— Да дались Вам эти расстрелы! Тяжёлое это дело, — Азиат внезапно улыбнулся: — Ну вот я в киргизах разбираюсь. Кто-то в казахах или армянах. Нам проще понять исправился человек или прикидывается, накосячил по ошибке или по жизни гад. По-любому земляки нам намного больше доверяют.

— Я в молодости служил в армии. Землячества — страшное дело, это организованные банды, втаптывают в грязь всех, кто слабее, понимают только дикую силу.

— Землячества, предоставленные сами себе, это как дети без воспитания и надзора — почти наверняка свалятся в нехорошее. Верховодит чаще всего всякая шваль и потом получаются вот такая стаи. Человек просто голая обезьяна с большим мозгом, старается копировать поведение вожаков. Каков поп — таков и приход. Если не брать крайние случаи, то из одних и тех же людей можно построить мерзкую банду, а можно образцовую воинскую часть. Конечно, банду сделать намного проще.

Старик презрительно скривился: — Это из одних и тех же материалов можно сделать мусорную кучу или хороший дом, кто, интересно, сделает из дикого сброда образцовое общество? Где вы найдёте столько учителей и кто воспитает ваших учителей?

— Вы очень точно сказали насчёт строительства, уважаемый! Дома строят не учителя, а строители-техники, управляют и организуют инженеры, планируют архитекторы. Строят общество соцтехники, рулят строительством социнженеры, планируют соцархитекторы. Иллюзий нет — из имеющегося идеального не получится, но нормально работающее сделать можно, а если постараться, то и весьма достойное.

— И когда такое было или только в ваших фантазиях?

— Океанийские социнженеры создали своё общество и успешно трансформируют приграничные народы, но это долгий процесс, полно и случаев быстрой трансформации общества на основе религий и идеологий, даже очень быстрой. Близкий для Вас случай — Вы слышали о Ленинградской Блокаде, уважаемый?

— Естественно! Я родился в этом городе! — высокомерно ответил старик.

— Тогда Вы вряд ли не согласитесь, что ленинградцы показали фантастическую силу духа, исключительную порядочность и невероятное достоинство. Полным-полно описанных случаев когда умирающие от голода люди охраняли склады с продовольствием или семенной фонд, но никто не взял ни зёрнышка или как игралась Блокадная Симфония...

— Да, наши предки были другими. "Богатыри, не мы..."

— Как Вам сказать, уважаемый, я читал донесения спецслужб всего за 10-15 лет о жизни рабочих общежитий и описания очевидцев. Это была клоака, населённая сбродом. Но через 15 лет абсолютно те же самые люди покажут невиданную силу духа, гуманизм и стойкость. Просто была правильным образом изменена социальная среда и пропаганда. Те, кто создавал общество, не имели опыта и научного плана, это была социальная алхимия, а сейчас это наука и технологии.

— Землячества всегда и были и будут только для своих. Добро для них то, что выгодно своим, — сильно сбавив тон, тихо сказал старик.

— Я желаю добра своему народу и готов отдать за него жизнь. Убрать из народа паршивых овец — значит сделать моему народу добро. Помогать своим — отличное качество. Надо просто правильно довести до людей — кто такие "свои". Простите, уважаемый, — Талгат чуть поклонился, — мне пора.

— — — — — —

Зима в этом году запоздала, скоро уже Новый Год, а снег даже не лёг. Промозгая слякоть, лишь белые мухи летают и тут же расплываются, едва касаясь земли. Темнело рано, ещё семи нет, а совсем уже ночь и только пара фонарей да окна недорой кафешки и освещали полуразбитую улицу. Кучка азиатов за столиком у окна тихо и степенно разговаривала по-своему. Ужин и много крепкого зелёного чая, никакого алкоголя. Четверо работяг с въевшейся в кожу строительной пылью из солидарности с земляками-служивыми не стали пить. Да и вообще такого чем меньше, тем лучше.

Молоденький солдатик-киргиз выглядел сильно загнанным, но во взляде из-под слегка набыченного лба появилось упрямое упорство. Такой будет служить как следует. Скоро совсем втянется. Нацчасть, мотострелки. Вполне возможно дальше пойдёт по службе.

Второй служивый был лет под 30 широкоплечий и очень крепкий, с новенькими лычками младшего сержанта инженер-сапёра. Этот, понятное дело, "контрабас" (контрактник). Он очень гордился лычками, но старался выглядеть бесстрастным.. На самом деле он получил новое звание только позавчера и тут же обзвонил земляков с предложением встретиться поболтать о жизни.

Здоровяк повернулся и пристально посмотрел на компанию за соседним столиком. Подвыпившая местная молодёжь громко веселилась, пяток ребят лет 18, пара девиц. Посетители старались разместиться подальше от развязной компании. Хозяйка кафе, похоже, балбесов знала и очень не хотела необходимости связываться без крайней необходимости. Вызовешь милицию, потом ещё окна побьют, лучше потерпеть, пока совсем грань не перешли.

Пьяное ржание парубков и визг девиц внезапно стихли — качок-азиат стоял в шаге от их столика.

— Те чё, чувак? У тебя проблемы? — подвыпившй высокий парень в щёгольской куртке усмехнулся в лицо младшему сержанту.

— Извините, что мешаю веселиться, уважаемые, — спокойно ответил качок, — да, у меня и моих друзей действительно напрягает ваш шум. И не только нас.

— Ну так иди в другое место, а лучше езжай домой со своими правилами! — под ободрительный хохот компании с нехорошей усмешкой сквозь зубы отпарировал высокий. Кафе стихло.

— Если Вы будете хамить и дальше мешать людям, то уйти в другое место придётся вам. Не мешайте людям и отдыхайте сколько угодно, не хотелось бы портить вам приятный вечер.

При этих словах солдат-азиат поднялся на ноги, а через полсекунды — вся их компания. Покуражиться и порисоваться перед девками одно, а серьёзная драка со сплочённой решительной группой, явно другое. Местные, несмотря на алкоголь, не спешили лезть в драку или сказать что-то неосторожное. Щёголь в куртке прикидывал шансы — двое служивых, похоже из нацбатов. В случае чего земляки могут нарисоваться быстро. Не дай бог "интера" появятся, эти отдуплят за антисоциалку так, что на всю жизнь запомнишь, поздно будет отцу жаловаться, да и бесполезно уже.

Пауза затянулась, качок повернулся и спокойно двинулся к своим.

— Чурки понаехавшие! — процедил кто-то в спину.

Азиат полуобернулся: — Хочешь меня спровоцировать на драку, чтоб со стороны казалось антисоциалкой? Ты представить себе не можешь насколько мне плевать на кваканье всяких ничтожеств. Не напрягаешь народ вокруг, квакай себе под нос, на большее ты не решишься, потому что ты трус и подлое ничтожество.

— Ты даже представляешь, лимитА, кто его отец, — выпалил один из подхалимов, кивая на щёголя.

— Надеюсь, что он достойный человек и ему было бы стыдно как ведёт себя его сын и его друзья!

— Смотри, чурка, — взорвался подхалим, — с месяц назад его отец выставил поджопниками таких бурых как ты, назад в аул!

Качок-азиат повернулся полностью, подошёл почти вплотную, медленно, несколько секунд посмотрев на каждого из сидящих за столом, немигающим взглядом и спокойно вернулся за столик.

— Придурок! — прошипел щёголь, уставившись на товарища, — ну ты и придурок! Он заснял нас на Нейросеть и по моему лицу социнженеры в пять секунд найдут отца! Ты что, не понял, что он с самого начала снимал?!

— Но твой отец...

— Дебил! Это же военный, если он не начал наезд по беспределу, ничего нельзя сделать!

Азиаты ушли из кафешки последними, вежливо поблагодарив хозяйку и тихо о чём-то говоря по-своему. Общежитские решили проводить служивых до станции монорельса, это совсем рядом, если знать как пройти через лабиринт разрушенных кварталов. Дорогу они знали, совсем недавно работали тут "на завалах." Места снова становились нехорошими, патрули расширили зоны контроля в дальние пригороды, сил не хватало и всякая погань снова стала вылазить, хоть и не сравнить, как раньше.

Бывший вожак молчал, укрываясь за поднятым воротником от сырого порывистого ветра. По ничего не выражающему азиата нельзя было понять, что он очень доволен. Вечер удался как нельзя лучше, четыре месяца упорных тренировок психики дали знать, он правильно вёл себя с этой мерзкой компанией и грамотно говорил со своими. По уставу он должен был заниматься час в день. Наставник требовал не менее полутора часов. Он подсел на это и занимался этим даже более фанатично, чем качался. Хоть с качалкой результат намного проще заметить, тут результат тоже вот он. Всё было не зря.

Снятые на Сеть кадры с его запросом ушли соцтехникам и уже был ответ — да, действительно отец этого щёголя, какой-то "зам" в городских властях, устроил высылку нескольких работяг-казахов пару месяцев назад. Его щенок спровоцировал пацанов на ссору всё в той же кафешке. Дальше было чистое превышение полномочий. Наставник пообещал, что разберутся, а он никогда не бросает слов на ветер.

Вообще Наставник был очень доволен, даже сказал: "Ты вёл себя сегодня как джигит." Такая похвала случалась редко и значила для него очень много. Наверное, больше, чем сержантские лычки. Очень жалко, что ребята не слышали. Он стал серьёзно реабилитироваться в их глазах, эх жалко, не слышали!

Солдат говорил без умолку.Вроде бы здорово с нацчастями, командиры отличные, гоняют аж пыль столбомю. Как иначе получатся джигиты, а не размазня. Но когда идут соревнования с другими частями, которые не "нац", по общему результату получается хреново. Обычно сильно ниже среднего, хотя стараемся изо всех сил. Там вот в чём дело, если многоборье, например, как только плавание, ну какой из киргиза или казаха пловец? Проигрываем мы и по роботам, и по скоростным расчётам. Пара таких оценок ниже плинтуса и другие части, которые хуже по многим параметрам, оказываются в среднем намного лучше. Мы уже думали, как подтянуться, но это наскоком за три месяца не нагонишь, там много учиться. Нет, всё по-честному... Но ребята уже стали поговаривать зачем эти нацчасти нужны, если вот так... Боеспособность в современной войне ограничена. Ну, если насмерть какие-нибудь развалины оборонять, то мы себя покажем, а так, с техникой, с артиллерией, дронами и всем остальным, если честно то всё невесело.

— Это детский сад, ну или младшие классы в лучшем случае, — задумчиво сказал качок.

— Ну да, глупо как-то получается.

— Ты меня не понял, брат, — здоровяк покачал головой, — прежде чем учиться в старших классах, надо пройти младшие и детский сад.

— То есть нас специально через это протаскивают? Гоняют, приучают к дисциплине? Чтоб работать на эффективность?

— К самодисциплине приучают, а не просто командира слушаться.

— Ну да. А что потом?

— А ты б что сделал?

— Ну... поговариваем уже, что надо попросить зачислить в часть не только наших, а хороших ребят, кто может быть специалистами или вообще переформировать, а то вроде идея хорошая, но получается какая-то хрень в результате.

— Получается подготовленный к следующей ступени личный состав.

— Что весь народ будут учить?

— Не знаю, не похоже, думаю что часть.

— Ты сам до этого додумался?

— Да.

Минут пять шли молча сквозь валящий валом мокрый снег. Места хорошо знакомые, но в такой кутерьме нетрудно было заблудиться если бы служивые не включили ночное видение через Сеть.

Шедший впереди и думавший о чём-то своём работяга внезапно встал, резко подняв руку вверх, старый сигнал для их компании — замри и молчи. Впереди что-то происходило что-то нехорошее.

Да, это было ограбление. Уличный гоп-стоп.

— — — — — —

Поначалу всё шло отлично. Вечер удался. Третий гоп-стоп подряд прошёл как по маслу. Только увидев ножи, терпилы, пара средний лет, "поплыли" и отдали всё, даже козырные куртки. Тут когда-то был состоятельный район, сейчас разбежавшееся от войны лошьё начали слетаться по хазам. Всё самое ценное унесли с собой, теперь, значит, приносили. Только знай отлавливай. И патрулей стало мало. Нормальным пацанам самая работа.

Ну да, забирать обручальные кольца было некоторым беспределом, но времена такие, всем жить надо.

Четвёрка бандитов была довольна, всё, пора валить и тут как в насмешку нарисовались эти псы. Непонятно что они вписались за терпил, чай не родственники. Договориться не получалось. Упоротый сержант-здоровяк был непреклонен — для начала сбросить хабар на землю, отойти к стене, потом начнём говорить.

Гопники "работали" не первый день, на понт с наскока не возьмёшь. Ага, сначала сбрось хабар, отойди к стене, потом вообще скинь "пёрышки" и ложись-руки-за-голову. Только начни прогибаться, нахлобучат до земли, волчары позорные!

Бандюки смотрели на старшего, тот прикидывал шансы. Двое военных, наверняка что-то умеют. Здоровяк время от времени покручивал какой-то железякой длиной и весом побольше чем хороший лом. Солдат в одной руке держал короткий кусок арматуры, в другой длинный зазубренный осколок стекла. Завернул широкий конец в какую-то тряпку и держит как нож. Хитрый, падла! Получить такую дрянь в кишки хуже ножа. Остальные четверо вооружились чем попало из ближайшей мусорной кучи, у двоих арматурины, у двоих камни.

Всё оборачивалось как нельзя хуже. Даже если подфартит рвануть когти, то завалить военного, да ещё замочить несколько фраеров почти наверняка аут, повяжут рано или поздно, а скорее даже брать не будут. Успели ли эти псы вызвать полицию или патруль? Патрулей сейчас мало, но не дай бог интебригада, это амба.

Трициклы подкатили без фар, на ночном видении. Когда услышали скрип колёс по снегу было поздно. Как эти псы умудряются общаться на расстоянии незаметно для всех? Через Сеть свою паскудную?

— Классно вы сработали! Ты где воевал, брат? — старшина-патрульный улыбнулся одними глазами.

— Не довелось, мы позже приехали. К шапошному разбору, — вспомнил сержант русское выражение, — А вы откуда?

— Вологодские мы, ополчи. Вас побросить?

— Не, лучше дойдём, спешить всё равно уже некуда.

Пока всё закончилось, на поезд опоздали, следующий только через час. Четыре чёрных мешка оставили в разбитом подвале, подъедут на машине утром, заберут. Те, что в мешках не убегут.

На заметённой платформе их ждал Наставник. "Ты сегодня вёл себя как настоящий джигит!" И это было сказано при всех ребятах! Вечер действительно удался. А ещё наставник впервые обратился с просьбой, нельзя ударить в грязь лицом.

— — — — — —

Он сказал честно: "Я не лучший для этого." Наставник ответил: "Я тоже не лучший. Мы делаем своё дело не потому что лучшие, а потому что больше некому."

Дело было несложным, встретить три небольших компании пацанов, показать им военную часть, поговорить, придумать что-то завлекательное. Экскурсия была своего рода поощрением за достойное поведение. Трое молодых кавказцев вышвырнули из электробуса четверых мерзавцев, глумящихся над женщиной. Трое ребят из вятского села рядом с вокзалом в Москве заступились за парня, которого на глазах у его девушки избивала пьяная компания, а когда пара уродов вытащила ножи, зарезали пару хулиганов складными ножами. Кроме почётных грамот ребятам выдали именные военные ножи. Кодла местной шпаны решила "прогнуть" под себя посёлок под Костромой, непокорных избивали толпой, били стёкла в домах, была пара поджогов. Четверо особо бурых словили картечь от братьев-близнецов. Братьям выделили в подарок автоматические океанийские картечницы. Оставшимся в живых незаачливым мафиози СЧП вменил попытку захвата местной власти путём запугивания и террора, тут же приведя в исполнение.