Чаганов: Война- Часть 3

— Прошу меня извинить, господа,— захрипел пересохшим горлом Риббентроп,— но эта гарантия явилась единственной возможностью побудить Румынию без борьбы передать Бессарабию СССР! Кроме того, возникла опасность нападения англичан с территории Греции на нефтеносный район, который представляет абсолютный интерес для Италии и Германии.

— Однако, господин министр, вам ли не знать,— вождь спокойно чиркает спичкой,— статья третья договора о ненападении между нашими странами гласит, что Германия была обязана проконсультироваться с советской стороной в вопросе, который не может не затрагивать интересы СССР, так как речь идёт о пограничном Советскому Союзу черноморском государстве. Что сказала бы Германия, если бы Россия дала Болгарии гарантию на точно таких же условиях, на каких её дала Германия Румынии?

— Господин премьер,— Риббентроп ставит на стол хрустальный бокал,— чтобы гарантия была точно такой же, Болгария должна сама обратиться к вам с просьбой о ней. Насколько мне известно, она с такой просьбой не обращалась.

— Это верно, господин министр,— Сталин начинает неспешно ходить за нашими с Молотовым спинами,— но если бы такая просьба была получена, как бы на неё реагировала Германия? Считайте этот запрос началом наших консультаций с Германией, хотя согласно букве нашего договора о дружбе мы и не обязаны этого делать.

— Германская сторона обязательно ответит, господин премьер, но только после консультаций с Италией, которая является Балканской страной. Однако фюрер и я много раз встречались с царём Борисом, и он никогда в наших встречах не высказывал мысли об обращении к Советскому союзу с подобным вопросом.

— 'Всё течёт, всё изменяется',— Сталин останавливается и в упор смотрит на Риббентропа,— Турция является страной-хранителем проливов, но одновременно она очень слабая и поэтому подвержена влиянию более сильных стран, не обязательно дружественных нам. Поэтому СССР хотел бы гарантировать себя от нападения через Проливы третьих государств. Это проблему можно было бы решить если бы Проливы контролировались ещё и другим государством, например Болгарией. Европейский берег — Болгарией, азиатский Турцией, при этом СССР имел бы право разместить в проливах две-три военные базы на длительный срок. Разумеется Советский союз никоим образом не желает вмешиваться во внутренние порядки Болгарии. Они не будут изменены 'ни на йоту'. Как вы считаете, могло бы подобное предложение заинтересовать Болгарию?

— Я немедленно сообщу фюреру об этих предложениях.

'Неужели такое возможно? А почему бы и нет, Германия сейчас находится в очень трудном положении: до сих пор не удалось сломить сопротивление союзников во Франции, к тому же прямо сейчас продолжается 'венский арбитраж', по которому ей приходиться решать очень трудные задачи, связанные с изменениями границ своих сателлитов — Болгарии, Румынии и Венгрии'.

— Коба, ты в самом деле считаешь,— спрашивает Молотов, как только за немцами закрывается дверь,— что Гитлер пойдёт на конфронтацию с Турцией из-за Проливов?

— Давай сначала послушаем, как ответит на этот вопрос самый младший из нас.

— Я считаю,— снимаю через голову повязку,— что Гитлер может попытаться использовать вопрос Проливов для попытки столкнуть нас с Англией. Турция будет пытается усидеть на двух стульях, делая реверансы и в сторону Германии, и в сторону Англии, пока не возникнет угроза Проливам, здесь ей придётся выбирать. Можно представить себе ситуацию, когда Германия согласится в кулуарах не вмешиваться в ситуацию, даже подтолкнёт Болгарию объявить войну Турции. Если мы тоже вступим в неё на стороне Болгарии, без нашего участия ей рассчитывать на успех не приходится, то Англии, связанной с турками договором, ничего не останется, как объявить нам войну.

— Я, пожалуй, с этим соглашусь,— неохотно бурчит Молотов.

— А я нет,— хмурится вождь,— Болгария — сателлит Германии, поэтому не следует ожидать, что она даст согласие на ввод туда Красной Армии. Мы в свою очередь можем предложить план совместных действий. Болгария наступает на Турцию из Европы, мы на Кавказе...

— Но ведь мы всё равно окажемся втянутыми в войну с англичанами,— пожимает плечами нарком иностранных дел,— в чём наша выгода?

— В том, что быстро такие дела не делаются. Переговоры в рамках Пакта четырёх могут занять длительное время. В их рамках мы можем начать двусторонние консультации с Японией, например, по взаимному сокращению войск в Маньчжурии и на Дальнем Востоке, или по поводу совместного использования нефтяных месторождений Южного Сахалина. Италию — урегулированием ситуации в Испании. Наша задача разобщить эти государства, не дать преобразовать Антикоминтерновский пакт в открытый военный союз, направленный против СССР. Дать возможность нашей стране завершить перевооружение, оттянуть войну, если Гитлер всё же решится напасть.

'Идея понятна, вот только непонятно как долго будет ждать Гитлер, прежде чем отдать приказ о начале разработки плана 'Барбаросса''?

* * *

— Проходите, товарищи,— вхожу в свою приёмную и распахиваю руками обитую кожей двустворчатую дверь своего кремлёвского кабинета,— простите, что немного задержался. Присаживайтесь где кому удобно.

За длинным столом для совещаний рядом с моим письменным столом удобно оказалось наркомам Хруничеву и Ванникову, далее по мере удаления от начальства разместились директора ЦИАМ, ВИАМ, ЦАГИ и главные конструктора ОКБ, а учёные и инженеры выбрали стулья, расставленным вдоль обитых дубовыми панелями стен.

— Прежде чем представить на подпись товарищу Сталину,— остаюсь стоять на ногах,— Постановление Совета народных комиссаров об ускорении работ в области авиационной и реактивной техники...

— Здравствуйте, товарищи,— в кабинете с трубкой в руках появляется вождь.

-Здравствуйте, товарищ Сталин,— кабинет наполняется грохотом отодвигаемых стульев.

— Нет-нет, я вот здесь сяду с краю, продолжайте, товарищ Чаганов.

'Чёрт, теперь коротким совещанием, как запланировано, не обойтись, Сталин наверняка захочет узнать о предмете подробнее. Ничего, так может даже будет лучше'.

— Пусть вас не смущает,— продолжаю я,— расплывчатый заголовок этого постановления, речь в нём идёт о доработке и скорейшем запуске в валовое производство турбореактивного двигателя и боевых самолётов на его основе. Прежде чем приступить к обсуждению этого постановления, хочу поздравить коллективы ОКБ и его главных конструкторов Люльки и Лавочкина с первым успешным полётом самолёта А-1 с первым отечественным турбореактивным двигателем. Я намеренно высказался так осторожно — 'первым отечественным' потому, что аналогичные работы проводятся в других странах, таких как Германия, Англия, САСШ, и их результаты держатся в строжайшем секрете. Это крупный шаг вперёд, но сказать, что в СССР создан двигатель, который может быть установлен на боевой самолёт, нельзя. Дело в том, что тяга такого двигателя составляет всего 435 килограмм. Он позволяет разгонять А-1 при разных режимах и высотах до скоростей лишь чуть более 400 километров в час. Для того, чтобы создать истребитель, который сможет в ближайшем будущем завоевать господство в воздухе, то есть иметь скорость у земли и на высоте не менее 900 километров в час, мощное пушечное вооружение, дальность полёта до 1000 километров, необходимо, как показывают предварительные расчёты, увеличить тягу двигателя в три раза, причём при условии установки на самолёт двух таких двигателей...

'Не слишком ли много деталей? Может быть, хотя не только вождь, но и многие гости слушают с интересом'.

— ... Обеспечить такое резкое, в разы увеличение тяги двигателя возможно лишь при условии значительного повышения температуры газа, проходящего сквозь турбину, что накладывает повышенные требования на её самые нагруженные детали — лопатки. Лопатки подвергаются действию статических, динамических и циклических нагрузок и работают в условиях высокотемпературной агрессивной газовой среды. Именно они в основном определяют надёжность и ресурс турбореактивного двигателя. Решив вопрос с лопатками, мы сможем в основном обеспечить создание турбореактивного двигателя с нужными нам характеристиками, поэтому в проекте Постановления он рассматривается как главный...

'Моё выступление может быть и выглядит как самолюбование и стремление блеснуть эрудицией, но другого способа быстро ввести в курс дела многих людей, которые не были связаны с ракетной техникой, не вижу'.

— ... Изготовление лопаток турбины, в меньшей степени лопаток компрессора, занимает особое место в производстве газотурбинного двигателя, что обусловлено рядом факторов: сложностью их пространственной формы, высокими требованиями по точности изготовления и шероховатости поверхности, требованием прочности, высокой трудоёмкости изготовления высококвалифицированным персоналом, доходящей до 30 процентов от общей трудоёмкости изготовления двигателя, массовостью изготовления, необходимостью оснащения производства дорогостоящим высокоточным оборудованием для обработки и операционного контроля...

'Обязан был сказать, чтобы с самого начала ни у кого не было никаких иллюзий'.

— ... Чтобы решить стоящие перед нами задачи, предлагается бросить основные силы на решение главной задачи. Руководителем коллектива, который займётся вопросом турбинных лопаток, предлагается назначить заместителя ВИАМ по науке, доктора технических наук Сергея Тимофеевича Кишкина. В коллектив также войдут сотрудники ЦИАМ и НИИ-48. Последние, в лице профессора Дричека и его лаборатории, займутся другой перспективной технологией, по которой сейчас идёт изготовление 'вечных' резцов. Из НИИ-48 над той же проблемой будет работать ещё одна группа от Опытного завода, которая займётся технологией направленной кристаллизации никелевого сплава, из которого будут отливаться лопатки.Главным конструктором нового двигателя и ОКБ, которое займётся его созданием, станет Архип Михайлович Люлька. Главным конструктором реактивного истребителя завоевания господства в воздухе — Михаил Иосифович Гуревич...

'Недавно наконец-то завершилась многосерийная драма с формальным разделом людей и имущества бывшего крупнейшего в стране КБ Поликарпова. 'Королю истребителей' несмотря на его отчаянное сопротивление, пришлось подчиниться решению наркомата прекратить работу над И-185 и расстаться с частью своих конструкторов, которые перешли во вновь созданное ОКБ Гуревича. Опытный цех завода номер 1 и часть помещений также оставили за Поликарповым, где он сейчас по итогам успешных испытаний самолёта заканчивает исправление документации на высотный истребитель И-200, который будет серийно выпускаться на авиазаводе в Горьком, и на 'Воздушный истребитель танков' — для производства в Казани'.

— ... Прошу всех руководителей, включённых данным Постановлением в кооперацию, рассматривать задания, которые будут поступать от товарищей Гуревича и Люльки, как первоочередные. Виновные в срыве сроков поставок продукции или документации будут сурово наказываться. Есть какие-то предложения, замечания?

На лице, сидящего у стены рядом со Сталиным с безучастным видом, мужчины лет сорока пяти в тёмном элегантном костюме с галстуком и платочком в нагрудном кармане, белой сорочке и начищенных до блеска полуботинках, возникает страдальческое выражение.

'Та-ак, жди сольного выступления Микулина, всё как он любит — зал заполнен высокопоставленной публикой'.

— Позвольте мне, дорогой товарищ Чаганов,— главный конструктор двигателестроительного завода имени Фрунзе, не дожидаясь разрешения, легко поднимается с места,— предлагаю с самого начала включить в текст Постановления пункт о суровом наказании всех присутствующих здесь... В кабинете раздаются возмущённое сопение и испуганный гул, перекрывающие отдельные одобрительные крякания.

— ... Я сейчас, кстати, говорю не о том, что наши заводы и без заданий уважаемых товарищей Гуревича и Люльки работают на пределе своих возможностей для того, чтобы выполнить план, который только за этот год менялся дважды и всегда, заметьте, в сторону увеличения...

Зрители затихают, ожидая продолжения фразы, а Микулин не торопится и тщательно вытирает носовым платком свою блестящую гладковыбритую голову.

— ... Всё это стало для нас привычно и уже не пугает. А вот что волнует меня больше всего так это выбор на роль руководителей данного проекта недостаточно опытных людей, которые никогда не возглавляли КБ и не знают, что значит нести полную ответственность за результат порученного дела. На мой взгляд те ошибки, которые они неизбежно будут совершать просто в силу отсутствия опята, лишь добавят трудностей и неразберихи нашим серийным заводам и конструкторским бюро. Недавно мне довелось поспорить с одним чиновником от авиации. Он предлагал мне для повышения надёжности продублировать в двигателе топливную и гидравлическую системы...

'Слыхал об этом. Умеет этот человек на ровном месте приобретать врагов'.

Сидящий по правую руку от меня Хруничев на глазах стал покрываться красными пятнами.

— ... Я тогда по недомыслию возражал, предлагал запасной двигатель, чтобы уже точно решить задачу обеспечения безопасности, но сейчас понимаю, что ошибался, не понял глыбины его мысли...

— Позвольте мне, уважаемый Александр Александрович,— вклиниваюсь в частокол слов Микулина,— в двух словах выразить смысл вашего выступления — вы тоже хотите строить газотурбинный двигатель. Так?

— Так,— слова конструктора тонут во всеобщем смехе.

— Ответ мой будет таким же кратким — нет. По крайней мере, пока вы заняты доводкой ваших двигателей для штурмовика и высотного истребителя. Но вскоре, думаю через два-три года, все наши конструкторы-двигателисты займутся проектированием ТРД, причём они будут находится в более выгодной позиции, так смогут избежать ошибок товарища Люльки. По рукам?

Московская область, Тушинский аэродром,

18 августа 1940 года, 14:00.

— Везёт Порываевой,— совсем молодая девушка в лётном комбинезоне и шлеме досадливо хлопает себя по бедру,— ну почему именно её выбрали лететь на УС-6? И постарше её девчонки есть в кружке.

На краю аэродрома, окружённого с одной стороны ны излучиной Москва-реки а с другой — Волоколамским шоссе, группа девушек ждёт своей очереди на полёт на планере. Несмотря на то, что зрители, пришедшие сюда увидеть традиционный воздушный парад, посвящённый дню Авиации, уже заполнили специально выделенные сектора аэродрома, подходы к лётному полю, высокие берега реки, насыпи канала и даже крыши соседних домов, до начала парада оставался ещё целый час. Украшенный цветами просторный полукруглый балкон главного здания аэроклуба, прикрытый сверху раздвижными тентами от палящего солнца, место, откуда правительство наблюдает за парадом, пусто, на лётном поле сейчас только планеристы.

— Молчи, Ирка,— прерывает её другая девушка,— вот когда получишь первую ступень планериста, тогда тоже станешь летать с тракторостарта, а пока её у тебя нет — только с амортизатора.

Два десятка крепких ребят, отходя всё дальше и дальше, с силой тянут четыре толстых резиновых шнура, которые прикреплены к носу маленького планера Ус-2. Планер дрожит от напряжения, но сдвинуться не может, он закреплён на поверхности наклонного настила металлическим стопором. Резина натянута как струна, инструктор взмахивает рукой, и планер, освобождённый от стопора, срывается с места, словно камень из рогатки. В конце горки он взмывает в воздух метров на двадцать и, пролетев с километр, скользит по жёлтой траве аэродрома.