Кошмар по имени Хора_Общий файл

— Теперь ты, Шайтан, — колдунья протянула к питомцу руку и тот попятился. — Не бойся. В этом деле ты мне не помощник. К сумке только доступ дай. Я переодеться должна.

"Как давно я не использовала этот наряд..." — думала Хора, закрепляя на запястьях золотые браслеты. Такие же украшения красовались на щиколотках — длинная пластина в десять сантиметров и два тонких обруча. Круглая золотая брошь над правой грудью, равно как и изящный поясок на фоне белоснежных шелковых "лепестков" смотрелись очень эффектно. Раньше в перечень необходимой амуниции входил также золотой ошейник. К нему крепился один из длинных кусков ткани, призванных изображать одежду. Сейчас Хора продела край материи в "петлю" браслета и осталась вполне довольна.

— Как я выгляжу?

Шайтан смерил хозяйку обалдевшим взглядом:

— Ты же голая!

— Неправда, — хихикнула колдунья. — Все стратегические места прикрыты.

— Ага! Только руками махать нельзя, — пес обошел седую по кругу, критически разглядывая наряд из полосок ткани. Одна, самая длинная, была переброшена через плечо и именно ее кое-как удерживала брошь. Широкий лепесток белого шелка прикрывал грудь, струился по животу и опускался до колен. Тот, который шел по спине, был еще короче и едва позволял спрятать бедра. Зато остальные восемь, крепившиеся под волосами и не стесненные золотистым пояском, опадали до самого пола и, если в безветренную погоду стоять на месте, опустив руки по швам, действительно создавали иллюзию монашеской рясы.

— Не переживай, мой мохнатый поборник морали, — ласково потрепала Хора пса за ухом. — Я давно научилась в этом танцевать.

Глаза собаки стали в два раза больше:

— Танцевать?!

Но хозяйка уже не слушала. Быстро избавив от снега площадку метров десяти в диаметре, Хора критически осмотрела дело своих рук, сложила их на груди и запела. Получалось не очень — хрипловато и даже несколько пугающе, но с каждым новым звуком на земле все четче проявлялись руны. Вскоре можно было узнать узорчатое колесо, в центре которого было изображено солнце о двенадцати лучах. А между лучами, если хорошо присмотреться, проглядывались фигурки крошечных человечков. Охотников с пиками и луками, земледелов, застывших около своих сох, воинов с алебардами...

— Положите Лиру в центр, — скомандовала Хора, когда пентаграмма была завершена. Ратибор поднял девочку на руки и бережно перенес внутрь круга.

— Тебе нужно остаться за пределами рисунка, — попросила колдунья, и некромант послушно ступил за черту. — Ардек, ты, наоборот, должен войти внутрь. Когда я скажу — начинай звать Лиру. Энергию будешь черпать из моих источников. Помнишь, когда-то в Альбасе мы уже делали нечто подобное?

— Помню, — скривился шаман. — Ты на вкус как прогнивший валенок.

— Но разве не этот валенок спас тебе жизнь?

— Я бы справился.

— Разумеется, — хмыкнула Хора. — Но сегодня у тебя не будет такой возможности. Либо ты пьешь мою энергию, либо погибаешь. И жертва твоя будет напрасной.

— Я все понял, — фыркнул говорящий с духами. — Не бойся. Я не стану тебя жалеть. Когда мне прекратить звать?

— Ты поймешь. Это колдовство вводит в транс. Вы как будто уснете. А проснетесь — все будет кончено.

— Ты уже делала такое раньше? — подал голос Ратибор.

— Пятьдесят два раза, — вымолвила колдунья и отвернулась. Даже говорить об этом было сложно.

"Может быть, стоило солгать..." — пронеслась в голове шальная мысль, но чародейка уже так погрязла во лжи, что не было сил увиливать дальше.

Несколько удивленный Ратибор остановился за пределами круга. Ардек встал в свою любимую позу, сильно прогнувшись в пояснице, чем в очередной раз заставил Хору улыбнуться, и принялся ждать сигнала. Шайтан отбежал на почтительное расстояние, лег, скрестив передние лапы, и даже постеснялся зевнуть. На цыпочках, стараясь не морщиться от холода, колдунья подошла к лежащей в центре пентаграммы Лире и взмахнула руками.

Замелькали в воздухе белые покрывала, разметались по плечам седые волосы. Ратибор смотрел на супругу, с закрытыми глазами кружащуюся над девочкой, и не мог отвести взгляд — так плавны были ее движения, так легки и быстры смены па. Ей не нужна была музыка — она творила ее танцем. В этот самый миг, в эту самую секунду она сама была песней. Которую не слышишь, но чувствуешь. Которая заставляет не задуматься, но забыться.

Ратибор упустил момент, когда колдунья в очередной раз подпрыгнула и больше не опустилась на землю. Все выше и выше, ускоряя темп и добавляя в воздух накала, Хора подымалась над землей. Шелк так быстро вздымался и опускался, становился колесом и опадал белоснежным снегом, что невозможно было разглядеть кожу. Скорость и замирание, сила и абсолютная слабость, нагота и скромность — все переплелось в этой дивной пляске. Хора порхала, и мир вокруг постепенно менялся. Пять полупрозрачных колонн выросли как будто из-под земли. И за колоннами Ратибор видел город — призрачный, теневой. Туда не ступала нога живого человека, ибо не было там места живым. Город величественных зданий и изящных хитросплетений резных башенок и мостов, город-мираж подымался из недр, не касаясь мира света, но лишь едва заметно оттеняя его.

Пентаграмма засветилась, и серебристые потоки силы пульсирующими лучами вырвались к небу, чтобы окутать тело Лиры и покрыть ее почти прозрачными нитями. Чтобы коснуться голых ступней пляшущей ведьмы. Чтобы поглотить Ардека и заставить его замереть, застыть беззвучным изваянием.

В миг, когда, раскинув руки, словно большая птица, Хора коснулась пальчиком ноги груди Лиры, время замерло. Одейлон исчез, уступив место своему еще более древнему и несравнимо более могущественному предшественнику. Тени пришли на землю, накрывая спящим пологом живых и подымая мертвых из могил.

— Давно мы не виделись, Хельвиора, — послышалось из-за одной из колонн. Колдунья мягко спрыгнула на землю и улыбнулась:

— Не ждала меня?

— После того, как ты расправилась с Гильдией? Я была уверена, что ты никогда больше сюда не сунешься. Но, как погляжу, ты не только себе изменила, но еще и по собственной воле. И шамана нового нашла... Признайся, что ты ему наплела? Ни в жизни не поверю, что правду рассказала.

— Думаешь, настолько хорошо меня знаешь?

— Я видела тебя испуганной девочкой, потерявшей родных. Я знала подростка, осознавшего, как мало значит слово "друг". А теперь передо мной женщина, убившая пятьдесят человек. Седая как старуха. И где подевались твои изумительные голубые глаза? Ты ведь знаешь, что наказана, Хельвиора? И даже знаешь за что.

— Мне не интересны твои нотации, — раздраженно скривилась колдунья. — Выходи уже и дай мне взглянуть на тебя.

— Ты никогда меня не боялась. Ни когда тебя забросили сюда впервые, ни после, когда ты узнала всю силу моего могущества... А я ведь могу забрать без остатка всё...

— Так почему же не сделала это? В самый первый раз?

— Рука не подымается. Как-никак, ты последняя из рода Магов Времени...

Это длинное бесформенное платье темно-бордового цвета Хора узнала бы из тысячи. Она выплыла из-за колонны, всё такая же молодая и такая же прекрасная. Черное каре до плеч, тонкая белая шея, руки с удивительно длинными пальцами. И бездонные глаза. Лиловые, такие знакомые, что Хоре в первый миг показалось — она в зеркало смотрит.

— Когда ты явилась сюда в первый раз, они тебе даже понравились, — улыбнулась женщина.

— Я была глупым ребенком.

— Ты была просто ребенком. Итак, — ее голос изменился, в нем появились деловые нотки, — чего ты желаешь получить от меня на этот раз?

— Как будто тебе неизвестно, — фыркнула колдунья. — Зачем бы я еще привлекала шамана?

— Девочку вернуть хочешь? Да забирай, — женщина взмахнула рукавом и у нее на ладони появилась крошечная звезда, — мне не жалко. Только расскажи сперва, как степного шамана удалось уговорить.

— Сказала, что амулетом пользуюсь.

— А... — понятливо протянула женщина. — Я уж было грешным делом подумала, ты его из транса не выведешь.

— С чего бы? — удивилась Хора. — Разве я когда-нибудь делала с "говорящими" что-то подобное?

— А сколько из них пали в самом начале твоей "карьеры"?

На мгновение перед Хорой встала картина из ее далекого прошлого — она, маленькая, напуганная, и мужчина, неподвижной куклой лежавший у ее ног. Шаман. Приговоренный.

— Ван Дерт был редкой сволочью, — магичка дернула головой и видение исчезло.

— И все же он ценил тебя. Даже когда понял, что твоей энергии хватит на двоих, он не пожелал рисковать.

— Разумеется, не пожелал, — хмыкнул Хора. — Как еще можно было заработать такие деньги, если не за мой счет? Ведь на пороге смерти люди готовы отдать что угодно, только бы не оказаться в твоем мире. Конечно, он боялся меня потерять. Но я никогда не желала смерти шаманам. И даже тому, кто столь неосторожно "выпил" меня, и после которого ван Дерт одел на меня ошейник потому что стал бояться размера моей силы... после того, что они сделали с ним... А ведь он просто хотел жить...

— Как и те, с которыми ты так жестоко расправилась. Два месяца на охоту потратила... Всех, кого у меня сперва забрала, потом обратно притащила.

— Я думала, смогу вернуть свою жизнь. Посмотри на меня. В кого я превратилась...

— Радость моя, — женщина склонила голову на бок и нежно улыбнулась. — Твои волосы стали белыми после того, как ты хладнокровно убила пятьдесят человек. А глаза лиловыми от того, что ты ни разу не пришла сюда по своей воле. Маг времени должен служить людям, а не играть в Бога, сначала воскрешая, а затем убивая людей.

— Где-то я это уже слышала, — недовольно буркнула колдунья.

— Кстати, всегда было любопытно: как ты смогла снять ошейник?

— Сам слетел, — нехотя ответила Хора. — Побрякушка не была готова к тому количеству энергии, что я в нее засунула.

— Да... мага твоего уровня не удержать обычным способом. Хотя ван Дерт очень старался. Одеть ошейник на двенадцатилетнюю девчонку!.. Не удивительно, что ты его боялась.

— Ты, наверное, будешь смеяться, — вздохнула Хора, — но было время, когда я искренне восхищалась им. Считала своим другом. Своей единственной семьей. Он ведь меня как дочь вырастил... Пока не понял, что я достаточно окрепла. С каждым приходом сюда я теряла часть своей души. Кусочек своей жизни. Думаешь, я могла простить такое?

— О, Хельвиора, — женщина подошла к колдунье и с нежностью коснулась ее щеки полупрозрачной рукой. — Я пятьдесят два раза повторяла тебе это, и повторю в пятьдесят третий. Твоя судьба — бродить между двумя мирами. Прими ее — и будет много проще. А продолжишь от нее бежать — никогда не обретешь покой.

— А если не продолжу — обрету? — скривилась колдунья. — Охотно верю. Покой, правда, будет вечным, но кому какое дело...

— Не ерничай, девочка, — беззлобно отмахнулась владычица теней. — Мы все были на твоем месте. И никто не посмел отказываться от Дара.

— Спасибо за оказанную честь, но Лира — последняя, кого я верну к жизни.

— Ну, смотри, — улыбнулась женщина, перекладывая в протянутую ладонь Хоры звезду. — Только что-то мне подсказывает, что мы еще встретимся. И не раз.

— Ты меня плохо знаешь.

— Зато я отлично знаю себя. А ведь маги времени все так похожи... Да и еще одно. Между нами, девочками, некроманты не впадают в транс.

— Это как?! — округлила глаза Хора.

— Их сила завязана на тенях, как и наша с тобой. Он все слышал.

— Но это же... Этого же не может быть!

— Любопытно смотреть на твою реакцию. Рука тянется к оружию, а сердце... Что велит сердце?

Солнце склонилось к закату, когда Хора прервала колдовство, и теневое царство ушло обратно в мир за гранью. Ратибор пошатнулся и прикрыл глаза рукой — роговицы болели. Шаману было еще хуже. Сколько бы энергии не отдала ему колдунья, вызов духа отнимал еще и физические силы. Пошатнувшись, зеленый Ардек опустился на землю и прижал кулак к губам:

— Как все прошло?

— Сам посмотри, — пожала плечами чародейка. Ей тоже было нехорошо. Совсем паршиво, если быть до конца откровенной, но она хотя бы с самого начала знала, что так будет. Полсотни раз седая переживала одни и те же "цветные" ощущения медленной смерти, когда вздохнуть больно, а с выдохом, кажется, тело расстается с кусочком легкого.

Зато Лире было хорошо как никогда.

— Ты сделала это! — подпрыгнула на ноги Видящая. — Я знала, что так будет! Всегда знала!

— Лира, ты в своем уме? — устало отмахнулась колдунья. — Чего скачешь как молодой козлик? Давно мертвой лежала?

— Но мне уже совсем-совсем хорошо! — сделала честные глаза девочка.

— Зато мне, когда на тебя смотрю, мельтешащую перед глазами, совсем-совсем плохо.

— Ты действительно вернула ее к жизни... — пораженно прошептал Ардек. — Никогда бы не подумал, что такое вообще возможно...

Хора скривилась, но ответ шаману не потребовался. На последнем слове его кожа приобрела красивый изумрудный оттенок, и он на четвереньках уполз в кусты. Товарищи молча смотрели ему в след, не имея сил даже сочувственно вздохнуть.

— Что ж, — Ратибор пришел в себя первым, и Хора вздрогнула, когда он встал перед нею в полный рост. — Ты выполнила обещание и вернула девочку. Теперь очередь за мной.

— О чем ты?

— Я дал слово, что после спасения Видящей ты больше меня не увидишь. Что же касается твоего секрета... можешь не волноваться. Я унесу его с собой в могилу.

"Да когда ты его давал, это слово!" — хотела воскликнуть колдунья, но в глазах Ратибора будто сама вечность застыла. Холодная и опасная. Слова застряли в горле, и Хора испуганно смотрела, как супруг разворачивается на каблуках и уходит по заснеженным дорогам обратно в древний город.

— А ведь он мог и капюшон одеть... — задумчиво пробормотал Шайтан. Хозяйка опустила на него непонимающий взгляд. С ресницы в снег упала горячая слезинка. Вторая оставила след на щеке.

— Верно, Хора, — вдруг поддакнула Лира. — Если он сейчас уйдет, это навсегда. Неужели ты дашь ему вот так уйти?

Женщина вздрогнула, вскинула голову, нашла глазами высокую фигуру и прошептала, бросаясь за нею в снежную даль. Прошептала то, что давало ей силы, заставляло успокоиться в минуты опасности, дарило надежду, когда рядом была только тьма. То, во что можно было верить, и что было достойно этого доверия:

— Ратибор.

— Тебе не кажется, что в ней что-то изменилось? — задумчиво пробормотал Шайтан.

— Она исполнила свое предназначение, — улыбнулась Видящая. — Впервые по доброй воле она сделала то, что определила для нее судьба. А такие поступки меняют людей.

— Людей, может, и меняют, — фыркнул пес. — А вот то, что глаза у нее посветлели, вряд ли имеет к этому хоть какое-то отношение.

Лира глянула на пушистого питомца и весело рассмеялась. Видящие не могут знать будущего, но им доступно разглядеть лучшую дорогу, ту, которая через тернии и боль, через ложь и опасность, через предательство и обиды приведет к счастью. И как раз в этот момент девочка впервые поняла, что шагает по этой дороге. Она тоже исполнила то, ради чего родилась.