Кто я?

— Нет, меня никто не посылал, — мягко сказала она, присаживаясь на жесткий стул, точно такой же стоял и в её собственной спальне, рядом с кроватью.

Джинни недоверчиво хмыкнула.

— А я думаю, что он. Беспокоится обо мне, да? — вопрос прозвучал с какой-то непонятной злостью.

— Мы все беспокоимся о тебе, — как можно дипломатичнее ответила Гермиона.

— Как бы не так.

— Ты не права, Джинни, ты должна знать...

— Я никому и ничего не должна, понятно? — четко выговаривая каждое слово, произнесла Джинни, отворачиваясь к стене, этим давая понять, что разговор окончен.

— Ты не права. Мы любим тебя и хотим, чтобы ты была счастлива, — Гермиона и сама чувствовала, что говорит сплошь банальности, но просто не знала, что еще сказать. Она не понимала, что случилось с Джинни, почему та стала настолько озлоблена. Как будто её подменили.

— Хорошо, мы поговорим позже, — примирительно пробормотала она, вставая со стула и направляясь к двери.

Она обязательно попробует поговорить с ней еще раз. Но попозже. Должна попробовать. А сейчас надо пойти и успокоить Рона, чтобы тот и в самом деле не написал мистеру и миссис Уизли. Гермиона была уверена, что сейчас от этого станет только хуже. Джинни просто надо привыкнуть и тогда все будет хорошо. Обязательно будет хорошо. Ведь она, как никто другой, это заслужила.

И уже спускаясь по лестнице, она вспомнила о том дневнике, что увидела краем глаза, том, что Джинни спрятала под подушку при её появлении. Он всегда был при ней, сколько девушка помнила. Гермиона видела его еще несколько лет назад, когда она приезжала в Нору. Может, стоит заглянуть в него? Конечно, поступок не безупречный, но если он сможет помочь... Стоп. Это мысли слизеринки. Нельзя пользоваться такими методами, недопустимо.

А жаль.

Ладно, об этом она подумает потом, а сейчас надо еще дописать эссе по трансфигурации, дочитать главу по зельям и, что самое трудное, заставить Рона заняться тем же. А еще она обещала помочь Невиллу, объяснить, почему белладонну добавляют до кипения, а не после. Если завтра его спросит об этом Снейп, то надо быть готовыми.

Гермиона тяжело вздохнула. Как мало времени и как много еще надо сделать.

* * *

Атан устало развалился на кровати, отодвинув недовольно шипевшую Тан поближе к стене, и, положив руки под голову, устремил взгляд на серый каменный потолок. Наконец-то он может немного отдохнуть и подумать. И подремать, может быть. Главное, чтобы никто не мешал. Да. Сейчас он очень скучал по дому, где он мог, по желанию, проводить все дни в совершенном одиночестве. Скорей бы настали рождественские каникулы. Да. Это было бы хорошо.

— Что, Стронг, отбывал взыскание? — с неприятной издевкой в голосе произнес Малфой, только что вошедший в комнату вместе с Креббом и Гойлом.

Атан мог поспорить, что тот специально ждал его возвращения, чтобы задать этот вопрос. Наверное, долго готовился, может, даже репетировал перед зеркалом? А что, в это вполне можно поверить. Улыбнувшись своим мыслям, Атан решил оставить вопрос без ответа.

Тут дверь вновь открылась и в спальню вошел Блейз, оглядев всех присутствующих, он нахмурился и немного нерешительно направился к своему сундуку, усердно изображая, что что-то там ищет.

— Неужели наказание было таки суровым, а? — продолжал допытываться Малфой, усаживаясь на свою кровать и не сводя с Атана любопытных глаз. Но и на этот раз ответа не получил.

— Какой-то ты неразговорчивый, Стронг, — недовольно пробурчал Кребб, решив выслужиться.

Атан вздохнул и, решив, что эта троица не оставит его в покое, пока не дождется ответа, решил до него все же снизойти.

— Не было никакого наказания, — сообщил он всем присутствующим.

— Но нам тут, хм, сообщили, что тебя повел куда-то не очень-то довольный аврор Блек, — подал голос Блейз, отрываясь на минуту от копания в своем сундуке.

— Да.

— Да? — переспросил Гойл.

— Да, он попросил меня пойти с ним, — попросил звучало куда лучше чем повел, ну, во всяком случае Атану так казалось.

— И что дальше? Куда вы пошли?

— В кабинет профессора Защиты от Темных Исскуств.

— Люпина? — вновь переспросил Гойл.

— А у нас есть какой-то другой профессор?

Атан сел на кровати, позволяя Тан обвиться вокруг запястья, ему было приятно прикосновение гладкой змеиной кожи, она шипела что-то о том, что вокруг полно вкусных сочных мышей, а они сидят и разговаривают о каких-то глупостях. И вообще, в последнее время он, Атан, её совсем забросил.

— И что же вы там делали? — вновь настойчиво спросил Малфой.

Нет, мини-допрос пора было прекращать, все это становилось слишком скучным. Вдобавок он не видел причины, почему должен был отвечать на их дурацкие вопросы.

— Чай пили, — ответил Атан в последний раз и, встав, направился к выходу из комнаты. Пожалуй, можно посидеть немного в гостиной, возможно, хотя бы там он отдохнет.

Вопросы, прозвучавшие ему в спину, он невежливо проигнорировал.

_________________________________________________________

Прежде всего хочу поблагодарить всех вас за отзывы и за то, что вы читаете мой фик. Теперь о главе, вернее это даже не глава, а окончание оной, которое планировалось несколько иначе, но, подумав, я решила что на один день приключений Атану хватит. :) В общем, часть действия я перенесла на главу 28, которую посвящу Сириусу, Атану и Люпину.

Riana.

Глава 28

— Люциус, мой скользкий друг, — произнес Темный Лорд вместо приветствия, выждав пятиминутную паузу, во время которой его подданные обычно мечтали о том, чтобы оказаться где-нибудь еще. Волшебник, находившийся перед ним, поднял голову, в ожидании уставившись на своего повелителя. Однако Атану показалось, что сейчас в действиях одного из самых доверенных Упивающихся отсутствует какая-либо подобострастность, скорее, он выглядел уставшим.

— Мой Лорд.

— Ты выполнил то, что я тебе приказал?

— Конечно, мой Лорд, я связался со всеми, но мне кажется, что вам не стоит слишком сильно полагаться на него.

— Я не просил тебя думать и рассуждать, Люциус, — Волдеморт был явно раздражен тем, что его Упивающийся смеет высказывать свое мнение, а тем более ставить под сомнение его приказы.

— Разумеется, мой Лорд, — Люциус опустил голову, все же не удержавшись от едва слышного вздоха. Атану на мгновенье показалось, что лицо его не отражает того же смирения, о котором говорит поза, и следующие слова подтвердили догадку. — Но разумно ли начинать все сейчас, когда...

— Люциус, — предостерегающе оборвал его Волдеморт. — Мне кажется, ты забываешься.

— Но это может быть опасно для вашего наследника, — предпринял очередную попытку Малфой. На этот раз он смотрел своему повелителю прямо в глаза, и тому, очевидно, это совсем не понравилось.

— Круцио, — произнес Темный Лорд, с безразличием наблюдая за тем, как один из его ближайших сторонников корчится от боли на холодном каменном полу.

Атан вздрогнул, почувствовав вначале легкое жжение, а потом и сильную боль в шраме. Казалось, что его прижигают раскаленным железом. Нет, только не сейчас... Он надеялся пробыть тут как можно дольше, чтобы собрать всю доступную информацию. Но, Мерлин, как же больно... Все прекратилось так же внезапно, как и началось, в первые мгновенья он даже не понял, что боль ушла. И, к его огромному облегчению, он все еще находился тут.

Люциус, пошатываясь, поднимался на ноги, движения были замедленны, ему все еще было тяжело, но на этот раз, надо признать, пыточное заклинание было не таким уж и долгим, меньше минуты. Для Волдеморта это был крайне малый срок, но причина была очевидна — его отвлекло письмо, которое принесла большая амбарная сова.

— Тебе повезло, Люциус, — произнес Лорд, дождавшись, пока Малфой встанет на ноги. — Но в следующий раз не повторяй этой ошибки.

— Конечно, мой Лорд. Спасибо, — у Люциуса даже хватило сил поклониться, он чуть пошатывался, и отчетливо было видно, что он старается взять себя в руки, не показав Повелителю, что ему все еще плохо. Атан его понимал. Отец не терпел чужой слабости и, если бы он увидел, что Малфою все еще не хорошо, то мог продолжить пытку или придумать что-то еще, похуже.

Волдеморт странно посмотрел на своего слугу, будто бы размышляя над чем-то, но, наконец, кивнул.

— Ты боишься за своего сына, мой Упивающийся? Настолько, что готов ради этого пойти на саботаж или предательство?

Малфой побледнел еще больше, сейчас напоминая серый пергаментный лист, его взгляд был испуганным, он не спешил с ответом, подбирая слова, чтобы не разозлить своего повелителя еще раз.

— Вы знаете, я предан только вам, Мой Лорд. Я сделаю все, как вы прикажете!

Волдеморт испытывающее посмотрел на него, а потом произнес:

— Ты свободен, Люциус, можешь идти. Не забудь закончить то, что я тебе поручил.

— Как скажете, мой Лорд, — Малфой еще раз поклонился и, решив больше не испытывать судьбу, направился к двери.

Волдеморт же отвязал письмо и, усмехнувшись каким-то своим мыслям, распечатал его. Атана очень интересовало это странное послание и еще больше реакция на него отца. От кого оно? О чем?

Он уже хотел взглянуть на пергамент, но тут строчки стали расплываться перед глазами, а шрам прорезала еще одна жгучая боль. Нет! Еще не время, несколько секунд и он бы смог узнать... Но на этот раз Атану не повезло, все как-то потемнело и съежилось, и, открыв глаза, он увидел перед собой герб факультета Слизерин.

Разочарованию не было предела, чуть-чуть, совсем немного... и он бы смог его прочитать и, главное, узнать, от кого была та сова. А сейчас это было невозможно, таких сов сотни, если не тысячи, даже в Хогвартсе есть с десяток точно таких же. Хогвартс. Могла ли она быть отсюда? Нет. Разумеется, нет. Мало ли совятен по всей Англии? Но почему-то Атан все не мог отделаться от мысли, что письмо было отправлено именно из замка. А еще этот план, который каким-то образом может затронуть его самого...

Еще несколько минут в полной задумчивости проразглядывав герб Слизерина, но так и не придя к какому-либо решению, Атан потянулся и встал с дивана. Было уже поздно, и в гостиной факультета никого не осталось. Тишина и покой, — то, чего ему так не хватало этим вечером. Спина немного ныла из-за неудобной позы, в которой он задремал. Не стоило засыпать на диване, если, конечно, можно было назвать все эти видения сном. Впрочем, сейчас уже поздно об этом сожалеть.

Нет, обо всем этом можно подумать и завтра, а сейчас лучше идти спать. День и так обещает быть нелегким, не стоит делать его еще труднее из-за недосыпания. Бесшумно прокравшись в спальню и положив недовольную Тан с краю, Атан забрался в кровать. И, едва стоило его голове коснуться подушки, моментально заснул. На этот раз без сновидений.

* * *

— Передай еще сока, — попросил Блейз, сидящий по левую руку от Атана и в данную минуту быстро поглощающий свой завтрак. Как и всегда по утрам аппетит у Забини был отменным, в отличие от самого Атана, который лишь вяло ковырялся вилкой в давно уже успевшей остыть яичнице. Есть не хотелось. Он и раньше-то не особенно любил завтраки, предпочитая ограничиваться чашкой крепкого чая или кофе, а сегодня и вовсе не чувствовал никакого желания съесть хоть что-то и не видел смысла себя заставлять.

Атан выполнил просьбу, отдав графин с тыквенным соком Блейзу, который как раз заканчивал дожевывать тост, так что слова благодарности были заменены полуулыбкой и чуть смущенным кивком — говорить с набитым ртом слизеринец не решился. В очередной раз посмотрев на холодную яичницу глазунью, он отодвинул от себя тарелку, решив, что вполне может потерпеть и до обеда. Если доживет до него, конечно. Зевок был непроизвольным, и Атан едва успел прикрыть рот рукой, но его движение не осталось незамеченным.

— Не выспался? — спросила Миллисента, которая тоже успела закончить свой завтрак и сейчас занималась тем, что разглядывала всех сидящих за столом. Атан кивнул, стараясь скрыть свое раздражение тем, что она сует свой нос в его дела. Впрочем, чего еще ждать от Булдстроу?.

— Ничего, еще успеешь поспать до Травологии.

— Травологии?

— Да, времени еще полно, целых два часа до следующих занятий, вполне можно отдохнуть.

— А как же Защита от Темных искусств? Её отменили?

— Конечно, — Миллисента выглядела слегка удивленной. — Ты что, не в курсе, что преподаватель уволился? Вернее, это его уволили.

Последнее замечание показалось девушке смешным, она заговорщески понизила голос и, наклонившись к самому его уху, прошептала, поясняя:

— Он же оборотень.

"Значит, все уже решено? И он может больше не беспокоится об этом? Или все-таки должен сделать то, что обещал вчера Блеку?"

— Милли, не преувеличивай, ничего пока не ясно, кто останется, кто уйдет — это будет решено советом попечителей, тут даже директор ничего сделать не сможет, — вмешался в разговор Блейз, которому совсем не понравилось то, сколько внимания Миллисента уделяет Стронгу.

Булдстроу посмотрела на него в веселом изумлении.

— Неужели ты считаешь, что они позволят преподавать в школе опасному животному?

Блейз покачал головой, признавая её правоту, конечно, никакой нормальный родитель не позволит, чтобы рядом с его ребенком находился оборотень.

— Тем более, ты знаешь, кто является главой попечительского совета, — со значением добавила девушка.

— Конечно, еще бы не знать, я помню, что было в прошлый раз, когда гиппогриф поранил Драко. Этому лесничему еще повезло, что Дамблдор за него заступился, иначе не только бы это тупое животное осталось без головы.

— О, ну как тогда переживали гриффиндорцы, они даже собирали подписи в защиту Хагрида, — Миллисента улыбалась приятному воспоминанию, — правда у них как всегда ничего не получилось.

— И хорошо, представляешь, что было бы, если бы нам преподавал этот полугигант? Да он же и книги-то, скорее всего, никогда в руках не держал, как вспомню тот его учебничек...

— Так все-таки, кто же глава попечительского совета? — перебил их воспоминания Атан, который, все это было совсем не интересно.

Миллисента хотела было уже ответить, но в этот момент раздался гул сотен крыльев, и в общий зал влетели сотни сов, заглушая своим появлением все разговоры. Атан поднял голову вверх и смотрел, как множество птиц красиво опускаются на столы или сгибы рук, доставляю утреннюю корреспонденцию своим хозяевам. Он помнил, как это поразило его в первый день пребывания в Хогвартсе, в Дурмштранге такие театральные эффекты не одобрялись, а почтовые совы вообще не приближались к обеденным залам. Ему, как всегда, ничего не было, да и некому было ему писать, кроме отца, который сейчас был занят какими-то другими делами.

Письма. Он вспомнил свое вчерашнее видение и стал пристальней присматриваться к совам, надеясь узнать в них ту самую, что доставляла вчера письмо. Сомнительно, конечно, что отец решит написать ответ, но кто знает, вдруг ему все же повезет. Та? Нет, не эта, и не та тоже... Мерлин, они так похожи. Только за слезиринским столом он насчитал девять или десять полностью идентичных сов, да и за другими столами их было не меньше. Что же делать? Не проверять же всех, кто получал сегодня письма? Хотя одного человека он вполне мог проверить.