— По обстоятельствам, — байлог лёг на спину и, поправив длинные волосы, подложил одну руку под голову. — Если заданий нет — то всё время свободно, а если есть — то возможен плотный график.

Мы помолчали. Как-то у него слишком всё просто. И странно. Ведь работа по профессии подразумевает, в том числе, успешное окончание учёбы. И вообще очень подозрительный... ненормальный разговор получается.

— У тебя есть разрешение на контроль или только «допустим»?

— Разве не может быть одновременно и то, и другое? — улыбнулся мужчина.

— Или — не исключающее, — указала я. — Дай, пожалуйста, номер своего паспорта.

— А это ещё зачем?

— Заглянуть в него и убедиться, что ты действительно имеешь те права, которые «допускаешь».

— Не дам, — байлог блаженно сощурился, любуясь озером, и потянулся. — Хочешь — верь, хочешь — не верь.

Я вздохнула, а потом махнула рукой. Даже если всё это окажется игрой, не страшно. В конце концов, сегодня уже немало вариантов нашла.

— Если ты не даёшь номера, как можно будет с тобой связаться? — предельно серьёзно поинтересовалась у собеседника.

— Если будет надо — сам обозначу желание, — небрежно бросил он. — И вообще, что ты так переживаешь с этим рабством?

— А как не переживать? — вопросом на вопрос ответила я. — Жить хочется, и хочется не просто жить, а нормальной жизнью. Но и без контроля меня оставлять нельзя — сама понимаю. Вот и ищу кого-то...

Мужчина перевёл взгляд на меня и ненадолго задумался. Потом скосил глаза вбок, туда, где лежали его вещи.

— Так, к сожалению, мне уже пора, — байлог встал, отряхнул песок и поднял сумку. — Ты же не нервничай по всяким глупым поводам.

Я тоже поднялась. Скорее всего, этот разговор — банальная шутка. Но что, если нет?..

— Так ты согласен взять меня в рабы на оговорённых условиях или с правами и обязанностями младшего? Обозначишь своё желание?

Уже уходящий мужчина затормозил, оглянулся и рассмеялся.

— Ладно, обозначу, — кивнул он. — И запомню тебя, молодая химера.

После окончания беседы я снова искупалась и ещё немного понежилась на песке. А потом решила повременить с возвращением. Лучше ещё разок прогуляюсь по городу.

Орилес сильно отличался как от Бурзыла, так и от Святограда. Даже на город походил слабо — скорее на большое странное село. Полузатопленная территория с многочисленными островами и свободно расположенными, хорошо вписывающимися в окружающий ландшафт строениями. Некоторые дома вообще с трудом удавалось отличить от естественных образований: одни маскировались под большие деревья или плотные заросли, другие — под скалы, вход в третьи располагался где-нибудь под кустом и вёл вниз, как звериная нора. Кстати, и дороги слабо выделялись из природных образований: самым ярким отличием оставалось то, что поверхность достаточно устойчивая и ноги не вязнут в иле или топкой почве. В остальном же, порой приходилось догадываться о продолжении тропы на ощупь.

Я побывала в трёх гигантских странах. Если в Тартаре, хотя бы мельком, видела уже три города, то в Миртаре и Древтаре ситуация иная. Интересно, насколько типичны для этих стран Святоград и Орилес? Святоград оставил впечатление света, порядка, простора и спокойствия. Орилес — заросшего джунглями волшебного поселения. Но насколько это впечатление правильно? Не может ли оказаться, что другие города этих стран выглядят иначе?

Размечтавшись, я не сразу заметила и почти прошла мимо Фуньяня, облокотившегося о ствол дерева у дороги.

— Что по ночам ходишь где попало?

— Гуляю перед сном, — улыбнулась куратору.

— Иди уже домой, гулящая.

— Это приказ или совет?

— Это — пожелание хорошей ночи, — фыркнул эрхел.

— Вот! — ликующе заявил вышедший из ближайшего магазина Асс, подбежал ко мне и крепко обнял. — Всё. Теперь всё хорошо будет.

Замерев от неожиданности, я сначала с опаской покосилась на байлога, а потом до сознания дошел смысл его слов. И, в свою очередь, прижалась к мужчине. Вот вроде: он мне никто и я ему — тоже. Но не безразличен. Более того, если посмотреть честно — помогает уже не в первый раз.

— Получилось договориться?

— Да, — кивнул байлог и поцеловал меня над ухом.

Действие получилось таким интимным, что я смутилась. Ладно бы Лисс полез обниматься — он ещё почти ребенок, но Асс — совсем другое дело. На мгновение всплыло воспоминание, что этот вид известен сексуальными извращениями. Ну-ну, а эрхелы озабочены своими попами — ещё бы, если у них там центральная нервная система. Нечего на искажённую информацию ориентироваться. Но всё-таки такое тесное общение с куратором немного нервирует. Особенно новый поцелуй.

— Отпусти меня, пожалуйста, — прямо, как когда-то советовали вертарцы, попросила я.

Асс вздохнул, помедлил, но потом всё-таки неохотно убрал руки.

— Спасибо тебе большое, — чуть поколебавшись, я всё-таки поддалась чувствам и в свою очередь на несколько секунд обняла куратора. Вроде, байлог не против, да и вообще, может, для его вида тактильный контакт очень важен. Так почему бы и нет, если оба ничего в этом не видят?

— Только целовать не надо, — предупредила Асса.

Фуньянь насмешливо фыркнул.

— Вы ещё тут роман закрутите, извращенцы!

— Угу, и самоубийцы, — согласилась я, на что эрхел окончательно развеселился. — Когда примерно ждать специалиста? Чтобы ничего на это время не планировать.

— Тебя вызовут, — пообещал Фуньянь и почти насильно утащил коллегу.

Я покачала головой, глядя вслед кураторам. Всё-таки, как меняется точка зрения. Когда-то байлоги казались глупыми и дурными. Но это было давно. Пусть байлоги до сих пор выглядят в чём-то капризными и обидчивыми, в чём-то простоватыми, и со стандартной математикой у них проблемы... но у этого вида есть немало положительных качеств.

28 ноября 617134 года от Стабилизации

Орилес, Древтар

Утро преподнесло новые сюрпризы. Во-первых, пришло письмо от тартарского куратора с указанием явиться к ней в самое ближайшее время. А во-вторых, зашедший за друзьями Ликрий на несколько мгновений замер на пороге, а потом улыбнулся мне:

— Поздравляю.

— Ты тоже знаешь, что Ассу удалось договориться? — удивленно поделилась новостью я.

— Ещё бы мне не знать.

Вот ведь! Похоже, Ликрий вообще в курсе всего происходящего. Действительно, избранный какой-то.

— Ну да, Радий наверняка рассказал, — буркнула Вира, явно придя к аналогичным выводам.

— В этом не было необходимости, — друг уселся на матрац и начал подчищать остатки нашего завтрака.

— Неужели на моей довольной морде... — начала я, а потом осеклась и с сомнением продолжила: — ...или ещё где-то написано?

Недаром ведь Ри говорил про всякие «подписи» и ещё какие-то особенности своей работы. Кто сказал, что проведя в нас изменения, арваны не оставят ещё что-то? Может, и безопасное, но, например, несущее информацию для других представителей этого вида? Нет, всё равно странно. Меня ещё не вызывали, исследований не проводили... Хотя не исключено, что специалист побывал здесь ночью. Или меня тихо утащили, а потом так же тихо вернули.

— Написано, — подтвердил мои подозрения Ри. — Так что, поздравляю.

— Так быстро? — засомневалась я. — Десятки профессионалов неделями пытались, а тут вдруг раз — и всё?

Друг не ответил, лишь снова улыбнулся. А я ещё раз посмотрела на сообщение от куратора.

— Ладно, вам пора идти, — поторопила друзей. — И я по своим делам отправлюсь.

На сей раз встреча состоялась не в кафе, а в местном университете. Охрана пропустила без проблем, продолжая наслаждаться напитком и конфетами. Вот только показная безалаберность не обманула — в своё время Прия сюда не пустили. Да и меня пару дней назад уверенно завернули.

— Всё хорошо, что хорошо кончается, — зевнула Лия, снимая ошейник. На сей раз женщина явно находилась в лучшем настроении, чем когда надевала. — Все договоры остаются в силе, можешь возвращаться к учёбе.

— А ты сегодня тоже не справочное бюро? — рискнула уточнить я.

Куратор рассмеялась.

— Идём, кофе выпьем, — предложила она. — За мой счёт, знаю ведь, что ты почти на всём экономишь. И ладно уж, побуду справочным бюро... недолго.

Поколебавшись, я всё-таки приняла предложение. Хотя внутри не согласилась: вовсе и не на всём экономлю, а только на том, без чего вполне можно обойтись. И вообще, иногда позволяю себе лишние траты. Вон, вчера мороженое купила, а до этого незнакомых, но очень вкусных и относительно недорогих ягод...

— Очень за тебя рада, — сказала куратор, устроившись за столиком с завтраком. — Не думала, что Ассу удастся воплотить свою идею.

Я посмотрела на завтракающую женщину, думая, стоит ли поднимать интересующую тему. Хотя... если даже я, относительно недавний рендер, поняла, зачем устроили представление, то неужели настоящие тартарцы, специалисты, не разберутся? Впрочем, уточнить не помешает.

— О чём можно говорить?

— О чём хочешь, — Лия подцепила вилкой тонко нарезанный салат и указала на меня столовым прибором. — Мы — тартарцы и вполне можем обсуждать любые, самые грязные и спорные вопросы.

— Ты ведь специально меня предупредила? Тогда, с ошейником? — я невольно коснулась рукой шеи, где ещё недавно находился прибор. Получила подтверждение и продолжила: — Почему не прямо, а вот так, завуалированно? Контракт запрещал?

Куратор задумалась и некоторое время молча жевала.

— Из-за тартарской вредности, — наконец призналась она. — Сейчас подумала: действительно ведь могла откровенно сказать — контракт этого не запрещает. Но сработала привычка хотя бы немного всё запутать: если мне жизнь не упрощают, то почему должна упрощать я?

— Ещё скажи: если казаться слишком доброй, то этого начнут ожидать, — пошутила я и осеклась, заметив грусть в глазах собеседницы.

— Это тоже, — серьёзно подтвердила Лия. — Среди тартарцев не все понимающие. Многим безразличны чужие жизни, а некоторые не упустят возможности напакостить. Так что лучше не рассчитывать... на незнакомых или малознакомых.

Я задумалась, наслаждаясь действительно очень вкусным кофе. Куратор доела и тоже налила себе чашку.

— Ещё один совет. Не обольщайся насчет Фуньяня. Он действительно хороший друг... но проблема в том, что он не дружит со студентами. Вы для него — материал. И представители чужой страны.

— Он тоже тартарец, — указала я.

— Да, гражданство у него есть. Но он патриот Древтара и, случись конфликт, будет представлять его сторону. Наш же паспорт — только условность.

— Но Фуньянь очень хорошо относится к студентам... — я осеклась, поняв, что голос прозвучал почти жалобно.

— Не к тартарским, — отрезала куратор. — Он вполне может воспользоваться вами, чтобы добиться своих целей. Да, Фуньянь против бессмысленной жестокости, но он вам не друг. Просто хороший куратор.

Неприятно, но вполне возможно. Ведь если прикинуть — то Фуньянь мог действовать не за меня, а ради получения ценного экземпляра в древтарскую лабораторию или переманивания потенциально очень дешёвого работника или...

— Он плохо относится к Тартару?

— В целом — нет. Но у него конфликт с начальством нашего университета. Фуньяня там терпят, но не рады — и он отвечает взаимностью. Поэтому вряд ли упустит случай нам напакостить.

Значит, третье «или» тоже вполне возможно. Я кивнула: обольщаться действительно не стоит. Впрочем, и расстраиваться тоже — какие бы цели не преследовал эрхел, в итоге его действия пошли мне на пользу.

— У меня была сестра, — неожиданно перевела тему Лия. — Тоже, как и я, работала в службе контроля. И влюбилась. Очень сильно и взаимно. Знаешь, Тартар не терпит тех, кто живет инстинктами или чувствами. Разумное поведение, соблюдение правил... или ты уже не человек. Мия и Леонид очень любили друг друга. Сестра... глупая, не захотела искусственно, с помощью препаратов, понижать уровень гормонов. Надеялась, что и так не перешагнёт грань. Но ошиблась. Очередная проверка признала Мию потенциально опасной.

Женщина замолчала, а я не решалась прервать её мысли. Непонятно, с чего вдруг такая откровенность? Может, куратору просто надо выговориться? Или она преследует какую-то цель?

— Ты ведь наполовину человек. Ты должна понимать, что для нас значит любовь и семья. Мия не совершала преступлений. Просто её эмоциональное состояние признали нестабильным, превышающим допустимую вероятность совершения ошибки. Мию забраковали. Но у неё был слишком высокий допуск — поэтому мне не удалось выкупить сестру как раба. Не хватало прав, — в голосе Лии прозвучала горечь. — Никто не стал смотреть на её прошлые заслуги. Даже не ограничились банальной ликвидацией, не подарили безболезненную смерть. Её продали тем, кто имел подходящий допуск. Университету, в учебную лабораторию допросов, — куратор снова сделала паузу. — На Мие тренировались студенты... обучались методам примитивных пыток. Она погибла через два месяца.

— Мне жаль, — искренне сказала я.

— Мия ещё ничего не нарушила, но стала потенциально опасна на своей должности. Превентивная чистка. Сестра всего лишь хотела замуж и счастливой семейной жизни, — взгляд женщины остановился на стене кафе. — Она была плохой тартаркой. Мне легче. Наверное, я вообще не способна любить так, как любила она. Зато куда лучше подхожу для жизни в своей стране.

— А что с её женихом?

— С ним? — Лия улыбнулась. — С ним — ничего плохого. Он обычный человек, без особых допусков. Его нет смысла ликвидировать до совершения преступления или нарушения закона.

Куратор подняла взгляд и, видимо, заметила отразившиеся на моём лице чувства.

— Нет, Леонид не предал мою сестру. Он прекрасный мужчина и хороший друг. И до сих пор её помнит. Дело не в нём.

Собеседница отхлебнула кофе и резковато продолжила:

— Речь о другом. Вы все... все студенты, тоже поднялись слишком высоко. У вас куда больше прав, чем у обычного тартарца, но и ограничения тоже серьёзней. Считай мои слова предупреждением. Ты и твои друзья, чтобы выжить, должны сохранять трезвость мыслей. Не позволяйте себе стать уязвимыми.