Иллюзия Свободы

— Сказал бы я — "Добро пожаловать в мой ад", но он настолько жесток, что я не рад, тому, что ты испытала такие же чувства, — он подсел поближе к любимой, приобняв её одной рукой за плечи, и притянул к себе. — Все же теперь ты можешь понять, почему я так боюсь, что ты можешь пострадать из-за меня. Разве я могу так "отблагодарить" тебя, ведь ты позволила мне все эти годы быть рядом...

— Но мы не можем не быть вместе, ты же знаешь, я все равно не оставлю тебя! — Гермиона, повернувшись к нему, упрямо вздернула нос, готовая доказывать свою правоту.

— Как и я тебя, малыш! — подмигнул Гарри.

— Что?! Какой я тебе малыш?! — возмутилась она.

— Ах да, прости, малышка, — уже вовсю смеясь над выражением лица Гермионы, исправился он.

— Гарри Джеймс Поттер, если ты еще хотя бы раз так назовешь меня, то я запущу в тебя... хотя бы вот этой подушкой, — нащупав подушку, лежащую рядом, Гермиона дернулась за ней и с самым угрожающим видом взялась за "орудие мести".

Гарри, все так же продолжая весело смеяться, замахал отрицательно свободной рукой.

— Не-е-т, нет. Как скка...жете, Ваша Светлость, — слегка заикаясь от смеха, ответил он. — Но видела бы ты свое лицо, не удивлялась, почему мне захотелось назвать тебя ма...

Гермиона слегка приподняла подушку.

— Милой девушкой...

— То-то же, — победно заулыбалась Гермиона. — Эх, Гарри, и все же тебе нужно было задать вот этой самой подушкой. Мы говорили о таких серьезных вещах, разве время так веселиться?

— Милая, ты права, но нам нужно было отвлечься, я не хочу, чтобы такой прекрасный день так грустно закончился, — сделав виноватое лицо, оправдывался он. — К тому же лично мне понравилось тебя так называть. Когда ты вот так сердишься и упрямо готовишься отстаивать свою правоту, притом, что я даже не собирался спорить, ты похожа на маленькую девочку, вот поэтому мне так и хочется тебя называть.

— Гарри...

— Ну, всё, я же знаю, что ты умная и взрослая, разве я это оспаривал?

— Да нет, я не о том, ты опять уходишь от темы, — не реагируя на реплику Гарри, чтобы он снова не отвлекся, она продолжила: — Все же нам нужно и дальше следить и делать всё возможно для того, чтобы снизить возможный риск до минимума и нашими чувствами никто не смог воспользоваться. К тому же ты так и не рассказал, что тебе сказала Джинни.

— Ах да, прости. По её некоторым фразам я мог бы сделать вывод, что у вас с Роном довольно бурно развиваются отношения, и что вы, пока были в Норе, целовались так активно, что не заметить этого было просто нельзя, а ты...

— Джинни такое сказала?! — пораженно воскликнула Гермиона.

— Ну, она сказала, что "старается вам не мешать и не заходить без спроса в комнату Рона", чтобы не застать некие пикантные картины, я полагаю. Она вообще была уверена, что вы с ней скоро станете родственниками, — дернув плечами, ответил Гарри. — Ты же сказала, что вы вообще редко целовались, а в Норе поссорились, потому что ты сказала о разрыве отношений. Не думаю, что напоследок ты хотела нацеловаться с ним вдоволь. Гермиона, конечно же, я верю тебе, — видя её реакцию, поспешил он заверить. — Я только не понимаю, зачем Джинни говорила мне такое про вас?

После этого вопроса оба погрузились в свои размышления. Гермиона первая решилась заговорить.

— Знаешь, я вспомнила одну фразу, которую мне сказал Рон, когда я только сообщила ему. Он сказал что-то вроде того, что зря накричал на сестру. То есть другими словами, что она была права, а он не верил ей и вот узнал, что это правда. Я тогда не придала значению этому, но сейчас начинает вырисовываться общая картина. Получается, что уже тогда Джинни рассказала что-то Рону. Может, она поняла, что я не люблю его как парня, может, она, догадываясь о моих чувствах к тебе, рассказала о них ему. Из всех её слов и поступков, которые я сейчас вспомнила и обдумала, второе становится вернее. Если сплюсовать то, что она говорила тебе, то я не обязана была держать перед ней слово о том, чтобы ничего не делать для того, чтобы стать твоей девушкой, — без каких-либо эмоций, выдававших отношение к сложившейся ситуации, делилась своими выводами Гермиона.

— Это так не похоже на Джинни.... Неужели я лишусь всех Уизли, потому что они не смогут принять наших отношений? — Гарри, расстроенный и грустный, стал водить ладонью по руке Гермионы. — Ты только не думай, что я жалею о нас. Никогда я не жалел, и не пожалею, я счастлив, что я с тобой, и тебя ни на кого не променяю, но Уизли мне как семья, и мне тяжело думать о том, что я причиню им боль и лишусь их расположения. Миссис Уизли вряд ли будет относиться ко мне и дальше с теплотой, зная, что я разбил сердце её дочери и отбил девушку у сына.... Но все же у меня не укладывается в голове, ведь это так не похоже на Джинни, я даже не знаю, как теперь себя вести с ней. Я давно уже подозревал, что она так и не смогла смириться...

— Гарри, она же любит тебя. Я не говорю, что она повела себя правильно, но она очень тебя любит, а потому старается делать, что может, для того, чтобы привлечь твое внимание. Она ведь и с парнями другими встречалась, чтобы ты заметил её.

— Что?! Не самый умный способ, чтобы показать, что она интересуется мной, — удивился Гарри.

— Ну, этот способ должен был помочь сделать так, чтобы ты заинтересовался ей, — почему-то в голосе Гермионы отчетливо прослеживалось оправдание.

А её щеки, покрывшиеся румянцем, подсказали Гарри один вывод:

— Гермиона, это что, ты ей посоветовала? — удивился он еще больше.

— Я прочитала о таком способе в книгах. Некоторым девушкам он помог, поэтому, когда Джинни у меня попросила совета, я подсказала ей то, что считала лучшим, на основании узнанного из книг. К сожалению, на своем опыте в этой отрасли я ничего не могла посоветовать, — Гермиона покраснела еще больше. — Ты не можешь отрицать тот факт, что, по крайней мере, это помогло Джинни быть более раскованной в твоем присутствии. Раньше она стеснялась, не могла раскрыть себя. У неё много достоинств, но она так смущалась, что ты не мог воспринимать её всерьез, а из-за этого ты мог заметить в ней девушку.

— Что же, я заметил в ней девушку, как и Рон, который хотел скрутить всем её воздыхателям голову. Через время я тоже понял, что мною, скорее, двигали братские чувства. Так что твой совет помог только частично. Скажи мне, Гермиона, а когда ты давала совет Джинни, ты уже испытывала чувства ко мне?

— Да, — волнуясь, ответила она, не зная, куда он клонит.

— Как же ты смогла давать ей советы, помогающие добиться моего расположения, когда сама хотела быть со мной? — удивился он.

— Может, ты не поймешь, но я тебе уже говорила, Гарри, что сама я, хотя и надеялась в глубине души, все же не верила, что мы можем быть вместе, что ты полюбишь меня. Я всегда была рядом с тобой, но ты никак не показывал, что видишь во мне что-то большее, чем подругу. Поэтому как мне ни было больно, но я стала смиряться с тем, что возле тебя будет какая-то другая девушка. А лучше, чем Джинни, варианта я не видела, ведь я знала, что она любит тебя, в отличие от той же Ромильды Вэйн, которой ты нужен был просто как трофей. К тому же, не забывай, что она моя подруга. И хотя я ревновала её, но если я сама ничего не могла сделать, я могла помочь хотя бы ей. И я не могла поступить с ней нечестно, сказав ей специально что-то неправильное, я искренне, обдумывая все возможные варианты, сказала то, как бы я сама поступила, будь на её месте.

— Ты бы тоже встречалась с другими парнями?! — вспоминая поцелуй Дина с Джинни, воскликнул пораженный Гарри.

Гермиона почему-то не смутилась, а наоборот, заулыбалась.

— Ну, во-первых, как мы узнали, это весьма проблематично для меня, так как мало бы кому понравилось встречаться с "зубрилкой, не любящей поцелуи". А во-вторых, я учитывала ситуацию и характер Джинни, а не свой, я же говорю, что постаралась поставить себя на её место, а не представляла себя.

Гарри после полученных объяснений почувствовал, как на сердце стало легче. Потому что он не представлял, как бы выдержал всё время сдерживать желание поубивать всех, если бы Гермиона успела перевстречаться со столькими парнями.

— Ладно, тут мы разобрались, — примирительно закрыл он тему. — Думаю, что этот случай нас учит очень важному моменту: не все советы, касающиеся чувств и жизни, хороши, и не всем подряд они подходят. А могут даже навредить, так что лучше десять раз подумать, прежде чем его дать, даже если он основан на мудрости из книг, — видя, что она и так чувствует себя виноватой, он перестал развивать эту мысль. — Но, конечно, не ты советовала ей себя вести так, как она поступает последнее время. Любовь — это светлое чувство, а, думая лишь о том, как заполучить "любимого" человека, и делая ради этого что угодно, я считаю, что это не любовь. Если любишь по-настоящему, то счастлив, когда с дорогим сердцу человеком все хорошо, как бы ни было больно тебе. Не хотелось бы верить тому, что мне однажды сказали про Джинни, что она любит меня только как "героя, мальчика, который выжил".

— Не думай так, Гарри. Джинни отправилась за тобой в Министерство, она действительно любит тебя. Просто ей очень больно осознавать, что ты не будешь с ней. Но нам действительно нужно быть поосторожнее, и только когда мы встретимся со всеми в поезде, мы увидим четче, как нам следует себя вести. Ты воспринимаешь её как сестру, поэтому сможешь её понять и простить, я верю в это. Когда я думаю о том, какая я счастливая с тобой, и как мне было мучительно думать, что ты никогда не будешь моим, я в какой-то степени даже понимаю её.

— Но ты бы не поступила так! Джинни — хорошая девушка, но вы все равно разные, и люблю я тебя, рано или поздно ей нужно будет это понять. Но ты права, я обязательно поговорю с ней сам. Не хочу, чтобы она совершила ещё какую-то глупость, надеясь, что мы смогли бы быть вместе. Как я не хочу делать ей больно, но в этот раз я более твердо объясню ей, что не люблю её как девушку. Мне обязательно нужно лично поговорить с ней.

"И не только с ней", — про себя отметил он.

— Гарри, будь помягче, все же это очень больно. Я теперь даже не могу представить, что бы я испытала, начни ты со мной такой разговор, — от одной такой мысли Гермиона почувствовала, как в сердце пробирается холодок.

— Конечно же, я буду осторожно подбирать слова, — заверил он. — Не волнуйся так насчет нашей любви. Только от нас зависит, будет ли такой разговор. А мы сделаем все, чтобы его никогда не было, и я верю, что не будет, чего сам всем сердцем желаю. А что касается того, чтобы перестраховаться для защиты, то я теперь не думаю, что идея никому не говорить о нас такая уж плохая. Мы скажем только самым близким и тому, кто должен знать — Рону, Джинне, Луне и Невиллу. Остальным мы не будем сообщать, ты согласна?

— Я полностью поддерживаю твое решение, так и сделаем, будем держать в тайне ото всех, что мы теперь пара, — вздохнув, она положила голову на плечо Гарри.

— Так нужно, пока жив мой враг, и пока он и его приспешники охотятся за мной, — поглаживая Гермиону по волосам, он поцеловал её в лоб и задумчиво уставился на чашку с недопитым чаем.

Вспомнив о словах Гарри, что он не хотел бы, чтобы вечер заканчивался грустно, Гермиона решила отвлечь его от тревожных мыслей. Она захотела рассказать Гарри кое-что о них самих, которая, как она полагала, взбодрит его.

— А знаешь, что наши чувства в какой-то степени были проверены волшебством?!

— Что ты имеешь в виду? — отведя взгляд от чашки, он удивленно воззрился на Гермиону.

Видя, что она завладела его вниманием, Гермиона постаралась придать своему виду таинственности. Ликуя при этом, что сможет заодно показать Гарри, что её "поцелуй" с ним на Косом переулке — не такой и глупый поступок.

— Помнишь, вчера мы заговорили о заклинании, передающем волшебные силы от одного волшебника другому, в случае, если тот истощен, а ему срочно нужно пополнить "резервы"?

— Еще бы! Постой, неужели ты сейчас расскажешь мне, что это за момент, который не выходил у тебя из головы? После того как ты прочитала в книге о том, почему у большинства оно не получалось? — озарился догадкой Гарри. — Я еще тогда очень заинтересовался, что ты такое узнала, и какое у тебя было преимущество перед другими. Я весь во внимании!

— Именно об этом я и расскажу сейчас. Узнав о его опасности, ты перестал им интересоваться, не желая, чтобы кто-то мог пострадать. Я же думала о том, что оно может оказаться очень полезным и помочь нам в борьбе. Гарри, я все запомнила, что ты мне говорил, и буду осторожной, сейчас не об этом, — закатив глаза, Гермиона поцеловала его в щеку и продолжила. — Так вот, я решила исследовать этот вопрос поглубже и нашла информацию только в одном очень старинном фолианте. Вначале я удивилась, что книга делает в разделе сильных заклинаний, думая, что описанное в ней, скорее, похоже на сказку. Но потом я натолкнулась на фразу: "Ибо применять заклинание "Unose mutuo animosus" могли лишь истинные храбрецы, твердо уверенные в своей любви. В одном лишь имея ложное сердце и лишенное силы истинной любви, дающий свой дар, не только лишится его, но и понесет неминуемую кару. Ибо наказан он будет своим доверием за растрату волшебных сил... чище и сильнее которых нет..." Как отмечалось далее, это всего лишь обрывок, дошедший со времен создания заклинания. Текст, а так же то, что он находился в книге "Любовь — несравненное волшебство", естественно, натолкнул меня на мысль, что, если человек испытывает любовь, то у него больше шансов его выполнить. Любовь — один из самых важных составляющих этого заклинания, это была одна из существенных причин, почему я решилась его применить, так что нельзя упрекнуть меня за безрассудство, ведь я уже до этого взвесила некоторые факты.

— Ну да, ну да, — легонько щелкнув её по носу, Гарри наигранно закивал. — Только учти, что я запрещаю тебе, что бы ни случилось, когда-либо еще его применять. Риск не только в том, получится его выполнить или нет. Если оно и выйдет, слишком большая опасность, что в следующий раз я не смогу остановиться. Гермиона, я еле-еле это сделал.

— Эм... — потирая нос, она продолжила. — Но ты же так быстро остановился...

— Поверь, мне стоило больших усилий так поступить, даже притом, как сильно я люблю тебя. Я не хочу пройти еще раз через это. Мы не можем так рисковать, поэтому я обещаю, что не буду его применять, и ты должна обещать тоже. Ты же понимаешь, что будет, если принимающий дар не сможет остановиться...

— Хорошо, Гарри, я обещаю, — она посмотрела на него как можно серьезнее, чтобы он поверил в правдивость её слов. — Так вот, — после небольшой паузы продолжила она. — Момент, который не давал мне покоя после того, как я применила это заклинание, заключался в том, что, возможно, мои затаенные надежды верны, и ты тоже любишь меня, — схватив его руку, она не дала Гарри повторить его прошлое действие. — Если в том, что я тебя люблю, я не сомневалась, то о тебе я не могла знать наверняка, лишь мечтать, что ты так же ко мне относишься. Слова же "уверенные в своей любви" и "лишенное истинной любви", натолкнули меня на мысль, что её должны испытывать оба для того, чтобы заклятие получилось. Из этих размышлений я и сделала вывод, что по причине отсутствия чувств между волшебниками, пытавшимися его выполнить, в большинстве случаев оно не выходило. То ли само волшебство "наказывало", если силы тратили на человека, который был этого недостоин, то ли потому, что, лишь имея искренние чувства, оно вообще бы сработало. Лично я склоняюсь ко второму варианту. Но факт остается фактом, из-за плачевных последствий его использования, противоположных желаемому результату, о нем постепенно стали забывать, либо, зная, не хотели применять. Кто же захочет лишиться волшебных сил, став сквибом, или даже лишиться жизни? На такой риск мало кто решился бы даже во время боя. Если глубоко исследовать этот вопрос, то можно будет написать неплохое эссе, я думаю, профессору Флитвику оно очень понравится.