На границе тучи ходят хмуро... (Агренев-1)

Дорога от Ченстохова до Олькуша помогла ему немного успокоиться и остыть после неожиданной размолвки, но все же явно недостаточно. Верный денщик, поглядев на своего командира, стал непривычно молчалив и даже ходить старался неслышно. Лишь часа через три он рискнул заговорить, да и то по делу.

— Александр Яковлевич, вы велели напомнить, что к вечеру занятия...

— Да? Верно. Ступай, Савва, на сегодня ты свободен.

Тренировка с унтером и корнетом оказалась самым лучшим средством от невеселых раздумий и плохого настроения: Григорий и Игорь как-то незаметно спелись и удачно дополняли друг друга. То есть, если они в конце занятий вполне еще могли шутить, то Александр, как правило, даже стоял с трудом, пошатываясь минуты две-три от таких удвоенных нагрузок. Труден путь к совершенству, тем более, что наработанной и проверенной методики никто не знал, и приходилось пробовать разные варианты, добиваясь одного — результата. Как можно более быстрой реакции. Вернее — скорости ответных действий на любую угрозу, этакого рефлекса, очень полезного и нужного для офицера-пограничника. Чего только не пробовали: и кидать маленькие деревянные шарики (маленькие-то маленькие, а синяки оставались будь здоров!), потом то же самое, только с завязанными глазами... И борьба вслепую... И курицу поймать... И с утяжелителями побегать через полосу препятствий, да на время... и... Хорошо, что этого никто не видел, а то дружно записали бы трех здоровых мужчин в сумасшедшие. Александр уже заказал полдюжины шариков из каучука и две ракетки, собираясь попробовать пинг-понг — лишней эта забава точно не будет. Да и заниматься ею можно у него дома, без лишних свидетелей.

На следующий день на заставе с самого утра началась легкая суматоха: из штаба бригады прибыл вестовой с известием о скором визите начальника четвертого отдела. Учитывая, что застава и так содержалась в образцовом порядке, для офицеров вся подготовка свелась к осмотру казарм своего взвода и короткой успокоительной прогулке по территории. Да и нижние чины не шибко перетрудились. Один Блинский нервничал и суетился, за весь Олькушский отряд, готовя торжественную встречу своего сменщика. Когда вдали показалось высокое начальство (подполковник Росляков) в компании с просто начальством в чине ротмистра, второй и третий взвод неспешно построились и приготовились немного померзнуть на небольшом, но все же ощутимом морозце. Ротмистр Блинский напоследок оглядел строй и, уловив нужный момент, коротко рявкнул:

— Отряд! Равняйсь, смирна!

Шагнув навстречу Рослякову, Сергей Юрьевич молодцевато выдал положенный текст и замер. Приняв короткий рапорт, подполковник доброжелательно поздоровался, вышел немного вперед и оглядел строй солдат, а затем начал процедуру представления нового командира заставы. Пока все это длилось, поручик не стесняясь разглядывал "новую метлу", и настроение от увиденного не повысилось.

— ...мистр Розуваев, Григорий Анатольевич!

До Александра тут же долетел еле слышный, удивленный вопрос одного из солдат во второй шеренге к своему соседу:

— Эт чо, имя как у нашего унтера, што ль?

— Тише ты!

"Да, чувствую, ждут нас всех веселые деньки. Фигура-то какая богатырская, какие широкие... бедра. В отличие от плеч. Прямо груша какая-то на ножках, очень коротких, кстати. Мужественное лицо, вот только почему-то багровое. Сердечник, что ли? Или выпивоха-профессионал? А бакенбарды просто класс, лет десять наверно отращивал. У Блинского эвон как усы обвисают от зависти. Как бы в депрессию не впал".

Служить по-новому отряд начал с выполнения зычной команды ротмистра:

— Отряя... вольно! Рразойдись! Господа офицеры, прошу подойти ко мне...

* * *

В отличие от старого командира, новый своими обязанностями не пренебрегал: торчал в отрядной канцелярии с утра до вечера каждый божий день (заставляя тем самым присутствовать и поручика с корнетом), а чтобы небыло совсем уж скучно, развлекал себя частыми осмотрами — той же территории заставы и казарм, на предмет любых нарушений устава. А так как кто ищет, тот всегда найдет, гауптвахта практически не пустовала. Нижние чины стали заметно меньше улыбаться. К своим офицерам ротмистр пока только присматривался. Особенно к поручику князю Агреневу — уж очень большим авторитетом тот пользовался у нижних чинов. И не только у них. Да и деньгами, говорят, сорил не по чину. И с начальством накоротке, выдумывает что-то... Уж не карьерист ли часом? Приехавшему утром двадцатого февраля Греве пришлось ждать своего работодателя до раннего вечера, волей-неволей разделив с ним обильный ужин. Перейдя в кабинет (и споткнувшись о кучу багажа в прихожей), Александр поудобнее устроился в своем любимом кресле и, подождав, пока напротив него присядет мастер-оружейник, предложил:

— Ну что, Валентин Иванович, теперь можно и о делах побеседовать?

— Да-с.

Греве достал из внутреннего кармана узкий, но изрядной толщины, блокнот и, перелистав несколько страниц, начал доклад.

— Если можно, я начну с вашего последнего поручения? Благодарю. Так... Господин Витгафт передал мне в качестве образцов три набора инструментов, весьма старых, позволю себе заметить: большой хирургический, стоматологический и для ветеринаров? Да, точно. Дополнительно, Карл Исидорович попросил внести несколько изменений в форму... Где же я записывал?

— Неважно, продолжайте?

— Да, и увеличить количество... Тоже такие сложные названия... На дюжину единиц.

— Думаю, практикующему хирургу виднее, что и в каком количестве потребно для его дела.

— Значит, я могу заказывать штампы?

— Да. Господин Лунев получил от меня заявки на оформление необходимых привилеев, так что скоро в вашем распоряжении появится нержавеющая сталь. И учтите вариант походно-полевого набора, для чего... вот!

Покопавшись немного в письменном столе, хозяин достал тоненькую стопку листов.

— Эскиз небольшой горелки — на спирту, керосине или бензине. Прошу подготовить и наладить ее производство из латуни и нержавейки.

— Превосходно! Что следующее?

Валентин Иванович принес из прихожей свой саквояж, немного покопался в нем и извлек на свет тряпичный сверток, а из него — сразу два револьвера, заблестевших на свету полированным металлом.

— Так-так, интересно... Который из них с самовзводом? Ага... не тугой...

Повертев оружие в руках и пощелкав немного курком вхолостую, напоследок Александр выдвинул и вернул обратно пустой барабан.

— Неплохо!

Ободренный похвалой оружейник перевел дыхание и скромно заметил:

— Всего три раза переделывали!

— Тогда и вовсе хорошо. А патроны не прихватили?

— Виноват, надо было сразу...

Шурша промасленной бумагой, он выложил из саквояжа на стол три пачки патронов, по сотне штук в каждой.

— Отлично, завтра опробую. Что по договоренностям с господином Наганом?

— Предварительное согласие получено, он готов обменяться лицензиями — за свою двуперую пружину желает получить лицензию на производство устройств ускоренной перезарядки револьверов. Так что требуется только ваше согласие, Александр Яковлевич.

— Оно у вас есть, Валентин Иванович, стряпчему я отпишу. Далее? Как обстоят дела на производстве?

В ответ Греве как начал хвалиться достигнутыми успехами, так только через десять минут и остановился. Мастеровые, окончательно освоившись, стали выдавать продукции на десять-двадцать процентов больше месячного плана. Делали бы и больше, причем без особенного надрыва (тем более, что получив первую и все последующие зарплаты, они даже не горели, а ярко пылали трудовым энтузиазмом), но Сонин ввел на это категорический запрет, пояснив что лучше делать меньше числом да лучше качеством. К тому же владелец РОК оставил на этот случай подробные инструкции, согласно которым...

— Вторую смену? Вы уверены? Признаться, я рассчитывал, что необходимость в ней возникнет позже. А что же персонал и реализация дополнительной продукции?

— О, не извольте беспокоиться, Александр Яковлевич, с этим сложностей не будет. Ваш германский торговый представитель господин Грейт, ежели я только не ошибаюсь, прислал уже две дюжины писем с просьбами увеличить поставки, насколько это только возможно.

— Он и меня этими письмами завалил. Допустим. А персонал?

— Собственно... порядки, заведенные на вашей фабрике и заработки... У заводоуправления частенько можно увидеть мастеровых, приехавших поинтересоваться насчет найма, их вносят в списки. Я уверен, особых сложностей не предвидится. Тем более, что у Андрея Владимировича и вашего покорного слуги уже есть некоторые наметки в этой области. Все это готовилось в расчете на будущее расширение производства, но по такому случаю...

— Ну что же, я за. Только Сестрорецкий казенный завод совсем уж не обирайте, нам с ними отношения портить никак нельзя.

— Как можно, Александр Яковлевич! Большинство кандидатов будет из Тулы, а одного я и вовсе из Варшавских мастерских сманил, кстати, того самого, что вам пластины на кирасу кроил.

— Вспоминая, сколько тогда столько брака было — не лучший вариант.

— Осмелюсь заметить, в том браке не его вина, скорее моя. Уж больно хотелось получить максимальное количество пластин с одного листа. Но нынче удалось устроить все наилучшим образом, поверьте!

— В смысле?

— Вы тогда изволили распорядиться о заказе дополнительных пластин, для натурных испытаний, так я... — Оружейник опять сходил в прихожую и вернулся, с натугой неся в руках сразу два ящика, упакованных в посконную мешковину. — Уф, честно говоря, если бы не ваш денщик, я и не знаю, как это все затащил бы.

С треском распоров грубую ткань, Греве легко вскрыл первый ящик: в нем, увязанная простой бечевкой, лежала стопка пластин — от десяти— и до четырехмиллиметровой толщины.

— Вот Григорий порадуется! Во втором ящике тоже пластины?

— Нет. Это, изволите ли видеть... — Второй ящик оказался обтянут шагренью и вообще — не ящик это был, а скорее кейс. Элегантный, стильный, с красивым латунным замочком и удобной ручкой для переноски. Раскрыв, Валентин Иванович пододвинул его поближе к Александру и закончил фразу: — Первые три пистолета, произведенные на вашей фабрике серийно. От всех служащих компании РОК.

"Аббвериатура-то прижилась... Да это не подарочное, а какое-то музейное исполнение!"

Внутри футляра-кейса на красном бархате подложки лежали настоящие произведения искусства: красивая гравировка, щечки на рукоятках из слоновой кости с золотыми вставками, номера — 00001 были выделены серебром. Рядом с каждым пистолетом в специальных углублениях лежало по второй обойме и короткому рядку патронов — как раз зарядить основную и запасную.

— Изрядно! Прошу передать всем мою искреннюю благодарность.

— Это еще не все, Александр Яковлевич!

"Опять в прихожую побежал. Не может быть! Винтовку закончил?!"

— Ну, Валентин Иванович, вот уж порадовали, так порадовали!..

Александр примерился-приложился, передернул пару раз затвор, мельком удивившись удобству, легкости и скорости перезарядки. Отличная развесовка оружия и продуманная эргономика всех деталей и элементов (особенно порадовал резиновый тыльник на прикладе) делали Агрень модель ? 1 настоящей красавицей. Только это была красота смерти, хищная и безжалостная — удобная рукоятка затвора и его короткий ход, а так же отъемный магазин снизу на десять патронов, обещали очень хорошую скорострельность. А если еще и стрелок будет не совсем косорукий...

Дав хозяину всласть потискаться со своей "тезкой", гость выложил на стол штык-нож с длинным лезвием в кожаном чехле, затем четыре запасных обоймы и солидное число патронов (произведенных, между прочим, на фабрике — вот только порох не Охтинского завода, а забугорный, из Франции), а напоследок — направляющую рейку для оптики и сам прицел в жестком корпусе.

— Вот теперь точно все, Александр Яковлевич! Планку завтра посажу на ложе и... Александр Яковлевич?!

— Мда? Простите, отвлекся. Значит, Агрень готова. Ну что же, теперь мой черед вас радовать, Валентин Иванович. Всем, кто помогал вам в работе, прошу выдать премии от трехсот до пятисот рублей, на ваше усмотрение. А вас я прошу принять это скромное вознаграждение.

Взяв протянутый ему чек, Греве позволил себе только короткий взгляд на количество нулей, после чего слегка покраснел и преувеличенно-аккуратно сложил драгоценный клочок бумаги вдвое, спрятав затем его в немаленьких размеров портмоне.

"Ну что же, прогресс налицо. Раньше приходилось едва ли не силком заставлять принимать жалкие две-три сотни рублей гонорара, а сейчас принял чек на пять тысяч и не заикнулся о том, что этого будет много. А взгляд-то так и лучится преданностью и беззаветной верностью".

— Каковы будут дальнейшие указания?

— Скоро господин Крупп изготовит оборудование для серийного производства Агрени, а также разнообразного гладкоствольного охотничьего оружия. Одновременно будет готов и станкостроительный завод. Надо заранее озаботиться специалистами и инженерами! Ну и подготовить мастеровых. Вы этим уже занимались, все то же самое. Следующее, что я вам поведаю, строго между нами. Валентин Иванович, в следующем году господа из ГАУ окончательно определятся, какую винтовку принимать на вооружение — системы господина Нагана или же Мосина. К этому времени у нас должно быть мало-мальски налажено производство Агрени и, возможно, охотничьего оружия. Я постараюсь как можно раньше достать образец новой винтовки, разумеется, если наша не выиграет конкурс. В любом случае, я хочу побороться за военные заказы. И если это нам с вами удастся, то работы будет лет на пять, как минимум. Ах да! Если появится свободное время, поработайте над разными вариантами этой... — Александр довольно погладил ложе лежащего рядом с ним оружия, — ...красавицы под разные патроны. Вот, в этом блокноте мои мысли на данный счет. Как идет работа над остроконечной пулей, верней, пулями под разные патроны?

— Увы, тут пока похвалиться нечем. Возможно, месяцев через пять появится какой-то определенный результат, но не раньше.

— Понятно. Далее, по поводу станкостроительного завода. Возможно в этом вопросе сможет помочь главный конструктор "Илис-Блитц" господин Герт. Между прочим, если он надумает сменить место работы... ну, вы меня понимаете? Он говорил, будто разработал документацию на множество станков различного назначения. Хотя, пожалуй я сам постараюсь переговорить с ним.

Александр вновь погладил винтовку, ненадолго задумался и стал дальше выдавать ценные указания (по крайней мере, оружейник на полном серьезе так считал, и переубедить его было весьма затруднительно).

— Сколько еще есть готовых Агреней?

— Дюжина штук на складе.

— В таком же исполнении?

— Нет, там все более грубой выделки.

— Вот и отлично! Вы, мой полномочный представитель, как можно скорее подайте в Оружейный отдел при Главном артиллерийском управлении... Вы ведь знаете, где он находится? Отлично, так вот, подайте заявку на участие в конкурсе и предоставьте на экспертизу ту самую дюжину винтовок. Телеграфируйте господину Сонину от моего имени, чтобы начали делать Агрень малой серией — сто штук. Да, пожалуй сто для начала.