Впрочем, иногда, в минуты слабости, Бичу Пустыни казалось, что смерть отца была всего лишь предлогом, которого ему как раз и не хватало для того, чтобы начать движение наверх, но он каждый раз яростно гнал прочь эти гнусные мыслишки.
Разве планировал Гайшшар, напившись, повздорить с тем сборщиком налогов, имени которого даже не запомнил? Да, он с парой верных друзей следил за ним, но уж точно не для того, чтобы убить!
"А для чего тогда"? — подумал воин и тотчас же обругал себя. — "Не время отвлекаться на ерунду. Это сейчас не имеет значения".
О да! Единственное, что было важно — враги. Армия, неуклонно и неумолимо двигавшаяся по направлению к осажденной столице халифата.
"Мне нужна неделя, семь жалких дней, разве это так много"? — подумал он, с ненавистью сжимая поводья так, что когти, прорвав кожаные перчатки, впились в ладони. — "Проклятье, ну почему сейчас, кода момент триумфа так близок? Великие Древние, зачем вы испытываете меня столь жестоко"?
Его люди уже успели взять внешние укрепления, когда пришло кошмарное сообщение — Империя Тьмы сделала свой ход.
Он приказал удвоить усилия, а сам во главе избранных пяти тысяч — больше выделить не получалось при всем желании — двинулся навстречу врагу. Сражаться с труповодами Гайшшар не планировал, но и позволять тем беспрепятственно снять осаду с Айшшира не желал.
А потому сегодня ночью добровольцы подготовили сюрприз солдатам императора Шахриона.
Он был нужен для того, чтобы проверить возможности легионов возрожденной Империи Таараш, и эта проверка произвела на Гайшшара гнетущее впечатление.
Легионеры действовали, точно механизм новомодных часов, которые однажды довелось видеть Бичу Пустыни. Да, среди них имелось много живых мертвецов, но и люди не отставали от покойников ни в упорстве, ни в дисциплине.
Десять лет назад таким нехитрым трюком удалось разгромить втрое большую армию практически без потерь, однако, попытайся он закопать все пять тысяч и ударить по колонне сейчас, результат был бы предсказуем. В этом сомнений не оставалось.
Гайшшар обернулся к сморщенному сухому старику и повелительно спросил:
— Ну что?
Тот покачал головой.
— Слишком сильны, о Избранный, — с горечью ответил тот. — Если бы в армии людей были одни только некроманты, я бы еще попытался, но....
— Но?
— С ними шаман гоблинов. Неимоверно могучий! Таких чудовищ я никогда еще не видывал.
Гайшшар выругался.
Как ни крути, а ситуация становилась все хуже и хуже. Имперцы, и правда, были на совершенно другом уровне, нежели жалкие тысячи халифа и удельных владык.
"Но это ничего не меняет".
— Хорошо. Думайте, что можно сделать, время у нас еще есть.
"Слишком мало, но есть".
Старик вновь поклонился и оставил Бича Пустыни одного.
— Что ж, слуга Черного Властелина, — задумчиво проговорил тот, — поиграем.
Глава 17.
Двадцать первый день третьего месяца лета 4-го года со дня Реставрации (по имперскому летоисчислению), закат.
— И как же это так получается, о верховный, что ты — ты! — не сумел извлечь из трупа никакой информации? — в голосе Тартионны яд мешался со злобой.
Женщина, больше похожая сейчас на разъяренную львицу, бесстрашно нападала на лича, тыкая в него пальцем и едва не срываясь на крик.
— Если бы ты больше думала головой, о моя Госпожа, — последние слова были произнесены с нескрываемым презрением, — то с легкостью разгадала бы эту загадку. Она не сложнее, чем расчет налогов и беседы с многочисленными шептунами.
— О, правда? Ну так просвети меня, неразумную женщину.
— С удовольствием. Враги догадывались, куда отправляют убийц и сделали так, чтобы ни ты, ни я, ни даже владыка не смогли ничего разузнать!
Последние слова лич не проговорил, а прокричал, и этот мысленный крик эхом отдался внутри черепной коробки Шахриона, заставив того поморщится и обхватить виски ладонями.
— Угомонитесь вы, — простонал он, ощущая, как накатывает новый приступ всепожирающей боли, которая после пробуждения от долгого и тяжелого сна стала ощутимо сильнее. Даже пять пилюль из волшебной коробочки не помогли. — Тартионна, я и безо всяких расследований могу сказать тебе, кто покушался на мою жизнь: эльфы.
Эти его слова погрузили весь зал Малого Совета в мертвую тишину.
Да, все прекрасно понимали, сколь изобретательны и хитроумны могут быть звездорожденные, когда им очень сильно хочется отправить кого-то на поклон к Матери. Остроухие веками оттачивали тонкое мастерство заказного убийства, и даже тот факт, что от их народа стараниями Шахриона с Гартианом остались лишь жалкие ошметки, не менял ровным счетом ничего.
"Достаточно одного эльфа с доступом к тайным схронам лесного народа, чтобы подготовить десять команд подобной этой", — подумал Шахрион и тотчас же одернул себя. — "Не глупи, если бы они были способны, то давным-давно заполонили бы Черную Цитадель убийцами. Нет... Это покушение готовилось долго и обстоятельно. Они дождались, когда Гартиан отправится по делам, я ослаблю бдительность, а большая часть столичного гарнизона окажется за пределами города... Точнее, нет, не так. Они приложили максимум усилий для того, чтобы это произошло".
Если до покушения у Шахриона еще были сомнения насчет того, кто именно стоял за действиями Бича Пустыни, то теперь их не осталось вовсе. Вопрос заключался лишь в том, чьими руками остроухие снабжали проклятую ящерицу.
Император еще раз поморщился и, взяв со стола чашку с отваром, сделал из нее хороший глоток.
"И как же все-таки Империи повезло, что зрящий Ратриола пять лет назад не узнал о том, что я стал гораздо сильнее, ведь иначе даже жезл Безумца не помог бы пережить ту последнюю встречу"!
Шахрион вздохнул.
Это совещание было первым с момента пробуждения, и чувствовал себя он преотвратно. Яд, который применили убийцы, по своим возможностям мало чем отличался от Тихой Смерти, и то, что император выжил, иначе как чудом и не назвать.
"Впрочем, совсем недавно я пережил попадание арбалетного болта в сердце, так что, наверное, пора привыкнуть к чудесам".
Так или иначе, но как только получилось подняться с кровати, Черный Властелин собрал Малый Совет для того, чтобы разобраться в текущей обстановке и, честно говоря, оказался неприятно удивлен.
Для начала, им всем очень повезло, что его пробуждение состоялось тогда, когда оно произошло, а не днем позже — Тартионна уже практически отдала команду, которая залила бы Империю кровью всех, кто хоть как-то походил на недовольных.
И то, что списки неблагонадежных, подлежащих казни, жертвоприношению, зомбификации ну, или — если повезет — заключению в темницу, были составлены заблаговременно и в тайне от него, вызывало недоумение.
Как будто этого было мало, Гартиан, закусив удила, шел на конфликт с Ледяной Ведьмой, весьма однозначно намекая на то, что не позволит ей творить в Империи Тьмы все, что заблагорассудится.
Дальше — больше. Прямо-таки с поразительной синхронностью сразу из пяти провинций поступили сигналы о готовящихся мятежах, разбираться с которыми в спешном порядке были отправлены отряды некромантов и рыцарей смерти, что, конечно же, ничуть не улучшило состояние столичного гарнизона.
"Нет, определенно, что-то затевается, причем — нечто грандиозное", — превозмогая чудовищную боль, думал Шахрион. — "Враги пустили в ход, наверное, добрую половину ресурсов, которые успели приготовить"!
А значит...
"А значит, покушения было всего лишь первым ходом в сложной партии, пробным броском костей, необходимым, чтобы начать. Причем на сей раз я — отнюдь не игрок, а всего лишь — фигура".
Он бросил короткий взгляд за спину, ожидая услышать очередное глумливое замечание Тени, но — нет — ничего не последовало. Чем дальше, тем меньше это странное существо пыталось выводить его из себя, как будто начало видений знаменовало тот период, когда на подобную ерунду можно больше не тратить силы.
Впрочем, так ведь оно и было...
"Твое время на исходе", — вспомнил Черный Властелин слова первого некроманта.
Что ж, тот, кажется, не врал. Тени больше не нужно было бесить его и путать — это происходило само по себе. Шахрион то и дело терял нить беседы, витал в облаках, отвлекался, его мысли мельтешили, точно стая крыс, добравшихся до неосторожно брошенного мешка с зерном. Определенно, после ранения его состояние резко ухудшилось.
А тут еще и эта проклятая головная боль! Она стала лишь сильнее, хотя до покушения Шахрион думал, что подобное — попросту невозможно.
— Владыка! — раздался голос Тартионны, и император едва не подпрыгнул.
— Да? — спросил он, еще раз массируя виски, — прости, прослушал.
Жена странно посмотрела на него, и повторила:
— У нас есть вести от Китариона. Он одержал первую победу на востоке.
"Ну, хоть у кого-то дела идут, как надо".
— Есть что-нибудь, что следует знать нам?
Ледяная ведьма прикусила губу и кивнула.
— Враги сумели укрыться как от разведчиков, так и от наших магов.
— Ну, в этом нет ничего удивительного. Хладнокровные буквально созданы для того, чтобы скрывать свое присутствие. Странно даже, что на меня еще не совершили покушения наемники с востока.
Эта мысль почему-то так сильно разозлила императора, что он едва сумел совладать с подступающей яростью. Хотелось крушить, убивать, рвать и терзать, но он в очередной раз взял под контроль бушующие чувства и промолвил:
— В нашем положении самое важное — время. Чем дольше в Империи Тьмы продлится период спокойствия, тем лучше. А потому я запрещаю проводить какие бы то ни было публичные казни до своего особого разрешения. Инициатива сейчас на стороне противника, значит — никаких резких действий. Все понятно?
Он по очереди обвел взглядом каждого из членов Малого Совета, убедился в том, что послание принято, после чего коротко бросил:
— Свободны.
Один за другим члены Малого Совета поднялись и покинули помещение. Последней выходила Тартионна. Жена бросила на своего владыку взгляд, спрашивающий, остаться ли ей, или не нужно, и Шахрион едва заметно отрицательно покачал головой. Сейчас ему хотелось побыть наедине со своими мыслями.
Когда за женой закрылась дверь, император откинулся на спинку кресла, обхватив голову ладонями. Боль усиливалась с каждой секундой, и Шахрион не сумел сдержать стон.
Что, больно? — раздался над ухом знакомый глумливый голос. — Ничего, скоро станет лучше.
Он покосился через плечо и встретился взглядом с Тенью. Наверное, встретился. Понять, куда смотрит тварь, начисто лишенная лица, было немного... проблематично.
— Радуешься моим страданиям?
Как ни странно, нет, — последовал несколько обескураживающий ответ.
Шахрион на миг даже забыл о раскалывающихся висках.
— Да ну! — злобно выплюнул он. — А мне казалось, что ты несказанно наслаждаешься, глядя за тем, как я мучаюсь.
— Ну, может, самую малость, — хихикнула его собеседница, напомнив в этот момент саму себя пятилетней давности.
— Благодарю за искренность, — фыркнул император. — Зачем пожаловала?
Скажи, о мудрейший, почему ты был столь сдержан со своими верными людьми на совете? Почему не раскрыл им своих планов, не рассказал о тайных встречах? Чего ты опасаешься? Неужели, не доверяешь им?
— Ты задаешь очевидные вопросы, — фыркнул Шахрион. — Какие ответы рассчитываешь получить?
Тень безумно хихикнула и закружилась вокруг Черного Властелина, точно здоровенная бестелесная муха.
И в этот самый миг едва заметное дуновение ветерка заставило императора резко повернуться. Лишь в последний момент он остановил смертельное заклинание, готовое вот-вот сорваться с кончиков пальцев, и, поднявшись, сделал шаг навстречу вошедшему.
— Приветствую, Первый. Можешь подняться и рассказать, с чем пожаловал.
Человек склонился в поклоне, упав на одно колено, и разогнулся лишь после того, как император разрешил.
— Долгих лет жизни тебе, о мой владыка, — ответил он. — Мы все несказанно рады, что ты пришел в себя.
— А уж как я рад, — грустно усмехнулся Черный Властелин, старательно не обращая внимания на назойливые возгласы Тени. — Удалось ли выяснить что-нибудь?
Первый коротко кивнул и протянул императору сразу три свитка.
— Первый, от меня. Остальные — от Второго и Третьей.
Шахрион, не торопясь, заглянул в каждый. Во время чтения донесения Третьей он удивленно хмыкнул и покачал головой.
— Вот уж не ожидал, — проворчал император, — хотя, стоило.
Он со вздохом спрятал донесения в один из многочисленных внутренних карманов своего одеяния, после чего подошел произнес:
— Продолжайте наблюдение.
На лице Первого появилось недоуменное выражение.
— Владыка... ты уверен? Это — точная информация.
Шахрион стиснул зубы, чтобы не закричать.
"Ну почему они все пререкаются? Почему никто не хочет слушаться"!
— Исполняй... приказ... — процедил он, с трудом сдерживая ярость.
— Слушаюсь, — Первый вновь поклонился и, спустя секунду, исчез, точно его и не бывало, а Шахрион со стоном прикрыл глаза и принялся массировать виски.
Что, мигрень мешает разрабатывать и претворять в жизнь хитроумные планы? — расхохоталась Тень. — Вместо этого сидишь, отдав инициативу врагам, и пытаешься делать вид, что контролируешь ситуацию?
Император промолчал, поплотнее сжав зубы. Отвечать на этот вопрос ему решительно не хотелось.
— Не твое дело, тварь, — не сдержался он, и, поднявшись, коснулся дверной ручки. — Посмотрим, кто будет смеяться в конце.
Посмотрим, о великий император, — без намека на веселье или издевку ответила ему Тень. — Ждать нам осталось недолго.
* * *
Двадцать первый день третьего месяца лета 41-го года со дня окончания Последней Войны, ночь.
— Что ж, с прискорбием вынужден признать, что мы оказались недостаточно хорошо подготовлены, — со вздохом проговорил Ритон. — Однако нельзя не отметить того, что данное покушение, равно как и предыдущее, получилось в высшей степени полезным с точки зрения определения истинного потенциала нашего противника.
— Истинного потенциала? Венценосец, ты говоришь ерунду!
Эти мысленные слова отдались в голове Ритона даже через тириомаль, и правитель Исиринатии поморщился.
— Я подготовил для вас все: сообщил о внезапном прибытии императора, о том, что большая часть гарнизона отправится на восток, помог убийцам пробраться во дворец, даже указал на любимое место отдохновения Шахриона. И что же? В итоге мне пришлось подчищать за вами, бесполезные куски плоти!
Лич, определенно, был в ярости, и гнев умертвия пробивался даже сквозь расстояние.
— Не могу согласиться с тобой, верховный, — покачал головой Ритон. — Со своей стороны я также сделал все возможное: нашел через третьих лиц опытных и беспринципных наемников, снабдил их лучшими эльфийскими артефактами из тех, что удалось достать стараниями Найлиэны, передал яд уважаемого посла, который предварительно проверил на животных. Вообще ума не приложу, как Император выжил, получив рану!
