— Но почему вы настаиваете? — добивалась дайна Эннис. Она добавила в голос злости, начиная вопрос, но, метнув взгляд на Таегана, тут же приутишила её.

— Потому что мне очень хочется вручить вам подарок, который для вас оставил перед смертью дин Хармон, — спокойно ответила Аня. — Я нашла его совсем недавно, разбирая старые вещи в библиотеке (усмехнувшись: не совсем правда, но близко к ней). А дин Хармон определённо хотел, чтобы вашим мужем стал именно дин Лугус... Таеган?

Она встала со стула, но не убрала его. Подошёл Таеган и выложил на сиденье стула сначала большую коробку из свёртка, а затем поставил перед ней ту самую странную открытку с посвящением дина Хармона сестре.

Дайна Эннис, забывшись так, что ворот платья упал вперёд, обнажив её куриную шейку, осторожно взяла открытку и, открыв рот от изумления, прочитала надпись. Открытка выпала из её рук, а сама она бессильно откинулась на подушки, заплакав.

Взглядом Аня указала Таегану на дверь, и он поспешно вышел.

— Не плачьте, дайна Эннис, — присела на корточки она у изголовья "больной". — Ваш брат очень любил вас и знал, что подарить вам.

И она вскрыла большую коробку, а потом помогла дайне присесть, чтобы заглянуть в неё. Слёзы высохли не сразу, "больной" пришлось промокнуть их поданной Аней салфеткой. Медные кувшинчики, миниатюрные серебряные чаши и другие махонькие посудины для магических опытов с травами привели дайну Эннис в восторг. Как и несколько спиртовок (мал, мала, меньше) для разогрева небольшого количества отваров. Затем Аня убрала первую коробку, оставив её неподалёку — так, чтобы дайна Эннис видела их. А потом хозяйка дома открыла вторую коробку, пусть меньше, но намного тяжелей первой, крупной.

При виде её содержимого дайна Эннис быстро взглянула на Аню. Облизала губы и учащённо задышала, не отводя взгляда уже от плотно сложенных старинных рукописных книг — раритетов даже в этом мире, уже знала Аня. Около десятка экземпляров. Каждая обёрнута в вощёную бумагу для сохранности.

— Вы... отдадите их мне... все?

— Все, — подтвердила Аня и, добавив шутливых интонаций, улыбнулась: — В нашей семье нет магов, использующих в своей практике травы. Разве что ваша племянница. Но и то — довольно редко. Да и её книги полны объяснениями, какие именно травы нужны в её умении проводить ритуалы со снятием проклятий. Так что ваши вещи и книги нам не нужны. Будем обращаться, если только понадобятся. И если вы по-родственному согласитесь отдать их на время, дайна Эннис.

— Смеётесь? — подозрительно скосилась на неё "больная".

— Почему бы и нет? — усмехнулась Аня. — Подумайте о близком будущем, дайна Эннис. Вы скоро вернётесь в привычную вам форму симпатичной молодой женщины, которая, надеюсь, станет уважаемой дайной Лугус и у которой впереди прекрасное будущее. И вот тут подарок вашего брата будет весьма кстати, не правда ли?

— Дайна Лугус... — ворча, повторила та.

— Подарок-то от старшего брата предназначался именно ей, — снова пошутила Аня и тут же добавила: — Не беспокойтесь, дайна Эннис. Я не настаиваю. Это ваш выбор. Просто, с моей точки зрения, дин Лугус подтвердил свою любовь, когда перестал вероломно подкрадываться к нам и напрямую объяснил, чего добивается, подсылая к нам странных типов, которые уговаривали меня отпустить с ними дайну Онору, чтобы она попыталась снять с вас проклятие на вашей территории.

Аня выдохнула, на одном дыхании произведя на свет столь громоздкую фразу.

— Он это сделал?! — оживилась дайна Эннис.

— Сделал, — кивнула Аня.

И, как ни странно, после этого сообщения "больная" успокоилась и даже снисходительно сказала:

— Хорошо. Я не буду возражать против завтрашнего ритуала. — И велела: — Оставьте книги здесь же. Мне хочется вспоминать о брате.

После такого странного заявления Ане оставалось лишь подняться с корточек и выйти из комнаты, опять посмеиваясь: раскомандовалась! Как будто её разрешения могли дожидаться. "Ладно, пусть тешится этой мыслью, — решила Аня, сбегая по лестнице в гостиную. — А я пока побуду с Таеганом!"

В гостиной было тихо: двойняшки увлечённо работали карандашами и красками, поглядывая на заснувшую Лиссу, под рукой которой дрых щенок; Кристал увлечённо вязала второй свитер — с забытой на губах улыбкой, время от времени поглядывая сразу в несколько открытых дамских журналов. Аня тихонько подошла сбоку и спрятала улыбку: судя по всему, Кристал искала, какой свитер подойдёт дину Кивину. Ничего себе, как быстро они сдружились...

Почувствовав на себе взгляд, оглянулась в поисках смотревшего и засияла: Таеган сидел возле Никаса и Оноры, что-то обсуждавших. Когда Аня "нашла" его, он немедленно встал и подошёл к ней, кивая на ходу:

— Что там?

— Кажется, я сумела защитить дина Лугуса от положения жениха, от которого может сбежать невеста, — фыркнула Аня и пересказала беседу в комнате дайны Эннис.

Они присели на один из диванов. Таеган внимательно выслушал её и покачал головой. Аня спросила:

— Что?

— Стоило вас оставить на неделю, как случилось столько событий... Я до сих пор удивляюсь этому.

— Ты удивляешься, — заметила Аня, — а я вот очень счастлива, что ты приехал. Ведь события наваливались постепенно, и я решала их постепенно же. Но только сейчас, оглядываясь на начало этой недели, я поражаюсь, какой насыщенной жизнь может быть для всех нас. Но как это замечательно, когда рядом есть человек, который может вместе со мной разделить все невзгоды!..

— Ну, не так уж много я тебе сегодня помог, — смущённо ответил Таеган.

— Мне порой не хватало одного твоего присутствия, — объяснила Аня и засмеялась. — Интересно, кто теперь получит моё письмо, недавно отосланное тебе!

Как-то так получилось, что они оба оглянулись на младших и на Никаса с Онорой, а потом переглянулись меж собой.

— Завтра выходной, и Никас с братьями не едет в город, — прошептала Аня.

— Намёки я не разучился понимать. Да, они ещё долго будут сидеть здесь, — прошептал в ответ Таеган и посмотрел на лестницу. — Идём?

— Идём...

И они украдкой, словно школьники, сбегающие с уроков, приблизились к лестнице, чтобы мягким шагом вознестись по ней в свои апартаменты, а потом на цыпочках пройти по коридору и запереться в своих комнатах. А потом, словно и впрямь настоящие беглецы, какое-то время они стояли у двери, чутко прислушиваясь к ней. А потом два заговорщика снова переглянулись и засмеялись. И одежда полетела в стороны, и они, после долгой разлуки (целая неделя!) вкусно целуясь на ходу, медленно приблизились к кровати...

И в спешке небрежно закрытые шторы давали прореху, в которую заглядывала любопытная белая луна. И незажжённые свечи таились в темноте, скрывая личную тайну двоих... И в доме было тихо и спокойно...

Эпилог

Снятие проклятия прошло в каком-то деловом ключе. Место в центре пентаграммы, отвечающее за фазу полной луны, Онора осторожно очистила от ингредиентов. Поскольку пентаграмма была довольно огромной, то в этот центр, на две подушки, чтобы не застудить, и положили дайну Эннис.

Между главными лучами пентаграммы, чуть подальше от них, а не внутри, поставили стулья, куда и сели Никас с двойняшками и Аня с Кристал — все пятеро детей большой семьи. Аня ещё смущённо спрятала улыбку, вспомнив, что, вообще-то, вместе с нею в ритуале участвует ещё и шестой член семьи. Но промолчала, ведь ей и так с огромной неохотой разрешили участвовать в ритуале.

Особенно бушевал, когда они оставались наедине, Таеган.

— Зачем тебе это участие?! — ругался он, бережно обнимая её и время от времени отстраняя от себя, чтобы заглянуть в её глаза. — Зачем? Достаточно, что братья и сестра в нём заняты. Онора же сказала, что после твоего сеанса Никас стал сильней во много раз!

— Я чувствую, что должна, — не менее решительно отвечала Аня. — Моё состояние удовлетворительно. Ритуал не скажется на нашем ребёнке.

— Но поясни мне всё же — почему?!

— Не знаю. Если вдуматься, я немного должна дайне Эннис, потому что с самого начала должна была поинтересоваться её болезненным желанием завладеть нашим домом. Мне надо было не огрызаться ("Будем называть вещи своими именами!" — "Странные ты иногда говоришь фразы, — проворчал Таеган. — Не слишком ли много ты читаешь дамских журналов?"), а спросить напрямую, что стоит за этим её неистовым желанием попасть в наш дом. И я должна дайне Эннис ещё вот в чём: я вдова её брата, который открыл мою магию, который сумел её разработать.

— И что? Ему просто повезло!

— Нет, Таеган. Повезло тебе, что он помог мне. Не забыл? Не будь его помощи, я бы на всю жизнь осталась прозябать в трущобах, в наёмных домишках-развалюхах. А благодаря ему, мы с тобой встретились, я сумела помочь тебе. А ты — мне. Поэтому я должна участвовать в этом ритуале. В память о её брате, который разглядел во мне редкую среди других магию образов.

Продолжая ворчать, Таеган отступился. Он не стал настаивать, но промолчал, когда Аня принялась искать листы картона, чтобы порезать их на карточки, и свою коробку с цветными карандашами.

Дин Кивин тоже напросился на ритуал снятия проклятия, но, естественно, только в качестве зрителя. Аня правильно угадала в нём исследовательскую жилку и даже азарт, близкие к желанию совершенствоваться, а может, и прямо указывающие на это желание. Поскольку дайну Эннис никто ни о каком разрешении не спрашивал, то дина Кивина поместили в такое "зрительское место", что она его не увидела бы. Как не увидел бы молодого офицера и дин Лугус. Впрочем, последний и в самом деле оказался романтиком. Он отказался присутствовать на ритуале — к громаднейшему облегчению дайны Эннис, которая сначала заявила, что ей всё равно, но потом всё же сникла.

Причём, как потом выяснилось, — зрителем дин Кивин был только в начале ритуала. А затем стал почти полноценным участником его.

Что Аню поразило на ритуале, так это действие магии образов.

Она ничем не проявила себя, хотя все пятеро магов побаивались, как бы её воздействие не началось непроизвольно — чуть только они сядут вокруг пентаграммы. Ведь хотелось, чтобы магическое действо началось у всех пятерых одновременно, а ведь могло быть иначе... Но магическая способность братьев и сестёр словно специально выжидала последнего жеста Оноры, которая должна была положить последние ингредиенты — полудрагоценные камни — в пентаграмму, чтобы запустить её.

Когда маги образов сели на стулья, стараясь, чтобы это произошло чуть ли не в одну секунду, они встревоженно поглядывали друг на друга — точней, на руки друг друга.

Но действие и впрямь началось, едва Онора выпрямилась с пустыми руками и чуть не шёпотом произнесла:

— У меня всё.

И вполголоса начала читать заклинания, соответствующие ритуалу снятия, переводя беспокойный взгляд с рук одного мага образов на руки другого. Когда первое заклинание было прочитано, маги задвигались.

И вот тут-то и Таеган, и дин Кивин были вынуждены принять участие в этом ритуале: пришлось обоим побегать вокруг пентаграммы, подавая работающим магам сиреневые карандаши: все забыли, что чёрные-то карандаши оказались у магов образов наготове, а сиреневый остался в стороне. Таеган шёпотом даже предложил включить в эту беготню дина Лугуса, в одиночестве сидевшего в гостиной. Но всё обошлось — в том смысле, что ритуал Онора приготовила мощный, настройка пентаграммы на дайну Эннис была сильнейшей, а вместо одного мага образов, над "больной" работали аж пятеро. И помощники сумели приноровиться к необходимости подавать магам образов карандаши нужного цвета.

Зрелище дайны, заключённой в пять сиреневых "стаканов", было потрясающим.

После первой попытки-сеанса Аня тщательно и въедливо проверила использованные карточки всех пятерых магов. Отметив, что они все абсолютно пусты, ритуал повторили — и повторяли далее, до победного.

Спустя два часа счастливый дин Лугус чуть не уволок дайну Эннис к себе домой.

Несмотря на усталость, его даже проводили с крыльца, а вернувшись в гостиную — внезапно расхохотались, вспоминая, как потешно дин Лугус, несмотря на помогающих ему динов, тащил дайну Эннис, заранее слегка усыплённую-таки отваром "сонных" трав... Первой рассмеялась Аня: дин Лугус ярко напомнил ей Нейнси, которая утаскивает щенка в тёплый угол. Собаку, кстати, дин Лугус пока оставил в доме дайны Агни — к радости Лиссы. Ведь Нейнси всё ещё выкармливала щенка.

— А ты ещё хотел ехать на рынок сразу после ритуала. Смотри, как все устали, — напомнила Аня Таегану, когда все успокоились.

И была поражена, когда тот самодовольно усмехнулся и окликнул дина Кивина. Тут-то Аня и узнала, что, встретив утром коллегу, Таеган рассказал ему о проблеме с транспортом в доме. И тот, ничтоже сумняшеся, немедленно велел кучеру наёмной кареты приехать сюда же через определённое время, за что заранее и заплатил. Так что офицеры, прихватив Никаса, съездили в поместье дяди Таегана и, по рекомендации дина Вилея, взяли оттуда с собой на рынок самого умелого конюха. Вернулись к вечеру на двух средствах передвижениях: в той же наёмной карете и в новёхоньком ландо, которое легко везла молодая вороная лошадка, принятая Смородинкой в конюшне весьма благосклонно.

Едва только получив приглашение вновь посетить гостеприимный дом назавтра, дин Кивин поехал сразу же в гостиницу, по пути отвезя конюха дина Вилея домой.

Следующий магический ритуал состоялся вечером следующего же дня, и дин Кивин получил вожделенную силу, которую видел в Таегане.

А уже вечером третьего дня совместно с дином Кивином Таеган успешно расплёл заклинание дина Хармона, не пускавшее жильцов дома в мансарду и навевавшее забвение на тех, кто сумел-таки туда проникнуть. И вот тут Аня ещё больше обрадовалась ускоренному по времени ритуалу с дайной Эннис. Ведь во все остальные вечера (а Таеган ещё и днём, и утром!) все мужчины в доме с удовольствием приняли участие в перетаскивании мебели с мансарды и установку её по дому.

Мысленно Аня шутливо пожалела лишь об одном: клавесина в мансарде не нашли!

После отъезда дина Кивина в первый же день, после его работы грузчиком и поздно вечером, в гостиницу Аня с тревогой спросила у мужа, не слишком ли он загружает дина Кивина физическим трудом. Таеган с усмешкой объяснил ей, что физическая работа на границе включает в себя лишь переходы от одного объекта наблюдений к другому. Так что та силовая разминка, которую сейчас получают офицеры, — это замечательно!

— Не забудь, — добавил Таеган. — Ему очень нравится наша Кристал, и в основном дин Кивин всегда предпочитает работать с нею в паре, пусть она всего лишь протирает на мебели пыль.

От этого "наша" на сердце Ани потеплело, и она перестала настаивать, что нехорошо использовать гостя в физическом труде на благо чужому ему дому. Тем более она всё больше замечала, как двойняшки, поначалу сдержанно относившиеся к дину Кивину — в ответ на его снисходительный взгляд на них, постепенно тоже начинали видеть в нём близкого друга.