Кто я?

— Ты меня слышишь? — Джинни, видимо, уже минуту говорила о чем-то но Атан пропустил все её слова мимо ушей.

— Да, конечно слышу, — ответил он немного раздраженный собственными мыслями. Но, увидев что на её выжидательный взгляд так и не может ничего ответить помрачнел еще больше.

— Я спрашивала про твои кошмары, — вздохнув, повторила девушка.

— Кошмары? А разве я говорил что они у меня есть? — деланно изумился он, увидев в этом лучшую возможность уйти от ответа.

— Но ты спрашивал про них меня и я подумала...

— Ты неправильно подумала! — отрезал он, зло смотря на рейвенкловца, который, проходя мимо, не смог удержаться от удивленного взгляда. Конечно, гриффиндорка и слизеринец, вполне мирно разговаривающие друг с другом, были не каждодневным зрелищем. — Кстати, а куда ты подевалась утром.

— Утром? — непонимающе переспросила Джинни.

— Да, я видел тебя, но ты куда-то исчезла, а потом появилась здесь, — пояснил он.

— А ты об этом... А что, у нас теперь запрещено ходить по замку? — вызывающе поинтересовалась она, и Атану показалось, что в глазах у неё вспыхнула злость. Ранее он не видел такого выражения, во всяком случае, у неё. Это никак не вязалось со всем обликом девушки.

— Нет, но после нападений мало кто осмеливается ходить по нему в одиночестве, — ответил Атан, понимая, что это действительно правда. Ученики старались держаться вместе, стараясь не расставаться друг с другом, пока не очутятся в гостиных, казавшихся им спасательными гаванями в бушующем море. Он не мог заметить этого по одной причине: слизеринцы, считавшие, что им ничего не грозит, вели себя по-прежнему и, казалось, ничего не боялись.

— Кроме слизеринцев, — уточнила Джинни будто бы прочитав его мысли.

— Да, кроме них.

Гриффиндорка же, казалось, успокоилась а потом как-то тихо спросила.

— Тебя ведь Рон попросил, да?

— Уизли? Попросил? Меня? — он даже не стал сдерживать смех, настолько невозможна была эта картина. И все же ради любопытства спросил, — и о чем это он мог попросить меня?

— Поговорить, — лаконично ответила Джинни.

— А что, ты с ним теперь не разговариваешь?

— Нет, — фыркнула девушка.

Больше Атан спрашивать не стал, в семейные ссоры лезть было по меньшей мере глупо, потому что, во-первых, это было их делом, а во-вторых, разобраться в них могли лишь члены семьи, к коим он, по счастью, не относился.

Семья. Когда-то, в детстве, он и сам мечтал, чтобы у него было много братьев и сестер, бабушек и дедушек. Сейчас же это казалось ему лишь обузой, твоим слабым местом и постоянным источником неприятностей. Нет, хорошо, что он хоть сейчас это понял.

* * *

Пятилетний мальчик, одетый в хорошую темно-коричневого цвета мантию, явно дорогие брюки и пуловер, уверенно шагал по пустынным коридорам старинного замка. Темные волосы были прилизаны и зачесаны назад, открывая лоб, при этом его зеленые глаза казались особенно большими. Подойдя к одной из дверей, мальчик отрывисто постучал, а потом потянулся к ручке, расположенной чуть выше его головы. Не дожидаясь ответа, он открыл дверь и вошел.

Огромный, по его мнению, кабинет, был обставлен с давящей роскошью. Ковер сочного бордового цвета, большой стол из темного красного дерева и такие же книжные полки до самого потолка, на котором царила большая хрустальная люстра, отделанная золотом. Все это было громоздким по сравнению с ним — каждый раз, входя в эту комнату, он терялся. Вот и сейчас мальчику захотелось стать совсем маленьким, а его решимость куда-то испарилась.

— Мы, кажется, говорили с тобой о правилах поведения, Атан, — сухо сказал ему Темный Лорд, перебирая лежащие на столе бумаги.

— Да, отец, — мальчик опустил голову, разглядывая кончики своих ботинок.

— Тогда ты должен помнить, что, прежде чем входить в комнату, нужно дождаться разрешения.

— Я помню, — тихо, почти шепотом, ответил мальчик.

— Тогда почему ты не сделал этого? — с очевидной закономерностью поинтересовался его отец.

— Я... я спешил, — выдохнул ребенок и зажмурился, ожидая, что же за этим последует.

— Спешил, — повторил Темный лорд, будто бы пробуя это слово на вкус. — Кажется, ты все-таки не усвоил всего, что я тебе говорил. Тебя все еще следует обучить терпению, мальчик, если ты хочешь добиться успеха, то должен научиться выжидать

— Но я...— начал было возражать Атан, но тут же притих.

— Что же, — тем временем продолжал его отец, — я придумаю, как помочь тебе в этом, думаю, во-первых, сегодня ты отправишься спать без обеда и ужина, а весь этот день тебе придется провести в своей комнате.

— Да, отец, — понурив голову, ответил ребенок. Он и так большую часть времени прибывал в своей комнате, потому что в замке постоянно были какие-то гости, которых ему не разрешалось видеть. Видимо, это были важные люди и отец боялся, что он все испортит.

— А теперь ты можешь объяснить мне причину своего визита, — произнес Волдеморт.

Несколько минут Атан молчал, набираясь смелости, потом, резко выдохнув, скороговоркой выпалил:

— Яхотелспроситьонашихродственниках...

— Почетче, пожалуйста, неужели мне вновь нужно учить тебя правильно разговаривать? — нахмурившись, спросил у него Лорд.

Мальчик чуть прикусил губу, но все же усилием воли заставил себя успокоиться.

— Я хотел спросить, где находиться мои дедушка, бабушка и другие... — все еще тихо, но уже увереннее повторил он

Несколько минут в кабинете царило удивленное молчание.

— Кто тебя надоумил задать это вопрос? — довольно резко спросил у него отец.

— Никто, я сам... я читал книги, там всегда были дедушки, дяди, тети, бабушки... мамы... Но я своих никогда не видел и...

— И хочешь их увидеть? — нахмурившись, спросил у него Волдеморт.

— Если можно, но, ты мог бы просто рассказать мне о них, — смелея на глазах, ответил Атан. Он и не надеялся, что отец даже выслушает его.

— Рассказать? Нет, я всегда был уверен, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, — немного задумчиво сказал Лорд, скорее обращаясь к себе, чем к сыну.

— Значит... — Атан не смел поверить, что он наконец-то сможет увидеть своих родственников.

— Да, я покажу их тебе, — повторил Волдеморт.

— Спасибо, па... отец! — мальчик с трудом сдерживал себя от того, чтобы не запрыгать от восторга. Он их увидит. Увидит! — А когда мы к ним пойдем?

— Когда? — Лорд чуть усмехнулся, — Сейчас, раз ты так хочешь их увидеть.

— Хочу! Очень хочу! — Атан чуть ли не подпрыгивал на месте от нетерпения.

Глаза мальчика горят все то время, что они идут по пустынным коридорам замка. Он уже ни о чем не спрашивает отца, боясь вызвать неудовольствие, лишь изредка поглядывает на высокую молчаливую фигуру, гордо вышагивающую справа от него и пытается не отстать. На улице холодно, ветер пронизывает почти до костей, но он не замечает этого, главное, что он их увидит, а немного холода — это сущая ерунда, подумаешь!

— Дай мне свою руку, — говорит Волдеморт и Атан доверчиво протягивает ему свою ладонь и она почти утопает, когда мужчина крепко сжимает её в своей руке. — Приготовься!

Атан так и не успевает спросить, к чему ему надо приготовиться, как чувствует какой-то рывок и вот он уже стоит не на привычной гравийной дорожке, ведущей к замку, а на еще сырой после недавнего дождя земле, покрытой зеленой травой. Широко открыв от удивления глаза, он осматривается, пытаясь понять, где они и, так и не найдя ответа, переводит полные недоумения глаза на отца.

— Это семейное кладбище, мальчик, — ответил тот на незаданный вопрос.

Но это мало что говорило. При чем тут кладбище, они же должны были навестить родственников? Но, может, они пойдут их навестить чуть позднее? Последнее предположение Атан озвучил, чем вызвал очередную усмешку отца.

— Мы уже у них, хм, в гостях, сын, — спокойно ответил он.

— Н-но это значит...

— Да, они мертвы, — подтвердил его догадку отец.

Атан опустил голову, в очередной раз, оглядывая окрестности. Потемневшие от сырости каменные плиты, местами отколовшиеся и заросшие мхом, длинная трава уже несколько лет как не скошенная... Это место явно было заброшенным.

— Пойдем, — Волдеморт резко сдвинулся с места и Атану, чью руку он все еще держал, пришлось последовать за ним. Шли они недолго, спустя несколько минут остановились рядом с одной из самых хорошо сохранившихся плит. Мальчик во все глаза смотрел на потертую и выгоревшую на солнце надпись:

Маропа Гаунт-Риддл

1906-1925 года

Aliquem insane amare*

— Это твоя бабушка, — пояснил Волдеморт без какой либо эмоции в голосе и, заметив, что Атан перевел взгляд на соседнюю могилу, сохранившуюся чуть хуже, добавил. — А это твой прадедушка.

Марволло Гаунт

Ad cogitandum et agendum homo natus est**

Атан вздрогнул, но ничего не произнес. Мертвы. Его родственники, те, кого он надеялся обрести, были мертвы. Глупо. Ужасно глупо было мечтать о том, что когда-нибудь он сможет поговорить с ними, получить подарки на Рождество. Они никогда не соберутся за одним столом холодным зимним вечером, и... Было еще много всяких "и", но сейчас ему совсем не хотелось о них думать. Проглотив вставший в горле ком, он часто заморгал, стараясь не заплакать.

— Ну, ты их увидел?

— Да, — тихо ответил Атан. — Но... больше никого нет?

— Никого, — сказал Волдеморт.

Атану не хотелось в это верить. Он медленно оглядывал надгробные плиты, читал ранее незнакомые имена, и... И все равно происходящее казалось ему лишь плохим сном. Темный лорд несколько минут выждал, давая время сыну прийти в себя, а потом решительно сообщил:

— Нам пора домой, у меня еще много дел сегодня.

— Конечно, — растерянно откликнулся Атан. Он подошел к отцу и прижался к нему, уткнувшись лицом в темные полы мантии. Тот, несколько удивленный, рассеянно потрепал сына по волосам. Очередной рывок и вот они вновь стоят перед входом в замок.

— А ты мне о них расскажешь? — спрашивает мальчик, отстраняясь. Они заходят в дом и идут по тому же самому коридору, проходят дверь кабинета и останавливаются, лишь достигнув детской. Все это время Темный лорд молчал.

— Как-нибудь потом, — наконец, ответил он. — А теперь, как я и обещал, тебя ждет увлекательное ожидание в своей комнате.

Он чуть подтолкнул мальчика и тот, надувшись, вошел, однако Волдеморт не спешил закрывать дверь.

— А чего мне ждать? — обернувшись, спросил у него мальчик.

— Утра, — только и ответил Лорд и, без каких либо других слов, направил на него палочку. — Патрификус Тоталус.

Атан, не в силах пошевелить ни руками, ни ногами упал на пол, застыв, говорить, думать и слышать он мог, но ничего больше. Волдеморт же, несколько секунд полюбовавшись на деяние рук своих, хмыкнул.

— Пожалуй, пол — это несколько чересчур, я не хочу, чтобы ты простудился. Мебеликорпус, — с помощью этого заклинания он левитировал мальчика на кровать. — Спокойного вечера, сын.

* * *

— Пусть только появится! Пусть! Я уж ей устрою... — бормотал Рон, нервно размеривая шагами гостиную.

— Успокойся, — Гермиона устало опустила голову на спинку кресла, устав следить за двигающимся, словно маятник, другом. Она, конечно же, понимала его возмущение, но не думала, что подобным поведением Рон мог хоть чего-то добиться, разве что, заработать себе и ей головную боль.

— Да как она... Малявка, вот, — повторил он в очередной раз и, к огромной радости подруги, плюхнулся на диван.

— Скоро она вернется, вот увидишь, — мягко увещевала она. И, найдя его руку, нежно её пожала, пытаясь хоть немного его успокоить.

— Вернется! Еще бы ей не вернуться, и тогда...

— Что тогда? — вздохнув, спросила у него Гермиона прекрасно зная, что все, что он говорит — пустые угрозы.

— Я... Я напишу родителям! — последний аргумент был сильным и, хотя она прекрасно понимала, что это только слова, само заявление говорило о многом. Будучи очень близка Рону, да и семье Уизли вообще, Гермиона знала, насколько он любил свою младшую сестру и насколько та была дорога ему. Сейчас же он больше беспокоился о том, куда та могла подеваться, чем был зол. И, как назло, Карта Мародеров все еще не нашлась.

— Все образуется, вот увидишь, — только и смогла сказать она эти банальнейшие и заученные фразы.

— Знаешь, — внезапно спокойно и устало сказал ей Рон, — мне кажется, что Джинни изменилась.

Гермиона поразилась той грусти, что звучала в его голосе.

— Нет, просто он все еще осваивается. Представь каково ей, её не было в Хогвартсе столько времени, а теперь, вернувшись, она постоянно сталкивается с этими сплетнями и косыми взглядами. Ей не легко.

— Мне тоже! — вспылил Рон и тут же остыл. — Я знаю, что ей трудно, но...

Он не успел закончить так как проход открылся и внутрь гостиной вошла сама виновница переполоха. Спокойная и, кажется, не обратившая внимания на брата и Гермиону. Рон встал и хотел что-то ей сказать, но она, так и не посмотрев на него, прошла мимо, поднявшись по лестнице, ведущей в спальню девушек, куда ему хода не было.

Гермиона, следившая за этой сценой, была удивлена. И, кажется, Рон был все же прав, Джинни действительно изменилась...

___________________________________________________________

* Любить до безумия

** Для мысли и действия рожден человек

___________________________________________________________

Глава 27, часть 3

* * *

Атан уже подходил к подземельям, когда на его пути внезапно вырос аврор Блек. Судя по тому разговору, что случился у них утром, эта встреча не была случайностью и ничего хорошего она не предвещала. Мысленно чертыхнувшись и пожелав, чтобы этот день скорее закончился, Атан спокойно посмотрел на аврора, ожидая, что же тот хочет ему сообщить.

— Сейчас ты пойдешь со мной.

Пойти? С ним? Куда? Все три вопроса возникли у Атана мгновенно и, прежде чем что-либо предпринять, он хотел получить на них ответы.

— Простите, конечно, но можно узнать, куда? — холодно спросил он, не двигаясь с места.

— Будешь исправлять то, что натворил.

Оправдываться Атану не хотелось, впрочем, отвечать за то, что он не совершал — тоже. Но вокруг уже начали собираться любопытствующие, в основном слизеринцы, поэтому он решил, что будет более разумным пойти за аврором. А там он уже решит, что делать.

— Хорошо.

Блек недоверчиво посмотрел на него, но кивнул и направился куда-то вверх по лестнице, даже не обернувшись, в уверенности, что Атан следует за ним.

* * *

Гермиона приоткрыла дверь в спальню пятикурсниц, смущенно заглядывая в комнату. Она не хотела тревожить Джинни, но поговорить с ней считала необходимым. Не только как староста, конечно. Для неё эта девушка, сейчас лежащая на кровати с наполовину задернутым пологом, была как сестра, поэтому и беспокоилась Гермиона о ней, как о родном человеке, а не только как о младшей сестре своего друга.

— Тебя Рон прислал? — поинтересовалась Джинни, повернув голову и с какой-то задумчивостью следя за её действиями.

Гермиона, наконец, вошла, плотно прикрыв за собой дверь. В спальне больше никого не было. Хорошо.