Мы вернулись по своим следам, пятясь в темноту, не смея издать ни звука. Отойдя на пару сотен метров, мы ускорили шаг. Только расстояние и укрытие могли бы нас спасти. Мы снова мчались наперегонки с дневным светом, что означало бы нашу гибель, если бы нас застали на открытом месте. Мы должны были двигаться быстрее.

Мы выбрались на проселочную дорогу, ведущую из поселка. И хорошо, и не очень хорошо. Это означало, что мы могли двигаться быстрее, и это помогло бы нам уйти дальше от снарядов корабельных пушек. Но это была очевидная возможность, на которую были наведены орудия аргентинцев; если бы они застали нас здесь, они бы нас прижали.

Мы поднажали сильнее, ноги и легкие протестовали против усилий и веса на наших спинах, пока мы боролись за безопасное расстояние и необходимость найти укрытие. Я не был уверен, что у нас все получится. Свет уже пробивался через темноту и окрашивал наше окружение в монохромные цвета. Очертания фигур становились все более различимыми. Я мог распознать отдельные камни на земле, силуэты парней вокруг меня становились все более четкими, и это подтверждало, что окружающая местность была голой задницей. Спрятаться было негде и мы проигрывали гонку со временем, расстоянием и скоростью.

Я ожидал услышать крики тревоги, а затем треск автоматического огня, когда Эйд это заметил. Овраг, выходящий на грунтовую дорогу у поворота.

— Сюда, быстрее.

Углубление в земле указывало на север, в направлении безопасности.

Оно также давало хоть какое-то укрытие от глаз противника и смертоносных осколков, но все равно, было слишком открыто, и становилось светлее. Не было никакого другого выбора. Эйд решил, что так тому и быть. Мы двинулись в дефиле, его стены скрывали наши фланги, но наши спины все равно были бы видны противнику, как только рассветет. Мы продвигались вперед по камням и болотам, идти становилось все труднее, мы замедлялись. Торфяная трясина засасывала наши ботинки, наполняя их водой и усиливая сопротивление при движении, мышцы бедер болели от напряжения. Я поскользнулся на камне, вес моего рюкзака меня опрокинул и я по пояс провалился в трясину.

— Бинси, вытащи меня отсюда, я застрял.

Бинси помог мне, вытащив из трясины, едва удержавшись от смеха над моим невезением. Безвыходность ситуации становилась очевидной, когда Эйд исчез за крутым поворотом выемки влево. Он появился обратно, энергично размахивая рукой со сжатым кулаком вверх и вниз, показывая, чтобы мы поспешили. Изгиб оврага скрывал нас от поселка, а также зарос высокой растительностью — достаточно, чтобы обеспечить временное укрытие патрулю из четырех человек, который вот-вот будет пойман на открытом месте.

— Залезайте, залезайте, — подгонял Эйд.

Мы сняли наши рюкзаки, прежде чем протолкнуться внутрь и прорубить себе путь, освободив место и оставив позади себя целые стебли. Мы втянули внутрь наши рюкзаки и перевели дыхание, когда утренний свет ярко забрезжил между небольшими просветами в листве над нашими головами, и первые снаряды обстрела начали падать в поселке. Каждый снаряд приземлялся с могучим грохотом, проталкивая шум через дефиле к нам. Но мы были достаточно далеко, непосредственная опасность миновала и на какое-то время мы были в безопасности.

— Черт, это было близко, — прошептал я.

Непосредственный риск попасть под снаряды «Гламоргана» или быть замеченными аргентинцами миновал. Однако, мы все еще были слишком близко к противнику, и у любого прилежного патруля при прочесывании были бы хорошие шансы нас обнаружить, если бы они решили пройти по съезду. Растительность обеспечивала укрытие от посторонних глаз, но это было не самое подходящее место для боя или бегства. Шансы выжить в перестрелке с патрулем противника, находясь в ловушке в овраге, были бы невелики. Но двигаться при дневном свете было бы безумием. Нашим единственным вариантом было сидеть тихо, надеясь, что аргентинцы за нами не придут, и ждать наступление темноты. Если нам нужно было отлить, мы просто должны были перевернуться на другой бок и надеяться, что пар от нашей мочи, сконденсировавшись в холодном воздухе, не выдаст нашего расположения; в противном случае, мы просто лежали и дрожали от пронизывающего холода.

Прошло пару часов. Эйд подтолкнул меня локтем.

— Всплеск, включи рацию и доложи в эскадрон.

— Вас понял.

Я включил высокочастотную рацию PRC-320 и услышал в наушниках легкое шипение статического электричества.

Чтобы получить связь на дне оврага, мне нужно было установить антенну. Я раздвинул кусты и осторожно выглянул наружу, прежде чем выползти из листвы и подняться по склону входа, волоча за собой проволоку. Используя свой дешевый Ка-Бар в качестве колышка, я прикрепил провод к ножу, чтобы создать наклонную антенну. Если бы провод был расположен низко над землей, его было бы труднее обнаружить, хотя земля, скорее всего, поглотила бы часть сигнала. Однако, это было наше единственное средство передачи ВЧ-сигналов без установки длинной штыревой антенны.

Я скользнул обратно вниз по склону в заросли и начал передавать, используя ручной телеграфный метод, сокращенную азбуку Морзе.

— Ноль Альфа, это Четыре Два, прием

На передаче это звучит как: да-да-да, ди-да-да, ди-ди, ди-ди-ди, ди-да-да-да-да, да-да-да-да-ди.

Ответа из оперативного отдела эскадрона на «Сэре Ланселоте» не было. Я отрегулировал усилитель, и попробовал еще раз, но все, что я мог услышать, это слабое шипение помех в наушнике. Я снова набрал сообщение, последовательность точек и тире, но снова ничего. Я продолжал пытаться, пока Эйд не велел мне остановиться.

— Стандартная оперативная процедура. Они не начнут хлопать крыльями, если мы не доложимся и пропустим расписание в следующие сорок восемь часов, так что мы можем попробовать еще раз, как только двинемся.

— Принял. Должно быть, мы здесь в мертвой зоне, а стены оврага экранируют сигнал.

Итак, мы расположились, каждая пара по очереди несла охрану из наших укрытых листвой пределов и ждали , пока не стемнеет.

— Есть что-нибудь от патруля в Фокс-Бей? — спросил Дэнни Уэст позже тем же утром, вернувшись в оперативный центр эскадрона, который был оборудован в закутке каюты рядом с мостиком на «Сэре Ланселоте».

— Нет босс, — ответил связист, обслуживавший радиостанции.

— Хм, они все еще в рамках допустимого периода стандартной оперативной процедуры, так что пока не стоит беспокоиться. Давайте подождем и посмотрим, выйдут ли они на следующий сеанс.

— Да, босс, но позывной Четыре Один в Порт-Ховарде выполнил свой первоначальный доклад, а также вышел на связь в свой первый сеанс ранее этим утром. Они сообщили, что им все еще нужно развернуть свой НП, хотя они приглядывают за поселком.

— Хорошо, спасибо тебе, добрый человек. Дай мне знать, когда услышишь что-нибудь из Фокс-Бей.

Дэнни не был слишком обеспокоен. «Если я ничего не услышу к концу второго дня, то начну беспокоиться», — сказал он себе, выходя из оперативного центра, чтобы сообщить Седрику о том что Джон Гамильтон благополучно добрался до Порт-Ховарда.

Место, которое Джон и Рой в конце концов выбрали для организации своей операции, расположенное среди обвалившихся скал и выступов кварцита на вершине высокого хребта, возвышающегося над поселком Порт-Ховард, было далеко от идеального. Это место было близко к линии горизонта, и в нем не хватало пространства для лёжки, которая должна была располагаться в нескольких сотнях метрах от нее у подножия другой стороны хребта. Это означало, что патруль будет разделен большим расстоянием и они не смогут поддерживать друг друга в случае неприятностей. С первыми лучами солнца стало ясно видно поселок, раскинувшийся перед ними на дальнем конце морской бухты в полумиле отсюда. Приход утра спровоцировал движение между десятком или более домов с жестяными крышами и хозяйственных построек, поскольку аргентинские войска начали появляться вокруг своих позиций, а члены небольшой гражданской общины начали заниматься своими повседневными делами.

— Большой белый дом в центре, с зеленой рифленой крышей, должно быть, дом управляющего фермой, — сказал Джон, приникнув к оптической трубе «Свифт», установленной в расщелине скалы. Рой сидел рядом с ним, достаточно близко, чтобы они могли разговаривать тихими голосами, обмениваясь информацией о том, что они смогли увидеть.

— Принял, — подтвердил Рой.

— Похоже, его используют как штаб. Войска аргентинцев окопались на высоте над поселком, прямо за ним; их, может быть, по меньшей мере, рота.

— Видел, — признал Рой. — Возможно, там больше войск, и на флангах деревни.

— Темные здания на левом краю поселка у кромки воды, похожи на овчарни, упомянутые в отчете эскадрона «G». Похоже, аргентинцы используют их как тыловую зону, и небольшая пристань — это то место, где они вероятно, получают припасы.

— Проверить, — сказал Рой, добавляя это к мысленному перечню расположения противника, который он составлял в своей голове.

— А, и посмотри на это. Артиллерийское орудие, между двумя домами с красной крышей. Вероятно, 105-мм легкая гаубица. Да, есть еще одна, справа, сразу за зданием школы, за кабинетом менеджера. Отправь все это остальным, чтобы они могли передать то, что мы увидели до сих пор, обратно в эскадрон.

— Вас понял, босс.

Рой достал маленькую, защищенную от воды кодовую книжку и начал передавать по рации то, что он увидел, двум другим членам патруля на лёжке.

Место для лежки было расположено примерно в миле от позиции Джона и Роя, в небольшой пещере у подножия с восточной стороны хребта. Характер местности не позволял разместить тыловую зону где-либо поближе к НП. Это была нестандартная процедура, и Джону не нравилось разделять патруль таким большим расстоянием. Никто так не делал; они были слишком далеко, чтобы поддержать друг друга взаимным огнем, но это было решение продиктованное географией. На гребне было недостаточно места, чтобы разместиться без риска быть замеченными. Все, что Джон и Рой наблюдали в поселке, должно было быть передано назад, двум бойцам в пещере по тактической рации ближнего действия, а затем передано в оперативный центр на танкодесантном корабле из лежки азбукой Морзе, используя PRC-320 в заранее определенное время сеанса связи.

Скрывавший нас кустарник, возможно, был удачной находкой, но мы все еще не были в видимости Фокс-Бей. Остальная часть унылой открытой вересковой пустоши вокруг поселка была лишена укрытий, и потребовалась вся следующая ночь, чтобы переместиться на новое место и организовать НП. Мы нашли небольшой возвышающийся холм в 4 километрах к северу от поселка. Ни деревьев, ни живых изгородей не было, нам пришлось копать укрытие.

Наши лопаты легко прорезали мягкий торфянной верхний слой почвы, и мы позаботились о том, чтобы отложить пучки травы в сторону. Потом мы наткнулись на скалу. Взяв кирку, один из нас разрыхлил твердую поверхность, а другой затем выкопал битый камень, складывая добычу на пончо. Как только оно было полно, другая пара из команды отнесла нейлоновую простыню, тяжелую из-за камней и земли, и сбросила ее содержимое в озерцо, в 200 метрах. Небольшой пруд помог скрыть мусор, но это была медленная непосильная работа. Пара копальщиков проделала всего несколько дюймов в твердой почве, прежде чем потребовалось поднять и сбросить еще один груз пончо. Это продолжалось несколько часов, пока яма не стала достаточно глубокой, чтобы в ней могли разместиться двое людей в сидячем положении, так, чтобы их глаза были на одном уровне с краем поверхности земли.

Затем поверх натянутого полотнища пончо уложили дерн, чтобы обеспечить укрытие над головой, укрытие от непогоды и сделать так, чтобы НП сливался с фоном бледно-желтых пучков травы. Между крышей землянки и почвой, в передней части укрытия, был оставлен небольшой зазор, достаточный для смотровой щели. Заключительной работой в ту ночь было укрепление углубления в низменности и превращение его в неглубокую траншею, в 50 метрах от тыла НП. Замаскированная пончо и индивидуальными маскировочными сетками, лежка могла скрывать двух людей, лежащих лицом друг к другу. Она также служила тыловой зоной и обеспечивала защиту тыла НП. К тому времени, как мы закончили, рассвет был уже не за горами. Наступившее утро подтвердило, что мы выбрали хорошую позицию. НП сливался с окружающим миром, невидимый ни для кого, если только они не шли прямо по нему. Отсюда также открывался превосходный вид на Фокс-Бей.

Я остался на лежке с Бинси, в то время как Эйд и его напарник сидели впереди, в НП. Поселок раскинулся впереди перед ними, так как местность опускалась к морю. Даже на расстоянии 4 километров скопление фермерских сараев и белых домов с зелеными крышами из гофрированного железа было различимо невооруженным глазом. Здания тянулись к береговой линии и единственному причалу, выходящему в залив.

С помощью телескопа «Свифт» мы могли разглядеть детали передвижения людей по поселку.

— Боже, они жалко выглядят, — вполголоса заметил Эйд.

Через оптическую трубу с 60-кратным увеличением он мог разглядеть в деталях очередь аргентинских солдат, выстроившихся на завтрак к полевой кухне возле самого большого дома, размеры которого выдавали в нем дом управляющего фермой. Почти бесформенные в своих пончо и шлемах американского образца, они топтались в шеренге, пытаясь разогнать утренних холод в замерзших конечностях, сжимая в руках котелки, с небрежно повешенными на плечи винтовками.

Расположение пункта приема пищи наводило на мысль, что аргентинцы использовали дом в качестве своего штаба. Большинство аргентинских траншей были вырыты вдоль берега, обращенного к морю. Другие были разбросаны по поселку под кустами утесника, который был завезен на острова и десятилетиями выращивался, чтобы служить защитой зданий от ветра. Группа блиндажей была расположена по обе стороны дороги, ведущей в поселок. Обращенные в нашу сторону, это были позиции, на которые мы едва не вышли предыдущей ночью. В каждом блиндаже, казалось, был пулемет, с которым управлялся, по крайней мере, один солдат. Какими бы замерзшими и несчастными они не выглядели, они также производили впечатление людей настороже.

Еще дальше Эйд насчитал четыре аргентинские 105-мм легкие гаубицы, маленькие и приземистые на вид. Наличие артиллерийской батареи подтверждало, что Фокс-Бей, скорее всего, были занят по меньшей мере батальоном пехоты. Это была грозная сила, которая была способна выстоять против целой бригады. Возможно, они страдали от непогоды, но их было много, и со своими пулеметами и артиллерией, они быстро справились бы с патрулем из четырех человек, вооруженных только винтовками, если бы обнаружили, что мы за ними наблюдаем.

В то время, как наше новое местоположение было хорошим, связь — нет. Я пытался связаться с эскадроном с первыми лучами солнца. Я рискнул использовать более длинную наклонную антенну, и сделать ее выше, чтобы уменьшить помехи от земли, но это ничего не дало. То, что мы передавали, не принималось в 50 милях к востоку от нас в Сан-Карлосе. Если связисты из эскадрона «D» посылали нам сигналы, мы их тоже не принимали. Даже в заранее оговоренные сеансы, когда и оперативный центр эскадрона и развернутые патрули были бы в сети, не было ничего, кроме хлюпающего месива электронных помех, когда я передавал сообщения.