| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Да и сами подсудимые были разными — были и шпионы, а были и 'шпионы' — заявились к нам уже несколько человек с какими-то бумажками с подписями и печатями — типа уполномоченные командования фронта, или партии, или НКВД — посылающих организаций в СССР хватало. Те из гонцов, кто пытался подмять нас под себя, сразу становились 'шпионами' — 'Ты что, не видишь, что здесь формирование РККА ? О каком подчинении ты говоришь ? Мы и так уже подчинены. Ах, ты не знаешь кому ? А ведь тебе должны были доложить обстановку. Если, конечно, ты от командования РККА. А не знать обстановку ты можешь только в том случае, если ты от командования вермахта. Так что — будешь сознаваться ? Нет ? Ну посиди, подумай. Но учти — долго кормить не будем'. Некоторые вообще появлялись с приказами все разрушать — инфраструктуру, здания, мосты, технику — и прорываться на восток. 'Разрушать, говоришь ? А то, что у нас тут тыловая база войсковой части — это как ? Для прорыва не нужна, говоришь ? А когда Красная Армия перейдет в победное контрнаступление — чем мы будем поддерживать наши удары ? Или ты считаешь, что такого не произойдет ? Это тебе твои фашистские хозяева такое сказали ? Так что, фашистский прихвостень — подумай и ждем от тебя чистосердечного признания и сотрудничества.'.
Ну, пока отсутствовали связи с большой землей, такие 'аргументы' прокатывали в том числе и для обоснования своим же людям — почему это человек, у которого есть 'бумага с печатями', является шпионом — 'А кто еще, как не шпион, будет пытаться разрушить все то, что мы здесь организовали ? Что — у немцев нет специалистов по поддельным документам ? Сами же их видели'. Да, у настоящих шпионов документы, как правило, были нормальные, и если бы не проколы в их оформлении — типа оформленных одинаковым подчерком партийных и комсомольских билетов, хотя такого быть не могло — мы бы их еще долго не выявили. Да и выявляли-то постепенно — по проявлению с их стороны повышенного интереса к объектам и вопросам, не относящимся к их служебным обязанностям. 'Да к тому же — что, наше командование снабдит человека документами на подчинение всех местных сил ? А если человек попадет к немцам ? Тогда такой документ будет уже у немецкого шпиона. Нет, наше командование совсем не дураки и с документами в немецкий тыл никого не пошлют ! Так что пойманный — явный шпион !'.
Хотя все-таки 'шпионов' я держал в отдельных зданиях, разбросанных по округе — пока было непонятно, что с ними делать — то ли они будут застрелены 'при побеге', то ли просто 'пропадут', или 'сбегут', а может и передадим их на большую землю — все-таки это были в основном толковые, ответственные люди — других посылать и смысла нет — завалят, подставят и испортят. Так что, как бы они не были вредны конкретно мне — свидетели ! причем с мозгами !!! — убивать их пока не поднималась рука, хотя я и присматривал ликвидаторов на такие случаи — в основном, из неблагонадежных русских или белорусов, которым я стану основной крышей. Брать поляков или евреев не хотелось — ведь с этими людьми придется дальше идти вместе всю жизнь, сколько бы ее ни оставалось, и в этом плане инородцы были менее надежны — кто знает, куда они потом попадут — может, в ту же ПНР или Израиль — потом и не достанешь, если раскроют рты. Хотя в краткосрочной перспективе они были более удобны. В общем, проблемы были на всех уровнях.
И я, и мы их продолжали решать. Так, с созданием ВСНД решилась проблема формирования новых армейских соединений — теперь мы могли создавать их на законных основаниях. Ну, почти. Конечно, это были не части и соединения РККА — мы называли их народными бригадами (чтобы хоть как-то выйти из линейки названий РККА), но службу в них приравняли к военной ('Ведь в статье 3 Конституции БССР говорится, что вся власть в БССР принадлежит трудящимся города и деревни в лице Советов депутатов трудящихся. Приравнивание введено Высшим советом Народных Депутатов ОР БССР — Вы что — против народа ? Нет ? Или что — эти части не воюют с немцами ? Воюют ? А к чему тогда Ваши возражения ?'). Соответственно, в бригады переписали и личный состав, что ранее учитывался по нашей липовой в/ч — люди теряли месяц-два выслуги, хотя и в военное время, но зато теперь я был спокоен — отныне наши формирования осенялись народной властью. Хоть как-то. А документы по липовой части мы все-таки припрятали — будет возможность — восстановим людям выслугу за то время. Если не напрямую увеличением срока выслуги, то хотя бы какой-нибудь медалью — типа 'За создание народной обороны', с доплатами или льготами ее обладателю — напоминаю, я собирался протиснуться в ВС БССР — настоящий — а на таком посту такие планы были вполне реализуемы. А ведь оттуда и до ВС СССР не так уж далеко — все-таки третья республика Союза ! Так что перспективы как минимум для медали виднеются. Ну если и не медаль, то какие-нибудь памятные знаки или грамоты — надо еще будет прошерстить законодательство на предмет того, кто вообще в СССР может учреждать награды.
Тут ведь какое дело — по моим исследованиям Конституции и положений получалось, что сам ГКО, вообще-то, был нелегитимен — он нарушал Конституцию СССР. Ведь кто его учредил ? Постановление о создании ГКО приняли Президиум Верховного Совета СССР, Центральный Комитет ВКП(б) и Совет Народных Комиссаров СССР — органы, которые не имеют права на такие действия, так как согласно Конституции:
'Статья 30. Высшим органом государственной власти СССР является Верховный Совет СССР.
Статья 31. Верховный Совет СССР осуществляет все права, присвоенные Союзу Советских Социалистических Республик согласно статье 14 Конституции, поскольку они не входят, в силу Конституции, в компетенцию подотчетных Верховному Совету СССР органов СССР; Президиума Верховного Совета СССР, Совета Народных Комиссаров СССР и Народных комиссариатов СССР.
Статья 32. Законодательная власть СССР осуществляется исключительно Верховным Советом СССР.'
То есть согласно статье 31, статья 14 не входит в компетенцию ни Президиума, ни СНК, а про ЦК ВКП(б) в Конституции вообще не поминается. Вот так-то.
Напомню, статья 14:
'Статья 14. Ведению Союза Советских Социалистических Республик в лице его высших органов власти и органов государственного управления подлежат:
...
б) вопросы войны и мира;
...
ж) организация обороны СССР и руководство всеми вооруженными силами СССР;
...
'
А подписали постановление — Калинин и Сталин. По сути — они совершили как минимум конституционный переворот, сосредоточив 'всю полноту власти в государстве в руках Государственного Комитета Обороны', обойдя Верховный Совет, сдвинув его на обочину. То есть имеется нарушение статей 30-32 конституции СССР.
Ведь все, что может тот же президиум ВС СССР — это:
'Статья 49. Президиум Верховного Совета СССР:
...
и) назначает и сменяет высшее командование вооруженных сил СССР;
к) в период между сессиями Верховного Совета СССР объявляет состояние войны в случае военного нападения на СССР или в случае необходимости выполнения международных договорных обязательств по взаимной обороне от агрессии;
л) объявляет общую или частичную мобилизацию;
...
п) объявляет в отдельных местностях или по всему СССР военное положение в интересах обороны СССР или обеспечения общественного порядка и государственной безопасности.
'
То есть он осуществляет оперативную реакцию на непредвиденные ситуации. В том числе назначить, например, Сталина, верховным главнокомандующим.
Ну а СНК блюдет текущую внутреннюю ситуацию и развивает оборону 'вообще', например — создавать разные Ставки:
'Статья 68. Совет Народных Комиссаров СССР:
...
в) принимает меры по обеспечению общественного порядка, защите интересов государства и охране прав граждан;
...
д) определяет ежегодные контингента граждан, подлежащих призыву на действительную военную службу, руководит общим строительством вооруженных сил страны;
е) образует, в случае необходимости, специальные комитеты и Главные Управления при Совете Народных Комиссаров СССР по делам хозяйственного, культурного и оборонного строительства.
'
Понятное дело, что надо было создавать такой орган быстро — его и создали. Но потом — можно было бы и провести его через ВС СССР. Но пока что про такое мы не слышали. Понятное дело, что сейчас было не до того, чтобы соблюдать какую-то легитимность, да и, возможно, никому просто в голову не могло прийти, что постановления ТАКИХ людей будут оспариваться. Надеюсь, и нам не придется. Но, по сути, мы могли и не подчиняться ГКО, как бы это ни было и смешно, и печально — ГКО было нелегитимно.
Сталин в лице Верховного главнокомандующего вроде бы был легитимен — постановление о его назначении исходило из тех же органов — Президиума ВС, СНК и ЦК, и Президиум имел на право назначать и сменять высшее командование — согласно статье 49, подпункт 'и'. Вот только само положение что Президиума ВС СССР, что СНК — после создания ГКО было уже неясным — высшая власть в стране поменялась, и, по сути, эти органы не получили от нее никаких полномочий. Это был уже менее надежный аргумент, но все-таки ... Соответственно, и все постановления и приказы что ГКО, что Верховного (тут — уже менее однозначно) — также были нелегитимны ! То есть и назначенные командующие были незаконны, и их приказы — незаконны, и можно было не подчиняться ни этим законам, ни приказам людей, их исполняющих. Такая вот петрушка образовалась. Де-юре. Но эти убойные и менее убойные аргументы я придержал до будущих времен — не стоит светить козыри раньше времени. А пока прокатывало отсутствие возможности у эмиссаров с большой земли подтвердить свои полномочия. В любом случае — хорошо быть въедливым крючкотвором. Главное — не терять берега, и сделать так, чтобы слова умника (в данном случае — меня) подпирались силой — без нее это просто слова, которые могут сильно навредить самому же их произносящему — все-таки 'бьют не по паспорту, а по морде'.
Само-собой, этими соображениями я пока ни с кем не делился — бошку отвернут только так, даже те, кто находится совсем рядом со мной — чисто на всякий случай, чтобы хоть как-то реабилитироваться в глазах руководства страны, точнее — следователей, что оно пришлет, за тот факт, что даже стояли рядом с таким гадом и не сделали этого раньше. Но этот подготовленный 'ход конем' тем не менее работал уже сейчас — так, когда я с улыбкой говорил оппонентам 'Ну так сообщайте в ГКО' — они почему-то смущались и начинали путаться — уж слишком моя улыбка была спокойной и благодушной. Сам-то я ее, конечно, не видел — рассказывали те, кто присутствовал при таких разговорах. Такая улыбка может быть только в случае, если есть сила, которую можно противопоставить ГКО, либо же если человек сам находится под защитой ГКО — вскоре этот момент стал еще одним 'подтверждением' моей причастности к высшим сферам управления государством. 'Лезвие ножа' становилось все шире.
ГЛАВА 28.
Я ведь почему еще так заботился о легитимности и законности того, что мы делаем ? Если все легитимно и законно — у людей будет меньше сомнений, они более охотно поддержат в случае чего. Одно дело — решиться поддержать того, кто нарушает закон — тут даже если самые благие пожелания — поддержка будет небольшой, если только не вступят в силу другие обстоятельства. А вот если поддержать того, кто не нарушает закон — на это уже легче решиться, даже если 'другие' обстоятельства играют против — если не все, так хотя бы часть. Поэтому-то мы вылизывали свои постановления и доводили до народа не только сами тексты, но и обоснования, отталкиваясь от уже существующего законодательства. Ну, где могли найти такую опору и где она не была совсем уж притянутой за уши.
Тем более что подобные процессы тут проходили совсем недавно — после освобождения Западной Белоруссии от польской власти здесь сначала образовывались Временные управления, которые временно, до выборов Советов, стали органами власти. В них входили как местные жители, так и представители Компартии Западной Белоруссии, действовавшей на территории Западной Белоруссии до ее освобождения, Коммунистической партии (большевиков) Белоруссии — собственно компартии БССР, ее восточных районов, представители РККА, а отряды Рабочей гвардии выполняли охрану объектов и общественного порядка. Ничего нового — фактически, мы просто повторили этот опыт, разве что под вывеской военной администрации нашей липовой военной части РККА.
С публикацией же постановлений поначалу были некоторые проблемы. В Конституции БССР было прописано, что 'Законы, принятые Верховным Советом БССР, публикуются на белорусском, а также на русском, польском и еврейском языках за подписями председателя и секретаря Президиума Верховного Совета БССР', а 'Судопроизводство в БССР ведется на белорусском языке с обеспечением для лиц, не владеющих этим языком, полного ознакомления с материалами дела через переводчика, а также права выступать на суде на родном языке.', обучение в школах — на родном языке. Так что некоторые крючкотворы начали было требовать такого же поведения.
Вот тут нам пришлось несколько отойти от Конституции, тем более что мы не были Верховным Советом БССР. Но, естественно, и под это подложили вполне логическое обоснование 'в связи с военным положением, а также учитывая то, что русский язык де-факто стал языком межнационального общения'. И всю документацию, судопроизводство, печать мы стали вести на русском, так как много специалистов были русскими либо как минимум владели русским, в войсках было много русских бойцов и командиров — ведь они призывались в том числе и с более восточных относительно БССР районов СССР, а те, кто не был русским, все-равно русский уже хоть как-то знали — не знающих русский вообще было несколько сотен. Ну, из тех, кто хоть как-то был задействован в наших проектах.
Да и с белорусским языком, точнее — его грамматикой — все было не так однозначно. Мы действовали на бывших территориях Западной Белоруссии, присоединенной к БССР только в тридцать девятом. До этого тут действовала грамматика, составленная Брониславом Тарашкевичем и принятая за официальную в Белорусской Народной Республике, просуществовавшей в восемнадцатом году чуть менее года, причем на территориях, оккупированных немцами и закончившейся с их уходом.
Сам Тарашкевич, судя по рассказам, материалам в газетах и архивам, тоже был знаменательной личностью — родился в 1892м году в семье крестьян-католиков, учился в Петербургском университете на историко-филологическом, в семнадцатом — один из лидеров Белорусской Социалистической Громады — белорусской левой партии с национальным уклоном, в восемнадцатом — в БелНацКоме, причем — в Петрограде, в девятнадцатом — преподает в Минском педагогическом, откуда сдернул от большевиков в Вильно, который тогда был столицей Срединной Литвы (чего только тут не было за прошедшие годы ... ?) — никем, кроме Польши, не признанного государства. Там он вступает в масонские ложи, в дальнейшем является политическим деятелем левого уклона в Польше, вступил в Компартию Западной Белоруссии, арестован польскими властями, досрочно освобожден, снова арестован, в тридцать третьем в результате обмена политзаключенными между СССР и Польшей оказался в СССР, работал в Международном аграрном институте, созданном при Крестинтерне — Крестьянском Интернационале (не, ну правда — чего только не было ?), в тридцать седьмом куда-то пропал, и предчувствия у всех были нехорошими.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
