Он не долетел до него, разбившись о щит, выстроенный из мириадов песчинок, поднятых в воздух неведомой силой, из чего Китарион сделал единственно возможный вывод:
— А вот и вражеский колдун, о мощи которого вы прожужжали мне все уши, — констатировал факт Китарион. — А где, интересно, остальные?
— Жду с нетерпением, — мрачно отозвался Инуче, задрав голову.
В небе схлестнулись две исполинские магические фигуры: огненный лев и песчаный скорпион. И, судя по всему, ни одна из этих сил не имела перевеса.
— Хотя, скорее всего, они сейчас заняты певцом песка халифа, — продолжал, меж тем, гоблин. — Однако это не значит, что Бич Пустыни не приготовил нам сюрприз. Не удивлюсь, если один вражеский маг сидит в резерве.
"Без этих своих шуточек Инуче теряет шарм", — подумал Китарион,
— А раз враг не хочет выходить, — Инуче хитро усмехнулся, — я помогу ему.
Он извлек из сумки несколько тряпичных кукол, хорошо знакомых Китариону, и швырнул их на землю, призывая своих верных големов.
Китарион вздохнул и продолжил наблюдать за битвой. Серьезных изменений в сражении не произошло, да и откуда им взяться? Враги, определенно, затягивали бой, стараясь измотать легион, а защитники города не спешили выходить из ворот, то ли, ожидая удачного момента, то ли потому, что бойцы Бича Пустыни контролировали все ворота.
Големы, тяжело бухая ножищами, обогнули баталию на правом фланге и, проявив неожиданную прыть, врезались в отряд зазевавшихся лиоссцев.
Полилась кровь, оторванные головы и конечности полетели во все стороны, а не ожидавшие такого ящеры взнуздали своих коней и бросились во все стороны, причем так неудачно, что часть из них попалась на копья легионеров.
И в этот миг на тряпичных монстров обрушилось огромное песчаное облако, стремительно принимавшее форму кулака.
— Нашел, — зло ухмыльнулся гоблин. — Старый, слабый Инуче нашел тебя, о могучий и доблестный ящер. А сейчас... — гоблин крутанул кистями рук, его пальцы с умопомрачительной скоростью принялись складывать замысловатые фигуры, а из пасти посыпались слова, значение которых было совершенно неизвестно Китариону.
Песчаный кулак резко остановился, будто бы налетев на незримую преграду, и рассеялся, а спустя несколько секунд где-то за барханом взвился сноп искр.
— Инуче поджарит тебя, о доблестный чародей, — хищно усмехнулся гоблин.
— Веселись, — хмыкнул Китарион, после чего продолжил наблюдать за сражением.
Откровенно говоря, пока что его вмешательство не требовалось — все шло в соответствии с планом, но ситуация на поле битвы меняется стремительно, а потому следует быть настороже.
* * *
Двадцать третий день третьего месяца лета 5644-го года со дня Сотворения, полчаса пополудни.
Гайшшар сосчитал до десяти, чтобы унять подступающую волну злости, и сдержал бранные слова, недостойные уст воина и оскорбляющие Великих Предков.
Но, говоря начистоту, он находился не в самом лучшем расположении духа, и причин тому было немало: город взять не удалось, задержать имперцев — не вышло, даже певцы песка — его козырная карта, не справились с задачей. Более того, армия завязла в изнуряющей перестрелке с мертвяками, не наносившей тем особого урона, с фланга на его отряды надвигались какие-то здоровенные монстры, выглядящие так, будто их сотворили из тряпок, и, в довершение всего, согласно донесениям из Айшшира бойцы Харшшаана, зажатого в замке, воспряли духом и вознамерились отобрать столицу Халифата у того, кому самой судьбой предначертано ею владеть.
Ситуация, мягко говоря, не располагала к веселью.
Но хуже всего было то, что у Бича Пустыни почти не осталось трюков против этого врага.
— Имперцы сильны, — заметил Амбраашш Непобедимый. — Остроухие не врали.
— Проклятые мертвяки, — буркнул в ответ сыну Гайшшар. — Их и не убить толком.
— Использовать зажигательные стрелы?
— Да, попробуем.
* * *
Двадцать третий день третьего месяца лета 4-го года со дня Реставрации (по имперскому летоисчислению), полчаса по полудни.
Следующие сотни лиоссцев наконец-то додумались до использования огненных стрел. Китарион наблюдал за тем, как рой горящих светлячков обрушился на баталии.
"Ожидаемо, но глупо", — подумал генерал, время от времени бросая короткие взгляды то на Инуче, то на сражавшиеся в небесах магические образы. — Стоит ли мне сделать следующий шаг?
Немного подумав, он решил, что — да, можно.
— Резервные баталии на фланги, — коротко распорядился кольценосец.
И две оставшихся вне боя баталии отправились вперед. Теперь у Китариона оставалась лишь кавалерия, но ее генерал не торопился использовать. Тысячи рыцарей смерти являлись той силой, что способна перевернуть ход даже очень невыгодного сражения, а значит, закованных в тяжелые доспехи всадников следует беречь так долго, как получится.
"Да и, говоря начистоту, гоняться за легкой конницей даже на мертвых лошадях — такое себе занятие", — подумал генерал.
Впрочем, одно новшество он опробовать все-таки захотел.
— Боевых псов — в атаку.
Китарион не знал точно, кто именно додумался до такого, однако первый Железный Легион обзавелся тремя сотнями могучих боевых псов — естественно, оживленных посредством некромантии.
Конечно, предполагалось, что их бросят на лучников, но кружащие хоровод всадники — тоже неплохая цель. Более того, если собак отправить по широкой дуге...
"Может получиться интересно".
Отдав приказ, генерал принялся ждать результата.
* * *
Двадцать третий день третьего месяца лета 5644-го года со дня Сотворения, час пополудни.
Когда на его левый фланг набросились скрытые поднятой пылью огромные псы — молчаливые, бесшумные, неожиданные — Гайшшар не сумел-таки сдержать бранных слов.
Глядя в подзорную трубу — еще одно чудо инженерной мысли теплокровных, купленное за большие деньги — он с ужасом наблюдал, как невероятно быстрые для своих размеров твари бросаются в атаку. Нет, не на людей — они хватали лошадей за ноги, раня животных и сбрасывая седоков, после чего — рвали на куски уже лиосских лучников.
Легковооруженные воины мало что могли противопоставить монстрам, которые не умирали, даже получив несколько смертельных ранений.
— Господин мой, — к Гайшшару прискакал раненый гонец. — Твой сын Миришшасс молит о подкреплении. Проклятые псы совсем расстроили ряды конницы.
Он мог и не говорить этого — Бич Пустыни прекрасно сам все видел.
Лошади боялись и нежить, и собак, а тут получилось весьма неприятное совмещение обоих этих ипостасей.
— Так пусть рубят им головы! — прорычал он, понимая, что несправедлив к людям среднего сына.
— Не можем, у них шлемы и металлические ошейники.
"Да пожрут Великие Предки душу Черного Властелина, умудрившегося напялить броню на сдохших собак"! — в сердцах выругался Гайшшар. — "Если ничего не изменить, мы просто истечем кровью"!
— Вышлите на левый фланг тысячу Амбраашша, — распорядился он и, повернувшись к сыну, собравшемуся уже отправиться к своим бойцам, произнес, — не посрами честь рода, сын.
— Сделаю все, отец, — коротко ответил юный воин и, опустив забрало, принял копье у оруженосца.
Его первенец и наследник всегда интересовался культурой и военным делом теплокровных, а потому он лично подготовил и вооружил тысячу кованной конницы, которая, определенно, должна была разметать проклятых шавок.
— Как только разберешься с псами, возвращайся, не наглей — враг опытен и опасен, к тому же, он еще не пустил в бой свою конницу.
— Слушаюсь, отец! — голос Амбраашша, заглушенный забралом, казалось, светился от злой радости.
"Все-таки он растет в меня", — подумал Бич Пустыни, глядя вслед сыну и его телохранителям, устремившимся к правильным рядам замерших в резерве тяжелых всадников.
Конница, поднимая столб пыли, направилась на левый фланг, а взор командира обратился к флагу правому, туда, где тряпичные големы продолжали движение.
— Тысячу пеших лучников туда. Пусть сожгут этих тварей! — распорядился он, бросая в бой один из немногочисленных свободных отрядов пехоты.
"Посмотрим, что вы ответите мне на это, рабы Тьмы"!
* * *
Двадцать третий день третьего месяца лета 4-го года со дня Реставрации (по имперскому летоисчислению), час пополудни.
— Тысячу рыцарей смерти на правый фланг, — распорядился Китарион.
Только что некромант, отвечающий за разведку, доложил, что на правый фланг — туда, где лютовали оказавшиеся на удивление эффективными псы, — направились вражеские тяжеловооруженные всадники.
— Тысячу Айста, — уточнил кольценосец.
В это время на левом фланге големы начали один за другим падать, обращаемые в пылающие факелы.
Это уже не имело особого значения — свое дело они сделали, прикрыв одну из двух резервных баталий, но, тем не менее, следовало предпринять что-нибудь, тем более что враги столь любезно подставили беззащитных стрелков. Они прямо-таки умоляли атаковать тех кавалерией.
— Пять сотен рыцарей смерти — нанести удар по стрелкам.
Он с интересом посмотрел на противоположный лагерь, туда, где возвышался флаг Бича Пустыни.
"Посмотрим, ящер, что ты придумаешь в ответ".
* * *
Двадцать третий день третьего месяца лета 5644-го года со дня Сотворения, полтора часа пополудни.
Амбраашш Непобедимый скакал во главе своей тысячи. Юного воина переполняли радость и жажда боя.
"Наконец-то, наконец-то я смогу проявить себя"! — думал он, выводя отряд для атаки. — "Быть может, даже получу новое — взрослое — прозвище"!
Песок за спинами их коней вздымался высоко в воздух, отмечая путь движения конницы, но это сейчас не имело никакого значения. Сейчас важно было лишь то, что неупокоенные псы, а также — приближавшаяся к флангу вражеская баталия были все ближе.
"Думаю, времени до того, как арбалетчики теплокровных смогут выстрелить по нам, достаточно", — прикинул Амбраашш и жестом приказал воинам готовиться к бою.
Он опустил копье, зажал его под мышкой, и, ударив коня в бока, перевел животное в галоп.
Песок — весьма коварная субстанция, но те, кто жил в пустыне и с детства учился скакать верхом, мог с легкостью повелевать им безо всякой магии.
Остатки потрепанного отряда конных лучников откатились меж разряженных боевых строев тяжелой тысячи, и спустя мгновение взору Амбраашша предстали кошмарные твари, которых некроманты натравили на детей Великих Предков.
Чуть тронутые разложением, собаки эти мало походили на обычных сторожевых и пастушьих псов. Нет, над ними определенно поработала нечестивая магия смерти, превратив животных в нечто невообразимое: здоровенные, точно телята, с могучими лапищами, громадными зубищами и глазами, пылающими алым демоническим огнем.
"Они должны не столько убивать, сколько вызывать страх"! — подумал Амбраашш и признал — да, с этой задачей труповоды справились блестяще.
Что ж, настало время положить конец нечестивому подобию жизни, возвращенному из-за грани!
И, подумав так, он нанес удар по ближайшему псу.
Получилось настолько хорошо, что Амбраашш даже удивился самому себе — длинное копье пробило голову твари навылет — шлем не помог — после чего насадило, точно на вертел, еще одну тварь.
Та изогнулась и клацнула челюстями, пытаясь достать юного воина, но безрезультатно. Тысячник отбросил копье и схватился за топор на длинной рукояти — это оружие он предпочитал мечу — метким ударом прямо под металлический ошейник перебив позвоночник еще одной собаки.
Лапы монстра разошлись в стороны, и тот принялся дергать башкой, не в силах сделать и шаг, а в это время бойцы Амбраашша увлеченно рубили в капусту оставшихся собак.
Излишне увлеченно — приближавшихся вражеских всадников они заметили, когда уже было слишком поздно отступать. Амбраашш принял единственно верное в данной ситуации решение:
— На врага! — заорал он, подавая пример и первым устремляясь к имперским всадникам.
Империя Таараш никогда не славилась хорошими наездниками, но, благодаря победе над странами Лиги у нее образовалось изрядное количество опытных пленников, из которых некроманты сумели сделать множество рыцарей смерти.
Насколько Амбраашш знал, практически все эти чудовища безвылазно сидели в Черной Цитадели, играя роль гвардии императора. Разумное решение, если так подумать: что может быть лучше неустрашимой, неподкупной, лишенной каких бы то ни было привычек, слабостей и потребностей вечно бодрствующей стражи?
Вот только лично сын Бича Пустыни был бы счастлив, если бы все эти в высшей степени замечательные мертвяки и оставались в треклятой Черной Цитадели!
Увы, но император снабдил своего генерала несколькими тысячами воскрешенных всадников. И прямо сейчас, глядя на мертвяка в полном латном доспехе с копьем наперевес мчащегося на него, Амбраашш ощутил самый настоящий страх. Наверное, впервые в жизни.
Но, все-таки, он был опытным воином, а потому принял удар своего оппонента на щит, скривившись от резкой боли, стрельнувшей в плечо, и, сократив дистанцию, рубанул противника сверху вниз топором.
Тот с легкостью остановил эту атаку своим щитом, после чего отпустил копье и выхватил длинный прямой меч, который безо всяких колебаний обрушил на юношу.
Лиоссец вновь остановил атаку и нанес свой удар, затем еще и еще. Он пытался отыскать слабую точку в защите проклятого немертвого отродья, но у него не получалось!
Спустя несколько минут ожесточенной рубки Амбраашш с ужасом понял, что начинает уставать, а проклятая тварь и не думала сбавлять обороты.
А еще эти ее удары!
"Каждый раз — точно молотом по руке лупит"!
Сглотнув, Амбраашш решился на обман: ложным замахом он заставил противника поднять щит, а сам обрушил топор на башку зомби-лошади.
Могучий удар перерубил позвонки твари и та, не издав ни единого звука, рухнула. Просто взяла — и сложила копыта.
Но рыцарь смерти оказался не лыком шит — он выпрыгнул из стремян, в полете рубанув мечом по коню Амбраашша. Животное заржало, взвилось на дыбы, и сын Бича Пустыни с ужасом понял, что не сможет удержаться!
Он полетел вниз, в песок, и со всего размаху впечатался в него, тотчас же откатился, уклоняясь от копыт своего же коня, попытался подняться...
И в этот самый миг на затылок обрушился чудовищной силы удар.
Перед глазами все поплыло, и гордый сын пустыни потерял сознание.
* * *
Двадцать третий день третьего месяца лета 5644-го года со дня Сотворения, два часа пополудни.
Гайшшар с болью во взгляде наблюдал за тем, как левый фланг рассыпался.
Столь блестяще начавшаяся атака сына захлебнулась, попав под удар рыцарей смерти.
"Глупец, почему ты не отступил"? — думал Бич Пустыни, наблюдая за тем, как две бронированных орды сошлись, рубя и кромсая одна другую. — "У живых нет шансов в ближнем бою против мертвых"!
Но увы, Амбраашш то ли не заметил, то ли не пожелал замечать вражескую конницу, и результат не заставил себя ждать.
