| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
В качестве примера можно привести прогресс в производстве глушителей. Их надо было много и разных — и под разное оружие, и теплотехники периодически вносили изменения в конструкцию перегородок и камер, все улучшая и улучшая работу приспособлений для тихой, а порой и беззвучной стрельбы. Первые образцы обычно делали довольно опытные рабочие, и изделия получались хорошими, качественными. Ну, по мере того, как выискивали блох — в конструкции или изготовлении. Проблемы начинались с переходом к более массовому производству. Точнее — к мелкосерийному, хотя для нас и сотня изделий было очень массовым производством. Так, в наших глушителях шайбы, стоявшие перпендикулярно потоку пороховых газов, закреплялись в вырезах планок — получалось эдакое беличье колесо с тремя-пятью продольными планками, скрепленными несколькими шайбами с отверстиями разных диаметров. Ну и еще одна-две-три сплошных или перфорированных трубы корпуса, для перепуска газов между объемами — это уже несущественно.
Так вот, пока прорези в этих планках делали опытные слесаря, все было нормально. Но как только к делу подключались ученики — шли проблемы. Казалось бы — десятые доли миллиметра туда-сюда — никакой разницы. Но шайба становится уже под некоторым углом, соответственно, пороховые газы начинают давить преимущественно в одну сторону — появляется боковая сила, и автомат уводит в сторону — стрелять очередями уже невозможно. Особенно сильно это проявлялось для первой по ходу движения пороховых газов шайбы, хотя и следующие могли внести свою лепту, и хорошо если они как-то уравновешивали друг друга. Проблема.
Стали собирать планки в пакеты и протачивать пазы на горизонтальном фрезерном станке. И — о чудо ! Соосность стала практически идеальной ! Главное, чтобы для одного глушителя использовались планки с одной проточки. Ну, потом и с эти справились, когда сначала стали срезать с пакета заготовок не только нижнюю сторону, но и одну боковую, и потом базировать пакет еще и по ней — из-за погрешности станка еще оставались микрометры различий в положениях прорезей от партии к партии, но они уже не играли существенной роли.
Так что к концу августа глушители шли уже потоком — чуть ли не по сотне в день — нашим военным очень понравилось наносить удары из засад и при этом не кричать на всю округу 'мы здесь !!!' — о том, что они здесь, первые секунды знали лишь убиваемые немцы, которые тоже не сразу понимали, почему это их товарищи вдруг начинают валиться на землю. Так что порой случалось, что ответных выстрелов вообще не было, если немцев было сравнительно немного.
Таким образом мы сдерживали фрицев на дальних подступах почти две недели — просто вырубали передовые отряды из засад, просачивались в тылы и устраивали нападения там — фрицам было просто не до продвижения вперед — их порядки не были сплошными, а с потерями от таких нападений и засад с применением тихого оружия они становились еще дырявее — так технология давала нам тактическое преимущество в отдельных стычках, которое, следуя правилу перехода количества в качество, перерастало уже в стратегическое преимущество — немцы не могли добраться до нашего ядра, где мы делали все новые и новые приспособления, дающие нам тактическое преимущество в локальных стычках, которое ... ну в общем понятно — я рассчитывал, что этот снежный ком еще какое-то время будет нарастать. Фрицы, конечно, придумают способы противодействия, но не сразу — пара-тройка недель у нас будет.
А для нас сейчас каждый день 'тишины' был на вес золота — мы разворачивал уже довольно серьезные производства. Ну, серьезные — по нашим меркам, но мы могли ими гордиться. Мы уже можно сказать что освоили капитальный ремонт двигателей, за исключением отливок картеров и блоков цилиндров. Наши уже даже делали стальные гильзы, переплавляя изношенные либо сломанные, а то и забирая на это дело обрезки танковой брони — отливали заготовку гильзы, срезали поверхностный слой и потом раскатывали ее в небольшом прокатном станке до нужных размеров. Пока выходило семь гильз в день при браке в тридцать, но уже семнадцать двигателей бегали частично с нашими гильзами, и пока только шесть установленных полетели в первые три часа работы.
А наши ремонтники двигались дальше. Они собрали расточный станок для расточки посадочных мест для коленвалов, чтобы делать это за один проход. Раньше делали проще — снимали крышки опорных подшипников, убирали подшипники и растачивали поверхности на крышках и на верхнем блоке. Обработка велась по отдельности, мало того что на разных станках, так еще и с перестановками под каждую поверхность. А это — потеря соосности соседних посадочных мест — как тонко ни подкручивай установочные винты зажимных приспособлений, а все-равно — пусть и на доли градуса, да будет небольшой перекос — а это — неравномерность износа во время работы, соответственно, двигатель меньше проработает до следующей капиталки, если вообще не гикнется из-за повышенной вибрации. А так — резец закреплялся на длинной штанге, при вращении которой и снимал стружку последовательно по всем посадочным местам, пока двигатель наезжал на штангу. Естественно, сама штанга крепилась за оба конца, чтобы иметь достаточную жесткость не только за счет ее толщины. А для длинных двигателей ставили еще и промежуточные опоры с роликами, чтобы штанга спокойно ехала по ним. Шлифование и хонингование проводилось тем же способом. Скорость обработки выросла чуть ли не на порядок — просто за счет того, что не надо было переустанавливать двигатель и крышки. А уж про точность, точнее — однородность и соосность поверхностей — и говорить не приходилось.
Подобную систему соосной обработки еще раньше сделали для шатунов, хотя там принцип был другим, ведь в шатунах отверстия находились в одной плоскости, а не на одной линии, соответственно, потребовалось сделать спецзажимы, которые обеспечивали перпендикулярность шатуна относительно сверла. Причем — под каждый тип шатуна делался свой зажим. Но это существенно снизило требования по квалификации рабочих — теперь мастер занимался изготовлением зажимов, обучением и контролем, а ученик выполнял саму обработку шатунов.
В итоге к концу августа мы выпускали из капиталки в среднем три двигателя в сутки, причем последнюю неделю выпуск был уже семь двигателей, и мы еще разворачивали производство. Во-первых, продолжалось изготовление оснастки и станков. Во-вторых, шло обучение новых людей — ведь раньше ремонтом занималась только одна бригада в двадцать пять человек, в которой только семеро человек были механиками и станочниками высокой квалификации, а остальные — подмастерьями — мы постарались набрать на этот участок более-менее опытных станочников, но им все-равно еще надо было повышать свой уровень. И вот сейчас, недоучив и этих, мы набирали новых людей, разворачивая эту бригаду уже в четыре, общим количеством почти в сотню человек. Нагрузка на 'старых' двигателистов была адской — две шестичасовые смены с двухчасовым перерывом — 'сиеста' очень помогала восстановить силы, иначе при непрерывной смене уже часов через десять люди начинали бы и валиться, и косячить гораздо сильнее, то есть смысла в такой работе просто не было бы. А что делать ? Несмотря на то, что мы не разрешали эксплуатировать бронетехнику на максимальных режимах, все больше двигателей все-равно выходило из строя, и без разворачивания в ближайшем времени мощной базы по ремонту моторов уничтожение нас станет лишь вопросом времени — 'война моторов', мать ее за ногу. И люди это понимали, поэтому работали на износ. А мы со своей стороны старались хоть как-то компенсировать такой тяжелый режим работы — при мастерских создали душевые, столовую с обильной кормежкой, комнаты отдыха с топчанами и постельным бельем — все бытовое обслуживание двигателистов взяла на себя бригада и восьми женщин.
И уже была надежда, что к концу сентября ажиотаж спадет — как-то начнут работать новички, и рабочее время удастся сократить хотя бы до двух пятичасовых полусмен. Но с освобождением Барановичей случилась новая 'напасть' — появились новые станки, сотрудники, технологические возможности по той же закалке. Вроде бы и надо радоваться, но времени на это просто не было — все это надо было осваивать, перебазировать производство — опять суета и морока. Хотя, конечно, новые возможности слегка кружили голову. Так, до освобождения Барановичей нарезка зубчатых передач у нас уже вышла на уровень более двадцати метров в сутки. Примерно такая длина зубчатых передач в дизелях В-2, если не учитывать, что часть из них — конические. Или, в пересчете на условные десятисантиметровые шестерни — примерно семьдесят штук. Естественно, с последующими закалкой и шлифованием. Вполне так неплохо. В Барановичах же в депо и на металлургическом заводе были еще зуборезные станки, а главное — производство зуборезного инструмента. По первым прикидкам, наши возможности возрастут примерно в десять раз — до семисот условных шестерен в сутки. Причем двадцать процентов — конических, что важно для ремонта двигателей В-2 на Т-34 и КВ. То есть получалось, что в сутки мы сможем выпускать шестерен на десять танковых двигателей. Ну, если забить на остальные двигатели, которых у нас тоже было немало. И этот момент все не давал мне покоя.
Вообще, наличие множества рабочих и станков позволило нам довести выработку токарных и фрезерных работ до вполне приличных величин — в сутки мы стачивали чуть ли не кубометр металла, который, если вспомнить байку про скульптора, скрывал в себе будущие детали. Валы, посадочные гнезда, муфты, зубчатые колеса, шайбы, кольца, гайки, болты, клапаны, заглушки — мы освоили изготовление уже более сотни наименований деталей, прежде всего для ремонта двигателей, техники и вооружений. Заодно накопили неплохой парк станочных приспособлений, а, главное — опыт. Мы даже начали изготавливать штангенциркули, калибры, сверла, и уже пошли первые фрезы, метчики и плашки. Да что там говорить — недавно поставили в дизель первые топливные форсунки с игольными дозаторами топлива — их выход наконец составил одну из десяти. А тут еще появилась очень хорошо оборудованная литейка, не то что были у нас раньше. И с опытными мастерами. Первое, что я у них спросил:
— Картеры отлить сможете ? — у нас скопилось уже почти две сотни двигателей с разбитыми или треснувшими картерами. Их мы, конечно, дербанили на запчасти, но сам-то блок был нормальным — так чего бы и не восстановить ?
— Картеры-то ? Надо посмотреть ... Не сразу, но сможем.
— А когда сможете ?
— Надо посмотреть.
— Сколько времени потребуется ?
— Да кто же его знает ... ?
Было видно, что народ опасается брать на себя какие-то обязательства — мало ли что можно ожидать от нового начальства.
— Тогда давайте так. Недельку опробуйте, попримеривайтесь, и тогда поговорим еще раз. Лады ?
— Лады. — мастер оттаял, так как и получил примерный срок, и какие-то намеки, что с него не снимут стружку, если сразу ничего не получится.
Но смутная идея все не оставляла меня, бегая где-то на задворках сознания, пока наконец на одной из планерок в конце августа не выскочила наружу в виде вопроса-утверждения:
— Слушайте, а мы ведь можем делать двигатели !
Народ опешил. Да и речь шла совсем о другом — о размере налогов ... и — делать двигатель ? как это ?!? там же целые заводы !!! — предложение явно было фантастическим. Впрочем, после минутного раздумья, народ устроился поудобнее и приготовился внимать — в конце концов, глушителей, прицелов и самоходок у нас тоже раньше не было. Так что чем черт не шутит.
А я, не дождавшись ни поддержки, ни возражений, продолжил:
— Смотрите. Зубья вытачивать умеем. Валы вытачивать умеем. Картеры и блоки отливать умеем ...
— К-хм ... — предупредительно кашлянул заведующий производственным комитетом.
— Ну хорошо, не умеем, но ... может, их как-то отливать по частям, а потом скреплять ... ?
— Так толщины надо будет увеличивать, делать отливки с отверстиями ...
— Ну и увеличим ...
— Так характеристики ухудшатся по сравнению с оригиналом.
— Да и ладно. Потеряем процентов десять, ну пусть даже двадцать — не беда. Главное, чтобы работало и двигало ...
— Ну ... если так ... так-то, конечно, отливать не целиком а частями — будет проще ... А гильзы ?
— Гильзы да ... их пока немного ... но там прогресс есть — уже с десяток в день выходит.
— Так колен-вал все-равно не сделаем. Его же ковать, шлифовать, причем на особом станке, чтобы можно было закрепить эту загогулину ...
— А может вообще — сделать двигатель только с одной парой цилиндров. Там и коленвал не потребуется.
— Типа как радиальные в самолетах ?
— Ну да.
— Ну да ... коленвал не потребуется ... так мощность будет сил пятьдесят, не больше.
— Ну и ладно. Трактора, автомобили, другая техника — найдем куда поставить.
— Так там все-равно сколько валов и конических передач ...
— А если перевести на цепи ? Эти же передачи нужны только чтобы поднять крутящий момент наверх, к распредвалу, а сами-то валы — параллельны. Так и прокинуть мощность цепями ...без этих поворотов ...
— Порвутся быстро. Износятся — и порвутся. Да и не только распредвал — еще насосы — топливный, для масла.
— Взять металл потолще, сделать цепь двойной ... или даже тройной ...
— Не, с тройной будет уже великоват вылет вала, на котором будут звездочки ... будет изгибаться ...
— Ну сделать его потолще ... или двойной. А на металл — переплавьте на пробу один трак — они ведь из марганцовистой стали ... ? Вот и не износятся.
— Ну ... пожалуй ... или поверхностную закалку магнитными полями ... или это ваше шоопирование ... Да все-равно порвутся — пружины-то тугие у клапанов, толкать надо сильно — цепи растянутся быстро.
— А может — без пружин ?
— Эм ... ?
— Возвращать тоже толчком кулачка.
— Это надо подумать. Его же придется чем-то поддерживать. Так-то его держит пружина ... Прикинем. Там все-равно еще и газы давят, так что может и не будет выигрыша от смены привода клапанов. А насосы ?
— Либо сделать, либо взять из запасов, чтобы отработать двигатель. А потом — все-равно сделать.
— Ладно, насосы пока возьмем готовые — и так дел будет выше крыши. А над остальным надо подумать.
— Во ! Давайте подумаем — что можно будет сделать !
Народ, видя мои горящие глаза, понял, что просто так не слезу, поэтому начерно прикинули план работ, контрольные сроки, занесли в протокол и уже собрались вернуться к налогам, как еще одна мысль покинула мое подсознание:
— И еще давайте попробуем копировать станки.
Народ не выдержал и заржал.
— Чугуна не хватит, на станины-то ...
— Делать из железобетона. Там ведь нужно прочное основание, а из чего оно — не важно, главное, чтобы не разбалтывалось. Ну или кирпичные.
— А переставлять ?
— Пока — не переставлять. Ну или сделать составным, только чтобы была общая плита ...
— Посмотрим ...
— Первые прикидки обсудим через недельку, хорошо ? — на всякий случай я обозначил срок следующего разговора, чтобы не принимали за блажь — пока есть возможность, надо хотя бы попытаться. Как говорится — не догоним, так согреемся.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
