Вороны Чернобога

— А если этот дурак без их ведома ещё несколько штук сделал? — подал голос Митя. — Чтобы перед этими своими чуваками похвастаться?

— Степан сказал: всех упырей сделали заранее. А потом деревенское кладбище, с которого их взяли, начали усиленно охранять. Помните, что Степан сказал о вандализме? Ну вот. Ход на кладбище этому типу заказан. Как и всем, кто хотел бы раскопать для него и его увеселений могилы.

— Значит, мы ничего на дачах не боимся? — пожелала убедиться Карина.

Глядя на неё, чуть не повисшую между спинками передних кресел — обернувшись к сидящим позади, Руся улыбнулась. Не только она толмачиха, изменилась внешне. Одевавшаяся готкой, сейчас Карина добавила в свой привычно мрачный наряд не металлические бусы и кольца чёрного цвета, а... словно синеватые перья: какие-то странные бусы с бисером, переливающимся всеми оттенками глубокого синего цвета. Именно эти вставки изменили настроение чёрного. Было мрачно — стало таинственно... А вот косметики готской у неё совсем не осталось. Даже глаза не подводила. Впрочем, Карине косметики и не надо: на тонком лице глаза с немного тяжёлыми веками, опушёнными густыми ресницами, и так выглядели большими.

— Скажу честно, — насмешливо ответил ей Данияр. — Не знаю, что нас может ожидать в посёлке, но дачный участок Мрака защищён от проникновения в него любой нечисти или нежити. — И обратился к парнишке-ворону: — Митя, теперь, когда ты рассказал нам основную историю, попробуй вспомнить все детали, связанные с тем вороном, которого ты видел в Нави. Что-то меня зацепило в твоём рассказе, но что...

— Подожди-подожди! — вдруг заторопилась явно чем-то удивлённая Карина.— Данияр, ты так говоришь о Нави, будто это отдельная... страна? Земля? Но ведь это был всего лишь сон! А ты говоришь о Нави так, словно она существует!

— Навь не страна. Навь — это мир. У него свои законы и своя жизнь.

— Но почему...

— Карина, ты приняла на веру сны Мити, в которых он видел наш город. Придётся принять и виденную им Навь. Виденную наяву. Ведь это место отличается даже от леса, в котором за ним гонялись упыри!

— Да, но и упыри в первом сне гонялись за ним по лесу, а он-то в лес не ходил!

— Леса не было, — подтвердил Данияр. — Был лесопарк, в котором прятался один из упырей. Во сне Митя видел именно лесопарк. Митя, что с тобой?

— Щас, — пробормотал парнишка-ворон, уставившись в боковое окно. И нервно сглотнул: — Щас.

— Что с ним? — удивилась Карина.

Но юный ворон продолжал бормотать:

— То есть... Если я в следующий раз напьюсь, а вы меня не вытащите... Или вас рядом не будет... Я останусь там навсегда? Со всеми этими скелетинами и змеюгами? — И намертво замолчал, хлопая не сосредоточенными ни на чём глазами.

— Дошло, — спокойно констатировал Данияр.

После недолгого ошарашенного молчания спросил Александр Михайлович:

— Данияр, а... там выжить можно?

— Если успеешь набраться опыта, — отозвался тот. — Но это будет не жизнь, а вечное соревнование, кто кого успеет сожрать первым. Или подмять под себя, чтобы сделать своим рабом или, помягче, прислугой.

— Откуда ты это знаешь?

— Мрак пару раз посылал меня туда. Он умеет делать это и без спаивания.

— Зачем?! — с ужасом спросила Карина.

— Чтобы я знал, что Навь — это такая же реальность, как, скажем, далёкий от нас Берлин. Или Лондон. Мы же в них тоже не бывали, но в их существование верим, — несколько насмешливо сказал Данияр.

— И ты уходил туда, как Митя?

— Нет, я уходил полностью, так как был в сознании, в отличие от него.

В машине притихли, хотя Руся, поглядывавшая на всех исподтишка, догадалась, что спрашивать хочется всем же и много. Данияр же вспомнил, что ехать осталось недолго, и снова попросил:

— Митя, расскажи ещё раз.

— Да ничего я там рассказывать не могу больше! — с досадой ответил парнишка-ворон. — Всё уже рассказал! Просто я с перепугу много чего не увидел и не запомнил.

— Ладно, последний раз спрошу — и больше не буду беспокоить. Тот ворон, к которому скелет пошёл, он далеко от тебя был?

— Да нет, не очень. Как около дома. Расстояние между двумя подъездами.

— Понял, — сказал Данияр и замолчал намертво. А Руся втихаря покосилась на него: нашёл то, что его зацепило, пока Митя впервые рассказывал про своё попадание в Навь? Чего молчит? Мог бы и сказать...

Впрочем, уже подъезжали к дачам, хлопотливо рассыпавшимся по нескольким холмам, и тут спохватился Александр Михайлович.

— Данияр, а здесь есть, где поставить машину? Или можно будет загнать её на участок Мрака?

— Нет, участок у него точно не под машину, — покачал головой ворон. — Мы оставим её возле дома правления товариществом. — И улыбнулся. — Там обычно две-три машины стоят всю ночь. Поставить надо будет рядом, а потом, когда выйдем, я положу в машину оберег, отводящий глаз. Машину просто никто не заметит до утра. И даже далее.

— Покажешь, как это делать? — азартно поднял голову Митя.

— Нет, не покажу. Сначала научитесь делать такие обереги, а потом — покажу.

— А почему не сразу? — спросил неугомонный парнишка-ворон.

— Свои обереги я никому не доверяю.

Пока ехали краем дачного посёлка, Руся сунулась носом к окну. В прошлую, утреннюю, поездку она не очень всматривалась в это место. Мельком она вспомнила, что посёлок очень старый, а потому домишки-будки и сараюшки перемежались с добротными постройками из кирпича, а кое-где торчали двухэтажные дома — настоящие коттеджи.

Обещанное Данияром правление размещалось в двухэтажном деревянном доме. Руся видела его утром. Слева от крылечка и правда стояли три машины, причём с краю оставалось место ещё для двух. Александр Михайлович остановил машину на одном из них, впритык к ближайшей, как скомандовал Данияр, и все вышли, как-то машинально стараясь вести себя тише: приехали тут! На чужое место свою машину поставили!

Руся улыбнулась: вся их компания словно шайка напроказивших подростков!

С громадным интересом ждали, что такого колдовского сотворит ворон, чтобы их машину никто не заметил. Больше всех был разочарован Митя: Данияр положил под "дворники" чужой и "своей" машины по камешку-голышу и что-то прошептал сначала в одну сторону. Потом — в другую.

— И всё? — обескураженно сказал парнишка-ворон.

— Всё, — спокойно подтвердил Данияр.

— Но мы видим! — настаивала Карина.

— Вы вороны, — напомнил Данияр. — А у меня расчёт на обычных людей.

Сразу за правлением, за здание которого повёл Данияр компанию, нашлось две дороги: одна асфальтированная, двум машинам еле-еле разойтись; другая, справа, — узкая тропа, слегка присыпанная битым кирпичом. Пока ещё светло. Но трава у заборов уже темнела в сумеречных тенях.

Данияр почему-то замедлил шаг, не успев свернуть на тропку, хотя по его движению было понятно, что он намеревался свернуть именно направо. Невольно замерли и остальные, машинально оглядываясь. Удивлённая Руся подошла к Данияру взяться за его руку. Он быстро глянул на девушку, но ничего не сказал, снова застыв на месте. И вот тут-то она сообразила, что не оглядываться надо, а прислушиваться.

В посёлке тяжелела странная тишина.

Нет, звуки-то раздавались, но как-то маловато для августовского вечера на дачах. В основном пересвистывались птицы — и то редко. Руся ожидала услышать позвякивание вёдер, глухой стук лопаты о землю на грядках, негромкий говор, смех и переклик соседей по участкам, звонкий собачий лай сразу в нескольких местах — то есть ожидала услышать всё то, что слышала утром. Светло же ещё, пусть солнце и оседает в кустах и деревьях. А тут... Шелестела трава и кусты из-за небольшого ветра. Перешёптывались листья на деревьях. И ни одного человеческого голоса. Собачий лай слышался, но так, словно собак заперли в домиках.

Где-то недалеко взвыл мотор мотоцикла. Но не воинственно, как утром, а словно в панике. Рокот быстро удалился и пропал.

Ничего не говоря, Данияр медленно, насторожённо вертя головой по сторонам, зашагал к тропке — за ним Руся, будто забытая им, но всё ещё ведомая за руку. Оглянувшись на первом же повороте, убедилась, что Александр Михайлович тревожно погоняет молодых воронов впереди себя, замыкая процессию.

Не сделав и десятка шагов, Данияр обернулся.

— Обереги на всех?

Вороны только переглянулись и закивали.

А ещё через пять минут осторожного хода по тропке, которая по краям уже чернела из-за закрытых кустарником заборов, встревожилась и Руся. Почему она не видит нечистиков? Ну ладно — духи светлого дня. Им сейчас уже что-то вроде как спать пора. Но где нечистики? Эти-то, насколько она сообразила, могут действовать и днём, и ночью! Куда они подевались? Хотя это всего лишь тропка... Не всегда им тут гулять...

В незаметную калитку первой прошмыгнула Руся, как человек, который уже знает, куда идти. Следом за ней Данияр пропустил остальных, а затем тщательно закрыл калитку и вошёл в домик. Митя уже сидел на кровати, где только что лежала гитара, и пытался тренькать на ней, крепко зажимая струны и удивляясь, какие они тугие. Аккорды, которые он пытался озвучить, у него не получались. Александр Михайлович посмотрел и негромко, но пренебрежительно сказал:

— Оставь инструмент. У тебя ничего не выйдет.

— Почему это? — буркнул парнишка-ворон.

— Это семиструнка, а ты пытаешься на ней играть, как на шестиструнной.

Разочарованный Митя отложил гитару и уставился на Данияра.

— Ну, что там?

— Пока не понимаю, — ответил ворон. — Постою немного у входной двери на участок. А вы пока осмотритесь и подумайте, оставаться ли здесь на ночь.

— Я с тобой! — вскочила Руся и тут же неловко объяснила остальным: — Может, встретим кого из нечистиков, поспрашиваем, что тут да как.

— Я с вами, — категорично сказал Александр Михайлович.

— А мы на кухню! — обрадовался Митя. — Да, Карин? Зря, что ль, приехали? Хоть небольшой ужин, да на природе! — уже важно сказал он, подняв указательный палец к низкому потолку.

— Жора-обжора... — проворчала воронушка, но на кухню пошла, велев перед тем Мите захватить пакеты с продуктами.

Тот возражать не стал, ещё и повеселел.

А Данияр, усмехнувшись, вышел из домика. По едва заметной тропинке трое прошли к официальному входу на участок и принялись разглядывать дорогу перед участком, напряжённо вслушиваясь в ту же тишину.

— Такое впечатление, — чуть не прошептал Александр Михайлович, — будто здешних собак запирают в домах, но в будках не оставляют. Это такие... здешние порядки?

— Пару ночей я у Мрака ночевал здесь, — покачал головой ворон. — Но такого не было. Разве что закон такой вышел — или правление чудить решило. Но... Бред какой-то.

— И людей нет, — прошептала Руся. — А ведь эта дорога к правлению и к выходу. И сегодня не пятница, не суббота, чтобы люди ночевать здесь оставались. Неужели все ушли раньше, до наступления... вечера? И на остановке рядом с воротами людей не было...

— Данияр, — вдруг забеспокоился Александр Михайлович. — Случись нам быстро уходить отсюда, ворота поселковые будут открыты? Или их на ночь закрывают?

— Нет, такого не было, — совсем уж неуверенно ответил Данияр. — Но опять-таки чётко сказать не могу. Мало ли что сейчас поменялось в дачных правилах...

— Данияр, тут упавших яблок много! — за спиной сказал Митя. — Можно, я соберу? Я и корзину нашёл, а тут и водопровод есть, чтобы помыть.

— Разглядишь в темноте-то? — поддразнил Александр Михайлович, оглянувшийся на него.

— На ощупь найду! — буркнул обиженный Митя. — Я же не виноват, что мне есть хочется! Это всё Навь!

— Ага, для посещения которой надо всего лишь выпить, — со вздохом сказал старший ворон.

— Мить, я с тобой, — решила Руся. — Где корзина?

— Я её под яблоней оставил! — обрадовался парнишка-ворон, насупившийся было после замечания Александра Михайловича.

Руся предложила ему помощь не оттого, что хотелось помочь. Нет, страшновато стало смотреть на пустынную небольшую улочку между дачными участками. Никто из трав и кустов не выглядывал — даже садовничие, которых, как понимала Руся, здесь должно быть довольно много... Но ведь вот же здесь она — толмачиха, и смотрит над краем забора — и её видно всем нечистикам. И где они?.. Так что... Лучше отвлечься работой, пусть та и складывается всего лишь из сбора падалицы. А старшие вороны пусть смотрят дальше. Пусть... охраняют их, сборщиков.

— Мить, — шёпотом позвала она. — Тебе всё ещё хочется здесь переночевать?

Парнишка-ворон не отвечал пару минут, и девушка решила, что в шелесте листвы и травы под яблоней он не расслышал её шёпота. А потом её увлёк поиск яблок, прячущихся порой под палой листвой. Яблок оказалось не так много, как расписывал Митя, так что тем более не хотелось проморгать хоть одно, несмотря на сумерки...

— Не хочу, — вдруг услышала она, и Митя, собиравший яблоки согнувшись, выпрямился и сел на корточки напротив. — Что-то мне тут не очень нравится...

— Слева от тебя, — машинально подсказала Руся и добавила, когда он нашарил кругляш: — Мне тоже не хочется. Я знаю, что дом Мрака защищён, но за участком я не увидела ни одного нечистика. Что-то тут не так.

Как будто эхом — слова Данияра:

— Хватит собирать! Быстро в дом.

— Зачем? — строптиво спросил Митя, вставая и поднимая корзину, чьё дно еле было покрыто набранным.

— Хочу проверить забор, хорошо ли защищён. Если плохо — придётся быстро уезжать отсюда. Так что — в дом!

— Но мы... — начал Митя — и внезапно корзина шлёпнулась из его рук, а Руся немедленно отшатнулась к Данияру.

Гнетущую тишину над дачными участками прошил тоскливый тонкий вой.

Все четверо окаменели, прислушиваясь, а потом Митя с сомнением прошептал:

— Собачку одну на даче оставили?

— Быстро в дом! — повторил ворон и, подхватив корзину, сунул её в руки парнишки-ворона. — Александр Михайлович, проводите их!

Тот было заикнулся, что хочет пройтись рядом с забором вместе с ним, но Данияр раздражённо ответил, что справится один и не хочет отвлекаться на неопытного ворона, если что-нибудь произойдёт. Руся ожидала, что Александр Михайлович будет возражать, но Данияр быстро отвернулся от них и зашагал куда-то в сторону от калитки.

Старший ворон вскинулся было идти за ним, но наступившую на секунды тишину прорезал новый вой — и показалось, что все дачные домики вокруг резко пригнулись, лишь бы их не заметили. Руся, испуганная, стремительно помчалась к двери Мракова домика и уже через пару шагов услышала, что следом несётся Митя. У порога, открыв дверь в тёмную тесную прихожую, или тамбур, она обернулась: Александр Михайлович нашёл где-то примерно двухметровую здоровенную жердь и, держа её перед собой, медленно пятился к двери. Проскочил мимо девушки, державшей дверь нараспашку, Митя, на этот раз крепко державший ручки корзины.

Наконец, все, кроме Данияра, очутились в домике. Выглянула из кухни обеспокоенная Карина, вцепившаяся сразу в два больших ножа.

— Что там такое?

— Пока не знаем, — отдышавшись, ответил Митя. — Данияр пошёл выяснять. Нас прогнал. Сказал — мы неопытные.