Игры Ниаварры

— Это было всего два с половиной года назад??? Это невозможно! Саймон, я же помню. Я действительно помню. Я помню свадьбу, помню, как познакомилась с Робертом, я помню... ребёнок...

Голос рассекли рыдания, и Мэд с силой обняла себя руками. Выражение острой боли исказило лицо Саймона.

— Меня не оставляло предчувствие, что однажды ты узнаешь правду, и она обернётся для тебя кошмаром. Но ты настояла, и тогда тебе изменили память. Ты не хотела начинать с нуля. Ты сказала, что хочешь с размаху запрыгнуть в уже готовую жизнь: третий год замужества и маленький ребёнок. Ты сама написала сценарий, а твой мозг послушно заполнил пробелы.

Саймон сделал неловкое движение в сторону Мэд, но остановился. Она лежала на боку, обнимая колени, и смотрела в стену.

— Но ведь они такие настоящие... Роберт работал, он ходил в свой офис, Кристофер ходил... — споткнувшись на имени сына, она не смогла продолжить.

В её голосе было столько боли, что Саймон присел перед ней, не стесняясь своих слёз.

— Ты захотела, чтобы Роберт был архитектором, и в его программу добавили основные навыки. Фантомная реальность питается твоей энергией, но в неё закладывается информация и определённые физические характеристики. Твои ожидания и представления полностью воплощаются. Но ни в какой офис он, естественно, не ходил.

— А куда он ходил? — В диком сумасшествии свалившегося на неё кошмара, этот вопрос внезапно показался ей очень важным.

— В Еоне есть несколько мест, где собираются фантомы. Это одна из причин, почему пилотный проект провели именно с агентами патруля. Ведь вы живёте в изоляции и не можете приехать с семьёй в город или нагрянуть к мужу в офис.

— А Матильда... она тоже фантом?

Саймон кивнул. — Да, и она тоже, как и твой дом.

Мэд неверяще покачала головой. — Моей жизни не существует. Что же мне теперь делать?

Она медленно поднялась с пола и направилась к двери.

— Куда ты? — остановил её Саймон.

— Я не знаю, — растерянно сказала она. — Скажите, а фантомы способны хоть на какие-то чувства или ощущения?

— Нет. Без тебя их не существует. Пока ты здесь, со мной, они — всего лишь сырой материал. Потом ты приходишь домой и заранее представляешь, где они, что делают, во что одеты. Даже когда ты не отдаёшь себе в этом отчёта, ты представляешь малейшие детали. А фантомы... — Саймон вздохнул и потянулся, чтобы погладить Мэд по голове.

— Они оправдывают мои ожидания. — Прислонившись к двери, она рассмеялась мёртвым смехом. — Представляю, как вы мучились все эти годы. Приходили в мой несуществующий мир и притворялись...

— Нет! — Саймон схватил её за плечи, удерживая на месте. — Не смей! Не говори о том, чего не понимаешь. Твоя семья была для меня настоящей, поэтому я тоже вживил себе установку. Кроме вас, у меня никого нет.

— Значит, мы оба больны. Невероятно. В это невозможно поверить. Всё это время, пока я подозревала Роберта в двойной жизни, я спорила сама с собой. Определяла его поведение, и сама же расстраивалась по этому поводу. Обижалась, спорила, следила за ним, а он просто оправдывал мои ожидания. Я просто не могу в это поверить. — Вздохнув, Саймон сжал её плечи, предлагая безмолвную поддержку. — Раз уж вы так расчувствовались, то признайтесь, почему Роберт так похож на Дэкса?

— Ты не знала, какую внешность выбрать, и я показал тебе несколько типажей. Ты сразу выбрала его.

— Вместо того, чтобы найти мужчин из каталога мод, вы показали мне снимки повстанцев и преступников?

— Нет. Я взял несколько снимков из каталога и добавил к ним Дэкса.

— Почему?

— Я хотел, чтобы ты выбрала его.

— С какой стати?!!

— Дэкс — мой сын.

Усмехнувшись, Мэд развернулась к двери и рухнула в обморок.

Глава 14. Мэд

Два месяца спустя

Вязкий туман расступился, оставив горький привкус во рту и жар на потрескавшихся губах. Мэд осторожно приоткрыла глаза и огляделась, увидев привычные белые стены, дверь салатного цвета и смятую постель. Бело-салатный ад. Мир беспричинно весёлых людей, профессиональных лжецов.

'Как мы себя чувствуем?' Радостный голос и подпрыгивающая походка сиделки вызывали в Мэд неизменные волны раздражения. День за днём женщина продолжала задавать вопросы, хотя Мэд никогда на них не отвечала. Перед ней проходила целая череда весёлых, заботливых сиделок и серьёзных врачей, которые наивно верили, что смогут помешать Мэд умереть. Вот и в этот раз сиделка первым делом пошарила под матрасом, за картиной на стене и под тумбочкой, проверяя места, в которых Мэд прятала лекарства.

На самом деле, Мэд не возражала против лекарств. Они вытягивали мысли, обесцвечивали воспоминания, заполняли тело приятной ленцой и сонливостью. Тоска где-то рядом, но она не дотягивается до твоего сознания. Остаётся где-то вдали серыми сгустками грязи. Мэд бы согласилась на такую бессознательную жизнь, если бы не необходимость умереть, которая горела глубоко в сердце, чуть приглушенная лекарствами и усталостью.

— Давайте будем хорошими девочками и скушаем лекарство, как положено.

Мэд задумчиво посмотрела на сиделку и хрипло спросила: — Сколько времени я провела в больнице?

— Совсем недолго, совсем недолго, мы только начинаем с вами дружить! — испуганно ответила девушка, которая до этого ни разу не слышала голоса обезумевшей пациентки.

Мэд откинулась на подушки и сосредоточила взгляд на сиделке. Пошатнувшись, та посмотрела на таблетку и убрала её в карман. Усмехнувшись, Мэд отвела глаза. Дар всё ещё при ней. Надо же. Жизнь ушла, душа ушла, а дар остался. Чтоб его.

— Сегодня будет отличный день! — машинально проговорила сиделка, поправляя постель.

Глядя на её размеренные движения, Мэд задумалась: 'Я могу встать и выйти отсюда, сбежать. Сжечь любого, кто попытается меня остановить. Но мне не за что держаться и некуда идти'.

Она повернулась к сиделке: — Прошу прощения, я случайно раскрошила таблетку. Не могли бы вы принести мне ещё одну?

Торопливо проглотив лекарство, Мэд закуталась в одеяло и приготовилась наблюдать, как, одна за другой, стираются её мысли.

Саймон навещал два раза в неделю, молча сидел рядом, наблюдая её лекарственный ступор, потом уходил. Они практически не разговаривали. В этот раз он уже собирался уйти, когда услышал её тихий голос: — Ты меня осуждаешь?

— За что?

— За то, что я не хочу принимать действительность.

— Много лет назад женщина, которую я любил, забеременела. Агентам патруля не полагалось иметь семью. Я отверг их и практически не виделся ни с ней, ни с Дэксом. А ведь я мог их спрятать, видеть тайком, но я этого не сделал. Обрёк всех нас на страдания и разлуку. Когда Дэкс вырос и выступил против Ниаварры, Абриани всё равно узнал, что он — мой сын. Я попал в опалу, мать Дэкса убили, а самого Дэкса с другими повстанцами сослали на необжитую планету. Так что все мы страдали впустую. Я не смог принять действительность и заплатил за это. Не мне тебя осуждать.

После продолжительной паузы Мэд спросила: — Хочешь, я скажу тебе правду?

— Да.

— Я не собираюсь выписываться из больницы.

— Тебя никто не заставляет...

— Знаю. Речь не об этом. Лёгкое ментальное воздействие — и я могу выйти отсюда прямо сейчас. Но я этого не сделаю, потому что сразу вернусь домой, к своей семье. Я попрошу тебя стереть мне память и вернуть в 'пятую программу'.

— Я этого не сделаю.

— Если я тебя заставлю, ты это сделаешь.

— Ты права, я это сделаю, — тихо сказал Саймон. — И сам вернусь.

— Так вот поэтому, будь добр, на выходе позови ко мне сиделку и скажи, чтобы она принесла ещё пару голубеньких капсул. Кому нужны фантомы, когда мне доступна роскошь забвения.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

*

Ещё два месяца спустя

— Девушка, у вас есть хоть какие-нибудь документы?

— Нет. Посудите сами, если бы у меня были документы, пришла бы я в отдел пропажи документов?

Пожилая женщина покраснела от негодования. — Но я же должна как-то вас опознать? Ваше ДНК не сканируется!

Девушка доверительно наклонилась к прилавку: — Назовите ваше любимое женское имя.

— Лучия. Мою дочку зовут Лучия. — По неодобрительному взгляду женщины было понятно, что её дочь во всех отношениях превосходит стоящую перед ней оборванку.

— Вот и отлично. Лучией меня и назовём. Лучия Карлотти.

— Что?!!

Мэд внимательно посмотрела женщине в глаза, и та, повинуясь ментальному воздействию, склонилась к бумагам.

Тем утром Мэд поняла, что таблетки больше не способны приглушить её мысли. Воспоминания и страхи пробивались из всех углов подсознания, как будто хотели доказать своё право на существование. Её затягивала реальная жизнь, настоящая, живая, та, к которой она не собиралась возвращаться. Она застряла посередине, в пустоте. Не могла вернуться в иллюзию, но отторгала реальность.

'Ладно, ладно, вы своего добились, я слышу вас', — пробурчала Мэд своим мыслям и обратилась к сиделке: — Милочка, мне пора. Оставайтесь хорошими девочками.

Когда Саймон пришёл навестить Мэд, её уже не было. На прикроватной тумбочке его ждал конверт с микронной установкой, которую она вынула, надрезав кожу за ухом. К установке была приложена записка:

'Позаботьтесь о моей семье в последний раз'.

Получив документы, Мэд отправилась в гражданскую транспортную зону. Через три часа весьма потрёпанная гражданка Ниаварры Лучия Карлотти уже была на пути на Фанииру.

Заправив больничную рубашку в спортивные брюки, она скрутила волосы в небрежный узел и направилась во дворец Амариго Риталли.

— Вы выглядите ужасно, — Амариго стоял в дверях, с силой сжимая кулаки.

— Вам не нравятся мои шрамы? Ещё скажите, что не знаете о том, что случилось. Врачи обещали, что шрамы рассосутся, но я давно не смотрелась в зеркало. Мне всё равно.

Амариго помедлил, неловко хмурясь и стреляя глазами.

— Я не знаю, что сказать.

— Скажите 'да'. Вы знаете, зачем я здесь, вы предсказали это при нашей первой встрече. Вы поможете мне умереть.

Вздохнув, Амариго прикрыл глаза.

— Я знал, что это предсказание сбудется. Когда вы впервые появились во дворце, у Лолы было видение. Именно она сказала мне, что это случится.

— У Лолы ещё и видения бывают?

— Она сильный маг.

— А я хоть и не маг, но за последние несколько месяцев подружилась с таблетками, от которых тоже бывают видения.

— Вы сбежали от врачей?

— Да. Таблетки перестали заглушать мои мысли.

— И что теперь?

— Как что? Я пришла, чтобы вы выполнили обещание. Кстати, откуда вы знаете о том, что со мной случилось?

— От Дэкса.

— О, как всё сложно...

— Саймон — его отец, и он рассказал Дэксу правду, чтобы предупредить.

— Чтобы предупредить его? О чём? На случай, если я побегу его искать и заставлю на мне жениться? Представляю себе их беседу! 'Сын, у меня для тебя новость. Я слепил твоего фантома, женил его на знакомой девице и сделал им сына. Но теперь у вас появились некоторые проблемы'.

Смех Мэд задребезжал в тишине приёмной.

— Честно говоря, Мэд, я не понимаю, как вы на такое решились. Иллюзия жизни...

Девушка закрыла лицо руками. Смех оборвался всхлипом, но глаза остались сухими и невидящими.

— Иногда я тоже этого не понимаю, но потом вдруг возникает острое желание заставить Саймона стереть мне память и вернуть меня домой. И тут я понимаю, что многого о себе не знаю.

Амариго отошёл к окну. Равнодушное солнце обливало подоконник жёлтым теплом, но в приёмной зависла ледяная атмосфера.

— Вы действительно решили, что больше не хотите жить?

— Не хочу и не могу. Я попросила Саймона вывести меня из 'пятой программы', а это значит, что моей... моей жизни больше не существует.

— Хорошо. — Амариго подошёл к ней. — Я помогу вам, но не сразу.

— Почему? — нервно напряглась Мэд.

— У вас совершенно остекленевшие глаза и безумный вид. Вы говорите чужим голосом, ваш язык заплетается. Мне нужно, чтобы вы пришли в себя.

— Я уже никогда не буду собой. — Мэд отступила назад и пошатнулась.

— Вашему организму потребуется три дня, чтобы избавиться от лекарств. Потом вам придётся туго, но зато после этого вы снова станете собой. Тогда и поговорим.

— И вы заставите меня через это пройти??? — Образ Амариго расплывался, и Мэд стирала слёзы ладонями, всхлипывая между слов.

— У меня есть поместье в лесу на берегу озера. Я его почти не использую и разрешаю Дэксу с ребятами туда прилетать. Сейчас там тепло, всё цветёт. Я отправлю вас туда и приеду через три недели.

— ТРИ недели???

— Потребуется пара недель, чтобы вы полностью восстановились.

— А что произойдёт после этого? Вы же сказали, что приедете через три недели, а не две?

Амариго усмехнулся: — Я так понимаю, что политикой вы не увлекаетесь? Через две недели, дорогая моя, у меня выборы. Как закончатся, я сразу приеду.

— Я там буду одна?

— Нет.

Мэд в ярости пнула диван. — Не считайте меня полной дурой! Вы закидываете меня невесть куда на сеанс лесной терапии! Я, лес, озеро, цветочки и одинокие мужчины. Надеетесь, что передумаю?

— Выслушайте меня. Догадываюсь, что вы не хотите видеть Дэкса, поэтому прикажу ему вас не беспокоить. Вы будете жить на окраине поместья, вдали от них, в домике смотрителя. Но мне нужно, чтобы кто-то за вами присматривал, так как вокруг на многие километры никого нет. У меня мало людей, которым я могу доверять, а я слишком занят выборами. Здесь я вас оставить не смогу, так как такие вещи лучше делать подальше от свидетелей. Я попрошу одного из повстанцев за вами проследить: не мешать, не разговаривать, а незаметно заносить еду и заходить, если вам понадобится помощь. Договорились?

— У меня есть выбор?

— Выбор есть всегда. Вы можете вернуться к сиделкам и пилюлям.

— Нет.

— Вот и отлично. Перед отходом мы кое-что прихватим у моего лекаря. Это поможет, когда вам станет плохо.

— Мне уже плохо.

— Поверьте мне на слово: вам станет ещё хуже.

— Амариго, как вы это сделаете?

— Что?? — Он прекрасно понял её вопрос, но не спешил с ответом. Отвернувшись к окну, поскрёб раму большим пальцем и вздохнул.

— ЭТО.

— Есть несколько вариантов. Через три недели я предоставлю вам выбор.

К удивлению Мэд, Амариго лично отвёз её в поместье, причём он оказался лихим водителем.

— Вы — сумасшедший. Нормальные ховеры не развивают такой скорости, — покачала головой Мэд. — Может, мне повезёт, и мы разобьёмся. Только надеюсь, что с вами ничего не случится.

— Это необычный ховер. Но вы правы, я отличаюсь от других водителей, — согласился Амариго.

Мэд лежала на заднем сидении, безразлично следя за дорогой.

— Надо же, а мне казалось, что вы никуда не выезжаете без водителя и телохранителей.

— Так и есть. Но сегодня я взял выходной.

Срезав несколько изгибов лесной дороги, они приблизились к озеру, замкнутому в зелени хвойного массива.

— Вот мы и дома. — Амариго резко заглушил мотор. Они вышли на песчаный берег, и правитель обнял Мэд за плечи.