Сегодня отчего-то ее оскорбления особенно раздражали Шахриона, и он едва не закатил истерику, лишь в самый последний момент сдержав клокочущую в груди ярость. Однако, все-таки, полностью смирить гнев не удалось, в результате чего подсвечник, стоявший на столе, превратился в лужицу остывающего металла, а Тень лишь ехидно хихикала, довольная результатом.
Этот день вообще оказался каким-то не таким. По идее, именно сегодня Китарион должен был подойти под стены Айшшира, а значит, в самое ближайшее время следовало ждать новостей о триумфе, или кошмарном поражении. Именно сегодня настырная Дарлионна вновь попыталась навязать императору свое общество. Именно сегодня пришли туманные донесения от Первого, которые император вновь проигнорировал.
Что-то затевалось и это нечто разлилось в жарком вечернем воздухе.
Поняв, что работать не получится, Шахрион вышел на балкон и замер, облокотившись на перила. Ставшей уже привычной мыслекомандой он взял под контроль ближайшую зомби-ворону — для этого императору больше не требовались костыли вроде магических кристаллов — и поднял птицу в воздух, чтобы хоть немного расслабить напряженные, точно канаты, нервы. Он приказал ей пролететь несколько кругов над Черной Цитаделью, это всегда успокаивало и настраивало на нужный лад. Всегда, но не сегодня.
Что-то было не в порядке.
"Ну не могут же они устроить еще одно покушение"? — подумал император. — "Да ну, такого просто не бывает"!
И все-таки... А что, если могут?
Птица по его приказу снизилась и пролетела над внутренним двором цитадели.
Нет, подобное совершенно невозможно: Тартионна подняла на уши всех слухачей, а Гартиан — заставил три десятка некромантов постоянно проверять окрестности Черной Цитадели вообще и дворца в частности на предмет постороннего присутствия.
И все-таки, все-таки, все-таки...
Зоркий вороний взгляд не мог различить ничего опасного, но от этого становилось только хуже.
Отпустив птицу, Шахрион застонал и обхватил голову руками.
Только прогрессирующей паранойи не хватало! Кажется, безумие начинает выходить на качественно новый уровень...
— Нужно пойти и в кои то веки выспаться, — проворчал Черный Властелин, и, довольный от того, что принял верное решение, уже сделал шаг по направлению к двери комнаты, как вдруг...
Некромант его уровня просто не мог не ощутить энергию смерти... Только что парой этажей ниже живое существо перешло в категорию мертвых.
"Парой этажей"?
Император побледнел.
"А зачем им целиться в меня"?! — подумал он, после чего, не раздумывая, сиганул вниз с балкона.
Шахрион приземлился в очередном внутреннем дворике, и от переломов Черного Властелина спасла лишь неимоверная магическая сила, да, по-видимому, Тень, жаждущая защитить оболочку.
Не разбирая дороги, он мчался туда, откуда ушел совсем недавно — к покоям сына. Именно там ощущались эманации смерти. Мощные, свежие, многократные!
С воплем император распахнул двери, возле которых не оказалось стражи, и замер, глядя на открывшуюся картину.
Тартионна из последних сил отбивалась от одетого в лохмотья типа с безумным взглядом, лупящего во все стороны лучами света. Сын сжался в углу и плакал, в то время как один из людей супруги умирал возле его ног, пронзенный двумя мечами, а те, кто, собственно говоря, и убил слугу, уже заносили оружие, намереваясь оборвать жизнь ребенка. Лиоссцы. Два проклятых ящера, посмевших вредить его родным и протащивших в Черную Цитадель чокнутого высокого сына!
Ярость полноводной рекой захлестнула Черного Властелина, и плотина рассудительности на сей раз даже не дала течь, а просто разлетелась во все стороны.
С диким ревом Шахрион обрушил на незадачливых наемников и мага света мощнейшие из своих заклинаний, выжигая сами души врагов.
"Третье нападение за лето"! — билось внутри черепной коробки. — "Убью"!
Тела еще падали, бледная Тартионна, держащаяся за окровавленное плечо, еще сползала по стене, а сын только-только начал менять выражение лица, как Шахрион покинул комнату.
Он резко пронесся по коридору, выискивая, на ком бы сорвать злобу. Ярость полностью завладела разумом Черного Властелина, нашептывая и соблазняя:
"Да, убивай, убивай их всех, они должны ответить, не сдерживай себя"!
Все было в точности, как и во время посещения Наиргиона, но сейчас Шахрион не отдавал себе в этом отчета. Злоба, захлестнувшая императора, требовала выхода, и, оказавшись перед тяжелыми дверьми, он, не останавливаясь ни на секунду, обратил их в прах, не собираясь замедлять шаг.
За дверьми дежурили два рыцаря смерти и при виде мертвецов уголки губ некроманта разошлись в стороны в нехорошей усмешке предвкушения.
— А вот это занятно, — процедил он, и обрушил на нежить чудовищной силы молнии.
Броня лопнула, не выдержав удара, а вслед за ней запылала и плоть.
Миг — и лишь две небольшие кучки золы говорили о том, что тут еще недавно были стражи.
"Недостаточно"! — промелькнуло в мозгу императора. — "Нужна кровь, нужна боль, нужны страдания"!
Не сбавляя скорости, он прошел через два зала и, наконец, нашел то, что искал — две служанки подметали пол.
— Встать! — взревел Шахрион, сопроводив приказ взмахом Плетью Тлена.
Камень, которого коснулась магическая плетка, зашипел и на нем остался след, а женщины, взвизгнув от ужаса, попятились, не понимая, что происходит.
"Да, убей их, убей, ну же"!
Улыбка Шахриона стала еще шире и, наверное, сейчас он выглядел жутко, но императора это не волновало ни в коем разе. Все, что его заботило сейчас, так это то, чтобы жертвы помучались вдосталь, а потому, он не стал пользоваться некромантией, вместо это применив банальнейшие огненные шары.
Два вопящих факела одновременно понеслись в разные стороны, пытаясь сбить огонь и нечеловечески вопя.
"О эта славная музыка"! — Шахрион блаженно зажмурился.
В этот миг ему было так невообразимо хорошо, что чародей даже застонал от наслаждения.
"Этого мало, мало! Больше страданий"!
На еще живых женщин обрушился поток воды, который затушил пламя. Не в силах стоять, обожженные повалились. Одна просто вопила, другая — пыталась отползти.
Шахрион облизнулся и ударил ту, что ползла, воздушным топором по спине. Во все стороны брызнула кровь, и жертва, страшно захрипев, задергалась в агонии. Ее ноги столь забавно дрыгались, а обожженные пальцы — царапали камень, что Черный Властелин не сумел сдержать радостный смех.
"Вот умора! Как муравья раздавить"!
Отсмеявшись, он повернулся ко второй женщине.
Та жалобно скулила и пыталась заслониться.
"Ну нет, это не дело", — подумал император, и простеньким проклятьем высушил руки своей жертвы, а затем — запустил в нее пару тонких воздушных игл.
Та страшно завизжала, изогнулась дугой, но продолжала что-то бубнить, чередуя мольбы с воплями боли, когда очередная незримая игла пробивала плоть.
"Надо же, а я и не знал, что так хорошо умею пользоваться магией воздуха" — радостно подумал император. — "Может, землю попробовать"?
Сказано — сделано, и вот, с потолка на ноги служанки обрушились два небольших каменных блока, которые попали как раз по коленям, дробя те в кашу.
Та захрипела и обмякла, лишившись чувств.
— Эй, так нечестно! — тут же разозлился Шахрион. — А ну пляши, пляши, кому говорят!
Он обрушил на женщину волну магии смерти, которая моментально удалила душу из тела и подняла марионетку, начавшую танцевать простенький сельский танец.
В этот самый миг, стуча подкованными сапогами, в зал вбежали вооруженные воины.
— Как у-дач-но, — протянул Шахрион, разряжая в людей цепь молний.
Глядя за тем, как они дергаются от электрических разрядов, Черный Властелин не сумел сдержать довольного смешка.
"Хватит"...
Троих он прожарил до хрустящей корочки, двоих — расплющил, еще одного — нашинковал воздушными ножами, ну а оставшихся заморозил.
"Хватит".
— Что ж, теперь отправимся на поиски новых игрушек? — жизнерадостно спросил сам себя император. — Звучит весьма недурственно.
Он перешагнул лужу крови и уже собирался было покинуть зал, как вдруг тело сковала непонятная тяжесть.
"Хватит"!
И в этот самый миг на Черного Властелина обрушилась кошмарная, ни с чем несравнимая головная боль. Казалось, она решила отплатить незадачливому императору за спокойный день.
Голову словно разрывало на куски, тысячи слов и образов смешались в мыслях, но громче всех звучало лишь одно слово: "Хватит"!
Оно гремело подобно реву водопада, заглушая все остальное, и Шахрион упал на колени, чувствуя, как темнеет в глазах. При этом его ладони попали в лужу крови и теплая алая жидкость окрасила их.
Шахриона вырвало прямо на разрубленную голову, перед глазами плясали разноцветные огни, а его тело извивалось в спазмах, распрощавшись с обедом, и извергая одну лишь желчь.
Боль стала еще невыносимее, что-то щелкнуло внутри черепной коробки, и все вокруг накрыла тьма.
* * *
Где-то. Когда-то.
Место не слишком изменилось со времени прошлого видения. Все тот же Лес Ужаса, но на сей раз в нем сражались. Страшный хаотичный бой шел повсюду. Не было ни строя, ни порядка. Тысячи и тысячи людей рубились друг с другом меж деревьев. Медные мечи сталкивались с каменными топорами, а кремневые стрелы выбивали искры из рельефных нагрудников и здоровенных круглых щитов.
Использовалась и магия — лучи света испепеляли десятки воинов за раз, не разбирая своих и чужих и оставляя в лесу целые просеки, с ними сталкивались потоки тьмы — чистой энергии смерти, выпускать которую на врагов могли лишь самые опытные и сильные некроманты.
В центре поля боя друг напротив друга замерли двое. Те, с кого и начались странные видения императора: юноша и девушка, принесшие страшную жертву богам. Точнее, уже мужчина, закованный в тяжелые доспехи черного цвета, и женщина, облаченная в легкую накидку и защищенная магическим барьером.
— Я сильнее! — визжала она, безумно хохоча. — Я намного сильнее! Ты не сможешь прикончить меня, как остальных четверых!
Вместо ответа мужчина запустил в нее Копьем Смерти столь невообразимой мощи, что у Шахриона волосы на голове встали дыбом. Защитная сфера с хрустом распалась, и женщина лишь в последнюю секунду сумела ослабить кошмарную атаку, выставив перед собой сразу несколько барьеров: земляной, водный и еще один — световой.
Но и они не помогли полностью. Часть энергии все же преодолела защиту и остаток копья навылет пробил живот женщины.
Та страшно заорала, но и не подумала умирать! Вместо этого она с умопомрачительной скоростью начала залечивать рану, одновременно наращивая свои колдовские бастионы.
"Я бы и минуты не продержался против такой, как она. Даже сейчас", — подумал Черный Властелин, заворожено глядя на сражавшихся. — "Наверное, попытался бы сбежать".
Впрочем, ее противник и не думал отступать или останавливаться. Он обрушил на свою противницу град Копий Смерти послабее, добавил к этому с десяток Плетей Тлена, вынырнувших буквально из воздуха, применил сразу пять огненных столбов, которые обрушились на женщину один за другим, и, будто бы этого мало, попытался разверзнуть землю под ее ногами.
Но она отбивалась!
Да, часть ударов достигала цели, одна особенно удачная атака оторвала руку чародейки по самое плечо, но та, будто заведенная, исцеляла себя, возводила все новые и новые щиты и, о ужас, умудрялась огрызаться, выпуская в ответ кошмарной силы сгустки энергии.
Опыта магических поединков ей, определенно, не хватало — противник благополучно избежал всех атак, ни на секунду не ослабевая натиска. Вот только...
"Так не может продолжаться бесконечно", — подумал Шахрион. — "Он выдохнется или получит рану, и тогда — все. Служанка Отца находится в куда более выигрышном положении".
И, точно уловив эти его мысли, женщина безумно расхохоталась.
— Ты слаб, Шахрион! Ты не сможешь противостоять мне! Я буду той, кто останется! Я объединю мир! Я буду жить вечно!
— Это говоришь не ты, Аслия, — с нескрываемой болью в голосе ответил мужчина, уклоняясь от очередной атаки. — Это говорит та тварь! Ну да ничего, я спасу тебя! Получай!
И в этот самый миг с неба полился черный дождь. Нет, не дождь! Черный огонь!
Все это время Первый Некромант работал над заклинанием, которое ему удалось сплести в тайне от своей противницы и обрушить на ту в краткий миг, когда большая часть защиты оказалась снесена очередной особенно мощной атакой.
Липкое пламя охватило женщину, которая страшно завизжала и попыталась сбить его с себя водой, отчего то лишь взвилось во все стороны.
— Что это? — заорала Аслия, охваченная огнем.
— Мое новое заклинание, — без намека на торжество ответил Шахрион Первый. — Изготовил специально для тебя. Даже сила этой твари не поможет защититься от него. И, кстати, не надейся сбежать. Сегодня ты последуешь за четырьмя своими собратьями.
В этот самый миг что-то неуловимо изменилось в горящей женщине. Она перестала орать, замерла на месте, а ее глаза наполнились нечеловеческим светом.
— Ты победил, смертный, признаю. Но скажи, что ты собираешься делать с шестой из нас? Как уничтожишь ее?
— А вот это уже не твое дело, падаль. Ты — отправляешься в небытие, из которого и выполз, — процедил сквозь зубы первый некромант, формируя Саван Тлена — могучее заклятье, которое облепило горящую фигуру и в считанные секунды обратило ее в пыль.
— Вот так я и потерял свою любимую, — раздался за спиной Шахриона знакомый голос.
Тот обернулся и склонил голову в знак уважения.
— Владыка, рад снова видеть тебя.
— Не могу сказать того же. Раз я сумел показать тебе это, значит, время почти пришло. Осталось не больше месяца.
— До чего? — холодея, спросил Шахрион.
— До решающей битвы. До завершения того, с чем не справился ни я, ни Паштион Третий, ни Гаршион Первый, ни Лирирон Второй.
Эти имена были Шахриону хорошо знакомы. Даже слишком. Каждый из названных Первым Некромантом императоров властвовал давно, каждый слыл не вполне здоровым, каждый пролил моря крови. И каждый плохо кончил.
"Стало быть, я — следующий"?
— Завершения чего?
— Прости, но ответ на этот вопрос ты узнаешь лишь когда найдешь меня лично.
Шахрион удивленно воззрился на него.
— Найду лично? Что это значит? Почему ты не можешь рассказать сейчас?
— Слишком много вопросов, — грустно отозвался император. — Жди, осталось недолго.
И в очередной раз иллюзорный мир рассыпался на осколки, выпуская совершенно сбитого с толку чародея на свободу.
* * *
Двадцать второй день третьего месяца лета 4-го года со дня Реставрации (по имперскому летоисчислению), закат
Император со стоном открыл глаза. Увиденное ему не понравилось: мертвые тела повсюду, и — на границе видимости — живые. Взгляды, полные ужаса. Непонимание и немое осуждение.
А затем плотину памяти будто прорвало, и он вспомнил все: как отбивался от чешуйчатых убийц, как бросил жену и ребенка, как убивал, упиваясь чужими страданиями.
