Князь Тишины

—  "Каждый мастер реальности должен пройти через смерть", а? — коварно спросила я.

—  Ага, — кивнула Эзергиль. — Неточная и крайне двусмысленная цитата из Кодекса мастеров. Именно из-за подобных высказываний к Кодексу не подпускают неподготовленных учеников. Особенно таких, у которых руки растут из задницы, а они все норовят проверять на практике.

—  Спасибо за комплимент.

—  Словом, подумай на досуге о страданиях и творческих импульсах. Когда вернешься в Сариолу и будешь замерзать на камне. А теперь... — лицо Эзергили вдруг утратило серьезность и стало хитрым-хитрым, — следующий номер нашего шоу. Подойди к южному окну — вон тому, которое не совсем разбито, — и выгляни, только осторожно, чтобы тебя не было заметно снаружи.

Пожав плечами, я высунулась в окно. Чего я только не видела за этот богатый событиями день, но Эзергили удалось-таки меня еще раз поразить. На уцелевшем куске стены, метрах в пятнадцати от башни, сидел мэтр Погодин — мрачный и погруженный во вселенскую тоску, как врубелевский демон. Мэтр неподвижным взором смотрел за горизонт, словно надеясь разглядеть там что-то интересное.

Я шарахнулась назад в библиотеку. Эзергиль хихикнула.

—  Погодин? — на всякий случай переспросила я. — Настоящий?!

—  Ага.

—  А что... а как...

—  Это моя маленькая месть, — скромно призналась Эзергиль. — За ту подставу. Помнишь, когда ты меня чуть не убила?

—  Еще бы!

—  Так ты была ни в чем не виновата. Ну, или почти ни в чем. Должно быть, накануне Погодин наложил на тебя что-то вроде заклятия. Ты этого, конечно, не заметила. Он по таким делам спец: скорректировать внешность в заказанную сторону, вызвать нужное впечатление, ничего не меняя по сути... Даже книгу написал: "Имидж политика в современной России". Ужасно интересная, но реально полезна только для мастеров иллюзии высшего уровня.

Погодин сделал так, чтобы ты всех бесила одним своим видом. А когда пришла в мастерскую и все начали к тебе цепляться, ты, естественно, вспылила. Вероятно, Погодин надеялся, что ты выйдешь из себя, случится то же, что в подвале, когда ты играла в "Рагнарек", и от нашей мастерской останутся одни головешки...

—  Вот гад!

—  Погодин, похоже, неплохо тебя изучил. Так что впредь остерегайся, Гелечка. Вряд ли он будет еще мстить — ему дали понять, что за тебя есть кому заступиться — но случившегося не забудет.

—  А что он здесь-то делает?

Эзергиль снова захихикала:

—  Отбывает ссылку. Это я его сюда заманила. Пусть посидит, поразмыслит о жизни. Катька через пару дней здесь, наверно, объявится и его выпустит.

Я присоединилась к ее смеху. Будущие козни Погодина были мне до лампочки.

—  Ну все, повеселились, а теперь пошли отсюда.

И мы отправились искать ближайший выход.

—  Вот эта дверь подойдет.

Эзергиль отодвинула засов, с усилием приоткрыла резную створку. Я увидела перед собой пропасть. Из нее тянуло холодом и сыростью. Каменный порожек обрывался под ногами в пустоту. Мимо меня величественно проплывало облако в виде растрепанной бороды. Судя по всему, мы оказались где-то высоко в горах. Я машинально вцепилась в косяк.

—  Чего застряла? — буркнула сзади Эзергиль. — Поворачивай налево, там тропинка.

Я уже достаточно привыкла к манипуляциям с реальностью, чтобы осознать, что рядом с Эзергилью мне ничего не грозит, и смогла усилием воли преодолеть страх высоты. Поэтому я смело двинулась вперед по уступчатой, вырубленной в скале дорожке шириной сантиметров двадцать, и даже не особенно придерживалась за стену. Вскоре каменные ступени повернули за выступ скалы и вывели нас к ровной площадке, со всех сторон окруженной безднами. Под ногами, очень близко, медленно плыли облака, подобно разлившейся туманной реке. На площадке располагалась крошечная беседка в китайском стиле. Места в ней едва хватило бы на одного человека.

—  Это что, павильон для любования луной?

—  Заходи, — пригласила меня внутрь Эзергиль.

Я вошла и за неимением мебели села на гладкий пол. Эзергиль осталась снаружи, опираясь локтями на ограждение.

—  Вот и мой домен, — сказала она. — Гора Лушань. Чаю не хочешь?

—  Нет, спасибо. Да, по сравнению с Домом Эшеров у тебя незатейливо. Тесновато. Сквознячок опять же...

—  Из какой пропасти дует? — заботливо поинтересовалась Эзергиль. — Сейчас уберем.

—  Я так, к слову. Зачем мы здесь?

—  Ты будешь каждый раз спрашивать? Раз мы здесь, значит, надо. Кстати, хочешь, покажу одну хохму? Я немного разгоню облака, а ты оглядись по сторонам и подумай, не напоминает ли тебе этот пейзаж что-нибудь.

Тучи под ногами забурлили и ринулись в разные стороны, завиваясь в жгуты. Внизу в разрывах между ними показалось что-то зеленое.

—  Что там, лес?

—  Лес или трава там, на склоне гор? Ты четко видишь одно, но знаешь, что глаза тебя обманывают, — с невинным видом произнесла Эзериль. — Эффект Хокусая.

"Где-то я это уже слышала", — подумала я.

—  А вот и река. Видишь тоненькую блестящую...

—  Это же моя пропасть! — сообразила я. — Куда ты меня подло скинула!

—  А вот и ошибаешься. Нет, местность та же самая. Ошибка в том, что это моя пропасть.

Я ничего не ответила, обдумывая ее слова.

—  То есть ты хочешь сказать, что я...

—  Тогда ты залезла в мой домен. Уж не знаю, как это у тебя получилось. Устроила общедоступный вход, поступив крайне неэтично. Сама понимаешь, это требовало сурового наказания. Я ведь была уверена, что ты сделала это нарочно, для прикола. Но когда я увидела, как ты с воплями летишь прямо на скалы и ничего не предпринимаешь, чтобы спасти жизнь, то подумала, что, возможно, переоценила тебя. И помогла выбраться.

—  Я сама затормозила падение, — возразила я.

—  Хочешь попробовать еще раз? Устрою.

Мне, мягко говоря, не хотелось. Даже ради того, чтобы вступиться за свое мастерство.

—  То-то же, — кивнула Эзергиль. — Давай все-таки выпьем чайку, а то тебя действительно продует. Вот там, справа от тебя, подносик.

Я взяла с черного квадратного подноса расписную пиалу с вонючим темно-зеленым чаем. Пить его, конечно, не стала, но погреть о чашку руки было приятно. Вторую пиалу я передала Эзергили. Несколько минут мы провели в молчании: она, жмурясь от удовольствия, смаковала свою отраву, я думала о том, что еще минут десять на этом полу, и я наверняка подхвачу радикулит.

—  Творить миры — дело увлекательное, никто не спорит, — сказала наконец Эзергиль, допив чай.

Я машинально сжала в ладонях пиалу. Начало было угрожающее.

—  К сожалению, дело это не только увлекательное, но и весьма опасное, — продолжала Эзергиль. — Главное, никогда не знаешь, откуда эта опасность придет и в чем она будет заключаться. А ну-ка угадай, почему я не покажу тебе домен Ивана?

—  Потому что нет у него никакого домена, — сказала я, пожав плечами. — Одна иллюзия.

—  Ишь ты, догадалась, — удивленно протянула Эзергиль. — Сама, или подсказали?

—  А чего тут гадать? Элементарная логика. Будь у Ивана не такое раздутое самомнение, он и сам давно бы понял, что к чему. Кто ж ему позволит такие эксперименты над живыми людьми ставить?

—  Точно, — кивнула Эзергиль. — Нет, он ставит эксперименты над одним живым человеком. Над собой. Это, если хочешь, его персональная методика обучения. Проработанная Антониной и утвержденная на педсовете. На отсутствие которой он постоянно жалуется, ха!

—  Бедный Иван. Что с ним будет, когда догадается?..

Я вдруг вспомнила, как накануне Иван с багровым лицом выскочил за дверь мастерской и бесследно пропал. Значит, момент истины для него уже наступил.

Эзергиль покосилась на меня и кивнула:

—  Нескоро мы его теперь увидим. Словом, о чем я? В случае с Иваном главная опасность кроется в нем самом. Но бывает и гораздо сложнее. Вот, скажем, появилась осенью в нашей мастерской некая девочка Геля. Ничего не знает, ничего не умеет, учится неважно. И вдруг иду я по улице и вижу: прямо посреди тротуара трещина в асфальте, а в ней виднеется мой домен. Какой я делаю вывод?

—  Мочить, — предположила я.

—  Оно, конечно, хочется. Но в первую очередь надо разобраться, как такое могло случиться. Может, у девочки какие-нибудь необыкновенные способности? Не исключено, демиургия — область мало исследованная, постоянно открывается что-то новое. В таком случае, нужны время и аккуратный надзор. Но есть еще один вариант: что девочку кто-то использует втемную в собственных интересах. Вопрос: с какой целью?

—  Ты хочешь сказать...

—  Погоди. За тобой ненавязчиво последили в течение нескольких месяцев. Училась ты средненько, никаких фокусов больше не выкидывала, и понемногу эта история забылась. Но в мае происходит новое чепэ, куда серьезнее предыдущего.

—  Демон? Хочешь, расскажу, как это было на самом деле?

—  Не надо. На следующий день после разрушения Катькиного домена я сама увидела, кто за тобой стоит.

—  Князь Тишины? — едва не подскочила я. — Кто он?!

Эзергиль усмехнулась:

—  Не знаю. И вряд ли когда-нибудь узнаю, разве что он захочет сам мне открыться, что навряд ли. Скорее всего, никто не знает, кто такой этот "Князь Тишины", кроме него самого.

—  М-да... Я-то думала...

—  Ты спросишь, зачем я тогда вообще затеяла этот разговор? Я просто хочу помочь тебе разобраться. У меня есть кое-какие мысли на этот счет. Конечно, одного проигранного сражения маловато, чтобы составить представление о противнике, который явно круче тебя, особенно если он заинтересован в сохранении инкогнито. Зато я знаю по опыту: в определенный момент мастер реальности теряет интерес к созданию миров и начинает работать исключительно над собой. Сначала меняется внешность, потом психика, потом что-то еще, более тонкое и неуловимое, в результате чего от исходной личности не остается и следа. Думаю, сейчас уже нельзя найти ему определения. Демон? Пожалуй, и демон. Человек? Если требует ситуация — сколько угодно, не отличить. Призрак? Да, эту форму мы очень любим, она так удобна для перемещений из домена в домен... Он как бы живет в другом измерении, где свои законы, отличные от законов наших миров, поэтому его цели и мотивы поступков иногда просто не понять...

—  А что ему нужно было от меня?

—  О-о! — протянула Эзергиль. — Вот главный вопрос. Версий было столько, что голова едва не лопнула. Помнишь, как мы отвозили цилиня? Меня ведь Антонина специально послала, чтобы выяснить, кто это такой продвинутый его создал. Могла бы предположить, что продвинутый не захочет показаться. А после разрушения Катькиного домена мы были почти уверены, что это коварный подкоп под нашу мастерскую.

—  Мы пользуемся материей, как оболочкой и оружием, — пробормотала я.

—  Вот-вот, — кивнула Эзергиль. — Это, если не знаешь, тоже цитата из Кодекса мастеров. И глубоко не права школа, которая взяла эти слова девизом. Он внушает ученикам необоснованные амбиции. Ты знаешь, что твой Саша, кстати, тоже там обучался, но вылетел на первом году курса иллюзий? Интересная подробность, да?

Только сейчас я заметила, что выпила почти весь чай из пиалы, причем даже не заметив его вкуса.

—  Но после того побоища я поразмыслила и поняла, что Князь Тишины не хочет тебе зла, — продолжала Эзергиль. — Более того, он не хотел причинять вред и нашей мастерской, хотя по факту едва не развалил ее своими действиями.

—  Но зачем?

—  Чтобы тебя защитить, разве непонятно? Он решил, что у нас тебе угрожает опасность.

—  Да ладно, — возразила я. — Защищать — не в его стиле. Знаешь, какой он гнус? Ничего, кроме неприятностей, провокаций, насмешек и дурацких приключений...

—  Он никогда не причинял тебе зла, — сказала Эзергиль. — Наоборот — он охраняет тебя. Выручает. Он был готов убить меня, чтобы спасти тебя. Какой из этого вывод?

—  Даже и думать не хочу, — сердито сказала я.

—  Ты чем-то ему дорога.

На что она намекает, изумилась я. Совсем с ума сошла?

—  Постарайся разобраться, чего ему от тебя надо, — добавила Эзергиль. — Это может объяснить очень многое, если не все...

Я не ответила. Эзергиль говорила что-то еще, но я уже не слушала — обдумывала ее слова. То, что она сказала, было так странно, так нелепо и неправдоподобно...

—  Ты мне лучше вот что расскажи, — сказала я, усилием воли отогнав сумбурные мысли. — Почему не вмешивалась Антонина? Это ведь диверсия против ее собственной мастерской. А она вела себя так, как будто ничего не знает или ей наплевать. Или она хотела, чтобы мы разобрались сами?

Эзергиль, помолчав с минуту, вдруг лукаво на меня взглянула.

—  Хочешь еще загадку? Почему никто никогда не видел домен Антонины?

—  Наверно, потому что он хорошо защищен, — предположила я.

—  Ответ неправильный. Вторая попытка.

—  Но ведь не хочешь же ты сказать... что у Антонины нет домена?

Эзергиль искоса наблюдала за мной:

—  А почему тебя это так удивляет?

—  У демиурга должен быть домен, это аксиома!

—  Правильно, — кивнула Эзергиль. — Значит, если у Антонины нет домена, то она...

—  Не демиург, — потрясенно закончила я.

—  У нее нет дара создавать миры, — подтвердила Эзергиль. — Она отличный мастер реальности, и только. Ладно, открываю тайну. У Антонины все-таки есть домен. Это я.

—  В каком смысле?

—  В прямом. Я — ее домен. Много лет назад она задумала и создала меня именно с этой целью — расширить свою власть над реальностью, и все эти годы не переставала надо мной работать. Я ее инструмент для проникновения в другие миры, ее глаза и руки, оболочка и оружие.

—  Bay! — только и смогла сказать я, уставясь на Эзергиль, как будто увидела ее впервые.

—  Вот тебе и вау.

—  То есть, ты, типа, биоробот? Искусственный человек, голем? Круто!

—  Сама ты голем, — фыркнула Эзергиль. — Я практически не отличаюсь от обычных людей. Разве что тем, что была не рождена, а сотворена.

—  Уже взрослой?

—  Ага. Взрослой и телом, и умом, и даже с изрядным набором знаний. Правда, выглядела немного не так, как сейчас. Я была очень похожа на Антонину, но потом, разобравшись, что к чему, решила: нет, с такой внешностью я не выживу, — и занялась собой. Для всех — я ее любимая ученица. Она меня и учит. И от меня тоже учится. Но демиургом надо родиться. Ты не думай, что она не вмешивалась. Она была в курсе происходящего и действовала через меня. Но в одном просчиталась. Я, в принципе, не против того, чтобы быть ее орудием, она меня такой создавала. Но, как всякий мастер реальности, я тоже понемногу изменяю свою личность.

—  Ты о чем? — не поняла я.

Эзергиль отошла на край своей скалы и остановилась, покачиваясь на пятках. Хоть умом я и понимала, что это ее мир, но все равно страшно было смотреть на эту тонкую фигуру, балансирующую на самом краю многокилометровой пропасти.

Около минуты мы молчали. Мой мозг со скрипом перерабатывал полученные сведения и намеки.