Самым главным командиром сейчас для солдат был ротный, всё руководство званием старше капитана бесследно испарилось. Насмотревшись на самолёты, рота тихо загудела, обсуждая как быть дальше. Вроде как была небольшая гражданская, они оказались не на той стороне. Командования, считай, нет. Лучше всего сдать оружие кому-то под роспись и расходиться по домам. Пускай новые власти и думают, что делать. Оружие в такой обстановке не столько сила, сколько ответственность и хороший шанс оказаться крайним.

— Я вам, салабоны, сдам оружие! — ротный показался в проёме выбитой взрывом двери. — Присягу принимали? Форму носите? А ну-ка взять себя в руки! Ничего ещё и близко не закончилось и ваша служба продолжается.

"Слушать команду!" — хриплый рык капитана вывел роту из оцепенения.

— Город оказался без власти. Если мы не обеспечим контроль и порядок, то столицу, а затем и всю страну накроет хаос и беспредел. Хаос — это огромные жертвы, власть банд, страдание народа, ваших семей и друзей. Мы не можем этого допустить. Приказываю: Приступить к контролю и обеспечению порядка в пределах определённого периметра. Мародёров, насильников, поджигателей, вандалов — расстреливать на месте. Провокаторов, если получится, задерживать и передавать оперативным группам, если не получится, уничтожать на месте. Вооружённых людей неопределённой принадлежности разоружать и задерживать, при сопротивлении — огонь на поражение. Медикам, пожарным, спасателям — оказывать необходимое содействие, не ослабляя контроля за ситуацией. Будем теперь взаимодействовать с интербригадовцами и океанийцами, иначе по отдельности не справимся и тогда начнётся всеобщая жопа. Ясно?

— — — — — —

Кучка молодых азиатов, держа руки в карманах, сплёвывая под ноги и нагло гыкая, стояла на набережной Москвы-реки у ступенек убегавшей до самого верха Воробьиных гор лестницы. Проходившие мимо люди съёживались, ускоряя шаг.Белобрысый загорелый парень в майке, шортах и кроссовках, не обращая внимания на холод, покачиваясь, карабкался вверх.

Качок с презрительной нагловатой физиономией, видимо лидер, громко выкрикнул вверх лестницы что-то типа "Не обоссысь!", добавив что-то по-своему. Стая мерзко заржала. Приятно чувствовать свою силу и безнаказанность.

— Повтори, что ты сказал! — все вздрогнули от резкого голоса. По-киргизски? Земляк, но что наглец? Комания обернулась.

Сбоку быстрым шагом подходили трое азиатов в городском военном камуфляже с какими-то нашивками. Трое против шестерых, один спереди, двое прикрывают с боков.

Только что кричавший качок решил не идти на конфронтацию, но и показывать, что он испугался очень не хотелось. Он чувствовал, это слаженная группа, уличная драка для них ничто. Этим приходилось убивать и не раз. У двоих красные прямоугольные лычки. Лёгкие ранения. Никакого сомнения, ни тени робости, идут один на двоих.

— Вы откуда, земляки?

— Шакалы тебе земляки. Повтори, что ты только кричал, козёл!

Драться с явно бывалой и не в меру бурой троицой очень не хотелось и он попытался вырулить: — Ребят, вы чего, вы ж тоже киргизы, а...

Его прервали без всякого почтения: — Это мы киргизы, а вы откуда взялись, чурки вонючие?

Было ясно, что без серьёзного мордобоя, а то и поножовщины, выйти без потери лица уже не удастся. Качок огляделся, оценивая обстановку. Она была хуже, чем он думал. Сзади быстрым шагом подходили четверо крепких парней с суровыми кавказскими лицами. Такой же камуфляже с нашивками, у троих по одной красной лычке, у одного две.

— Тебя что спрашивали, полудурок? — процедил тот, с двумя лычками, — Мы знаем киргизов, — он показал рукой на боевую тройку, — отличные ребята, нам натурально как братья, а вы кто такие, чурбаньё?

Компания растерянно озиралась, не понимая что делать. Троица уже рядом. Обманное движение и профессиональный удар в челюсть и качок на земле. Расправа была быстрой и жёсткой.

"Убьют!" — подумал подумал было Саня, наблюдая с лестницы за сценой, оценивая, не надо ли бежать спасать недоумков. Проучить было необходимо, но убивать это явно слишком. Хотя бегать пока не получится, он уже открыл рот, чтобы крикнуть ребятам из интербригады, чтоб остановились, как избиение прекратилось. К едва шевелящихся на асфальте тел копировали микросканером документы, у кого не оказалось, снимали отпечатки, обтирали кровь с лица и делали несколько снимков с разных ракурсов.

Едва процедура окончилась, как рядом тормознул непонятно откуда выскочивший электрический трицикл. Люди в камуфляже почтительно раступились перед прихрамывающим полуседым азиатом лет тридцати. На груди короткоствольный автомат, жёлтая, три красных лычки. На рукаве, как у океанийцев, зелёное кольцо лимитированного соцтехника.

"Этот?" — буркнул приехавший. "Эй, ты слышишь меня, обсосок? В Москву повесилиться после войны приехали, да?" — спросил он по-киргизски, поднимая с земли за шиворот пытавшегося подняться на карачки качка, — "Тогда слушай внимательно ты и твои полудурки", — громко продолжил он на русском, — "Я исполняющий обязанности соцтехника Талгат. Расстрелять я вас после первого такого косяка не имею права, но после второго — пристрелю как шакалов, чтоб не позорили мой народ. Теперь запоминайте..."

Саша помахал рукой ребятам, вздохнул и, покачиваясь, пошёл вверх по лестнице. Сегодня ещё несколько заходов, к концу дня надо прибавить минимум десять ступенек. Самое тяжелое для колен это спускаться вниз, хорошо, что рядом эскалатор. Физиопроцедуры помогали, но слишком медленно. Это за него никто не сделает. Он обязательно будет летать. Он успеет восстановиться к старту.

— — — — — —

Интеллигантный худощавый старичок с трудом распрямил деревенеющую спину и с усилием дошёл до упаковок с водой. В его годы целый день разбирать завалы уже непросто. Но надо, вокруг трудились такие же добровольцы. Работа казалось бесконечной, до холодов вряд ли успеть. Он с уважением посмотрел на шестерых молодых киргизов. Вот это ребята! Неделю назад приехали и сразу помогать людям. Вежливые, молчаливые. Неутомимые. Все их тут уважают. Очень обидно, что буквально в первый день этих замечательных ребят сильно избили какие-то отморозки. Встретила Москва, называется! Все вокруг были возмущены. Киргизам все советовали обратиться не в милицию, а к ребятам из интербригадовских патрулей. Эти парни быстро тут навели порядок, когда повылазила всякая шваль. Но сельские пацаны, видно, стеснялись и так ничего и не сделали. Нет, нельзя это так оставлять. Сегодня же он позвонит по горячей линии интербригадовцам и попросит помочь этим замечательным скромным парням.

Пожилой человек, как и большинство москвичей, недолюбливал океанийцев, а интребригады были ихним инструментом. Интеллигентных людей, воспитанных на идеях гуманизма, шокировали и отталкивали новоявленные башибузуки. Но по правде говоря, только слепой не увидел бы, как начавшийся было криминальный разгул просто выжгли на корню.

За мародерство, воровство, грабежи, наркотики, мошенничество с поличным расстреливали на месте или, если были доказательства после короткого следствия. За взяточничество, даже небольшое, вешали перед своим домом или возле работы. За асоциальное поведение жестоко избивали, высылали, а то и расстреливали. Криминальные сообщества просто истреблялись под корень. Достаточно было чтобы человека выездная сессия СЧП сочла членом устойчивой криминальной группы как его высылали в совершенно дикие места или расстреливали. Высланный жил под наблюдением соцтехников и если несчастный "не менял образ жизни", то расстреливали даже без решения суда. Просто если авторизованный соцтехник считал это нужным. Всё это было отвратительно, но это работало. В городе стало намного безопасней, чем даже до войны, полностью исчезли опасные районы и желающие демонстративно плевать на порядок и окружающих. Многие были свидетелями как новые власти наводили порядок.

Несколько дней назад пожилой москвич стал свидетелем дикой расправы. Ещё за пару лет до войны в городах стали появляться напёрсточники и прочие уличные мошенники, но сразу после боёв они откуда-то повылазили в невероятных количествах. Уже знакомая всем местным группа "работала" почти неделю в подземном переходе, через который старик ходил каждый день.

Всю команду напёрточников повязали интербригадовцы — вместе работали кавказцы и русские. Вычислили и тех, кто прикрывал и тех, кто изобржал игроков. Наверное, человек 10-12. Всех поставили на колени вдоль стены прямо в переходе. Прикативший откуда-то на мотоцикле бритый верзила-айзер с рожей головореза и широким красным кольцом "полного" соцтехника на рукаве после короткого разговора подошёл и выстрелил каждому несчастому в голову из короткоствольного пистолет-пулемёта. Бедняги до последнего момента не верили, что их вот так запросто убьют.

Потом верзила в камуфляже приказал повесить участкового милиционера прямо напротив перехода. Типа, без его ведома мошенники бы тут не орудовали целыми днями. На форме у бритоголового убийцы вокруг знака соцтехника была тонкая зелёная прерывистая восьмиконечная звезда — студент-социнженер младшего курса. Какое общество будут строить такие изуверы? Соотношение проступка и наказания было не просто средневековым, а несоизмеримо-драконовским. Пару дней назад в соцсетях писали, что на вокзале скоростных поездов интербригадовцы по приказу сотехника расстреляли группу цыганок, которых обвинили в мошенничестве. Ходили слухи, что в Подмосковье социнженеры обвиняли цыган в наркоторговле и тут же расстреливали целыми семьями.

Тем не менее, когда эти бандиты брались помогать, они делали всё чётко и эффективно. Надо будет позвонить.

— — — — — —

Шесть парней из Средней Азии растерянно переминались с ноги на ногу, украдкой поглядывая на сурового земляка в потрёпаном камуфляже. Всегда лучше быть на стороне силы, а земляк тут был явно в авторитете. Только что доходчиво объяснил: отработали свои дурацкие косяки, валите на все четыре. Будете без дела ошиваться непременно ещё влипнете куда-нибудь. Не будете валять дурака, для всех в Сети будет висеть информация, что вы приехали сюда добровольно, помогать восстанавливать город. Получите проездные документы, талоны на питание в пути и дуйте домой. Не хотите домой, устраивайтесь тут на постоянную работу, её невпроворот. Лучше всего идите подучиться на строительные курсы. Работа денежная и уважаемая. Работать умеете когда хотите. Вопросы есть?

— Эта... можно спросить? — тихо выдавил самый молодой киргиз, разглядывая разбитый гусеницами бронетехники тротуар.

— Отчего ж нельзя? Обращайся... Что молчишь, решил говорить — говори.

— Мне это вот, 19 исполнилось... Эта... в армию осенью должны забрать.

— Раз должны, заберут. Езжай по месту приписки, жди повестки, с ней в военкомат.

— Ну... эта, парнишка решился посмотреть на Талгата, — можно мне к вам? А?

— В интребригаду? — соцтехник еле заметно усмехнулся.

Парнишка кивнул.

— А ты, часом сюда не гоп-стопом развлечься приехал, да так умело, что в первый же день отхватил от наших ребят? Тебе очень крупно повезло, парень. Вы непременно спалились бы на ограблении или похуже, так и исполнили б тебя с корешками на месте. Терпеть не могу пафоса, но если прямо — интербригады показали что могут быть костяком и армии, и народа. Пусть ещё не совсем умелой армией и не совсем умелым костяком, но мы учимся. Может нам в команду не из гопников с подворотни, а сразу с зоны личный состав набирать? Ты сам-то что думаешь?

— Значит совсем нельзя...

— Отчего ж нельзя, если покажешь себя правильным джигитом, а не тем, кем показал. Могу тебя направить в киргизский нацбатальон, он как раз формируется. Там все земляки, сразу говорю, будет тяжело. Через год-полтора посмотрим, а может сам не захочешь. У нас ещё тяжелее.

— Я хочу попробовать!

— Вольному — воля. Вот планшет, пиши заявление, пока ещё не рапорт. Сеть сама тебе подскажет что и кому написать.

Пока парень пыхтел над непривычным занятием, Талгат сделал пару шагов к остальной группе и протянул четыре небольших карточки: "Это сетевые коммуникаторы. Они сами покажут дорогу, тут пешком с пару километров. Общежитие курсов строителей, там все оформят, я предупрежу. Не хотите, не берите. Это мой сетевой позывной, нужна будет помощь, свяжитесь. Сам помогу или направлю к тем, что поможет."

— Пойдём, качок, поговорим, — Талгат кивнул оставшемуся в одиночестве вожаку.

Тот хмуро смотрел из-под бровей.

— У меня нет времени на долгие базары, слушай и решай сам. Ты на херовую дорогу встал, парень. На очень херовую. Останешься здесь и будешь шататься без дела — рано или поздно накосячишь и тебя пристрелят. Уедешь домой, опять будешь лоботрясничать и рано или поздно сядешь. В конце концов, тебя тоже пристрелят. Я таких как ты много перевидел. Сам понимаешь, я говорю правду.

Качок поколебался и кивнул.

— Но ты не конченый, просто ты пошёл не туда и попал не в ту компанию. Тебе надо делом заняться, а сам его себе найти ты пока не можешь. Ты по своей сути неплохой парень, не хочу, что жизнь земляка пошла наперекосяк. Вот тебе планшет. Пиши заявление на контрактную службу с просьбой направить в школу младших командиров инженерно-строительных войск.

— Я уже отслужил.

— Если не хочешь эти годы отсидеть, то пиши. Служба — 5 лет. Первые полгода-год — новый киргиз-казахский нацбат. Там поймёшь куда идти дальше. Сочувствую, но командир там — киргиз из интербригады. Но ты крепкий парень, выдержишь. Нет, я не заставляю, очень советую.

"Земляки не дадут пропасть," — подумал качок, беря планшет, — "Осмотрюсь, там уже видно будет. Плохо будет, сбегу. Дома всё равно тоска, тут всё в непонятном, в одиночку и правда можно пропасть."

— — — — — —

— Явились, не запылились! — ехидно громко выпалил пожилой интеллигентый москвич, — Всего две недели прошло как звонили, это ж не расстреливать! — он сам удивлялся своей храбрости. Раздражение, копившееся последние несколько месяцев, внезапно прорвалось.

— Спасибо, что позвонили, отец! — Талгат чуть склонил голову и по-восточному приложил ладонь к сердцу, — Вы нам очень помогли, уважаемый!

Старик слегка приоткрыл рот от удивления, он ожидал игнора, окрика, даже ареста в худшем случае, а как бы и не хуже.

Вежливый азиат в поношенной форме с лычками ранений подошёл совсем рядом: — Это мы отдуплили эту компанию за хамское поведение. Вы подтвердили, что они могут вести себя нормально и не нужно ужесточать меры. Большой Вам спасибо, Вы очень помогли!

— А Вы сам-то кто? Соцтехник?

— Комбат я, отец и учусь на соцтехника. Их сильно не хватает, вот берут таких как я с ограниченными правами.

— Ограниченными, то есть расстреливать не можете что-ли? — едко процедил старик.

К разговору стали подтягиваться люди, толпясь полукругом за стариком.

— Нет, соцтехник не может расстрелять по своему усмотрению, даже полный, только при очень строгих условиях — преступники пойман с поличным на подрасстрельном или находится под жёстким наблюдением и явно неисправим. У меня очень ограниченные права, например, применения мер наблюдения там, где я разбираюсь.