Кто я?

— Малфой дай пройти! — сказала Грейнжер, смотря прямо на слизеринца.

— Ути-пути, грязнокровка мне приказывает, я просто дрожу от страха...

— Вот и дрожи себе в сторонке и не стой под ногами!

— А мне здесь больше нравится... И вообще, замок — свободная зона для ходьбы, так что я где хочу, там и стою!

— Уйди с дороги, хорёк! Или лучше теперь называть тебя слизнем? А что, подходит — слизень из Слизерина... — начал разглагольствовать Уизли.

— Заткнись!

— Не заткнусь!

— Ну, тогда — Таранталлегра! — Малфой очень быстро выхватил свою палочку и произнёс заклинание, и тут же рыжий стал танцевать чечётку. Это получалось у него довольно смешно, особенно если смотреть на его бесцельные потуги остановится... — Как у тебя хорошо получается, Уизли, пожалуй, я приглашу тебя на следующий свой день рождения клоуном. У тебя даже мантия подходящая есть — та самая, в которой ты появился во втором курсе на Святочном балу...

— Ступефай! — это заклинание произнесла Грейнжер, и Малфой отлетел к стене, правда заклинание было несильным, и потому Малфой лишь слабо ударился о стену, но палочка из его руки вылетела, и заклинание прервалось.

— Кребб, Гойл, разберитесь с грязнокровкой и её дружком... — приказал он, вставая и поднимая свою палочку. Впрочем, его приказание не требовалось, телохранители сработали мгновенно, Кребб набросился на девушку, пытаясь силой отнять её палочку, Гойл же направился к Уизли. Рыжий попробовал сопротивляется, но все его удары не производили ровно никакого действия на нападавшего, словно комариные укусы для человека... Очень скоро слизеринцы смогли завладеть обеими палочками.

— Так, а теперь мы посмеёмся — Тарранталлегра! — вновь произнёс Малфой, злобно ухмыляясь, и оба гриффиндорца забились в танце. — Хм, а у вас и правда неплохо выходит, возможно, в виде милости я приглашу на свой день рождения и тебя, будешь аккомпанировать своему ненаглядному. А что хорошая пара — рыжий клоун и зубастая грязнокровка... — продолжал издеваться он под одобрительный гогот своих телохранителей. — Так уж и быть Уизли, я заплачу тебе один сикль, и ты сможешь прокормить свою нищую семейку хотя бы день...

— Что здесь происходит? — раздался вкрадчивый голос прямо за их спинами. Малфой мигом снял проклятия и развернулся — там стояли Северус Снегг и Минерва МакГонагалл.

— Понимаете, профессор, они напали на нас и вот мы решили обороняться,... — на ходу придумал он хоть какое-то оправдание, правда, оно выглядело довольно жалким, учитывая, что палочки обоих "нападавших" находились у него в руках.

— Мы напали на него? Профессор... — начала возмущаться девушка, как только смогла отдышаться после этого танца.

— Помолчите, Грейнжер, мы с вами потом поговорим, — оборвал её Снегг. — Продолжайте, мистер Малфой...

— Что значит потом?! — возмутилась МакГонагалл, стоящая рядом и заметившая явную несправедливость к своему факультету. — Думаю, здесь не стоит разбираться, я считаю, что нападение произошло со стороны вашего факультета! Я права, мисс Грейнжер? — Гермиона лишь кивнула головой, а Снегг поморщился, словно от зубной боли: он уже понял, что просто так пройти этот случай не сможет.

— Предлагаю разобраться во всех тонкостях дела в моём кабинете. Вы не против, профессор? — спросил преподаватель у МакГонагалл, и та лишь величественно склонила голову. — Вот и хорошо, тогда предлагаю следовать за мной...

И все пять студентов и два преподавателя пошли вниз, по ступеням спускаясь в подземелья, где и находился кабинет Слизеринского декана. Атан же хотел последовать за ними, правда, не в кабинет, а чуть дальше, где находился проход в гостиную, но внезапно он увидел лист пергамента, лежащий буквально у него под ногами. Должно быть, один из этой пятёрки потерял его... Атан огляделся по сторонам, больше в коридоре никого не было, и потому он откинул край мантии — невидимки и поднял его. Что же, вдруг пригодится...

Глава 12

"И почему Слизерин вечно ставят в пару с Гриффиндором? — думал Атан. — Почему не с Рейвенкло, ну, или не с Хаффелпафом, наконец. Тоже вполне хорошие факультеты, так нет же — постоянно этот Гриффиндор! Может быть, старика уже заклинило или воображения ни на что другое не хватает? — в ярости думал он. Впрочем, эта ярость была направлена не столько на "факультет львов", сколько на Дамблдора, сейчас же парень просто отводил душу. — И почему именно сегодня... как же болит голова! Ещё эта МакГонагалл с её Трансфигурацией! И почему я выбрал этот предмет?! Нет, стоп, предмет не виноват и этот чёртов факультет не виноват. А кто же тогда виноват? Вполне логичный вопрос, на который всегда готов ответ — Дамблдор! И почему я решил поехать в эту школу? Учился бы сейчас спокойно в Думстранге, ни о чём не беспокоился... А тут? Постоянно следить за собой, беспокоится, не заподозрят ли тебя в связи с "Тем-кого-нельзя-называть"... — так величали здесь его отца. — А потом ещё и это задание — "Найди то, не знаю что, да и ещё незнамо где..." — Вот в этом то и заключался тупик. Атан так и не смог обнаружить следы этого "нечто", а отец уже скоро спросит с него результаты... — Чёрт! — В очередной раз выругался он, конечно же, не в слух, а про себя, хотя его лицо продолжало сохранять хмурое выражение. — О, Мерлин, и за что мне всё это..."

Пребывая в своих мыслях, Атан не заметил, как МакГонагалл разложила перед каждым из них по мыши. Само же задание, как он понимал, заключалось в том, чтобы превратить это существо во что-нибудь ещё... Хм, ну это не так уж и трудно, в Думстранге они уже проходили трансфигурации живых предметом в живые. Думстранг... Да, всё-таки надо было остаться там, ведь никто его не тянул ехать в школу этого маглолюбивого маразматика... Далее последовали ещё более хлёсткие эпитеты в адрес директора, Атану доставляло удовольствие выдумывать тому всё более разнообразные прозвища...

— Мистер Стронг, когда, наконец, вы соблаговолите преступить к выполнению задания? — сурово спросила у него подошедшая к парте профессор. Судя по сузившимся глазам и поджатым губам, она пребывала не в лучшем расположении духа. А может быть, это реакция на его бездействие... — Вы и так умудрились опоздать на урок! Я не потерплю...

Атан действительно опоздал сегодня на первый урок, так же, как не появился за завтраком. И причина этого была не в том, что он проспал, напротив — парень встал очень рано и с трудом смог дождаться того момента, когда Слизеринцы покинут подземелья. А дело всё было в тех самых папках, выкраденных из кабинета директора. И эти самые папки напрямую были связаны с его плохим настроением...

— Извините, профессор, я задумался, во что же мне превратить эту мышь, — как можно более спокойно сказал Атан, хотя этот тон, да и эти слова давались ему с трудом, в мыслях же он хотел послать её куда подальше, чтобы своими глупыми нравоучениями она не отрывала его от мыслей.

— Вам не надо об этом думать, мистер Стронг, кажется, я ясно сказала, что её надо превратить в жабу! Или вы и этого не слышали?

Так, а вот теперь придётся выкручиваться:

— Нет, я вас слышал. Но мы уже проходили эту трансфигурацию в Думстранге, и я подумал, что будет более полезным попрактиковаться в превращении чего-нибудь более сложного. — Так, теперь оставалось надеяться, что она поверит, и, судя по тому, что её губы уже не такие тонкие, так и есть.

— Уже проходили? Ну что же, тогда я надеюсь, вас не затруднит продемонстрировать мне и всему классу... — заговорила она, правда, в голосе сквозили нотки недоверия. Видно, не хочет поверить, что ещё кто-то смог опередить её любимицу — грязнокровку. Ну что же сейчас её ждёт разочарование...

"Так, мышка, иди-ка сюда, — подумал он, взяв сопротивляющегося грызуна за хвост и положив прямо перед собой. — И что бы с тобой сотворить-то такое? Кошка? Нет, не люблю я кошек, слишком уж они вольнодумны. Но тут в его голову пришла мысль..." — Он зажмурился, представляя перед собой животное и произнёс необходимую формулу.

Раздался жалобный писк, мышь медленно сужалась, её тело вытягивалось, а шерсть стала слипаться в небольшие отростки, которые чуть позже начали превращаться в гладкую чешую... Спустя ещё несколько секунд, на столе уже лежал небольшой уж, злобно шипящий на столпившихся вокруг стола молодых волшебников. Атан же, разговаривающий на языке змей, понимал, что змея шипит как раз не угрожающе, а испуганно, смотря на более больших по размеру и количеству противников. И, поддавшись порыву, он взял её в руки и стал нежно поглаживать, стараясь успокоить.

— Ну что же, мистер Стронг, не думаю, что змея очень уж сильно отличается от лягушки, и я предпочла бы что-то менее... агрессивное. Но было бы странно ожидать нечтоо иное от представителя вашего факультета, — наконец произнесла МакГонагалл. Тон её был сух, словно аравийская пустыня, и в нем явно слышалось неодобрение. Правда, парень не знал к чему оно относится — то ли к выбору животного, то ли к нему лично... — Пятнадцать баллов Слизерину за успешно выполненную трансфигурацию. А теперь все рассаживайтесь по своим местам, у вас, кажется, ещё есть задания. А вы, мистер Стронг, верните мыши её прежний облик, и помогите вашим сокурсникам; думаю, это потребуется... — сказала она, отходя от стола и возвращаясь на своё место.

Ученики тоже поспешили к своим мышам, они знали, что лучше не ослушиваться суровой преподавательницы: она, конечно, не Снегг, но тоже спокойно снимает баллы, даже со своего факультета.

Атан же бережно опустил ужа на парту. Конечно, он не был таким уж страстным любителем змей, да и фанатом своего факультета тоже не был. Просто когда представился выбор, ему в голову пришла именно змея; а что — это всё же лучше, чем, к примеру, сова или жаба. Да и это было то, что от него ожидали — он понял, что МакГонагалл совсем не удивилась его выбору, наверняка про себя она подумала: "Что же ещё ждать от Слизеринца!". Конечно, Атан не читал её мысли, он был не дурак, чтобы лезть в голову к преподавателю, да и вообще в этом замке он предпочитал не пользоваться этой способностью. Хотя причины этого решения он не знал, просто интуиция сработала, да и если уж на то пошло, здесь не было никого, кто бы стоил таких усилий. Во всяком случае, пока.

Наконец, он трансфигурировал мышь обратно, и она радостно запищала. Атан наложил на неё заклятие оцепенения, чтобы не сбежала, и стал оглядывать класс. Хм, действительно — в помощи здесь нуждались многие, если не сказать — все. Помимо него самого свободной была только Грейнджер, на столе у которой громко квакала жаба, у остальных же успехи были куда как малочисленнее. Разумеется, Атан не кинулся тут же всем им помогать, будто у него дел других нет, кроме как учить этих недоумков, если сами додуматься не могут, — он им не гриффиндорец, чтобы исходить благородством. Вон та же Грейнджер уже битых пятнадцать минут старается что-то объяснить полноватому парню сидящему слева от неё. И, как видно по его жалким попыткам, все её старания уходят впустую. Но она же была гриффиндоркой и потому не оставляла своих попыток вбить что-то в голову этому колобку. Её рыжий друг сейчас смотрел на свою пискающую мохнатую лягушку, соображая, что же он сделал неправильно.

У Слизеринцев дело обстояло ничуть не лучше. Пожалуй, здесь выделился лишь Малфой, его жаба хоть и была светло-серой, но это была всё же жаба и, причём не волосатая... А вот у двух полутроллей, величающих себя Кребб и Гойл, выходило что-то совсем дикое. Пожалуй, эта парочка переплюнула даже того полного гриффиндорца, на их существ даже смотреть было противно... "Хорошо, что я ещё сегодня не завтракал," — подумал парень.

Наконец, большинству учеников надоело пытаться что-то произвести, и они, оставив своих животных в том состоянии, которое сочли приемлемым, занялись откровенно своими делами. Благо МакГоналл сейчас была отвлечена парочкой гриффиндорок, которые, сидя на первой парте, о чём-то спрашивали строгую профессоршу.

Даже Грейнжер поддалась всеобщему настроению и потому сейчас сидела и что-то строчила в какой-то коричневой книжице. Когда же её дружок попытался туда заглянуть, грязнокровка что-то возмущённо проговорила и быстро закрыла её.

— Похоже, Уизли так и не удалось списать очередное домашнее задание, -прокомментировал этот поступок девушки Малфой, очевидно, тоже заметивший эту сценку. Атан бы оставил эти слова без внимания, если бы совсем уж неожиданная реакция на них Пенси и Миллисенты, сидящих рядом и тоже слышавших слова Малфоя.

"Нет, конечно, я понимаю, что они хотят подлизаться к Малфою, но чтобы так... Он же не сказал ничего особо остроумного," — подумал Атан. Он не любил подлизывания, особенно такие откровенные, это было противно, мерзко... Похоже, Малфою, каким бы самолюбивым он не был, они тоже не нравились. Ну, или, может быть, он подумал, что смеются над ним:

— И что здесь смешного? — спросил он со свойственной ему холодной интонацией.

— Ничего, Драко! — тут же залепетала Пенси, мгновенно прекратив смех, Миллисента тоже перестала смеяться, правда, на блондина смотрела более спокойно.

— Эм, мы смеялись по другому поводу...

— И по какому же?

— Просто мы не думали, что эта грязнокровка ведёт дневник, — ответила Миллисента вместо побледневшей однокурсницы, та всегда нервно относилась к словам "своего Драко".

— Дневник?

— Ну да, личный дневник, туда записывают мысли, чувства, события, произошедшие за день... Вполне бесполезная вещь, вот только многие дурочки заводят их, чтобы доверять им свои "девичьи секреты", — слизеринка говорила тоном, не оставлявшим сомнений в полном её презрении к этим "дурочкам".

— Интересно, откуда подобные секреты у этой грязнокровки? Она же ничего, кроме книг не видит, а единственное место, куда её может пригласить парень — это библиотека! — продолжала говорить та же Миллисента, презрительно поглядывая на гриффиндорку.

— Да? А мне кажется, что ты всё ещё не можешь простить ей появление на Святочном балу с Крамом. Помню, ты мне тогда все уши прожужжала, что сама хочешь пригласить его... — как бы между прочим вставил Блейз, девушка же чуть покраснела и яростно посмотрела на него.

— Ты ошибаешься! Похоже, тебе давно пора проверить свою память в Мунго, а то она тебя подводит последнее время. — Миллисента хотела добавить что-то еще, но тут заговорил Малфой, до этого пытавшийся отвязаться от Пенси, вздумавшей повиснуть у него на шее, нашептывая что-то на ухо.

— Интересно, что она там пишет? Нет, вряд ли там есть что-то, кроме уроков, но было бы любопытно взглянуть на записки гриффиндорской старосты.

— Да, любопытно... — Малфой говорил безразличным тоном, но по его напряженному лицу можно было судить, что он что-то задумал. Потом он посмотрел на самого Атана, словно оценивая что-то. — Так, Стронг, не хочешь ли помочь в одном небольшом дельце?

— И что же это за помощь? — спросил Атан. Он уже догадался, что Малфой хочет выкрасть дневник Грейнджер, и теперь его интересовало, какая же роль во всём этом уготовлена ему.

— Да так, ничего особенно сложного для тебя. Надо, чтобы ты отвлёк гриффиндорцев, хотя бы на несколько минут, — будничным тоном сообщил блондин.