять одно и то же, полностью игнорируя выступления или встречные предложения остальных делегаций. А с ним, между прочим, шестнадцать Кэров приехали.
В результате, с начала переговоров, основные баталии развернулись вокруг того, кто в Галлодии станут крупнейшими магнатами, благо открылась масса вакансий. В ходе Лионской битвы (а именно на нее списали уничтожение приехавших на свадьбу аристократов) пресеклось несколько крупных родов, половина провинций потеряла своих герцогов и их прямых наследников. Посадить в таких условиях своего ставленника было крайне выгодно, королевская власть в проигравшей войну стране очень ослабела.
Впрочем, у Отто те же проблемы были и в отношении собственной Дэнляндии. Из "имперских монархов" погиб один князь Лерденский, но многие короли и герцоги лишились наследников. К тому же появился повод отобрать владения у всех, кто поддержал прокламацию короля Леруа. Пока император все эти земли в имперский фонд отписывал, туда же и Лионское герцогство нацелил. Но раздавать владения из этого фонда все равно скоро придется, награды героям и компенсации семьям погибших никто не отменял. А своей популярностью в стране Рейхс-император очень дорожил.
Пока "западники" делили земли, "восточники" неожиданно попытались поделить Николаса. Так что со спокойной жизнью и туризмом он резко обломился.
Сын Неба вспомнил, что символом его империи как раз дракон и является. И единственный Кэр-дракон должен быть именно у него. К тому же оба его воинственных монастыря жаждали изучить манеру боя дракона и спорили только о том, где тот должен стать послушником.
С не меньшей яростью (и каменными лицами) требовали его к себе горные Нионцы. Основным догматом этого теократического государства, где вместо городов были одни монастыри (обета безбрачия монахи, как не трудно догадаться, не давали) было достижение бессмертия за счет изготовления "киноварных пилюль". А основным ингредиентом в них считалась "кровь дракона". К полному "восторгу" Николаса. И ведь на полном серьезе это все говорили!
Сначала Отто пытался отшучиваться, дескать, он тоже император, а дракон есть и на гербе Дэнляндии. Но вредные пиктанские юристы поддержали своих "восточных друзей", указывая на непонятный статус Кэра-дракона, который хоть и признан графом Бюлофым, но вместо нормального лена имеет только материальное обеспечение, являясь, по сути, наемным работником. Значит, и другие имеют право его нанимать на время, а лучше — сделать его всеобщим достоянием и владеть всем по очереди.
Непонятно, были ли официально объявляемые цели истинными, и как на самом деле относились сами делегации к своим аргументам, но шум поднялся изрядный. Особенно масла в огонь подливала королева Эрма. Без нее "восточники", скорее всего, ограничились бы нотами протеста и вписали в итоговый протокол особое мнение. Но эта дама озвучивала все новые и новые аргументы. Николас решил, что она использует его нестандартную боевую форму и статус как предлог, чтобы связать Отто руки при переговорах о новых границах. Оказалось, он заблуждался. Целью маневров Эрмы оказался именно он сам.
Дебаты явно заходили в тупик. Аргументы становились все бредовее, зато позиции оставались твердыми, как скала. Через пятидневку Николасу надоело вслушиваться в выступления делегатов, и он стал стараться на заседаниях не засиживаться. Тем более, что он почти все время молчал — вежливых ответов на всеобщие поползновения на его свободу у него не было.
Зато стал активно посещать театры, которых в Старозвездиче оказалось больше десятка. Наиболее знаменит был балет, но Николасу драматические спектакли были ближе и интереснее. Вендским языком он владел свободно, все-таки мать отсюда, так что мог наслаждаться пьесами местных авторов, тем более что среди них было несколько очень талантливых. Режиссура тоже была интересна, а игра ведущих актеров — реалистичная, но с легким гротеском, искренне его восхищала.
Профессиональным актером Николас не был, только любителем, но любителем истинным. В результате по вечерам после спектаклей подолгу крутился перед зеркалом в своем двухкомнатном номере (делегация занимала один из "гостевых" флигелей дворца) и примерял на себя только что увиденные роли. Занятие его так увлекло, что через день он даже набор грима в театральной лавке прикупил.
В результате заметил интересную закономерность. Его тело стало очень пластичным. Не в том смысле, что гнулось как у циркового "гутаперчивого мальчика", хотя и это тоже, главное, он стало принимать и фиксировать образ примеряемого им на себя персонажа. Например, изобразить хромату для артиста — не проблема. Но он, изображая искалеченного войной ветерана, действительно становился хромым и скособоченным. Надо было только почувствовать себя этим самым персонажем... Эти размышления напомнили Николасу о его первых попытках принять форму Кэра-рыцаря, окончившихся так неудачно. "Почувствуй себя рыцарем", — поучал его фон Гербер, а он тогда себя драконом почувствовал! И не жалеет, кстати. Наверное, театральное преображение основано на тех же принципах. Вот она "волшебная сила искусства"!
От этих размышлений его отвлек вызов по хрустальному шару. Оказалось, что это императрица Агнесса. Николас даже удивился, что это ей не спится, но потом вспомнил, что время в Старозвездиче на два часа опережало Бренское.
— Мой рыцарь, извини, что беспокою так поздно, но я не могла с тобой не попрощаться.
— Что случилось, моя прекрасная дама? — не понял Николас.
— Мне было очень приятно, что в мою честь совершает подвиги такой славный и могучий рыцарь! Но увы, я вынуждена освободить вас от служения мне. Я не могу сказать почему, но завтра вы все сами поймете. Прощайте, мой дорогой!
Агнесса отключилась. Николас ошалело потряс головой. Что бы это значило? Думай, голова! Отто его что, продал кому-нибудь? Так без его согласия это не пройдет. От службы отказать может, но выбирать нового сюзерена он сам будет. Так что же могло случиться?
Утром, отправляясь на очередное заседание, он, на всякий случай, оделся в неприметный дорожный костюм обычного горожанина, проверил наличие всех артефактов в поясе, подвесил к нему кошельки с хрустальным шаром и деньгами. Неприятное внутреннее напряжение подсказывало ему, что лучше быть готовым к внезапному отъезду. А то и бегству. Хотя он в упор не мог понять, почему?
В зале ему в глаза бросилось большое количество пустых кресел. Он что, рано пришел? Нет, все главы делегаций были на месте. А вот Кэров явно не доставало. Из "восточных" Кэров в наличии имелся один настоятель Ю со своими монахами, дэнцев — меньше половины, а пиктанцев так и вовсе ни одного нет.
Рейхс-император лично перехватил его прямо у входа в зал.
— Мой дорогой, сегодня заседание начинается с небольшого отдельного совещания Кэров прямо на площади перед дворцом. И оно непосредственно касается тебя. Нионским Кэрам есть что тебе сообщить. Очень важное. Так что не задерживайся, иди скорее!
— Почему такие новшества? Это как-то связано с переговорами?
— Да, на переговорах произошел прорыв. Удовлетворены почти все наши требования. Лион теперь наш, границы Дэнляндии признаны всем цивилизованным миром, Марцелл — король Галлодии. На уступки тоже пришлось пойти, мне очень жаль, но это чистая политика... Ладно, не заставляй ждать почтенных Кэров, они уже на площади.
Отто напутственно похлопал Николаса по плечу и развернул его в сторону выхода. В тот же момент его буквально под руки подхватили два местных гвардейских офицера.
— Идемте, граф, мы вас проводим.
Николас быстро глянул на офицеров. Нет, обычные люди, не Кэры, так что на арест не похоже. Хотя, двух рыцарей, чтобы его арестовать, маловато будет! Он небрежно высвободил руки и не спеша пошел вперед. Сопровождающие "деликатно" пристроились чуть сзади.
— Что-то не нравится мне, как и куда меня ведут. Да и император странно держался. Глаз, правда, не прятал, но он — политик, вполне может с ясным взором и дружеской улыбкой стилет между ребер сунуть. Нет, лучше быть живым параноиком, чем мертвым дураком!
Он сделал резкий рывок вперед, оторвавшись от сопровождения, и все крыло дворца наполнил практически непрозрачный "Черный туман". Николас немного изменил заклинание, теперь у него появился вариант, бьющий по большим площадям. А энергии в него он сейчас влил не жалея. Сам же, перейдя на "магическое зрение", ловко разминулся с сопровождавшими его офицерами и нырнул в боковой коридор.
Над площадью и дворцом тем временем парило более шестидесяти Кэров в боевой форме. Шестеро нионцев образовали полукруг перед входом, остальные зависли над площадью или по периметру дворца. Когда из дверей, вместо ожидаемого Кэра вывалился язык "Черного тумана" многие из них переключились на магическое зрение, но часть так и осталась контролировать остальные выходы.
На площадь, слепо размахивая руками, вывалились два офицера, один из них оступился и скатился со ступенек. Кто-то из Кэров смел их в сторону "Воздушным кулаком", чтобы под ногами не мешались. Если руки или пару ребер при этом сломают — их проблемы!
Но следом за ними никто не появился. Напряжение разлилось по площади и застыло, буквально звеня, как натянутая струна.
Да так и осталось звенеть, постепенно затихая. Кэр-дракон не появлялся. Вместо него из дворца периодически выходили обычные люди — слуги, порученцы, гвардейцы, какие-то гражданские, приходившие по им одним известным делам. К первым выходившим рыцари кидались чуть не толпой, потом уже спокойно провожая глазами. Ни один из проходивших мимо даже отдаленно не напоминал Николаса.
Кэры растянулись широкой цепью, охватив весь дворец. Фон Гербер, на правах старейшего, пытался распоряжаться.
— Если наш мальчик пойдет на прорыв, не пытайтесь атаковать. Только щиты держите, и всеми силами! Удар у него, не дай боги попасть. Ваша задача только его задержать, а бьют уже остальные. Полсотни ударов враз и он не выдержит, лишь бы никого серьезно покалечить не успел. Хотя, если есть желающие проверить...
Наконец, через час, когда стало понятно, что выходить дракон не собирается, во дворец вошел гвардейский полк. Противопоставить в бою Кэру они ничего не могли, а вот заблокировать все внутренние двери — без проблем. После чего по всем комнатам пошли уже отряды, среди которых обязательно был хотя бы один человек, хорошо знавший Николаса в лицо. Кэры так и висели над площадью, готовые рвануть к любому месту по первому сигналу.
Поиск затянулся почти до вечера. Безрезультатно. Только в одном из закутков нашли спящего и раздетого главного повара. На Николаса он не походил ни капли, был его на полголовы выше и вдвое толще. Но проверка показала, что именно он покинул час назад дворец по каким-то неотложным делам. Очень тропился, взял с собой двух поварят и повозку с кучером. Много на всех ругался и погнал на ближайшую загородную ферму за какими-то особыми овощами. Как выяснилось, не доехал. Вернувшиеся в растерянности и только к вечеру поварята и кучер сообщили, что у ворот фермы шеф повар вдруг отошел в сторону, превратился в громадного дракона и улетел. Улетел с бешеной скоростью. Кажется, на Восток.
Той же ночью человек, похожий на Кэра Бюлофа, посетил храм всех богов в уездном городе Колонославле, сломав при входе запертые створки дверей. Служителей в это время в храме не было, но пара нищих ночевала прямо на паперти, так что сведенья были получены от них.
В храме господин долго стоял перед статуей богини Целиции, коленей не преклонял, но, судя по мимике, с кем-то беседовал. На повышенных тонах, хоть и беззвучно. Довольно долго, в конце беседы успокоился.
После чего вышел из храма и растворился в темноте.
Часть 2. Кэр-партизан
Пролог.
Николас вышел из храма всех богов провинциального городка. Какого? Какого-то очередного. Сколько разных храмов он успел посетить за те почти два года, что он живет на нелегальном положении? И не сосчитать! То есть, сосчитать, конечно, можно, но лень. Непринципиально это. Просто у него обязанность уже переросшая в традицию — посещать примерно раз в три декады какой-нибудь стоящий на отшибе провинциальный храм, пообщаться со своей богиней, новости узнать. Заодно уточнить, какие Кэры в каких храмах поблизости недавно побывали. Хотя, в этом городке их точно быть не должно.
В общем, хорошая тетка эта Целиция оказалась. Они с ней теперь вместе эксперименты ставят, а попутно за это время многим богам число рыцарей подсократили. Те, конечно, всех Кэров о посещении им храма немедленно оповестят, но у него точно еще есть время поговорить по хрустальному шару с матерью, а, может, и еще несколько вызовов сделать. А потом — спокойно улететь. Скоро полночь, черного дракона высоко в небе заметить трудно. Тем более что нормальные люди в это время спят. Спокойно домой улетит.
Домой ли? Наверное, все-таки нет. Дом, конечно, его, но куплен под чужим именем в государстве, где он вне закона объявлен. А так — вполне приличный дом, до него он только какие-то хижины покупал. А здесь — хозяйством обжился. Даже семьей, можно сказать, хотя его домочадцы и не подозревают, кто он на самом деле. Все равно, летит он туда, и ждать, пока какая-нибудь "группа быстрого реагирования" к этому храму явится, не стоит.
Впрочем, возможно никто его сюда ловить и не полетит. Это в первое время со всех сторон кидались. А теперь — смирились, что не поймают, да и число активно желающих его смерти тоже заметно уменьшилось. Во всех смыслах этих слов. Еще немного, и его снова признают. Вон, Отто уже через Агнессу предлагал официально о его помиловании объявить. Как будто это ему у них, а не им у него надо прощения просить?! Сам он никого не простил. И причин это сделать что-то не видно, так что пусть сами дрожат!
Хорошо, что боги только своих рыцарей всегда чувствуют, а чужих — исключительно в случае посещения ими храма или при сильных магических возмущениях, вроде схватки Кэров между собой. В результате он о своих противниках много больше знает, чем они о нем. К тому же никто из них своими способностями в полной мере пользоваться так и не научился. Они, вообще, учиться не любят, только мечами махать. Летать в форме трехметрового памятника самим себе — их предел. А тут такие возможности...
